Текст книги "Возвращение капитана Фьючера (ЛП)"

Автор книги: Эдмонд Мур Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Глава 3
Инопланетный враг

Курт Ньютон отстранённо осознавал, что его тело неподвижно, как скала, мышцы напряжены до предела. Где-то глубоко внутри него жил страх, какого он никогда не испытывал за всю свою полную приключений жизнь, атавистический ужас, который обычно приходит только в кошмарных снах. Его сердце колотилось от такого сильного волнения, что ему стало трудно дышать.

Тёмные покровы сдвинулись и закружились внутри хрустальной клетки. Медленно, борясь с частичным стазисом, который всё ещё удерживал его, существо выпустило свои подвижные члены, разворачивая, ощупывая, проверяя. Покровы и вуали коснулись сияющих прутьев. Они отпрянули и вскоре замерли, но уже не так, как раньше. Теперь они были живыми. В них чувствовалась ужасающая сдерживаемая сила. Они сжались и ждали.

Курт знал, что линид наблюдает за ним.

Он мог видеть, как это происходит. Скрытое под покровами центральное ядро тьмы приобрело мрачное сияние, и он подумал о сердцах тёмных туманностей, видимых из космоса, о скоплениях мрачных солнц. Он заглянул в это чувствующее ядро и ощутил разум, мудрость – силу первобытную и неодолимую, как смерть.

Силу, протянувшую тонкие пальцы к его разуму, а затем отпрянувшую, как и физическое тело носителя. Камни отреагировали на соответствующий стимул. Капитан Фьючер увидел, что теперь и он, и все остальные были окутаны тёмной аурой, покрывавшей их с головы до ног. Тогда он догадался, что камни – это сложные приёмники и преобразователи, собирающие телепатическую энергию разума линидов, усиливающие её и использующие в качестве щита. Расширенное применение старого, простого принципа борьбы с противником его собственными силами!

Внезапно Курт почувствовал страстную благодарность за камни силы. Одного слабого прикосновения разума линида к его разуму было достаточно. Это было похоже на прикосновение иссушающего холода, который таится в великих глубинах, где никогда не было жизни.

Курт заговорил, чётко облекая свою мысль в слова, чтобы остальные услышали и поняли его. Это была проверка. Если линид действительно обладал телепатией, как они были убеждены, то пелена времени могла быть сорвана с лица космической истории.

Думай решительно. Думай ясно. Направь мысль вовне через тёмную ауру драгоценного камня. Должно быть, когда-то между людьми и линидами в Зале Девяноста Солнц существовало некое общение!

– Ты слышишь мои мысли? Ты слышишь меня?

Он подождал, но ответа не последовало. Существо наблюдало за ним и размышляло.

Сердце Курта упало. Могли ли они неправильно истолковать записи Древней расы? Нет, он не мог в это поверить.

– Ответь мне! Ты слышишь мои мысли?

Тишина. Тёмные покровы зашевелились, из-под них показалось чёрное ядро, а телепатический интерпретатор не издал ни звука.

Сам не понимая, как он это узнал, капитан Фьючер почувствовал, что молчащее существо насмехается над ним.

Он шагнул вперёд, и теперь в нём нарастал гнев, отчасти порождённый страхом.

– Значит, ты меня не слышишь, – свирепо произнёс он. – Ты не можешь говорить. Очень хорошо. Ты снова заснёшь.

Он протянул руку к реостату.

Покровы зашевелились, и тёмная сердцевина озарилась яростным блеском. Внезапно, поразительно громко в пропитанном напряжением воздухе зазвучал монотонный металлический голос механического интерпретатора.

– Я слышу тебя, человек!

Тихий, задыхающийся шёпот пробежал среди пятерых стоящих возле клетки. На теле Курта выступил холодный пот. Дело пошло.

Но он не убрал руку. Он прикасался к реостату, глядя прямо в сердце инопланетного существа, и заставлял свою мысль звучать властно и резко.

– Ты знаешь, что тебе не убежать! Ты знаешь, что мне стоит только шевельнуть рукой, и ты снова погрузишься в беспомощное беспамятство.

И снова никакого ответа. Голос Курта, озвучивающий его мысль, внезапно сорвался.

– Ты знаешь это, не так ли?

На этот раз механический голос ответил с угрюмой медлительностью.

– Я знаю это.

Лоб капитана Фьючера был влажным. Он пытался установить психологическую власть над разумом, настолько огромным и странным, что он даже не мог его постичь.

И всё же этот разум осознавал, что Курт способен снова погрузить его в ледяной, лишающий сознания стазис! Он рассчитывал на это как на рычаг, позволяющий вытянуть из линида то, что он хотел узнать.

И то, что он хотел знать, было тайной истории галактик, происхождения человечества – ни больше ни меньше! Сверхчеловеческое напряжение росло в Курте Ньютоне, стоявшем на последнем пороге тайны, по следу которой он с командой Фьючера шли сквозь пространство и время.

Он заговорил жёстким голосом.

– Линид, есть кое-что, что я могу тебе дать. И есть кое-что, что ты можешь дать мне – знания!

– Знания? – издевательски произнёс металлический голос. – Передать знания повелителей галактики людям, чтобы они могли использовать их против нас?

– Не такого рода знания, – быстро сказал Курт. – Не знания об оружии или силах. Но знание о прошлом галактик, о прошлом вашей расы, о прошлом моего народа.

– Должен ли я поведать мудрость линидов ползающим, мерзким ордам людей? Людям – нет!

Курт ожидал такого ответа. Он твёрдо сказал:

– Помни, есть кое-что, что я могу дать тебе взамен.

– Что ты можешь дать мне, человек?

– Свободу! Освобождение от стазиса, в котором ты находишься!

Этим предложением он зацепил линида. Он понял это по внезапному колыханию покровов и вуалей, по волне движения, пробежавшей по всему странному телу существа.

Раздался голос Джоан. Её лицо было бледным от ужаса.

– Курт, ты же не собираешься в обмен на знания отпустить эту тварь?

– Это было бы безумием, самоубийством! – в ужасе воскликнул Эзра.

Курт, не оборачиваясь, ответил им. Его мысль была понятна линиду не меньше, чем его слова.

– Я не собираюсь выпускать его здесь, не бойтесь. Маленький корабль-робот перенесёт его, всё ещё находящегося в стазисной камере, далеко за галактические бездны. И далеко во Вселенной автоматическое управление снимет стазис. Это займёт очень много времени, но для этого существа время мало что значит.

– Свобода! – повторил он снова, обращаясь к существу. – Не немедленная, но возможная. Это то, что я могу тебе дать.

– Мои братья дадут мне её, когда, наконец, придут и уничтожат вас, людей, – возразил бесцветный голос.

Курт почувствовал удивление. Значит, линид не догадывался, сколько веков прошло с тех пор, как он был погружён в стазис, и сколько всего произошло за эти века? Но, в конце концов, у этого существа не было возможности догадаться.

Он не стал рассказывать ему. Он был уверен, что оно ему не поверит. И не было никакого способа убедить его.

– Твои братья уже пришли? – съязвил Курт. – Или они приходили, когда ты лежал под Залом Девяноста Солнц?

Линид в нерешительности замолчал. Затем, наконец, последовал встречный вопрос.

– Есть гарантии, что ты выполнишь свою часть сделки, человек?

Разум капитана Фьючера наполнился ликованием. Он брал верх.

– Никаких гарантий, кроме моего обещания, – категорично ответил он. – Альтернативы нет.

– Вся Вселенная знает, что человек – единственное существо, которое лжёт, – донеслись горькие слова линида. – Но… я хотел бы снова стать свободным. Мне придётся довериться человеку. Я дам тебе все знания, какие смогу, ради свободы.

Ото издал шипящий вздох.

– Он у нас на крючке!

– Тогда ответь на один вопрос, – сказал Курт Ньютон. – Откуда изначально произошла наша раса?

Вопрос, казалось, удивил линида.

– Разве ты не знаешь?

– Если бы я знал, стал бы я спрашивать тебя? – свирепо парировал Курт. – Отвечай, линид!

– Воистину, сыны человеческие – это ползучие насекомые, живущие лишь час, которые не знают своих отцов! – произнёс механический голос.

Курт не обратил внимания на насмешку.

– Кем были отцы человека? Откуда он появился?

Существо задумалось, его покровы и вуали складывались и разворачивались. Наконец, снова раздался бесцветный голос интерпретатора.

– Люди, вы – безродные выскочки в масштабах Вселенной. Вы ничего не знаете о её великом прошлом, не знаете даже о своём собственном прошлом. Но как могли вы, жалкие отродья плоти, которые умирают почти сразу после рождения, осознать величие циклов смерти?

– Мы, линиды, знаем. Мы не из такой плоти, как вы, мы живём не вашей жизнью. Ибо мы – дети не преходящего света, а вечной тьмы. Да, дети тёмных туманностей, а не ярких галактик! Так что мы не прикованы к жёстким костям и плоти, которые непременно должны разрушиться и умереть, а находимся в теле, подобном постоянно меняющимся, но неизменным тёмным облакам, в которых мы эволюционировали.

Капитан Фьючер, вспоминая, испытал шок. Он вспомнил, как при первом взгляде на линида у него невольно возникли мысли о мерцании внегалактических тёмных туманностей.

Монотонный металлический голос, казалось, становился громче, горделивее – иллюзию создавали произносимые им слова.

– Мы, линиды, давным-давно покинули наш тёмный дом, мы, кто может летать в космосе телесно и не нуждаться в грубых механических кораблях! Далее мы отправились во многие галактики, чтобы завоевать их и сохранить для нашей расы.

– Слава линидов! Мудрость и сила, благодаря которым под нашей властью оказались великие звёздные царства! Войны, которые мы вели через звёздные бездны с другими могучими расами, бросившими нам вызов, и которых мы встретили, победили и уничтожили!

– Всех, кроме рода человеческого! – напомнил Курт Ньютон. – Откуда он взялся?

– Да, люди, – интерпретатор произносил слова ровным голосом, но в них, казалось, пульсировала горькая ненависть. – Существа, стоящие ниже праха, которые были подняты Перворождёнными в качестве последнего вызова нам!

Ньютон был так напряжён, как будто перед ним открывались врата в безвозвратно ушедшее космическое прошлое.

– Перворождёнными? Кем они были, линиды? Кем?

– Они были до линидов, – последовал угрюмо-медленный ответ. – Они не были похожи ни на нас, ни на другие расы, ни на вас, людей – так гласят легенды.

– Они были могущественны в своей мудрости – вся Вселенная знала об этом. Но они были безумными мечтателями. Они мечтали о Вселенной, во которой царила бы абсолютная справедливость. И они решили осуществить эту мечту.

– Они не смогли этого сделать! Они, Перворождённые, о которых шепталась вся Вселенная на протяжении веков, не смогли покорить ни нас, линидов, ни даже все соперничавшие с нами расы! Они вернулись в свои тайные миры, потерпев поражение!

– Перворождённые сказали: «Нам не удалось подчинить Вселенную единому закону, потому что, как ни велика была наша мудрость, мы физически и психически не можем приспособиться ко всем разнообразным мирам Вселенной. Наша мечта мертва, и вместе с ней умирает смысл нашей жизни, поэтому мы уйдём. Но, прежде чем мы уйдём, давайте создадим новую расу, которая будет достаточно гибкой и приспосабливающейся, чтобы однажды она преуспела там, где мы потерпели неудачу».

– И в качестве такого наследника Перворождённые взрастили человека! Ползучих обезьян, нечистую, болтливую орду с дальних миров, лжецов, обманщиков, хитрецов! Они сказали: «Хотя они и есть всё это, в них есть семя силы, могущества, которое однажды объединит вселенную по закону справедливости, как мечтали мы».

– Итак, из шумных обезьян Перворождённые развили твою расу, человек! Расу, у которой не было никаких признаков великих галактических рас, у которой не было ничего, кроме любопытства – любопытства, которое открывало ей силы, которыми она даже не могла воспользоваться. Итак, ваша раса была впервые выпущена во Вселенную в незапамятные времена Перворождёнными, прежде чем они окончательно ушли!

Когда механический голос умолк, капитан Фьючер застыл, ощущая дикую дрожь в нервах.

Космическая тайна наконец-то рассеялась, хотя за ней скрывались более глубокие и древние тайны!

– Так вот в чём секрет космического происхождения человека! – выдохнула Джоан.

– Но учёные утверждают, что и на Земле обезьяны эволюционировали в людей, – растерянно пробормотал Эзра.

Линид насмешливо ответил ему.

– Во многих мирах люди, которых Перворождённые вырастили из приматов, быстро скатывались обратно в дикое состояние, к обезьяне и должны были с трудом подниматься снова.

– Но где же Перворождённые это сделали? – спросил Курт Ньютон. – Где, среди галактик, был их дом?

– Даже линиды не знают этого, – последовал ответ. – Хотя существуют предания…

Бесцветная речь существа оборвалась. Странная напряжённая неподвижность окутала их свернувшиеся покровы и вуали.

– Какие предания? – резко спросил капитан Фьючер. – Говори, если хочешь обрести свободу!

Он не заметил, как в комнату бесшумно прокрался маленький серый силуэт.

Линид заговорил неожиданно быстро.

– Я расскажу вам всё, что знаю. Возможно, это будет ответом на ваш вопрос. Слушайте внимательно…

Они подались вперёд, ловя каждое его слово. И тут, краем глаза, Курт Ньютон заметил движение – посмотрел и увидел лунного щенка, который странными быстрыми крадущимися шагами приближался к Джоан.

Осознание этого пришло к нему болезненным потрясением. Он прыгнул вперёд, выкрикивая предупреждение, и понял, что уже слишком поздно, что он совершил роковую ошибку. Он забыл об этом. Он совсем забыл о высокой способности лунного щенка к телепатии. И линид потянулся к нему и нашёл единственный незащищённый, восприимчивый инструмент. Весь этот быстрый разговор, это обещание открыть последние сведения, были направлены на то, чтобы отвлечь их внимание.

Поднялась тревога, вызванная криком капитана Фьючер. Джоан обернулась. Рука Курта задела маленькое летящее тельце, но оно летело слишком быстро. Еек прыгнул, безошибочно целясь Джоан в лицо.

Его челюсти схватили камень силы и сорвали его с головы девушки.

Еек упал на пол, увлекая камень за собой, и мгновенно стал послушным. А Курт Ньютон сделал отчаянный выпад в сторону Джоан.

Она завертелась на месте, как только защитная аура покинула её. Затем прыгнула к реостату стазис-камеры.

Линиду теперь был не нужен Еек. У него был инструмент получше.

Джоан была ближе к машине, чем Курт. Он мог бы выстрелить в неё – только это остановило бы её вовремя.

Её рука в одно мгновение выкрутила реостат до упора.

И с сверхъестественной быстротой линид вышел из стазиса и схватил её.

Тёмные вуали и покровы закружились и окутали Джоан, замершую с пустым взглядом.

С хриплым криком Курт бросился вперёд. Грэг прыгнул вместе с ним, издав оглушительный рёв, и Ото, и Эзра, и Саймон.

Они отпрянули. Они отпрянули, видя то, что происходило с Джоан. Эзра закрыл лицо руками.

Линид растворялся в её теле! Тёмные покровы и вуали, даже более тёмная, плотная сердцевина этого существа, проникали в плоть Джоан!

– …сила абсолютного обладания, от которой защищают только драгоценные камни силы.

Абсолютное обладание. Теперь Курт с мучительной ясностью понял, что означала эта надпись. Не только ментальная одержимость, но и физическая – твёрдое тело линида проникает в твёрдое тело своей жертвы благодаря невероятной способности манипулировать атомами своего тела, которой может обладать только столь чуждое человеку существо.

Джоан стояла перед ними, её лицо было тёмным, похожим на маску и странным, глаза, полные клубящихся теней, смотрели на поражённую команду Фьючера и Эзру.

Слова, которые не принадлежали ей, насмешливо слетели с её застывших губ.

– Теперь, люди, поговорим ли мы о свободе для меня?

Глава 4
Последнее оружие

Когда они стояли в оцепенении, к Курту Ньютону пришло страшное осознание того, что он всё-таки перестарался.

За те годы, что команда Фьючера прокладывала свой полный приключений путь в космосе, они столкнулись со многими опасными противниками. Столкнулись и в конечном счёте победили их. Теперь он понимал, что это породило чрезмерную самоуверенность. Это заставило его осмелиться выступить против самого опасного врага человечества за всю историю, против чудовищного существа, пережившего древние эпохи, для которого он был всего лишь ребёнком.

– У него Джоан, – прошептал Эзра с каменным лицом. – У него Джоан, и мы ничего не можем с этим поделать.

Джоан? Не Джоан, а темнолицая кукла с затуманенными глазами, стоявшая перед ними. Не Джоан, а насмешливые слова, которые они услышали из её рта.

– Дать вам ещё больше знаний, о люди? Должен ли я рассказать вам больше, прежде чем поспешу обратно, чтобы присоединиться к своим братьям в их войне против человеческого отродья?

Курт знал, что линид намеревался уничтожить их. Не из личной злобы. Но потому, что они были его расовыми врагами. Он намеревался уничтожить их, прежде чем уйдёт.

И он мог это сделать, используя Джоан в качестве своего орудия. Был только один способ остановить его – сломать инструмент, который он держал в руках.

Убить Джоан.

Гулкий голос Грэга прозвучал неуверенно, робот застыл в нерешительности.

– Шеф, что нам делать?

Курт знал, что все они осознавали ужас тупиковой ситуации. Они знали, что только одно могло остановить линида, и это было то, что даже неминуемая смерть не могла заставить их сделать.

Яростное самобичевание охватило Курта. Его безрассудство, его чрезмерная страсть к разгадке космических тайн привели к такому концу и команду Фьючера, и Эзру, и Джоан.

Он не должен был позволить этому случиться. Он не должен был позволить. Им овладел старый, холодный гнев, чувство, которое не было человеческой яростью, но было чем-то безграничным, чему его давно научили странные наставники.

– Поторопись, человек! – насмешка снова сорвалась с застывших губ Джоан. – Задавай свои вопросы! Ибо братья ждут моей помощи в великой борьбе!

Две мысли одновременно промелькнули в голове Курта. Во-первых, линид снова заговорил, чтобы отвлечь их от того, что он в теле Джоан незаметно продвигался вперёд, чтобы сорвать с них защитные камни и полностью завладеть ими.

И ещё одна мысль промелькнула в его мозгу, как слабая вспышка безумной надежды. У него было одно крошечное преимущество перед линидом – всего одно. Но он мог использовать его как оружие.

Не как физическое оружие. Никакое подобное оружие не могло причинить вреда линиду, не убив Джоан. Нет, его последнее оружие было психологическим.

Линид намеревался уничтожить их. Он мог использовать для этого Джоан. Его единственной надеждой было отвлечь линида от его намерений психологической атакой.

Курт обратился к тому, кто был Джоан. Он резко сказал:

– Тогда возвращайся к своим братьям, если сможешь их найти! Возвращайся на Андромеду и порадуйся вместе с ними их великой победе над человеком!

Линид прекратил своё незаметное движение. Он уловил что-то тревожное в мыслях капитана Фьючера.

– Как долго, по-твоему, ты пролежал в стазисе под Залом Девяноста Солнц? – спросил Курт. – Годы? Столетия? Нет, целые века! И куда же шли линиды все эти века? К победе? Нет, к смерти! Твои братья погибли давным-давно, и о них теперь ничего не известно во Вселенной! Никто не знает, кроме тебя, последнего!

Презрение и ярость полыхали в словах, которые исходили от Джоан.

– Ложь! Вы, люди, никогда не смогли бы победить и уничтожить мою расу!

– Не мы – люди, сделали это – радиация, которая становилась всё более смертоносной для линидов, иссушила их! – быстро возразил Курт. – Роковые часы энтропии пробили много раз, пока ты лежал в замороженном состоянии!

– Ни в этой галактике, ни в Андромеде, ни в галактиках за её пределами сейчас не живёт ни один линид, кроме тебя! Я видел это – древние надписи человека, повествующие о гибели линидов, о мирах, которые принадлежали вашей расе, но больше не принадлежат. Памятники окончательной победы человечества!

– Обман! Ложь! – сорвалось с губ Джоан. – Я держу эту девушку – я держу её разум, её мысли, её воспоминания, и в них я не вижу ничего из того, что ты рассказал.

Это было то, на что надеялся капитан Фьючер, и он немедленно перешёл в атаку.

– Она никогда не видела этих вещей! Она видела только эту маленькую систему, не более. Но я видел – и я могу всё доказать.

– Сыны обезьяны всегда действовали лживо! Ты не сможешь ничего доказать.

– Смогу, – лицо Курта стало мраморно-бледным. – Ты можешь оставить девушку и завладеть мной – моим разумом, моими воспоминаниями о том, что я видел. И ты узнаешь правду!

Он напряжённо ждал ответа. Он знал, что это был его единственный шанс. Его единственный шанс спасти девушку, которую погубила его собственная опрометчивость.

В пустых глазах Джоан промелькнули тени – тревожные, сомневающиеся. Он знал, что посеял в разуме линида ужасное сомнение.

Неужели это существо проигнорирует это сомнение, отвергнет его? Он не мог в это поверить. Ни одно существо, которое с такой страстью и гордостью говорило о своей расе, не смогло бы долго сомневаться в существовании такой ужасной вероятности, о которой рассказал Курт.

В горькой тишине раздался резкий звук – Курт рассмеялся. Подняв руку, он сорвал с головы драгоценный камень и отшвырнул его прочь, оставшись безоружным. Он снова рассмеялся, встретив пристальный взгляд Джоан.

– Я предлагаю тебе более сильное оружие против моих товарищей, чем то, что у тебя в руках, но ты боишься воспользоваться им. Линид, ты боишься узнать правду!

– Нет, – прошептал чужой голос из уст Джоан. – Мой народ не знает страха.

Слегка искажённые очертания тела девушки начали расплываться, растекаться по мере того, как сходила на нет эта странная и ужасная двойственность. Вокруг неё образовалась клубящаяся, но с каждой секундой обретающая форму тень под вуалью и покровами. Она рассеялась – и Джоан была свободна.

Затем девушка упала, и лишь тихий стон ознаменовал её погружение в беспамятство.

Линид завис в воздухе и начал двигаться.

Яростный рёв Грэга сотряс скалу. Робот сделал один тяжёлый шаг вперёд, и Ото, согнув, как лук перед битвой, своё гибкое, невероятно проворное тело, прыгнул рядом с ним. Но пронзительный голос Саймона Райта резко произнёс:

– Стойте! Курт должен сделать это по-своему.

С ужасной неохотой Грэг и Ото повиновались. Они с радостью отдали бы свои жизни за капитана Фьючера, но в этой борьбе двух разумов они ничем не могли ему помочь.

Капитан Фьючер наблюдал за приближением сгустка тьмы. И в этот момент он испытал страх, какого не знал ни один человек с древних времён, когда такая же битва происходила на половине Вселенной.

Чёрные покровы заволновались и расширились. Плотная тень накрыла его, закрывая свет. Сердцевина линида мерцала и медленно переливалась, словно скопление маленьких тёмных солнц, пульсирующих, близко, очень близко, ещё ближе. Плотная тень окутала его, словно плащ, покровы…

Оно было в нём, в его плоти, разрывая на части все атомы его существа, переплетая их со своими собственными, так что он бы закричал от нечеловеческой боли, только у него не было голоса. Их разумы соприкоснулись, и для Курта это было подобно взрыву ледяной Новой в его мозгу. Космос закружился и потемнел…

Они стали единым целым. Курт Ньютон и существо из бездн времени.

Его разум был открыт для линида – вся его жизнь, всё, что он думал, делал и видел, забывал или вспоминал. И разум линида, благодаря этому сверхъестественному объединению, был открыт для него.

Не до конца. Многое было непостижимо для любого человека. Это был невероятно древний и сильный разум, настолько сильный, что Курт испытывал нечто вроде благоговейного трепета в его присутствии. Это не был злой разум. Всего лишь другой.

Он теперь разделял с ним некоторые из его воспоминаний.

Стремительные свободные полёты вдоль берегов тёмных туманностей, погружения в эбеновые просторы, недоступные пониманию человека. Родина, облачные миры тумана и холодного огня, тускло и величественно шествующие по Вселенной, тёмные чужаки даже в своём собственном космосе.

Прелести мышления, неограниченная сила, способность пересекать межгалактические пространства нагими и одинокими, познавая холодную и головокружительную славу родства со звёздами.

Прежде всего, гордость и мощь, которые привели эту расу к господству над всеми, кто жил на сотнях отдалённых звёздных континентов под чужими солнцами.

Это были всего лишь вспышки воспоминаний. Но их было достаточно, чтобы человеческое сердце Курта чуть не остановилось от удивления.

И теперь он видел свои собственные воспоминания, возвращающиеся к нему через разум линида, который всё искал и искал в нём правду.

Мёртвые и пустые миры, города без света и звука, пустынные звёзды. Зал Девяноста Солнц, забытое святилище исчезнувшей славы, с надписями, которые торжественно повествовали о войне и существах, исчезнувших давным-давно. Летопись смерти, поражения, эпитафия дочеловеческой империи.

Линид увидел и прочитал всё.

Курт почувствовал ужас от прочитанного. Гордость, уверенность в своей силе всё больше и больше потрясали его с каждой крупицей знаний, почерпнутых из разума этого маленького человеческого существа, которое он так презирал. Жестокий, неумолимый приход осознания – мучительное превращение истины из концепции, хранившейся на протяжении бесчисленных веков, в концепцию, появившуюся на свет в этот последний час. Линиды правят и они велики. Теперь всё иначе. Линиды исчезли, и никто не помнит даже их имён.

Курт почувствовал момент, когда существо перестало надеяться.

Я последний. Моя раса мертва, и я последний!

Ужасная, настойчивая хватка, сжимавшая разум Курта, ослабла. Давящее чужеродное присутствие ослабло в его плоти, придавленное тяжестью правды. Это было так, как если бы существо умерло.

Курт познал чувство полной опустошённости.

Казалось, прошла бесконечность, прежде чем линид снова зашевелился. Медленно, очень медленно, словно его уже коснулась рука смерти, существо извлекло свою субстанцию из тела и разума человека.

Оно покинуло его, свободно паря, и теперь его тёмные покровы были похожи на погребальные плащи, печально обёрнутые вокруг его сердца.

С последней вспышкой древней гордости линид заговорил, слова с силой вырывались из механического горла интерпретатора.

– Время, а не человек, победило нас!

Конечности Курта ослабли. Странно, но сейчас он больше не испытывал страха или ненависти к линиду.

Была только странная жалость.

– Битва окончена, – произнёс бесцветный голос. В нём появилась странная иллюзия отстранённости. – Всё кончено. И я последний из всей своей расы.

Тёмные покровы задрожали и закружились, скрывая сущность существа. Казалось, оно смотрит по сторонам, но не на Курта, не на Джоан, Эзру или команду Фьючера, а на что-то далёкое. Капитан Фьючер почувствовал, что они, как и всё человечество, совершенно перестали быть для него важными.

– Я вернусь на родину моего народа, обратно в тёмную туманность, которая дала нам жизнь. Будет справедливо, если последний из нас найдёт там смерть.

Существо скользнуло мимо них. Оно вышло из зала с мрачной уверенностью в своей судьбе, непоколебимое и неторопливое.

Курт и все остальные смотрели ему вслед. Оно пересекло большую центральную комнату лаборатории и скрылось из виду в коридоре, который вёл вверх, к поверхности Луны.

Они прислушались, но не услышали звука открываемых дверей.

Джоан, которую Грэг держал на руках, всё ещё бледная и ошеломлённая, внезапно указала вверх.

– Смотрите, – прошептала она. – Там, наверху, на фоне звёзд…

Они посмотрели сквозь стеклянный потолок-купол. И Курт увидел его, это гордое создание, которое наблюдало за рождением империй и правило тысячами солнц.

Медленно, величественно, расправляя свои покровы, словно крылья, навстречу безветренному космическому своду, линид поднимался, устремляясь неведомо куда, тёмная и одинокая фигура на фоне бесконечности.

Курт мрачно сказал:

– Где-то там, за пределами того, куда движется он, находится мир Перворождённых, который, как мы теперь знаем, был местом рождения человека – мир, который мы никогда не увидим. Но теперь мы знаем о нём.

Они стояли, все шестеро, слишком погруженные в свои мысли, чтобы говорить, и смотрели.

Темнота сменилась тьмой. И вскоре пространство опустело.

© Перевод: Андрей Березуцкий (Stirliz77)