Текст книги "Повелитель вампиров"

Автор книги: Эдмонд Мур Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Эдмунд Гамильтон
Повелитель вампиров

Повелитель вампиров

Глава первая
Незваный гость

– Я должен немедленно увидеть доктора Дэйла! Меня не волнует, какие он тут правила установил… Я должен увидеть его, и это жизненно важно!

– Но он никогда не принимал никого, кроме как по предварительной договоренности, – объявил я нашему посетителю, на чьей визитной карточки значилось: «Доктор Уильям Хендерсон, Мэйсвиль, Нью-Йорк». – Я секретарь доктора Дэйла, Харлей Оуэн, – прибавил я. – Вы можете сказать, какое у вас к нему дело?

Доктор Хендерсон только головой покачал.

– Я приехал сюда, чтобы увидеть доктора Джона Дэйла, а не какого-то там секретаря, – фыркнул он. – И я увижу его!

И прежде чем я успел его остановить, он, проскользнув мимо меня, вошел в кабинет доктора Дэйла. Тот сидел за своим черным столом, склонившись над грудой открытых книг. Он с удивлением посмотрел на поспешно вошедшего в кабинет доктора Хендерсона. Я вошел следом за незваным гостем.

– Доктор Дэйл, извините за подобное вторжение, – начал доктор Хендерсон. – Но мне совершенно необходимо поговорить с вами.

Дэйл вопросительно посмотрел на меня.

– Это доктор Хендерсон из Мэйсвиля, – объявил я. – Он так и не сообщил мне о своем деле.

– Но прибавлю, что мое дело к вам срочное, – спокойно прибавил гость. – Очень срочное…

Доктор Дэйл внимательно посмотрел на него, а потом неторопливо, по одной, закрыл книги, лежащие на столе.

– Хорошо, доктор Хендерсон, – спокойно проговорил он. – Может, вы присядете, и тогда я выслушаю вас.

Когда доктор Хендерсон сел, Дэйл кивнул мне, и я присел в углу, вооружившись блокнотом и карандашом. Хендерсон неодобрительно посмотрел в мою сторону.

– Дело, по которому я хотел увидеть вас, конфиденциальное, – многозначительно проговорил наш гость, покосившись в мою сторону.

– Он останется, – спокойно объявил доктор Дэйл. – Он не только мой секретарь, но и главный ассистент.

Казалось, Хендерсону это не понравилось, но по поводу моего присутствия он больше ничего не сказал. Он внимательно осмотрел офис, от высокого окна на южной стене, за которым поднимались гроздья небоскребов нижнего Нью-Йорка, и плиток красного дерева, которыми была отделана западная стена кабинета, до множество книжных полок, сгрудившихся у восточной стены, заваленных томами в телячьей коже, пергаменте, ткани, деревянных досках и обычном картоне – книги всех эпох и размеров на самых разных языках. Все это были работы по колдовству, волшебству, дьяволизму, демонологии и сотням других наук о сверхъестественном.

Когда Хендерсон снова посмотрел на доктора Дэйла, я мысленно смог отметить, что тот являет собой полный контраст с посетителем: доктор Хендерсон был великолепным образчиком старого провинциального врача, которые ныне выглядят как деловые люди от медицины. Стройный, высокий, он был одет в черный свободно висящий костюм, а кроме того, носил жесткий высокий воротник на старинный манер и очки, прикрепленные черной ленточкой к лацкану пиджака. Его редкие, седые волосы были подстрижены и уложены назад, а худое, чисто выбритое лицо и синие глаза придавали ему вид аскета. И выражение, которое застыло у него на лице, говорило о том, что он очень обеспокоен.

А доктор Дэйл носил твидовый костюм и мягкую шелковую рубашку… Вообще, доктор Джон Дэйл был привлекательным, и некоторые назвали бы его красивым. Хотя ему было чуть за сорок, его складная, компактная фигура казалась мускулистой, как у молодого человека. Он бы шатеном, носил короткую вандейковскую бородку, без примеси седины. Черты его лица сначала могли показаться чересчур резко очерченными, но скорее были обычными, если не считать красновато-коричневых глаз, которые могли быть холодными и блеклыми, как лед, а в другой момент – горячими, как бурое пламя.

Доктор Дэйл, казалось, подмечал каждую деталь взглядом своих необычных глаз. И казалось, он каким-то странным образом слышал не только те вещи, которые вы сказали вслух, но и те вещи, которые только собирались сказать. Это, несомненно, было связано с тем, с какой скоростью работал его мозг, и я знал мало людей, которые могли принимать решения и действовать с такой скоростью.

– Доктор Дэйл, я пришел к вам за консультацией и помощью в одном экстраординарном случае, – начал доктор Хендерсон. – Я пришел к вам, потому что мои коллеги – медики Нью-Йорка – сказали, что считают доктора Джона Дэйла специалистом особого рода.

– И какого же рода? – поинтересовался доктор Дэйл.

– Тот, кто рассказал мне о вас, заверил меня, что вы специалист по Злу как таковому, – медленно проговорил доктор Дэйл. – Другими словами, специалист по тем случаям, когда в нашем мире материализуются силы Зла, против которых простая медицина бессильна, и сражаться с которыми нужно, используя оккультную науку.

– Да, это – суть моей работы, – признался доктор Дэйл. – Я занимаюсь подобными случаями и могу предположить, что вы пришли ко мне по случаю, который нужно рассмотреть как с медицинской точки зрения, так и с точки зрения оккультных наук?

– Да, – тут же согласился доктор Хендерсон. – Но я хотел бы спросить: доктор Хендерсон, вы, изучая силы Зла, сталкивались с феноменом, который называется вампиризмом?

В глазах доктора Дэйла тут же сверкнул интерес, но он не выказал его, когда произнес в ответ:

– Вампиризм? Да. Я сталкивался с ним, хотя это было много лет назад.

– Но вы знаете, что вампиризм реален? – продолжал доктор Хендерсон. – Так вы не сомневаетесь в том, что вампиры существуют?

– Конечно нет, – быстро ответил доктор Дэйл. – На самом деле вампиризм чудовищен в реальности и так же реален, как дьяволизм, вуду и ликантропия. Он так же реален, как добрые силы, которые помогают человечеству, и дурные силы, которые охотятся за человеческими душами и плотью. Вампиризм, всего лишь одна из разновидностей пагубных сил, мучающих род человеческий.

– То есть вы подтверждаете, что вампиризм… вампиры… существуют? – с напряжением в голосе спросил доктор Хендерсон. – Я спрашиваю вас так, доктор Дэйл, чтобы увериться, что между нами не будет недопонимания, когда я изложу вам случай, который привел меня сюда.

Доктор Дэйл откинулся на спинку кресла и задумчиво погладил свою бородку.

– Вампир – всего лишь мертвец, который может двигаться и разговаривать, словно живой, – наконец объявил он. – Он может делать это, потому что его мертвым телом завладели злые силы. Именно они возвращают вампира к жизни, но не к реальной, а к псевдожизни. И более того, хоть вампир по сути своей мертвец, и его тело может существовать неопределенно долго, не распадаясь, пока эта псевдожизнь поддерживает его… Так как вампир может обрести свою жизнь только при пагубном влиянии злых сил, он сам по себе непреходящее и неизменное Зло. Он может думать и действует как живой, обладая безмерной силой, намного большей, чем он обладал при жизни. Но все его действия и мысли – Зло. И как все твари и силы Зла, вампиры становятся сильнее ночью и слабее днем. Они в своей псевдожизни настолько слабы, что от рассвета до заката лежат в своих гробах, словно и в самом деле умерли… Но с приходом ночи вампир обретает псевдожизнь и может отправиться по своим делам. Для поддержания псевдожизни мертвого тела этому созданию необходима кровь живых людей. Так что ночью он приходит к живым, в первую очередь к тем, кто был близок с ним в жизни, а потом зубы впиваются им в горло, и тварь выпивает их кровь. Вампиры снова и снова заходят к своим жертвам, пока те не умирают… Погибшая подобным образом жертва сама становится вампиром, и его мертвое тело обретает псевдожизнь. Это происходит, потому что вампир всасывает жизненную силу человека, перекачивая её в свои вены, устанавливая связи Зла между хищником и жертвой. Такая связь возникает после того, как человек умрет, то есть когда вампир убьет несчастного. Тогда бывшая жертва, в свою очередь, становится вампиром и отправляется на поиски собственных жертв, которые становятся вампирами, когда умирают… Так, круг вампиров быстро разрастается, если все это не остановить.

– Но остановить это возможно? – воскликнул доктор Дэйл. – И каковы способы борьбы с этим злом?.. Если не в обычной науке, то в оккультной?

– Есть способы, с помощью которых можно победить пагубные силы, стоящие за вампирами, но все это не так легко использовать. Чтобы уничтожить псевдожизнь вампира, должно быть уничтожено мертвое тело, и есть только один способ сделать это. Нужно найти мертвое тело днем, пока он лежит окоченевший и беспомощный, вбить кол ему в сердце и потом отрезать ему голову. Тогда псевдожизнь уйдет, и создание, наконец, обретет истинную смерть. У вас будет мертвое тело и ничего более. Только таким образом можно уничтожить вампира, хотя существуют и другие способы защититься и не стать его жертвами. Крест, для примера, парализует вампиров, впрочем, как и другие порождения Зла, так как крест не просто знак религиозной секты, но многовековой символ, который во все времена использовался всеми народами Земли для борьбы с силами Зла… Крест – символ, с помощью которой добрые силы Вселенной боролись со злыми силами, и, наверное, именно поэтому крест обладает столь великой мистической силой… Еще псевдоживого вампира отталкивают дольки и сухие побеги чеснока, точно так же, как ветви шиповника. В некоторые частях света их заменяет майский цветок или рябина. Кроме того, красный горошек и железо могут создать барьер, который вампир не может переступить… Существует много способов для отражения нападения вампиров в разных частях Земли. Но многие из них на самом деле не работают, так как многое относительно вампиров и их сил – неправда. Истина в том, что вампиры – мертвые тела, реанимированные злой псевдожизнью, и единственное действенное оружие против них – кол и сталь. Только они могут принести вампирам истинную смерть.

Доктор Хендерсон задумался.

– И вы говорите, что вампиризм – одно из редчайших разновидностей Зла, насланных на человечество? – спросил доктор.

Дэйл кивнул.

– Да. Вампиры, возможно, самые ужасные из всех злых созданий, с которыми труднее всего бороться. Как я уже говорил, я давным-давно сталкивался со случаями реального вампиризма.

Руки Хендерсона слегка дрожали, когда он задал следующий вопрос:

– А что вы тогда скажете, если я скажу вам, что вампиризм появился в Мэйсвиле? Вампир, или вампиры орудуют в моей деревне!

– Я скажу, что это, по меньшей мере, удивительно, – медленно проговорил доктор Дэйл. – И именно поэтому вы пришли проконсультироваться со мной?

Доктор Хендерсон подтвердил:

– Именно так, доктор Дэйл. Знаю, как невероятно это звучит, но, я думаю, вампиризм появился в моей деревне, и я прошу вас помочь мне в борьбе с ним!

Глава вторая
История Хендерсона

Доктор Дэйл не удивился странному заявлению доктора Хендерсона, хотя в его карих глазах появилась тревога.

– Полагаю, вы мне все об этом расскажете, – взволнованно обратился доктор Дэйл к гостю. – Понимаете, я ничего не знаю ни о Мэйсвиле, ни о людях, которые там живут, и любая информация, которую вы сообщите, может оказаться полезной. – Он тут же повернулся в мою сторону – я по-прежнему сидел в углу кабинета. – Как обычно, записывайте все, что говорит доктор Хендерсон, – распорядился доктор Дэйл, и я кивнул. Карандаш у меня был наготове.

А доктор Хендерсон, до сих пор находящийся под воздействием сильных эмоций, откинулся на спинку своего стула.

– Мало сказать, что все это звучит безумно, – начал он. – Однако это… Вы говорили, что вы не знаете Мэйсвиль? Так вот, это деревня с населением в семь или восемь тысяч на севере штата Нью-Йорк, лежащая к западу от реки Гудзон и близко к одному из отрогов горы Кошачьего Черепа. Это одно из мест в этом регионе, заселенных в первую очередь. Там по-прежнему живут достаточно состоятельные семьи, которые происходят от первых поселенцев. Многие из них имеют имения, расположенные между Мэйсвилем и холмами, возвышающимися к западу от деревни. Эти холмы – отроги горы Кошачьего Черепа, которые находятся в восьми милях к западу от Мэйсвиля. Эти холмы заросли почти непроходимым густым лесом. Среди них множество старых колониальных поместий, многие из которых были построены еще в начале XVIII века. Большая часть их заброшена, и только в усадьбе старого Геисерта еще живут… На равнине между холмами и деревней лежат поместья богатых семей, о которых я упоминал. И самое большое из этих поместий принадлежит Джеймсу Ролтону, чья семья принадлежит к наиболее влиятельным в этом регионе. Конечно, я знаю почти всех, кто живет в других поместьях: Хармонов и Муров, Уилсеев и остальных, но Ролтонов – лучше всех. Я заботился о Джеймсе Ролтоне, когда тот был ребенком, помог появиться на свет его дочерям Оливии и Вирджинии и лечил Аллину, его жену, в ее недавней болезни… Все началось с того, что около четырех недель назад Аллина Ролтон почувствовала первое недомогание. У неё всегда было хорошее здоровье, но тут она неожиданно стала терять вес, стала бледной и слабой. Вскоре её слабость стала ярко выраженной, так что она не могла и с постели встать. Я поставил ей диагноз: вторичная анемия, что само по себе, как вы знаете, результат обильной потери крови. Не понимаю, как Аллина Ролтон могла потерять такое количество крови… Но она и в самом деле теряла кровь, и силы её таяли каждый день. Крови у нее становилось все меньше и меньше. Чтобы скорректировать её самочувствие, я ввел ей состав Клейна-Лоренца, с усиленной формулой железа с добавлением мышьяка. Этот состав используется при лечении вторичной амнезии. В то же время состав Клейна-Лоренца не может возместить потерю крови, он лишь заставляет тело производить больше крови, если у пациента, конечно, есть такая возможность и достаточно времени… Только тут времени оказалось недостаточно, потому что Аллина Ролтон угасала с удивительной скоростью. Через десять дней, после того как она почувствовала первое недомогание, она уже находилась в критическом состоянии. И ей становилось все хуже уже прямо на глазах. Джеймс Ролтон чуть с ума не сошел… Аллина Ролтон умерла буквально у меня на глазах, и я ничего не мог сделать, чтоб спасти ее!.. Правда на шее у нее я заметил две маленькие красные отметины, расположенные чуть выше соединения внутренней яремной вены и подключичной вены. Но возле этих проколов не было никаких следов кровотечения, и, конечно, я тогда особого внимания на них не обратил. Не придал я значения и другим странным вещам, которые Аллина повторяла в бреду во время приступов своей слабости, ибо тогда я и не подозревал, что это может оказаться ужасной правдой… Так вот, Аллина Ролтон умерла через две недели, после того как заболела, несмотря на инъекции, которые я ей делал, в её теле становилось все меньше и меньше крови, пока не осталось так мало, что сердце её просто остановилось. Во время похорон Джеймс Ролтон выглядел просто ошеломленным, в то время как две его дочери, Оливия и Вирджиния, были совершенно безутешны… Только вот после смерти матери старшая дочь Оливия заболела и стала слабеть. Сначала я подумал, что всему виной случившееся с её матерью. Я пытался сделать так, чтобы настроение улучшилось, так же, как её отец и молодой Эдвард Хармон – её жених. Но то ли этого было мало, то ли мы действовали неэффективно, потому что через несколько дней Оливия Ролтон настолько ослабла, что и с кровати встать не могла. А потом я увидел у неё те же симптомы заболевания, что и у её матери: та же анемия, которая погубила её мать… Я был потрясен. Я столкнулся со странной болезнью, которая поставила меня в тупик, убила Аллину Ролтон и свалила с ног Оливию!.. Переполненный тревогой, я подумал, что это, должно быть, какая-то разновидность гемофилии, которой девушка заболела вслед за матерью. Точно такое же предположение сделал Джеймс Ролтон. Естественно, он страшно разволновался из-за того, что Оливия заболела той же самой болезнью, а так же молодой Харман – её жених… Еще через несколько дней Оливии стало явно хуже от потери крови. Пульс у нее стал пульсирующим, дыхание – прерывистым. Все те же самые симптомы, что у её матери. Я делал ей инъекции раствора Клейна-Лоренца, чтобы заставить её тело выработать достаточно крови для возмещения потери. Но, казалось, Оливия теряет кровь намного быстрее, чем может восстановить потерянное. Инъекции не помогали… Делая одну из инъекций, я обратил внимание на две маленькие отметины на шее Оливии – точно такие же ранки, как те, что были на шее её матери. Я осторожно осмотрел их, потому как начал подозревать, что они связаны с потерей крови, хотя никаких кровавых следов вокруг них не было. Тогда я спросил себя: может быть, какое-то ядовитое существо или насекомое укусило сначала Аллину Ролтон, а потом Оливию? Что-то высосало кровь вначале у матери, затем у дочери?.. А потом я кое-что припомнил. Я мысленно перебрал все симптомы болезни Аллины: её прогрессирующую потерю крови, отсутствия признаков какого-либо реального заболевания. И еще я вспомнил, что в полусознательном состоянии бормотала Аллина – и тогда словно прозрел в один миг… Тварь, которая оставила странные знаки на шее; тварь, которая избрала своей жертвой Оливию Ролтон, как до того Аллину Ролтон, могла быть лишь вампиром! Я слышал о таких случаях: о мертвых мужчинах и женщинах, которых оживали при помощи крови. Но, так как я раньше никогда не сталкивался ни с чем подобным, я подумал о них в последнюю очередь… Тем не менее, все ужасные доказательства того, что вампиры реальны, находилось у меня перед глазами. Вампир пил жизненные силы Оливии точно так, как до того выпил все жизненные силы её матери. И если это не остановить, дочь умрет точно так же, как умерла её мать!.. Когда я сделал это открытие, у меня голова кругом пошла. Теперь я был уверен, что это вампир убил Аллину, а теперь убивает её дочь. Но кто вампир или вампиры, ответственные за происходящее? Кто тот мертвый, что приходит из могилы, забирать кровь живых для мертвых? И как могу я – медик, имеющий дело только с ортодоксальной медициной, сражаться с этим темным ужасом?.. А потом я вспомнил, что мои коллеги как-то рассказывали мне о специалисте по Злу, докторе Джоне Дэйле из Нью-Йорка, который посвятил свою жизнь борьбе с силами Зла, с которым порой сталкиваются практикующие медики. Вот я и решил отправиться в Нью-Йорк, чтобы заручиться вашей поддержкой в борьбе с ужасом вампиров, которые, судя по всему, появились в Мэйсвиле… Так я и сказал Джеймсу Ролтону и Эдварду Хармону… Я сказал им, что Оливия и Аллина – жертвы вампиров, и я хочу остановить все это. Конечно я, Ролтон и Хармон удивились и пришли в ужас. Они тоже слышали об ужасном Зле вампиров, но никогда не думали о том, что смогут сами столкнуться с этими чудовищами… Я попросил их ничего не рассказывать ни Оливии Ролтон, ни кому-то еще, но постараться проследить, чтобы никто не подобрался к Оливии ночью. Её отец заверил, что он будет внимательно следить за дочерью все ночи, так что, надеюсь, она на некоторое время в безопасности. Сегодня утром Джеймс Ролтон звонил мне по телефону и заверил меня, что его дочь никто не побеспокоил, так что сегодня первым же поездом я отправился в Нью-Йорк…

Приехав, я сразу отправился прямо к вам в офис и прорвался к вам, несмотря на вашего секретаря, господина Оуэна. Я считаю, что очень важно вовремя остановить вампира, который угрожает Мэйсвилю, иначе Оливия Ролтон умрет вслед за Аллиной Ролтон. Вот я и пришел к вам, чтобы попросить отправиться в Мэйсвиль и уничтожить эту заразу!

Закончив рассказ, доктор Хендерсон напряженно застыл на краю кресла, а голос его перешел в хрип от переполняющих его эмоций. Доктор Дэйл все это время слушал его не перебивая, с интересом, в то время как мой карандаш летал по листкам блокнота – я записывал все, о чем говорил доктор из провинции.

– Доктор Хендерсон, должен признать, все, что вы рассказали нам, и в самом деле указывает на присутствие вампиров, – объявил, наконец, доктор Дэйл. – Однако, как я вам говорил, вампиризм не часто встречается в нашем мире, и этому есть логические объяснения…

– Но вы отправитесь сами в Мэйсвиль и сможете рассудить, вампиризм это или нет? – тут же поинтересовался доктор Хэндерсон. – Думаю, вы в любом случае могли бы попросить Джеймса Ролтона нанять вас…

– Давайте вначале определимся в основном вопросе… Вы, доктор Хендерсон, говорили, что, помимо знаков на горле Аллины и горле Оливии Ролтон, были еще какие-то бредовые высказывания Аллины Ролтон, которые натолкнули вас на мысль о вампирах. Что это были за высказывания?

– Они были ужасными, – проговорил доктор Хендерсон. – Она говорила об этом лишь перед самой смертью, когда была так слаба и находилась в бреду большую часть времени. Она металась в постели и невнятно бормотала, иногда достаточно громко, чтобы можно было расслышать. По большей части она утверждала, что кто-то постоянно за ней наблюдает. Она испуганно шептала о красных глазах, которые следят за ней, о сверкающих зубах. Еще она шептала о завываниях собак, стонала от ужаса. Как-то я сидел у её кровати, и видел, как от ужаса округлились её глаза, и она прошептала: «Мое горло… Мое горло… Он снова…» В тот раз, как я уже говорил вам, я так ничего и не предпринял. Иногда, как вы знаете из опыта, пациенты в бреду произносят самые странные вещи, которые то и дело всплывают у них в подсознании. Но позже, когда я увидел следы на горле у Оливии и вспомнил, что такие же следы я уже видел на шее Аллины, я вспомнил слова, которые она произносила в бреду; вот тогда я начал подозревать, что виной всему вампиры.

Доктор Дэйл задумчиво кивнул, а потом спросил:

– А когда Аллина Ролтон находилась в сознании, она не говорила вам о каком-нибудь ночном госте или о том, что сама гуляла ночью.

Доктор Хендерсон покачал головой.

– Нет, она никогда ничего похожего не говорила. Знаете, в последние дни жизни она почти все время находилась в бессознательном состоянии. Она рассказывала мне, что видит ужасные сны и боится прихода ночи. Ещё она жаловалась на вой собак во дворе, которых держали на цепи. Эти звуки сильно её угнетали…

– А ваша нынешняя пациентка, Оливия Ролтон? – продолжал расспрашивать доктор Дэйл. – Вы слышали что-то похожее и от неё?

– Ну, Оливия пока еще не бредит, – вздохнул доктор Хендерсон. – Она говорила мне, что тоже видит во сне кошмары, и ей не нравится, что собаки воют по ночам… Вот, пожалуй, и все.

Доктор Дэйл, казалось, задумался. Он нахмурился, а потом поинтересовался у доктора Хендерсона.

– Вы говорили, что Аллина Ролтон начала терять кровь и ощущать недомогание где-то месяц назад?

– Да, около четырех недель назад. – ответил врач из Мэйсвиля. – Первый раз я осматривал её в первую неделю сентября.

– А вы можете сказать, не умер ли в этот период времени кто-то в Мэйсвиле или в округе? – спросил доктор Дэйл.

Доктор Хендерсон вздохнул и внимательно посмотрел на доктора Дэйла.

– Понимаю, что вы имеете в виду, доктор Дэйл. Вы пытаетесь обнаружить, умер ли кто-нибудь в этот период? Ведь он мог превратиться в вампира? Позвольте хоть подумать… Первая неделя сентября…

Хендерсон на несколько секунд задумался, а потом резко поднял голову.

– В то время в Мэйсвиле умерли только три человека: старая дама, лет девяноста, она умерла от старости; молодой фермер, который попал в аварию на тракторе, и младенец, погибший при рождении. Конечно, немыслимо, чтобы кто-то из них стал вампиром после смерти.

– Ну, а какие-нибудь чужие в это время останавливались в Мэйсвиле? – спросил доктор Дэйл. – Я имею в виду, приехал ли в это время кто-нибудь в деревню, с тем чтобы остаться и дальше там жить?

– Только новый телеграфист на железнодорожной станции Мэйсвил – Феллоу. И, конечно, Герритт Геисерт приехал в Мэйсвиль примерно в это же время, но его едва ли можно назвать чужим.

– Герритт Геисерт? – повторил доктор Дэйл. – Это не о нем вы говорили как о единственном обитателе одного из старых особняков в холмах, которые ныне необитаемы?

Доктор Хендерсон кивнул.

– Да, особняк Геисерт – один из старейших в холмах, построен еще в начале восемнадцатого столетия. Как я понимаю, настоящий Геисерт покинул эти места в середине восемнадцатого века, когда и была заброшена большая часть усадьб. Так вот, месяц назад, или около того, в наши края вернулся один из его отпрысков, которого тоже зовут Герритт Геисерт. Появившись как-то вечером в Мэйсвиле, он уведомил о своем появлении власти и предъявил права на старинную усадьбу в холмах. Как я понимаю, днем он занимается ремонтом дома, а в деревне появлялся только по вечерам.

– Геисерт… Герритт Геисерт, – пробормотал доктор Дэйл, нахмурившись. – Я подозреваю, этот Герритт Геисерт приходил знакомиться с Ролтонами и остальными?

– Да, Герритт посетил наиболее старые семьи: Ролтонов, Муров и других, – подтвердил доктор Хендерсон. – В деревне он появлялся нерегулярно, как я и говорил, но мы сами приглашали его, потому что он вежливый и очень интересный молодой человек.

– А что вы скажите о Феллоу, который, судя по вашим словам, появился в ваших краях примерно в то же самое время? – спросил Дэйл. – Кто он таков?

– Ну, я видел его довольно редко, неподалеку от станции, где он дежурит по ночам, – проговорил доктор Хендерсон. – Выглядит он обычным парнем.

Доктор Дэйл кивнул, задумавшись, откинулся на спинку своего кресла, в то время как доктор Хендерсон с интересом уставился на него. Наконец Дэйл поднял голову.

– Вы сказали, что ни с кем не говорили о своих подозрениях относительно вампиров и о том, что собираетесь отправиться ко мне за помощью, кроме как с Джеймсом Ролтоном и Эдвардом Хармоном? – поинтересовался он.

Доктор Хендерсон кивнул.

– Да, и, как я уже сказал, я попросил их никому об этом не говорить. Я боялся, что, если Оливия Ролтон услышит эти разговоры, станет еще хуже.

– Хорошо, – кивнул ему Дэйл. – Нехорошо было бы, если бы я приехал, и каждый в деревни знал, зачем я объявился в тех краях.

– Так, значит, вы отправитесь со мной в Мэйсвиль? – быстро спросил доктор Хендерсон. – Вы разберетесь с этим случаем?

Доктор Дэйл решительно кивнул.

– Вы можете рассчитывать на меня и Оуэна. Мы отправимся в ваши края первым утренним поездом, потому что если и в самом деле в вашей деревне завелся вампир, чем скорее мы остановим его, тем лучше.

Доктор из Мэйсвиля побледнел.

– Понятно, – сказал он. – Кстати, из головы совсем вылетело… Теперь, когда вы согласились помочь мне, я чувствую себя увереннее.

– Да, но помните: если это настоящий вампир, возможно, я не смогу победить его, потому что, как я уже говорил, вампиризм, одна из самых ужасных форм Зла, с которой бороться труднее всего. Желательно, чтобы никто в Мэйсвиле не знал, зачем я и Оуэн туда приехали. Полагаюсь на ваше молчание.

– Можете быть уверены, – ответил доктор Хендерсон. – Так завтра мне вас ждать?

– С первым утренним поездом, – заверил доктор Дэйл. – Мне и Оуэну нужно собрать инструмент, в котором мы нуждаемся. Если Джеймс Ролтон наблюдает за Оливией, как вы говорите, она будет этой ночью в безопасности, а завтра мы возьмем её под свою опеку.

Доктор Хендерсон кивнул, пожал руку доктору Дэйлу и вышел из кабинета.

Как только гость удалился, доктор Дэйл вскочил со своего места, подошел к книжному шкафу у восточной стены кабинета и снял с полки книгу в телячьем переплете. Пролистав несколько страниц, он углубился в чтение, словно нашел именно то, что искал. Потом он вернулся, положил книгу на стол, и повернулся ко мне.

– Вы записали все, что он говорил? – спросил он и, когда я кивнул, продолжил.: – Хорошо, что вы об этом думаете?

Я покачал головой.

– Как по мне, так случай очень странный. Да, в этой истории есть определенные странности, но это первый раз, когда мы выступаем против вампиров.

– В первый раз, с тех пор как вы со мной, Оуэн, – поправил меня доктор Дэйл. – Так что у меня есть некий опыт в борьбе со Злом, как я сказал доктору Хендерсону. И я должен признать, что из всех сил Зла, с которыми я сталкивался, вампиры самые жуткие создания.

– Но, может быть, это вовсе не вампиры, – засомневался я. – Этот доктор Хендерсон мог ошибиться, когда ставил диагноз, или мог перетрусить.

Дэйл покачал головой.

– Нет, все, что он рассказал, говорит о том, что произошло самое страшное: в окрестностях Мэйсвиля появился вампир. А все потому, Оуэн, что он рассказал мне больше, чем сам знал. Я имею в виду рассказ о господине Геисерте, который недавно приехал в Мэйсвиль.

– Думаю, вы что-то прочли в книге, – заметил я, и Дэйл кивнул, стукнув пальцем по тому в телячьей коже.

– Это «Поразительные случаи колдовства» Дэвина Невилла, опубликованные в Нью-Йорке в 1757 году. Это рассказы о случаях столкновения людей с силами зла. Я вспомнил, один фрагмент из этой книги, когда доктор Хендерсон упомянул о Герритте Геисерте.

Также я должен рассказать вам о человеке, который жил в провинции Нью-Йорк недалеко от северных отрогов горы Кошачий Череп. Звали его Герритт Геисерт. Считали, что он разносчик чумы. Ночью он приходил в гости к своим соседям и забирал их кровь самым ужасным способом. Некоторые говорили, что этот Геисерт в самом деле мертв, и, наконец, соседи, собравшись, пришли с оружием, чтобы убить колдуна. Но они не нашли его ни живого, ни мертвого. Он бежал. И, насколько они обнаружили, никто не жил ни в доме, ни в одном из домов поблизости…

Именно об том я вспомнил, когда Хендерсон упомянул Герритта Геисерта, – заметил доктор Дэйл, закрывая книгу. – Этот Герритт Геисерт, Оуэн, жил сто пятьдесят лет назад и тогда же покинул тот район. А теперь Герритт Геисерт вернулся!

Я внимательно посмотрел на своего босса.

– Дэйл, но вы же не думаете, что это тот же самый Герритт Геисерт вернулся назад в Майсвилл.

– Я ничего такого не говорил, – заметил доктор Дэйл. – Кроме того, как я сказал доктору Хендерсону, скоро мы приедем в Мэсвил и там во всем разберемся. Несмотря на то, что вампиры сами по себе страшное Зло, мне кажется, там происходит нечто большее, чем простой вампиризм. Однако, что бы там не происходило, нужно это остановить.