Текст книги "Рассказы"

Автор книги: Эдит Уортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Полностью с вами согласна, – кивнула миссис Беллингер, – однако…

И в эту минуту, возвещенная раскрасневшейся от волнения горничной, на пороге появилась Озрик Дейн.

Миссис Леверет – как она впоследствии сказала сестре – сразу поняла, что их ждет. Она с первого взгляда определила, что Озрик Дейн не станет облегчать им задачу. Судя по ее натянутому виду, менее всего приходилось рассчитывать на то, что эта гостья поможет хозяевам исполнить долг гостеприимства. Она выглядела так, словно явилась сфотографироваться для нового издания своих произведений.

Желание умилостивить божество, как правило, обратно пропорционально его ответной реакции, и холод, которым веяло от знаменитой особы, удвоил стремление членов клуба быть ей приятными. Ее манера держаться мгновенно рассеяла даже робкую надежду на то, что она может питать признательность за приглашение, а под ее взглядом – как сказала впоследствии миссис Леверет сестре – невольно казалось, что у вас шляпка съехала набок. Все эти знаки величия не замедлили произвести впечатление на присутствующих, и они просто замерли от ужаса, когда миссис Роуби, следуя вместе со всеми за хозяйкой дома в столовую, куда та вела знатную гостью, вдруг обернулась и шепотом сказала:

– Ну и мегера!

Час, проведенный за обеденным столом, не дал повода пересмотреть ее приговор. Все это время Озрик Дейн молча поглощала предложенные ей миссис Беллингер блюда, а члены клуба, нащупывая почву, сыпали банальностями, которые гостья глотала с тем же безразличием, что и сменявшие друг друга кушанья.

Отказ миссис Беллингер утвердить тему беседы внес разлад и смятение в умы членов клуба, и, когда они вернулись в гостиную, где, собственно, и должен был – состояться настоящий разговор, замешательство их только усилилось. Каждая ждала, чтобы первой заговорила другая; но все были неприятно удивлены, когда хозяйка дома начала беседу с избитой до неприличия фразы:

– Вы, кажется, у нас в Хиллбридже впервые?

Даже миссис Леверет понимала, что не с этого следовало начать, а мисс Глайд, не в силах сдержать неодобрения, позволила себе вмешаться:

– Наш Хиллбридж – маленький городок! Тут уж не выдержала миссис Плинт.

– Здесь живет много весьма представительных особ, – сказала она тоном человека, защищающего честь своей корпорации.

– И что же они собой представляют? – обернулась к ней Озрик Дейн.

Миссис Плинт, которая питала врожденную неприязнь к вопросам, и к тому же была не готова отвечать, полным укоризны взглядом переадресовала обращенный к ней вопрос миссис Беллингер.

– Ну, – произнесла та, в свою очередь бросая взгляд на остальных членов клуба, – надеюсь, не будет слишком смело сказать, что наш город отличается интересом к культуре.

– К искусству, – подхватила мисс Глайд.

– К искусству и литературе, – уточнила миссис Беллингер.

– И к социологии, полагаю, – выпалила мисс Ван-Влюк.

– У нас есть принципы, – сказала миссис Плинт, внезапно почувствовав, что может безопасно плыть в этом море общих слов, а миссис Леверет, решив, что на столь широких просторах всем хватит места, осмелилась пробормотать:

– О да, у нас есть принципы.

– Цель нашего маленького клуба, – продолжала миссис Беллингер, – собрать воедино все лучшее, что есть в Хиллбридже, объединить и сосредоточить его интеллектуальные усилия.

Это показалось дамам настолько удачным, что все с облегчением вздохнули.

– Мы стремимся, – заключила председательница клуба, – приобщаться ко всему, что есть самого высокого в искусстве, в литературе, в этике.

– Какой этике? – обернулась к ней Озрик Дейн. В комнате воцарилось трепетное молчание. Ни одной из дам не требовалось подготовки, чтобы выразить свое суждение по вопросам морали, но когда мораль называли этикой, это было другое дело. Полистав Британскую энциклопедию, или литературный справочник, или мифологический словарь Смита,[27]27
  Смит Уильям (1813–1893) – издатель и один из авторов «Словаря греческих и римских древностей» (1842).


[Закрыть] члены клуба сумели бы справиться с любой темой, но, застигнутые врасплох, они, как известно, могли отнести агностицизм к раннехристианским ересям,[28]28
  …могли отнести агностицизм к раннехристианским ересям… – Очевидно, герои рассказа путали новый для них термин «агностицизм» (введенный английским естествоиспытателем Л. Гексли в 1869 году) – то есть учение, отрицающее познаваемость мира, с раннехристианской сектой агностиков (IV–V века).


[Закрыть] а Зигмунда Фрейда – к известным специалистам по гистологии; что же касается таких ученых дам, как миссис Леверет, то она в глубине души считала этику чем-то языческим. Даже миссис Беллингер вопрос Озрик Дейн поверг в смятение, и все благодарно вздохнули, когда Лора Глайд, подавшись вперед, произнесла наисладчайшим голосом:

– Вы извините нас, миссис Дейн, но сегодня мы не способны говорить ни о чем ином, кроме «Крыльев смерти».

– Да-да, – сказала мисс Ван-Влюк, внезапно решив перенести бой на территорию противника. – Нам так хотелось бы узнать, какую цель вы преследовали, когда писали эту чудесную книгу.

– Здесь, – подхватила миссис Плинт, – вы найдете вдумчивых читателей.

– Нам так не терпится, – продолжала мисс Ван-Влюк, – услышать от вас самой, отражает ли пессимизм «Крыльев смерти» ваши собственные воззрения, или…

– Или, – подхватила мисс Глайд, – это просто мрачный фон, на котором живее и рельефнее выступают ваши герои. Ведь главное для вас – пластический эффект?

– Нет, я всегда утверждала, – возразила миссис Беллингер, – что вы представительница сугубо объективного метода.

Озрик Дейн с критической миной принялась за кофе.

– Как вы трактуете понятие «объективный»? – спросила она, сделав несколько глотков.

Наступила напряженная пауза; наконец Лора Глайд, собрав все силы, пробормотала:

– Читая вас, мы не трактуем, мы переживаем. Озрик Дейн улыбнулась.

– Конечно, – заметила она, – центр литературных эмоций у многих находится в мозжечке.

И она взяла кусочек сахара.

Дамы смутно ощутили скрытую в этом замечании колкость, но она искупалась приятным сознанием, что с ними говорят на профессиональном языке.

– Да-да, в мозжечке, – сказала мисс Ван-Влюк, очень довольная собой. – Прошлой зимой мы всем клубом слушали курс психологии.

– Какой психологии? – спросила Озрик Дейн. Наступила тягостная пауза, и каждая дама в душе досадовала на то, что другие оказались так ненаходчивы. Только миссис Роуби продолжала невозмутимо потягивать шартрез. Наконец миссис Беллингер сделала попытку вернуться к светскому тону.

– Да, знаете ли, в прошлом году мы занимались психологией, а нынче погрузились…

Она замолчала, судорожно пытаясь вспомнить, о чем они, собираясь, говорили, но под замораживающим взглядом Озрик Дейн у нее словно отшибло память. Чем же они все-таки занимались? И, невольно пытаясь оттянуть время, миссис Беллингер медленно повторила:

– Нынче просто целиком погрузились…

Миссис Роуби опустила на стол ликерную рюмочку и, улыбаясь, вступила в разговор:

– В Шингу? – мягко подсказала она.

Нервный ток пробежал по остальным членам клуба. Они смущенно переглянулись и в едином порыве устремили на свою спасительницу недоуменно-благодарный взгляд. Лицо каждой отразило разные фазы одного и того же чувства. Миссис Плинт первая вернула своим чертам спокойное выражение: мгновенно перестроившись, она теперь сидела с таким видом, словно именно от нее миссис Беллингер получила нужное слово.

– Шингу, конечно же! – воскликнула председательница клуба со свойственной ей стремительностью, тогда как мисс Ван-Влюк и Лора Глайд все еще шарили в глубинах памяти, а миссис Леверет в страхе нащупывала в кармане «Полезные изречения», и тяжесть их увесистой массы вернула ей спокойствие.

Что касается Озрик Дейн, то с ней происходили перемены не менее разительные, чем с устроительницами встречи. Она тоже – правда, с явным раздражением – опустила свою чашечку с кофе на стол; она тоже – пусть мгновение! – сидела с таким видом, словно – как впоследствии выразилась миссис Роуби – судорожно шарила у себя в черепной коробке. Но, прежде чем ей удалось завуалировать эти признаки мгновенной слабости, миссис Роуби, обернувшись к ней с почтительной улыбкой, сказала:

– А мы так надеялись услышать сегодня, что вы об этом думаете.

Озрик Дейн приняла улыбку как само собой разумеющуюся дань уважения, но сопровождающая ее просьба, очевидно, привела ее в замешательство, и наблюдавшим за ней дамам нетрудно было заметить, что знаменитая писательница плохо владеет своим лицом. Казалось, на нем так давно застыло выражение непререкаемого превосходства, что мускулы перестали слушаться.

– Шингу… – произнесла Озрик Дейн, словно пытаясь в свою очередь оттянуть время.

Но миссис Роуби не отставала:

– Зная, как завлекателен этот предмет, вы поймете, почему так случилось, что сейчас мы все предали забвению. С тех пор как мы увлеклись Шингу, ничто, позволю себе сказать, ничто – кроме ваших книг – не кажется нам достойным внимания.

Вымученная улыбка не столько осветила, сколько омрачила застывшие черты Озрик Дейн.

– Рада слышать, что вы сделали для них исключение, – ответила она, проталкивая слова сквозь вытянутые о ниточку губы.

– О, конечно, – любезно откликнулась миссис Роуби. – Но поскольку вы, как видно, не склонны – и это так понятно! – говорить о своих произведениях, мы, право, не можем отпустить вас, не расспросив, что все-таки вы думаете о Шингу. Тем более, – добавила она с учтивой улыбкой, – что, говорят, последний ваш роман в ней буквально купается.

Ах, в ней! Вот оно что… Установление этого факта моментально оживило поникшие было головы остальных членов клуба. В своей жажде заполучить хотя бы маленький, хотя бы самый крохотный ключик к этой Шингу они готовы были пожертвовать удовольствием содействовать провалу миссис Дейн.

Под натиском противницы лицо последней покрылось нервными пятнами.

– Позвольте спросить, – замялась она, – какой из моих романов имеется в виду?

Миссис Роуби парировала без заминки:

– Вот его-то я и прошу вас назвать, потому что я только присутствовала, но не участвовала.

– Присутствовала – при чем? – сделала выпад миссис Дейн, и на мгновение членам Обеденного клуба показалось, что воительница, ниспосланная им Провидением, потеряла в турнире очко. Но это было не так.

– При обсуждении, – весело объявила она. – Итак, мы умираем от нетерпения услышать, каким образом вас занесло в Великую Шингу.

Наступила зловещая пауза, и, хотя молчание было чревато неисчислимыми опасностями, все дамы, как одна, придержали готовые сорваться с языка слова, – так складывают оружие воины, когда спор разрешается поединком вождей. И тут миссис Дейн высказала вслух то, что каждая из них в смятении таила про себя.

– А… так вы говорите – Великая Шингу? Миссис Роуби отважно улыбнулась:

– Пожалуй, это звучит напыщенно. Как правило, я опускаю эпитет, но не знаю, как отнесутся к этому другие члены клуба.

Другие члены клуба, судя по их виду, явно предпочитали, чтобы в данном случае вопрос решился без их участия, и, обведя присутствующих веселым взглядом, миссис Роуби продолжала:

– Думаю, что выражу общее мнение, если скажу – не это главное… Все это не важно, все, кроме самой Шингу.

У миссис Дейн, видимо, не было наготове ответа, и миссис Беллингер, собравшись с духом, вступила в разговор:

– Все, безусловно, именно так и относятся к Шингу. Ее поспешила поддержать миссис Плинт, промычавшая нечто невнятное, а Лора Глайд сказала с жаром:

– Мне известны случаи, когда Шингу послужила причиной к перемене целой жизни.

– Не могу даже перечислить все то, чем я ей обязана! – вмешалась миссис Леверет, которой и в самом деле сейчас казалось, что прошлой зимой она не то что-то слышала, не то читала об этой Шингу.

– Конечно, – сказала миссис Роуби, – трудность в том, что на нее идет уйма времени. Она очень длинная!

– Не могу себе представить, чтобы можно было жалеть о времени, затраченном на такой интересный предмет, – заявила мисс Ван-Влюк.

– И очень глубокая местами, – продолжала миссис Роуби. (Значит, это все-таки книга!) – И ведь ни одно из них нельзя проскочить.

– Я никогда ничего не проскакиваю, – наставительно изрекла миссис Плинт.

– Ну, в Шингу это просто опасно. Там даже в начале достаточно мест, которые никак не проскочишь – приходится через них продираться.

– Я вряд ли сказала бы «продираться», – саркастически бросила миссис Беллингер.

Миссис Роуби с интересом на нее посмотрела:

– А вы считаете, что чувствуете себя в ней как рыба в воде?

Миссис Беллингер заколебалась:

– Нет, разумеется, там есть трудные части, – пошла она на компромисс.

– Вот именно. И они вовсе не так уж прозрачны. Даже для тех, – добавила миссис Роуби, – кто знаком с оригиналом.

– Как вы, например, – вмешалась Озрик Дейн, бросив противнице вызывающий взгляд.

Миссис Роуби только пожала плечами.

– До известного предела трудности и в самом деле невелики. Правда, некоторые ответвления мало изучены, а до истоков почти невозможно добраться.

– А сами вы пробовали? – осведомилась миссис Плинт, которая по-прежнему не доверяла миссис Роуби по части усердия и тщательности.

Миссис Роуби помолчала.

– Я – нет, – сказала она потупившись. – Но один мой знакомый – блестящий молодой человек – прошел ее от начала до конца, и он сказал мне, что женщине вообще не следует…

У присутствующих мороз прошел по коже. Миссис Леверет закашлялась, чтобы горничная, как раз обносившая дам сигаретами, этого не услышала; на лице мисс Ван-Влюк появилось брезгливое выражение, а миссис Плинт приняла такой вид, каким встречают человека, с которым предпочитают не раскланиваться. Но самое сильное действие последнее замечание миссис Роуби оказало на именитую гостью Обеденного клуба. Непроницаемые черты Озрик Дейн, вдруг помягчав, приобрели выражение живого человеческого участия, и, придвинув свой стул к миссис Роуби, она с любопытством спросила:

– Так и сказал? А вы… вы считаете, он прав? Однако миссис Беллингер, в душе которой, вытесняя благодарность за оказанную помощь, уже зрело недовольство миссис Роуби, не по чину выдвинувшейся вперед, не могла допустить, чтобы та целиком завладела, да еще столь сомнительными средствами, вниманием их гостьи. Если у Озрик Дейн недостает чувства собственного достоинства, чтобы пресечь пустую болтовню миссис Роуби, Обеденный клуб сделает это в лице своего председателя. И миссис Беллингер опустила руку на плечо миссис Роуби.

– Не будем забывать, – сказала она с ледяной учтивостью, – что при всем нашем увлечении Шингу эта тема может показаться не столь интересной…

– Нет-нет! Напротив, уверяю вас… – воскликнула Озрик Дейн.

– …для других, – решительно закончила миссис Беллингер. – К тому же мы не можем закрыть наше маленькое заседание, не убедив миссис Дейн – это было бы недопустимо! – сказать нам несколько слов о том, что сейчас целиком поглощает наши мысли, – разумеется, я говорю о «Крыльях смерти».

Остальные дамы, испытывающие, хотя и в разной степени, те же чувства, и теперь при виде смягчившейся физиономии их грозной гостьи несколько воспрянувшие духом, хором подтвердили:

– Да-да. Ах, пожалуйста, вы непременно… вы должны рассказать нам о вашей книге.

На лице Озрик Дейн появилось такое же кислое, хотя и не столь надменное выражение, каким она встретила первое упоминание о «Крыльях смерти». Но не успела она ответить миссис Беллингер, как миссис Роуби поднялась с места и, опуская на свой задорный носик вуальку, сказала:

– Прошу прощения, но мне нужно уйти, – и она двинулась к хозяйке дома, протягивая ей для прощания руку, – и лучше сделать это, пока миссис Дейн еще не начала говорить. Я, как известно, не читала ее романа, и на вашем фоне у меня будет очень жалкий вид. К тому же я приглашена на бридж.

Если бы миссис Роуби, уходя, сослалась только на незнание произведений Озрик Дейн, Обеденный клуб, ввиду проявленной ею находчивости, возможно, принял бы ее уход как свидетельство осмотрительности, но, присовокупив к такому объяснению наглое заявление о том, что пренебрегает честью находиться в столь высоком обществе ради бриджа, она лишний раз выказала достойный сожаления дурной вкус.

Дамы, однако, склонны были считать, что без нее – особенно после того как она уже оказала им ту единственную услугу, на которую была способна, – предстоящее обсуждение пройдет более слаженно и достойно; к тому же они избавятся от чувства неуверенности, которое неизвестно почему всегда охватывало их в ее присутствии. Поэтому миссис Беллингер ограничилась несколькими вскользь брошенными словами официального сожаления, а остальные члены клуба стали поудобнее рассаживаться вокруг Озрик Дейн, как вдруг эта увенчанная лаврами дама, ко всеобщему смятению, поднялась с занимаемого ею дивана.

– Подождите, подождите, – окликнула она миссис Роуби. – И я с вами.

И, поспешно хватая руки оторопевших членов Обеденного клуба, принялась награждать их прощальными пожатиями с такой же автоматической быстротой, с какой железнодорожный кондуктор пробивает проездные билеты.

– Ах, мне очень жаль… Я совсем забыла… – бросила она с порога, присоединяясь к миссис Роуби, которая с изумлением обернулась на ее призыв, и оставшиеся в гостиной дамы с чувством глубокого негодования услышали, как их гостья, даже не дав себе труда понизить голос, сказала:

– Я, с вашего позволения, провожу вас немного. Мне не терпится задать вам еще несколько вопросов о Шингу.

III

Вся сцена заняла так мало времени, что, когда за удаляющейся парой закрылась дверь, остальные не сразу взяли в толк, что, собственно, произошло. Затем на смену чувству обиды, вызванному бесцеремонным бегством Озрик Дейн, пришло сознание, что их обманули, лишив чего-то, принадлежащего им по праву, но как и почему – они не могли понять.

В наступившей тишине миссис Беллингер механически перекладывала в ином порядке так искусно подобранные ею книги, на которые заезжая знаменитость даже не удосужилась взглянуть. Наконец мисс Ван-Влюк прервала молчание.

– Вот уж не сказала бы, – желчно бросила она, – что мы много потеряли с уходом Озрик Дейн.

Эта реплика дала выход возмущению, владевшему ее коллегами по клубу, и миссис Леверет немедленно отозвалась:

– А я так просто уверена, что она единственно за тем и пришла, чтобы насмехаться над нами.

Правда, миссис Плинт в глубине души придерживалась особого мнения: возможно, Озрик Дейн отнеслась бы к Обеденному клубу совсем иначе, если бы прием происходил в величественной обстановке ее, миссис Плинт, гостиной; однако, не желая намекать на скудное убранство помещения, предоставленного миссис Беллингер, удовлетворилась тем, что попеняла последней за недостаток предусмотрительности.

– Я с самого начала говорила: нужно обдумать тему беседы. Так всегда случается, когда мы не готовы. Если бы мы почитали о Шингу…

Члены клуба всегда считались со свойственной миссис этот раз она превысила меру терпения миссис Беллингер.

– Шингу! – презрительно засмеялась она. – Да ведь именно то, что мы – при всей нашей неподготовленности – знали о Шингу во сто крат больше, чем она, и вывело ее из себя. По-моему, это всем ясно.

Такой ответ возымел свое действие даже на миссис Плинт, а Лора Глайд в порыве великодушия сказала:

– Мы, право, должны быть благодарны миссис Роуби, затронувшей эту тему. Пусть это вывело Озрик Дейн из себя, но и вынудило ее быть с нами вежливой.

– Мы сумели – чему я особенно рада – показать ей, – добавила мисс Ван-Влюк, – что широкая, современная образованность не является достоянием только больших культурных центров.

Это высказывание принесло членам клуба еще большее удовлетворение, и от приятной мысли, что они способствовали провалу Озрик Дейн, вызванный ею гнев стал понемногу утихать.

Мисс Ван-Влюк задумчиво протерла очки.

– Больше всего меня поразило, – продолжала она, – как превосходно миссис Роуби владеет Шингу.

Это замечание несколько охладило пыл собравшихся, но миссис Беллингер сумела подвести итоги.

– Миссис Роуби, – сказала она со снисходительной иронией, – всегда была мастерицей выкраивать многое из очень малого. Конечно, мы кое-чем ей обязаны: она вовремя вспомнила, что слышала о Шингу.

И члены клуба поняли: этой изящной репликой вопрос о том, обязаны ли они миссис Роуби или нет, раз и навсегда снят.

Даже миссис Леверет осмелилась пустить скромную ироническую стрелу:

– Вот уж, думаю, Озрик Дейн не ожидала, что в Хиллбридже ей преподадут урок Шингу.

Миссис Беллингер улыбнулась.

– Помните, она спросила меня, что мы собой представляем? Жаль, что я не ответила: мы представляем Шингу.

Дамы встретили этот всплеск остроумия одобрительным смехом – все, кроме миссис Плинт, которая, немного Подождав, сказала:

– Не уверена, что это было бы разумно.

Миссис Беллингер, которой уже казалось, что она и в самом деле сразила Озрик Дейн метким ответом, хотя он только что пришел ей в голову, повернулась к миссис Плинт и иронически спросила:

– А почему, позвольте узнать? Миссис Плинт помрачнела.

– Если я правильно поняла миссис Роуби, – сказала она, – дело идет об одном из тех предметов, в которые лучше не слишком углубляться.

Мисс Ван-Влгок сочла нужным уточнить:

– По-моему, в этом плане речь шла только об истоках этого… этой… – и она вдруг обнаружила, что ее обычно цепкая память ей изменила. – Впрочем, – закончила она, – этой части предмета мне не приходилось касаться.

– Мне тоже, – сказала миссис Беллингер.

Лора Глайд посмотрела на них широко раскрытыми глазами:

– И все же, кажется, именно эта часть – не так ли? – особенно полна скрытого очарования?

– Не вижу, на чем основывается ваш вывод, – возразила мисс Ван-Влюк, приглашая собравшихся открыть дискуссию.

– Ну как же! Разве вы не заметили, как Озрик Дейн вся превратилась в слух, как только было упомянуто, что сказал этот блестящий иностранец – он ведь иностранец? – который сообщил миссис Роуби об истоках этой… этого таинства… или как это еще назвать?

Миссис Плинт глядела неодобрительно, а миссис Беллингер явно колебалась. Наконец она сказала:

– Мне бы, пожалуй, не очень хотелось касаться этой части предмета в нашем разговоре; но, судя по тому, какое значение придает ему Озрик Дейн, думаю, мы можем, не опасаясь, обсудить его между собой – без околичностей, так сказать, но при закрытых, если понадобится, дверях.

– Полностью с вами согласна, – тотчас откликнулась мисс Ван-Влюк. – Но, разумеется, при условии, что мы будем избегать грубых выражений.

– О, мы, конечно, и без них во всем разберемся, – хихикнула миссис Леверет, а Лора Глайд многозначительно добавила:

– Полагаю, мы умеем читать между строк.

При этих словах миссис Беллингер встала, чтобы проверить, затворены ли плотно двери.

Но еще не высказала своего мнения миссис Плинт.

– Я не совсем понимаю, – начала она, – какую пользу можно извлечь, разбираясь в столь необычном ритуале?

Тут уж у миссис Беллингер окончательно лопнуло терпение.

– По крайней мере ту, – отрезала она, – что в следующий раз мы не окажемся в унизительном положении, внезапно обнаружив, что Фанни Роуби владеет одной из наших тем лучше нас самих.

Даже для миссис Плинт такой довод был окончательным. Она украдкой оглядела комнату и, несколько снизив свой начальственный тон, спросила:

– У вас найдется лишний экземпляр?

– Э-экземпляр? – запинаясь, переспросила миссис Беллингер.

Она видела, что все глаза выжидательно на нее устремились, и, понимая, что подобный ответ никого не удовлетворил, решила подкрепить его встречным вопросом:

– Экземпляр чего?

Дамы перевели выжидательный взгляд на миссис Плинт, которая, против обыкновения, не казалась сейчас уверенной в себе.

– Ну… этой… этой книги, – пояснила она.

– Какой книги? – спросила мисс Ван-Влюк, не уступая в резкости самой Озрик Дейн.

Миссис Беллингер посмотрела на Лору Глайд, Лора Глайд вперила вопросительный взгляд в миссис Леверет. Миссис Леверет, которой было крайне непривычно, что к ней прибегали, исполнилась бесшабашной смелости.

– Как какой! – воскликнула она. – Шингу, конечно! Воцарилась мертвая тишина: под сомнение ставилась полноценность библиотеки миссис Беллингер! И та, бросив нервный взгляд на свои Последние новинки, с достоинством сказала:

– Такую вещь не оставляют где попало.

– Еще бы! – воскликнула миссис Плинт.

– Значит, это все-таки книга, – резюмировала мисс Ван-Влюк.

Эта реплика снова привела общество в смятение, и миссис Беллингер, недовольно вздохнув, сказала:

– Ну, есть такая книга, разумеется.

– Тогда почему мисс Глайд назвала это религией?.

– Религией? Я? – взвилась мисс Глайд. – И не думала…

– Нет, называли, – упорствовала мисс Ван-Влюк. – Вы говорили о таинстве, а миссис Плинт – о ритуале.

Мисс Глайд, казалось, делала отчаянные усилия, пытаясь восстановить в памяти, что именно она сказала, но точность в деталях не относилась к числу ее сильных сторон. Наконец она глухо пробормотала:

– Да-да, что-то в таком роде разыгрывалось в Элевсинских мистериях…[29]29
  Элевсинские мистерии – в Древней Греции тайные религиозные празднества в честь богини плодородия Деметры и ее дочери Персефоны, похищенной богом подземного царства Аидом. Элсвсин – город в Греции, близ Афин.


[Закрыть]

– О! – почти с укором произнесла мисс Ван-Влюк, а миссис Плинт запротестовала:

– Нет уж, пожалуйста, мы договорились не касаться ничего такого.

– Право, это из рук вон, – не сумела скрыть раздражения миссис Беллингер, – если мы не в состоянии спокойно обсудить такой вопрос в своем кругу. Лично я полагаю, что, если вообще браться за изучение Шингу…

– Я тоже, – вскричала Лора Глайд.

– А я не вижу, как можно от этого отказаться, если мы хотим идти в ногу с передовыми идеями…

Миссис Леверет с облегчением вздохнула.

– Ах… вот что это! – перебила она миссис Беллингер.

– Что это? – повернулась к ней глава клуба.

– Ну, что… это… это – идея, то есть философия, хотела я сказать.

Миссис Беллингер и Лора Глайд приняли такое решение вопроса с явным облегчением, но мисс Ван-Влюк возразила:

– Простите, но должна вам сказать – вы все ошибаетесь. Шингу, как это ни странно, язык.

– Язык? – ахнул Обеденный клуб.

– Да, язык. Неужели вы не помните, что Фанни Роуби говорила об ответвлениях, среди которых, сказала она, есть почти неизученные? А это может относиться только к диалектам.

Миссис Беллингер не могла сдержать презрительный смешок:

– Ну, знаете, если наш Обеденный клуб дошел до того, что прибегает к авторитету Фанни Роуби в такой теме, как Шингу, то лучше его вообще закрыть!

– Конечно, это ее вина – ей следовало выражаться яснее, – заметила Лора Глайд.

– Ясность – и Фанни Роуби! – пожала плечами миссис Беллингер. – Да у нее, позволю себе сказать, что ни слово, то ошибка.

– А не посмотреть ли нам эту Шингу в энциклопедии? – предложила миссис Плинт.

Как правило, в пылу дискуссии дамы оставляли этот совет, который так любила повторять миссис Плинт, без внимания, следуя ему позже – каждая в тиши собственного дома. Но в сложившихся обстоятельствах, желая объяснить сумбур в своих головах туманным и противоречивым характером изложения миссис Роуби, Обеденный клуб в полном составе потребовал справочник.

Вот тогда-то миссис Леверет и предъявила свой заветный сборник, и на мгновение ей довелось испытать непривычное чувство человека, находящегося в центре внимания, но, увы, долго ей в этом положении удержаться не удалось: в «Полезных изречениях» Шингу не значилась.

– Это совсем не то, что нам нужно, – воскликнула мисс Ван-Влюк и, окинув презрительным взором книжные богатства миссис Беллингер, сердито спросила: – Неужели у вас нет справочных изданий?

– Разумеется, есть, – ответила возмущенная миссис Беллингер. – Я держу их в гардеробной мужа.

Именно оттуда, не без затруднений и промедлений, горничная извлекла том энциклопедического словаря на Ш – Я и, принимая во внимание, что его затребовала мисс Ван-Влюк, положила сей объемистый фолиант перед ней.

Прошла минута напряженного ожидания, пока мисс Ван-Влюк протирала очки, водружала их на нос и наконец, открыв книгу на ШЫ, произнесла:

– Здесь этого нет.

По комнате прокатился испуганный гул. – Наверное, это такое слово, – сказала миссис Плинт, – которое нельзя поместить в словарь.

– Какие глупости! – вскричала миссис Беллингер. – Посмотрите на ШИ.

Мисс Ван-Влюк перелистала несколько страниц назад, водя по ним сверху вниз близорукими глазами, и вдруг остановилась, словно гончая, делающая стойку.

– Ну что, нашли? – спросила миссис Беллингер после продолжительной паузы.

– Да, нашла, – сказала мисс Ван-Влюк изменившимся голосом.

Миссис Плинт поспешила вмешаться:

– Умоляю, только не вслух, если там что-то оскорбительное.

Мисс Ван-Влюк продолжала молча изучать страницу.

– Так что же там? – взволнованно воскликнула Лора Глайд.

– Да скажите же нам! – взмолилась миссис Леверет, предчувствуя, что ей будет о чем рассказать сестре.

Мисс Ван-Влюк отложила в сторону раскрытый том и медленно повернулась к терзающимся ожиданием дамам.

– Это – река.

– Река?!

– Да, река. В Бразилии. Она ведь там и жила, не так ли?

– Кто? Фанни Роуби? Вы, наверно, ошиблись. Вы что-то не то прочли, – запротестовала миссис Беллингер, перегибаясь через мисс Ван-Влюк и пытаясь завладеть словарем.

– Другой Шингу в энциклопедии нет, а она как раз жила в Бразилии, – не сдавалась мисс Ван-Влюк.

– Да, ее брат служит там консулом, – вмешалась миссис Леверет.

– Что за вздор! Я… мы… мы же все помним, как изучали Шингу не то прошлой, не то позапрошлой зимой, – пролепетала миссис Беллингер.

– Мне тоже так показалось, когда вы об этом сказали, – кивнула Лора Глайд.

– Я? – вскричала миссис Беллингер.

– Да, вы. Вы заявили, что Шингу вытеснила у вас все остальное на задний план.

– А вы сказали, что Шингу послужила причиной к перемене всей вашей жизни.

– Ну, если на то пошло, мисс Ван-Влюк сказала, что не жалеет о времени, потраченном на такой предмет.

– Я, во всяком случае, – вмешалась миссис Плинт, – ясно дала понять, что ничего не знаю об оригинале.

Но тут миссис Беллингер положила конец препирательствам.

– О, какое это имеет значение, – простонала она. – Ведь она выставила нас дурами! И, конечно, мисс Ван-Влюк права: она все время говорила о реке!

– Как – о реке? Нет, это просто нелепо! – вскричала Лора Глайд.

– А вот послушайте, – и мисс Ван-Влюк, вернув себе энциклопедию, вновь водрузила на покрасневший от волнения нос очки. – «Шингу, одна из главных рек Бразилии, берет начало на плоскогорье Мату-Гросу[30]30
  …плоскогорье Мату-Гроссо – расположено в юго-западной части Бразилии.


[Закрыть] и течет на север на протяжении примерно 1118 миль, впадая в Амазонку вблизи устья последней. В верхнем течении Шингу богата золотоносным песком и имеет множество ответвлений. Истоки Шингу были впервые исследованы в 1884 году немецким путешественником фон ден Штайном,[31]31
  Фон ден Штайнен Карл – немецкий путешественник, совершивший в 1883–1888 годах две экспедиции в неисследованные области бассейна Амазонки.


[Закрыть] совершившим трудный и опасный переход по территории, населенной племенами на первобытном уровне развития».

Дамы выслушали эти сведения в состоянии немого оцепенения, и первой из него вышла миссис Леверет:

– Ну да, она же говорила об ответвлениях.

Это слово, по-видимому, развеяло последнюю тень владевшего ими сомнения.

– И что Шингу очень длинная, – с трудом выдавила из себя миссис Беллингер.

– И что она очень глубокая, и что ни одно место нельзя проскочить и через них надо продираться, – добавила мисс Глайд.

Только в сознание миссис Плинт новая идея проникала медленно, преодолевая упорное сопротивление.