Текст книги "Зловещий человек"

Автор книги: Эдгар Ричард Горацио Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7

В дверь постучали. Не отрывая глаз от блокнота, с которого она переписывала, Эльза сказала:

– Войдите!

Слабый запах экзотических духов заставил ее удивленно обернуться. Стоявшая на пороге дама была ей не знакома. Худая и изящная, она показалась Эльзе хорошенькой. Платье же – она отметила это своим женским глазом – было чудесное.

– Это контора майора Эмери?

Голос не столь приятный, – в нем был легкий привкус мещанства. Не успела она определить свое впечатление, как дама с очаровательной улыбкой подошла к ней, протягивая руку в перчатке.

– Вы ведь Эльза Марлоу? – спросила она.

– Меня так зовут, – сказала Эльза, удивляясь, кем может быть эта незнакомка.

– Я – Луиза Халлам, миссис Трин-Халлам. Ральф говорил мне о вас…

Эльзу осенило.

– Ах, да, конечно, вы невестка Ральфа?

– Да, я была замужем за его братом. Такой прекрасный человек! Но слишком хороший для этого света, – пробормотала миссис Халлам, вздыхая и изящно прикладывая к глазам носовой платок, предусмотрительно припасенный. – Хорошие люди умирают молодыми. Ему было тридцать лет, на несколько лет моложе Ральфа. Но такой славный человек… Какая у вас прелестная контора!

Она осматривалась с одобрительной улыбкой, поднося зачем-то лорнет к глазам и внимательно изучая непрезентабельную обстановку.

– А как вы ладите с майором Эмери? Я всегда считала, что он такой очаровательный человек, когда я была знакома с ним в Индии! Мой милый муж возил меня туда…

– Вы знаете майора Эмери? – с интересом спросила Эльза. – Что за человек он – при личном знакомстве, я хочу сказать…

Поняв, что ее интерес может быть превратно истолкован, она покраснела.

– Прелестное создание! – сказала миссис Халлам, и это определение было до того нелепо, что Эльза готова была расхохотаться.

– Я пришита навестить его и решила убить двух зайцев разом, – продолжала миссис Халлам и с лукавой улыбкой подняла палец. – Я знаю какую-то девочку, которая будет гостить у меня целую неделю…

Эльза покраснела и почему-то – сама не зная почему – заколебалась.

– Я не знаю, будет ли это возможно, миссис Халлам… – начала она.

– Это должно быть возможно! Вам будет у меня очень хорошо! Мы вместе станем ходить в театры и на концерты, хотя концерты надоедают мне… Я не хочу, чтобы вы говорили: «нет»! Когда вы можете приехать?

Эльза подумала.

– Завтра, – сказала она.

Она сама не могла понять, почему так неохотно принимает столь заманчивое предложение.

– Завтра я буду ждать вас!

Миссис Халлам вынула карточку из своей украшенной драгоценными камнями сумочки и положила ее на стол.

– У вас будет своя прелестная комнатка. Я совсем одна, и прислуга вам не будет надоедать! У меня квартира с услугами от домохозяина! Если вам что-нибудь нужно, вы просто звоните! Я думаю, вы будете счастливы!

– Я не уверена, что мой дядя отпустит меня, – сказала Эльза.

Теперь, когда она фактически приняла приглашение, ей еще больше не хотелось ехать.

– Ваш дядя должен отпустить вас! А теперь пора увидеть милейшего майора Эмери. Скажите ему, пожалуйста, что я здесь.

Эльза постучала в дверь. Ей ответил резкий голос патрона.

– Вас хочет видеть миссис Трин-Халлам, майор Эмери, – сказала Эльза.

Он оторвал взгляд от письма и поглядел на нее.

– Миссис Трин-Халлам хочет меня видеть? Ну, разве это не чудесно? Введите ее, пожалуйста!

Эльза пропустила миссис Халлам и закрыла за ней дверь.

Майор Эмери медленно поднялся навстречу своей гостье.

– Вы помните меня, майор Эмери? – сказала та, кокетливо бросая на него взгляд бледно-голубых глаз.

Это была одновременно довольная и укоризненная улыбка.

– Конечно, я вас очень хорошо помню, миссис Халлам. Присядьте, пожалуйста.

– Кажется, это было в Пуне, – сказала миссис Халлам, садясь. – Помните чудесный бал у губернатора? Эти великолепные розы повсюду… Помните, какая была ужасно жаркая ночь и на лестнице стояли огромные куски льда?

– Намерены ли вы выслать назад бриллиантовую брошку леди Мортель?

При звуке этого металлического голоса улыбка сошла с лица миссис Халлам.

– Я… я не знаю, что вы хотите сказать, – пробормотала она. – Я… право, не понимаю вас…

– В то время как вы гостили у леди Мортель, у нее пропала бриллиантовая брошь. Один слуга был арестован и предан суду за кражу. Его присудили к трем годам тюрьмы. На днях я видел вас в театре, и видел также ту брошь.

– Право, не понимаю вас, капитан…

– Майор! – отрезал он. – Хотя тогда я был капитаном… Вас, конечно, подослал сюда Халлам?

– Халлам? Мой муж умер…

– Это новость для меня! – перебил он. – Он был живым сегодня днем, когда выходил из вашей квартиры в Херберт-Мэншонс. Несчастный случай на улице?

– По-моему, вы ужасны! – жалобно прошептала миссис Халлам.

Куда девалась светская дама?

Под его беспощадным взором она точно съежилась и сморщилась. Казалось, что ее низость проступила сквозь лак, нанесенный портнихой и модисткой на жесткую и безобразную поверхность ее души.

– Я думала, что вы мои друг… Я бы никогда не пришла, если бы знала, что вы можете быть так ужасны…

– Я не ужасен, я говорю правду, хотя должен признать, что правда не из приятных. Для чего вы пришли сюда?

– Навестить вас. Просто, чтобы возобновить… чтобы снова познакомиться… я не ожидала…

Он резко перебил ее.

– Передайте Халламу от меня, чтобы он нашел себе другое занятие. Скажите этому господину, что я не дам ему спуску, – я говорю совершенно серьезно. Я хочу, чтобы любительская компания торговцев кокаином убралась прочь с моей дороги!..

– Торговцев кокаином? – пробормотала она.

Он кивнул.

– Вы не знали? Мне интересно было, говорил ли он вам. Мое последнее слово ему: «Прочь с дороги!» Вы запомните это?

Майор Эмери, небрежно облокотившись на стол, сделал жест рукой.

– До свидания, миссис Трин-Халлам! Трин – ваша девичья фамилия, если я не ошибаюсь? Ваша мать жила на Тенизон-стрит в Ламбетс. Не забудьте того, что я просил передать вашему мужу: «Прочь с дороги!».

Ей понадобилось все ее искусство, чтобы изобразить на лице улыбку, когда она вышла в соседнюю комнату и прикрыла за собой дверь.

– Такой милый человек, но немного изменился, – пробормотала она, удерживая руку Эльзы в своей на секунду. – Вы не забудете, моя милая?

– Я постараюсь приехать, но если не смогу…

– Вы должны приехать, – сказала Луиза Халлам, и в голосе ее была резкая нотка. – Я не принимаю «нет»!

Она, казалось, спешила уйти. Всю дорогу домой она раздумывала, достаточно ли хорошие отношения были у Эмери с его секретаршей, чтобы он доверился ей.

Не успела она выйти из комнаты, как Эмери быстро повернулся и открыл дверь в маленькую комнатку, служившую чуланом для платья и умывальной. Человек, сидевший в этой комнате на старом сундуке, поднялся когда отворилась дверь, и вышел оттуда. Майор Эмери держал двумя пальцами визитную карточку миссис Халлам.

– Поезжайте по этому адресу сегодня вечером. Тщательно обыщите квартиру. Мне нужны все бумаги, какие вы можете найти.

Он говорил на свистящем кантонском наречии. Фенг-Хо был достаточно европеизирован, чтобы поклониться.

– Вы не должны применять силу за исключением крайней необходимости. Может быть, вы ничего не найдете. А, может быть, раздобудете ценные сведения. Если нужно, вы можете с выгодой использовать имя Сойоки. Отправляйтесь!

Глава 8

Эльгин Кресент показался Эльзе в этот вечер особенно непривлекательным. Она доехала на автобусе из Сити до Трафальгар-сквера и остаток пути прошла пешком через три парка. Цвели крокусы, на деревьях пробивались изумрудно-зеленые почки, некоторые кусты были уже совсем зеленые; там и сям виднелись цветущие рододендроны. Но куда бы ни падал ее взор, ум оставался целиком поглощенным странным человеком, неожиданно вторгшимся в ее будничную жизнь. Даже Морис Тарн и его сногсшибательное предложение были забыты. Она была очень недовольна обществом болтливой мисс Дэм, которая настояла на том, чтобы вместе возвращаться домой. Мисс Дэм жила около Ноттинг-Хилл-Гэт, и от ее общества нелегко было избавиться.

Разговор был бы, вероятно, односторонним, если бы Джесси Дэм не выбрала в качестве темы предмет Эльзиных дум.

– Что мне противно в нем, – сказала мисс Дэм со свойственной ей решительностью, – это его походка. Вы никогда не замечали, мисс Марлоу, как он крадется, да еще на резиновых подошвах? Он похож на того человека в «Ужасной Ночи». Вы знаете, о чем я говорю? Там играла Этель Гильбей! Помните, когда эти таинственные руки высунулись из-за двери, и свет погас? А потом появилась другая рука и схватила ее за горло. О, это было просто замечательно! Ну так вот, это он! – прибавила она совершенно непоследовательно.

«Однако, – подумала Эльза, – „зловещий человек“ не крадется. Он ходит бесшумно, но без подлости. Нельзя же представить себе подлого леопарда или подлого льва, охотящегося за добычей!» Эта мысль поразила ее. Может быть, он охотится за кем-нибудь? Она с улыбкой мысленно отбросила это предположение.

– Я становлюсь романтичной, – сказала она.

– Вы очень романтичны, – сказала мисс Дэм. – Я всегда говорила, что вы напрасно теряете время в конторе, вам бы надо было идти в кинематограф. Вы элегантны – именно элегантны, это самое подходящее слово! Я считаю, что женщина, как вы, должна показывать свою фигуру, если у нее есть что показывать!

– Разве я показываю мою фигуру? – с тревогой спросила Эльза.

– Разумеется, – ответила мисс Дэм. – Почему бы вам ее не показывать? Для чего же существует фигура?

…Мистер Тарн еще не возвращался, когда она пришла домой. Прислуги они не держали. Утром и вечером приходили поденщицы, и от одной из них Эльза узнала, что он сообщил по телефону, что вернется домой поздно, и чтобы она не ждала его к обеду. Эльза была рада этому, так как она не склонна была возобновлять утренний разговор.

Дом номер 409 по Эльгин Кресент состоял из двух частей: нижней, в которую входил первый этаж и подвал, и верхней. Кабинет и столовая были на втором этаже, у Эльзы была задняя комнатка на третьем этаже над столовой, служившая ей спальней и всем остальным. В это спокойное пристанище она удалилась, когда окончила обед.

Это была приятная маленькая комнатка с письменным столом, с полдюжиной тесно заставленных книгами полок, с уютным креслом, которое она могла придвигать к газовой печке, и с маленьким радиоаппаратом, часто развлекавшим ее в долгие и скучные зимние вечера.

Она попробовала читать, но лицо «зловещего человека» заслоняло буквы перед ее глазами, а приподнятые губы насмехались над ней так живо и едко, что она вскоре с досадой захлопнула книгу. Она подумала о том, что такой человек мог делать по вечерам? Может быть, у него был свой клуб? Она вспомнила, – Ральф говорил ей, что видел его в клубе. Может быть, он ходил в театр? Ей было по-своему жаль его, так же как вид тюрьмы пробудил бы в ней жалость к ее заслуженным обитателям.

Она надела на голову наушники и прослушала отрывок из «Аиды», переданный из театра. Опять подумала, нет ли его среди слушателей в театре? Почувствовав собственную глупость, сердито стянула наушники и приготовилась лечь спать. Она раздевалась, когда на лестнице послышались шаги мистера Тарна и стук двери кабинета, которую он захлопнул за собой. Она помолилась, потушила свет и юркнула в постель. Через несколько минут она уже спала здоровым сном, самым главным, но менее всего ценимым даром молодости.

Она спала вообще не очень крепко, но даже и в таком случае этот звук разбудил бы ее. В комнате было совершенно темно. Она могла слышать тиканье часов на камине. В сонном доме царила тишина.

Что это было? Она приподнялась, стараясь припомнить звук, разбудивший ее. Звук раздался снова, но на этот раз не такой громкий – это был слабый треск со стороны окна.

Выскочив из постели, она отдернула занавески. Ущербная луна все еще освещала мир своим жутким светом и отражалась на каком-то блестящем предмете, лежавшем на подоконнике.

Она приподняла окно и с криком изумления взяла в руку предмет. Это был кинжал.

На ручке его была китайская надпись.

Глава 9

Кинжал! Кто оставил его там! Ей пришлось отодвинуть задвижку, укреплявшую верхнюю половину окна, прежде чем она смогла поднять нижнюю. Сначала она ничего не увидела, потом…

К стене была приставлена высокая лестница, и объяснение ночного визита было теперь очевидно. Верхушка лестницы на два фута не достигала ее окна. Выглянув, Эльза увидела скользящую вниз темную фигуру человека. Добравшись до земли, человек на мгновение остановился и посмотрел наверх, прежде чем скрыться в тени большого дерева. В этот промежуток времени она ясно видела сто лицо – это был Фенг-Хо!

Что же делать?

«Я должна закричать, должно быть…», – сказала она себе, но ей вовсе не хотелось кричать, хотя она и испугалась.

Она зажгла свет и просмотрела на часы. Была половина четвертого. Мистер Тарн, наверное, спал и, во всяком случае, его ей меньше всего хотелось будить. Накинув халат и надев туфли, она вышла из комнаты и спустилась по темной лестнице в столовую, окна которой были закрыты ставнями.

Здесь она приготовила себе чай в электрическом чайнике и, сев, стала думать, что делать дальше.

Фенг-Хо! Она нахмурилась при этой мысли. – «Вы будете часто видеть Фенг-Хо», – сказал Эмери. Губы ее скривились в улыбке. Во всяком случае, она не желала часто видеть Фенг-Хо при таких обстоятельствах, как этой ночью…

Вдруг ей пришла в голову дикая, фантастическая мысль. Ее навел на эту мысль вид телефонного аппарата на буфете. Майор Эмери занимал дом своего дяди на Брук-стрит…

Она отбросила от себя эту мысль, но сейчас же снова вернулась к ней и отправилась на поиски телефонной книги, которую нашла в кабинете своего опекуна. Там очень сильно пахло коньяком. На мгновение она почувствовала тошноту и поспешила уйти с толстой книгой подмышкой.

Да, там стояло: «Эмери, майор П., 976 Брук-стрит, Майфер 100-16». «Он, наверное, спит», – подумала она. Мысль о том, что она разбудит его, доставила ей злую радость, и она сняла трубку с крючка и стала ждать. Прошло много времени, прежде чем со станции ответили, а через несколько секунд после этого она услыхала звук снимаемой трубки и резкий голос спросил:

– Кто это?

– Это майор Эмери? – спросила она.

– Да. Что вам нужно, мисс Марлоу?

Он узнал ее голос! От этого открытия у нее захватило дыхание, и некоторое время она не могла говорить.

– У меня… только что был с визитом ваш приятель, – сказала она. – Впрочем, он не заходил в дом.

– Мой приятель? Вы хотите сказать Фенг-Хо?

Его спокойствие было ошеломляющим.

– Разумеется, я говорю о Фенг-Хо. Он пытался влезть в окно моей комнаты! – сказала Эльза, начиная сердиться.

– Вашей комнаты? – послышалось в ответ. – Вы хотите…

– Это моя единственная комната, – ответила Эльза, и на том конце провода наступило молчание.

Немного погодя, мистер Эмери снова заговорил:

– Вы, должно быть, ошиблись. Это не мог быть Фенг-Хо. Он сейчас со мной. Для неопытного глаза все китайцы на одно лицо. Мне очень жаль, что вы испугались…

Последние слова были сказаны другим тоном. Он объяснил ее ошибку терпеливо, что было несвойственно ему. Эльза знала, что бессмысленно было спорить по телефону.

– Простите, что я оторвала вас от сна, – сказала она.

– Вы боитесь?

Может быть, она вообразила послышавшуюся ей в его голосе нотку тревоги и беспокойства?

– Нет, я была поражена…

Новая пауза.

– Мистер Тарн знает об этом?

– Нет, он спит. Я не разбудила его, если только не разбужу сейчас. Простите, что потревожила вас. Спокойной ночи…

– Погодите! – сказал он резко. – Вы уверены, что не боитесь?

– Конечно, не боюсь, – ответила она с улыбкой, вспомнив утренний разговор.

Ей показалось, что она услыхала в ответ тихий смех. Но, очевидно, это ей только показалось, так как в голосе его не было никакого смеха, когда он сказал со своей обычной резкостью:

– Спокойной ночи! Идите в постель.

«Как это похоже на него – закончить этот странный разговор властным приказанием!» – подумала Эльза, вешая трубку. В эту минуту в комнату вошел, запахивая на себе старый халат, Морис Тарн.

– Что случилось? – хрипло спросил мистер Тарн. – Почему ты у телефона в такой час? С кем ты говорила?

– Я говорила с майором Эмери.

– С Эмери?! – вскричал Тарн. – С майором Эмери! Что ты ему говорила?

Он был напуган и в волнении так крепко схватил ее за руку, что она вскрикнула.

– Извини, – пробормотал он. – В чем дело, Эльза?

– Я просто сообщила майору Эмери, что один его приятель пытался сегодня ночью залезть в мое окно.

Тарн сначала не мог понять, о чем она говорит.

– Кто это был? – спросил он, наконец.

– Не знаю. Китаец.

– Китаец?! – воскликнул он. – Приятель Эмери пытался пробраться в дом?

Она вкратце рассказала ему все, что видела. Зубы его стучали, пока он слушал.

– О, Боже мой! – сказал он, проводя рукой по лбу. – Китаец? У него был нож, да? Ты уверена насчет ножа?

– Может быть, он просто хотел отворить им окно, – сказала девушка, пораженная тем впечатлением, какое ее рассказ произвел на опекуна. Она никогда не видела его в состоянии такого сильного страха. Когда она кончила свой рассказ, по бледному лицу Тарна струился пот.

– Ты звонила Эмери? – спросил он хрипло. – Что он сказал?

– Что это был не Фенг-Хо.

– Он лжец! Это был китаец, который приходил в контору сегодня! Я мельком видел его… Фенг-Хо! Эльза, это конец мне… Они будут следить за мной теперь на каждом шагу…

– В чем дело, мистер Тарн? – спросила Эльза, невольно напуганная страхом своего опекуна. – Вы совершили что-нибудь…

– Молчи! Молчи! – он замахал на нее рукой. – Я не хочу обсуждать это. Я ожидал этого! – Он сунул руку в карман своего рваного халата и вытащил револьвер. – Но им не поймать меня, Эльза, клянусь Богом!

Рука, державшая револьвер, дрожала так сильно, что Эльза боялась, как бы револьвер ненароком не выстрелил. Она испытала облегчение, когда он снова спрятал его в карман.

– Черт побери Поля Эмери! Я бы мог рассказать тебе кое-что об Эмери… не теперь, не теперь… Я пройду в кабинет…

Он поспешно ушел. Она слышала, как ключ повернулся в замке, а затем сквозь узкую перегородку, отделявшую столовую от кабинета, послышался звон стекла о стекло. Мистер Тарн избавлял себя от ужасов, которые таили остающиеся часы ночи.

Глава 10

Мистер Тарн не сошел к утреннему завтраку на следующее утро. Эльза была бы удивлена, если бы он появился. Дверь его все еще была заперта, и только после повторного стука его сонный голос проворчал, что он выйдет через несколько минут. Эльза поспешила закончить завтрак и успела выйти из дома до того, как появился мистер Тарн.

Она хотела поскорее попасть в контору. Ей было интересно, какое объяснение ночному происшествию даст Эмери. Она могла бы спорить, что не даст никакого. Когда в половине десятого она вошла на его звонок в кабинет, то увидела человека, на лице которого не было никаких следов бессонной ночи. Он встретил ее, как всегда, не здороваясь, и сразу же погрузился в свои письма, выпаливая через стол десятки и сотни слов, которые она должна была ловить и записывать. Только когда она уже уходила, он упомянул об их ночном разговоре.

– Вы ведь звонили мне ночью? Я смутно припоминаю что-то…

– А я почти забыла об этом, – сказала Эльза спокойно, и его лицо замерло.

– Может быть, вам приснился сон, – сказал он. – Но этот сон никогда не сбудется наяву… снова. Когда Фенг-Хо придет, попросите его рассказать вам историю его пальца.

– Его пальца? – повторила удивленная Эльза.

– Да, его мизинца. Вы сломали ваш палец в школе, играя в хоккей. Спросите его, как он потерял свой.

– Я не знала, что он потерял палец.

– Спросите его, – ответил Эмери и кивком головы указал на дверь.

Эльза мысленно пожелала, чтобы он придумал другой способ сообщить ей, что она может уйти.

Было уже время завтрака, когда появился Фенг-Хо, такой же нарядный, в безукоризненном пальто, в еще более аккуратно разглаженных брюках. Вместо белых гетр на ногах у него были ярко-желтые, кожаные. В одной руке он держал зонтик и шляпу, – в другой – золоченую клетку с качающейся на жердочке канарейкой.

Он осклабился, увидев девушку.

– Моя недостойная пташка была больна всю ночь. Я сидел около нее и кормил ее сахаром с полуночи до шести часов утра. Теперь ей лучше, и она споет вам. Пи! – обратился он к желтой певунье. – Открой свой маленький клюв и издай музыкальные звуки для этой уважаемой леди!

– Фенг, вы говорите неправду, – сурово сказала Эльза. – Вы не просидели вчерашнюю ночь около вашей птицы.

Маленький человечек с прямодушно-невинным видом поглядел на нее, потом обратил свои печальные глаза в сторону птицы.

– Маленький Пи, если я лгу, не пой, но если я говорю правду, тогда пусть твое горлышко издаст презренную мелодию.

Верная птичка, словно поняв, залилась веселой песней. Фенг-Хо восхищенно улыбнулся.

– Всем искателям истины, от Конфуция до Дарвина, известен тот достопримечательный факт, что животный мир – я подразумеваю позвоночных млекопитающих – является живым воплощением и главным выразителем правды. Теперь, с вашего милосердного разрешения, я присяду и посмотрю, как ваши живые пальчики бегают по клавишам вашей уважаемой машинки – употребляя выражения наших соседей, но не друзей – японцев.

Он сидел терпеливо, почти неподвижно, время от времени лишь поворачивая глаза к птице. Казалось, между обоими было какое-то странное понимание, потому что едва только Фенг-Хо раскрывал в улыбке свой рот, как птица заливалась певучим смехом.

Мисс Дэм вошла в то время как Эльза печатала на машинке. При виде китайца она от удивления замерла, но милостиво признала, что его канарейка – лучшая птица, какую она когда-либо слыхала.

– Это, должно быть, самец, – сказала она. – Самцы всегда лучше поют, чем самки. Разве так и не должно быть? У них меньше ответственности, если вы понимаете, что я хочу сказать.

Она холодно посмотрела на китайца, который в знак согласия кивнул головой.

– Если вам приходится класть яйца, то вам некогда заботиться о вашем голосе. Простите, вы знаете Сессюсваку? – обратилась она к Фенг-Хо, который выразил сожаление, что он никогда не слыхал об этом господине.

– Вы много потеряли, – сказала она с сожалением, когда Фенг-Хо покачал головой. – Он был просто замечателен, особенно когда он совершил – как, бишь, это слово… хаки-раки!

Эльза решила не выручать ее и с такой подчеркнутостью прервала работу, что мисс Дэм поняла, что она мешает, и удалилась.

– Очень хорошенькая молодая дама, – сказал Фенг-Хо.

Эльза, решившая, что он издевается, приготовилась проучить его, но его следующие слова доказали, что он говорил искренне.

– Восточный взгляд значительно отличается от западного. Я говорю вам это как бакалавр естественных наук.

Эльза подивилась, почему это должно означать какой-то особенный авторитет в вопросе о красоте, но благоразумно не стала продолжать разговор на эту тему.

Утром она нашла в конторе записку от миссис Трин-Халлам. У другого человека это было бы целое письмо, так как оно занимало два листка, но миссис Трин-Халлам была не особенно сильна по части каллиграфии. Буквы были огромные, и хорошо, если на странице помещался десяток слов.

«Вы придете сегодня в семь часов. Я приготовлю для вас обед. Каждое утро я буду отвозить вас на автомобиле в вашу кантору».

(Эльза заметила, что она писала слово «контора» через «а»).

К этому была приписка:

«Пожалуйста, не говорите майору Эмери, что вы гостите у меня. Он может подумать, что у меня есть какие-то особые основания».

Приписка вызвала ее неудовольствие, хотя она сама не знала, почему. Может быть, ей не понравилось предположение, что она стала бы рассказывать майору Эмери что-то о своих личных делах…

Дядю своего она видела всего в течение нескольких минут. Возвращаясь с завтрака, она должна была пройти мимо его двери, которая была отворена. Он сидел за столом. Она бы прошла дальше, если бы он не окликнул ее.

– Закрой дверь! – проворчал он. – Я виделся с моим адвокатом по одному делу и составил завещание.

Это было довольно неожиданное известие, поэтому она могла лишь сделать банальное замечание относительно благоразумности подобной предосторожности.

– Он весьма сведущий в… – он откашлялся, – проницательный и весьма сведущий в… – он снова откашлялся, – в уголовном праве. Самое большое наказание, которое грозит в Англии за известное преступление, это два года… Он говорит, что можно, вероятно, отделаться и меньшим, если добровольно сделать заявление…

Эльза не могла понять, о чем он говорит. Может быть, он выпил? Лицо сто красное, веки тяжелые от недосыпания, но по опыту она знала, что он сейчас трезв.

– Это требует большого размышления – кроме меня замешаны другие люди в этом… деле, – продолжал Тарн. – Но я думал, тебе будет приятно, что я оставил тебе немного денег, хотя я думаю, они еще долго не достанутся тебе… Ты бы хотела быть богатой, Эльза?

Он посмотрел на нее сквозь припухшие веки.

– Я думаю, всякий хотел бы быть богатым, – уклончиво ответила она.

– Ты бы хотела быть богатой и счастливой, а? Как девушка в романе? – насмешливо спросил он и вдруг прибавил: – Что Эмери делал все утро?

– Работал.

– Ничего особенного?..

Эльза покачала головой.

– Я бы хотел взглянуть на некоторые из его писем, Эльза. Как-никак, а я участвую в деле, и у майора Эмери нет секретов от меня. Где ты держишь папку с черновиками?

– Майор Эмери держит свои черновики в сейфе.

Мистер Тарн играл пресс-папье.

– Не пойму, почему бы тебе не вставлять третий листок копировальной бумага, – сказал он.

Было бессмысленно обсуждать этот вопрос с ним.

– Я не могу так поступать – вы сами знаете это великолепно. Это было бы бесчестно и подло, и я бы скорее оставила фирму Эмери, чем сделала это.

– Тебе не нравится он, а?

– Я терпеть его не могу! – искренне сказала Эльза, и лицо мистера Тарна прояснилось.

– Вот такие речи я люблю, моя девочка! Он свинья, этот тип! По отношению к нему нет ничего, что было бы подло.

– Есть вещи, которых я не стану делать, о ком бы ни шла речь, – ответила Эльза и вышла.