Текст книги "«Сыны Рагузы»"

Автор книги: Эдгар Ричард Горацио Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 16

Бетти проснулась в прекрасном настроении. Мысль о кратковременном заключении, которому она накануне подверглась, занимала ее недолго: девушка привыкла к эксцентричным выходкам доктора Лэффина, и происшествие не слишком ее удивило.

Она еще сидела за завтраком, когда вошла хозяйка и сообщила, что какой-то господин просит разрешения войти.

«Клайв!» – Бетти посмотрела на часы. Было только половина десятого.

– Я прямо от этого старого черта, – резко сказал Клайв, входя. – Я думаю, что он долго будет помнить сегодняшний разговор. Негодяй! Если бы я только знал вчера, что вы были заперты у него! Мне, правда, показалось несколько странным то, что он с такой поспешностью выставил меня из своего дома…

Бетти прервала его дальнейшие рассуждения веселым смехом.

– Нет, зачем он это сделал?! – продолжал неистовствовать Клайв.

– Надеюсь, вы его не побили? – улыбаясь, спросила девушка. – Его ведь нельзя судить, как обыкновенного человека… Он…

– Бетти! Решительно говорю вам: вы больше не возвратитесь в эту лавку, – торжественно прервал ее Клайв.

– Но я и не собираюсь, – ответила Бетти. – Эта роль сыграна.

И она подробно рассказала Клайву все, что произошло.

– Хольбрук! – задумчиво повторил Клайв, когда девушка назвала это имя. – Мне хотелось бы поблагодарить его. Где его можно найти?

Бетти рассмеялась:

– Он не только не дал мне своего адреса, но даже заявил, что не хочет, чтобы его видели со мной. Бедняга! Я полагаю, он собирается жениться и боится ревности своей невесты. Какой смешной…

– Я хотел сказать то же самое… Конечно, он собирается жениться… Но что вы предполагаете делать в будущем?

Бетти сказала, что собирается ехать к Феллю, чтобы просить занять ее в новой постановке. Клайв встретил это сообщение без особого восторга.

Свидание Бетти с Феллем состоялось в помещении театра, который снимал молодой антрепренер.

Он как раз разговаривал с почтенного вида человеком, когда девушка вошла в его кабинет.

– Это мисс Бетти Карен – одна из самых талантливых молодых артисток Лондона, – сказал Фелль. – А это мистер Стоун, котиковый король и мой большой приятель.

Бетти, улыбаясь, пожала протянутую руку.

– Вас интересует театральное дело, мистер Стоун? – спросила она.

– Нет, – откровенно заявил тот. – Это совершенно особый мир, который я плохо понимаю. Единственно, почему я иной раз соприкасаюсь с ним, – чтобы повидать Фелля.

Американец смотрел на девушку с нескрываемым восхищением.

Несколько минут шел обычный, ни к чему не обязывающий разговор.

Наконец Фелль сказал:

– Надеюсь, мисс Карен, вы приехали не для того, чтобы получить ту роль, о которой мы с вами говорили. Она была свободна до субботы, но сейчас уже передана другой актрисе.

Увидев, что Бетти сильно побледнела, он спросил:

– Неужели это для вас вопрос такой важности?

– Нет, – пересилив себя, улыбнулась девушка. – Дело только в том, что у меня совсем нет денег…

– Через восемь недель я приступаю к новой постановке. Если вы можете подождать до этого времени, обещаю вам дать хорошую роль.

Когда Бетти выходила, ее остановил привратник:

– Я забыл сказать, мисс, что вас спрашивал какой-то человек.

Это сообщение несколько удивило Бетти. Она никому не говорила о том, что придет в этот театр…

– Кто это был, Джонс?

Привратник покачал головой.

– Не знаю, мисс. Мне показалось, что он из духовенства.

Привратник вышел, чтобы позвать такси и, вернувшись, сказал:

– Этот человек ждет вас на той стороне улицы. Угодно вам поговорить с ним?

– Да, да!.. Я хочу на него взглянуть.

Глава 17

Бетти быстро вышла на улицу. На противоположной стороне прохаживался человек с длинной белой бородой. Его одежда была черного цвета, а голову покрывал убор, который обычно носят пасторы. Девушка на минуту задумалась, а затем сказала:

– Попросите его подойти, Джонс.

Вскоре привратник вернулся в сопровождении странного незнакомца.

– Вы мисс Карен? – спросил он на редкость приятным голосом.

– Да, я мисс Карен. Вам угодно было видеть меня?

Голос незнакомца показался ей поразительно знакомым. Она где-то слышала его, но никак не могла вспомнить, где именно.

– Да, я бы хотел с вами поговорить… – он запнулся. – Меня зовут… брат Джон. Во всяком случае, так зовут меня мои друзья.

С каждым мгновением Бетти все больше убеждалась в том, что с этим человеком она уже встречалась.

– Вы воспитанница доктора Лэффина, не так ли?

Она кивнула.

– А теперь вы актриса?

– Да, я актриса, – подтвердила Бетти, не понимая, к чему клонит незнакомец.

– Ошибусь ли я, если выскажу предположение, что вы та самая молодая девушка, которую можно было видеть у окна в лавке на Дьюк-стрит?

Бетти помолчала мгновение и затем ответила:

– Да, я та самая мученица. Надеюсь, вы пришли не для того, чтобы купить конторку?

– Нет, мисс Карен, я пришел не для того. Однако я хотел бы спросить вас, не сочтите меня невежей, почему вы приняли участие в этой рекламе?

Бетти вначале хотела не отвечать на вопрос, но на лице незнакомца отразилась такая тревога, что она изменила свое решение.

– Я сделала это по просьбе доктора Лэффина.

– А открыл ли вам доктор Лэффин свою тайну? – вновь спросил незнакомец. – Я хочу сказать: объяснил ли он вам свою истинную цель?

– Нет, – коротко ответила девушка. – Я только твердо знаю, что ни при каких обстоятельствах не соглашусь больше подвергаться такому унижению, которое мне пришлось испытать в эти дни.

Глаза незнакомца скользили по лицу Бетти.

– Входило ли в ваши обязанности передать послание человеку, который должен был явиться за ним?

Бетти без колебаний кивнула.

– Боюсь, что я показался назойливым, – продолжал брат Джон, – но это вопрос очень важен для меня. От него зависит счастье и спокойствие человека, который мне очень дорог. Надеюсь, вы простите меня?..

– Может быть, вы хотите что-нибудь сказать мне? Например, объяснить, чего именно добивался доктор Лэффин, возлагая на меня это нелепое поручение?

Незнакомец покачал головой.

– Я не могу ничего по этому поводу сказать вам.

– Не пастор ли вы?

– Нет, мисс, я не пастор. Правда, я был им когда-то, но меня лишили сана за вольность суждений.

Он протянул Бетти руку, и та невольно крепко пожала ее.

– Очень рад был с вами познакомиться, – просто сказал старик и прежде чем девушка успела что-либо сказать ему, скрылся в толпе.

Дело с продажей конторок становилось настолько загадочным, что Бетти решила больше не думать о нем, чтобы не сойти с ума.

Вдруг ее окликнул знакомый голос. Это был Хольбрук, на этот раз элегантно одетый и гладко причесанный.

– Я решил повидаться с вами до того, как доктор начнет задавать вам какие-либо вопросы, – сказал он.

– О взломе? – быстро спросила девушка.

Лицо Билла потемнело.

– Значит, вы уже говорили с ним?

– Я не видела его, – улыбаясь, ответила девушка, – но я видела лорда Лоубриджа, и он рассказал мне, что произошло. Об этом не стоит и говорить.

– Он знает, что я был в доме? – взволнованно спросил молодой человек и протяжно свистнул, когда Бетти ответила утвердительно. – В таком случае, меня, пожалуй, схватят.

– Мистер Хольбрук. – перебила его девушка. Есть ли у вас какая-нибудь догадка о причинах, побудивших доктора посадить меня в этой лавке?

И прежде чем тот успел ответить, она рассказала о своей странной беседе с братом Джоном.

Билл внимательно слушал.

– Еще новое осложнение, – пробормотал он. – Но расскажите мне об этом послании…

Бетти подробно описала все, что произошло накануне в лавке.

– И я уверена, что знаю брата Джона, – прибавила она. – Я когда-то слышала его голос.

– В какую сторону двинулся брат Джон? – поинтересовался Билл, и когда девушка показала направление, прибавил: – Вы не против, если я провожу вас немного?

– Готова пережить такую неприятность, – улыбаясь, ответила Бетти. – Но насколько я помню, вы боялись показываться в моем обществе.

– В том районе меня все знают, – начал оправдываться Билл. – Здесь же я чужой человек. Мне бы очень хотелось потолковать с этим старцем. Ну и кашу заварил доктор!..

Хольбрук был настолько захвачен рассказом Бетти, что совершенно забыл о неприятностях, которые могли ожидать его, если бы о вчерашнем визите в дом доктора узнала полиция.

– Я должен выяснить, что все это значит, – несколько раз повторил он.

В этот момент они заметили впереди большую толпу, в которой мелькали каски полицейских.

– Постойте! – воскликнул Билл и бросился вперед.

Пробравшись сквозь толпу, он увидел распростертого на земле старика, лицо которого выражало абсолютный покой.

– Застрелен, – кричал рядом с ним возбужденный голос. – Застрелен из автомобиля! Револьвер был с глушителем!

Билл вернулся за Бетти и помог ей пройти к месту, где лежал старик.

Девушка посмотрела на него и вскрикнула:

– Это брат Джон!

Глава 18

– Знаете ли вы этого человека, мисс? – спросил один из полицейских.

– Да… нет… – пролепетала Бетти. – Я видела его несколько минут назад. Мы разговаривали около входа в театр… но до этого я никогда не видела его… Неужели он убит?

Полицейский внимательно посмотрел на девушку.

– Полагаю, что так, мисс. Прошу вас сообщить мне вашу фамилию и адрес.

Бетти подчинилась будто во сне. Затем Билл осторожно вывел ее из толпы. Глаза его сузились от гнева.

– Это они застрелили его! Они, очевидно, все время наблюдали за ним…

– Кто? – спросила девушка.

– Когда-нибудь я скажу вам, мисс Карен, и день этот надеюсь, близок…

Он подозвал такси, посадил девушку и дал шоферу ее адрес, к немалому удивлению Бетти.

– Прошу вас не выходить из дома, пока я за вами не приду, – предупредил Билл на прощание. – Расценивайте мои слова как хотите: как приказ, как почтительную просьбу или как совет.

– Хорошо, – проговорила девушка, ничего не понимая.

– Будет много неприятностей кое для кого, и мне не хотелось бы, чтобы вы оказались в них замешанной. Когда явится полиция, скажите, что брат Джон приходил за тем, чтобы просить вас принять участие в каком-то благотворительном спектакле.

– Но… – начала было Бетти.

– Никаких «но», – резко оборвал ее Билл. – Поступайте так, как я говорю. Лишь тогда вам удастся благополучно выбраться из всей этой истории. Обещаете?

Девушка кивнула. Говорить она больше не могла.

Отправив Бетти, Билл зашел в ближайший ресторан и позвонил Баллоту. К сожалению, инспектора не оказалось дома. По-видимому, он ушел в клуб.

Билл позвонил туда и, к своей радости, застал там Баллота.

– Приезжайте скорее на Хоршем-стрит! Здесь совершено убийство. Вот вам случай проявить себя. Я буду ждать вас на углу. А пока я поговорю с полицейским, который ведет дело, и заверю его, что оно уже поручено вам.

– Буду немедленно, – кратко ответил Баллот.

Четверть часа спустя Билл стоял на условленном месте. Почти в то же мгновение из подъехавшего автомобиля выскочил Баллот.

– Все в порядке, Баллот, – быстро проговорил Билл. – Помните следующее: вам поручили вести это дело, и вы были на месте в момент выстрела и видели автомобиль. Если вы не знаете номера, то должны в ближайшее время его установить.

– Знаю, – спокойно ответил Баллот. – Это ХР 9743. Еще занятнее то, что я видел не только автомобиль, но и как из него стреляли.

Билл с изумлением смотрел на Баллота.

– Вы видели убийство? Вы не шутите?

– И не думаю. Я видел автомобиль – это был большой лимузин, но, к сожалению, не успел заметить сидевших в нем людей. Я бросился вслед за машиной, установил ее номер и, схватив первое попавшееся такси, пустился вдогонку. Однако мы угодили в пробку, и преступникам удалось скрыться. Установлено, что машина была взята напрокат. Наниматель – высокий человек с длинными черными усами. Вот, пожалуй, и все, что нам известно… А пока я не имею представления, с чего начать… На убитом, кроме небольшой суммы денег и потрепанного экземпляра «Духовных размышлений» ничего не найдено…

Тут Билл решил, что пришло время рассказать Баллоту о странном разговоре, который имела с убитым Бетти.

– Но прошу вас, Баллот, не включать этих данных в ваше донесение, так как не хотелось бы, чтобы имя этой девушки стали трепать в газетах.

Баллот набивал в этот момент трубку. Подняв глаза на своего собеседника, он мягко спросил:

– Кто она вам – эта девушка?

Билл пробормотал что-то невнятное.

Глава 19

Ложа номер 1107 общества «Сыны Рагузы» находилась в здании бывшего кинотеатра.

Процедура принятия в члены была организована по-деловому. Биллу прежде всего предложили вписать в бланки свою фамилию, адрес, профессию и уплатить членский взнос – 2 фунта.

– В последующие годы, – объяснил Хольбруку молодой человек, – будете платить только по одному фунту.

– Ваш номер – Икс семьдесят четыре, – произнес второй член братства. – Прошу запомнить его.

– Если вам будет угодно постучать в эту дверь, – сказал третий, – два брата подготовят вас к приему.

Хольбрук повиновался.

Двустворчатая дверь мгновенно открылась. Комната, перед которой оказался Билл, была погружена во мрак, если не считать двух маленьких лампочек, свисавших с потолка. У дверей стояло два человека, одетых в длинные черные одеяния. На лицах у них были черные маски, через которые виднелись только глаза.

– Входите, грядущий брат! – резким голосом произнес один из них.

Дверь за ним закрылась. Человек, предложивший войти, молча протянул Биллу какой-то сверток.

– Наденьте! – сказал он.

В свертке оказалось такое же черное одеяние, какие были на братьях.

– Скажи теперь, грядущий брат: обещаешь ли во всем поддерживать наше благородное братство и его приоров? Отвечай!

– Обещаю! – решительно произнес Билл.

Второй человек повторил вопрос, и Билл снова ответил утвердительно.

Первый три раза постучал в дверь, находившуюся в глубине комнаты. Дверь открылась.

– Кто там? – спросил низкий голос.

– Чужой мореплаватель, желающий принять участие в наших экспедициях!

– Входи, грядущий брат, – произнес голос.

Билла ввели в огромный зал. Вдоль стен стояли стулья, на которых сидели люди в масках. В глубине зала возвышалась трибуна. На ней находились три человека. За ними стоял скелет. Напротив трибуны в кресле сидел человек, которого называли капитаном. На столике перед ним стояла серебряная модель старинного корабля.

Капитан обратился к Биллу с речью, в которой призывал быть бесстрашным в опасности, смелым в предприятиях, щедрым в удаче…

Окончив речь, капитан подвел его к трем братьям на трибуне. От них Билл получил наставление, суть которого заключалась в беспрекословном повиновении.

После этого Биллу указали на свободный стул у стены. Началось обычное заседание.

Оно состояло из обмена репликами между капитаном и тремя братьями на трибуне. Билл слушал внимательно и не мог отделаться от впечатления, что все речи крайне бездарны как по содержанию, так и по форме.

Наконец капитан встал, сложил руки как бы для благословения и произнес:

– Всем гордым «Сынам Рагузы», всем членам лож, всем почтенным братьям любой степени, светлейшим членам Великой Ложи, достопочтенным Приорам и благороднейшему Великому Приору да принадлежат навеки наши сердца!

Билл отметил, что о Двадцать третьей степени упомянуто не было и задумался над причиной такого упущения.

Члены собрания стали молча покидать зал. При этом выходили не все сразу, а по пять человек через определенные промежутки времени. Очевидно, это делалось для поддержания иллюзии, будто общество тайное.

Билл уже приближался к выходу, когда кто-то в маске хлопнул его по плечу и сказал:

– Обращаюсь к вам именем Великого Приора. Великая Ложа приняла вас в свой состав. Будьте в воскресенье в девять часов вечера у камня, отмечающего третью милю по Эпингской дороге.

Незнакомец вложил в руку озадаченного репортера какую-то бумажку и скрылся в полумраке.

При выходе Билл наткнулся на Марша.

– Ну, как вам понравились «братья»?

– Я ждал чего-то более любопытного, – ответил Билл.

Тоби Марш прошептал:

– Скажите лучше – знакомства с Двадцать третьей степенью. Кстати, упоминали о ней сегодня?

– Нет, не упоминали. Почему?

Взломщик рассмеялся:

– О Двадцать третьей степени никогда не упоминают. Это карательный орган общества. И вы видели сегодня по меньшей мере двух человек, которые еще на прошлой неделе принадлежали к Двадцать третьей степени, а теперь… выброшены в первую. Так часто случается в этом обществе.

– Самое удивительное, что меня уже зачислили в Великую Ложу, – признался молодой человек. – Впрочем, может быть, эта бумажка содержит какие-то разъяснения.

С этими словами Билл подошел к фонарю и, развернув врученную ему бумажку, с изумлением обнаружил в ней кредитный билет достоинством в сто фунтов.

Глава 20

– Никто толком не знает, кто члены Великой Ложи, где они собираются, кто входит в Двадцать третью степень… Рядовые члены должны довольствоваться исполнением глупейших обрядов и пением не менее глупых песен, – рассуждал Тоби Марш.

– Но кто же все знает? – спросил инспектор Баллот.

– Великий Приор и больше никто, – ответил Марш. – Все правила и обряды записаны в Книге Законов. Эту книгу написал первый из Великих Приоров. Когда Великий Приор умирает, книга передается его преемнику. Так, по крайней мере, я слышал.

– Есть ли во всем этом какое-либо мошенничество?

– Нет! Общество делает много добра: строит приюты для детей своих членов, убежища для инвалидов и так далее. Все идет честь-честью. Единственно, чего я не понимаю – как может стоять во главе Двадцать третьей степени этот мошенник Лэффин!

– Я много раздумывал над убийством, – проговорил Баллот. – Не приходило вам в голову, что брат Джон мог предать интересы «Сынов Рагузы»?

– Не знаю, – ответил Марш, вставая. – Извините меня, господа, но мне пора… Кстати, вы не знакомы с Дженни Хемпшау? Нет? Вы много потеряли…

Миссис Хемпшау была квартирной хозяйкой Тоби Марша. В жизни эту даму интересовали только две вещи: таланты ее единственной дочери и убийства.

В тот вечер, когда Хольбрук был принят в члены братства «Сынов Рагузы», мать и дочь сидели у камина, и матери, как это часто бывало, приходилось выслушивать довольно едкие замечания дочери.

– Я, конечно, не из золота, милая мама, – говорила она, – но мне кажется, что я делаю для тебя достаточно. Я предоставила тебе этот дом, обставила его приличной мебелью и даю сверх того три фунта в неделю! Вот уже шесть месяцев, как я не играю – откуда прикажешь брать деньги? Почему бы тебе не взять второго жильца?

Так говорила знаменитая танцовщица Ла Флоретт, которая, как правильно угадала Бетти, была чистокровной англичанкой.

– Но я делаю такие чудеса, чтобы обернуться с деньгами, которые ты мне даешь! – плаксивым голосом ответила мать. – И потом, мистер Марш не допустит, чтобы в квартире был еще один жилец, и я боюсь, что в конце концов мы останемся вовсе без квартирантов. Когда я была еще девушкой и работала у этих Кэрью, где произошло потом страшное убийство…

– Оставь эти старые истории. Я слышала о них тысячи раз, – резко перебила дочь.

– Девочку отдали в приют, а потом ее взял какой-то доктор. Как же его звали?.. Он еще переименовал потом ее в Карен… Ах, да – доктор Лэффин!.. Но, что с тобой, дорогая моя?

Ла Флоретт пристально смотрела на мать.

– Кэрью было ее первоначальное имя?

– Ну да, Бетти Кэрью! Это была славная девчонка с рыжими волосиками. И замечательнее всего, что она вовсе не дочь убийцы!

Танцовщица слушала с широко раскрытыми глазами.

– Ее настоящий отец – мистер Лэйф Стоун. Он женился здесь на молодой девушке, а сам отправился в Америку, откуда был родом, оставив жену на попечение семьи Кэрью. Там он заболел и не смог вернуться, а через неделю после того как родилась девчонка, умерла ее мать. У миссис Кэрью не было детей, ей очень приглянулась новорожденная девочка, и она сообщила мистеру Стоуну, что умерла не только мать, но и дочь. Потом она часто раскаивалась в том, что сотворила…

Ла Флоретт встала и твердо произнесла:

– Мама, никому на свете не рассказывай того, что рассказала сейчас мне! Эта девушка для всех должна оставаться дочерью убийцы!

Легкое покашливание заставило ее обернуться. В дверях стоял Тоби Марш со шляпой в руке.

Глава 21

– Надеюсь, я не помешал?..

Последовало смущенное молчание.

– Входите, мистер Марш, – сказала Ла Флоретт. Мы тут с мамой болтали о всяких пустяках…

– Но, может быть, вам угодно продолжить…

– Нет, нет, пожалуйста, входите. Мы говорили о том, что маме следовало бы взять второго жильца…

– Понимаю, – кивнул Марш.

– Но она боится, что вы будете возражать против этого.

– К сожалению, мисс Хемпшау не ошибается. Я, как вам известно, состою на тайной службе у правительства и мне пришлось бы жить под вечным страхом, как бы этот жилец не вздумал рыться в моих бумагах. К тому же, мисс Флоретт, не опасаетесь ли вы, что всякий другой постоялец не устоит перед искушением похвастать тем, что он имеет честь жить у матери знаменитой танцовщицы?

– Вы правы, мистер Марш. Оставим этот вопрос!

Выйдя из дома, Ла Флоретт направилась к Ван-Кампе. Он был в театре, и танцовщица по обыкновению без доклада влетела в его кабинет.

Ван-Кампе был не один. За столом сидел доктор Лэффин.

– Не думала встретить вас здесь, – развязно сказала Ла Флоретт.

Доктор постарался изобразить на своем лице подобие улыбки.

– Как это ни странно, мисс Ла Флоретт, но я только что говорил о вас.

– Обо мне?

– То, что я предложил мистеру Ван-Кампе, покажется вам, возможно, очень странным, даже фантастическим, но все же прошу вас внимательно выслушать, – с этими словами доктор поднялся и, не прощаясь, направился к выходу.

– Что делал здесь этот человек? – спросила Ла Флоретт. – С какой глупостью он обращался к вам?

– Я не совсем понял его, – сказал Ван-Кампе. – Он начал с того, что просил меня возобновить ангажемент Карен, но я откровенно сказал, что это невозможно. Я объяснил ему, что в одном театре не может быть места для вас и для нее. Я заявил, что ценю вас особенно высоко за то, что у вас огромные связи в лондонском обществе. И вдруг, без всякого перехода, он спросил у меня, не поможете ли вы ему осуществить один план. Он хотел бы, чтобы вы сняли дом в лучшей части Лондона и стали там давать большие приемы. Вы получили бы на это неограниченные средства.

– А он тоже бывал бы на этих вечерах? Я категорически против!

– Нет, он этого не хочет. Все, что ему нужно – это всего лишь некоторая информация, которая могла бы оказаться полезной в его биржевых операциях.

Ла Флоретт рассмеялась.

– Вот дурак! – сказала она. – Я могу дать ему какую угодно информацию, прочитав утренние газеты!

Ван-Кампе задумчиво смотрел на танцовщицу.

– Сначала его предложение мне не понравилось, но чем больше я его обдумываю, тем более заманчивым начинает оно мне казаться. Вам нужен шум, блеск. А то, что предлагает Лэффин, – едва ли не лучшая форма рекламы. Советую вам подумать об этом. А теперь, с вашего позволения, я часок займусь делами театра.