Текст книги "Когда на Лондон нагрянули банды"

Автор книги: Эдгар Ричард Горацио Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 19

Министерство внутренних дел образовало Комитет общественной безопасности. Одним из первых на его заседании был рассмотрен вопрос о депортации Керки Смита. Спросили мнение Джигса, и он категорически возразил против такого шага.

– Керки и сам уедет – хоть сейчас. Надумаете выслать его из страны, он отправится в Париж – и будет действовать оттуда. Нет, пусть остается. Из игры на время он выбыл. На неделю фирма закрывается. «Голубым» и «зеленым» сейчас придется сначала уладить спор, и пока не договорятся, трупов будет много.

Джигс недаром слыл большим знатоком преступного мира. Последовавшие события почти в точности совпали с его пророчеством. Настала неделя ошеломляющих событий – настолько немыслимых, что лондонец, разворачивая утром газету, тер глаза и думал, что попал в другой мир.

В два часа ночи, последовавшей за нападением на машину Керки, констебль, патрулировавший на Севен-Систерз-роуд, обнаружил труп мужчины. У него было три огнестрельных ранения. Труп лежал на газоне перед домом, где проживал весьма уважаемый джентльмен. Прибывший хирург предположил, что мужчину убили в другом месте, а на газон бросили уже мертвым.

Почти в то же время трое рабочих, проверявших один из основных канализационных туннелей на севере Лондона, услышали два громких всплеска. Бросившись в направлении звуков, они обнаружили тела двух мужчин, плавающие в потоке ливневой воды, протекавшей в то время по системе. Глянув вверх, они успели заметить, как закрывают люк. Два неизвестных были застрелены. Никаких документов при них не оказалось, но на ярлычке пальто одного из убитых стояло имя портного: Хемм, Цинциннати.

Утром Терри побывал в морге. Одно из этих умиротворенных посеревших лиц показалось ему удивительно знакомым. Захватив снимки, сделанные в морге, он отправился к Лесли. Девушка только что управилась с завтраком.

– Не знаю, сможете ли помочь мне… Надо посмотреть на фотографии мужчин, убитых сегодня ночью.

Лесли поморщилась, но снимки взяла. Терри увидел, что одного она узнала.

– Кто это? – нетерпеливо спросил он.

– Один из новых слуг мистера Теннера; я видела его, когда пару дней назад заходила вернуть книги мистера Декадона.

– Так я и думал.

– Какой ужас, все эти события! – Лесли вздрогнула, как от озноба. – А вчера стреляли в мистера Смита!

– Сна эта новость меня не лишила.

Терри прихватил снимки на Беркли-сквер, и Эдди Теннер сразу же опознал обоих.

– Оба мои слуги. Вчера еще засветло куда-то пропали. Когда утром узнал, что они еще не вернулись, собирался их выгнать. Где их нашли?

Уэстон сказал. Мистер Теннер помолчал.

– Очень жаль, – сказал, наконец, он. – Оба были хорошими людьми и очень прилежными слугами. Оба иностранцы, видимо, что-то вроде кровной мести. Когда вы, наконец, остановите это побоище?

– Это когда вы остановите его?

– Боюсь, мистер Аллерман создал у вас совершенно неверное представление обо мне. – Эдди спокойно улыбался.

Терри встал и направился к двери.

– Провожать вас не буду. Где-то неподалеку примостился джентльмен с пулеметом, нацеленным на входную дверь. Если спросите, где именно, очень правдиво отвечу: понятия не имею. Велю дверь открыть пошире – чтобы вас было хорошо видно. Будет очень прискорбно, если они ошибутся.

Весь путь от двери до площади Терри не оставляло жуткое ощущение нацеленного в спину пулемета. Он напряженно ожидал, что вот-вот убийца нажмет на гашетку – и прозвучат выстрелы. Он непроизвольно оглянулся по сторонам и отметил несколько мест, где мог укрыться убийца: в кустах парка посреди площади, в пустующем здании напротив, на одной из трех крыш. Терри зашел в ближайший участок и, к счастью, застал там участкового инспектора.

– Где-то на Беркли-сквер человек с пулеметом. Пошлите всех, кто есть под рукой, обыскать там все: каждый пустой дом, крыши, парк. Вряд ли вы его схватите, но чем черт не шутит. Доложите мне в Скотленд-Ярд.

Вскоре после полудня мужчина, переходивший улицу на перекрестке Пикадилли и Парк-Лейн, вдруг пошатнулся и рухнул на мостовую. Подбежавший полицейский увидел залитую кровью голову. Выстрела никто не слышал, но осмотр показал, что стреляли откуда-то сверху. Мужчину доставили в ближайший госпиталь, но до стола донести не успели. И на этот раз содержимое карманов ничем не помогло установить личность убитого. У него была желтоватая кожа, нос горбинкой и темные курчавые волосы. Хирург сказал, что еврей, видимо, откуда-то с Ближнего Востока. На руке он носил маленькие золотые часы; на шее под рубашкой была спрятана тонкая золотая цепочка, на которой висело маленькое распятие из золота и платины. В кожаном бумажнике, обнаруженном в кармане, лежали пятьдесят фунтов, чек на триста долларов и карточка члена чикагского атлетического клуба. Имени на ней не было, но в правом углу стоял номер, который, возможно, мог помочь установить его личность.

Джигс прибыл в госпиталь, посмотрел на убитого и покачал головой.

– Не знаю. Нашли еще что-нибудь?

– Связку ключей, – ответил сержант, проводивший дознание, – один из отеля, отеля для не курящих «Баннер» на Гауэр-стрит.

В госпиталь привезли управляющего отелем. Он опознал в убитом Генри Доу, тихого, безобидного мужчину с очень приятными манерами, который проживал в «Баннере» семь недель.

– Генри Доу, конечно, вымышленная фамилия, – сказал Терри.

– Конечно, какие уж тут сомнения, – согласился Джигс. – Меня сейчас волнует, кто он – «голубой» или «зеленый»? Перевес, и приличный, пока на стороне «зеленых».

Следующее происшествие не получило широкой огласки. К двум мужчинам в небольшом ресторанчике на Шафтсбери-авеню подсели двое других. У них завязался тихий, неторопливый разговор. Хозяин ресторана, сицилиец, признал в них соотечественников, хотя никого из них раньше никогда не видел. Гости заказали кьянти; вино налили в четыре стакана. Первые двое мужчин уже заказали обед, но затем попросили официанта унести еду. Один из них вышел из-за столика, сходил к хозяину и попросил у него отдельную комнату, где бы они могли спокойно обсудить свои дела. Мистер Гарсиа провел их наверх, включил свет и, смахнув пыль со стола, оставил одних. Он думал, что гости попросят принести обед сюда, но они заказали лишь вино. Говорили по-английски – в этом хозяин был абсолютно уверен; ни одного итальянского или сицилийского словечка он не услышал. Прошло полчаса, и Гарсиа поспешил наверх. В тот вечер у него было много клиентов, и он хотел спросить, будет ли эта компания обедать, а нет, так пусть освободят стол. Он постучал. Ответа не последовало. Он толкнул дверь и вошел. На мгновение Гарсиа оцепенел. Двое мужчин уткнулись носами в залитую кровью скатерть. Рядом стояли стаканы с остатками вина. Двоих других и след простыл.

Первым желанием мистера Гарсиа, как он признался потом полиции, было закричать. Но он тут же вспомнил, что это может испугать клиентов и нанести урон его бизнесу. Хозяин ресторана спустился в зал, подозвал официанта и, поглядывая, чтобы никто не услышал, рассказал о случившемся. Они вызвали полицию, и в ожидании ее он продумал, куда могли подеваться убийцы. Из всех возможных вариантов бегства один был очевидным. Внизу лестницы находилась дверь, которая вела во дворик за рестораном; дальше открой и закрой еще одну дверь, и ты на улице.

Терри на месте не оказалось. В кабинете инспектора за стадом дремал Джигс. Через несколько минут он был уже на месте.

– Всего лишь обычное убийство по-сицилийски, – успокоил хозяина американец. – Сначала стакан вина, заверения в вечной дружбе, а затем – пиф-паф! Кстати, выстрелов не слышали, мистер Гарсиа?

– Нет сэр, могу дать голову на отсечение…

– В этом нет необходимости, у вас, как я заметал, довольно шумно, а они были на два этажа выше. Вы бы их снова узнали?

Гарсиа развел руками.

– Что вы, сэр! Я не узнал даже, кого из них убили. Самые обычные посетители – я и не смотрел на них. Припоминаю, что они были чисто выбриты, а на одном была черная шляпа.

Объяснение прозвучало весьма правдоподобно. Джигс был достаточно наслышан о нравах сицилийцев: никто из них не станет покрывать убийц своих соотечественников. Вернувшись в Скотленд-Ярд, он застал там Уэстона и коротко рассказал о новом убийстве.

– Драка идет нормально, – удовлетворенно проворчал он, – и по древним правилам игры, которые гласят: око за око, зуб за зуб.

Перед самой полночью пришло новое сообщение. По Пикадилли, словно позабыв, что существуют ограничения скорости, мчались два автомобиля; на площади они выехали на встречную полосу, прорвались через поток машин на Ковентри-стрит и прямо напротив Углового Дома открыли пулеметный обоюдный огонь. Обе, не сбавляя скорости, свернули на Лестер-сквер, и воздух вновь задрожал от звука очередей. Кинотеатр «Эмпайр» выпускал последних своих зрителей. Люди в панике бросились к безопасным местам.

Машины проскочили Сент-Мартинз-плейс, Трафальгарскую площадь и по Нортумберленд-авеню вылетели на Набережную Виктории. Оттуда свернули к Сити. Неожиданно первая машина вильнула в сторону врезалась в фонарный столб и загорелась. Вторая пронеслась мимо, и случайный свидетель видел, как из нее в охваченную пламенем машину выпустили последнюю очередь.

Вскоре рядом остановились две автомашины, и их водители бросились сбивать пламя. Подбежал констебль из полиции Сити, дернул раскаленную дверцу и попытался вытащить скрючившихся на полу людей. Сделать это сразу не удалось но когда пламя сбили, дымящиеся тела вытащили на тротуар. Сзади было три человека: их, видимо, убили еще до того, как машина врезалась в столб. Водитель еще дышал; как выяснилось впоследствии, в него попало семь пуль.

– Чудненько, – бросил комиссар полиции из лондонского Сити, брезгливо покосившись на трупы. – Ну и что Скотленд-Ярд собирается делать со всем этим?

– Скотленд-Ярд, – вскипел офицер столичной полиции, – усвоит любые уроки, которые сможет преподать Сити.

Между Сити и городом, у каждого из которых была своя полиция, издревле не стихало соперничество.

– Позволю себе обратить ваше внимание, – продолжал офицер, – что перестрелка произошла в границах Сити, и мы счастливы оставить все вам.

– Это наглость, инспектор, – побагровел помощник комиссара.

– Весьма сожалею, сэр, – спокойно ответил инспектор, ничуть не скрывая своей иронии.

На следующее утро Керки Смит ни свет ни заря позвонил на Беркли-сквер.

– Ты, Эдди? Как смотришь, если вместе перекусим?

– Случайно не печеное мясо?[8]8
  Согласно Библии, испеченное на огне мясо ягнят израильтяне ели перед началом их исхода из Египта.


[Закрыть] – спросил Эдди.

Но намека на Библию Керки не понял, ибо все его знание Вечной книги не выходило за пределы двух классов начальной школы.

– Как это? Все, что пожелаешь, Эдди. Ананасы, устрицы, икра из погребов Кремля. Как? Приходи, старая кляча!

– Подумаю.

Полчаса спустя он явился. Его провели в отдельную комнату; мистер Смит был один, столик накрыли на двоих.

– Кофе, чай? И то, и другое отравлено, – весело предложил он. – Тебе следовало бы привести с собой своего химика, Эдди. Знавал я одного парня в Чикаго, который отсылал химику образец своего пойла, чтобы узнать, это бурда или настоящий самогон. А я свою выпивку на проверку не слал никогда – боялся, что химик скажет – ее пить нельзя, и я зря выкинул деньги.

– И тот парень еще жив?

– Конечно! Таких парней убивать нельзя. И раз уж заговорили об убийствах, Эдди, – он разлил по чашечкам кофе, – в Лондоне стали слишком много стрелять, и это пора остановить.

– Думаю, полиция с этим справится, – сказал Эдди Теннер, беря из сахарницы два кусочка сахара и без всплеска опуская их в свой кофе.

– И я так думаю, – согласился Керки Смит. – Странный я сегодня видел сон, Эдди. Приснилось, что эти парни, которые рассылают зеленые и голубые писульки, ударили по рукам – шестьдесят на сорок – и послали одну писульку, красную.

– Я такого не знаю – шестьдесят на сорок. Это мои несчастливые числа. Я член клуба «Пятьдесят на пятьдесят».

Керки Смит широко улыбнулся.

– Как насчет лосося, Эдди? Костей, правда, в нем многовато. Знал одного парня – с косточкой в горле так и помер. Сейчас такого не случится?.. Добро, Эдди. Значит, теперь красный. Кто там у тебя в помощниках? Слышал, беднягу Томасино нашли в канализации – жалость-то какая!

Эдди улыбнулся.

– Я слышал, парень, который спустил его туда, вчера вечером сгорел в машине – тоже жалость немалая!

Керки Смит протянул через стол руку, Эдди Теннер подал свою. Последовало крепкое, со смыслом рукопожатие, и Керки вернулся к последним новостям.

– Читал в утренней газете о твоем дяде. Занятый был старик! Оказывается, он в Америке проворачивал большие дела. А интересно, знает кто-нибудь, что он подкармливал Уэйса и отвалил приличный куш тем громилам, которые чуть не пришили Аля в Сисеро?

– Он был предприимчивым джентльменом, – выжидающе согласился Эдди.

– Еще бы! Илайджа Декадон! Он протащил в Штаты побольше выпивки, чем любой другой из живых или мертвых – да упокой Господь его душу!

Эдди задумчиво посмотрел на Керки.

– Не пойму, к чему ты клонишь.

– Ну-у, – протянул Керки, – просто интересно, как эти «голубые» и «зеленые» думают делиться.

– Хочешь доходы считать с того времени, как убили старика? Ничего не выйдет, Керки. Подводим красную черту и заводим новую книгу. Устраивает?

Керки кивнул.

– Ладно, не будем мелочиться.

На этом деловые переговоры были завершены, оставались только технические детали. И вскоре один маленький человечек – а был он очень уважаемым печатником со своей подпольной типографией – отставил в сторону емкости с зеленой краской, а второй представитель гильдии печатников – емкости с голубой краской, и с той поры они пользовались только красной. И содержание писем было пересмотрено с учетом лучших находок обеих сторон. И быть бы приятному и согласному товариществу, если бы не один возмущающий фактор – мисс Лесли Рейнджер.

Глава 20

В то утро Лесли вернулась домой в приподнятом настроении. У нее состоялся разговор с почтенным главой небольшого финансового заведения под названием «Дорри», и девушке пообещал место секретарши с немыслимо огромным жалованьем – семьсот фунтов в год.

Дома Лесли увидела на полу письмо, которое подсунули под дверь. Удивившись про себя, как можно было не заметить почтового ящика, она распечатала письмо. Оно было от мистера Теннера, текст был кратким:

«Зайдите, пожалуйста, ко мне сегодня около половины двенадцатого. Мне кажется, у меня для вас есть хорошая работа».

От мысли, что место у нее уже есть, Лесли стало легко на душе. Мистер Теннер нравился ей, но в то же время она чувствовала исходящую от него опасность. В том, что произошло в доме старого Декадона, подозревали его. И Лесли понимала, что не без оснований. Однако к ней он всегда был весьма расположен, вел себя деликатно и уважительно. Ни разу не позволил себе посмеяться или чем-то обидеть девушку. Пообещав пятьдесят тысяч, он и впрямь не шутил, это было до немыслимого великодушно.

Лесли много думала об этих деньгах. С одной стороны, она понимала, что должна отказаться от такой огромной награды за услугу, которую на самом деле не оказала. С другой стороны, чисто по-человечески от перспективы обладать таким богатством у нее захватывало дух. Лесли некоторое время сомневалась, стоило ли ей ехать на Беркли-сквер. В конце концов решила не обижать этого великодушного джентльмена.

Не успела она позвонить, как дверь открыли. Мужчина в ливрее, который с улыбкой приветствовал гостью, был ей незнаком, однако ее сразу же узнал.

– Мистер Теннер примет вас немедленно, мисс Рейнджер.

Лесли прошла за лакеем по знакомому вестибюлю в свой бывший кабинет. Эдди, похоже, сделал из него свою святая святых.

– Проходите, мисс Рейнджер. – Он подвинул ей стул. – Садитесь… Ну, я готов выслушать все ваши новости.

– Я рада, что вы позволили сказать мне первой – ведь я уже нашла место. В «Дорри» – это одна из самых старых фирм в Сити.

Эдди улыбнулся.

– Старая, но загнивающая. Я знаю «Дорри». Когда-то они процветали – имели отделения по всей Индии. Впрочем, кто-то мне говорил, их рефинансируют. Вполне возможно, с этой работой вам повезет. – Он остановил на девушке странный взгляд. – То, что я собираюсь вам предложить, мисс Рейнджер, вашей работе не помешает.

Эдди Теннер стоял у стола, его пальцы беззвучно барабанили по краю крышки.

– Вам не приходила в голову мысль о замужестве?

Лесли никак не ожидала подобного вопроса и не нашла, что ответить.

– Глупый вопрос? Но спросил я, чтобы узнать, не согласитесь ли вы выйти за меня замуж. Со мной вы могли бы иметь все, что пожелали бы.

Лесли, наконец, обрела дар речи.

– Вы… вы делаете мне предложение, мистер Теннер?

– Можете называть меня Эдди, если хотите. Это ни к чему вас не обяжет и будет звучать более приятельски. Терри Уэстон тоже при вашей первой встрече предложил вам, кажется, называть его Терри. Или не называть, не помню.

Лесли была уверена, что никому об этом не говорила.

– Откуда я узнал, неважно. – Он улыбнулся ее изумлению. – Читаю мысли. Вы мне нравитесь, а это нечто получше, чем пылкая, но скоропреходящая страсть. Я могу обеспечить вам грандиозную жизнь.

Лесли покачала головой.

– Нет? – Эдди не обиделся, даже не огорчился. – Жаль. – Он широко улыбнулся. – Вот это место я и хотел вам предложить.

– Мне ужасно жаль, – заикаясь, начала Лесли. – Это великая честь…

Эдди покачал головой.

– Это не честь, поверьте мне. Я был женат три раза. – У Лесли захватило дух от этого холодного признания, – и могу сказать, что выйти за меня для любой женщины никакая не честь. – Заложив руки в карманы, он прошелся по кабинету. – Я понимаю, что если бы вы сказали «да», то только из-за денег, а не потому, что любите меня. Когда женщина меня любит, я знаю. Такое случалось лишь однажды. Через три недели после свадьбы ее признали душевнобольной – страдала иллюзиями. И я был одной из них! После развода поправилась, снова вышла замуж. Сейчас у нее трое детей, она президент Женской противоалкогольной лиги; алименты много лет получает из денег, которые я заработал на спиртных напитках, и знает это.

Лесли изумленно уставилась на него.

– Вы были – как это называется – бутлегером?

Эдди кивнул.

– И старик Илайджа тоже – и еще каким! – Эдди рассмеялся, Лесли впервые услышала его смех, в котором звучало что-то похожее на искренность. – Такая у него судьба… Мне очень жаль.

– Мистер Декадон был бутлегером?

Теннер кивнул.

– Илайджа доставил в Штаты побольше спиртных напитков, чем любой другой подданный Его Величества. Он прибрал к рукам первые два тайных питейных заведения, которые были в Чикаго и принадлежали до этого благочестивому О'Баннону. Затем он потратил миллион баксов, чтобы Рваная Щека почил в вечном сне. Вы этого знать не могли. Все он делал отсюда, из Лондона. За всю жизнь в Чикаго старик наведывался раза три. Его наместником в Городе Ветров был я, и даже сказать не могу, сколько раз мой дорогой дядюшка Илайджа пытался надуть меня. Вот почему я останавливался здесь, когда приезжал в Лондон. Вот почему он брал на себя хлопоты по устройству гнездышка для меня под самой крышей.

– Кто его убил? – неожиданно спросила Лесли, глядя Теннеру прямо в глаза.

– Он сам себя убил, – холодно бросил Эдди. – Не проливайте слез об Илайдже, он того не заслуживает.

Лесли не решалась задать вопрос, который был готов сорваться с ее губ. Затем, собравшись с духом, она спросила:

– Вы не… вам нет необходимости заниматься… бутлегерством сейчас?

Эдди развеселился.

– Нет, разумеется. У меня в планах сейчас другое – стать эсквайром, английским помещиком, натурализоваться, купить поместье и просто осесть.

– Вы не смогли бы осесть, – покачала девушка головой.

Он с восхищением взглянул на Лесли.

– Жаль, что мы не можем договориться, но я уважаю вас за это. На мой взгляд, вы дура, но все равно уважаю… Провожать вас не буду – по причинам, которые не могу объяснить. Такси вам поймает Альберто – он посмелей, чем я.

Что он хотел этим сказать, Лесли не поняла.

Встретившись позже с Уэстоном – он приехал с инженером обследовать обломки аэроплана, – Лесли ни словом не обмолвилась ни о предложении Эдди, ни о своем посещении Беркли-сквер. Терри порадовали другие ее новости.

– Вас приняли в «Дорри»? Знаю, слышал – хорошая старая фирма, и жалованье отличное. Вам повезло, Лесли! Как вы нашли их?

– Это они нашли меня, наверно, через бюро. Получила телеграмму с просьбой зайти. Тихое такое заведение, на Остин-фриарс. Крошечный банк и эмиссионный дом. Приступаю завтра.

…В девять часов утра Лесли приступила к знакомству со своим новым местом работы. Фирму основало семейство Дорри. Их история уходила корнями в прошлое на два столетия. Они были банкирами, агентами по экспорту, чайными плантаторами и снимали пробу почти с каждого коммерческого пирога, который замешивался и испекался на Востоке. Обитая дубом контора была завешена портретами великих Дорри прошлого.

Когда Лесли показали ее рабочее место, она подумала, что произошла ошибка.

– Разве здесь место для секретаря?

– Нет, все верно, мисс Рейнджер, – ответил старший клерк. – Мистер Дорри распорядился, чтобы вам отвели именно этот кабинет.

– Он здесь?

– Нет. Сказать по правде, он давно здесь не бывал. Живет в Кенте. Дела у нас идут не так блестяще, как раньше… Когда я был мальчиком, «Дорри» считали одним из самых крепких домов в Сити…

Найдя в Лесли благодарного слушателя, старик долго еще предавался воспоминаниям. А в конце признался, что ему семьдесят, и когда Лесли великодушно слукавила, что на столько он не выглядит, растрогался. Почти всему персоналу было за пятьдесят, кроме трех или четырех стенографисток, попутно исполняющих и обязанности бухгалтеров.

Клерк провел с девушкой час, объясняя характер и сущность операций «Дорри», и Лесли отчетливо поняли, что дело доживает последние дни. Теперь это была даже не компания с ограниченной ответственностью, а что-то вроде непонятного товарищества, в котором какие-то подозрительные лица имели микроскопические акции. Лесли слегка приуныла.

Впрочем недавно часть акций купил новый партнер некий мистер Паттерн. Однако в контору он так ни разу и не наведался.

– Какая доля осталась у мистера Дорри, я, конечно, не знаю, – признался старик. – Мистер Паттерн стал партнером шесть месяцев назад. Говорят, пожилой джентльмен; живет где-то в Брадфорде.

В полдень Лесли поговорила с управляющим банком и открыла для себя поразительную вещь: она фактически представляет фирму. Лесли имела право подписывать чеки, искать партнеров и заключать договора. Подчинялась она лишь мистеру Дорри, который давно уже одряхлел и не мог никем и ничем управлять, и мистеру Паттерну.

– Для молодой леди это очень большая ответственность, – сказал управляющий. – Восемьдесят тысяч фунтов кредита в наличной форме и почти сто тысяч в деле – это не так уж мало.

После обеда Лесли представили персоналу. Она с небольшим удивлением узнала, что один из тех, кого легкомысленно назвали стенографисткой, на самом деле мужчина, очень молчаливый и необщительный, исполняющий должность бухгалтера. Он проработал в фирме всего три месяца, но уже успел вызвать стойкую неприязнь всех служащих.

Лесли еще не до конца разобралась во впечатлениях своего первого дня в качестве главы фирмы, но уже поняла, что недолюбливаемый бухгалтер – единственный компетентный специалист в штате. Это он проводил операции по импорту, договаривался о кредитах; только от него она смогла добиться толкового ответа на вопрос о состоянии счетов; только он мог дать ей консультации по всем финансовым сделкам.

Перед самым уходом Лесли к ней в кабинет заглянул старший клерк.

– Чуть не забыл, мисс Рейнджер: мистер Дорри особо просил напомнить вам, что ни при каких обстоятельствах обсуждать дела фирмы ни с кем из посторонних вы не должны.

Лесли вспыхнула.

– В этом предупреждении не было необходимости.

Лесли провела три загруженных работой дня, наводя порядок в деле, заставляя шевелиться дремлющий персонал с риском также вызвать нарекания в свой адрес. В субботу Лесли получила из главной конторы письмо, в котором сообщалось, что господа Дорри настолько удовлетворены работой мисс Рейнджер, что ее жалованье повышено до двух тысяч фунтов в год. В коридоре, потирая руки, к ней подошел старший клерк.

– Вы принесли нам удачу, мисс Рейнджер. За эту неделю у нас открыто восемнадцать новых счетов! Вот так-то. Над нами могут посмеиваться, но мы уже были в деле, когда обо всех этих новоиспеченных акционерных компаниях еще никто и не слышал!

Безусловно, этим можно было гордиться, но на практике использовать было нельзя. Прошло то время, когда здесь имели счета, и весьма значительные, крупные индийские дома и торговцы Восточной Индии. Конкуренция со стороны современных банков и работа по старинке привели к постепенному сворачиванию операций; теперь здесь имелось в наличии не более пятидесяти счетов. Лесли подсчитала, что каждый месяц убывало по одному счету.

В такой ситуации приток новых клиентов вселял уверенность. Правда, Лесли отнюдь не связывала это со своим появлением в фирме. Но услышать слова старика ей было приятно.

Она не подводила мистера Дорри и с инспектором Уэстоном свои дела не обсуждала. Не зря же он когда-то в мыслях присудил ей звание «Мисс выдержка и строгость». Терри не знал даже, что ее жалованье претерпело такой поразительный рост.