Текст книги "Шутник"

Автор книги: Эдгар Ричард Горацио Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Резко зазвонил телефон, и Джим Карлтон взял трубку.

Что-то щелкнуло в аппарате, минута молчания, и затем взволнованный голос спросил:

– Могу я поговорить с мистером Карлтоном?

– Да, мисс Риверс.

– Ах, это вы сами? – в голосе Джим услышал лестное для себя облегчение.

– Не можете ли вы прибыть в Фозеринг-Меншен, 63?

– Что-нибудь случилось?

– Не знаю еще, но дверь в одной из спален заперта, и я уверена, что там кто-то есть.

Глава 3

Девушка стояла у открытой двери в квартиру, когда два человека вышли из лифта. Она была неприятно удивлена при виде инспектора Элка, но Джим представил его как своего приятеля, а не сотрудника.

– Я посчитала, что мне следовало послать за полицией, но по некоторым причинам я не хотела… – сказала девушка.

Джим не думал, что она может так волноваться. Но происшествие, очевидно, нарушило ее душевное равновесие, и девушка выражалась не совсем ясно.

– Я пришла сюда собрать дядины письма… Он за границей, его фамилия Джексон, – выпалила она одним духом. – Каждый четверг две женщины производят здесь уборку. У меня нет времени этим заниматься, я работаю в конторе.

Они оставили Элка в коридоре, где он рассматривал гравюры, и девушке от этого стало как бы легче.

– Мисс Риверс, ваш дядя Артур Ингл, – прямо сказал Джим, и девушка густо покраснела. – Вполне понятно, что вы не хотите обнаруживать этот факт, но я подумал, что должен вам сказать, что знаю это, и избавить вас от ненужной… – Он остановился, подбирая слово.

– Лжи, вот нужное вам слово, – откровенно сказала девушка. – Да, мистер Ингл жил здесь, но под именем Джексона. Вы знали это? – робко спросила она.

Джим кивнул.

– Вот дверь, – указала девушка.

Квартира была построена необычно. В ней была очень большая столовая с низким, подшитым досками потолком и с деревянными панелями по стенам, в которых было три двери: одна в кухоньку, две другие в спальню Артура Ингла и в маленькую комнату, в которой он держал дрова. На дверь именно в эту комнату девушка и указала. Джим взялся за ручку – дверь была закрыта. Нагнувшись, он посмотрел в замочную скважину и увидел открытое окно, через которое желтый туман проникал в комнату.

– Обыкновенно эти двери открыты?

– Всегда, – с уверенностью сказала девушка. – Иногда уборщицы приходят раньше меня. Сегодня они запоздали, а я пришла немного раньше.

– А эта дверь куда ведет?

– В кухню.

Она пошла вперед и, открыв дверь, вошла в маленькое помещение. Оно было безукоризненно чистым, с одним окном, таким же, как и то, которое он видел в замочную скважину в комнате рядом. Джим посмотрел из него вниз – под ним была бездонная пустота, лишь под окном был узенький парапет. Он перекинул одну ногу через подоконник и почувствовал, что его руку с безумным усилием держит девушка.

– Не смейте, вы убьетесь насмерть, – задыхаясь, сказала она, а он засмеялся не без удовольствия: на самом деле риск был ничтожный.

– Я теперь высокого мнения о своей особе, – сказал Джим и в следующее мгновение перевесился, схватился за нижний пояс другого окна и втянулся в комнату.

Он не увидел ничего, кроме неясного очертания трех сундуков, поставленных друг на друга. Джим зажег свет и повернулся, чтобы рассмотреть царивший беспорядок. Старые ящики и сундуки, которые, он догадывался, прежде стояли в определенном порядке, были вытащены на середину комнаты для облегчения работы исчезнувших грабителей. В стене был сейф, дверка его была открыта. На полу лежало толстое металлическое кольцо, выжженное из дверки (оно и теперь было еще горячее) маленькой водородной лампой, которую вор оставил здесь же.

Джим отворил дверь и впустил Элка и девушку.

– Чистая работа, – сказал Элк, искренне восхищаясь деятельностью нарушителей закона. – Сейф пуст! Не оставлено ничего, даже папиросной бумажки. Хорошая работа! Только два человека в Лондоне могли это сделать – Тоби Хагтит и Лью Якоби.

Девушка изумленными глазами смотрела на эту «чистую работу». Джим заметил, что она побледнела, но не понял причины.

– Что было в сейфе? – спросил он.

– Не представляю, я даже не знала, что в этой комнате есть сейф. Он страшно обозлится!

Карлтон понял, что «он» – это отсутствующий Ингл.

– Но ведь некоторое время он не будет знать, – начал Джим, но девушка быстро его прервала.

– На следующей неделе в среду, – сказала она, – его выпустят.

Элк глубокомысленно почесал подбородок.

– Кто-то знал это, – сказал он. – А ведь у него не было сообщника.

Действительно, Артур Ингл работал в одиночку. О его проделках не подозревали даже его приятели по театру, а он занимался этим двенадцать лет, до ареста и осуждения. В своем кругу он был известен как плохой плательщик и беспринципный директор театра; никто и не подозревал, что талантливый исполнитель характерных ролей был руководителем конторы «Лоббер и К°, ювелиры» и других предприятий, которые приносили ему золотую жатву.

– Это не ваша вина, – сказал Джим Карлтон и дружески дотронулся до плеча девушки. – Нет никакой причины волноваться.

Элк при электрическом свете рассматривал лампу.

– Бьюсь об заклад, что это Тоби, – сказал он и пошел к окну. – Это его штучки. Для Тоби парапеты все равно, что широкая дорога, он мог бы стоять и полировать себе ногти на трех дюймах рассыпающегося песчаника.

Девушку больше, чем Джима, беспокоила личность вора. У Джима мысль работала с быстротой молнии. Тысячи вариантов пронеслись в его уме, но ни одно предположение его не удовлетворило.

А может быть, одно…

Блистательный Гарло не выходил у него из ума. На раскрытии тайны осужденного мошенника не заработаешь громадной суммы. Джим ни одной минуты не верил, что в сейфе были деньги. Ингл не походил на тех преступников, которые прячут деньги и ценности в своих сейфах. Наверное, у него были вклады в дюжине банков под различными именами.

Они снова вернулись в обшитую деревом столовую. Комната поразила Джима утонченной роскошью. Меблировка квартиры обошлась, вероятно, в несколько тысяч фунтов. Тут ему вспомнилось, что Артур Ингл был осужден только по трем делам. Доказательств его участия во многих других, доставлявших ему громадные барыши, или не было, или они были шатки. Эта квартира свидетельствовала о том, что у Артура Ингла были более выгодные дела, чем те, за которые он был осужден.

– Вы хорошо знаете своего дядю?

Девушка покачала головой.

– Я знала его лучше много лет тому назад, – сказала она, – когда он был актером, раньше чем… ну, раньше чем он разбогател. Я его единственная родственница. – Она подняла голову, прислушиваясь.

Кто-то постучал во входную дверь.

– Это может быть уборщица, – сказала девушка, прошла по коридору и открыла дверь.

На коврике за дверью стоял высокий человек в великолепном вечернем туалете. На его белоснежном белье сияли бриллианты.

Туалет соответствовал примитивному вкусу этого человека, так что она не нашла его вульгарным. Но под его бледным взглядом что-то в ней сжалось. Какое-то странное, необъяснимое ощущение говорило ей, что она находится под действием силы, не подчиненной земным законам. Его неизмеримое превосходство придавило ее. Так бы она, очевидно, чувствовала себя перед тигром.

– Мое имя – Гарло, мы познакомились в Дартмуре, – сказал он, обнажая в улыбке ряд ровных зубов, – Могу я войти?

От удивления она потеряла дар речи, но кто-то ответил за нее.

– Войдите, Гарло, – прозвучал голос Джима Карл-тона. – Я очень хотел бы узнать ваше впечатление от Дартмура; действительно ли оно так захватывающе?

Глава 4

Поведение мистера Гарло относительно дерзкого молодого человека поразило девушку. Он был с ним мягок, добродушен; казалось, он смотрел на Джемса Карлтона, как на шутника. А ведь это был «Великий» Гарло! Она узнала его в Принстоуне. Нельзя работать в Сити и не слышать о Гарло, о его затеях и успехах. Важные банкиры говорили о нем, затаив дыхание. Деньги у него так и текли; то там, то там прорывались они могучими потоками, часто разрушительными. Иногда они скрывались в подземных пещерах, чтобы вырваться оттуда еще более разрушительными по объему потоками, и прорывали новые каналы через старые культуры, а потом отступали, оставляя после себя разорение и развалины.

Когда мистер Гарло интересовался общественным благом, он отдавался со всей полнотой и азартом этому делу. Письма его в газетах по поводу уголовных наказаний были лучшими, когда-либо появлявшимися в печати. Он заваливал министерства планами образцовых полицейских учреждений, и, когда их отвергли, он сделал то, чего ни один филантроп раньше не делал. Он купил свободный участок на Ивори-стрит, построил на нем прекрасное здание, которое ему обошлось в сто тысяч фунтов, и подарил его полицейскому ведомству. Во всех отношениях это было образцовое полицейское учреждение. Помещения для заключенных были лучшими в мире, даже одиночные камеры были обставлены с большим комфортом, хотя в них и сохранились требуемые уставом дощатые нары. Этот дар всех изумил. Газетные обозреватели подшучивали над ним, карикатуристы издевались над правительством по его поводу.

В Сити перестали считать мистера Гарло эксцентричным, теперь его называли «проницательным» и сравнивали с его отцом, не в пользу последнего. Его стали побаиваться. Очень уж подвижны были его деньги для общей безопасности.

Мистер Гарло с улыбкой кивнул Джиму Карлтону, смерил взглядом мрачного Элка и сказал;

– Я и не знал, что вы знакомы с моим приятелем Джимом Карлтоном. – Затем, изменив тон, добавил; – Надеюсь, что я не являюсь здесь лишним?

Джим понял, на что он намекает.

– На квартиру был учинен воровской налет, и мисс Риверс позвала нас, – сказал он.

Гарло пробормотал слова сожаления и сочувствия.

– Поздравляю вас с тем, что вам удалось заручиться самым искусным полицейским чиновником, – обратился он мягко к девушке. – Поздравляю и полицейские силы, – он посмотрел на Джима, – извлекшие вас из министерства иностранных дел, там вы зря тратили энергию, мистер Карлтон, осмелюсь высказать вам свое мнение.

– Я все еще в министерстве, – сказал Джим. – Это моя частная работа. Ведь и полицейским чиновникам разрешаются удовольствия. А как вам понравился Дартмур?

Гарло грустно улыбнулся.

– Произвел сильное впечатление, даже трагическое, – сказал он. – Я говорю, конечно, о Принстоуне, там я провел две ночи.

Эйлин ожидала, что услышит о причинах этого визита; несмотря на тоску и мрачные предчувствий, она хотела узнать, какой каприз привел сверхмагната в дом заключения.

Гарло медленно перевел глаза с нее на мужчин, и Джим сразу же понял его желание; взглянув на Элка, он вместе с ним вернулся в комнату для дров.

– Мне кажется, – сказал Гарло, – что я мог бы немного помочь вам. Мое имя вам, надеюсь, известно: я мистер Стрэтфорд Гарло.

Девушка кивнула.

– Я знаю, – сказала она.

– Вероятно, вам сказали в «Дэчи»? – Ему как будто стало легче от того, что она знала, кто он. – К своему удивлению, я стал много думать, о вас после того, как мы познакомились, и вот какое предложение я хочу вам сделать – оно довольно деликатного характера: может быть, я мог бы найти для вас хорошее место. Ваше положение, если разрешите так выразиться, несколько трагично. Близость с… гм… с преступниками или с людьми с преступным прошлым оказывает отравляющее влияние даже на самые утонченные натуры.

Эйлин улыбнулась.

– Другими словами, мистер Гарло, – спокойно сказала она, – у вас создалось впечатление, что мне живется тяжело, и вам захотелось облегчить мою жизнь?

Гарло просиял.

– Именно, – кивнул он.

– Вы очень добры, – сказала она искренно. – Но у меня хорошее место в конторе нотариуса.

Гарло грациозно наклонил голову.

– Мистер Стеббингс очень добр ко мне…

– Мистер Стеббингс – из конторы Стеббингс, Фильд и Фарро, неужели? Он еще недавно был и моим нотариусом.

Она знала и это.

– Очень хорошие люди, хотя немножко старомодные, – сказал Гарло. – Конечно, вы слышали от мистера Стеббингса обо мне?

– Только однажды, – призналась Эйлин. – Он очень сдержанный человек и никогда не говорит о своих клиентах.

Гарло задумчиво прикусил губу.

– Прекрасный человек! Я часто думал, хорошо ли я сделал, расставшись с ним. Пожалуйста, передайте ему это, когда вы с ним увидитесь. Вы, значит, работаете в Новом синдикате книготорговцев?

Она улыбнулась.

– Нет, эта контора в том же доме, и вход в нее рядом.

– Ах, теперь я понимаю, как произошла ошибка, – сказал Гарло и быстро прибавил: – Мой знакомый, который знает также и вас, видел, как вы входили в контору, и, очевидно, ошибся.

Он не сказал, кто был их общий знакомый, а она не была настолько заинтересована, чтобы расспрашивать.

В дверь постучали, на этот раз сильнее.

– Простите, пожалуйста, – сказала Эйлин, – вероятно, это мои уборщицы. Прошу вас подождать.

Она поспешила из комнаты, послышался звук отворяемой двери. Карлтон и Элк вернулись в столовую.

– Очаровательная девица, – сказал Гарло.

– Чрезвычайно, – подтвердил Джим.

– Женщины не очень меня интересуют, – заметил Гарло, – они думают совсем иначе, чем мы. К тому же эмоциональны, все страхи, предрассудки…

Две бедно одетые фигуры прошли через открытую дверь, за ними Эйлин.

– Вы, вероятно, не узнали Ингла, мистер Гарло? – Джим рассматривал фотографию на камине. – Крепкий и длинный мошенник, очень ловкий, но есть у него заскок! Верит в революцию и тому подобный вздор… кровь, гильотина, позорная колесница…

Что-то заставило его обернуться и посмотреть.

Мистер Гарло стоял посреди комнаты, ухватившись за край небольшого стола. Лицо его было бледно и страшно искривлено, а в его бледных глазах было выражение такого ужаса, какого Джим никогда не видел ни на одном человеческом лице. Элк бросился вперед, подхватил его, когда он закачался, и повел к креслу. Гарло упал в него и закрыл лицо руками.

– О, Бог мой! – сказал он, медленно покачиваясь из стороны в сторону, и упал на пол.

Колосс был в обмороке.

Глава 5

– Маленькое сердечное недоразумение, – улыбаясь, сказал Гарло и поставил стакан с водой на стол. – Мне ужасно неприятно, что я причинил вам такое беспокойство, мисс Риверс. У меня уже несколько лет не было припадков.

Он так овладел собой, что рука его не дрожала, когда он ставил стакан.

– Фу! – он медленно вытер лоб шелковым платком и твердо встал на ноги.

– Позвольте мне довести вас до дому, – сказал Элк.

Гарло покачал головой.

– Это совершенно не нужно, – сказал он. – Мой автомобиль у дверей, и я знаю средство от всех таких мозговых расстройств. Это не лекарство, – улыбнулся он,

Элк все-таки пошел проводить его до автомобиля.

– Велите шоферу свезти меня на Черинг-кросскую силовую станцию, – попросил Гарло.

Элк в удивлении долго стоял на тротуаре, размышляя, что могло вызвать у архимиллионера такое желание.

На силовой станции, очевидно, знали мистера Гарло, так как никто не удивился его визиту. Инженер, куривший в дверях, отодвинулся, чтобы пропустить его в машинное отделение, и поставил ему стул. Гарло просидел там около получаса, и жужжание динамо-машин, стук и скрип больших колес успокоили его смущенный ум.

Он и раньше приходил сюда обдумывать свои великие замыслы, для него эта атмосфера была благоприятна. Мощь и величие громадных колес, ритм приводных ремней, затемненные лампы над мрамором распределительных досок, шумное спокойствие – все это изощряло его мысль. Сознание, что он находится у самого сердца громадной силы, питало вдохновение.

Прошло полчаса, час; с глубоким вздохом он встал, и его большое лицо осветилось улыбкой.

– Спасибо, Гарри, спасибо.

Он пожал руку рабочему и оставил в его ладони хрустящую бумажку. Через несколько минут он ехал по ярко освещенной Пикадилли и приветливо кивал блестящим огням, зарождение которых он только что видел.

Чтобы понять мистера Гарло, надо было его знать.

Семья Гарло состояла из пяти членов, когда родился Стрэтфорд Селвин Мортимер Гарло, и все были чрезвычайно богаты. Через неделю после его рождения мать умерла, а через три года умер и отец, оставив ребенка на попечении тети Мерси, несколько странной старой девы. Мальчик никогда не был в школе: здоровья он был некрепкого и получил домашнее воспитание. Сказочно богатая женщина ревниво охраняла свои права на него, вмешательство семьи приводило ее в ярость.

Она уехала от своих родственников и проживала в разных местах. Регулярно каждый месяц она писала двум своим сестрам и холостому брату в Нью-Йорк, и стиль ее писем никогда не менялся:

«Мисс Мерси Гарло свидетельствует свое почтение и сообщает, что мальчик здоров и получает соответственное воспитание, а также необходимое наставление в протестантской религии».

Она пригласила гувернера, бородатого молодого человека из Оксфордского университета по фамилии Марлинг. До ушей тети Элис дошел слух о небольшом скандальчике в Оксфорде, что заставило ее сомневаться в том, насколько соответствует мистер Марлинг своей роли – влиять на формирование еще незрелого ума юноши. И она сочла своим долгом написать об этом, и какое-то время спустя получила ответ:

«Мисс Мерси Гарло благодарит мисс Элис Гарло за предупреждение и сообщает, что она навела самые тщательные справки относительно обвинений против мистера Саула Марлинга и убедилась, что он поступил самым лучшим образом и не совершил ничего, в чем он мог бы упрекнуть себя или что сделало бы его непригодным для занятий с мальчиком».

Это произошло за год до смерти мисс Мерси. Когда она скончалась, мисс Элис поспешила в Борнемут, где за год до смерти поселилась сестра, и в небольшом уединенном коттедже близ университета нашла высокого сдержанного двадцатитрехлетнего юношу, одетого в черное. Бородатый гувернер, как со слезами объяснила горничная миссис Эдвинс, уехал за две недели до смерти мисс Мерси.

– А если бы он не уехал, – сказала мисс Элис, – я бы расправилась с ним по-своему. Мальчика угнетали! Он слова не мог сказать!

Созвали семейный совет с участием семейного адвоката, и все в первый раз увидели Стрэтфорда. Согласились, что юноше надо нанять квартиру в Парк-Лейне и пригласить к нему в компаньоны пожилого господина, в котором соединялось бы знание света с благочестием. Такого нашли в лице преподобного Джона Бартхерста, бывшего корабельного священника. Миссис Эдвинс была отпущена с пансионом, а начало самостоятельной жизни Стрэтфорда было отпраздновано торжественным обедом и посещением театра, где он просидел с каменным лицом, слушая шумный фарс.

Опекали его около года, а затем стеснительный молодой человек ожил, отпустил своего компаньона с чеком в тысячу фунтов, вызвал миссис Эдвинс к себе в домоправительницы, купил и перестроил дом герцога Грингарта в Парк-Лейне.

С тех пор имя мистера Гарло стало появляться в отчетах крупных предприятий. Наследства посыпались на него. Мисс Мерси была сказочно богата и оставила ему все до копейки. Затем умерла мисс Генриетта, и после оплаты наследственных пошлин ему досталось около двух миллионов; мисс Элис оставила больше. Холостой дядя в Нью-Йорке умер сравнительно бедным, оставив ему жалкие шестьсот тысяч фунтов.

Дом мистера Гарло представлял довольно некрасивое трехэтажное здание на самом дорогом участке в Парк-Лейне, так как вход в него был с боковой улицы. Гарло отворил дверь своим ключом и вошел в холл. Его библиотека была как раз напротив. На столе лежало несколько писем, которые он быстро перебрал, распечатав только одно. Оно было от Элленбери, которым в данную минуту мистер Гарло был очень недоволен: он доставил ему неверные сведения об Эйлин Риверс и поставил в глупое положение. Гарло внимательно прочел письмо, бросил его в огонь и следил, пока оно не почернело.

«Полезный человек, но немножко беспокойный. Надо им руководить, – решил он. – Надо вдохнуть в него часть собственной уверенности. Слишком большое желание угождать и слишком большой страх не угодить – вот недостатки Элленбери».

Гарло сел у письменного стола, нажал пуговку на нем, затем отодвинул панель в стене и достал небольшую темную бутылку, сифон и стакан. Налил в него немного виски и долил до краев содовой водой. Стакан был выпит до половины, когда вошла, не постучавшись, миссис Эдвинс. Высокая, желтолицая, с горящими глазами; ни медлительности, ни слабости, свойственных семидесятилетней женщине.

– Вы звонили?

У горничной мисс Мерси голос был резкий в чистый.

Она остановилась перед письменным столом, заложив руки за спину.

– Да, – сказал Гарло, – все в порядке?

– Все.

– Нельзя ли нам держать прислугу в доме? – спросила миссис Эдвинс. – Вчера я легла только в час, а сегодня встала в семь, чтобы впустить слуг.

Слуги никогда не ночевали в номере 704 в Парк-Лейне. Мистер Гарло объяснял своим знакомым, что для прислуги его комнаты слишком роскошны, но он устранил этот недостаток, наняв для них за большую плату прекрасный дом на Чарльз-стрит.

– Нет, полагаю, что не надо, – сказал он, выпячивая губы. – Я думал, вы поняли это.

– Но ведь мне может сделаться дурно ночью, я могу умереть, – сказала миссис Эдвинс, – и что тогда будет с вами?

Он улыбнулся.

– Гораздо важнее, что будет с вами, я полагаю! – сказал он благодушно. – Ничего не случилось?

Женщина подумала, прежде чем ответить.

– Кто-то заходил, больше ничего, – сказала она, – но я расскажу вам об этом потом.

Ему это показалось забавным.

– Да ведь к нам заходит множество людей. Ну что ж, будьте таинственны!

Гарло встал со стула и пошел из комнаты, женщина за ним. В холле был небольшой лифт, вполне достаточный для двоих, но она отклонила предложение воспользоваться им.

– Я пойду пешком, – сказала миссис Эдвинс.

Гарло тихо рассмеялся.

– А только что вы жаловались на усталость, – заметил он, закрывая решетку.

Лифт остановился в третьем этаже, и Гарло вышел на площадку. Здесь он ждал, тихонько напевая, пока не появилась женщина.

– Вы просто атлет, – любезно сказал он, снял с карманной цепочки маленький ключ и отворил им левую дверь.

Это была со вкусом меблированная комната, освещенная сверху скрытыми лампами. В одном углу стояла красная лакированная кровать, расписанная золотом; за небольшим письменным столом сидел человек. Он был почти так же высок, как мистер Гарло, и выдающимися чертами его лица были большой выпуклый лоб и длинная золотистая борода, в которой, несмотря на возраст – он был, пожалуй, ровесником Гарло, – не было седины.

Человек читал, худощавая рука подпирала щеку, глаза были устремлены в книгу, лежавшую на столе, и он поднял их, лишь когда Гарло заговорил.

– Здорово, Марлинг, – ласково сказал Гарло.

Человек закрыл книгу, заложив страницу черепаховым ножом.

– Добрый вечер, – просто ответил он.

– Пора гулять, правда?

В комнате была вторая дверь, и Гарло посмотрел на нее.

– Да, кажется, пора, – сказал человек и встал.

Он был в коротком халате и в синем бархатном жилете, ноги были обуты в красные сафьяновые туфли. Глаза его снова устремились на книгу.

– Оды Горация, – сказал он, – в английском переводе, только много ошибок.

– А вы знаете, кто вы?

Бородатый человек приложил руку ко лбу.

– Я Саул Марлинг, окончил Оксфорд, – сказал он.

– И больше никто?

Опять его рука поднялась к выпуклому лбу.

– Забыл… как глупо! Кажется, я что-то видел?

– Что-то вы видели, – согласился мистер Гарло, – как раз перед смертью мисс Мерси.

Тот вздохнул.

– Она умерла так внезапно. Ко мне она была очень добра. Ужасно неожиданно! Обыкновенно она сидела в кресле и с кем-нибудь разговаривала, и однажды после обеда она вдруг упала.

– На пол, – кивнул головой мистер Гарло почти весело. – Но вы что-то видели, не правда ли? – ободрял он собеседника. – Маленькую бутылочку и в ней что-то синее? Проснитесь, Марлинг! Вы помните бутылочку и нечто синее?

Марлинг покачал головой.

– Неясно… это было перед тем, как вы и миссис Эдвинс увезли меня. Я пил белый порошок – он шипел, как зейдлицевский, и потом…

– В деревню, – улыбнулся Гарло. – Вы были больны, бедняга, нам надо было чем-нибудь успокоить вас. А теперь вы здоровы?

– Голова немного не в порядке, – начал бородатый человек, но Гарло засмеялся, ласково взял его под руку и, открыв узкую дверь, повел своего собеседника вверх по лестнице. Наверху опять была дверь, Гарло ее отпер. Они очутились теперь на широкой гладкой асфальтовой площадке, окруженной парапетом в полчеловеческого роста. С полчаса ходили они под руку, и бородатый человек все время говорил.

Был густой туман, уличные фонари казались сверху светлыми пятнами.

– Вам холодно? Я ведь говорил вам, чтобы вы надели шарф, эх, вы, глупышка! – добродушно пожурил мистер Гарло. – Ну, пойдемте вниз.

Внизу он закрыл дверь и одобрительно оглядел комфортабельную комнату.

– Покойной ночи, Марлинг, спите спокойно.

Он запер дверь и вместе с миссис Эдвинс вышел на площадку. Ее суровые глаза были устремлены на него, пока он говорил, а сама она молчала.

– Он теперь совсем в норме, – сказал Гарло.

– В норме? – неприятным хриплым голосом сказала женщина. – Да ведь он читает и пишет!

– Пишет? – быстро переспросил Гарло. – Что?

– О, какой-то вздор о римлянах, но выходит разумно.

Мистер Гарло нахмурился.

– Это ничего не значит, он ведь не доставляет беспокойства.

– Нет, – коротко сказала женщина. – Я-то беспокоюсь, – продолжала она, – но он спокоен. Кто это мистер Карлтон?

Гарло коротко вздохнул.

– Он был здесь?

Она кивнула.

– Да, сегодня днем. Он спросил меня, не бывшая ли я горничная мисс Мерси – она умерла, должно быть, когда он только что родился.

– Ну, он постарше… А дальше?

– Мне вот что показалось очень странным: он сказал, что ему поручено выследить мистера Марлинга.

– Кто поручил?

– Не знаю. Но это был настоящий допрос. Он показал мне бумаги, они были из Истборна. Я сказала, что Марлинг умер. «Где?» – спросил он. «В Южной Америке», – ответила я.

– В Пернамбуко, – подчеркнул мистер Гарло, – во время чумной эпидемии. Гм! Умно и… беззастенчиво. Благодарю вас.

Женщина постояла, пока он вошел в лифт и исчез из виду, а потом отворила вторую дверь, выходившую на площадку. Эта комната тоже была хорошо убрана; осветив ее, она села и взяла большой ситцевый мешок. Из него вынула недоконченный чулок и расправила спины, и когда ее проворные пальцы двигались, губы ее шептали:

– Пернамбуко, чумная эпидемия…