Текст книги "Свирепый Пеллюсидар"

Автор книги: Эдгар Райс Берроуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

О-аа напряженно всматривалась в долгожданный берег и мысленно подгоняла "Сари", но в какой-то момент ее одолела усталость, и она уснула, а когда проснулась, то берег был совсем близко. "Сари" двигалась параллельно суше, и О-аа поняла, что течение не прибьет ее к берегу.

"Сари" увлекало сильное течение, пересекающее Безымянный Пролив и устремляющееся в Корсар-Аз – огромный океан, омывающий западную часть материка, на котором находилась Сари. Ничего этого О-аа не знала, она не понимала также и того, что земля по левому борту ее корабля была совершенно неизвестна ее соплеменникам. Надо сказать, что географические познания О-аа, как, впрочем, и познания большинства ее соплеменников, не выходили за пределы Кали и прилегающих окрестностей.

Восточный ветер сменился на северный и снес "Сари" ближе к берегу. Земля была совсем рядом. Картина, представшая перед ее глазами, вызвала у девушки самое искреннее удивление – это был город! Впрочем, она просто не понимала смысла увиденного. Ветер по-прежнему сносил корабль к берегу, и вскоре О-аа заметила, что на берегу собралась большая толпа воинов. Было очевидно, что если О-аа никогда не видела города, то собравшиеся на берегу люди никогда прежде не сталкивались с кораблями.

"Сари" была уже совсем близко к берегу, и воины, наконец, увидели О-аа, стоящую на бушприте. Внезапно они все попадали на колени и, закрыв лица ладонями, что-то дружно закричали. До О-аа донеслось: "Приди к нам, наша Ноада! Наша Ноада идет в Танга-танга!"

В этот момент днище "Сари" заскребло о подводные камни, и О-аа, не удержавшись, рухнула в воду. Она, впрочем, быстро сориентировалась и стремительно поплыла к берегу. Она училась плавать в небольшом озере в Кали, где не было никаких рептилий, но О-аа слишком часто видела морских хищников в этих водах, чтобы не плыть изо всех сил. Думаю, что не одна профессиональная спортсменка покраснела бы от стыда, если бы кто-нибудь засек время, за которое пещерная девушка преодолела сто метров, отделяющие ее от спасительной полоски суши. Когда она, наконец, выбралась на берег, потрясенные воины Танга-танга вновь рухнули на колени и закрыли лицо руками. О-аа посмотрела вниз, чтобы проверить, не вызвано ли это тем, что с нее свалилась набедренная повязка, и с облегчением обнаружила, что это не так.

V

О-аа посмотрела на коленопреклоненных воинов с недоумением.

– Что это вы затеяли? – осведомилась она. – Почему бы вам не встать?

– Можем ли мы стоять в твоем присутствии? – дрожащим голосом спросил один из воинов.

О-аа задумалась. Было похоже, что ее приняли за кого-то другого. "Что ж, решила она, этим, пожалуй, стоит воспользоваться. Похоже, они меня боятся это даже к лучшему".

– Я подумаю, – величественно сказала она.

Осмотревшись, она заметила, что несколько воинов, преклонивших колени в некотором отдалении, поглядывают на нее сквозь раздвинутые пальцы. Когда они почувствовали на себе ее взгляд, то немедленно склонили головы еще ниже и зажмурились так, что даже из-под ладоней было видно, как сморщились от этого их лица. О-аа вздохнула с некоторым облегчением: они видели ее лицо и, тем не менее, не разоблачили ее – до сих пор все шло хорошо. О-аа разглядела, что воины, окружившие ее, были желтокожи, носили раскрашенные кожаные передники и шлемы, показавшиеся девушке верхом изящества. Оружие ее интересовало меньше, но, тем не менее, она заметила, что оно было сделано из какого-то странного металла.

Рассмотрев окруживших ее людей как следует, О-аа важно произнесла:

– Теперь вы можете встать.

Воины немедленно повиновались. Некоторые из них тут же приблизились к ней.

– Наша Ноада, – с трепетом и обожанием сказал один из них, – мы так долго ждали тебя. Мы ждем тебя с тех пор, как первому ксексоту было дано знать, что лишь с твоей помощью мы научимся попадать после смерти в Карану. Это было очень давно. Наши жрецы говорили нам, что ты придешь, и мы ждали. О, как мы ждали тебя, наша Ноада! Несколько снов назад с воздуха сошла женщина, и мы решили, что она – наша Ноада, но теперь мы видим, что это не так. Пойдем с нами в Танга-танга, сделай милость, а наши жрецы отведут тебя в твой храм.

О-аа была озадачена. Большая часть того, что говорил ей этот воин, значила для нее не больше, чем китайская грамота для европейца, но она сообразила, что, по крайней мере сейчас, ей нечего опасаться. Ее природное здравомыслие подсказывало ей воздержаться от лишних вопросов, и она боялась только, что вопросы начнут задавать ей.

* * *

Диан Прекрасная многое узнала с тех пор, как оказалась в Лоло-лоло. В первую очередь ей стало известно, что она знает (вернее должна знать) все, в том числе и сокровенные помыслы людей.

Она выяснила, что люди Лоло-лоло называют себя ксексотами, что сама она прибыла из места, называемого Карана, которое находится где-то в небе. Это было место, куда попадали после смерти хорошие люди. Попадали, впрочем, туда они не сами, а с ее помощью. Плохих же людей она отправляла прямиком в Молоп-Аз, пылающее море, на поверхности которого расположен Пеллюсидар.

Несмотря на всю неискушенность в вопросах религии, Диан знала о Молоп-Азе. Да, собственно, кто из жителей Пеллюсидара не слышал о нем? Люди, похороненные в земле, попадали именно туда. В Молоп-Аз их по частям стаскивают злые человечки, которые обитают там. Диан сама видела, что во вскрытых могилах лежат обычно лишь обугленные кости, да и то не всегда. Именно поэтому многие племена Пеллюсидара хоронят своих мертвых на деревьях, чтобы птицы отнесли их в Мир Мертвых, расположенный над Землей Вечной Тени. Обнаружила она также, что быть Ноадой значительно почетнее, чем Императрицей. Здесь, в Лоло-лоло, даже король опускался перед ней на колени и закрывал лицо руками. Поднимался же с колен он только с ее разрешения.

Все происходящее с ней поначалу держало Диан в состоянии постоянного напряжения, но она постепенно приспосабливалась к своему положению. Люди несли ей еду, украшения, кожи, много маленьких восьмиугольных кусочков металла. Жрецы, забиравшие большую часть подношений, ценили эти кусочки металла значительно выше, чем остальные дары. Если в храме не оказывалось достаточного количества этих кусочков, то жрецы начинали беспокоиться. У Диан возникало много вопросов, но она не осмеливалась их задавать, так как понимала: если люди усомнятся в ее всезнайстве и мудрости, то это может плохо для нее кончиться. Диан не была знакома с историей самозванцев, но понимала, что те же люди, которые боготворят ее, разорвут ее на части, как только узнают, что она не та, за кого себя выдает.

Властитель Лоло-лоло Гамба (королей в этих краях называли го-ша) часто наведывался в храм. Гор, верховный жрец, как-то сказал ей, что Гамба не утруждал себя посещением храма до ее появления в Лоло-лоло.

– Ты очень красива, о Ноада, – сказал Гор, – может быть, поэтому го-ша и зачастил к нам.

– А может, он просто хочет попасть после смерти в Карану? – предположила Диан.

– Надеюсь, что так, – с сомнением покачал головой Гор, – раньше, по крайней мере, он никогда не оказывал должного уважения жрецам. Говорят, понизил голос верховный жрец, – он даже не верит ни в Карану, ни в Молоп-Аз. Мне передавали, что он утверждал, будто Ноада никогда не придет в Лоло-лоло, потому что Ноада – это выдумка жрецов.

– Зато теперь он знает, что это не так, – сказала Диан.

Вскоре после этого разговора в храм пришел сам Гамба. Он опустился на колени перед Диан и закрыл лицо руками.

– Поднимись, Гамба, -приказала Диан.

Ее трон был расположен на небольшом подиуме, так что все входящие оказывались ниже ее. Диан была закутана в тончайшее кожаное покрывало, оставляющее одно плечо открытым. Покрывало ниспадало до бедра и закреплялось там бронзовым диском. С шеи лже-Ноады свисали длинные ожерелья, достающие до талии. На ее руках и ногах звенели бронзовые браслеты. Все это варварское великолепие венчал головной убор из перьев.

Диан, надо сказать, чувствовала себя крайне неловко в этом наряде. Да это и понятно, ведь первая красавица Империи Пеллюсидара никогда не носила ничего подобного. Диан знала, что прекрасна, и не считала нужным добавлять что-либо к своей природной красоте.

Впрочем, Гамба, по всей видимости, придерживался на этот счет другой точки зрения, и его глаза загорелись при виде Диан. Ей его взгляд не понравился.

– Го-ша пришел поклониться своей Ноаде? – спросила Диан Божественная.

Гамба улыбнулся. Диан почудилась в его улыбке легкая ирония.

– Я пришел в гости, – ответил Гамба, – мне не надо приходить сюда, чтобы поклоняться тебе, – это я могу делать где угодно.

– Что ж, это хорошо, что ты чтишь свою Ноаду, – сказала Диан. – Пу будет доволен.

– Я чту не Ноаду, – спокойно ответил Гамба, – я чту женщину.

– Ноада недовольна, – ледяным тоном произнесла Диан. – И Пу тоже недоволен. Гору, я думаю, это также не очень понравится.

Гамба расхохотался.

– Гор может водить этих дурней за нос так, как ему вздумается, но со мной этот фокус не пройдет. Не знаю, почему ты здесь оказалась, меня это, впрочем, не очень-то интересует. Зато я уверен, что ты просто женщина. Спросишь, почему я в этом уверен? Да я вообще не верю ни в какую Ноаду. И не только я – много моих воинов думает так же.

– Ноаде не интересно, что ты говоришь, – сказала Диан, – ты можешь идти.

Гамба устроился поудобнее.

– Я – го-ша, – сказал он, – и только я решаю, оставаться мне или уходить. Сейчас мне хочется еще немного посидеть с тобой.

– Тогда я уйду, – сказала Диан, вставая.

– Подожди, – остановил ее Гамба, – если ты действительно так умна, как кажешься, то поймешь, что лучше иметь меня другом, чем врагом. Люди недовольны. Гор выдаивает из них все соки. С тех пор как ты появилась в наших краях, люди не могут вздохнуть без того, чтобы Гор не заставил их за это заплатить. Он пугает их твоим гневом и заставляет нести все больше даров и монет. Гор богатеет, а люди нищенствуют. Им уже нечем платить налоги в мою казну. Скоро мне, го-ша, нечем будет прикрыть свою наготу.

– Об этом ты мог бы поговорить и с Гором, – сказала Диан.

– Ты меня удивляешь, – покачал головой Гамба.

– О чем ты? – спросила Диан.

– Ноада – представительница Пу в Пеллюсидаре и, согласно тому же Гору, она всемогуща. Она принимает решения, она отдает приказания; она – а не Гор. Когда ты говоришь мне обратиться к Гору, это значит, что командует он. Я удивлен, что тебя раньше никто не раскусил. Это же так очевидно.

– Ноада отдает приказания, – резко сказала Диан, – и сейчас она повелевает тебе обратиться со своими жалобами к Гору. Простые люди тоже не идут со своими бедами прямо к Ноаде – они обращаются сначала к жрецам, а если те сочтут это необходимым, то передадут все мне.

Гамба от удовольствия хлопнул себя по ляжке.

– Клянусь Пу! – воскликнул он. – Да ты и впрямь не дура. Ловко же ты выкрутилась. Ладно, хватит этого притворства! Будем друзьями. Вместе мы могли бы многого добиться. Уверяю тебя, быть женой го-ша ничуть не хуже, чем быть Ноадой. Сейчас же ты просто пленница, а Гор – твой тюремщик. Обдумай это, Ноада, обдумай.

– Обдумать что? – раздался голос с другого конца зала.

Они оба повернулись. Это был Гор. Он подошел к Диан и, опустившись на колени, закрыл лицо руками. Затем поднялся, взглянул вопросительно на Гамбу и обратился к Диан:

– Ты позволяешь этому человеку сидеть в твоем присутствии, о Ноада? спросил он.

Гамба заметно напрягся, ожидая ответа Диан.

– Я ничего не имею против, – сказала та торопливо.

– Но это против законов, – сказал Гор.

– А разве не я даю вам законы? – спросила Диан. – Это я правлю народом Лоло-лоло и своими жрецами, разве не так?!

Гор неуютно поежился, Гамба ехидно ухмыльнулся. Диан встала, взглянула на своих собеседников и сказала:

– Вы оба можете идти.

Это прозвучало как приказ. Лже-Ноада спустилась с подиума и направилась к выходу из храма.

– Куда ты идешь? – резко спросил ее Гор, забыв даже традиционное обращение.

– Я хочу пройтись и поговорить с народом Лоло-лоло.

– Но это невозможно, – закричал побледневший Гор, – это против законов храма.

– Ты разве не слышал, что Ноада сказала о законах? – ехидно осведомился у него Гамба.

– Ладно, ладно, – заспешил Гор, – подожди тогда, пока я соберу жрецов и музыкантов.

– Мне не нужны ни жрецы, ни музыканты, – сказала Диан, – я хочу быть одна.

– Я пойду с тобой, – в унисон сказали го-ша и верховный жрец.

– Вы что, не поняли? Я пойду одна, – ответила Диан и вышла на площадь.

– Ну, – спросил ядовито Гамба, – как тебе Ноада?

– Я буду молиться, чтобы Пу наставил ее, – ответил Гор, но было видно, что на этот раз он сомневается в помощи Пу.

– Как бы она не наставила Пу, – ответил на это Гамба, любивший, чтобы последнее слово оставалось за ним.

Когда горожане увидели свою Ноаду, идущую по площади, это наполнило их удивлением и ужасом: они падали на колени и закрывали лица. Диан приказала им встать. Она остановилась рядом с одним мужчиной и спросила его, чем он занимается.

– Я бронзовых дел мастер, – ответил он, – и сделал те браслеты, что ты носишь, о Ноада.

– И много монет ты получаешь за свою работу? – спросила Диан.

– Я получаю много монет, – ответил мастер, – но... -тут он склонил голову и замолчал.

– Продолжай! – приказала ему Диан.

– Нет-нет, – с испугом произнес мужчина, – мне не следовало говорить об этом.

– Я приказываю тебе говорить, – настаивала Диан.

– Жрецы отбирают у меня большую часть, а остальное забирает го-ша. У меня почти ничего не осталось.

– А сколько ты получил за мои браслеты?

– Ничего, о Ноада.

– Почему?

– Жрецы сказали, что я должен сделать это бесплатно, и тогда ты простишь мне мои грехи, и я попаду в Карану.

– А во сколько ты их оцениваешь?

– Они стоят двести монет, – ответил мастер, – это самые лучшие браслеты во всем Лоло-лоло.

– Пойдем со мной, – сказала ему Диан и продолжила свой путь.

На другом конце площади, напротив храма находился дом го-ша. Перед его входом стояло несколько воинов из личной охраны Гамбы.

Они, как и прочие, завидев приближающуюся Ноаду, упали на колени, но Диан не увидела в их лицах привычного благоговения – только страх и злоба были в глазах воинов.

– Вы – воины, защита мирных жителей, – сказала Диан, – хорошо ли с вами обращаются?

– Рабам живется лучше нашего, с горечью ответил один из воинов.

– Нам достаются объедки со стола го-ша и его прихлебателей, а жалованья нам не платят, так что мы не можем ничего купить, – пожаловался другой.

– А почему вам не дают монет? Вы что, охраняете го-ша бесплатно?

– Мы должны получать по пять монет каждый раз, как го-ша ложится спать, но вот уже много снов, как мы ничего не получали.

– Почему?

– Го-ша говорит, что у него нет денег – их все забирают для тебя жрецы, ответил воин, собравшись с духом.

– Пойдемте со мной, – сказала Диан.

– Мы не можем оставить свой пост.

– Я, ваша Ноада, приказываю вам идти со мной, – властно повторила Диан.

– Что ж, если мы сделаем, как велит Ноада, то она сумеет нас защитить, сказал один из воинов и оглянулся на своих товарищей.

– Ну да, Гамба прикажет наказать нас, – с сомнением ответил ему другой.

– Гамба не осмелится наказать вас, если вы будете меня слушаться, вмешалась Диан, – а если и попытается, то ему не поздоровится.

Воины нехотя последовали за Диан. Она шла по узеньким улочкам города и расспрашивала прохожих, каждый из которых, казалось, был недоволен го-ша и жрецами Ноады. Каждому она приказывала следовать за собой и вскоре, когда она вернулась к храму, ее окружала огромная толпа.

Гамба и Гор ждали ее у входа в Дом Богов. Когда она поднялась по ступеням, они последовали за ней внутрь. Не обращая на них внимания, Диан уселась на свой трон и лишь затем посмотрела в сторону верховного жреца и го-ша.

– Гамба и Гор, – медленно и внушительно произнесла она, – вы не преклонили колени, когда я переступала порог храма. Вы можете исправить это упущение сейчас.

Мужчины заколебались. За их действиями, затаив дыхание, следили жители Лоло-лоло. Гор сдался первым, он опустился на колени и закрыл лицо руками. Было видно, как напряжены его плечи, – никто еще не осмеливался унизить верховного жреца перед всеми жителями города. Гамба остался стоять. Он посмотрел прямо в лицо Диан, и на губах у него зазмеилась ироническая улыбка. Но он недооценил Диан. Она перевела взгляд на стоявших впереди всей толпы воинов и сказала:

– Воины! Возьмите этого...

Она не успела договорить. Гамба, которому никак нельзя было отказать в уме, догадался, какие слова вертелись на языке у девушки, и рухнул на колени.

Удовлетворившись достигнутым, Диан позволила своим противникам встать и обратилась к красному от злобы Гору:

– Прикажи принести монет, и побольше, – сказала она.

– Для чего тебе?

– Ноада никому не обязана объяснять, что она собирается делать со своей собственностью.

– Но Ноада, – запротестовал Гор, – монеты принадлежат храму.

– И монеты, и храм принадлежат мне. Храм был построен для меня, и монеты собраны для меня. Отвечай, жрец, это правда?!

– Правда, – выдавил из себя Гор.

– Вот и пошли кого-нибудь за монетами.

– Сколько прикажешь принести, о Ноада? – дрожащим голосом спросил Гор.

– Столько, сколько смогут унести шесть твоих самых сильных жрецов. Если мне понадобится еще, я скажу тебе, – равнодушно бросила Диан.

Гор, дрожа от бессильной ярости, удалился в сопровождении шести жрецов. Но как ни велика была его ярость, он все же отчетливо представлял, что стоит ему совершить одну ошибку, и его мгновенно растерзает толпа сограждан, чье терпение он так долго испытывал, опустошая их кошельки. Поэтому вскоре он вернулся, и жрецы сложили свой драгоценный груз в тронном зале храма.

– Вот тому человеку, – сказала Диан, указывая на бронзовых дел мастера, вы дадите двести монет за браслеты, что он сделал для меня.

– Но Ноада, – не выдержал Гор, – эти браслеты были сделаны в дар тебе.

– Мне не нужны дары, которые идут не от чистого сердца. Заплатите этому человеку. Диан повернулась к Гамбе.

– Сколько раз ты спал с тех пор, как твои воины в последний раз получили причитающиеся им деньги?

Гамба побагровел. Выглядело это довольно непривлекательно при его желтой коже.

– Я не знаю, – ответил он угрюмо.

– Сколько? – спросила она у зашумевших воинов.

– Двадцать один раз, – ответил один из них.

– Уплатите каждому из этих людей по пять монет за каждый сон, – приказала Диан, – и пусть все воины придут и получат свои деньги.

Таким образом Диан уплатила различные суммы тем, кто пришел вслед за ней в храм.

Зрелище исчезающих денег довело Гора до белого каления, но Гамба, который был то ли менее жаден, то ли более сообразителен, от души развлекался. Немалое удовольствие доставляла ему и ярость Гора – противоборство светской и церковной властей существовало уже в те времена. Диан же становилась для него с каждым мгновением все более и более желанной.

– Ну а теперь, -сказала Диан, окончив раздавать деньги, – я скажу вам, как вы будете платить в дальнейшем. Все дары вашей Ноаде должны быть только от чистого сердца. Вы должны давать ей столько, сколько в ваших силах. Например, одну монету из десяти или даже из двадцати. Го-ша вы будете отдавать столько же. Когда я буду сидеть здесь, вы можете приходить сюда, и Гор вернет каждому то, что было взято у него против воли. Те, кто считают, что одна монета из десяти – не слишком высокая плата, могут вернуть эту часть денег Гору. Если у вас есть еще какие-либо обиды, приходите ко мне, и я помогу вам. А сейчас вы можете идти.

Улыбающиеся люди толпились в храме. Слышался смех и звон монет. Горожане смотрели на Диан с обожанием. Перед выходом каждый из них отдал Гору десятую часть полученных денег, и вскоре в храме остались лишь Диан, Гамба и верховный жрец.

– Пу будет недоволен, – прошипел Гор, – эти монеты принадлежали Пу.

– Ты дурак, – с сожалением сказала Диан, – и если ты не поумнеешь, то мне придется назначить нового верховного жреца.

– Ты не можешь этого сделать, – взвился Гор, – и ты не получишь больше ни одной монеты.

– Вот видишь, – сказал Гамба, обращаясь к Диан, – как я тебе и говорил Гор эти денежки забирает себе.

– Я говорила со многими людьми, – сказала Диан, – и узнала от них много интересного. В том числе и то, что они ненавидят тебя и меня. Вот почему, Гор, я назвала тебя дураком. Ты даже не знаешь того, что люди готовы восстать и убить нас. Они все против нас – ограбленные граждане и голодные воины. Теперь, когда я вернула им их деньги, они будут ненавидеть вас по-прежнему, но меня... меня они будут любить. Поэтому, если вам обоим дорога жизнь, вы оба будете делать то, что я вам говорю. И не забывайте, что я ваша Ноада.

VI

Диан спала. Яркое полуденное солнце не тревожило сон «Ноады» – в ее спальню не проникал ни один луч немеркнущего светила Пеллюсидара. В помещении было довольно жарко, и на Диан не было надето ничего, кроме набедренной повязки. Разметавшись, она лежала на своем массивном ложе, покрытом выделанными кожами. Сон Диан был беспокоен – ей снился Дэвид.

На пороге спальни внезапно возникла тень – это был мужчина, беззвучно двигавшийся к ложу Диан. Диан зашевелилась, и мужчина застыл в нерешительности. Девушке снилось, что к Дэвиду подкрадывается тараг, и она вскочила, чтобы предупредить своего возлюбленного. Грань между сном и явью была очень тонка, и Диан проснулась. В одном шаге от нее стоял младший жрец храма, сжимающий в руке небольшой бронзовый кинжал.

Диан понимала, что жизнь ее висит на волоске, но от ее внимания не ускользнуло, что жреца била крупная дрожь. Диан выпрямилась и, топнув ногой, властно приказала:

– На колени!

У жреца опустились руки и он, как подрубленный, рухнул на колени.

– Брось нож, – приказала Диан.

Жрец, похоже, уже не был способен на активные действия, и нож со стуком выпал из его вяло разжавшейся руки. Диан подобрала оружие.

– Теперь говори! – приказала она. – Кто послал тебя? Впрочем, зачем я спрашиваю, ведь это был Гор.

Жрец обреченно кивнул головой.

– Да простит меня Пу, я не хотел этого делать – истинная правда, но Гор заставил меня, он угрожал мне смертью.

– Что ж, теперь ты можешь идти, – мягко сказала Диан, – и больше не приходи.

Покорный ужас в глазах жреца сменился радостным недоверием. Слова запузырились у него на губах:

– Ты никогда меня больше не увидишь, о Ноада, – бормотал жрец, пятясь к выходу, – Гор обманул меня, он сказал, что ты не Ноада, но я – то вижу! Пу хранит тебя даже во сне.

После того как жрец удалился, Диан медленно оделась и вышла в главный зал. Ее, как обычно, встречали жрецы. Диан заметила, что они были чем-то взволнованы.

Зал был наполнен людьми. Все оживленно переговаривались. Среди присутствовавших был и Гор, который упал на колени, не дожидаясь приближения Диан. Когда она взошла на подиум, люди дружно опустились на колени и замерли.

Диан разрешила им подняться, и тут же у подножия ее трона образовалась галдящая толпа людей, желающих пожаловаться Ноаде. Диан заметила, что жрецы стоят тесной кучкой в стороне и о чем-то возбужденно шепчутся.

– Что случилось, Гор? – спросила она. – Что так взволновало твоих людей?

Гор неуверенно прокашлялся.

– Да ничего особенного, собственно говоря. Это не стоит внимания Ноады.

– А это мне решать. Отвечай на мой вопрос.

– Один из младших жрецов повесился в своей комнате, – ответил Гор, – мы не успели его спасти.

– А-а, – протянула Диан, – это я знаю. Это был жрец по имени Садж, не так ли?

– Для нашей Ноады нет тайн! – прошептал один из горожан.

После того как все жалобы были доведены до сведения Диан, она обратилась к собравшимся.

– Я дам вам новые законы, – сказала она. – Из всех денег, которые вы зарабатываете, каждую десятую монету вы будете отдавать го-ша. На эти деньги он будет следить за порядком в городе и содержать своих воинов. Еще столько же вы будете давать на содержание моего храма. Эти деньги вы будете сдавать после каждого из двадцати снов. Позже я назначу честного человека, который будет собирать деньги на храм. И вот еще что. Я хочу, чтобы мне выделили пятьдесят воинов, которые повсюду следовали бы за мной и подчинялись бы только мне. После каждого моего сна каждый из этих пятидесяти будет получать по десять монет. Есть ли среди вас пятьдесят человек, которые хотели бы служить Ноаде? обратилась она к воинам.

Из толпы, окружавшей подножие трона, вышло добрых две сотни воинов, и Диан отобрала из них пятьдесят самых сильных.

– Теперь я буду спать спокойно, – сказала она с расстановкой и взглянула на Гора.

Гор счел благоразумным промолчать.

Впрочем, его молчание отнюдь не означало покорность. Гор не собирался так просто сдавать свои позиции.

Храм еще был заполнен горожанами, когда с улицы раздался тревожный рокот боевых барабанов и страшный шум. Воины немедленно устремились на площадь, а в Дом Богов вбежал задыхающийся человек.

– Танга-танга пришли! – выпалил он. – Они взломали ворота и сейчас уже в городе.

Эти слова возымели мгновенное действие: горожане, толкаясь и давя друг друга, устремились прочь из храма, подальше от ворот. Толпа воинов, возглавляемая Гамбой, напротив, ринулась навстречу невидимому пока еще противнику. С точки зрения искушенной в военном деле Диан эта толпа представляла собой довольно жалкое зрелище.

Пятьдесят воинов, отобранные Диан, остались в храме. Дом Богов опустел. Младшие жрецы опустились на колени, повторяя:

– О Ноада, даруй нам победу, защити нас!

Гор, впрочем, довольно быстро прервал этот монотонный вой и приказал своим подчиненным закрыть и заложить двери. После того как это было сделано, верховный жрец обратился к Диан:

– Покарай врага, о Ноада! Сделай так, чтобы мечи наших воинов разили без промаха! Только ты можешь спасти нас!

Голос Гора возвысился, как в приступе религиозного экстаза, затем затих, и в зале наступила мертвая тишина. Диан понимала, что Гор ни на йоту не верит в ее способность изменить ход сражения, что наступил решающий момент.

Снаружи раздавались крики воинов и лязг оружия. Воздух звенел от криков раненых и умирающих людей. Шум усиливался. Сражающиеся уже вплотную приблизились к воротам храма.

Гор не спускал глаз с Диан.

– Уничтожь их, о Ноада! – вновь воззвал он, но на этот раз в его голосе было нескрываемое ехидство.

Массивные двери выдержали напор воинов Танга-танга, и шум битвы вновь начал удаляться. Вскоре до запертых в храме донеслись победные крики Танга-танга, но через некоторое время они замерли, и стало тихо.

Охрана Диан открыла ворота, и глазам уцелевших предстала чудовищная картина. Вся площадь была густо усеяна телами мертвых и умирающих. У ворот храма лежала целая груда трупов – немое свидетельство того, с какой яростью воины Лоло-лоло защищали свою Ноаду.

Вскоре стали известны печальные итоги битвы. Более ста воинов Гамбы были убиты, вдвое большее число воинов так или иначе пострадало в бою. Все рабы были освобождены, а многие мужчины и женщины Лоло-лоло были уведены в неволю. Воинам Гамбы удалось захватить лишь одного пленника. Несмотря на свое плачевное положение, он был настроен бодро и не пал духом, увидев Гора, Диан и Гамбу.

– Мы одержали великую победу, – сказал он, – и если вы меня не освободите, то наша Ноада вновь пошлет сюда воинов, и уж на этот раз они и камня на камне не оставят от Лоло-лоло.

– У вас нет никакой Ноады, – перебил его Гамба, – есть лишь одна Ноада – и она в Лоло-лоло.

Пленник с презрением усмехнулся:

– Интересно, а как же нам тогда удалось одолеть вас? – ядовито осведомился он. – Мы победили благодаря тому, что наша Ноада помогала нам. А эта, – тут он кивнул в сторону Диан, – эта – не настоящая Ноада.

– Есть лишь одна Ноада, – вмешался Гор.

Впрочем, это вмешательство было довольно двусмысленным – он не уточнил, Ноаду какого города он имеет в виду. Этим немедленно воспользовался пленник.

– Ты прав, -согласился он, -есть лишь одна Ноада, и сейчас она в Танга-танга. Она пришла к нам по воде в огромном замке. Когда он приблизился к берегу, она прыгнула в воду, населенную морскими чудовищами, и выплыла на берег невредимой. Только великий Пу и Ноада способны на такое. А сегодня она даровала нам победу.

С этими словами пленник победоносно оглядел притихшую аудиторию, как бы спрашивая: "Ну, что вы на это скажете?" В ответ не раздалось ни единого слова.

Народ Лоло-лоло пал духом. Каждая семья пострадала от набега Танга-танга. Почти в каждом доме оплакивали убитых и лечили раненых, а во многих стояла тишина – их обитателей угнали в рабство. Люди не могли опомниться от страшного удара, постигшего их город – у них опустились руки. Они даже не хоронили своих мертвецов, и в городе стоял ужасный смрад от разлагающихся трупов. Жрецы тем временем сновали между гражданами города, нашептывая им, что их Ноада – не Ноада.

Теперь немногие приходили в храм поклониться своей богине, широкий поток подношений уменьшился и превратился в узенький ручеек, мелеющий с каждым днем. Уже многие жители приходили к Диан с вопросом, как она допустила, чтобы такое несчастье стряслось с ее народом. Диан понимала, что должна противопоставить что-то слухам, распространяемым жрецами. То, что это была работа Гора и его подручных, ей стало известно от одного из ее воинов.

– Не я наслала на вас это несчастье, – ответила она одному из вопрошавших, – такова была воля Пу.

Великий Пу решил наказать народ Лоло-лоло за неверность его правителей и жрецов.

Нельзя сказать, что этот довод отличался какой-нибудь внутренней логикой. Впрочем, жители Лоло-лоло были не очень искушены в вопросах богословия, и речи Диан, как показало дальнейшее развитие событий, были для них достаточно убедительны. После того как ее слова стали известны всем в городе, напряжение вокруг Диан начало спадать, зато Гор и его помощники утратили значительную часть своей популярности.

Диан послала за Гамбой и приказала ему очистить улицы города от трупов смрад стал просто невыносим.

– Как ты себе это представляешь? – довольно непочтительно осведомился Гамба. – Рабов у нас больше нет – работать некому.

– Пускай этим займутся жители Лоло-лоло, – равнодушно посоветовала Диан.

– Они ни за что не согласятся!

– Мне надоело слушать твое нытье, Гамба, – взорвалась Диан. – Почему я должна все решать за тебя? Возьми воинов и заставь жителей работать.

– Я твой друг, – осторожно сказал го-ша, – но этого я сделать не могу даже ради тебя, меня же просто в клочья разорвут.

– Что ж, придется заняться этим самой, – сказала Диан и, позвав своих воинов, приказала им собрать достаточное количество людей, чтобы те очистили город от трупов.

– Да, и не забудьте захватить с собой Гора и остальных жрецов, – добавила она.