Текст книги "Боксер Билли"

Автор книги: Эдгар Райс Берроуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Спасибо, – ответила девушка. – Я еле стою от усталости.

Она была так утомлена и обессилена всякими волнениями, что, едва она успела лечь на мягкую травяную подстилку, как немедленно крепко заснула, не думая о странном положении, в котором она находилась.

На следующее утро солнце уже высоко стояло на небе, когда Барбара проснулась. Она с удивлением посмотрела на окружавшую ее обстановку. Потребовалось несколько минут, пока она пришла в себя. Сперва ей показалось, что она одна, но скоро ее взгляд упал на гигантскую фигуру, стоявшую у узкого прохода в ложбину.

Это был Байрн. При виде его, девушку охватил ужас. Одна, в диких горах неведомого острова, одна, с глазу на глаз с убийцей Билли Мэллори, с грубым животным, который ударил по лицу бесчувственного Терье, с хулиганом, который всячески оскорблял ее на корабле и угрожал ей кулаком! Она содрогнулась при этом воспоминании.

Но затем она вспомнила другую сторону его характера – и сама не знала, бояться его или нет: по–видимому, все зависело от настроения, в котором он окажется. «Нужно постараться расположить его в свою пользу…» – подумала девушка.

Ласковым веселым голосом крикнула она ему утреннее приветствие.

Байрн обернулся. Барбару поразил изможденный вид его бледного лица. – С добрым утром, – ответил он. – Как вы спали? – О, прямо восхитительно! А вы? – Так себе.

Она пристально взглянула на него, когда он приблизился к ней. – Вы, пожалуй, вовсе не спали! – воскликнула она.

– Мне не очень хотелось спать, – ответил он уклон чиво.

– Вы всю ночь провели настраже, – вскричала девушка. – Да, да, я знаю, что это так!

– Япошки могли нас выследить, нельзя было дрыхнуть, – сознался он. – Но я маленько сосну утречком, после того, как мы найдем какую–нибудь жратву. – Что же мы можем найти здесь? – спросила она.

– Здесь рыбы много, – объяснил он. – Я думаю, если вы дадите мне шпильку, мне удастся подцепить парочку.

Девушка дала шпильку, которую он нашел пригодной для своей цели. Сапожный шнур заменил лесу, и, нацепив жирного червя в виде приманки на самодельный крючок, Байрн уселся удить в маленьком горном потоке. Доверчивая и голодная рыба оказалась легкой добычей, и Билли через короткое время выудил две великолепные форели.

– Я мог бы их сейчас слопать цельный десяток, – объявил он, и продолжал закидывать удочку, пока на траве, рядом с ним, не оказалась груда блестящей форели.

Он очистил рыбу перочинным ножом, развел костер между двумя камнями и, нанизав рыбу на палки, поджарил ее на огне.

У них не было ни соли, ни перцу, ни масла, но девушке показалось, что за всю свою жизнь ей не приходилось есть такого вкусного кушанья. Только когда запах жареной рыбы приятно защекотал ей ноздри, она вспомнила, что уже второй день, как не ела. Не мудрено, что оба они накинулись на еду, наслаждаясь каждым куском.

– Ну, а теперь, – сказал Билли Байрн, – я думаю, что могу завалиться на часок. Смотрите в оба и, как что услышите, сразу будите меня.

С этими словами он лег на траву и моментально заснул.

Чтобы убить время, девушка принялась исследовать ложбину, в которую их занесла судьба. Скалы громоздились со всех сторон. Имелся только один вход, тот узкий проход, через который протекал ручеек и через который они пришли. Она не отваживалась выйти за проход, но через него виднелся лесистый склон, тянувшийся книзу. Дважды, совсем близко от нее, олень подошел к ручейку, чтобы напиться.

Это было идеальное местечко, красота которого прельщала ее, несмотря на ужасные условия, в которых она находилась. Как чудно можно было бы провести время в этом лесном раю при других обстоятельствах!

Ее страшно мучил вопрос: могла ли она полагаться на Байрна? Долго ли будет у него продолжаться «добрый стих?» Ей все время казалось, что она ходит по вулкану. С возвращением его силы, при сознании полной безнаказанности, неужели этот грубый человек сумеет себя обуздать? Даже в ее собственном кругу было немного мужчин, на которых она могла всецело положиться и с которыми рискнула бы провести в безопасности несколько недель наедине.

Барбара посмотрела на человека, лежавшего в траве и погруженного в глубокий сон. Какой он огромный! По своей физической силе он был идеальным защитником. И она думала о том, что она одновременно и в большой безопасности – и в большой опасности из–за того, что Байрн такой сильный и грубый.

Погруженная в эти невеселые мысли, девушка обегала глазами лесистый склон, зеленевший позади прохода. Внезапно она вздрогнула, вскочила на ноги и, затенив глаза рукой, начала вглядываться вдаль. Она могла бы поклясться, что что–то зашевелилось между деревьями далеко внизу! Да, она не ошиблась, – это была фигура мужчины…

Она подбежала к Байрну и стала трясти его за плечо.

– Кто–то идет к нам! – крикнула она встревоженным голосом.

XV
ПОНЯТЛИВЫЙ УЧЕНИК

Байрн и девушка вместе подошли ко входу в ложбину и, спрятавшись за утес, заглянули в расстилавшийся под ними лес.

Сперва ни один из них не увидел ничего тревожного. – Вам верно привиделось, – сухо сказал Байрн.

– Нет, – возразила девушка, – я хорошо видела; да вот я вижу опять! Взгляните! Там, там, направо! Байрн посмотрел по указанному направлению.

– Япошки, – пробормотал он, наморщив брови. – Глянь–ка на них! Их целая сотня. Он с беспокойством окинул глазом ложбину.

– А это место хуже, чем оно мне ночью показа лось, – заметил он. – Заберутся япошки на скалы, – нам тут и крышка, не уйти никуда от их копий.

– Да, – согласилась девушка, – мы здесь, как в мы шеловке. – Убираться, так убираться не медля. Идем! С этими словами они быстро проскочили через проход и, повернув направо, пошли вдоль отвесных скал, которые тянулись насколько мог охватить глаз и терялись в густом лесу.

Деревья и кустарник скрывали их от взоров туземцев. Их могли заметить в тот момент, когда они пробегали через проход, ведущий по ложбине, но как раз в это время неприятель был сам скрыт густыми кустами.

Несколько часов без передышки шли наши беглецы. Они перевалили через гребень горного кряжа, спустились в другую долину и наконец остановились для отдыха у небольшой речки. Они надеялись, что им удалось сбить с толку своих преследователей.

Снова Байрн занялся рыбной ловлей, снова сели они за незатейливую трапезу.

Байрн все поглядывал на девушку. Уже несколько дней, как он обратил внимание на ее поразительную красоту. Барбара часто ловила на себе его пристальный взгляд, и каждый раз Билли, застигнутый врасплох, виновато опускал глаза.

Эти взгляды сильно беспокоили девушку. Неужели опять начнутся осложнения и неприятности?

Байрн почти не говорил во время еды, и Барбара никак не могла придумать какой–нибудь интересной темы для разговора, которая отвлекла бы его от мыслей.

– Не лучше ли нам двинуться дальше? – спросила она наконец.

Байрн вздрогнул, как бы уличенный в каком–то неблаговидном поступке.

– Пожалуй, – сказал он. – Здесь ночь провести нельзя: слишком открытое место. Нужно найти такую дыру, где бы они нас не пронюхали.

Снова пустились они в безотрадный путь – бесцельное плутание по горам. Они бежали от одной опасности, а впереди ждала быть может опасность еще более страшная…

На сердце девушки было тяжело и неспокойно: она опять утратила свое доверие к Байрну и стала его бояться.

Они держались все время течения небольшого ручья, пока не дошли до места, где ручей вливался в реку. Тогда они двинулись по долине, по берегу этой реки, которая с каждой милей становилась все более широкой и бурной. День клонился к вечеру, когда они очутились против небольшого скалистого островка. У Байрна вырвалось радостное восклицание:

– Вот это место в самый раз! Здесь им нас ни в жисть не найти!

– Но как нам туда добраться? – спросила девушка со страхом, указывая на бешено мчавшуюся пенистую реку.

– Здесь не глубоко, – успокоил ее Байрн. – Я перетащу вас.

И, не дождавшись ответа, он схватил ее на руки и начал спускаться с берега.

Билли уже был разгорячен мыслями, которые занимали его в течение дня; теперь же, когда он почувствовал близость молодого теплого тела, у него захватило дыхание и кровь закипела в жилах. Он еле удержался от страстного желания прижать ее к себе и покрыть ее лицо поцелуями.

А затем ему пришла в голову страшная масль: чего ради ему собственно стесняться?

Чем была для него эта девушка? Он ненавидел ее и ей подобных. Она смотрела на него с презрением. Разве ее жизнь не принадлежит ему, ему, который спас ее дважды?

Да и что за беда? Им все равно никогда не выбраться с этого проклятого острова.

Они находились в это время на середине реки. Руки Байрна все крепче прижимали к себе девушку.

Резким движением он попробовал притянуть ее лицо к своему, но она уперлась обеими руками в его плечо и откинула голову.

Ее широко раскрытые глаза прямо смотрели в серые глаза Байрна. И каждый прочел во взгляде другого что–то огромное и значительное.

Барбаре показалось, что во взгляде Байрна светилась настоящая любовь, и это дало ей некоторую надежду. Или она ошибалась? А Билли смотрел в прелестное лицо женщины, которую он, сам того не сознавая, любил, и видел молчаливую и трогательную мольбу о пощаде.

– Не надо, – прошептала она похолодевшими губами. – Пожалуйста, не надо. Вы меня пугаете.

Неделю тому назад Билли Байрн только засмеялся бы и, пожалуй, «вздул» бы девушку за ее строптивость.

Теперь он не сделал ни того ни другого, и это одно уже красноречиво говорило о перемене, которая в нем произошла. Но он не ослабил своих объятий и не отвел своего горящего взора от ее испуганных глаз.

Так перешел он через бурную, но неглубокую реку. В его душе шла борьба.

Страх, немой, леденящий страх застыл теперь в глазах девушки. Напугать ее! Это было то, чего он так безуспешно добивался еще несколько времени тому назад, на «Полумесяце».

Теперь она открыто созналась, что боится его – и это не доставило Байрну ни малейшего удовольствия. Наоборот, ему стало как–то не по себе.

А тут еще в прелестных глазах показались слезы и сдержанное рыдание сотрясло тело девушки.

– И как раз тогда, когда я уже начала доверять вам! – вскричала она.

Он взобрался на берег и, все еще держа ее в своих объятиях, стоял на мягком ковре из густой травы.

Наконец он медленно поставил ее на ноги. Он был весь еще охвачен безумным желанием, но в душе его крепло новое чувство, которое боролось со страстью.

Ему вспомнились предсмертные слова Терье: «Прощайте, Байрн, охраняйте мисс Хардинг как можно лучше». Вспомнились и свои собственные слова во время последнего разговора с умирающим французом: «Я полагаю, что неделю тому назад я взаправду был трусом и негодяем».

Билли стоял, уставившись в землю и все еще держа девушку за руку. Ее большие глаза вопросительно глядели на него. Она ждала своего приговора, как подсудимая.

Билли поднял глаза на девушку, и вдруг она представилась ему в новом свете.

Он понял, что никогда не сможет ее обидеть, потому что любит ее.

И вместе с сознанием своей любви, ему пришла мысль, что эта любовь безнадежна. Никогда, никогда эта девушка не сможет принадлежать такому, как он!

Барбара Хардинг, напряженно ожидавшая его решения, заметила безнадежную грусть, засветившуюся в глазах Байрна, и изумилась. Пальцы, сжимавшие ее руку, безвольно разжались.

– Не пужайтесь, – тихо сказал Билли. – Пожалуйста, не пужайтесь. Я не могу обидеть вас, даже если б хотел.

Глубокий вздох облегчения вырвался из груди Барбары. Ее радовало не только то, что опасность миновала, но и то, что Байрн оказался достойным того уважения, которое она стала было к нему питать.

– Идем, – сказал Билли, – нам лучше пройти вглубь, чтобы с берега нас не было видно. Там мы поищем место для лагеря. Я полагаю, что нам придется просидеть здесь несколько дней. Вы верно до смерти устали, – и я тоже.

Они вместе принялись за поиски. Девушка снова чувствовала себя свободно и легко, как будто между ней и ее спутником не подымалось страшного призрака.

Билли был в каком–то необыкновенном состоянии: острая боль щемила его сердце, и вместе с тем он чувствовал себя более счастливым, чем когда–либо в своей жизни. Он бессознательно радовался присутствию любимой девушки и гордился своей победой над самим собой. Он ловко срезал длинным мечом Оды Иоримото несколько молодых деревьев и бамбуков, связал их крепкими волокнами трав и покрыл широкими листьями веерообразной пальмы. Получилось нечто вроде примитивного шалаша. Барбара собрала листьев и трав и устлала ими пол.

– Номер первый, Риверсайд–Драйв, – с усмешкой сказал Билли, когда работа была кончена, – а теперь я пойду к берегу и построю себе Боуэри[4]4
  Риверсайд–Драйв и Боуэри – кварталы в Нью–Йорке: первый фешенебельный квартал, а второй – рабочий.


[Закрыть].

– О, вы из Нью–Йорка? – живо спросила девушка.

– Ни в жисть, – ответил Билли Байрн. – Я из доброго старого Чикаго, но мне два раза пришлось быть в Нью–Йорке, и я знаю названия кварталов. В Боуэри у реки живет наш брат: вот я и хочу разбить свою палатку у реки. А вы, буржуйка, должны жить в Риверсайд–Драйве!

И он засмеялся своей шутке.

Но девушка не вторила его смеху. Наоборот, она казалась встревоженной.

– Не хотите ли и вы быть буржуем, – предложила она, – и поселиться в Риверсайд–Драйве, прямо через улицу от меня?

– Рылом не вышел, – угрюмо ответил Билли.

– Разве вам не хотелось бы там пожить? – настаивала девушка.

Всю свою жизнь Билли с презрением смотрел на ненавистных, трусливых буржуев, и вдруг ему задавали вопрос, не хотел ли он быть одним из них! Что это, насмешка? И, однако, он вдруг почувствовал непонятное желание оказаться на месте Терье или Билли Мэллори; в некотором отношении даже на месте Дивайна. Ему безотчетно хотелось походить на мужчин того общества, в котором жила любимая им девушка.

– Мне поздно меняться, – сказал он печально. – Вы такой родились. И разве я не выглядел бы, как чучело гороховое, в спинжаке и крахмальной рубашке?

Барбара невольно расхохоталась, представив себе его в таком виде.

– Я не то думала, – поспешила она объяснить. – Я не думала, чтобы вы одевались так, как они, но поступали, говорили как они, ну, знаете, как мистер Терье. Он был настоящий джентльмен.

– А я нет, – отрезал Билли.

– О, я не хотела этого сказать, – торопливо проговорила девушка.

– Хотели или нет, – все равно, это так, – продолжал Байрн. – Я не джентльмен, а хулиган. Помните, вы сами мне это сказали на «Полумесяце»? Я не забыл. И правильно, я хулиган. Меня никогда и не учили быть чем–нибудь другим, да я никогда и не желал быть чем–нибудь другим, до сегодняшнего дня. Теперь мне бы хотелось быть джентльменом, но слишком поздно.

– А вы попробуйте, – сказала девушка. – Хотите? Ради меня.

– Идет! – весело ответил Билли. – Для вас я готов даже баки носить.

– Какой ужас! – воскликнула Барбара Хардинг, – я бы на вас и смотреть не могла!

– Ладно! Так говорите, что вы хотите, чтобы я делал?

Задача была нелегкая и очень деликатная, если она не хотела оскорбить болезненного самолюбия Билли. Но Барбара решила ковать железо, пока горячо. Ей в голову не приходило спросить себя, почему она была так заинтересована в перевоспитании Билли Байрна. Она слегка колебалась, прежде чем начать говорить.

– Первое, что вы должны сделать, мистер Байрн, – сказала она, – это научиться говорить правильно; вы должны стараться говорить так, как я. Никто на свете не говорит совсем правильно ни на одном языке, но есть такие ошибки в произношении, которые особенно неприятны. И если обращать на них внимание, то очень легко отучиться от них.

– Ладно! – ответил Билли. – Я буду говорить, как всамделишний пижон, – ради вас!

Таким образом началось перевоспитание Байрна и, так как времени у них было более чем достаточно, то оно пошло быстрыми шагами. Билли очень заинтересовался учением, и, кроме того, ему так захотелось угодить своей учительнице! Таким образом дружба между ними еще более скрепилась.

Три недели провели они на островке, почти не покидая его и переходя за реку только для того, чтобы собирать плоды, которые росли в лесу.

Рана Байрна причиняла ему немало мучений. Одно время ему даже угрожало заражение крови. Температура вдруг поднялась, и встревоженная Барбара Хардинг всю ночь просидела возле него, смачивая ему голову водой и, насколько возможно, облегчая его страдания. Наконец поразительная живучесть его организма взяла верх над болезнью.

Однако он был так изнурен, что они решили подождать, пока к нему вернется его прежняя сила, и только тогда попытаться достигнуть морского берега.

Во все это время у них не было оснований для тревоги. Никаких следов преследования не замечалось. Два раза, правда, они видели за рекой туземцев, занятых по–видимому охотой, но это были чистокровные малайцы, и самураев между ними не было видно. Все же вид их был такой дикий и воинственный, что Байрн и Барбара не отважились обнаружить своего присутствия.

С тех пор, как они прибыли на остров, они питались главным образом рыбой и лесными плодами. Изредка им удавалось разнообразить свой стол блюдом из дичи и лисиц, которых Байрн успешно ловил в примитивные силки собственного изобретения. Но за последнее время дичь стала осторожнее и даже рыбы, казалось, поубавилось.

После того, как они два дня просидели на одних плодах, Байрн объявил о своем намерении пойти на охоту за реку.

– Не плохо поесть чего–нибудь мясного, – сказал он.

– Да, – воскликнула девушка, – я прямо соскучилась по мясу. Мне кажется, я могла бы съесть его сырым.

– Я–то во всяком случае мог бы! – подтвердил Билли. – Не поздоровится оленю, который попадется под револьвер Терье. Боюсь, что вам не перепадет ни кусочка. Я так изголодался, что съем его целиком – с рогами, копытами и шкурой, прежде чем донесу что–нибудь до вас.

– Ну, уж что–нибудь донесите! – засмеялась де вушка. – Прощайте! Желаю вам успеха. Только, по жалуйста, не заходите далеко. Мне будет ужасно скучно и страшно без вас.

– Может быть, вы пойдете со мной? – предложил Билли. – Нет, я только помешаю вам.

– Ладно, я буду держаться на расстоянии выстрела. Ждите меня до заката солнца. Прощайте! И он начал спускаться с обрыва в реку.

На другом берегу, в густой заросли, два злобных глаза следили за каждым его движением. Коричневая мускулистая рука крепко сжала боевое копье; стальные мускулы приготовились для прыжка и удара.

Девушка смотрела, как Билли Байрн перебирался через быстрый поток.

Какой он сильный! Сколько в нем энергии и выносливости! Что за человек! Правда, он грубый… но, странным образом, Барбара Хардинг восхищалась теперь той самой грубостью, которая когда–то так ее отталкивала… Вот он легко перепрыгнул на противоположный берег. В ту же минуту девушка заметила какое–то движение в кусте рядом с Билли.

XVI
ПРИЗНАНИЕ

Барбара Хардинг не знала, что вызвало движение, но инстинктивно почувствовала, что за этим кустом скрывается смертельная опасность для Байрна.

– Билли! – вскричала она. Его имя в первый раз невольно сорвалось с ее губ. – Смотрите, в кустах налево!

Тревога, звучавшая в ее голосе, заставила его повернуться при первом же ее слове, и это спасло ему жизнь. В нескольких шагах от него стоял полуобнаженный дикарь с занесенным копьем. Билли инстинктивно пригнулся и отскочил вправо. Тяжелое копье пролетело мимо, не причинив ему никакого вреда.

Воин с диким ревом выхватил свой кинжал и бросился на него. Байрн схватился за револьвер Терье и выстрелил прямо в упор; но, к ужасу девушки, револьвер дал осечку. Воин набросился на Билли раньше, чем он снова смог выстрелить.

Девушка видела, как белый человек сделал прыжок в сторону, чтобы избежать смертельного удара, затем обернулся с ловкостью пантеры и кинулся на дикаря.

Левая рука Байрна обхватила горло малайца, а могучим правым кулаком он наносил удар за ударом в коричневое лицо своего противника.

Дикарь выронил кинжал и вцепился в грудь гиганта, кусая и царапая его, но страшные удары продолжали сыпаться. Тогда дикарь обезумел от ужаса.

Единственная свидетельница этого первобытного боя стояла, как зачарованная. Голыми руками встретился он с вооруженным воином и победил его!

Какая сила! Ни Терье, ни Билли Мэллори не смогли бы этого сделать!

Бедный Билли Мэллори! Она, Барбара Хардинг, могла с восхищением смотреть на его убийцу! Девушка ужаснулась самой себе… Бой был кончен. Байрн бросил безжизненное тело своего врага на землю и снова вошел в воду, чтобы вернуться на остров. Когда он вскарабкался на берег и подошел к девушке, на лице его еще играла жесткая усмешка.

– Пожалуй, мне лучше не отходить от дома, – сказал он. – Я вижу теперь, что оставлять вас одну нельзя. Подумать только, что бы было, если бы он застиг вас одну!

И Байрн содрогнулся при этой мысли.

Девушка не ответила ни слова. Пораженный ее молчанием, Билли взглянул на нее. Он опять прочел в ее глазах выражение ужаса, как тогда, на палубе «Полумесяца», когда он ударил в лицо бесчувственного Терье.

– В чем дело? – спросил он тревожно. – Разве я не так поступил? Не убей я этого чумазого, он бы меня убил, а потом бы захватил бы и вас. Мне очень жаль, что вы всему этому были свидетельницей!

– Это не то, – ответила она тихо. – Вы вели себя очень храбро, и это было поразительно. Только я вспомнила о мистере Мэллори. О, Билли! Как могли вы тогда это сделать?

Байрн поник головой.

– Пожалуйста, не вспоминайте об этом, – с трудом проговорил он наконец. – Я отдал бы свою жизнь, чтобы вернуть его обратно, ради вас. Вы любили его, я понял теперь. Что бы я теперь не сделал, чтобы иску пить свою вину! Когда я увидел, что Терье полюбил вас и что у него честные намерения, я начал помогать ему. Он был вам ровня, и я надеялся, что, помогая ему честно завоевать вас, я заглажу то, что я сделал с Мэллори. Теперь я вижу, что ничто никогда не сможет этого изгладить. Мне придется мучиться всю жизнь. Вы мне ясно показали, какую подлость я совершил. А если бы не вы, я бы даже гордился этим. Вы и Терье научили меня глядеть на вещи совсем иначе, чем я привык это делать. Я не жалею об этом. Но, мисс Хардинг, ради бога, не глядите на меня так, – я не могу перенести этого!

В первый раз Байрн открыл перед ней свою душу. Это тронуло девушку больше, чем она себе в этом сознавалась.

– Было бы глупо с моей стороны уверять вас, что я Когда–нибудь смогу забыть это ужасное дело. Но мне кажется, что его совершил какой–то совсем другой человек, а не вы, который выказал столько мужества и так рыцарски относился ко мне в течение этих по следних недель!

– И все же это был я! – печально сказал он. – Ужасно, что это останется в вашей памяти. Вы никогда не сможете вспомнить о мистере Мэллори, не вспомнив также о той скотине, которая его убила. Господи! А я еще считал себя таким молодцом! Но вы не можете себе представить, мисс Хардинг, как я был воспитан. Не думайте, что я хочу этим оправдаться; я хочу только сказать, что было бы просто непостижимо, если бы я сделался другим человеком. Ведь у меня не было других знакомых, кроме воров, карманщиков или убийц. Хитрости во мне было меньше, чем у большинства из них, и поэтому мне приходилось опираться на свою грубую силу; я это и делал. Стыдно вспомнить, как я это делал! Поняте о «честной борьбе», – он рассмеялся при этой мысли, – мне и в голову не приходило. Да если бы я вздумал тогда «честно» бороться, мне бы живо наступил конец. Никто у нас не дрался честно ни в моей шайке, ни в других шайках, с которыми мне приходилось сталкиваться. Убить человека считалось самым славным поступком, а если его избивали до смерти, то это нисколько не уменьшало подвига. Принималось во внимание только, что вы делали, а не то, как вы делали. Конечно, если бы я хотел, я бы мог и тогда сделаться порядочным. Были такие парни, которые родились и выросли по соседству со мной и умудрились стать довольно приличными. Они работали и вели честную жизнь. Но мне всегда тошно было смотреть на них, я страшно их презирал. Мне совсем не хотелось быть приличным, пока… пока я не встретил вас и… и…

Он запнулся, и краска залила его лицо и шею.

– И не пожелал заслужить вашего уважения, – закончил он наконец свою фразу.

Это было совсем не то, что он хотел сказать первоначально, и девушка это поняла. Внезапно ее охватило желание услышать от Билли Байрна именно те слова, которые он не осмелился произнести. Но она быстро подавила в себе эту фантазию и возмутилась, что смогла так фамильярно разговаривать с человеком из его класса…

* * *

Дни шли за днями, недели за неделями, а Байрн и мисс Хардинг все еще сидели в своем убежище на маленьком островке. Байрн находил один предлог за другим, чтобы отсрочить путешествие к морскому берегу. Он понимал, что оно неминуемо, что рано или поздно они двинутся в путь; но он знал также, что это будет началом конца его тесной дружбы с мисс Хардинг, и боялся об этом подумать.

Если им повезет, они будут подобраны каким–нибудь случайным кораблем; если нет, их убьют туземцы. В последнем случае его разлука с любимой женщиной будет не более полной, чем если бы ей удалось вернуться на свою родину.

Билли Байрн был уверен, что, как только они очутятся среди цивилизованных людей, Барбара Хардинг снова примет по отношению к нему прежний высокомерный тон, что он опять станет для нее существом низшего порядка, к которому люди ее круга обращаются со словом «человек».

Конечно, он приложит все усилия, чтобы вернуть ее родным. Но разве такое уж преступление – урвать несколько часов счастья в награду за свои услуги? Это лишь слабое возмещение за одинокую безрадостную жизнь, которая ему предстоит, когда она навсегда уйдет из его жизни!

Билли подумал, что он имеет некоторое право на эту краткую радость, а потому медлил и продолжал жить во втором шикарном квартале «Риверсайд–Драйв», против «особняка» мисс Хардинг.

* * *

Прошло почти два месяца. Наконец весь запас отговорок и отсрочек иссяк. Пришлось назначить определенный день для путешествия.

– Мне кажется, – сказала мисс Хардинг, – что вам просто не хочется покинуть остров. Все ваши отго ворки смешны. Может быть вы боитесь опасностей, которые нам предстоят? – прибавила она шутливо.

– Вы угадали, – ответил он серьезно. – Я не желаю покидать этого острова и я очень боюсь того, что пред стоит… мне.

– Вам?

– Как ни смотри, я потеряю, вас, а я… я… о, неужели вы не видите, что я вас люблю? – вырвалось у него вдруг, несмотря на все его добрые намерения.

Барбара Хардинг посмотрела на него с минуту, а затем нанесла ему самую большую обиду, какую могла нанести: она засмеялась.

Кровь кинулась ему в голову; он мучительно покраснел, а затем побледнел, как мертвец.

Девушка собиралась что–то сказать, но в эту минуту из–за реки слабо донеслись до них грубые крики и звуки выстрелов.

Билли немедленно побежал по направлению к ним. Девушка следовала за ним по пятам. Добежав до берега островка, он обернулся к ней.

– Подождите здесь, тут безопаснее, – сказал он. – Судя по выстрелам, это могут быть белые люди, но может быть и нет. Я хочу сам разузнать это раньше, чем они вас увидят, кто бы они ни были.

Звуки стрельбы стихли, но громкие крики становились все слышнее. Байрн уже собирался спуститься с берега в реку.

– Стойте, – прошептала девушка. – Они идут к нам, через минуту мы их увидим отсюда.

И она потащила Байрна за куст. Приникнув к земле, они молча следили за приближавшимися людьми.

– Это япошки, – объявил Билли, который продол жал называть так гордых самураев.

– Да, и с ними двое белых мужчин, – прошептала Барбара Хардинг.

В голосе ее слышалось плохо скрываемое возбуждение.

– Пленные! – добавил Байрн. – Верно, кто–нибудь из почтенной команды «Полумесяца».

Самураи двигались прямо по берегу реки. Они должны были пройти на расстоянии двухсот футов от острова. Билли и девушка тихо лежали в кустах.

– Я не узнаю их, – сказал изумленно Билли.

– Что это? О, мистер Байрн, это просто невозможно! – прошептала вдруг девушка в страшном волнении. – Ведь это капитан Норис и мистер Фостер, штурман с «Лотоса»!

Байрн приподнялся. Отряд находился как раз против их убежища.

– Сидите здесь, – прошептал он сурово. – Я пойду освобождать их.

И прибавил:

– Ради вас, потому что люблю вас. Ну что же, смейтесь опять!

И он ушел.

Он быстро побежал по берегу, прячась от самураев, которые уже миновали остров. В руке у него было длинное боевое копье туземца, которого он убил, за поясом висел длинный меч Оды Иоримото, а в кобуре находился револьвер Терье.

Барбара Хардинг тревожно следила за ним глазами, пока он переходил реку в брод и карабкался на противоположный берег. Она видела, как он побежал за уходившим отрядом. Вот он высоко поднял копье, и из его груди вырвался такой воинственный крик, которому позавидовали бы дикие индейцы.

Воины обернулись как раз в ту минуту, когда копье уже летело на направлению к ним. Метнув копье, Билли выхватил свой револьвер и открыл стрельбу. Оба пленника воспользовались замешательством своей охраны, чтобы схватиться с туземцами и овладеть оружием.

В отряде было всего шесть самураев. Двое оказались убитыми в самом начале нападения Байрна, но остальные четверо, оправившись от первого испуга, яростно бросились на своих врагов.

Снова в самую критическую минуту револьвер Терье дал осечку… Обозлившись, Байрн отказался от этого оружия и взялся за длинный меч. Норис подхватил с земли копье Байрна и проткнул им одного из японцев, набросившегося на Билли.

Теперь силы оказались равны – трое боролись против троих.

Норис на славу работал копьем. Оно оказалось самым действенным оружием против мечей самураев. Он убил им своего противника и бросился теперь на помощь к Фостеру. Зато дела Билли оказались не столь блестящи.

Барбара Хардинг видели издали, как искусный противник теснил его. Она видела, что Билли тщетно старался проскочить мимо японца и схватить его сзади руками.

Если только к Билли не подойдет помощь – и очень быстро, – он погиб! Девушка схватила короткий меч, который она постоянно носила, и бросилась в реку.

Ей еще ни разу не приходилось переходить через нее, потому что Байрн всегда переносил ее на руках. Течение было быстрое и сильное. Оно почти свалило ее с ног, когда она была на полпути, но ей ни на минуту не пришло в голову отказаться от своего намерения.

Ей показалось, что прошла целая вечность, пока она добралась наконец до берега и, вскарабкавшись наверх, с радостью увидела, что Байрн еще держится. Фостер и Норис теснили своего противника, им опасность не грозила.

Девушка подбежала к Байрну. Она увидела злобную усмешку на коричневом лице его врага, увидела, как блестящий меч сделал неожиданный финт. Байрн ответил неловким выпадом, но меч самурая отклонился в сторону и ударил его по голове.

Она опоздала на одну секунду! Он погиб, но во всяком случае она сможет отомстить за него. Едва меч самурая коснулся Билли, как острие короткого меча Оды Иоримото вонзилось в темную грудь дикаря. Громко вскрикнув, он упал рядом с телом своей жертвы.