Текст книги "Безумный король"

Автор книги: Эдгар Райс Берроуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Эдгар Райс Берроуз
Безумный король

Часть первая

1
БЕГЛЕЦ

Город Луштадт был взволнован сверх всякой меры. Безумный король сбежал. Встревоженные жители собирались на улице, чтобы обсудить последнюю информацию об этом чрезвычайном событии. Перед дворцом скопилась огромная толпа, ожидающая неизвестно чего.

Уже десять лет никто не видел в лицо короля-мальчика, заточенного в башне мрачного замка Бленц со дня смерти старого короля, его отца.

Когда дядя юного короля, принц Питер Бленц, объявил народу Луты о внезапном помрачении ума своего племянника, это вызвало массу пересудов. Еще больше слухов и сплетен породило заявление, что Питер Бленц назначен регентом до конца жизни молодого короля Леопольда либо до тех пор, пока «всемилостивый Господь Бог не вернет нашему возлюбленному монарху всю мощь его неисчерпаемых умственных способностей».

Но десять лет – немалый срок. За это время облик короля-мальчика размылся в памяти тех верноподданных граждан, которые вообще были способны что-то помнить.

Конечно, в столичном городе Луштадте осталось немало тех, в чьей памяти хранился образ красивого юноши, в прежние времена почти каждое утро выезжавшего на лошади из ворот дворца вместе с высоким, статным отцом-королем. Он мчался легким галопом по широкой равнине, расстилавшейся у подножия холма, на котором стоял дворец. Но даже эти люди давно оставили надежду, что их молодой король когда-нибудь взойдет на трон и что им хоть раз удастся увидеть его живым.

Надо сказать, что Питер Бленц не был ни добрым, ни даже разумным правителем. За время его регентства налоги удвоились. Его чиновники, беря пример с правителя, тоже были тиранами и взяточниками. Нерадостной была жизнь в Луте все эти десять лет.

Люди шептались о том, что на самом деле молодой король умер уже много лет назад. Но никто даже шепотом не осмеливался сказать, кто же повинен в смерти молодого монарха, потому что угодить в тюрьму можно было и за меньшее. И вот теперь поползли слухи о том, что Леопольд Лутский вырвался на свободу из замка Бленц и то ли скрывается где-то в горах, то ли скачет по равнинам по ту сторону города.

Питер Бленц кипел от ярости и в то же время испытывал страх.

– Я говорю вам, Коблич, что это не просто совпадение! – воскликнул он, обращаясь к военному министру, человеку с землистым цветом лица. – Нас предали. Тот факт, что он сумел сбежать как раз перед приездом нового доктора, вызывает особое подозрение. Кстати, Коблич, никто, кроме вас, не знал о той важной роли, которая возложена на доктора Штайна, – многозначительно добавил принц Питер.

– Ваше Высочество подвергает сомнению не только мою лояльность, но и мой здравый смысл, – спокойно возразил военный министр. – Подумайте сами, мой принц, что случится со старым Кобличем, если на троне Луты окажется Леопольд?

– Вы правы, – усмехнулся Питер. – Я знаю, что вы не настолько глупы, чтобы укрывать беглеца. Но тогда кто нас предал?

– Стены имеют уши, принц, – ответил Коблич. – А мы не всегда бываем осторожны, обсуждая наши дела. Что-то могло стать известно старику фон дер Танну. Я ни на секунду не сомневаюсь, что у него есть шпионы среди слуг, а главное, среди дворцовой гвардии. Старый лис всегда был по душе простым солдатам, поскольку в свою бытность военным министром обращался с ними куда лучше, чем с офицерами.

– Странно, Коблич, что такой проницательный человек, как вы, не разоблачил Людвига фон дер Танна гораздо раньше, – раздраженно заметил Питер Бленц. – Он – величайшая угроза миру и суверенитету нашей страны. Но если удалить фон дер Танна, то после того, как бедный Леопольд отойдет в мир иной, на нашем пути к трону Луты не останется серьезных преград.

– Вы забыли, что Леопольд сбежал, – напомнил Коблич. – И, судя по всему, отнюдь не намерен осчастливить нас своей скоропостижной кончиной.

– Его надо немедленно найти, Коблич! – Питер Бленц ударил кулаком по столу. – Он опасный маньяк, и мы должны довести этот факт до простых людей, а также дать подробное описание беглеца. И самое главное – пообещать хорошую награду за его безопасное возвращение в Бленц.

– Будет сделано, Ваше Высочество, – отозвался Коблич. – А как насчет фон дер Танна? Вы никогда прежде не говорили со мной так… конкретно. Он часто охотится в Старом лесу, и вполне возможно… такое и раньше бывало… на охоте ведь возможны несчастные случаи, не так ли, Ваше Высочество?

– Да, Коблич, такое бывало, – согласился принц. – Если Леопольду представится возможность, он прямиком направится к Танну. Таким образом… через пару дней в Старом лесу будет уже двое охотников.

– Я понял, Ваше Высочество. С вашего разрешения, я должен немедленно отправить войска прочесать лес и найти Леопольда. Во главе отряда я поставлю Менка.

– Отлично, Коблич. Менк – разумный и верный офицер. Надо достойно наградить его, если он хорошо справится с заданием – например, сделать его бароном, – Питер снова усмехнулся. – Будет неплохо, если вы вскользь намекнете, какие перспективы его ожидают.

Вскоре после этого капитан Эрнст Менк во главе отряда королевской конной гвардии направился в Старый лес, лежащий по ту сторону гор за долиной. В это же самое время по всем другим направлениям, по большим и малым дорогам, отправились глашатаи, которые развешивали объявления на деревьях, заборах и дверях маленьких деревенских почтовых отделений. В них сообщалось о бегстве безумного короля и предлагалась большая награда тому, кто возвратит Леопольда в Бленц в целости и сохранности.

Именно такое объявление заставило одного молодого человека присвистнуть, когда он на следующий день проезжал через маленький городок Тафельберг.

– Как мне повезло, что я не безумный король Луты, – сказал он, отсчитывая плату за бензин.

– Почему же, mein Herr? – поинтересовался хозяин бензоколонки.

– Это объявление, по сути, обеспечивает неприкосновенность любому, кто пристрелит короля, – ответил путешественник. – Хуже того, оно официально оправдывает убийство маниакального злодея-беглеца.

Пока молодой человек говорил, хозяин внимательно разглядывал его и счел, что путешественник заслуживает доверия. Он наклонился и шепнул молодому человеку на ухо:

– Мы в Луте любим нашего «безумного короля», и никакая награда не заставит нас предать его. Мы не убьем его даже в порядке самообороны. Здесь, в горах, помнят его еще маленьким мальчиком, а прежде любили его отца и его деда. Но в армии на равнине есть немало мерзавцев, которые все что угодно сделают за деньги. Именно их и должен опасаться король. Я не мог не заметить, – прибавил он, – что mein Herr говорит по-немецки слишком хорошо для иностранца. На его месте я бы говорил по-английски и к тому же сбрил эту густую каштановую бороду.

После этих слов хозяин быстро нырнул внутрь помещения, оставив Барни Кастера из Беатрис, штат Небраска, США, размышлять, все ли жители Луты страдают умственным расстройством, или это привилегия только их неудачливого правителя.

– Ничего удивительного, что он посоветовал мне сбрить эту метлу, – пробормотал молодой человек себе под нос. – К черту выборы, если дела пошли не совсем так, как я предполагал! Подумать только, все продлится на целый месяц дольше! Год – весьма долгий срок, а год в компании с кучей народа с рыжими бакенбардами – это уже вечность.

Дорога из Тафельберга петляла среди высоких деревьев и выходила на поляну, в место, весьма подходящее для охоты. Всю свою жизнь Барни мечтал когда-нибудь посетить родину матери и теперь, когда оказался здесь, убедился, что места здесь действительно прекрасные и дикие.

Ни мать, ни отец никогда не возвращались сюда с того самого дня тридцать лет назад, когда высокий американец похитил свою невесту и пересек границу, на каких-то полчаса опередив преследовавшую его кавалерию Луты. Барни часто задавал себе вопрос: почему ни мать, ни отец никогда не говорили с ним ни об этих днях, ни о прежней жизни его матери, урожденной Виктории Рубинрот? Хотя рассказывать сыну о красотах родной страны миссис Кастер не уставала.

Барни Кастер раздумывал об этом, пока его машина взбиралась по живописной дороге. Теперь перед ним был железнодорожный переезд. Барни преодолел его, открыв воздухозаборник, и шум двигателя заглушил цокот копыт, быстро приближающийся сзади. Только перейдя на четвертую передачу, он услышал необычный звук. В то же мгновение мимо промчалась молодая всадница. Стремительный бег ее лошади яснее ясного свидетельствовал о том, что она неуправляема – не говоря уже об оборванной упряжи, болтавшейся под конской мордой.

Участок дороги впереди был ровным и гладким. Единственное, что могло бы помешать молодому человеку спасти девушку от неминуемой гибели, – то, что рано или поздно эта хорошая дорога повернет, как и положено всякой горной дороге. Ему оставалось только догнать девушку, ибо Барни был не тем человеком, который станет безразлично наблюдать, как напуганная лошадь уносит всадницу в вечность.

Он до конца вдавил педаль акселератора, и серый автомобиль бросился в погоню, как быстроногий олень. Дорога была узкой, две машины не смогли бы разминуться на ней. Поэтому Барни принял в сторону, чтобы, догнав лошадь, перекрыть дорогу впереди.

Услышав шум автомобиля, лошадь повернула голову и помчалась еще быстрее. Девушка тоже бросила взгляд через плечо. Она была очень бледной, но в глазах ее светились отвага и спокойствие.

Барни Кастер обнадеживающе улыбнулся ей, девушка улыбнулась в ответ. «А она симпатичная», – подумал Барни.

Тут она окликнула его. Сначала Барни не смог разобрать слов за топотом копыт и шумом двигателя, но потом понял.

– Стойте! – крикнула она. – Стойте, иначе погибнете! Там впереди поворот налево, вы свалитесь в ущелье на такой скорости.

Переднее колесо машины поравнялось с правым боком лошади. Барни надавил на акселератор еще сильнее. Между лошадью и краем дороги почти не оставалось промежутка для автомобиля, и нужно было проявить максимум осторожности, чтобы не задеть животное. Одна мысль о том, чем такой толчок может закончиться для девушки, заставила Барни содрогнуться.

Он как можно теснее прижался к обочине, машина стала съезжать с насыпи, он совсем не видел дороги впереди – только кроны деревьев внизу. Край дороги мгновенно проскочил под бампер с правой стороны, колеса чуть касались края ущелья.

Теперь Барни совсем поравнялся с всадницей. Но впереди дорога исчезала за поворотом, о котором его предупреждала девушка. Он наклонился над бортом машины. Резкие движения лошади и болтанка автомобиля качнули Барни сначала в сторону девушки, затем назад от нее. Правой рукой он удерживал машину между испуганной лошадью и краем ущелья, а левую вытянул, едва не касаясь талии всадницы. Навстречу им летел поворот.

– Прыгай! – крикнул Барни.

Девушка откинулась назад, повернулась, чтобы ухватиться за руку Кастера. В то же мгновение Барни резко сбросил газ и навалился на педаль тормоза. Машину развернуло, задние колеса забуксовали на скользком гравии. Она оказалась как раз на повороте. Лошадь ударилась грудью о бампер. Оставался один шанс из тысячи, что животное даст им возможность повернуть. Если же не удастся повернуть машину… Барни не хотел даже представлять, к чему это приведет.

Через секунду все было кончено. Лошадь рванулась прямо вперед. Барни развернул машину для поворота и ударил лошадь в бок. Он почувствовал неприятный крен, когда задние колеса потеряли опору, и отбросил девушку на дорогу. В ту же минуту и лошадь, и машину, и водителя стало сносить в ущелье.

За секунду до этого некий высокий молодой человек с каштановой бородой, стоя у поворота, внимательно прислушивался к приближающемуся топоту и шуму мотора. В его глазах таился испуг затравленного зверя. Мгновение он стоял в нерешительности, но как раз перед тем, как на дороге появились взбесившаяся лошадь и машина преследователя, свернул в сторону и спрятался под раскидистым кустом на склоне ущелья.

Когда Барни столкнул девушку с подножки машины, та упала на дорогу, несколько раз перевернулась, но сразу же поднялась на ноги, нисколько не пострадав, если не считать нескольких царапин. Когда она взглянула на своего спасителя, в ее карих глазах светилось огромное облегчение.

– Вы живы? – спросила она по-немецки. – Это просто чудо!

– Даже ни единого синяка, – заверил ее Барни. – А вы? Должно быть, вы сильно ударились.

– Ни чуточки, – ответила она. – Без вас я вообще лежала бы мертвой или страшно искалеченной на дне этого кошмарного ущелья. Ужас! – Она пожала плечами и содрогнулась. – Но вы-то как легко отделались? Даже сейчас не могу поверить, что такое возможно.

– Да я и сам не знаю, – вздохнул Барни, карабкаясь через насыпь на обочине. – Никакой моей заслуги в этом нет, просто повезло. Я упал вот на этот куст.

Они стояли рядом и смотрели вниз, на дно ущелья, где, привалившись к дереву, кверху колесами лежала машина. Из-под ее искореженных останков виднелась голова лошади.

– Надо бы спуститься туда и добить лошадь из милосердия, – сказал Барни. – Если она еще жива.

– Я полагаю, что она погибла, – возразила девушка. – Она не шевелится.

Тут от машины поднялось небольшое облачко дыма, потом взвился язык желтого пламени. Но Барни уже начал спускаться к лошади.

– Пожалуйста, не ходите туда, – попросила девушка. – Я уверена, что лошадь мертва, а вот вам спускаться опасно – в любую минуту может взорваться бензобак.

Барни остановился.

– Да, лошадь мертва, – произнес он. – Но в машине остались все мои личные вещи, а кроме того, ружья, шестизарядные пистолеты и боеприпасы. А я слышал, что здесь, в горах, бродят разбойники, – с досадой добавил он.

– Преувеличение, – рассмеялась девушка. – Я родилась в Луте и живу здесь все время, кроме нескольких месяцев в году. Но, хотя я много разъезжаю, мне ни разу не доводилось встретить ни одного разбойника. Так что опасаться нечего.

Барни быстро взглянул на нее, потом усмехнулся. Он опасался совсем иного – того, что не встретит разбойников, ибо мистер Бернард Кастер-младший был молод и душу его переполняла романтика и жажда приключений.

– А почему вы улыбаетесь? – спросила девушка.

– Думаю над нашей дилеммой, – ушел от ответа Барни, – Вы молчите, обдумывая ситуацию?

Теперь улыбнулась девушка.

– Чрезвычайно неловкое положение, – сказала она. – Мы лишены средств передвижения, одни в горах, далеко от дома, и при этом даже не знаем имен друг друга.

– Прошу прощения! – воскликнул Барни и поклонился. – Позвольте представиться. Я… – И в этот миг к духу романтики и приключений добавился третий элемент – дух авантюризма или иная чертовщина. – Я – безумный король Луты.

2
НАД ПРОПАСТЬЮ

Реакция девушки на его слова была совершенно неожиданной для Барни. Американка в этой ситуации рассмеялась бы, понимая, что он шутит. Но эта девушка не рассмеялась, а вдруг побледнела и прижала руки к груди. Ее карие глаза впились в лицо юноши.

– Леопольд! – сдавленно воскликнула она. – О, Ваше Величество, я благодарю Бога за то, что вы свободны и в добром здравии! – Не успел Барни и слова сказать, как девушка схватила его руку и прижала ее к губам.

Ну и дела! Барни мысленно обругал себя. Что за идиотизм, кто толкнул его на это дурачество, как он мог произнести такое! Что ему сделать, чтобы взять свои слова обратно и не обидеть эту прекрасную девушку, которая только что поцеловала ему руку? Теперь она никогда его не простит – Барни не сомневался в этом.

Оставалось одно: чистосердечно во всем признаться. Барни удалось, путаясь в словах, объяснить, почему он так поступил, но когда он закончил, то заметил, что девушка улыбается ему всепрощающей улыбкой.

– Пусть будет мистер Бернард Кастер, если вам так угодно, – проговорила она. – Однако Ваше Величество не должны опасаться Эммы фон дер Танн. Я никогда не выдам вашу тайну, и залог этого – мое имя.

Она ожидала увидеть на лице Барни выражение облегчения и удовольствия, ибо имя ее отца должно было произвести именно такое впечатление на Леопольда Лутского. Но, поскольку Барни вел себя так, будто никогда прежде не слышал этого имени, она вздохнула и опечалилась. «Возможно, он сомневается во мне, – подумала она. – Или… или его разум по-прежнему затуманен болезнью?»

– Я бы хотел, чтобы вы простили мне мои глупые слова, забыли об этом и позволили сопровождать вас до конца путешествия.

– Куда же вы направлялись, когда я стала причиной аварии вашего механического экипажа?

– В Старый лес, – ответил Барни.

Теперь девушка уже не сомневалась, что имеет дело с безумным королем Луты, но не испытывала ни малейшего страха, поскольку ее отец всегда отвергал мысль, что Леопольд сумасшедший. По какой иной причине Леопольд мог стремиться в Старый лес, кроме как для того, чтобы найти прибежище в замке ее отца на берегу реки Танн, на краю леса?

– Я держу путь как раз туда, – ответила Эмма. – Если вы хотите добраться туда быстро и без нежелательных встреч, я проведу вас кратчайшей дорогой через горы. Отец показал мне ее много лет назад. Раз или два эта тропа выходит на основную дорогу, но в основном проходит через чащу леса, в которой могла бы спрятаться целая армия.

– А не лучше ли выйти к ближайшему городу, где я мог бы нанять транспорт и отвезти вас домой? – предложил Барни

– Нет, это опасно, – возразила девушка. – Питер Бленц разослал войска по всей стране для поимки короля.

Барни в отчаянии покачал головой.

– Пожалуйста, поверьте, что я – простой американец, – попросил он.

Со ствола ближайшего дерева на них смотрело объявление. Эмма фон дер Танн указала на фотографию:

– «Серые глаза, темно-русые волосы, густая каштановая борода», – прочитала она. – Все сходится. Неважно, кем вы себя называете, но в любом случае, пока вы не найдете надежного брадобрея, вам стоит держаться подальше от больших дорог Луты.

– Но я не могу сбрить бороду до пятого ноября, – возразил Барни.

Девушка снова быстро глянула в глаза молодому человеку, и у нее опять возникло прежнее подозрение: все ли у него в порядке с головой?

– В таком случае давайте пойдем в замок моего отца по самой безопасной дороге, – попросила она. – Он решит, что будет для вас наилучшим вариантом.

– Но он не заставит меня сбрить бороду, – уперся Барни.

– Почему вы так печетесь о своей бороде? – удивилась девушка.

– Это вопрос моей чести, – ответил он. – У меня был выбор: либо шесть месяцев носить на голове зеленую корзинку для бумаг с отделкой из красных роз, либо ходить с бородой в течение года. Если же я сбрею бороду до пятого ноября, то лишусь своей чести перед всеми – или же мне придется носить зеленую шляпку. Конечно, борода – неважное украшение, но шляпка – это вообще немыслимо!

Теперь Эмма фон дер Танн убедилась, что бедняга действительно тронулся умом. Правда, никаких признаков агрессивности Барни она не замечала, но кто знает, когда и как такая агрессия может проявиться? Тем не менее он был для нее Леопольдом, королем Луты, и замок ее отца оставался верным ему и его предкам вот уже триста лет. Если понадобится, Эмма была готова пожертвовать жизнью ради спасения короля, и сейчас решила сделать все от неб зависящее, чтобы предотвратить повторное пленение Леопольда и довести его до замка отца.

– Пойдемте, не будем терять время, – предложила она. – Путь неблизкий. Едва ли мы выйдем к замку засветло.

– Я готов сделать все, что вы пожелаете, – ответил Барни. – Но я никогда не прощу себе, если вы проделаете пешком весь тот долгий и утомительный путь, который нам предстоит. Я предпочел бы добраться до ближайшей деревни и нанять повозку.

Эмме доводилось слышать, что с умалишенными помогает справляться юмор, поэтому она решила прибегнуть к этому средству и сейчас.

– Причина, по которой я против посещения деревни, в том, что там вас непременно схватят и сбреют бороду.

Барни начал смеяться, но, заметив серьезный взгляд девушки, сразу осекся. Потом вспомнил, с каким упорством она называла его королем, и ему неожиданно пришла в голову простая мысль. Как только он раньше не догадался!

– И верно, – согласился он. – Лучше сделать так, как вы говорите, – Барни решил, что лучше всего вести себя с ней в шутливой манере: он слышал, что именно так общаются с душевнобольными. – А где расположен э-э-э санаторий?

– Что-что? – переспросила Эмма. – Здесь нет никакого санатория, Ваше Величество. Может быть, вы имеете в виду замок Бленц?

– А психиатрической лечебницы здесь нет поблизости?

– Насколько я знаю, нет, Ваше Величество.

Некоторое время они шли молча, и каждый думал, какой шаг предпримет спутник. В конце концов Барни выстроил план: попытаться определить, где находится лечебница, из которой сбежала девушка, и по возможности мягко и ласково вернуть ее в больницу. Никуда не годится, чтобы она, такая молодая и красивая, бродила по лесам и горам без сопровождающих. Как больничное начальство могло допустить, чтобы она в одиночку отправилась на верховую прогулку!

– Откуда вы сегодня выехали? – неожиданно выпалил Барни.

– Из Танна.

– И сейчас мы туда и направляемся?

– Да, Ваше Величество.

Барни облегченно вздохнул. Тем временем дорога стала трудной, и молодой человек подал девушке руку, чтобы помочь двигаться дальше. По дну ущелья протекал небольшой ручеек.

– Здесь было поваленное дерево поперек ручья… – растерянно сказала Эмма. – А теперь его нет. Как же мне перебраться на ту сторону, хотела бы я знать?

– Если вы не перестанете обращаться ко мне «Ваше Величество», я и в самом деле поверю, что я король, – пошутил Барни. – А коли я король, то мне не пристало переносить девушку на руках через ручей. Наверное, это будет нарушением этикета, хотя откуда мне знать придворные церемонии?

– Я полагаю, что это вполне допустимо, – ответила Эмма. Ей непросто было постоянно помнить, что этот красивый, улыбающийся молодой человек – опасный маньяк, и совсем легко верить, что он был королем. Он выглядел именно таким, каким она представляла его себе. Эмма знавала его еще мальчиком. К тому же в отцовском замке было множество картин и фотографий предков Леопольда. Эмма находила много общего между старинными портретами и чертами этого молодого человека.

Ручей был довольно узким, и девушке показалось, что молодой человек несет ее на руках дольше, чем требовалось. Хотя она была вынуждена признаться, что чувствует себя гораздо уютнее в крепких руках Барни.

– Эй, что вы делаете? – возмущенно воскликнула Эмма. – Вы идете не поперек ручья, а вдоль него!

Молодой человек покраснел, потом весело взглянул на нее.

– Я ищу удобное место для приземления, – сказал он.

Эмма фон дер Танн не знала – то ли бояться его, то ли радоваться. Когда ее взгляд встретился с его чистыми серыми глазами, она не поверила, что в них может таиться безумие. Она все чаще забывала, что перед ней умалишенный. Вот он ступил на низкий травяной берег и опустил девушку на землю.

– Вы очень сильный человек, Ваше Величество, – выдохнула девушка. – Я не предполагала, что вы сохраните физические силы после стольких лет заточения.

– Да, – сказал он, понимая, что должен продолжать говорить с ней несерьезно. Ему было трудно поверить, что эта очаровательная девушка психически больна. – Минутку, так за что я попал в тюрьму? Никак не могу припомнить. В Небраске за кражу лошадей сразу вешают, так что полагаю, ничего подобного я не совершал. А вы случайно не знаете?

– Когда умер наш король, ваш отец, вам было тринадцать лет, – объяснила девушка, надеясь пробудить его спящий разум. – Потом ваш дядя, принц Питер Бленц, всенародно объявил, что смерть вашего отца настолько потрясла вас, что лишила разума. Он запер вас в башне замка Бленц, где и продержал десять лет, а сам в это время был регентом. А теперь мой отец говорит, что это был заговор с целью лишить вас жизни и захватить королевский престол. Но я полагала, что вы узнали об этом, потому и сбежали!

– Этот человек, Питер, такая важная фигура в Луте?

– Ему подчиняется армия.

– Так вы действительно уверены, что я и есть безумный король Леопольд?

– Вы – король, – убежденно ответила Эмма.

– Вы очень смелая юная леди, – серьезно сказал Барни. – Если бы все подданные короля были столь же преданными ему и столь же смелыми, ему не пришлось бы десять лет томиться в заточении.

– Я из рода фон дер Танн, – гордо заявила девушка, словно это утверждение объясняло и ее верность, и ее смелость.

– Но даже фон дер Танн может, не теряя достоинства, отказаться сопровождать безумца в скитаниях по диким лесам, – заметил Барни. – Особенно если она… очень-очень… – Он смущенно замолчал и покраснел.

– Очень… что, Ваше Величество?

– Очень молодая женщина, – неуклюже закончил он.

Эмма фон дер Танн поняла, что Барни хотел сказать вовсе не это. Безошибочное женское чутье точно определило, что именно имел в виду Барни, и она хотела бы услышать это вслух.

– Допустим, солдаты Питера схватят нас. Что тогда будет? – спросил он.

– Они вернут вас в замок Бленц, Ваше Величество.

– А вас?

– Не думаю, что они решатся схватить меня, но это может сделать Питер. Он ненавидит моего отца даже больше, чем ненавидел нашего старого короля.

– Тогда жаль, что я не спустился в ущелье за своими ружьями, – произнес Барни. – Почему вы не сказали мне раньше, что я король и могу попасть в переделку? Меня могли бы принять за императора или даже японского микадо, кто знает? А теперь смотрите, в какой переделке мы оказались! – Все это Барни говорил ради сумасшедшей.

– Тогда они сбреют вам эту шикарную бороду, – столь же несерьезно ответила Эмма.

– Вы думаете, что я буду лучше выглядеть в зеленой шляпке из корзины, да еще с украшением из красных роз? – спросил Барни.

Глаза девушки стали печальными. Ей было очень грустно думать, что этот красивый, высокий мужчина, возвращения которого на трон граждане Луты ждали десять долгих лет, действительно оказался слабоумным, психически больным человеком. Как много мог бы он сделать для своего народа, если бы не эта ужасная болезнь! Во всех других отношениях этот молодой человек казался идеальным спасителем своей страны. Ах, если б только она сумела вернуть ему память!

– Ваше Величество! – обратилась она к Барни. – Разве вы не помните официальный визит вашего отца в наш замок? Тогда вы были совсем маленьким мальчиком, он взял вас с собой. А я была совсем девчонкой, и мы играли вместе. Вы не разрешали мне обращаться к вам «Ваше Величество», требовали, чтобы я называла вас Леопольдом. А когда я забывала, вы приговаривали меня к наказанию.

– И какое же это было наказание? – спросил Барни. Он заметил, что девушка колеблется, и стремился ободрить ее.

Эмма не решалась ответить, ей чертовски не хотелось произносить это вслух, но мысль о том, что воспоминание может возвратить юноше разум, оказалась сильнее.

– Всякий раз, когда я называла вас «Величеством», вы… вы заставляли меня поцеловать вас, – почти прошептала она.

– Надеюсь, вы частенько оказывались виноватой, – усмехнулся Барни.

– Но ведь мы тогда были совсем маленькими детьми, Ваше Величество, – напомнила Эмма.

Если бы Барни был уверен в психическом здоровье девушки, то непременно воспользовался бы своим королевским преимуществом, ибо губы Эммы неудержимо влекли его. Но когда он подумал о ее слабоумии, слезы подступили к его глазам, а сердце защемило от желания защитить и обогреть это несчастное дитя.

– Кем были вы в те чудесные дни нашего детства, когда я был кронпринцем? – спросил он.

– Тем же, что и сейчас, – ответила девушка. – Принцессой Эммой фон дер Танн.

Вот, значит, как! Мало того, что бедная девушка считает его королем, она и себя-то считает принцессой! Да, она действительно лишилась разума. Ладно, он развеселит ее.

– Тогда, значит, и я должен называть вас «ваша светлость». Так, что ли? – спросил Барни.

– В детстве вы всегда называли меня просто Эммой.

– Договорились. Вы будете Эммой, а я – Леопольдом. Согласны?

– Желание короля – закон, – ответила Эмма.

Они вышли к пологому подножию холма и стали подниматься на его плоскую вершину. Барни протянул руку девушке. Так они добрались до вершины и теперь стояли, взявшись за руки, чуть задыхаясь после подъема. Ветер живописно растрепал волосы Эммы, она разрумянилась, глаза заискрились. Барни подумал, что никогда прежде не встречал такой очаровательной женщины. Он улыбнулся ей, и Эмма снова ответила ему улыбкой.

– Хотел бы я, чтобы вон тот ручей в ущелье был широким, как океан, а этот холм – высоким, как Монблан, – проговорил Барни.

– Вам нравится лазить по скалам? – спросила Эмма.

– Вместе с вами лазил бы хоть всю жизнь, – совершенно серьезно ответил Барни.

Девушка быстро взглянула на молодого человека. Ответ трепетал у нее на губах, но она не смогла произнести его, так как в этот момент из-за ближайшего куста выскочил какой-то головорез в живописных лохмотьях и направил на них револьвер. Он приблизился, и конец ствола оружия почти коснулся лица Барни. Это было ошибкой негодяя.

– Вот видите, я был прав насчет разбойников, – спокойно произнес Барни. – Чего вы хотите, незнакомец?

Неожиданно бандит выпучил глаза. Разинув рот, он уставился на молодого человека, стоявшего перед ним. Потом на его физиономии появилась хитрая улыбочка.

– Мне нужны вы, Ваше Величество, – выговорил он.

– Господи всемогущий! – воскликнул Барни. – Здесь все посходили с ума, что ли?

– А ну быстро поднимайте руки вверх! – прорычал разбойник. – В объявлении ясно сказано, что в живом виде вы стоите гораздо больше, чем в мертвом, поэтому я не намерен потерять вас. И не вынуждайте меня убить вас.

Кастер поднял руки вверх, но не так, как ожидал разбойник. Одной рукой он схватил револьвер и отбросил в сторону, а другой нанес мощный удар в переносицу негодяя, да так, что тот кубарем откатился назад. Мужчины сцепились, стараясь завладеть оружием. Во время драки револьвер выстрелил, но секунду спустя американцу удалось вырвать его из рук разбойника и зашвырнуть далеко в ущелье. Нанося друг другу страшные удары, они катались туда-сюда на самом краю холма, и каждый стремился дотянуться до шеи противника, чтобы задушить его.

Девушка же стояла в стороне и испуганно наблюдала за происходящим. Ах, если бы она могла хоть чем-то помочь королю! И тут она приметила большой булыжник, лежавший неподалеку, и торопливо схватила его. Если ей удастся хорошенько ударить разбойника в висок, то Леопольд без труда одолеет противника.

Подняв камень и двинувшись к дерущимся, девушка заметила, что тот, кого она считала королем, едва ли нуждается в посторонней помощи. Ее поразила сила и ловкость несчастного юноши, который почти полжизни провел в тесной тюремной камере. Должно быть, это была та самая сверхъестественная физическая сила, характерная для маньяков, о которой она где-то слышала.