Текст книги "Удар молнии"

Автор книги: Эд Макбейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Может, поужинаем? Думаю, что одной встречи для интервью мне хватит, только надо, если вы не возражаете, договориться о времени для съемок.

– Съемки! Вот это да! – не сдержалась Дарси.

– Если не возражаете.

– Чего же возражать? Я просто все еще в себя не могу прийти от неожиданности.

– В восемь вечера вас устроит?

– Ясное дело.

– И начинайте думать, о чем я спросил.

– Да, да, цели, устремления.

– Ранний интерес к бегу...

– И это.

– Тренировки...

– Хорошо, хорошо, это будет нетрудно.

– Ну и, может, какие-нибудь истории, анекдоты... впрочем, вечером разберемся. Где мне подхватить вас? Или, может, встретимся прямо на месте?

– В общежитие можете за мной заехать?

– Я собирался пригласить вас в ресторан где-нибудь в центре, так что, может, лучше возьмете такси?

– Конечно, конечно. Как скажете.

– Не забудьте про квитанцию. «Спортс ЮЭсЭй» оплатит расходы.

– Ладно. Так где мы встречаемся?

– Ресторан «Марино» на углу Алстер и Саус Хейли. В восемь ровно.

– Кори Макинтайр, – сказала она. – «Спортс ЮЭсЭй». Как вам это нравится?

* * *

Мать и бабушка Нэнси как тени бродили по дому, а Хейз с Кареллой просматривали вещи бедной Нэнси в тиши ее спальни. Вызывать специалистов из лаборатории не было нужды – убийство явно произошло не здесь. И все равно они тщательно перебирали вещь за вещью, словно это были вещественные доказательства для суда. О Глухом ни один, ни другой не заикался. Если это он стоял за убийством Нэнси и Марсии, то, стало быть, придется искать джокер в целой колоде. Но пока хотелось бы думать, что убийства продиктованы какими-то человеческими мотивами, а не были измыслены в компьютеризированном мозгу Глухого.

Хейз просматривал расписание тренировок Нэнси.

Карелла листал ее записную книжку.

Нэнси была убита тринадцатого октября. Обследование трупа показало, что с учетом температуры тела, степени посинения и разложения, смерть наступила примерно в одиннадцать вечера. Убийца, позаботившись о том, чтобы девушку опознали, в то же время тщательно протер бумажник перед тем, как оставить его на месте. Так что остались только личные записи, чтобы определить, где она была и что делала в день убийства.

Из расписания тренировок следовало, что тринадцатого октября, в четверг, Нэнси Аннунциато встала в половине восьмого утра. Пульс в это время был пятьдесят восемь ударов в минуту. Лечь накануне она должна была в одиннадцать вечера. Беглый осмотр показал, что это обычное время сна, только в день убийства она в эту пору была где-то в городе. Утреннее взвешивание показало пятьдесят четыре килограмма. Место тренировки было обозначено так: открытая дорожка. С.П.С, покрытие – синтетика. Отмечена была и температура воздуха во время тренировочных занятий – три градуса выше нуля, погода ясная, безветренная, недушная. Началась тренировка в три тридцать.

Состояли занятия из обычной разминки, затем четыре ускорения на дистанции восемьдесят метров с низкого старта с краткими перерывами между каждым и полным кругом обычным шагом после последнего забега; четыре стопятидесятиметровых забега с высокого старта с переходом на шаг после каждого и, наконец, шесть забегов на шестьдесят метров, опять-таки с отдыхом после каждого. Таким образом, всего она пробежала тысячу двести восемьдесят метров, вес перед началом тренировки – пятьдесят четыре килограмма, после окончания – пятьдесят три. Под словами «степень утомленности» была нацарапана цифра пять – ровно середина по десятибалльной шкале. Закончилась тренировка в четверть пятого.

Мать Нэнси уже сказала им, что вернулась девушка с тренировки в шесть. Колледж был всего в пятнадцати минутах езды на метро от дома. Таким образом оставалось полтора часа неучтенного времени. Из записной книжки Нэнси никак нельзя было понять, на что она потратила эти полтора часа. Может, она приняла душ в университете и переоделась. На это ушло полчаса. А дальше? Отправилась в университетскую библиотеку? Остановилась поболтать с друзьями? Или же встретилась с человеком, который потом убил ее?

В записной книжке на этот день значилось: "Французский; Экзамен по биологии! «Спортс ЮЭсЭй».

– А что это такое? – спросил Карелла. – Журнал?

Хейз глянул на запись.

– Ну, да. У нее там целая куча их на столике.

– Может, в этот день его доставляют в киоск?

– И она записала для памяти, чтобы купить?

– Может быть. Посмотри, есть там у нее за прошлую неделю?

Хейз прошагал к столику, на котором валялись в беспорядке разные журналы.

– "Спортс иллюстрейтед", «Раннерз уорлд». Ага, вот он. «Спорт ЮЭсЭй». Номер за семнадцатое октября. Этот, что ли?

– Наверное. Они ведь вроде выходят на неделю раньше?

– Вроде так.

– Что-нибудь там есть особенное?

– Например?

– Ну, я не знаю. Скажем, наставление, как пробежать километр за тридцать восемь секунд.

Хейз принялся листать журнал.

– А они ведь, спортсмены эти, вкалывают на всю катушку, а? – походя обронил он.

– Это уж точно, – Карелла покачал головой.

– У меня бы инфаркт случился.

– Ну так что там? – снова спросил Карелла.

– Да в основном про футбол. – Хейз переворачивал страницу за страницей.

– Глянь-ка, ничего себе девчушка, – он показал Карелле фотографию молодой женщины в костюме для гребли. – Зад немного великоват, а так в полном порядке.

Он принялся листать журнал в обратном порядке.

– Эй, смотри-ка.

– А что такое?

Хейз показал Карелле страницу, на которой остановился.

Здесь был перечень сотрудников – журнала от главного редактора до репортеров и фотографов. Одна из фамилий – Кори Макинтайр – была обведена.

– Как это понять?

– Может, мать знает, – откликнулся Хейз.

Но миссис Аннунциато ничем не смогла им помочь.

– Кори Макинтайр? Нет, впервые слышу.

– И ваша дочь никогда не называла этого имени?

– Нет.

– А название журнала? «Спортс ЮЭсЭй»?

– Его она все время покупает. Да и другие тоже, где про спорт и про бег.

– Но почему имя обведено только в этом номере? – спросил Карелла. – В номере от семнадцатого октября.

– Понятия не имею.

Ей явно было не по себе от того, что она ничем не может помочь детективам. Что девочка убита, мужу она еще не сказала. Ее уже три дня как похоронили, а он все еще не знает, что дочери нет. А тут еще ей нечего сказать этим ребятам, которые нашли в журнале имя, обведенное рукой Нэнси.

– Может, звонил когда-нибудь или заходил? – настаивал Карелла.

– Да нет, не припомню. Нет, точно не было такого.

– Миссис Аннунциато, вы сказали, что в день убийства ваша дочь пришла домой в шесть вечера.

– Да, в шесть. – Она не хотела говорить об этом дне. Она еще ничего не сказала мужу.

– А не напомните ли еще раз, что на ней было?

– Обычная школьная форма. Юбка, блуза. Может, жакет.

– Но когда ее нашли, ничего этого на ней не было.

– Вот как?

– На ней было зеленое платье и зеленые туфли.

– Ясно.

– Она ведь, вернувшись домой, переоделась, так вы нам сказали?

– Да.

– В платье пошикарнее.

– Да.

– Потому что она куда-то собралась, так вы нам сказали?

– Да, она сказала, что уходит.

– Но куда, не сказала?

– Она никогда не говорит. В наши дни молодежь... – миссис Аннунциато покачала головой.

– Ни куда идет не сказала, ни с кем?

– Нет.

– Вы сказали, что она ушла в семь. Чуть позже.

– Да.

– У нее есть машина?

– Нет, она вызвала такси.

– Вызвала такси?

– Да.

– А из какой компании?

– Не знаю. Обычное желтое такси.

– Но куда едет, она вам не сказала?

– Нет. На утро ей надо было рано в университет?

– А вы были дома в тот вечер, когда ее убили?

– Нет, я была в больнице. В этот день у мужа случился инфаркт, и я была с ним в больнице. Его положили в реанимацию. В аварию он попал в девять, когда ехал домой.

– С работы?

– Нет, нет, из клуба. Он состоит в клубе. Вместе с друзьями, тоже каменщиками. У них клуб, они там встречаются раз в месяц.

– А ваш муж каменщик?

– Да. Каменщик. И он член профсоюза строителей, – добавила она, как бы повышая статус мужа.

– Инфаркт у него случился в девять часов вечера?

– В девять мне позвонили из больницы, и я сразу же отправилась туда.

– К тому времени ваша дочь уже ушла из дома.

– Да.

– Стало быть, она не знала, что отец попал в больницу?

– Нет, откуда же.

– Итак, вы поехали в больницу...

– Да.

– А когда вернулись домой?

– Я провела в больнице всю ночь.

– Всю ночь?

– Он ведь был в реанимации, – напомнила миссис Аннунциато.

– Ну хорошо, а утром когда вы вернулись?

– В начале десятого.

– Стало быть, вы не знали, что вашей дочери всю ночь не было дома?

– Нет.

– А ваша мать была дома в ту ночь?

– Да.

– И она ничего не сказала, когда вы вернулись? В том смысле, что Нэнси не было всю ночь?

– Да ведь это не в первый раз.

– То есть как? Вы хотите сказать, что Нэнси, бывало, не возвращалась домой ночью?

– Нынешняя молодежь... – миссис Аннунциато покачала головой. – Когда я была девушкой... да случись такое, отец убил бы меня. Но теперь... – она снова покачала головой.

– Итак, в том, что ваша дочь не вернулась в ту ночь домой, не было ничего необычного?

– Ну, я бы так не сказала. Не то, чтобы это было правилом. Но иногда, верно, случалось. Она говорит... она говорила нам, что останется у подруги. Ну, а там кто знает, подруга или друг? Лучше не спрашивать. В наши времена лучше не спрашивать, не знать. Она была хорошей девочкой, так что лучше не знать.

– И вы точно не знаете этого Кори Макинтайра? Дочь никогда не называла его имени?

– Никогда.

* * *

Из звонка в нью-йоркское представительство журнала «Спортс ЮЭсЭй» на Шестой авеню Карелла уяснил, что в редакции действительно есть такой репортер. Но живет Макинтайр в Лос-Анджелесе и обычно ему поручается обозревать спортивные события, происходящие в южной Калифорнии. Он был, по существу, спецкором. Карелла сказал собеседнику, что расследует дело об убийстве и был бы весьма признателен, если ему дадут адрес и телефон Макинтайра. Его попросили не вешать трубку. Через несколько минут ему сказали, что все в порядке, и выдали интересующую его информацию.

Ну, и что же теперь делать? Допустим, Макинтайр это тот, кого мы ищем. Допустим, он был здесь, в городе, шестого октября, когда кто-то убил Марсию Шаффер, а также тринадцатого октября, когда кто-то, предположительно тот же самый человек, убил Нэнси Аннунциато. Допустим, я позвоню ему и спрошу, где он был в эти дни, а он повесит трубку и сбежит в Мексику или куда-нибудь еще. Классно. Он перелистал свой телефонный справочник и нашел номера полицейского управления Лос-Анджелеса. Набрав нужный номер, он попросил соединить его с отделом расследований.

– Браниган, – послышался голос в трубке.

– Говорит детектив Карелла из Айсолы. Есть проблема.

– Слушаю.

Карелла рассказал об убийствах. Упомянул имя, отмеченное на экземпляре журнала в спальне у Нэнси Аннунциато. Сказал, что этот человек живет в Лос-Анджелесе, добавил, что, если это действительно убийца, телефонный звонок может вспугнуть его. Браниган слушал.

– Так что надо-то? – спросил он наконец. – Ты хочешь, чтобы мы взяли его на себя?

– Мне кажется...

– Положим, мы начнем с визита к нему, – продолжал Браниган. – И положим, этот парень скажет, что в один из этих вечеров он играл в кегли, а мы спросим, с кем он играл, и он назовет имена. Итак, отлично, начали с этого. Далее мы скажем, что отправляемся по адресам этих троих, которых, может, и на свете не существует, а наш герой что в это время делает? Если наш герой действительно убийца, он сбегает в Китай. То есть делает то, чего ты опасаешься. Так зачем же тратить время? Если он действительно убийца, он ведь не скажет нам, что как раз в эти два дня был на Восточном побережье и занимался этими девчонками, так? Особенно, если у него хватит мозгов понять, что у нас нет оснований для его ареста до того, как вы предъявите ему официальное обвинение.

– Я думал, если вы возьметесь за него как следует...

– У вас там есть наш уголовный кодекс, или вы работаете в России? Итак, пошли по новой, мы отправляемся к нему домой, и, оказывается, он не может толком объяснить, где провел эти два вечера, или, может, даже скажет, что был на Восточном побережье, что сомнительно, не такой уж он дурак. С чего это убийца, если он убийца, будет раскалываться перед полицейскими? Но допустим, его объяснения звучат не слишком убедительно. Так себе мясцо, недожаренный гамбургер. А мы просим его пройти с нами в участок, чтобы ответить на наши вопросы. Он надевает шляпу, мы доставляем его сюда, предлагаем присесть, объясняем его конституционные права, ведь это уже не расследование на месте преступления, это уже допрос человека, и формально он находится под юрисдикцией полиции, и мы обязаны ознакомить его с правами. Допустим, он отказывается отвечать на наши вопросы, и это одно из его прав. Что тогда? Думаешь, мы можем обвинить его в убийстве первой степени на основании твоего звонка?

– Так я, разумеется, не думаю.

– И ничего удивительного, потому что поменяйся мы местами, и это я попросил бы тебя заняться каким-нибудь парнем, ты бы сразу понял, на какие неприятности нарываешься, верно? Верховный суд не любит продолжительных допросов и содержания под стражей без права переписки. Если этот парень будет просто молчать, тогда что делать? Держать его, пока ты сам сюда не примчишься? Да мы тут же по уши в дерьмо залезем.

– Ясно, – сказал Карелла.

– Слушай, я понимаю твои трудности. Ты звонишь этому парню, начинаешь задавать вопросы, он сразу смекает что к чему и хватается за шляпу. Но, боюсь, тебе все же придется рискнуть. К тому же вполне может быть, что какой-нибудь тип в ваших краях просто увидел это имя в журнале и использовал его. А наш парень может быть чист как стекло.

– Может, и так.

– Карелла, рад был твоему звонку, но у нас у самих тут дел по горло.

На том конце провода раздался щелчок.

«Кто не рискует, тот не выигрывает», – подумал Карелла и взглянул на часы. Семь тридцать. В Калифорнии только половина пятого. Хейз сидел за своим столом, за отчетом о посещении дома Аннунциато. Оба работали сегодня с без четверти восемь утра. Карелла устал, больше всего ему сейчас хотелось чего-нибудь выпить и принять горячий душ. Он снова бросил взгляд на листок с адресом и телефоном Макинтайра. «Ладно, здесь все равно ничего не придумаешь», – решил он и потянулся к трубке. На четвертом гудке отозвался женский голос.

– Да?

– Попросите, пожалуйста, Кори Макинтайра.

– Это его жена. А кто его спрашивает?

– Детектив Карелла из Айсолы, Восемьдесят седьмой участок.

– Одну минуту.

До него донеслись неясные голоса. Впрочем, он услышал, как мужчина вполне внятно произнес: «Кто?» Карелла ждал.

– Да, – услышал он наконец.

– Мистер Макинтайр?

– Да, я, – в его голосе слышалось удивление, а может, настороженность?

– Кори Макинтайр?

– Да, он самый.

– Кори Макинтайр, сотрудник журнала «Спортс ЮЭсЭй»?

– Ну да же, да.

– Мистер Макинтайр, извините за беспокойство, но не говорит ли вам что-нибудь имя Нэнси Аннунциато?

Молчание.

– Мистер Макинтайр?

– Я пытаюсь вспомнить. Аннунциато?

– Да. Нэнси Аннунциато.

– Нет, не знаю такой. А кто это?

– А некая Марсия Шаффер известна вам?

– Нет, и такой не знаю. Послушайте, что все это...

– Мистер Макинтайр, вы не были на востоке тринадцатого октября? Это четверг. Прошлый четверг.

– Нет, в прошлый четверг я был здесь, в Лос-Анджелесе.

– А не припомните ли, чем вы занимались вечером?

– А в чем, собственно, дело? Диана, чем мы занимались в прошлый четверг вечером?

Издали до Кареллы донеслось: «Что?»

– В прошлый четверг вечером. Этот деятель хочет знать, что мы... Слушайте, – снова в трубку заговорил он, – а в чем все-таки дело? Будьте уж так любезны объяснить.

– Мы расследуем цепь убийств...

– Ну а я какое к этому имею отношение?

– Был бы признателен, если...

– Слушайте, я сейчас повешу трубку.

– Вот этого бы я не стал делать на вашем месте.

– А почему, собственно?

– А потому, что дома у последней жертвы убийства мы нашли журнал «Спортс ЮЭсЭй», в котором ваше имя было обведено кружком.

– Мое имя?

– Да, сэр. На странице с выходными данными. Ваше имя. Кори Макинтайр. Среди других штатных репортеров.

– Слушайте, кто это? Ты что ли, Фрэнк?

– Опять Фрэнк? – донесся далекий голос жены Макинтайра.

– Говорит детектив Стивен Льюис Карелла из Восемьдесят седьмого участка...

– Фрэнк, если это опять какой-то из твоих дурацких розыгрышей...

– Мистер Макинтайр, уверяю вас...

– Номер вашего жетона?

– 377-80-34.

– Из Айсолы звоните?

– Да.

– Я перезвоню, – сказал Макинтайр. – За ваш счет, – добавил он и повесил трубку.

Через десять минут раздался звонок. В приемной подтвердили звонок за счет Восемьдесят седьмого и переключили на Кареллу.

– Ладно, вы действительно полицейский. Так что там с моим именем в кружке?

– Журнал нашли в спальне у убитой.

– И что это означает?

– Именно это я и пытаюсь выяснить.

– Она что, была убита в прошлый четверг?

– Да, сэр.

– Скажи ему, где мы были, – теперь голос жены был слышен вполне отчетливо. Она явно была раздражена.

– Мы с женой были на ужине в Брентвуде, – сказал Макинтайр. – У мистера и миссис Джозеф Фодерман. Мы приехали к ним около восьми...

– Дай им адрес, – вмешалась жена.

– ...а домой отправились в начале первого. Там были...

– ...и телефон.

– Помимо хозяев, было восемь человек. Если хотите, могу дать их имена.

– Нет, это необязательно.

– А адрес Фодерманов?

– Достаточно телефона, сэр.

– Собираетесь позвонить им?

– Да, сэр.

– И сказать, что вы подозреваете меня в убийстве?

– Нет, сэр. Просто хочу убедиться, что вы были именно там в четверг вечером.

– Тогда сделайте мне одолжение, ладно? Скажите им, что какой-то тип с Восточного побережья пользуется моим именем.

– Непременно, сэр.

– И, честно говоря, хотелось бы знать, кто именно.

– И нам тоже. Итак, записываю телефон.

Макинтайр продиктовал номер и сказал:

– Извините за несдержанность.

– Не извиняйся, – донесся голос жены.

Трубку повесили.

Карелла вздохнул и набрал номер. Ему ответила женщина по имени Филлис Фодерман. Она сказала, что муж в больнице, и спросила, не может ли быть чем-нибудь полезна. Карелла представился, сказал откуда звонит и объяснил причину: похоже, кто-то использует имя Кори Макинтайра, и хотелось бы уточнить, где был в четверг тринадцатого октября вечером настоящий Макинтайр. Миссис Фодерман, не задумываясь, сказала, что в этот вечер Диана и Кори Макинтайр были у них на небольшой вечеринке; пришло еще шесть гостей, и все они могут подтвердить этот факт. Карелла поблагодарил и повесил трубку.

В этом городе все зарегистрированные такси должны представлять в Бюро по найму отчет, в котором указывается время вызова, адрес клиента, пункт назначения и время прибытия на место. Дело в том, что мало кто из пассажиров обращает внимание на имя и личный номер водителя, четко обозначенные на приборной доске. Позвонив в Бюро, они могут разыскать пакет или какие-нибудь личные вещи, оставленные по рассеянности в такси. Сопоставив все данные, Бюро выяснит имя и личный номер водителя и поможет найти пропажу. То есть такова теоретическая возможность. На самом деле, почти все забытое в такси исчезает через десять секунд. Но побочный эффект такой системы заключается в том, что полиция может по минутам и по километрам проследить маршрут каждой поездки.

Карелла позвонил в Бюро по специальной линии, работающей двадцать четыре часа в сутки. Привычный запрос – привычный ответ. Он назвался и сказал женщине на том конце провода, что ему нужно узнать, куда доставили пассажира, который вызвал такси на Лорел-стрит 207 примерно в семь вечера тринадцатого октября.

– Компьютер полетел, – послышалось в ответ.

– Да, а когда же он прилетит? – поинтересовался Карелла.

– А кто может это сказать?

– А вручную нельзя проверить записи?

– Нет, все заносится в компьютер.

– Я расследую убийство.

– Как и все мы.

– А домой вы мне можете попозже позвонить? Когда компьютер снова заработает?

– С удовольствием.

* * *

Дарси Уэллс велела таксисту ехать в ресторан «Марино» на углу Алстер и Саус Хейли и, расплачиваясь, попросила квитанцию. Ее она немедленно передала человеку, которого принимала за Кори Макинтайра из «Спортс ЮЭсЭй» и который уже ждал ее за столиком. Лет ему, решила Дарси, около сорока, и вид для такого старика вполне приличный. Лицо его почему-то казалось знакомым. Она подумала об этом еще на стадионе, когда они разговорились, но все никак не могла вспомнить, где же они виделись раньше.

– Вы знаете, а я проверила по журналам, – сказала она, а Кори подозвал официанта.

– Простите, не понял, – он наклонился к ней, словно не расслышав.

– Я говорю, хотела убедиться, что вы действительно... – Дарси улыбнулась. – Ну, вот и начала искать ваше имя на той странице, где дают список редакторов и все такое прочее.

– Ах, вот оно что. Ну и как же, я действительно?...

– Да, – Дарси смущенно отвернулась. – Извините, но... в общем, не каждый день вам в дверь стучатся корреспонденты «Спортс».

– Да, сэр, слушаю вас, – подошел официант. – Что вам предложить выпить?

– Дарси?

– Да у меня вроде как тренировки.

– Может, бокал вина?

– М-м... Честно говоря, даже и не знаю.

– Белого вина для дамы, пожалуйста, а я выпью виски со льдом.

– Слушаю, сэр, белое вино и виски со льдом. Принести вам меню сейчас или попозже?

– Попозже.

– Торопиться некуда, сэр, – сказал официант. Благодарю вас.

– А здесь мило, – сказала Дарси, осматриваясь по сторонам.

– Надеюсь, вы любите итальянские блюда.

– А кто же не любит? Просто приходится следить за калориями.

– У нас как-то была напечатана статья, в которой утверждалось, что спортсменам требуется вдвое больше калорий, чем всем нам, грешным.

– Вообще-то, честно говоря, есть я люблю, – призналась Дарси.

– Четыре тысячи калорий в день – дело для бегуна нормальное, – продолжал он.

– А кто считает?

– Ну ладно, – обрывая разговор на гастрономические темы сказал он. – Расскажите мне о себе.

– Знаете, странно, но...

– Можно включить магнитофон?

– Что? А-а. Не знаю, право, мне раньше...

Но он уже поставил карманного размера диктофон на столик между ними.

– Смотрите, если эта штука вас смущает, я могу делать заметки.

– Да нет, наверное, все в порядке, – она с любопытством смотрела, как он по очереди нажимает кнопки.

– Красный сигнал означает, что диктофон включен, зеленый, что идет запись, – пояснил он. – Вы что-то начали говорить.

– Только что ваши вопросы заставили меня задуматься. Правда, теперь ведь и не вспомнишь, когда мне понравилось бегать. Знаете, что сказала моя мама?

– Ваша мама?

– Да, когда я позвонила ей. Она сказала, что...

– Вы звонили ей в Огайо?

– Ну да, конечно. Ее маленькую Дарси не так уж часто интервьюируют.

– Она была рада?

– Еще бы! Едва не расплакалась от радости. Смотрите-ка, а ведь эта штука крутится, – она указала на диктофон. – В общем, она сказала, что я начала бегать, потому что за мной постоянно гонялся брат.

– Очень славная история.

– Но мне-то кажется... В общем, я по-настоящему задумалась об этом... и, по-моему, я начала бегать потому, что такое чудесное ощущение испытываешь... не знаю, понятно ли я говорю.

– Вполне.

– Белое вино, прошу вас, – подошел официант и поставил бокал перед Дарси. – И виски со льдом, сэр.

– Спасибо.

– А теперь можно принести меню, сэр?

– Чуть позже.

– Благодарю вас, – официант удалился.

– Я имею в виду, не просто физически... То есть и в этом смысле тоже, конечно. Словно все тело поет.

– Понимаю.

– Но тут еще и душа, вроде, участвует. Во время бега я ни о чем другом думать не могу, только о беге.

– Ясно.

– Просто голова для всего другого закрыта, понимаете?

– Да.

– В голове все так чисто, светло. Я слышу только собственное дыхание, а больше ничего не слышу во всем мире.

– Да.

– А всякие там проблемы, всякая там чушь, она просто исчезает, понимаете? Это как если бы... словно снег идет где-то у меня в голове и покрывает белым весь мусор, смывает всю грязь, и все становится чистым, светлым и свежим. Вот что я чувствую во время бега. Словно во всем мире Рождество. И все бело и прекрасно.

– Да, – сказал он, – понимаю.

* * *

Карелла снова позвонил в Бюро по найму, на сей раз из дома.

Было девять тридцать. Близнецы уже спали, а Тедди устроилась напротив него в гостиной, внимательно изучаю колонку «Требуется» в вечерних и утренних газетах, делая пометки время от времени. На сей раз к телефону подошел мужчина. Карелла попросил позвать свою прежнюю собеседницу.

– Ее нет. Она ушла домой в восемь. Я отпустил ее.

– А как там компьютер поживает?

– Как это понять «поживает»? Прекрасно поживает. А как еще ему поживать?

– Когда я звонил в половине восьмого, он не работал.

– А сейчас работает.

– Она не передала вам, что я жду звонка? Говорит детектив Карелла. Я веду дело об убийстве.

– Нет, вроде не вижу никаких записок.

– Ладно, это по поводу вызова по адресу Лорел-стрит, 207...

– Дата?

Карелла представил себе, как этот человек сидит у себя перед компьютером и нажимает кнопки.

– Тринадцатое октября.

– Время?

– Примерно семь вечера.

– Лорел-стрит, 207, – повторил мужчина.

– Да.

– Есть, нашел.

– И куда же они поехали?

– Саус Хейли, 1118.

– Это в Айсоле?

– Да.

– В котором часу доехали до места?

– Без четверти восемь.

– А что там находится, у вас не отмечено? Жилой дом? Учреждение?

– Только адрес.

Спасибо.

– Не за что. – В Бюро повесили трубку.

Карелла на секунду задумался, а потом принялся перелистывать записную книжку в поисках телефона пожарной охраны. Среди абонентов, с которыми приходится связываться всего чаще, этого номера не оказалось. Карелла позвонил к себе в участок. Дежурил сержант Дэйв Мерчисон. Заметив, что сегодня относительно спокойный вечер, он осведомился, чем может быть полезен. Тот объяснил, что ему нужны пожарные.

Им он позвонил без двадцати десять.

– Пожарная охрана, – послышалось в трубке.

– Говорит детектив Карелла из Восемьдесят седьмого участка. Я расследую дело об убийстве.

– Ясно, слушаю.

– У меня есть один адрес, и мне надо знать, что это, жилой дом или учреждение.

– Так, Саус Хейли. По-моему, это территория Сорок первой команды. Я дам вам номер, и там вы узнаете все, что нужно. Секунду.

Карелла принялся ждать.

– Вот, пожалуйста. 9143700. Да, кстати, если капитан Хейли все еще работает у вас, передавайте привет.

– Непременно, спасибо.

Теперь Карелла звонил в Сорок первую. Было без четверти десять.

– Сорок первая. Леман.

– Говорит детектив Карелла, Восемьдесят седьмой.

– Привет, Карелла.

– Я тут расследую убийство.

– Ах, вот как?

– ...и мне нужно знать, что это за адрес – Саус Хейли, 1118. То есть что там находится. Жилой дом? Учреждение?

– Я плохо слышу, Карелла, – сказал Леман. – Эй, вы, потише нельзя? – Это была реплика в сторону, а в трубку Леман сказал:

– Тут в покер играют. Так какой адрес?

– Саус Хейли, 1118.

– Сейчас посмотрю на карте. Минуту.

Карелла ждал. Из трубки донесся приглушенный расстоянием возглас: «О матерь Божья!», и Карелла живо представил себе, как кто-то с фулом на руках налетел на флеш-рояль.

– Слушаете? – спросил Леман.

– Угу.

– Так, дом 1118 по Сайс Хейли – это шестиэтажное здание, на верхних этажах офисы, на первом – ресторан.

– А как он называется?

– "Марино". Я там никогда не бывал, но, говорят, готовят неплохо.

– Большое спасибо.

– Тут у одного четыре туза собралось, – сказал Леман и повесил трубку.

Карелла перелистал телефонный справочник Айсолы. Набрав номер ресторана «Марино», он представился и спросил:

– Скажите, нельзя ли по вашим записям кое-что проверить? Меня интересует тринадцатое октября, это прошлый четверг.

– Разумеется, а время?

– Восемь вечера или что-то около этого.

– Имя?

– Макинтайр, Кори Макинтайр.

Было слышно, как шелестят страницы.

– Да, есть. Макинтайр, восемь часов.

– Столик на сколько персон?

– На две.

– А с кем он был, не помните?

– Боюсь, что нет, у нас ведь столько посетителей, как же тут... Впрочем, минуту. Как его, вы говорите, зовут? Макинтайр?

– Точно.

– Секунду.

Снова послышался шелест страниц.

– Да, так я и думал, – сказал человек из ресторана.

– Что именно?

– Они сейчас здесь.

– Что?

– Да, заказал столик на двоих, на восемь вечера. Стол номер четыре. Подождите минуту, ладно?

Карелла ждал.

Человек из ресторана снова взял трубку:

– Очень жаль, но пять минут назад он ушел.

– А с кем он был?

– Официант сказал, что с девушкой.

– О Боже мой! Вы когда закрываетесь?

– В половине двенадцатого, в двенадцать, как когда. А что?

– Пусть официант не уходит, – резко сказал Карелла и повесил трубку.

* * *

Подземный гараж был в двух кварталах от ресторана. Цены за стоянку здесь, в самом центре города, были запредельные, но, как явствовало из объявления на стене, если в течение пяти минут после оплаты машину не выведут на улицу, деньги возвращаются. Прошло семь. Послышался шелест шин – это сторож, одетый так, словно собирался принять участие в соревнованиях на Гран-при, одолевал повороты в надежде поспеть вовремя, а то недолго и работу потерять. «Интересно, – подумал он, – они что, и впрямь вернут деньги?» Но из-за двух или трех минут он спорить не собирался. Сегодня не должно быть никаких задержек.

– Вам совсем не обязательно провожать меня до общежития, – сказала Дарси. – Я вполне могу взять такси.

– Ну что вы, как можно.

– Или на метро поеду.

– На метро опасно.

– Но я всегда езжу на метро.

– И совершенно напрасно.

Из-за последнего поворота показалась его машина. За рулем был пуэрториканец лет пятидесяти. Вылезая из кабины, он сказал:

– Тютелька в тютельку. Пять минут.

Спорить он не стал. Протянув сторожу пятьдесят центов чаевых, он придержал дверь для Дарси, захлопнул ее и занял водительское место. Это был «Мерседес-Бенц 280» пятнадцатилетней давности. Он купил его, когда денег было еще навалом. Реклама в газетах, коммерческие ролики для телевидения. Это было тогда. Сейчас – иначе.

– Пристегнитесь, – скомандовал он.

* * *

Хейз только улегся в постель с Энни Ролз, как зазвонил телефон. Он взглянул на часы. Без десяти десять.

– Пусть его, – сказала Энни.

Хейз заглянул ей в глаза. Его глаза сказали: «Нельзя». В ее глазах он прочел согласие. Такова уж эта работа! Он повернулся и поднял трубку.

– Хейз.

– Коттон, это Стив.

– Привет.

– Надеюсь, не помешал.

– Нет, нет, – откликнулся он и скосил глаза на Энни. На ней были только золотая цепочка и кулон. Она поигрывала ими. Он собирался спросить ее еще тогда, на прошлой неделе, в первую же ночь, но не спросил. Он собирался спросить ее сегодня, когда она даже в душе не сняла цепочку и кулон, но опять не спросил.

– Да, Стив, в чем дело?

– Наш клиент только что ушел из ресторана «Марино» на Саус Хейли, 1118. Можешь сейчас поехать туда и поговорить с официантом, который его обслуживал?

– Что за спешка?

– Он был с девушкой.

– Проклятье, еду.