Текст книги "Американский детектив"

Автор книги: Эд Макбейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Они проследовали за хозяйкой в гостиную. Мебель была прямо-таки из Версальского дворца. У стены между окон – бювар в стиле Людовика XVI, украшенный фарфоровыми медальонами, тремя круглыми и тремя прямоугольными. У противоположной стены стоял столик для книг красного дерева времен Регентства, а возле него – пара позолоченных стульев, опять же эпохи Людовика XVI, обитых гобеленовой тканью. Комната была уставлена старинным фарфором. Мейеру почудилось, что ещё мгновение – и в гостиную войдет с чаем и пирожными на подносе Мария Антуанетта. С некоторой опаской детективы уселись.

– Не хотите ли кофе? – ещё раз спросила миссис Фелпс.

– Нет, спасибо, – сказал Клинг.

Мейер откашлялся и с досадой посмотрел на Клинга. Он-то как раз с удовольствием выпил бы чашечку. Но шанс был упущен. Миссис Фелпс заговорила о другом.

– Вы по поводу Анни, не так ли? – спросила она.

– Да, – сказал Клинг.

– Значит, вы все знаете?

– Что?

– Насчет неё и Франклина?

– Что вы имеете в виду, миссис Фелпс? – спросил Мейер.

– То, что у них был роман, – сказала миссис Фелпс. Клинг смутился. Мейер, который был старше, не смутился ничуть.

– Это нам известно, – кивнул он.

– Он не убивал, – заявила миссис Фелпс. – Я в этом абсолютно уверена.

– Давно ли вы узнали об этом?

– О романе? Конечно, давно.

– А точнее?

– Примерно с год. – Миссис Фелпс покачала головой. – Франклин не из весенних петушков, поэтому я не очень-то беспокоилась. Такое часто бывает, мне ли этого не знать. Вот если бы я подняла скандал, то могла бы его потерять. Слишком много я в него вложила, чтобы в одночасье всего лишиться. Если бы ничего не случилось, все кончилось бы через полгода, но, к несчастью, Анни погибла.

– Вы её знали, миссис Фелпс?

– Встречала раз-другой. В магазине.

– Что вы могли бы о ней сказать?

– Она была очень хороша собой. Это делает честь вкусу Франклина.

– Вы проявляете удивительную широту взглядов, миссис Фелпс.

– Вы женаты, детектив... Мейер, так вас, кажется, зовут?

– Женат.

– В таком случае спросите вашу жену. Задайте вопрос, сколько времени ей потребовалось, чтобы сделать вас настоящим мужчиной. Это способ помещения капитала, детектив Мейер, только и всего. У женщин есть лишь один способ поместить капитал – вложить его в своего мужа. Ну и, конечно, в детей, если вам посчастливилось их иметь. Но у меня нет детей. А у вас, детектив Мейер?

– Трое...

– Значит, вашей жене повезло гораздо больше, чем мне. У меня есть лишь Франклин. Ему я посвятила себя целиком. Он – труд моей жизни. У мужчины множество дел, у женщины – одно. Я потратила на своего мужа много сил. Я дала ему все, что могла дать. Я была хорошей женой, и в результате он стал настоящим мужчиной. Когда мы встретились, он был весьма далек от совершенства, но я разглядела в нем большие возможности. Я вложила в него средства. Те средства, какими располагала, – самое себя.

– Понимаю, – сказал Мейер.

– А когда появилась красивая молодая женщина и мой капитал оказался под угрозой, я сделала то, что подсказал мне здравый смысл. Надо ли закрывать дело из-за небольшого пожара на складе? – Миссис Фелпс снова одарила гостей приятной улыбкой. – Еще полгода, и все встало бы на свои места. Все пошло бы по-прежнему.

– Анни Бун догадывалась, что вы все знаете?

– Нет.

– А ваш муж?

– Не знал и не знает. Зачем ему об этом говорить? Жена не должна быть слишком проницательной. – Миссис Фелпс в очередной раз улыбнулась. – Но я выдаю вам профессиональные тайны, детектив Мейер. И тем самым осложняю жизнь вашей супруге.

– Ей ни к чему подсказки, – отозвался Мейер и тоже улыбнулся. – Она поместила свой капитал в собственное дело.

– Вы собираетесь рассказать моему мужу все, что вам известно?

– Да.

– Зря. Вряд ли это поможет расследованию. Он ведь не убивал...

– А кто убивал? – спросил Мейер.

– Откуда же мне знать? – С лица миссис Фелпс не сходила улыбка. Можно, я скажу жестокие слова?

– Давайте, – разрешил Мейер.

– Поверьте, что мне на все это наплевать, – произнесла она, не переставая улыбаться.

– Наплевать? На что же, дорогая? – раздался голос Франклина Фелпса.

– Показывать или не показывать на выставке наших собак, – не растерялась миссис Фелпс.

– А! – протянул Фелпс, входя в комнату. – У нас тройка ирландцев. Я люблю их .выставлять, а Марне это не нравится. Красивые животные. – Он взглянул на Мейера. – Да это же детектив Мейер! Я сразу и не узнал.

– Здравствуйте, мистер Фелпс, – сказал Мейер, вставая и пожимая ему руку. – Это Берт Клинг.

– Детектив Клинг, – уточнил мистер Фелпс и пожал руку Клингу.

На первом допросе Фелпс не произвел на Мейера особого впечатления, но когда выясняется, что у человека был роман с рыжеволосой красавицей лет на десять его моложе, он предстает в несколько ином свете. Мейер всмотрелся в него. Высокий, с седеющими волосами, пронзительные серые глаза, прямой нос, жесткий рот. Его челюстью можно заколачивать костыли в железнодорожные шпалы.

– Извините, что вытащили вас из душа, мистер Фелпс, – сказал Мейер. Нам нужно задать вам ещё несколько вопросов.

– Признаться, в прошлый раз я вел себя как сущий осел, – сообщил Фелпс.

– Ну что вы... – неопределенно отозвался Мейер.

– Зря я начал все эти разговоры насчет товара, честное слово, зря.

– Но вы действительно заплатили за него деньги.

– Верно, но потом я навел справки, и оказалось, что страховка покрывает все убытки.

– Вот и хорошо, – сказал Мейер без всякого выражения.

– Рад, что мне представился случай ещё раз с вами увидеться. Не хотелось бы оставлять дурного впечатления.

– А его и не осталось, – покривил душой Мейер. – Могли бы мы с вами поговорить, мистер Фелпс?

– Конечно, давайте поговорим.

Фелпс подошел к столику в стиле Людовика XVI, снял крышку с фаянсовой шкатулки и достал сигарету. Он как раз собирался её закурить, когда Мейер произнес:

– Без свидетелей.

Спичка чуть дрогнула в руке Фелпса, но он снова поднес её к сигарете и сказал:

– Разумеется. Марна, ты бы не смогла...

– У меня и без вас тысячи дел, – отозвалась миссис Фелпс. – Рада была познакомиться, джентльмены. – Она снова улыбнулась и вышла из комнаты.

– Что вам угодно? – спросил Фелпс.

– Мы хотели бы ещё раз вернуться к сведениям, полученным от вас, мистер Фелпс.

– Прошу вас. – Фелпс затянулся сигаретой. Одну руку он держал в кармане халата.

– Как давно вы знаете Анни Бун?

– Она работала у меня около года, – сказал Фелпс.

– Хорошо. Вы были знакомы с ней до этого?

– Я впервые увидел её, когда она пришла по моему объявлению в газете.

– В каких вы были с ней отношениях?

– Она у меня работала.

– Сколько вы ей платили?

– Сто двадцать пять долларов в неделю.

– Кажется, вы посылали ей розы, когда она однажды заболела? – спросил Клинг.

– Не помню.

– Посылали, – уверил его Клинг.

– Может быть.

– Не кажется ли вам это несколько необычным?

– Если такое и было, не вижу здесь ничего необычного.

Анни была надежным помощником. Без неё мне бы не уп раниться с этим магазином.

– Когда вы впервые встретились, мистер Фелпс?

– Я уже сказал – когда она пришла по объявлению.

– Где вы поместили объявление?

– В местных газетах.

– Почему вы наняли именно ее?

– Она уже до этого работала продавщицей.

– Она продавала виски?

– Мебель.

– Где?

– У Германа Додсона.

– Она говорила вам об этом?

– Да.

– И вы запомнили?

– Запомнил.

– Она была алкоголичкой? . – Кем, кем?

– Алкоголичкой.

– Какой абсурд! Нет, конечно!

– Откуда вы знаете?

– Я не видел, чтобы она выпивала больше бокала... – Фелш: осекся.

– Бокала чего?

– Вина, – договорил он.

– Где вы это видели, мистер Фелпс?

– Не помню.

– Вы встречались с ней где-то помимо работы?

– Помимо работы? Нет, конечно. Не помню, где я видел, что она пила вино. Кажется, в магазине.

– Она пила ваше вино?

– Да, мое.

– По какому поводу?

– Без повода. Мы... мы просто решили открыть бутылочку...

– Это был единственный случай, когда она пила при вас?

– Да.

– Тогда откуда вы знаете, что она не была алкоголичкой?

– Ну, это сразу можно сказать. Она ведь у меня работала. Я много раз бывал в магазине, но пьяной её не видел ни разу.

– Сколько вы платили ей, мистер Фелпс?

– Я уже говорил. Сто двадцать пять долларов в неделю. Скажите, это допрос третьей степени? В таком случае я бы, пожалуй, позвонил своему адвокату.

– Если вам очень хочется, мистер Фелпс. Никаких препятствий с нашей стороны не будет. Но если вы спросите мое мнение, я бы посоветовал вам не дергаться и честно отвечать на вопросы.

– Я и так отвечаю честно. Между прочим, я имею право не отвечать на те вопросы, которые мне не нравятся.

– Вам придется ответить и на них, если мы вас арестуем.

– На каком основании?

– По подозрению в убийстве, – ответил Клинг. Фелпс помолчал.

– Я все-таки позвоню моему адвокату, – сказал он наконец.

– Если это вам так необходимо, – сказал Мейер, – то вы позвоните ему прямо из восемьдесят седьмого участка. Фелпс растерянно заморгал.

– Не хотите говорить здесь, можно поговорить и в участке, – уточнил Мейер. – Если вы не убивали её, то вам нечего бояться.

– Я её действительно не убивал.

– Прекрасно. Так почему же тогда вы говорили неправду?

– Не говорил я неправды.

– У вас был роман с Анни Бун? Фелпс молчал.

– Был или нет?

– Был, – сказал Фелпс.

– Почему же вы нам сразу этого не сказали?

– По разным причинам.

– Например?

– Во-первых, мне не хотелось, чтобы меня заподозрили в убийстве.

– Эту возможность пока исключить нельзя, мистер Фелпс.

– Во-вторых, история могла попасть в газеты, и я не хотел бы, чтобы Марна... В общем, вы меня понимаете.

– Вполне, – сказал Мейер. – Ну, а теперь выкладывайте все , начистоту.

– С чего начать?

– Когда вы познакомились с Анни? Фелпс тяжело вздохнул.

– В мебельном салоне фирмы "Герман Додсон". В отделе современной мебели. Я туда забрел по ошибке. Вообще-то мы с Марной предпочитаем антиквариат.

– Продолжайте.

– Я назначил ей свидание... Ну, не сразу, конечно. Мы сначала поболтали. Короче, вы знаете, как это обычно бывает.

– Нет, не знаю, – отрезал Мейер. – Я женат. Так что расскажите мне, как это у вас вышло, мистер Фелпс.

– Вот уж не знал, что полицейские у нас такие высоко – нравственные, сказал Фелпс. – Я и не подозревал, что любовь в нашем штате считается правонарушением.

– Не любовь, – поправил его Мейер. – Супружеская измена.

– Анни была в разводе, – возразил Фелпс.

– Но вы-то женаты. Закон считает изменой такую связь, когда хотя бы один из партнеров состоит в браке. Однако не будем отвлекаться, мистер Фелпс. Преступление, которое нас интересует, – это убийство.

– Я не убивал ее...

– Мы вас слушаем. Продолжайте, пожалуйста.

– Я любил её. С какой стати мне было её убивать?

– Когда мы с вами говорили в первый раз, её гибель вроде бы не произвела на вас особого впечатления. Гибель товара вас огорчила куда больше.

– Да, огорчила. Но и гибель Анни меня потрясла. Разве могло быть иначе? Я ведь знал её больше года.

– Почему вы взяли её на работу в свой магазин? Чтобы она была ближе к вам?

– Не совсем так... В магазине я бывал очень редко. Анни управлялась там одна. Я обычно заезжал к концу дня забрать выручку.

– Вы заезжали и в тот день, когда её убили?

– Да, я уже вам говорил. Я оставил ей немного денег, чтобы хватило до закрытия. Я всегда так делал: вечером выписывал документы для банка, а утром вносил деньги.

– В какой банк?

– В местный, Первый национальный.

– Зачем же вы все-таки взяли её на работу?

– Чтобы помочь.

– Каким образом?

– Как вам известно, она была в разводе. У Додсона ей платили гроши. После тоге" как... По мере того как наше знакомство крепло, я решил, что для неё будет гораздо разумнее перейти в мой магазин. Собственно, я платил ей больше, чем сто двадцать пять долларов в неделю.

– Сколько же?

– Двести двадцать.

– Миссис Фелпс об этом знала?

– Нет, конечно. Я никому не платил больше ста двадцати пяти.

– Другими словами, мистер Фелпс, – сказал Мейер, – вы решили сочетать приятное с полезным, я вас правильно понял?

– Это очень вульгарная формулировка, детектив Мейер.

– Правда? А как бы вы это назвали?

– Я пытался помочь девушке. Она должна была содержать мать и дочь. Это было самое малое, что я мог для неё сделать.

– Ну да. А почему в первый раз вы притворились, будто понятия не имеете о её дочери?

– Я не притворялся...

– Вы сказали, что у неё сын.

– Только потому, что не хотел, чтобы вы догадались о нашей связи. Не хотел, чтобы это убийство как-то на мне отразилось.

– Когда именно вы заехали за деньгами в тот день, мистер Фелпс?

– Около восьми. Я всегда заезжал в это время.

– По нашим сведениям, её убили в половине одиннадцатого или около того. Где вы находились между восемью и половиной одиннадцатого?

– Не помню, – быстро ответил Фелпс.

Мейер посмотрел на него с крайним удивлением.

– Мистер Фелпс, – сказал он. – По-моему, вы не поняли вопроса. Где вы находились в тот вечер, когда была убита Анни Бун, с восьми до половины одиннадцатого?

– Не помню, – повторил Фелпс.

– Может быть, вы все-таки попытаетесь припомнить, мистер Фелпс? сказал Мейер. – И я бы советовал сделать это побыстрее.

– Если я не помню, так и не вспомню.

– Где вы были? – спросил Клинг. – Дома?

– Нет.

– Где же тогда?

– Не помню.

– Но вы помните, что дома не были, так?

– Да, это я помню.

– Может быть, вы были в вашем магазине? Сначала застрелили Анни Бун, а потом стали бить бутылки?

– Не говорите глупостей.

– Так где же, черт возьми, вы были, мистер Фелпс? Подумайте хорошенько. Очень вам советую.

– Послушайте...

– Мы вас все время внимательно слушаем.

– Послушайте, я не хочу, чтобы у вас сложилось впечатление... – Фелпс никак не мог довести фразу до конца. – Понимаете, я же...

– Давайте, мистер Фелпс. Выкладывайте начистоту.

– Вы уже допрашивали Теда Буна? Ее бывшего мужа?

– В половине одиннадцатого его не было в городе. Его алиби подтверждено. Он вне подозрения, мистер Фелпс.

– Я тоже.

– Насчет вашего алиби нам пока ничего не известно.

– Я не понимаю, где был тогда. Но вблизи магазина мен? точно не было.

Мейер тяжело вздохнул.

– Мистер Фелпс, – сказал он. – Одевайтесь.

– Это ещё зачем?

– А затем, что вы ничего не хотите нам рассказать. Затем, что вы были в близких отношениях с Анни Бун. И ещё затем, что в участке нам проще будет задавать вам вопросы. Много вопросов, мистер Фелпс.

– Я... в тот вечер я был в Изоле, – выдавил из себя Фелпс

– Где именно?

– На Эндикотт-авеню.

– Что вы там делали?

– Я... я был не один.

– С кем же?

Фелпс промолчал, и Мейер повторил вопрос:

– С кем вы там были?

– Это не важно, – ответил Фелпс.

– Очень важно, – сказал Клинг.

– С женщиной? – спросил Мейер. – Да. Некоторое время спустя Мейер произнес:

– Вы очаровательный человек, мистер Фелпс. Отличный объект для помещения капиталов.

– Каких капиталов?

– Тот, кто вкладывает в вас средства, должен как можн скорее изъять их. Как зовут вашу девку?

– Она не девка.

– Как её имя?

– Лидия. Лидия Форрестер.

– Адрес?

– Эндикотт-авеню, 730. Неужели нужно впутывать и её в все это?

– Вы знаете, как иначе проверить ваше алиби?

– Не знаю.

– Там, где она живет, есть швейцар? Или лифтер?

– Есть. Это имеет значение?

– В свете того, что вы нам только что сообщили, мисте Фелпс, у вас вполне могли быть серьезные причины, чтобы убрать Анни Бун со своей дороги. Я сильно сомневаюсь, что вашего утверждения, будто тот вечер вы провели в чьем-то обществе, будет достаточно. Молите Бога, мистер Фелпс...

– О чем?

– Чтобы кто-то смог подтвердить, что видел вас в доме 730 по Эндикотт-авеню в то самое время, когда убили Анни, – сказал Мейер. – Мы ещё увидимся, мистер Фелпс. Мы дадим вам знать о себе.

Мейер помолчал немного и энергично кивнул.

– Можете быть уверены, что мы ещё увидимся.

ГЛАВА XII

До чего же обидно, когда узнаешь, что у подозреваемого в убийстве нашлось железное алиби! Обидно было узнать это про Теда Буна и ещё обиднее – про Франклина Фелпса. Нс факты не перестают быть фактами: тот вечер, когда погибла Анни Бун, Франклин Фелпс действительно провел у некоей Лидии Форрестер. Лифтер припомнил, что отвозил его наверх в девять, а вниз – в одиннадцать. Из этого, конечно, ещё не следовало, что между девятью и одиннадцатью он не мог спуститься по черному ходу, убить Анни Бун, а затем вернуться тем же путем. Из черного хода, однако, можно было попасть только в вестибюль или в подвал. В вестибюле весь вечер дежурил швейцар, который и сообщил, что Фелпс появился там ровно в одиннадцать. В подвале же, у самых дверей, сантехник и дворник всю ночь напролет резались в карты. Фелпса OHI не видели. Значит, Фелпс никого не убивал. В тот вечер у него были другие заботы. Это означало, что сыщикам из 87-го полицейского участка придется ещё побегать, а беготня рано или поздно сводит полицейского в могилу.

По причинам, им самим непонятным, почти все детективы 87-го участка поочередно пытались раскусить этот крепкий орешек – убийство Анни Бун. Все, кроме Коттона Хейвза. Ему было не до этого. Он затеял маленький личный крестовый поход против убийцы Роджера Хэвиленда. Итак, все оказались при деле, и это вселяло надежду. У каждого сыщика появилась личная заинтересованность. У них было теперь о чем поговорить, когда кончался запас анекдотов. Обсуждая убийство в винном магазине, они чувствовали себя одной семьей.

– Беготня меня доконает, – жаловался Карелла Берту Клингу. – Доживешь до моих лет, тогда поймешь, что это верный путь в могилу. Конечно, юнцам вроде тебя это нипочем. Сколько тебе, кстати, Берт? Семнадцать?

– Шестнадцать, – отвечал Клинг.

– Оно и видно. Скачешь по ступенькам, как молодой кузнечик.

– Я их глотаю, – сказал Клинг. – Раз – и нет ступеньки.

– Это точно.

– Я пожиратель тротуаров.

– Вот-вот.

Они как раз поднимались по лестнице, ведущей в бильярдную под названием "Райский уголок". Аромат на лестнице стоял отнюдь не райский. Клинг не знал, как именно пахнет в раю, но готов был поручиться, Что, во всяком случае, не так.

– Когда я был мальчишкой, – говорил между тем Карелла, – я тоже глотал ступеньки. Я тоже был пожирателем тротуаров.

– Но нынче из тебя сыплется песок, – продолжил Клинг. – Пора на пенсию, верно?

– Пора.

– А сколько тебе лет, Стив? – полюбопытствовал Клинг. – Шестьдесят восемь?

– Шестьдесят девять, – поправил его Карелла.

– Немало. Но ты неплохо сохранился, Стив, ничего не скажешь. Ты отлично выглядишь.

– Веду здоровый образ жизни, – пояснил Карелла. Наконец они добрались до "Райского уголка". Их встретил характерный для всех бильярдных шум стук шаров, катящихся по зеленому сукну. Они подошли к будочке у входа. Это был самый обычный сигаретный киоск. Внутри, перед набором выключателей для освещения столов, сидел лысый человек. Он даже не взглянул на пришедших. Выдвинув ящик кассы, он сосредоточенно считал деньги.

Когда лысый человек сосчитал последний цент, Карелла обратился к нему:

– Удачный день?

– Соmmе ci, comme ca*, – сказал лысый. – Если вам нужен стол, придется подождать. Все занято.

– Стол нам не нужен, – успокоил его Карелла.

– А что вам нужно?

– Человек по имени Фрэнк Абельсон.

– Зачем?

– Мы из полиции, – сказал Карелла и показал свой значок.

– Что он натворил?

– Хотим задать ему несколько вопросов, – уклончиво ответил Карелла.

– Насчет чего?

– Так, одно дело.

– Какое?

– Самое обыкновенное.

* Так себе (фр.).

– Это не по поводу...

– По поводу чего?

Лысый вдруг встревожился.

– Так, пустяки.

– Что все-таки у вас произошло?

– Да ничего. Меня зовут Финк. Лысый Финк. Смешное имя, да?

– В высшей степени, – сказал Карелла.

– Оно что-нибудь говорит вам?

– Что?

– Да имя мое! Лысый Финк, слыхали о таком?

– Нет.

– Разве вы не знаете этого парня из восемьдесят седьмого участка? Вроде бы вы оттуда.

– Оттуда. Какого парня?

– Роджера Хэвиленда. Знаете его? Клинг бросил взгляд на Кареллу.

– А как же, знаем.

– Ну и... Неужели вы ничего друг другу не говорите? Я хочу сказать, у вас это не заведено?

– Не понимаю, – отрезал Карелла.

– Вы как... делитесь или нет?

– Делимся чем?

– Наваром.

– Каким наваром?

– Кончайте меня разыгрывать, – сказал Финк. – Вы что, первый день в полиции?

– Ты платил Хэвиленду? – спросил Карелла.

– А как же!

– За что?

– Азартные игры. Кости.

– Держишь притон?

– Что-то вроде этого. Хэвиленд разрешил. Он сказал, что с полицией неприятностей не будет.

– Хэвиленда больше нет, – сказал Клинг.

– Серьезно? – Финк обалдело разинул рот.

– Вполне.

– Понимаю. Значит, вы теперь вместо него. – Финк передернул плечами. Я не против. Мне все равно, лишь бы меня оставили в покое. Условия те же?

– Не совсем, – сказал Карелла.

– Мы что, мало платим?

– Не в этом дело.

– А в чем?

– Азартных игр больше не будет.

– Чего, чего?

– Не будет азартных игр.

– Это в честь чего же?

– Новая администрация!

– А, вот оно что! Некрасиво получается. Вы сами затеяли разговор, а потом в кусты.

– Говорил ты, Финк, – напомнил Карелла, – а мы внимательно слушали.

– Какая разница! Деловые люди так не поступают. Вам что, не нужна доля Хэвиленда?

– Нет.

– Кончайте шутить, ребята.

– Какие тут шутки! – сказал Карелла. – Азартным играм конец и точка. Ищи себе другую дыру.

– Чтоб вас всех... – с отвращением произнес Финк.

– Где Абельсон?

– За третьим столом. Только он не любит, когда ему мешают. .

– Значит, нам сильно не повезло, – сказал Карелла, и они с Клингом двинулись к третьему столу. Там в гордом одиночестве катал шары человек в белой рубашке и голубой куртке с закатанными рукавами. У него была темная шевелюра с залысинами и пронзительные карие глаза. Хотя он играл, сам с собой, шары он закатывал вслух.

– Шестого в угол! – возвестил он и ударил. Шестой полетел в угловую лузу, а шар-биток остановился в дюйме от тринадцатого шара.

– Тринадцатого в середину, – снова возвестил Фрэнк.

– Фрэнк Абельсон? – осведомился Клинг.

– Он самый. Не говорите под руку! Тринадцатого в середину! Абельсон, взмахнув кием, уложил в лузу тринадцатый шар. Шар, которым он бил, ударился о борт и подкатился к восьмому.

– Восьмой в...

– Прервитесь-ка на минутку, Абельсон, – сказал Клинг. Абельсон оторвал взгляд от стола:

– Это кто тут распоряжается?

– Полиция.

Абельсон подошел к стойке. Взял мел и стал мелить конец кия.

– А я-то все жду, когда вы ко мне подойдете, – сказал он. – Я все слышу, даже когда играю.

Он подошел к столу, присел, от борта прикидывая линию удара.

– Восьмого в угол, – наконец сказал он. Прицелился и ударил. Восьмой полетел в дальнюю лузу.

– Почему вы решили, что мы пришли именно к вам?

– Из-за Анни. Угадал?

– Да.

– Нетрудно угадать. Я ведь гулял с ней, вот вы ко мне и пришли. Что вы хотите узнать?

– Для начала – где вы находились в тот вечер, когда её убили?

– А когда это случилось? – спросил Абельсон. – Одиннадцатого в угол. Прицелился и ударил.

– Вечером десятого июня.

– Это какой день? Понедельник, вторник?

– Понедельник.

– Черт, так сразу и не вспомнишь. Четвертого в середину! – Он ударил и снова стал мелить кий.

– На прошлой неделе, – уточнил Клинг.

– На прошлой? Сейчас, сейчас. Пятого туда же. – Он ещё раз окинул взглядом позицию. – Нет, в угол. А впрочем, в середину.

– Ставлю доллар, не попадете, – сказал Карелла.

– С младенцами не спорим, – огрызнулся Абельсон и ударил. Пятый шар исчез в боковой лузе. – Видали?

– Вы часто играете?

– Случается.

– Неплохо у вас выходит.

– Не жалуемся. Дуплет в середину.

– Так как насчет вечера десятого июня?

– Думаю, – сообщил Абельсон. Он ударил, но шар не попал в лузу. Черт! – сказал он. – Портите мне игру!

– Виноват, – сказал Карелла. – Однако же, расскажите, где вы были десятого июня.

– Я был занят.

– Чем?

– Сейчас вспомню. Вспомнил.

– И что вы делали?

– Не все ли равно? Я был далеко от этого магазина.

– Так что же вы делали? Абельсон понизил голос.

– Вам тоже перепадает?

– Вы про долю Хэвиленда?

– Да.

– Ни цента!

– А! – сказал Абельсон. – Дела!

– В тот вечер у вас шла игра?

– Это в каком смысле?

– Нам все известно, не бойтесь, – сказал Клинг.

– Ну, если так... Да, играли по маленькой. Я даже немножко выиграл.

– Сколько же?

– Да сотен пять. Неплохо, верно? Я имею в виду – когда играешь по маленькой.

– Неплохо. Не забудьте только включить выигрыш в декларацию о доходах.

– Обязательно. Я человек честный и с законом не спорю.

– Когда вы пришли сюда в тот вечер?

– Около восьми.

– А ушли?

– Часа в два ночи.

– И все время пробыли здесь?

– Да, я очень азартный.

– Значит, вас здесь видели?

– Конечно.

– И Финк видел?

– И Финк, и другие ребята.

– Вы хорошо знали Анни?

– Неплохо. Мы с ней встречались, было дело. – Абельсон растерянно заморгал. – Алиби-то проверять будете?

– Всему свое время. А что значит – неплохо знали?

– Да как вам сказать...

– Спали с ней?

– Ну и вопросики вы задаете!

– Хотелось бы получить ответ, – сказал Карелла.

– Зачем это вам?

– Мы очень любопытные. Вас не затруднит ответить – да или нет?

– Да! – Фрэнк Абельсон кивнул головой. – Но знайте, ребята, для вас нет ничего святого, включая чужую личную жизнь.

– Анни была у кого-нибудь на содержании?

– Вы шутите?

– Нет, серьезно.

– Ничего об этом не знаю. Она мне нравилась. Симпатяга.

– Где вы познакомились?

– В бильярдной. Здорово, да? Она играла в бильярд. Лихая была девица. Отчаянная. Приходит она как-то в бильярдную, но не в эту, а к Микки. Микки знаете? Ну вот, приходит туда как-то вечером в платье с вот таким вырезом, берет себе стол и начинает сажать шар за шаром, словно всю жизнь только этим и занималась. Всякий, раз, когда она наклонялась, чтобы ударить, у ребят в комнате глаза на лоб лезли. Было на что смотреть. Мне она нравилась.

– Она никогда не рассказывала вам о человеке по фамилии

– Нет, а кто это?

– Вы знали, что она в разводе?

– Да. Я часто заходил за ней и видел её дочку, Монику. Симпатичная малышка. Я ей приносил то одно, то другое. Шоколад там, как-то раз куклу... Моника прелесть.

– Жениться на Анни не думали?

– Она мне нравилась, но не настолько! – сказал Абельсон.

– Анни когда-нибудь говорила, что у неё есть враги?

– Нет.

– Что она кого-то боится?

– Нет.

– Когда вы видели её в последний раз?

– На похоронах. Я не мог не пойти...

– Живую когда в последний раз видели?

– Недели две назад. Погодите, это было первого июня. Кто-то ещё сказал – вот, мол, уже июнь наступил. В субботу вечером.

– Она упоминала о каком-то письме?

– Нет.

– Вы после этого ей звонили?

– Да, раза два или три.

– В этих разговорах она тоже не упоминала о письме?

– Вроде нет.

– После шестого июня вы говорили с ней по телефону? – спросил Клинг.

– Кажется, говорил.

– О письме речи не было?

– Нет.

– Вы знаете человека по имени Артур Кордис?

– Нет.

– А человека по имени Джейми?

– Тоже нет. Погодите, Джейми, а фамилия как?

– Фамилии не знаем.

– Я знаю нескольких Джимми, но Джейми никто из них себя не называет. Нет, Джейми не знаю. Так вы будете проверять мое алиби?

– Обязательно, – сказал Карелла. – Когда вы виделись в последний раз, Анни не выглядела напуганной? Никто не угрожал ей, не приставал ни с чем?

– Она мне ничего такого не говорила. И выглядела как обычно. Мы неплохо повеселились. Потрясающая была девица, доложу я вам. Если бы вы только видели, как она играла в бильярд. Нет, серьезно – лучше любого мужчины! Кроме меня, конечно. Первоклассно играла. От такой с ума сойти можно, запросто.

– У вас нет никаких предположений, кто бы мог убить её, мистер Абельсон?

– Нет. Поднять руку на такую бабу! Кто мог решиться на такое? Жуткое дело. А мне она нравилась. Очень даже нравилась.

– Большое спасибо, Абельсон, – в один голос произнесли Карелла и Клинг и направились к будке, где лысый Финн считал деньги.

– Абельсон играл здесь в прошлый понедельник? – спросил Клинг.

– Играл. В кости.

– С какого времени и до какого?

– Пришел, кажется, в половине девятого, а ушел сильно за полночь.

– А точнее?

– Часа в два, может, в три.

– И все это время он отсюда не выходил?

– Нет. Он же азартный, как не знаю кто. Выиграл чуть не полтыщи. Когда вы спросили про него, я решил, что вас интересуют кости. Он проторчал тут весь вечер. Слушайте, а может, вы ещё передумаете?

– Кто-нибудь может подтвердить, что он пробыл здесь весь вечер?

– Сто человек.

– Кто именно?

– Спросите там, за четвертым столом. Клинг отправился к четвертому столу.

– Может, мы договоримся? – предложил Финк Карелле. – Я понимаю, что надо быть честным, но не настолько же!

– Буду с вами совершенно откровенным, – сказал Карелла. – Я такой же мошенник, как и все другие полицейские. Но меня ждут барыши покрупнее. Мне некогда размениваться по мелочам.

– Вот оно что! – удовлетворенно произнес Финк. – Сразу бы так и сказали. А то я было заподозрил неладное. Полицейский – и не требует свою долю. Тут что-то не так. Послушайте, почему бы вам не прислать сюда парня, которому бешеные деньги ни к чему? А то очень хлопотно перевопить игру в другое место.

– И правда хлопотно.

– Хорошо, что вы меня понимаете. Надо мнйй тоже кое-кто есть. Серьезные люди. Подыскали бы мне полицейского без больших амбиций, а?

– Я подумаю, – сказал Карелла. – Но пока никаких игр.

– Спасибо. – Голос Финка звучал вполне искренне. – Огромное вам спасибо.

К будочке подошел Клинг.

Все совпадает, – сказал он. – Абельсон чист, как стеклышко.

ГЛАВА XIII

Убийца Анни Бун начал проявлять беспокойство.

Причин для беспокойства у него вроде бы и не было, потому что полиция никак не могла напасть на его след. Но убийца кое-что вспомнил и решил опередить полицию. Он позвонил по телефону. Наверное, это было роковой ошибкой.

Убийца позвонил девочке.

Монике.

Убийца попросил её не говорить об этом разговоре бабушке, но девочка обещания не сдержала, и поэтому вскоре в дом пожаловали детективы Клинг и Карелла.

Девочка сразу же узнала Клинга.

– Приветик, – сказала она. – Вы нашли ее?

– Пока нет, – ответил Клинг. Он был уверен, что девочка ещё ничего не знает о смерти матери. А если и знает, то успела к этому привыкнуть. Моника, это детектив Карелла.

– Здравствуйте, – сказала Моника.

– Надеюсь, вы помните, что перед вами ребенок, – заметила миссис Травайл. – Девочку нельзя травмировать.

– Мы только хотим задать ей несколько вопросов, миссис Травайл, пояснил Клинг. – Вместе с детективом Кареллой.

– Хорошо, – согласилась миссис Травайл и кивнула Карелле. – Вы разрешите мне присутствовать?

– Разумеется, – сказал Карелла и улыбнулся миссис Травайл. Клинг заметил, что и она, в свою очередь, ответила приветливой улыбкой. Почему это, ревниво подумал Клинг, женщины всегда так тепло отвечают на улыбку Кареллы? Его несколько утешило, что он, по крайней мере, пользуется расположением Моники.

– Насколько мы могли понять, миссис Травайл, девочка сегодня утром говорила по телефону, верно? – спросил Клинг.

– Да. Так она мне сказала.