Текст книги "Выстрел(ЛП)"

Автор книги: Э. Блэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА

Пробуждение в постели Деклана было безмятежным. Безмятежным каждым омерзительным способом. Его руки были на мне повсюду, в то время как его лицо было спрятано между моих ног, прежде чем он притянул меня на свои колени. Он завел руки мне за спину и держал их там своими руками, пока я трахала его. И вновь, он переплел и держал наши пальцы вместе, пока я кончала. Если быть честной, то мне требовалась его поддержка, потому что то, что он заставлял меня чувствовать во время секса, было мучительно и тревожно. Я не хотела, чтобы секс был приятным. Он не должен быть таким.

Но он не дал мне иного выбора, поэтому я солгала ему, сказав, что Клара приедет в мою квартиру, и мне надо там появиться, чтобы не вызвать подозрений. Мне просто нужно было убежать от него. Как только я возвращаюсь домой, я принимаю обжигающе горячий душ, отмывая каждую мою часть, но ничто не может очистить меня так, как Пик. Я чувствую, что ломаюсь и прекращаю бороться. Никогда в жизни я не хотела чувствовать то, что меня заставил ощутить Деклан. Когда картинки прошлой ночи и этого утра всплывают у меня в голове, слезы начинают свободно струиться по щекам, а в животе гниет отвращение.

Неспособная удержать все в себе, я выхожу из душа, падаю на колени, и меня неудержимо рвет. Болезненной смесью слюны, самой рвоты и слез. Образы Деклана, Карла, ремня, плоти, спермы, того старого матраса, вони подвала, запаха Деклана, моей ненормальной ненависти к Беннетту, моего одиночество без Пика, надгробного камня отца. Все это поглощает меня. Я слышу, чувствую, вижу, и затем еще один мощный позыв поднимает все вверх по моему горлу и отправляет в туалет.

В данный момент я ненавижу свою жизнь. Я ненавижу все в этой дерьмовой жизни, от которой так отчаянно хочу освободиться. Из меня вырываются рыдания, и я падаю на холодный пол и лежу, мокрая и обнаженная, а по комнате витает запах рвоты. И когда закрываю глаза, вижу папочку.

– Принцесса, что ты делаешь? – сонным голосом бормочет он, когда я пробираюсь к нему под одеяло.

– Я испугалась.

Он помогает натянуть на меня одеяло, а затем обнимает меня и говорит:

– Никто не причинит тебя боль. Я всегда защищу тебя. Теперь расскажи, что напугало тебя.

– Я не помню. Я просто проснулась и уже была напугана.

– Плохой сон?

Я киваю головой у его груди и съеживаюсь под покрывалами, говоря:

– Можно я посплю с тобой, папочка?

– Ты не хочешь возвращаться в свою кровать?

– Нет, я хочу побыть с тобой.

Его большие руки сжимают меня крепче.

– Ну как я могу сказать тебе «нет»? – говорит он и целует меня в лоб, щетина на его подбородке щекочет мою кожу, заставляя меня хихикать.

– Папочка! Щекотно! – взвизгиваю я, и как только слова вылетают из моего рта, он смеется и опускает свое лицо к моей шее, притворяясь, что ест меня. Мы вдвоем громко смеемся в темной комнате, кубарем катаясь по его постели.

Я начинаю щипать его за бока, и он откатывается на свою сторону, широко улыбаясь, и хихикает.

– Ты выиграла. Выиграла. Сдаюсь.

– Ты никогда не сдаешься, – говорю я.

– Иногда мужчине нужно понимать, что нужно позволить женщине выиграть. Теперь поцелуй меня перед сном, – отвечает он.

Он показывает пальцем на свою щеку, и я наклоняюсь и целую его небритое лицо, ощущая, как щетина колет нежную кожу моих губ.

– Иди сюда, – говорит он, и я ложусь в его объятия. Он целует меня в макушку. – Закрывай глаза. Тебе нечего бояться. Я никогда не позволю никому причинить тебе боль. Ты всегда будешь в безопасности.

– Я люблю тебя, папочка.

– Я так сильно люблю тебя, принцесса. Засыпай и найди меня в своих снах.

Картинка исчезает, и я падаю на бок, сворачиваюсь в клубок и плачу из-за всего того, что он пообещал, и что так и не произошло. Я никогда не была в безопасности, этот мир причинил мне столько боли, сколько я и не думала, что человек вытерпит. Все из-за Беннетта. И теперь я лежу здесь, в его ванной, нашей ванной. Он мой муж. Мы делим дом, постель, жизнь. Я знала, что делала, когда присоединилась к его миру, но после того, что случилось с Декланом, я хочу убежать. Убежать так далеко, не оглядываясь назад и не вспоминая ничего из этого. Бежать по дороге назад во времени. Вернуться в Нортбрук, в дом, где я раньше жила, пронестись сквозь входную дверь, в мою спальню, где мой папа все еще ждет меня возле маленького столика с розовыми маргаритками, чтобы присоединиться к нашему чаепитию принцесс. Возможно, если я буду достаточно сильно плакать, мир сжалится надо мной, сойдет со своей оси и осуществит мои мечты.

Я хочу назад моего папочку.

После всех этих лет, я просто хочу, чтобы папочка вернулся.

Проходит пара часов, и теперь я сижу в гостиной и наблюдаю, как идет снег. Все мое тело болит, и я чувствую усталость после своего срыва. Я знаю, лучше так, чем позволить этим чувствам жить во мне. Прошло много времени с тех пор, как я так истерила и жалела себя. А теперь я сижу и беру под контроль огонь, растущий внутри меня. Огонь, который я выпустила ранее. Я чувствую, как он разливается по венам горячей лавой. Возрождая то, что я делаю здесь. Тут я ради восстановления того, что у меня украли. Возвращение того, что было моим до того, как моего отца оторвали от меня и убили в тюрьме. Я могу справиться с Декланом, это была просто минутная слабость, но сейчас, я подправила ту стальную стену.

К черту Деклана.

К черту Беннетта.

Это для того, чтобы справедливость восторжествовала.

Это месть, к которой я готова.

Не тратя время впустую, я хватаю пальто и ключи и направляюсь в гараж, чтобы поехать в Джастис. Мне нужно увидеть Пика. Когда я подъезжаю к его трейлеру, вижу машину Мэтта. Я никогда не забуду ту ночь, когда Пик пробрался в мою спальню через окно посреди ночи. Мэтт тоже там был. Пик обнимал меня, пока я рыдала на заднем сиденье машины Мэтта несколько часов подряд, пока он вез нас в северный Иллинойс, где они с Пиком снимали квартиру. Мы втроем жили несколько лет вместе, пока я и Пик не сняли свою собственную квартиру.

Я больше не возвращалась в школу. Я была беглянкой, но не позволила себе стать недоучкой. Пик дал мне денег, чтобы купить учебники для домашнего обучения, которые помогли мне окончить среднюю школу. Самостоятельное обучение не отбирало того, что я была образована как любой другой выпускник, с дипломом или без. Я всегда любила школу и изучение новых предметов. Я просмотрела каталог курсов в местном университете и купила учебники для занятий, в которых была заинтересована, и сама училась по ним. Пик всегда дразнил меня, но я не позволила реальности того, что меня исключили из средней школы, изводить меня. Пока я не достигла положенного возраста, я не могла рисковать, чтобы получить работу, поэтому помогала Пику взвешивать и упаковывать фигню, которую приносил Мэтт. Из-за тех людей, с которыми они имели дело, я всегда была около Пика. Было безопаснее продавать вместе с ним, чем оставаться одной в квартире.

Но мне никогда не нравился Мэтт, несмотря на то, что он дружил с Пиком. Мне приходилось пару раз драться с ним, когда он напивался и пытался залезть мне в трусики. Но он тоже был на моей стороне той роковой ночью, когда они с Пиком вручили мне самый огромный подарок, о котором я только и могла просить. Мэтт и Пик позволили мне отплатить смертью. Первый вкус мести, который я ощутила, и они оба были на моей стороне, когда я зажгла спичку и убила Карла и Бобби той темной ночью. Мне было лишь пятнадцать, когда я почувствовала сладкий вкус мести, пока их жалобные крики были охвачены адским пламенем. И сейчас, увидев его здесь, я раздражена, потому что независимо от того, как он не нравится мне, я всегда буду признательна ему за тот бесценный подарок. И когда я закрываю дверь и захожу внутрь, Мэтт презрительно усмехается, зная обо все, что я делаю с Беннеттом.

– Так, так, так, что привело в эту дыру дамочку из высшего общества?

– Я безумно рада видеть это.

– Что – это? – спрашивает он.

– То, как твой словарный запас подрос за годы, – выдаю я, снимая пальто, а затем смотрю на Пика и говорю:

– Мне нужно поговорить с тобой.

– Чувак, выметайся, – говорит он Мэтту.

– Какого хрена?

– Не начинай, ты знаешь, что Элизабет редко может выбраться, чтобы увидеть меня, – высказывает он Мэтту, встает и подходит ко мне. Я обнимаю Пика и наблюдаю, как Мэтт хватает свою куртку и направляется к двери.

– Позвони, когда она свалит.

– Да, чувак. Поговорим позже.

Мэтт оглядывается и смотрит на меня через плечо, прежде чем выходит за дверь и уезжает. Я крепко обнимаю Пика и почти душу его.

– Вау. Что происходит? – говорит он, обнимая меня.

– Я очень соскучилась по тебе, – неразборчиво бормочу я.

– Все в порядке? Что-то произошло? – спрашивает он, подводя нас к дивану и усаживаясь.

– Прошлой ночью я трахалась с Декланом.

Беспокойство на лице Пика не удивительно. Кроме Карла, Пик был единственным парнем, с которым у меня был секс, до Беннетта. Но Беннетт ничто по сравнению с Декланом.

– Черт, – выдыхает он. – Ты как, нормально?

– Он связал меня ремнем, – произношу я.

– Это еще что за фигня?

– Вот такой он. Он властный. Вообще-то он трахнул меня на новогодней вечеринке. Тогда был наш первый раз. Был быстрый перепихон в ванной.

– Погоди-ка. Давай поподробней, – озадаченно говорит он.

– Я пыталась заставить его ревновать на вечеринке, видимо это сработало. Он последовал за мной в ванную комнату, и у нас был секс. Я не видела его и не разговаривала с ним, пока вчера сама не приехала к нему. Беннетт в Майами, поэтому я провела всю ночь с Декланом. Секс с ним был ужасным. Невозможно заглушить происходящее, потому что он такой требовательный во всем. Я уехала утром домой, потому что чувствовала себя отвратительно.

– Иди сюда, – выдыхает он, крепче сжимая меня в объятиях. Мы просто сидим минуту, затем он спрашивает: – Итак, что ты думаешь?

– Я не могу просто бросить его. Он подходящий парень. Я знаю это.

– Почему ты так уверена?

Качая головой, говорю:

– Я не знаю. Я просто чувствую это. Не могу объяснить… просто предчувствие.

– Даже не знаю, – говорит он, сомневаясь в моих словах.

Немного раздражаясь, я спрашиваю:

– Что?

– Думаешь, он способен?

– На этот вопрос никто тебе точно не ответит, но да, я думаю, он может сделать это.

– Что если он все выяснит?

– Не выяснит.

Всматриваясь в мое лицо, он давит на меня:

– Не будь так уверена в этом. Уверенность слишком опасная штука.

Поворачиваясь в его руках, я устраиваюсь удобнее и выговариваю:

– Чудесно. Что если он узнает? Понятия не имею, Пик. Что это будет значить? Преступление не будет совершено.

– Что насчет Беннетта? Если Деклан все узнает или будет неспособен, ты сможешь сделать все сама?

Я раздраженно смеюсь, поворачиваюсь лицом к Пику и говорю:

– То, как ты сомневаешься во мне, выставляет тебя глупцом. Я люблю моего папу, и он заплатил слишком большую цену, когда был убит, – осуждающе глядя на него, я закипаю. – Если ты думаешь, что я не способна, то ты совсем меня не знаешь.

– Я знаю тебя. Лучше всех знаю. Но мы говорим об убийстве, Элизабет.

– Я в курсе, о чем мы говорим, Пик. Я живу в этой игре четыре года. Я делю постель с сукиным сыном, – выплевываю я. Пик раздраженно проводит рукой по волосам и говорит, тяжело дыша:

– Я знаю. Боже, знаю. Просто прошло так много времени. Ты просто отчасти уже привыкла к той жизни, которую ведешь, так?

– Да, – тихо говорю я. – Я понимаю. Для меня все по-прежнему, но думаю, я немного более встревожена, чем ты, принимая во внимание мою роль. Но я чувствую, что это, наконец, произойдет. Исполнится то, чего мы так долго хотели, правильно?

– Я обещаю, что сделаю что угодно, чтобы улучшить твою жизнь. Я не изменил мнение. Тот ублюдок заплатит за то, что сделал с твоей жизнью.

Киваю, моя улыбка становится шире от мысли, что Беннетт получит по заслугам за все дерьмо, что случилось со мной. За смерть моего отца, за все беды, которые случились по вине его и его родителей. Я буду упиваться тем, что останется после него – властью и деньгами. Разрушение жизни Деклана по пути к моему спасению – это неизбежность, если мы с Пиком хотим оставаться чистенькими. Итак, мы двигаемся дальше по плану. Мы ждали этого момента годы. Весь вечер мы обговариваем детали и решаем, что я вернусь через несколько дней, когда Беннетт отправится в Дубай. После разговора Пик очищает меня, и затем я возвращаюсь на дорогу. Назад за своим возмездием.

ГЛАВА

После встречи с мистером Бернстайном из журнала «Чикаго», я работаю над отрывком статьи, которую они хотят опубликовать в следующем месяце в февральском номере. Журнал пишет о нескольких «Важных» парах в честь Дня святого Валентина и хочет поставить нас с Беннеттом на первый план, поэтому дал мне самой написать эту часть. Мне приказали написать о том, как мы поддерживаем «искру» и помогаем разным благотворительным организациям. Беннетт казался таким взволнованным, когда пару часов назад я позвонила ему и рассказала детали статьи и о встрече с мистером Бернстайном и редактором, которого мне назначили.

Когда я заканчиваю с работой, то начинаю собираться. Деклан, наконец, написал мне после двадцатичетырехчасовой тишины. Меня не удивило, что он больше не мог ждать. Сообщение было коротким, только суть, и я согласилась приехать к нему. Хотя я переживаю по поводу секса с Декланом, я пытаюсь сфокусироваться на иных вещах, но это по-прежнему пленит мой разум. Одевшись, я выхожу и еду к нему. Когда лифт открывается, он улыбается и делает шаг ко мне, протягивая ключ-карту.

– Вот, – говорит он.

– Для чего это?

– Чтобы спасти меня от напряга спускаться вниз и забирать тебя каждый раз, как ты приезжаешь. Бери.

Кокетливо улыбаясь, говорю:

– Итак, значит я «напряг»?

– Ты? Нет.

Когда мы заходим в лифт, он встает передо мной, толкает к зеркальной стене и целует. Он кладет руки мне на шею, контролируя каждое движение поцелуя, пока его язык раскрывает мои губы, чтобы он мог получить больше. Наши тела прижимаются друг к другу, и его тепло согревает меня, и когда он отстраняется, я чувствую себя немного возбужденной.

– Я скучал по тебе, – говорит он, смотря вниз на меня.

– Да?

– Как всегда.

Он берет меня за руку, когда открывает дверь, и я чувствую доносящийся из кухни запах готовящейся еды.

– Что там? – спрашиваю я, усаживаясь.

– Ужин.

– Ты готовишь? – спрашиваю я, ухмыляясь, когда он берет бутылку вина и наливает мне в бокал Пино Нуар.

– Почему ты выглядишь такой удивленной?

Качая головой, я делаю маленький глоток, прежде чем сказать:

– Думаю, на самом деле я не очень много знаю о тебе, поэтому уверена, что меня еще многое удивит.

Он улыбается от моих слов, затем идет на кухню и начинает резать овощи.

– И что ты готовишь нам?

– Курицу в винном соусе с миндалем, жареные овощи и молодой картофель.

– Звучит удивительно, – говорю я, потягивая вино и наблюдая, как он легко двигается по кухне. – Кто научил тебя готовить?

– Моя мама. Вспоминая то время, когда я был еще ребенком, я помню, как она ставила стул у плиты, чтобы я мог на нем стоять. Я мог наблюдать и помогать ей, когда понадобится что-нибудь помешать. В конце концов, она стала позволять мне разбивать яйца и выполнять простые поручения, – говорит он мне, когда собирает овощи и опускает их в сотейник. – А когда я стал старше, мы с ней вместе стали готовить более сложные блюда.

– Кажется, у тебя прекрасная мама.

– Такой она и была.

– Была? – спрашиваю я, и когда слово вылетает изо рта, он смотрит на меня и говорит:

– Однажды, – то же слово, которое он произнес, когда я спросила, почему ему требуется все контролировать.

– Что насчет тебя? – спрашивает он. – Ты любишь готовить?

– Я никогда не училась.

– Твоя мама никогда не учила тебя? – спрашивает он.

Я качаю головой, зная истинную правду, что у меня никогда не было матери, но ведь Деклан знает лишь ту ложь, которую я ему поведала о моей семье, поэтому я отвечаю:

– Нет. Она много работала и редко бывала дома. Мне нравится наблюдать за Кларой, когда она занимается приготовлением блюд. Иногда она разрешает мне помогать ей, но не часто. Я делаю почти столько же, сколько позволяла делать тебе твоя мама, когда ты стоял на стуле рядом с ней. Я только мешаю еду и наслаждаюсь ароматным запахом.

Я вижу, как маленькие морщинки становятся глубже в уголках его глаз, когда он смотрит на меня и смеется.

– Я просила Беннетта немного сократить ее расписание, чтобы я могла делать по дому больше вещей, но он отказывается. Клара работает у него долгое время, и ему очень нравится знать, что она присутствует в доме.

Деклан смотрит на меня пару мгновений, когда я заканчиваю говорить, затем разрывает тишину, произнося:

– Иди ко мне.

Жестом он приглашает присоединиться к нему.

– Зачем? – подозрительно спрашиваю я.

– Затем, что я собираюсь научить тебя готовить, дорогая.

Я улыбаюсь, поднимаюсь со стула и подхожу к нему. Он тянется и берет головку чеснока, располагая его на разделочной доске, затем передает мне нож.

– Я обжарил его ранее. Чеснок всегда вкуснее, если его обжарить, – терпеливо объясняет он мне, когда я смотрю на него и киваю. – Очисти два зубчика и затем расположи нож горизонтально.

Я выполняю все, как он говорит, очищая чеснок. Деклан становится у меня за спиной и накрывает ладонями мои руки, располагая нож горизонтально над зубчиками, и затем хватает запястье моей другой руки.

– Теперь сожми руку в кулак и опусти поверхность ножа, чтобы он раздавил чеснок, – инструктирует он.

С его рукой на моем запястье я сжимаю кулак и опускаю нож, раздавливая чеснок.

– Идеально, – бормочет он мне на ушко. – Сделай так же с другим зубчиком.

Он держит свои руки на моих, пока я повторяю действия. Затем он помогает мне приготовить соус для курицы, подсушивая миндаль и измельчая лук шалот и грибы. Когда я залила все это шампанским, он помог мне расположить курицу на блюде и залить ее поверх соусом.

– Ты бы не могла включить духовку? Она автоматически установлена на температурном режиме 350, поэтому просто нажми на «выпекать».

– Хорошо, – говорю я, иду к духовке и включаю ее.

Я наблюдаю, как Деклан заканчивает, и когда духовка издает сигнал, он ставит все в нее и устанавливает таймер на тридцать минут.

– Из-за чего ты так улыбаешься? – спрашивает он, вставая передо мной.

– Из-за тебя.

– Почему это?

Вытягивая руки и обнимая его за талию, я говорю:

– Ты нравишься мне таким, – эти слова выходят искренними.

– Каким таким? – спрашивает он и делает шаг ближе, пробегая рукой по моим волосам и приподнимая мою голову к его.

– Вот таким. Ты такой спокойный, в черных джинсах и футболке, учишь меня делать что-то новенькое. Мне нравится милый Деклан, – тихо говорю я, всматриваясь в его изумрудные глаза.

– Ты намекаешь, что я не всегда милый?

Я начинаю хохотать, а затем отвечаю:

– Большую часть времени ты засранец.

Он откидывает голову назад и начинает смеяться, и звук его смеха заставляет и меня заливаться смехом сильнее. На его губах играет широкая улыбка, когда он снова смотрит на меня. Он соглашается, возвращая мне мои слова:

– Мне приятно, что тебе это нравится.

– Боюсь даже спрашивать, – дразню я его.

– Не смей никогда бояться, – говорит он, затем добавляет: – Ты нежная. И мне это нравится, но ты не показываешь этого часто.

Его слова мгновенно отражаются на моем лице, когда он проводит рукой по моим щекам, говоря мне:

– Мне так нравится, когда ты со мной нежная.

– Это нелегко для меня.

– Знаю, но хочу этого от тебя.

Он не подозревает, что я собираюсь использовать каждое его слово для создания идеального яда, чтобы укусить его. С нежным наивным кивком обвиваю его шею руками, когда он склоняет голову для поцелуя. Его руки хватают мою задницу и поднимают меня, заключая в свои объятия. Оборачиваю ноги вокруг него, и он несет меня на диван, затем мы садимся, я нахожусь сверху, удобно устраиваясь на его коленях. Мы продолжаем целоваться, его вкус отдается необходимостью, когда он углубляет поцелуй, разливаясь жаром в глубине моего рта. Жестко, быстро, мягко, медленно, лижет, кусает, посасывает, все это исходит от него горячим пламенем, и время останавливается в данный момент. Но мы оба быстро поворачиваем головы назад, когда звенит пожарная сигнализация и запах подгоревшей еды распространяется в воздухе.

– Бл*дь, – выдыхает Деклан с беззлобным удивлением, когда смотрит через мое плечо. Когда я оборачиваюсь, вижу, как едкий дым заполняет комнату. Я соскакиваю с его коленей и бегу сквозь облако дыма, идущего из духовки.

– Черт! – выкрикиваю я и быстрым движением открываю духовку, клубы дыма ослепляют меня. Деклан подходит ко мне и тянется кухонными рукавицами, чтобы достать подгоревшую курицу. Мое выражение лица отражает стыд, потому что я стала причиной испорченного обеда, но выражение на моем лице контрастирует с его смехом, что немного раздражает меня. Он бросает противень на плиту и быстро направляется к стеклянным раздвижным дверям, чтобы немного проветрить помещение, и затем подходит, чтобы отключить пожарную сигнализацию.

– Что я сделала не так? – интересуюсь я, когда он возвращается на кухню, все еще посмеиваясь, я раздраженно бросаю ему: – Прекрати вести себя настолько глупо и заканчивай смеяться надо мной.

Он наклоняется над плитой и смотрит на режимы регулировок.

– Черт, Нина, – смеется он.

– Что? – фыркаю я.

– Ты включила духовку на «жарку/гриль», вместо «выпекания».

Смущение нарастает внутри меня, но я не могу ничего сказать, когда поворачиваюсь к столешнице и смотрю на обед, который я испортила.

– Ну, – говорит он, когда поворачивается ко мне. – Похоже, ты не шутила, когда говорила мне, что не умеешь готовить.

– Мне так жаль, Деклан.

– Ничего страшного. Все в порядке, – убеждает он, проводя своей рукой вниз по моей руке.

– Прекрати.

– Что прекратить?

– Вот так улыбаться мне. Мне стыдно.

– Почему? – спрашивает он. – Потому что ты не идеальна?

Я сужаю глаза, смотря на него, и заявляю:

– Есть вещи, которые я готовлю прекрасно.

– Да ты что? Ты разожгла во мне интерес.

– Выйди, – требую я, легко подталкивая его в грудь. – Я исправлю это. Просто дай мне пару минут.

Он разворачивается, говоря нежно:

– Тебе не нужно ничего исправлять. Все телефоны служб по доставке еды в шкафу у холодильника.

– Нет. Ты бросил мне вызов, поэтому я собираюсь доказать тебе, – говорю я. – Только… избавься от подгоревшей курицы.

– Хорошо, – хихикает он.

Когда он выбросил испорченный обед, я начала ходить по кухне, пытаясь найти пару вещей, которые мне необходимы. На самом деле, я была с ним честна. Я совершенно не имею понятия, как готовить. Когда мы с Пиком стали жить самостоятельно, у нас еле хватало денег, чтобы заплатить за съемное жилье, где мы жили. Черт, пару раз нам даже приходилось сбегать, чтобы не быть выселенными. Всю жизнь мы перебивались от безденежья, поиск ликера было лучшим вложением денег, чем позволить себе потратить их на более безопасное жилье. По крайней мере, когда ты пьян, ты сбегаешь от реальных проблем, которыми наполнена жизнь.

Я держу лопатку в руке, стоя у плиты со сковородой, затем поворачиваю голову через плечо и сквозь закрытые двери смотрю на Деклана. Я бы солгала себе, если бы сказала, что не очарована им, потому что я очарована. Такая жалость, что мы не встретились в другое время, но постоянно ориентироваться на «что могло бы быть» – не даст ничего, кроме разочарования, потому что только в этой жизни мы встретились.

Раскладывая по тарелкам приготовленное блюдо, к слову, это одно из немногого, что я умею готовить, я иду к обеденному столу и ставлю на него тарелки.

– Захватишь вино? – кричу я Деклану, и когда он подходит к столу с бутылкой, я поднимаю на него взгляд и улыбаюсь, он же смеется в ответ. Его глаза смотрят в мои, и он подмечает:

– Ты выглядишь такой гордой, но я-то еще не попробовал.

– Потому что я знаю, что нет ни единого шанса, что тебе не понравится, – смеюсь я, когда он усаживается на стул и расправляет салфетку на коленях.

– И это я слышу от девушки, которая поддразнивала меня, что я привез ее в «Over Easy Café», – говорит он и берет в руки сэндвич с жареным сыром и пробует. Я делаю глоток вина, а затем он соглашается: – Самый вкусный жареный сыр в моей жизни.

Мы оба смеемся, когда берем наши сэндвичи и начинаем есть. Уже давно мне не было так уютно. Это немного отличается от того, как я чувствую себя в обществе Пика, может, потому что он знает каждую омерзительную деталь обо мне, но Деклан смотрит на меня, как будто я что-то хорошее и чистое. Это все ложь, но в настоящий момент ложь делает меня счастливой и цельной. Так что мы сидим в его многомиллионном пентхаусе и наслаждаемся простым обедом в виде жареного сыра с вином Пино Нуар. После обеда я помогаю Деклану вымыть тарелки. Мы убираемся на кухне, расставляем все по местам, но все равно я замечаю, что в воздухе остался запах гари. Я беру прядь волос и нюхаю ее, пока Деклан смотрит на меня.

– Что ты делаешь? – спрашивает он.

– Мои волосы, они воняют дымом.

– А что насчет моих? – говорит он, подходя ко мне и опуская свою голову.

Пройдясь по его густым волосам, я отвечаю ему:

– Да, и твои тоже.

Он берет меня за руку и ведет через холл в его спальню. Включая одну из ламп, он ведет нас в большую ванную комнату, в которой находится огромный, мраморный душ без дверей и с большой бесшовной стеклянной панелью с одной стороны. Две раковины совмещены и расположены вдоль стены, их поддерживают темные шкафы из красного дерева. Раковины похожи на белые передники на темном фоне. Вдоль стены, где располагаются окна, расположена большая джакузи. Ванная комната выполнена в современном и мужском стиле, как и остальная часть квартиры.

Возвращая взгляд к Деклану, я вижу, что он набирает ванну, затем он разворачивается ко мне и подходит к центру комнаты.

– Снимай одежду, Нина.

– Ванна? – спрашиваю я.

Он стягивает футболку и отбрасывает ее в сторону, говоря:

– Да, ванна, – он направляется ко мне и хватает за подол футболку. – Подними руки.

Он стягивает с меня футболку, затем снимает мои джинсы. Я держусь за его плечи, чтобы удерживать равновесие, когда поочередно поднимаю ноги, чтобы он смог полностью избавить меня от обтягивающей материи джинсов. Он также стоит на коленях передо мной, когда начинает медленно стягивать мои трусики вниз. Когда, наконец, он стягивает их с меня, он проводит руками по моим ногам, останавливаясь на уровне киски. Одной рукой он проскальзывает между ног, проводит ею по моим шелковистым складочкам и поднимается выше до низа живота, он некоторое время удерживает ее на месте, не сводя с меня своего взгляда.

– Такая нежная и красивая.

Он произносит это таким чувственным голосом, пропитанным сексом. Никто и никогда не смотрел на меня так, как он; своими словами он только разжигает волну неловкости внутри меня, потому что, если бы он только знал, через что это тело прошло, он бы не смотрел на него с таким восхищением.

После того как мы избавились от остатков одежды, он берет меня бережно за руки и подводит к ванне, наполненной горячей водой. Когда Деклан забирается в воду, я располагаюсь между его ног, откидываясь спиной на его твердые мышцы груди и живота. Он оборачивает руки вокруг моей груди и притягивает меня ближе, и тепло его тела и воды, что окружает нас, обволакивает меня. Взгляд тяжелеет, и веки сами закрываются, я полностью откидываюсь на него и доверяюсь его телу, расслабляясь.

– Скажи мне, о чем ты сейчас думаешь, – бормочет он на уровне моего ушка.

– Ммм…

Его грудь сотрясается от беззвучного смеха, и он произносит:

– И это все? Ммм?

– Я расслабляюсь.

Он перекидывает мои волосы через плечо и начинает покрывать поцелуями мою влажную шею, прижимаясь горячими губами к чувствительной коже, из-за чего я начинаю вздрагивать всем телом и покрываюсь мурашками, что вызывает у него тихий смех.

– Мне следует волноваться? – заявляет Деклан, вдребезги разбивая длительную тишину.

– О чем именно? – отвечаю я вопросом на вопрос, мои глаза при этом все еще прикрыты, когда я спокойно поворачиваю голову вбок.

– Что трахаю тебя без презерватива.

– Я уже говорила тебе, я не могу забеременеть, – напоминаю я ему.

Он некоторое время молчит, затем спрашивает:

– Ответь, почему.

Делая глубокий вдох, я немного отстраняюсь от него и поворачиваюсь всем телом, чтобы видеть его, только потом продолжаю говорить:

– У меня третья степень эндометриоза.

– Я не… – начинает он немного растеряно, все его чувства отражаются на лице.

– Это когда наблюдается аномальный рост клеток за пределами полости матки. Поэтому шансы забеременеть становятся ничтожно малыми, – объясняю я.

– Детка, я… – начинает говорить он, качая головой, ему становится даже более некомфортно от этих слов, чем мне самой. – И когда ты обнаружила это?

– Когда мне еще только исполнилось двадцать, – отвечаю я ему. В то время у меня начинались необъяснимые боли внизу живота. Со временем они становились все сильнее и сильнее, пока в один день не произошло страшное – я попала с жуткими болями в больницу, потому что сама больше уже не представляла, что со мной происходит. Они начали делать анализы и, наконец, после пары месяцев беспрерывного обследования, они поставили этот диагноз.

– Они могут что-нибудь сделать?

– Нет. Когда у тебя есть это, значит есть. От этого нет лекарства.

– А как же боли? – спрашивает он обеспокоенно.

– Я проходила кое-какое гормональное лечение для снятия боли в экспериментальном порядке, но побочные эффекты были огромными, поэтому мне пришлось прекратить. Я получаю по рецепту обезболивающие таблетки, чтобы облегчить боль, но это не дает особого результата.

Он судорожно проводит рукой по волосам и затем ласково кладет ладонь на мое лицо, когда говорит:

– Боже, детка, мне так жаль. Я даже не знаю, что и сказать.

– Я в порядке, – пытаюсь заверить его. – Это не ново для меня. Я знаю об этом на протяжении многих лет. Так что все нормально.

– Ты хочешь детей?

Пожимая плечами, я отвечаю:

– А это так важно? Я имею в виду, не похоже на то, что жизнь дала мне право выбирать.

– Конечно, это важно.

– Я никогда не буду матерью, какой толк тогда бросать несбыточные желания в пустоту.

Я уже достаточно сделала этого. Я помню, как Пик сидел рядом со мной, когда доктор сказал мне, что я никогда не смогу иметь детей. Я плакала на протяжении многих дней, пока Пик держал меня в своих объятиях. Это напомнило мне ситуацию, когда ты оплакиваешь то, что никогда не было твоим, чтобы в итоге потерять это. Но это было шесть лет назад, поэтому за это время я пришла к выводу, что я буду дерьмовой матерью. Что я могла дать ребенку? Перед тем как я вышла замуж за Беннетта, мы с Пиком выживали благодаря распространению наркотиков и едва сводили концы с концами. Такую жизнь я не хотела сама себе, а что говорить о ребенке? Поэтому с этими мыслями покончено навсегда.