Текст книги "Поединок страстей"
Автор книги: Джулия Тиммон
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
3
Случилось это несколько лет назад, еще до знакомства с Гарольдом. Причем не в Германии и не в Англии, а, представьте себе, в Испании. Моя мама родом с шотландского высокогорья и очень дружна с многочисленными сестрами и братьями, которые по сей день живут в родных местах, поэтому, когда я была ребенком и позднее, когда училась в колледже, мы все время ездили к родственникам – не на курорты и не в южные страны.
На юг я впервые в жизни попала благодаря Кэт. В тот год она, измученная работой и недомоганиями, уехала в Испанию на целых два месяца и заявила, что в августе будет меня ждать. Признаться, я долго колебалась. Тем летом у меня было множество трат и хлопот: мы сыграли свадьбу Дэна, моего младшего брата, принимали бесчисленных гостей из Шотландии, Лондона и Честера. Трех моих двоюродных сестер пришлось поселить у меня – в небольшой квартирке, где я тогда жила. К тому же мне с большим трудом удалось отпроситься в отпуск – хоть на дворе и стояло лето, заказы сыпались на нас как из рога изобилия.
Однако я все-таки вырвалась из водоворота весьма приятных и не очень приятных дел и вот, очень уставшая, добралась до Камбрилиса – небольшого курортного городка, сравнительно тихого, бывшего рыбацкого поселка, который Кэт выбрала для отдыха.
Первые несколько часов у меня немного гудела голова – от перелета, дорожной суеты и смены климата, – но спать я не стала, почти сразу пошла с Кэт на пляж. А вечером мы отправились гулять. Тогда-то и повстречали этого парня.
Он первый обратился к нам – отпустил какую-то безобидную шутку или о чем-то спросил, не всерьез. Признаться, я еще не совсем отошла от дороги и сначала почти не заметила, какой он из себя, не придала этому разговору никакого значения. Джошуа был с компанией более взрослых мужчин и женщин – как выяснилось позднее, родственников. На что я сразу обратила внимание, так это на мгновенно произошедшие перемены в Кэт: ее голос зазвучал куда приветливее обычного, глаза воодушевленно заблестели. Джошуа ей приглянулся сразу, в этом не могло быть сомнений.
Какое-то время мы брели по одной из тамошних улочек всей гурьбой: я немного в стороне, чуть отрешенная, околдованная ласковостью и теплом воздуха, взрослые позади, разговаривая, а Джошуа и Кэт между нами. Я лишь изредка вставляла словечко-другое в их беседу и забавлялась кокетством Кэт. Нет, она не из кривляк, то есть не из тех, кто строит глазки глупо или жеманно, просто я ее прекрасно знаю и слышала не свойственную ей чрезмерную восторженность в отдельных восклицаниях и в чем, рассказывая о себе, она немного преувеличивает.
По сути, я взглянула на Джошуа, лишь когда мы остановились на перекрестке, где ему и его родственникам предстояло свернуть.
– Встретимся завтра? – с очевидным желанием получить согласие спросил он.
Кэт, хоть весь ее вид так и кричал «да», пожала плечами и взглянула на меня. Во мне уже зарождалась влюбленность, но я старалась не подать вида.
– Можно, – пробормотала Кэт.
– Тогда дайте мне телефон, я позвоню утром и договоримся, – тотчас попросил Джошуа.
Я не взяла с собой трубку. Специально оставила ее дома, чтобы мой первый в жизни настоящий отпуск не портили бесконечными звонками знакомые и сотрудники. Кэт оживленно кивнула.
– Записывай.
Джошуа достал из кармана смятый билетик и ручку, и Кэт продиктовала ему свой номер.
Когда мы расстались, я почувствовала, что страшно взволнована. И должна выплеснуть внезапно сгустившееся в груди чувство взрывами смеха и веселья, пообщаться с новыми людьми.
– Ну, покажи, что тут по вечерам бывает интересного, – попросила я, притворяясь, что всего-навсего опьянена южной теплынью и беспечностью, которыми в курортных городках заполнен каждый уголок.
Кэт повела меня на дискотеку под открытым небом, и во мне проснулось беззаботное, непрестанно улыбающееся и открытое для общения существо, которое в обычные времена помалкивает или напоминает о себе лишь хихиканьем и шуточками. Вокруг было море загорелых мужчин, и среди них совсем юный мальчик, на вид лет шестнадцати, не больше. Очень скоро он очутился совсем рядом и танцуя не сводил с меня искренне восхищенного открытого взгляда.
Домой мы с Кэт вернулись за полночь, и мне показалось, что странные чувства к Джошуа меня оставили, однако утром я проснулась с единственной мыслью: позвонит или нет? Но Кэт я ничего не сказала.
– Интересно, объявится он сегодня? – будто угадав, что у меня на уме, пробормотала она.
– Кто? – спросила я, хоть и тотчас поняла, о ком речь.
– Ну этот Джошуа.
Я с безразличным видом – во всяком случае, стараясь выглядеть именно так – пожала плечами.
– Не знаю. Если позвонит, получится странно: он один, нас двое. Может, встретишься с ним без меня?
– Ты что?! – воскликнула Кэт. – Договаривались ведь все вместе.
– Вообще-то да. Может, додумается прихватить с собой друга? Или родственника, только бы помоложе. – Я хихикнула и заговорила о чем-то другом, а сама вплоть до полудня только и делала, что ждала, когда зазвонит телефон Кэт.
И дождалась! Джошуа не позвонил, а прислал эсэмэску. «Где встретимся и в котором часу?»
– Что отвечать? – с подъемом спросила Кэт.
– Понятия не имею. Я здесь всего второй день, еще не освоилась.
В начале седьмого, когда мы подошли к двухэтажному кафе у самого моря, Джошуа уже ждал нас. Один. Я последние часы перед встречей все пыталась убедить себя, что вчера в темноте плохо его рассмотрела и что всего-навсего придумала себе нелепую влюбленность, однако, когда окинула его теперь первым беглым взглядом, вообще будто немного помешалась.
Совершенно верно: накануне я не разглядела его как следует. Он был лучше, куда лучше, чем каким запомнился мне после вчерашнего. Голубые глаза, темные волосы, белые ровные зубы и губы… гм… такие, что возгораешься желанием попробовать их на вкус. Подтянутый, спортивный, довольно высокий. Как будто с хорошими манерами. Или, может, ничего сверхъестественного в нем не было, а просто со мной сыграл шутку этот сладостный дурман, разлитый повсюду на теплом побережье. Словом, так или иначе, но я чуть-чуть сошла с ума. И теперь в основном не Кэт, а я задавала Джошуа вопросы и развивала любой начатый им разговор.
Если я в ударе, то могу поддержать какую угодно беседу. Может, это оттого, что я с детства очень много читаю. И читаю не бездумно, а сосредоточенно и въедливо, особенно вкусные выражения и поразительные мысли непременно подчеркиваю карандашом и потом, бывает, выписываю. Когда мне встречаются незнакомые слова, я обязательно узнаю из словарей их значение, а географические названия ищу на карте. Просто для себя, потому что мне все интересно. В общем, мы с Кэт будто поменялись ролями. Она теперь больше помалкивала, а мы с Джошуа без умолку болтали.
Скажете, это некрасиво? Знать, что парень понравился подруге и выставлять напоказ себя? Понимаете, я это не специально. Так складывалось само собой, от меня ничто не зависело. То есть я будто потеряла власть над собственным разумом, тем более над чувствами. Да-да, так было угодно проказнику южному воздуху. Я словно пропиталась им насквозь и стала по-другому ощущать себя – свои ноги, руки, грудь, сердце. Казалось, они как никогда сильные, молодые, живые и как никогда полны желанием любви. Минутами мне становилось страшновато.
С другой же стороны, честное слово, я старалась не перегибать палку. Просто держалась естественно, насколько могла, и не позволяла себе ничего лишнего. Но самое главное, если бы Джошуа как-нибудь выразил, что Кэт ему больше по вкусу, клянусь, я сумела бы усмирить расшалившиеся чувства и ушла бы с ее дороги.
Сначала мы час-полтора бродили по купавшимся в праздной неге улицам. Оказалось, Джошуа переселился с матерью из Ливерпуля в Германию пятнадцатилетним подростком, когда мать второй раз вышла замуж – за немца. В Испании жила его тетка, отцовская сестра, с супругом и его многочисленной родней, но не в Камбрилисе – сюда они приезжали вчера просто так, погулять.
Находившись, мы поднялись на второй этаж того кафе, у которого встретились, и разместились на огромной террасе. Сгущались сумерки, шумело море. Мне в каждом звуке чудилось обещание чего-то захватывающего и не сиделось на месте. Раза два я вставала со стула, подходила к перилам и смотрела на волны, потом на ту дискотеку вдали, на которой мы побывали вчера с Кэт. Безумно хотелось танцевать – когда кругом мелькают огни и улыбающиеся незнакомые лица, легче не думать о происходящих в душе странностях.
Прекрасно помню, во что я была одета. В короткую белую юбочку и черный топик с тонкими лямками, который носить лучше всего на голое тело. То есть без лифчика. Я так и делала. Думаете, я умышленно бегала туда-сюда, чтобы пощеголять перед Джошуа голыми ногами и плечиками? Поверьте, нет. Я об этом даже не думала. Точнее, не думала сознательно, но во мне в полный голос говорила женская суть, она-то, наверное, во всем и повинна… Вместе с ласковым лишающим разума южным воздухом.
Когда, что-то оживленно рассказывая, я случайно задела бокал и разлила вино, Джошуа тотчас подозвал официанта и попросил вытереть стол и принести другой бокал. А когда мы собрались уходить, он заявил, что заплатит по счету сам. Мы с Кэт бурно запротестовали.
– Послушай, так не пойдет! – воскликнула я.
– Тем более нас двое! – подчеркнула Кэт.
Джошуа не принял возражений. Расплатился, и мы вышли из кафе. Я в приступе танцевальной жажды повела их на дискотеку и вскоре снова тонула в море веселых людей, бегающих пятен света и громкой музыки. Откуда ни возьмись, со мной рядом опять очутился тот молоденький мальчик. Его взгляд был столь неподдельно восторженным, что в какую-то минуту мне сделалось совестно. Смех, да и только! Я ничем не была ему обязана, даже не знала его имени. Да и с Джошуа меня практически ничто не связывало, лишь это легкое умопомешательство, которое я честно старалась убить с помощью танцев. Кэт то танцевала, то возвращалась за столик, а Джошуа первое время сидел, потягивал вино, и молча смотрел на всех нас.
Мне и сейчас, когда я слышу песни из того лета, ясно вспоминаются ароматы испанского воздуха и то мое отрадное головокружение. Я хранила их в сокровищнице памяти и извлекала лишь в редкие минуты, когда на меня вдруг находила мечтательная грусть и хотелось поразмышлять о несбыточном. О том, что было в действительности, но мало походило на правду, о том, у чего не могло быть ни продолжения, ни последствий. Если бы мне сказали, что наше знакомство с Джошуа возобновится, я не поверила бы. Тем более при столь невообразимых обстоятельствах. Еще и в мой день рождения! Забавно: о своем празднике я сегодня почти не вспоминаю…
Тот день, несколько лет назад, был тоже необычный во многих смыслах. Именно в тот день, двенадцатого августа, исполнилось двадцать семь лет одному моему однокласснику – самое удивительное, что тоже Джошуа. В свое время он занимал все мои мысли, но у нас с ним так ничего и не вышло. Я танцевала и все думала: надо же так! Я провожу этот вечер в компании другого парня с таким же именем и питаю к нему почти такие же чувства. Впрочем, нет. Чувства к этому Джошуа, теперешнему, были особенные, совершенно не сравнимые с полудетской школьной влюбленностью. Я предельно ощущала себя женщиной и дивилась, что во мне в столь короткий срок родилось столько неистовой оглушительной страсти. Прежде мне и в голову не приходило, что я на такое способна.
Допив вино, Джошуа тоже вышел на танцпол. Я улыбалась – ему, Кэт, тому мальчику, всем вокруг. И надеялась, что по моему виду ничего не заметно. Возможно, мне удалось бы усмирить бешено носившуюся по жилам кровь, если бы не медленная мелодия, внезапно сменившая быструю…
Мы втроем остановились. Кэт сделала шаг в сторону. Я последовала за ней.
– Подождите! Куда же вы?! – воскликнул Джошуа.
Я обернулась. Он был явно растерян. Один кавалер и две дамы – следовало выбрать одну и тем самым обидеть вторую. Кэт явно положила на него глаз еще вчера, а я… Возможно, и по мне, как я ни старалась, было видно, что у меня пылает сердце.
– Давайте потанцуем, – пробормотал он. – Кто-нибудь из вас…
Я хмыкнула и отвернулась, продолжая путь. Джошуа удержал меня за руку и притянул к себе.
– Давай потанцуем? С тобой.
Лучше бы этого не случалось. Или нет, хорошо, что подобное было в моей жизни. Как представишь, что есть люди, которые доживают до глубокой старости и не ведают, каково это – гореть заживо от пожара желаний и чувств, и сердце сжимается от жалости к ним.
Танец окончательно меня одурманил. Целые сутки страдать от неожиданно возгоревшейся влюбленности, тщательно маскировать ее болтовней, шуточками и вдруг приблизиться к предмету страсти настолько, что едва не задыхаешься от его тепла и запаха, – такое кого угодно лишило бы остатков благоразумия. О чем мы говорили и говорили ли вообще, не помню, но могу с легкостью оживить то властно возникшее и воцарившееся над всеми прочими ощущениями чувство близости с Джошуа. Да-да, танец связал нас тугим узлом вожделения, и я не представляла себе, что буду делать, когда медленная музыка закончится и придется убрать руки с этих сильных широких плеч.
Музыка закончилась. Мы, оба немного смущенные, медленно подошли к Кэт.
То ли почувствовав, что между нами возникло нечто необоримое, то ли страдая оттого, что ей предпочли меня, она встретила нас с недовольно-скучающим видом.
– Я устала, пойду домой.
– Уже? – спросила я, немного стыдясь смотреть ей в глаза и пугаясь, что придется теперь же проститься с Джошуа. Когда Кэт в подобном настроении, с ней лучше ни о чем не спорить. А отправлять ее одну так поздно – об этом не могло быть и речи. Мы жили недалеко, снимали комнаты в частном доме. Так было удобнее и дешевле. Но бродить по округе ночью по одиночке не решались. Мало ли кто мог попасться навстречу?
– Я провожу тебя, – не раздумывая, сказал Джошуа.
От неожиданности я чуть не приоткрыла рот.
Кэт пожала плечами.
– Проводи.
– Я вернусь, – уже на ходу бросил через плечо Джошуа, и несколько мгновений спустя они смешались с толпой, а я осталась одна – с объятым огнем сердцем, растерянная и испуганная.
Что все это значило? Что мне лишь почудилось во время немыслимого медленного танца, будто наше влечение друг к другу взаимное? Что Джошуа мечтал не обо мне, а о Кэт и воспользовался первой же возможностью, чтобы остаться с ней наедине? Могло оказаться и так. Или же, осознав, насколько непросто гулять с двумя увлеченными им девицами, он решил скорее проводить Кэт и спокойно уехать из Камбрилиса – без лишних объяснений и возможных неприятностей.
Расстроенная и озадаченная, я нашла свободный столик, достала из сумки кофту, надела ее, чтобы привлекать к себе поменьше внимания, села на стул, сложила руки на груди и чуть приподняла плечи. На душе было тревожно и неуютно, не хотелось ни танцевать, ни откалывать номера, но возбуждение, как ни странно, ничуть не ослабевало. Джошуа сказал, что вернется и, несмотря ни на что, мог сдержать слово.
На дорогу до нашего дома и обратно требовалось около тридцати минут. Я взглянула на часы. Половина первого. Начался новый день, пятница тринадцатое. Подожду до часа, решила я. Если он не появится, тоже пойду домой.
Души коснулся холодный страх. Чего я боялась? Думаете, мечтала очаровать Джошуа до умопомрачения и выскочить за него замуж? Испугалась, что из рук ускользает столь блестящая возможность? Вовсе нет. Я прекрасно понимала, хоть и пробыла на отдыхе всего два дня, что курортные романы скоротечны и лишь в редких случаях заканчиваются браком. Более того, ни о чем серьезном, точнее основательном и продолжительном, я почему-то даже не думала. Моя душа жаждала единственного: чтобы Джошуа вернулся ко мне и чтобы эта ночь стала навек нашей.
Да, представьте себе. Я чувствовала каждой частичкой своего существа, что если он вернется и проявит инициативу, я не стану даже для приличия возражать и ломаться, а отдамся страсти всецело, ни о чем не задумываясь, ничего не стыдясь. Полагаете, я настолько ветреная и несерьезная? Это совсем не так. К Гарольду, например, я долго присматривалась, тщательно взвешивала, нужно ли нам сближаться, подходим ли мы друг другу. Поначалу мы встречались без поцелуев и ласк – много беседовали, гуляли по родному Ноттингему, рассказывали о своем прошлом, делились планами на будущее. Серьезное чувство пришло позднее, во всяком случае ко мне. Я, хоть порой чересчур много шучу и дурачусь, вообще-то человек ответственный. История с Джошуа была исключением, прекрасным исключением из правил, вспышкой слепяще яркого света в пестром туннеле будней.
Время тянулось до невозможности медленно. Я то замирала в предвкушении новой встречи, то с падающим сердцем представляла себе, как Джошуа уводит Кэт в укромное местечко и как на прощание жадно целует в губы. Настроение прыгало то вниз, то вверх, напряжение не отпускало, музыка начинала казаться чересчур громкой и колотила по голове молотом.
Как я пойду домой, если он не явится? – роились в голове мысли. Найду ли дорогу? Может, попросить того мальчика, чтобы помог мне разыскать адрес? Я покрутила головой, ища его. Парнишка стоял у бортика. Смотрел на море и курил.
Или взять такси? Интересно, стоят ли у входа машины? И по какой системе они здесь работают? Может, надо спросить у барменов номер и позвонить в специальную службу?
До часа оставалось десять минут. Я сидела как на иголках. Лица, совсем недавно столь приветливые и улыбчивые, теперь казались мне сплошь невыразительными и мало привлекательными. Куда подевались красавцы-мужчины, которым я улыбалась вчера? – думала я, исподлобья глядя на танцующую толпу. Или это они и есть, но у меня что-то случилось с глазами? Не с глазами, а с сердцем, мрачно усмехаясь, поправляла я сама себя. Дело в нем и в этой дрожи, что странным образом проникла в кровь и заставляет ее бурлить и пениться.
Когда на дорожке, ведшей от входа к танцполу, появилась знакомая фигура, мне показалось, я до того себя довела, что вижу галлюцинацию. Джошуа шел не спеша, но прямо ко мне, видимо отыскал меня взглядом в первую же минуту.
Старательно пряча пьянящее облегчение и ликование, я расправила плечи, напустила на себя беспечный вид и перевела взгляд на веселящуюся толпу людей, делая вид, что не особенно его ждала, просто отдыхаю.
– Замерзла? – приблизившись, спросил Джошуа. Говорил он тоже беззаботно, но мне показалось, что эта его беззаботность, как и моя, напускная.
– С чего ты взял?
Джошуа кивнул на мою руку, обтянутую рукавом кофты.
– А, да. Немножко.
– Может, еще потанцуем? Чтобы согреться? – предложил он.
Чувствуя необыкновенный прилив энергии, я с готовностью встала и сняла кофту.
– Давай.
Это был самый умопомрачительный танец в моей жизни. Вообще-то я не очень люблю медленные танцы, особенно с малознакомыми мужчинами. Обязательно наступишь им на ногу, или у них вспотеет ладонь, или от них пахнет вином и табаком. К тому же они вечно пытаются увлечь разговором, а ты ничего не слышишь из-за грохочущей музыки и вынуждена все время переспрашивать или кивать невпопад. Этот танец был средним между быстрым и медленным. Как только мы задвигались, встав лицом друг к другу, я заметила краем глаза того мальчика – он снова был рядом. Порой, танцуя, я закрываю глаза. Не люблю, когда кто-то подходит ко мне и идиотской улыбкой приглашает двигаться в паре, прилаживаясь к жестам друг друга.
С Джошуа мы будто были профессиональными танцорами и давно разучили все движения вплоть до малейшего поворота головы. Во-первых, танцевать с ним было легко; во-вторых, фантастически возбуждающе. Когда в какую-то минуту он уверенно взял меня за руку и повернул к себе спиной и я почувствовала сзади на шее его горячее дыхание, все остальные вокруг, в том числе и тот мой юный поклонник, слились в расплывчатое пятно и совсем исчезли.
– Погуляем? – сказал Джошуа, когда песня закончилась, и мы не сговариваясь пошли прочь с танцпола.
Дышал он тяжело, что сильнее разжигало пылающий костер у меня в груди.
Я молча кивнула. Не помню, когда мы взялись за руки и кому первому пришла в голову эта мысль. Не знаю, кто решил, что идти лучше всего к морю, подальше от дискотеки и от людских глаз. Остановились мы у большого камня с плоским верхом и мгновение-другое в некоторой растерянности смотрели друг на друга. Темноту разбавлял лишь свет фонарей вдалеке и мерцающие звезды.
Воздух между нами, казалось, становится все теплее и теплее и, если не прижмешься друг к дружке, скоро станет жечь. От одуряющего желания прильнуть к волнующим губам Джошуа мое раскаленное сердце билось, будто обезумевшее.
– Я… хочу тебя, – вдруг прошептал он горячим, сдавленным от желания голосом.
– И я тебя… – Эти слова произнесла будто не я, а говорившая во мне весь этот вечер неукротимая и первобытная жажда любви.
Последовал ошеломляюще страстный поцелуй, такой, каких не бывало в моей жизни и, я знала, больше не будет. Казалось, мы хотим вобрать в себя друг от друга все, что только возможно, насытиться друг другом на всю оставшуюся жизнь. Что происходило дальше и в какой последовательности, я помню неясно, кусками. Вот Джошуа опускается на камень, вот я уже сижу у него на коленях, живот к животу. С моего плеча спадает лямка топа, я дергаю стягивающую его ленточку, и он послушно съезжает вниз, обнажая грудь. Джошуа сдавленно стонет, я, не узнавая себя, с нетерпением и неостановимой жадностью сама снимаю с него футболку… Мы целуем друг друга, отчаянно и исступленно, будто знаем, что завтра жизнь оборвется и радостей больше не будет…
Когда все закончилось, мы будто пришли в себя после полузабытья. И оба растерялись. До дома Джошуа довез меня на такси. Мы сидели на заднем сиденье и не произносили ни слова, только крепко держались за руки. Машина остановилась, я вышла, вышел и Джошуа.
– Пришли мне свой телефон, ладно? – попросил он.
Я взглянула ему в глаза. Зачем он это сказал? Чтобы не расставаться вообще без слов? Мы оба прекрасно знали, что видеться нам больше ни к чему.
– Мой номер у вас есть, – прибавил Джошуа.
Я криво улыбнулась и кивнула.
– Счастливо.
Он снова поцеловал меня. Гораздо сдержаннее, но опять в губы.
– Пока.
Наутро я проснулась, ощущая себя счастливой полноценной женщиной. По-моему, даже с улыбкой. Губы жгло. Я достала зеркальце и взглянула на свое отражение. Боже мой! Вообразите себе: моя нижняя губа, прямо посередине – о таком даже неловко рассказывать! – от вчерашней неслыханной страсти стала темно-синей.
Выскользнув из кровати и боясь, что ко мне зайдет Кэт, я, еще неодетая и неумытая, достала косметичку и взяла самую яркую помаду из всех, какие у меня были. Морковно-оранжевую. Синяк проглядывал и сквозь тройной слой, но теперь не слишком бросался в глаза, а у Кэт некоторые проблемы со зрением. В общем, я успокоилась.
До полудня она ничего не замечала, но когда, вернувшись с пляжа, мы устроились перекусить за летним столиком в саду и я забывшись съела помаду вместе с едой, ее взгляд вдруг упал прямо на мою губу.
– Ой, что это?! – испуганно полувскрикнула она.
Покраснев, я без слов вскочила и умчалась в дом. Ужасная вышла история. То, что синяк могли заметить посторонние, другие отдыхающие или хозяева дома, меня не слишком заботило. В конце концов, я могла удариться. В любом случае, это мое личное дело. Объясняться же с Кэт представлялось затруднительным. Конечно, я не собиралась рассказывать ей, чем закончилась наша с Джошуа прогулка. У меня правило: не посвящать в интимные подробности своей личной жизни никого, даже близких подруг. Чтобы не опошлять те вещи, которые касаются лишь двоих. В данном же случае были налицо последствия, а Кэт, хоть и весьма тактична, отнюдь не дура, чтобы не догадаться, как все случилось.
Покрыв губы четырьмя слоями помады, я медленно вернулась к садовому столику и села на прежнее место с делано спокойным видом. Если начнет задавать вопросы, отвечу что-нибудь нейтральное, твердо решила я.
– Так-так-так… – произнесла Кэт, с улыбкой любопытства всматриваясь в мою губу. – Вот, значит, чем вы занимались.
Я махнула рукой и, чтобы скрыть смущение, взяла коробку с вставленной в нее трубочкой и стала потягивать сок.
– А меня он лишь дружески чмокнул в щеку, – с беззлобной обидой протянула Кэт. – Эх! – Она подбоченилась. – Надо было повиснуть у него на шее и самой его поцеловать. Как следует.
Мы обе рассмеялись. Я кивнула.
– Надо было.
Под вечер Кэт устала от жары и прилегла отдохнуть, а меня вдруг одолела ужасная тоска, и я пошла прогуляться вдоль берега. В душе кружила карусель чувств: полный набор тех ощущений, которые испытываешь, когда влюблен, грусть, горько-сладкая радость и готовность смириться с судьбой.
Я знала наверняка, что сам Джошуа больше не позвонит никогда. Связываться нам пришлось бы через Кэт, а для нее это было бы мучением. Сама я даже не думала отправлять ему свой номер, вообще как бы то ни было напоминать о себе. Может, это неправильно, но, по-моему, когда женщина, а не мужчина усердствует, чтобы завязать или укрепить только-только начавшиеся отношения – надоедает ему звонками, пускает в ход разного рода уловки, – ничего хорошего не выходит.
Так и закончился наш роман, самый короткий и самый страстный в моей жизни. Гуляя тем невеселым вечером по песчаному пляжу, я уверила себя в том, что подобные всплески чувств не должны иметь продолжения. Что есть смысл сохранить лишь память о них и ни о чем не жалеть. И что в скоротечности этой связи особая прелесть. Оказалось, знакомству было суждено продолжиться…