Текст книги "Всего лишь 13. Подлинная история Лон"
Автор книги: Джулия Мансанарес
Соавторы: Дерек Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Это был один из первых фарангов, с которым я действительно хотела бы остаться. Как многие девушки Патпонга, я безнадежно надеялась, что однажды европеец заберет меня с собой, подальше от Таиланда. Эта мечта наполняет сердца и душу почти каждой гоугоу девушки, мечта о том, что однажды она встретит мужчину, который действительно ее полюбит, заберет ее отсюда для лучшей жизни и возьмет на себя все расходы по содержанию ее семьи. Найти парня – это первый шаг; сделать так, чтобы он попросил тебя оставить работу и взял расходы по содержанию семьи – второй шаг; жениться в Таиланде или получить визу в его страну – третий. Я стояла на первой ступени этой лестницы в глубине моего мира фантазий 15-летней девочки, и я была невероятно счастлива.
Надежда на брак
Влюбленная в 15 лет
Однажды он мне сказал, что возвращается в свою страну… один. Я была сломлена. Не только из-за того, что я была по уши влюблена в него, но мои тайные мечты о переезде в Европу, о лучшей жизни, о выходе из секс-индустрии были разбиты. Сразу же после его отъезда я вернулась к своей работе: до 2 ночи – в дискоклубе, после 2 ночи в Термах или пока не встречу клиента. Конечно, я бы предпочла отправиться в Англию, даже с ее холодной, туманной и влажной погодой.
Через некоторое время после его отъезда у меня случилась задержка месячных. Сначала я не думала об этом. Когда задержка повторилась во втором месяце, я поняла, что беременна: я не могла поверить в это. Я не хотела становиться матерью; мне было всего 15 лет. Но, если бы мы собирались завести ребенка, я была бы счастлива иметь его ребенка. Существует много возможностей: мы могли бы пожениться и жить в Англии; я могла бы получить визу с его ребенком; или он мог бы высылать деньги, и я бы заботилась о нашем ребенке. Или он бы мог приезжать в Таиланд на месяц дважды в год, обычный сценарий у европейцев, имеющих жен и детей в Таиланде. Невзирая на наше конечное решение, я бы знала, что у меня есть он, а у него есть я…навсегда. Я была бы согласна на все. Хотя я была не готова иметь ребенка, я была готова на все, что угодно лишь бы сохранить этого мужчину и улучшить положение моей семьи.
Мое тяжелое пробуждение настало после того, как я поговорила с ним по телефону. Я рассказала ему о возможных решениях для нас. Но у него был один ответ, который даже не приходил мне в голову. Он сказал, что вышлет деньги на аборт. Я была удивлена, испугана, и мне было очень больно. Я ответила: «Я ношу ребенка, а не собаку». Я кричала, что мы не можем его убить как животное на ферме. Ему было наплевать на меня, на ребенка – моего ребенка, его ребенка, нашего ребенка. Он не хотел нести ответственности. Он мог только выслать деньги на аборт. Он никогда не хотел быть моим бойфрендом, тем более мужем. Мои мечты о ребенке, о браке, о будущем моей семьи в Убоне испарились в черноте этого единственного, опустошающего телефонного звонка.
Я не могла продолжать работу и высылать деньги домой, если бы имела его ребенка. Против желания и со слезами на глазах я приняла деньги и сделала аборт. Эмоциональная боль и потеря принесли мне горе, которое я не смогла с легкостью пережить. Желая реализовать свои мечты о браке и о счастливой жизни в Европе, я пошла в больницу и принесла в жертву жизнь своего ребенка, чтобы продолжать содержать свою семью. Еще было не время, когда я была бы настолько счастлива, чтобы оставить позади бедность и оскорбления, знакомые мне с детства. Я вернулась к своей работе, как фрилансер. Я была в отчаянии, но у меня не было времени баловать мои эмоции.
С раннего детства бедные тайские женщины полагают, что мы все «девушки» пока у нас нет детей. Только с рождением ребенка тайское общество дает нам статус женщины. Другими словами, сначала мы должны стать матерями, а потом уже женщинами. К нам никогда не относятся как к личностям. Общество ценит наше умение быть матерями и/или наши отношения с родственниками мужского пола: нашими отцами, братьями или мужьями. Даже если у нас есть немного времени, энергии и денег продолжить наше образование или карьеру, этого никто не поймет. Бедные тайские женщины никогда не ценятся как продуцирующие живые существа, как индивидуальность, даже если мы финансово содержим наши семьи.
«Слишком много женщин…
Из разных стран…
Говорят на одном языке…
Языке тишины.»
Письмо называется «Группа женщин показала миру, что больше не будет молчать». Оно было прислано на бангкокскую почту 8 августа 2004 и ссылается на предыдущую версию, которая была написана девочкой-подростком из восточной Индии. Автор выросла Таиланде и была очевидцем того, как относились мужчины к женщинам – «как к смиренным рабам или секс-объектам». Ее письмо было ответом тайской женщине тяжелоатлету Иовапа Боораполчай, выигравшей олимпийскую золотую медаль. «Эта победа доказывает каждому, что у женщин свои „собственные голоса“. Я надеюсь, что все из вас испытываете гордость называть себя женщинами, потому что вы этого заслужили…»
Тайские женщины из бедного социально-экономического сектора общества хотят иметь детей, чтобы обеспечить себе в будущем поддержку, так как сами они недолго смогут себя содержать. В первую очередь Таиланд – это земледельческая страна. Бедные тайцы чаще всего работают на земле. Они работают под палящим солнцем, в пыльном воздухе, и в заразной речной воде. Они работают от рассвета до заката и, как результат, к 50 годам уже физически истощены. 50-летняя женщина в свои годы часто выглядит на 10–20 лет старше. Они нуждаются в финансовой поддержке своих детей, так как долго не могут быть кормильцами. Дети не только являются социальными страхователями, они значат намного больше для своих матерей. Тайские мужчины далеко не моногамны. Они «гуляют» и при молодых женах, и при старых. Азиатские женщины, бедные тайские женщины в особенности, рожают детей, чтобы не быть в одиночестве, чтобы о ком-то заботиться и кого-то любить, так как после свадьбы муж недолго заботится о жене.
Джон из Бангкока
Я работала в Бангкоке два года: сначала убирала после клиентов в Кокату клубе, затем кассиром в Фуд центре и встречалась с клиентами после работы. Тогда я познакомилась с американцем по имени Джон. Он работал в филиале большой американской компании и зарабатывал очень много денег. У него была большая квартира, красивая машина, большой телевизор, мобильный телефон, который тогда был редкостью, и все удобства. Он заинтересовался мной больше, чем кто-либо другой. Нетрудно было догадаться, куда вели эти интересы.
У Джона было так много денег, что он мог купить себе все, что желал, к тому же в такой бедной стране, как Таиланд. Он наслаждался своими деньгами и тратил их расточительно. Он хорошо ел и никогда ничего не ждал. Он просто доставал свой бумажник и платил за все, что хотел в ту же секунду. Хотя деньги «говорят» (money talks) [6]6
money talks – соотв. на рус. яз. – Денежки в кармане – все друзья с нами.
[Закрыть]как гласит английская поговорка, в Таиланде они «кричат». Он был знаком со многими владельцами ресторанов и баров и многих других богатых американцев, живших в Бангкоке. Когда он прогуливался от одного ночного клуба к другому, по его важному виду можно было подумать, что он владеет этим волнующим городом. Он возвращался домой поздно и наслаждался всем, что ему мог предложить Бангкок, включая молоденьких девушек типа меня. Джону нравились проститутки. У него были похотливые желания. Я была не первая его 15-летняя проститутка. Он знал, где работают девушки моего возраста и всегда тщательно искал нас. Это был не единственный мужчина, кто искал молоденьких девочек, но это был единственный, кто так мне понравился.
Я начала регулярно встречаться с Джоном, почти каждую неделю, иногда чаще. Он немного отличался от остальных, он был грубее. Я всегда думала, что в нем есть что-то особенное, но не понимала, что именно. Недолго повстречавшись с ним, я поняла, что у него очень бурные сексуальные фантазии. Дело не в том, что ему нравились только молоденькие девушки, но он практиковал садомазохизм с ними. У меня еще никогда не было мужчин с садомазохистскими наклонностями. Мужчина, получающий удовольствие от причинения боли женщинам, был вне моего понимания. Как это может доставлять удовольствие? Что он получает, когда ударяет меня или ставит синяки на моем крошечном тельце? Как он намеренно может причинять мне боль? Мне было интересно, где он научился таким извращениям. Что подумала бы его семья, если бы однажды узнала?
Мой английский был не настолько хорош, чтобы понять, сколько денег Джон заплатит мне за то, чтобы я была объектом его извращений. Он не говорил по-тайски, но я согласилась. Он не просто хорошо платил, он чрезвычайно хорошо платил. По правде говоря, это был самый хорошо-платящий клиент за мое существование в секс-бизнесе. Он платил в два раза больше, чем большинство мужчин. Я научилась жить с этим странным человеком с извращенным поведением и постоянным желанием причинить жестокую боль во время полового акта. Я ненавидела время, когда я была с ним; еще больше я ненавидела себя. Но я приняла решение продолжать эту связь за деньги, которые он платил.
В Таиланде деньги – это все. Деньги настолько значимы, что тайцы, бедные они или богатые, сделают почти все за них. Я не только начала спать с мужчинами в 14 лет, но и годом позже согласилась принимать участие в садомазохистских играх за дополнительные 500–1000 бат. Каждый дополнительный бат был на счету. В то время как американские и европейские школьницы только начинают замечать противоположный пол, я позволила уже этому противоположному полу жестоко обращаться со мной за чуть больше, чем их карманные деньги. Я принесла в жертву мое тело и мою душу, чтобы мои сестры окончили школу, чтобы из сарая сделать дом, чтобы мне позволили вернуться в семью, а самое главное – чтобы меня приняли и любили.
Джон женился рано и уже имел дочку-подростка в Соединенных Штатах. Я познакомилась с ней, когда она приехала в Таиланд. То, что я узнала о ней, было очень интересно, но то, что я узнала о нем, была вдвойне интересней. Она была высокой, стройной и милой 13-летней девочкой. У нее было все, о чем я мечтала – длинные ноги, светлые волосы, светлая кожа и голубые глаза. Я думала, что она должна быть похожа на жену Джона. Когда она приходила, я готовила много еды или покупала еду на вынос для нас всех; я делала все, чтобы быть ей старшей сестрой. Хотя она меня терпела, она была недружелюбной и была явно не в своей тарелке, когда я находилась рядом. После ее первого прихода, я поняла, насколько я ей не нравилась и всегда старалась как можно меньше времени быть дома в ее присутствии.
Мне показалось, что Джон не был хорошим отцом ни во время совместной жизни со своей семьей, ни после того, как он развелся. Он думал, что деньги будут хорошим заменителем в его отсутствие. Как большинство иностранцев, живших в Таиланде, он глубоко ошибался. Джон постоянно ограждал свою дочь больше, чем другие родители. Он устраивал постоянный допрос о том, куда она ходит и ограничивал ее в друзьях. Он боялся, что она будет ходить на свидания с друзьями, и это нормальное поведение было ей запрещено. Если он узнавал, что она нарушала это правило, он говорил, чтобы она уходила жить на крышу. Самый большой страх Джона был в том, что однажды она познакомится с таким же мужчиной, как он.
Джон взял меня в деловую поездку с собой в Сингапур. Ему было около 50; мне было 16. Когда мы проходили паспортный контроль в Бангкоке, служащий иммиграционных властей, сказал, что я очень молодая, чтобы ехать в Сингапур, мне еще нет 18 лет. Но, у него не было никаких оснований запретить мне выезд. Я прошла через паспортный контроль до зоны отлета. Мне было интересно на борту самолета лететь в новую страну, и полет прошел без происшествий. В Сингапуре иммиграционные власти задали мне несколько вопросов о цели моего визита и разрешили мне пройти. Джон спокойно ждал на небольшом расстоянии от меня.
В Сингапуре, мы остановились в прекрасном отеле, и пока Джон работал, я была там. Мы путешествовали бизнес-классом за счет компании Джона и наслаждались удобствами и прекрасной едой и напитками, предложенными в отеле. Джон сказал мне оставаться в отеле весь день. Он боялся, что я найду кого-нибудь помоложе и посостоятельнее. Он также боялся, что меня может схватить полиция, так как я очень молодая и гуляю одна в течение дня. В Сингапуре 16-летние подростки в течение дня учатся в школе, а не так, как в Таиланде, где 12-летние дети уже работают. Мой рост и внешность сразу же привлекут внимание полиции или школьного надзирателя.
Джон брал меня с собой посетить разные туристические достопримечательности и купил мне мой первый мобильный телефон. Я трепетала над моей новой игрушкой. Я хранила его несколько недель, но потом меня больше заинтересовали деньги, которые этот телефон может мне принести. Мы ужинали в разных тайских ресторанах, так как меня не впечатляли ни китайская кухня, ни западная. Он мне показал их воздушный поезд. Он был очень тихим, быстрым. В первую поездку я очень волновалась. Строительство бангкокского воздушного поезда было окончательно завершено в 1999 году, тремя годами позже обещанного открытия и было потрачено миллионы долларов сверх бюджета. Обычно так в моей стране делали бизнес.
В течение трех лет в Бангкоке я стала опытным профессионалом в своем ремесле. И это несмотря на то, что я была очень молода. Я отыскивала бывших клиентов и находила новых. Я была красивой, и мне было несложно привлечь их одним взглядом. Мне было очень комфортно с моей новой профессией, и я знала ее от и до.
Уже профессионал
в 15 лет
День из жизни «работающей» девушки, уже 16 лет
Я вставала в три часа дня, принимала душ и одевалась. Затем шла в салон красоты, делала себе макияж и прическу. Обычно это стоило 50 бат. Я перехватывала что-нибудь на лету или останавливалась в «лапшейной» в Патпонге прежде, чем прийти в Краун дискоклуб или другое похожее место в 8 вечера, где я встречала мужчину на ночь. Это происходило в 9 вечера, или в 11 или в 2 ночи или не происходило совсем.
Если мужчина хотел меня, мы возвращались с ним в его комнату в отеле для секса. После секса я подсчитывала 1000 бат и возвращалась в мою комнатку; иногда я шла куда-нибудь поесть в одну из многочисленных кафешек у дороги, открытых всю ночь. За час я зарабатывала, как посудомойка в ресторане за две недели. Потом я шла просто спать. После торговли своим обаянием, я нуждалась в отдыхе, в хорошем отдыхе.
Если вечер был скучный, и я никого не встречала, мы с подружками шли в Термо бар. Мы брали такси или Тук-тук, чтобы добраться до туда. Термы всегда были полны мужчин. Многие мужчины шли именно сюда, чтобы не платить бар-файна. Я там часто знакомилась с мужчинами, потому что была самой молодой и миниатюрной девушкой; я всегда выделялась из толпы. Из бара мы шли в отель. После секса я считала свой доход и перекусывала по дороге домой.
В редком случае, не встретив никого в Термах, я возвращалась домой с восходом солнца и спала до 5 вечера. У меня всегда было одно и то же расписание, семь дней в неделю, 52 недели в году. Я должна была посещать гинеколога и платить 200 бат за справку о том, что у меня нет венерических заболеваний. Эта справка нужна была, чтобы показывать клиентам, что я не заразная. Контроль стоил 300 бат, но доктора продавали такие справки за 200 бат.
Кто может быть прелестнее?
Почему я уехала из Бангкока
Полиция Бангкока решила усилить законы против несовершеннолетних «работающих» девушек, посещающих дискоклубы. Мы с Нан оказались в трудной ситуации, так как нам было только по 16 лет. Теперь мы были не только безработными, мы были безработными в Бангкоке. Но у нас была идея. Мы сели в автобус и поехали на пляжный курорт в Паттайю, туда, где полиция не устраивала гонения за несовершеннолетними проститутками (конечно за регулярные взятки). «Джимми Хлыст» помог нам переехать в Паттайю. По приезду нам было, где остановиться и что поесть. Этот курортный город сильно отличался от жаркого, быстрого и грязного Бангкока.
В Бангкоке и во всем остальном Таиланде полиция владела своими собственными борделями, полными 14, 15, 16-летними девочками, которые работали здесь для тайцев и этнических китайцев. Но когда иностранные СМИ обнаружили несовершеннолетних девочек в Патпонге и Нанаплазе, государство не захотело «ударить лицом в грязь» и ввело новые ужесточенные правила для успокоения СМИ и создания видимости честности. По правде говоря, они закрыли бордели и открыли на этом месте массажные салоны, караоке бары и рестораны, пока бордели ушли в подполье. Ни одна из несовершеннолетних девочек не благодарила иностранные СМИ за создание ситуации, которая положила конец их работе. Хотя иностранной прессе удалось поменять местонахождение нашей работы, ей не удалось изменить рабочие условия и обязанности.
Для молодых девушек было очень важно, что иностранная пресса выразила такой живой интерес к подростковой проституции. Показать серьезные причины, из-за которых бедные молоденькие тайские девушки выбирают такой драматический путь выхода из бедности – очень важно для мира, в широком смысле этого слова, чтобы остановить тех, кто пытается получить выгоду из их безнадежной ситуации. Часто девушки продаются в секс-рабство самими родителями, сознательно или бессознательно: такая бесчеловечная ситуация происходит повсеместно во всей юго-восточной Азии. Часто они вовлечены в секс-торговлю обманным путем: так наступает конец их детской жизни. С другой стороны, намеренный выбор секс-профессии – это парадокс. Заниматься сексом за деньги или позволить своей семье жить в полной нищете, – вот о каком выборе идет речь. У старших дочерей Исаана нет позволения на выбор. Наша культура делает его за нас.
Глава 8
Паттайя: секс-туристический рай
Паттайя, уникальный город «Синсити», аутентичный, с миллиардами долларов, с многонациональной секс-индустрией, наркоторговлей, отмыванием денег и растущей региональной и заграничной торговлей женщинами.
Строительство песочных замков, 16 лет
«Джимми Хлыст»
«Джимми Хлыст» или «Джимми Извращенец» жил в Бангкоке. Я познакомилась с ним через Джона. У нездоровых мужчин есть тенденция иметь нездоровых друзей. Это был самый извращенный мужчина, которого я когда-либо встречала. Он практиковал омерзительные и грязные прелюдии, которые обычный здоровый мужчина не может себе представить.
«Джимми Хлыст» получил свое имя, потому что он смотрел в двух направлениях. Ему одинаково нравились тайские девушки и тайские мальчики. Его так называли, потому что он любил бить своих сексуальных жертв хлыстом или плеткой. Второй свой псевдоним он имел из-за его извращенских и садистских наклонностей. Как и Джон, он не только любил садомазохизм, но и получал удовольствие от него. Мне не нравилось, когда меня избивали плеткой; это было очень больно. Но я согласилась из-за денег. Я не могла придумать другого способа заработать так много денег.
Поведение Джимми было более чем странным. Под видом обучения молодых девушек утонченным сексуальным техникам, он постепенно совершал с ними самые унизительные половые акты: мочился на них, заставлял их говорить: «Я кусок дерьма», бил их и разрушал их представление о себе и самоуважение. Он травмировал их физически и психологически. Хотя он им говорил, что таким образом усиливает их сексуальное удовольствие, правда была в том, что он наказывал их за то, что они были женщинами. Он был неспособен утолить желания, возникающие в нем. Он не мог долго сдерживать эрекцию и у него были проблемы с позвоночником, поэтому он не мог долго заниматься сексом. Он бил женщин за то, что они не соответствовали его требованиям. Он гордился, когда говорил, что он – извращенец. Я думала, что он был добрый. На самом деле это было само воплощение зла. Он никогда не показывал сострадания к девушкам, которых он избивал. Они были объектами его сексуальных экспериментов и пытки… и ничего больше.
Я была одним из его объектов. Джимми бил меня в грудь и мочился на меня. Он мочился мне на промежность, когда я сидела на унитазе, затем на мою грудь и затем дошел до моего лица. Насколько я его ненавидела, настолько я позволяла ему делать со мной все, что он хотел, потому что в глубине души у меня не было никакого самоуважения. Его нездоровое поведение стало еще хуже, когда я разрешила себя избивать, колошматить и унижать: и все это из-за денег. Только благодаря деньгам я забывала о ночных кошмарах. Я была в Паттайе, чтобы «делать деньги», и я делала, что угодно для этого и пока могла выдержать это.
Почему я или кто-то другой мог допустить физические, эмоциональные и сексуальные оскорбления, доведенные до крайности? Простой ответ: за 15 000 бат каждый месяц, за час в день. Эта работа освобождала меня от гоугоу баров и от поиска новых клиентов. Мы условились на том, что я смогу продолжать свою работу и дополнительно получать 15 000 бат. Для девушек в моем положении это было хорошим соглашением. Нужно было найти мужчину, которому бы я настолько понравилась, что он смог бы высылать деньги из-за границы и с нетерпением ждать своего возвращения в Таиланд.
Джимми платил мне обычную месячную стипендию в 15 000 бат. Кроме того, он вел ежедневный учет бат, которые давал: 5 бат за картофельные чипсы, 10 бат за суп из лапши: каждый бат подсчитывался. В конце месяца он мне выставлял счет, и я часто получала половину от согласованной нами суммы. В течение месяца я не задумывалась, что подвергалась такому непередаваемому унижению. Кроме того, Джимми любил исполнять роль сутенера. Он везде об этом говорил, чтобы посмотреть, кто хочет купить мои услуги в этот день. Он заявлял, что делает это, чтобы я не чувствовала к нему неприязни. На самом деле, ему нравилось ставить себя между другими мужчинами и мной.
Однажды один клиент нарисовал мой портрет с фотографии. Он его поставил в рамку и подарил мне на день рождения. Он допустил ошибку, показав его Джимми, который сразу же пришел ко мне и рассказал о предстоящем подарке, тем самым украв сюрприз у мужчины. Джимми был испорченный, непорядочный и злой!
В другой раз он попросил прийти к нему повидаться. Когда я пришла, я увидела, что с ним 16-летний тайский мальчик. Он захотел, чтобы я смотрела на них вместе. Он мне заплатил за то, чтобы я смотрела на их половой акт. Они забавлялись вместе, затем Джимми попросил меня заняться оральным сексом с этим мальчиком. Я отстранилась и сказала: «Ты знаешь, я никогда не прикасаюсь к тайским мужчинам!». Он решил передумать, в страхе потерять меня.
Когда мои брат с сестрой попали в серьезную мотоциклетную аварию, Джимми позвонил всем моим клиентам, чтобы те пожертвовали деньги на больничные расходы, сам он ничего не дал. Дополнительно мне пришлось занять денег у Джимми, так как те деньги, которые он мне обычно платил раз в месяц, я уже отослала матери. Все, кто пожертвовал мне денег, посоветовали взять деньги и самой оплатить больничные расходы. Я не послушала и положила все на счет в банке. Конечно, моя мать сразу же опустошила счет. Позже я узнала, что она не заплатила ничего в больнице. Она все взяла себе… каждый бат.
Авария с моим братом – одна из тысяч проблем в Таиланде. На мотоциклах происходит большинство столкновений, и обычно виноваты молодые люди. Из-за моего брата произошла авария; а моя сестра Иинг получила серьезные увечья. Их медицинский счет был на сумму в 16 000 бат, что равно моему доходу от встречи с 16 мужчинами. Мотоцикл был сломан, а я за него заплатила доходом от 30 мужчин. У моей сестры были серьезные раны; моя мать положила себе в карман мои деньги; у моего брата не было никакой ответственности; и я за все это заплатила.
Работа на Паттайе-бич
Пару месяцев я жила с Джимми, потом мы с Нан начали искать работу. В Паттайе около 200 баров и около 40 гоугоу. Так как мы были молодые и симпатичные, нам нетрудно было найти работу. В скором времени, после приезда, Джимми попросил выйти за него замуж. Я отказалась и подумала, что будет лучше, если мы с Нан найдем свое место для жилья.
Паттайя была и остается великим местом для красивых девушек, ищущих встречи с туристами. Здесь их очень много, и стоимость всего ниже, чем в Бангкоке. Погода – это главное преимущество: от солнечного и влажного Бангкока в холодный океанский бриз, обдувающий мелкие капельки пота на лице. Здесь также было меньше автомобильного движения и меньше загрязнения, чем в тайской столице. Город-мечта для занятия моим ремеслом. Вероятно из-за этого Паттайя поддерживает занятость около 10 000 барных девушек. В мире нет ни одного города, который смог бы соревноваться с Паттайей по количеству проституток, обслуживающих секс-туристов. Чем больше девушек там было, тем больше туристов они привлекали. Я никогда не беспокоилась о конкуренции. Я была миленькой, очаровательной, умной и мой английский был на хорошем уровне.
Когда мы с Нан приехали в Паттайю, сначала мы пробежались по городу, отмечая наших потенциальных клиентов, приглядываясь к тем, кто нас тоже приметил. Мы делали это, пока не встретили нескольких мужчин, с которыми начали спать регулярно. Для 16-летних красивых девушек никогда не было недостатка в клиентах. Мы встретили нескольких мужчин в Паттайе, которым нравилось, когда мы приходили с Нан в паре. В наших руках было много времени, а в наших карманах много денег. Это была финансово обеспеченная жизнь для двух бедных девушек из Исаана. Нам здесь было намного лучше, чем в Бангкоке. Самое лучшее, что было в этом городе – это то, что он был полон людей, говорящих на диалекте Исаана. В магазинах было много девушек из Исаана, а забегаловки были переполнены народом оттуда. Фактически, я могла говорить на диалекте Исаана повсюду, куда бы я ни пошла. Я была счастлива. Нам надо было раньше сюда приехать.
Тони
Я познакомилась с англичанином по имени Тони. Он жил в Марин Плейс на улице Буакхов. Однажды зазвонил телефон: девушку в телефоне звали Ло, она была из Англии. «Извините» она сказала, «Могу я поговорить с Тони?» я сказала: «Здесь нет никакого Тони, только Нан и Лон». Она продолжила: «Это комната 304?». Я ответила: «Вы ошиблись комнатой».
Она повесила трубку. С намерением увеличить свой доход, мне было интересно, смог бы Тони быть моим следующим клиентом. Я позвонила в комнату 304 и попросила Тони. Когда он сказал, что он действительно был Тони из Англии, я сделала вид, что была очень удивлена. Так у меня появился новый клиент и друг на всю жизнь.
Тони очень хорошо обращался со мной. Он брал меня с собой в английские пабы на Сои 8 и на праздник в Пхукет. Мы путешествовали по зоопаркам, Саметайланд, Нонгнохвиладж и крокодиловую ферму. Мы смотрели живые шоу и летали на аэропланах. Мне понравилось летать. Иногда он даже брал Нан. Тони влюбился в меня. Я стала такой обаятельной и желанной, что любой бы мужчина захотел на мне жениться. Мне было только 16.
Мои самые счастливые моменты с моими друзьями
Думбо
Смоки
Кто настоящая тигрица?
Джордж
Йорг возвращается в Таиланд
Через год, после того, как я встретила Йорга в Бангкоке, он приехал в Паттайю, чтоб найти меня. Я ему сказала, что нашла новую школу в Паттайе, за которую он пересылал деньги. Он вновь вернулся, нашел мою квартиру в Марин Плейс. Меня не было дома, я была на Ларн-Айланд с Тони. Йорг просунул конверт под дверь. Когда я вернулась, я открыла конверт, увидела деньги и никогда не читала его письмо. Мне оно было неинтересно. Все о чем я заботилась, были его деньги. Когда Тони подошел к двери, он спросил о конверте. Я ответила, что он был от моей матери. Тони никогда не узнал, что моя мама была безграмотная.
Позже вечером позвонил Йорг. Я сказала Тони, чтобы он пошел с друзьями куда-нибудь. Это дало мне возможность возобновить отношения с Йоргом или по-другому пополнить поступления дополнительных средств. Йорг пришел в 8 вечера. Он говорил по тайски, так мы с ним проговорили 2 часа. Он попросил меня выйти замуж за него, даже несмотря на то, что был очень зол из-за того, что я бросила школу. Я уклонилась от ответа и сказала, чтобы он вернулся домой и что позже я сама приду к нему.
Я объявилась очень поздно, заставив его ждать. Когда я пришла, я сказала, что у меня СПИД. Он не поверил мне. Тогда я ему сказала: «Хорошо, давай переспим и затем вместе пойдем к врачу». Он ругался сквозь слезы. В некотором смысле, мне нравилось злить мужчин и делать им больно. Это был мой способ отомстить им за всю ту боль, что они мне причинили. После этого выпада он вернулся в Бангкок и звонил мне каждый день.
С другой стороны, Тони платил мне 1000–1500 бат каждый день, плюс шопинг, подарки и веселье. В сущности, он покупал мне счастье. Пока я решила держаться за него. Мне было наплевать на Йорга, Германию, брак и школу – я заботилась только о деньгах, которые получала от Тони. Тони решил стать моим долговременным другом, хотя он возвращался в Англию на три месяца. Из Англии он мне высылал 10 000 бат каждый месяц. В моих глазах он был очень хорошим человеком. Я скучала без Тони, на некоторую часть из его денег я купила собаку. Я назвала ее «Лаки» или «счастливчик».
Мы с Лаки
Седрик
После отъезда Тони мы с Нан начали работать в Претти Гел гоугоу. Я недолго там проработала, так как у меня была стычка с мама-сан из-за денег, которые я зарабатывала на бар-файнах, чаевых и заказов напитков. Хотя она ценила деньги, которые я зарабатывала для бара, ей не нравилось, что у меня доход больше, чем у нее. После стычки мы с Нан ушли оттуда. Мы нашли работу в Секси гоугоу, где я впервые встретила мужчину, за которого вышла замуж. Это был 25-летний швейцарец Седрик. Он был всего на 8 лет старше меня и самый молодой человек, с которым я когда-либо встречалась.
Мы с Седриком познакомились в его первую поездку в Таиланд. Увидев меня в Секси гоугоу, он был сражен наповал. После нашего знакомства каждый вечер мы шли к нему домой. Мы могли провести весь день вдвоем или в компании его друзей. Он говорил по-французски и знал совсем немного слов по-английски; трудно было общаться. Иногда его друг выступал переводчиком; в другое время Седрик просто качал головой, когда не понимал меня. Я была удивлена, что имея столько преимуществ хорошего обучения в богатой европейской стране, Седрик не мог говорить по-английски. Я думала, что если бедные тайские девушки могут выучить английский, значит и он сможет. Но это был не тот случай.
Компьютер от Седрика; 28 000 бат мне!
Седрик был программистом. Он ничего не знал ни о девушках, ни об их жизнях и способах зарабатывания. Я уже не говорю о девушках моего мира… Он был маменькиным сыночком и новичком в Таиланде. Это была мечта каждой барной девушки. У него было много денег и желание их показать. Обычно барные девушки помогают наивным и высокомерным молодым людям опустошить их карманы. Седрик действительно хотел поразить меня. Мы обедали в дорогих ресторанах и останавливались в красивых отелях. Это было полной противоположностью его нормальной жизни в Швейцарии, где он жил дома со своей матерью. Его отец умер несколько лет назад, и они остались с матерью вдвоем. Он ничего не знал о мире, он только его изучал. За две недели ему предстояло пройти интенсивный курс обучения, и я была его учителем.