Текст книги "Тридцать Шесть Валентинок (ЛП)"

Автор книги: Джулия Куин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Но мисс Минивер не подозревала, что происходит нечто странное. Единственным человеком, сделавшим данное открытие, был сам граф Ренминстер, который велел своему кучеру отвезти его после бала сразу к изысканному домику Энн. Но когда он поднялся к парадной двери и поднял руку к медному дверному молоточку, то внезапно понял, что у него пропало желание видеть ее. Дэвиду захотелось просто уйти.

Что для графа было весьма и весьма странно.

Глава 2

Вы заметили, что прошлой ночью на балу у Уортов граф Ренминстер танцевал с мисс Сюзанной Бэлистер? Если нет, то стыдитесь – Вы единственный, кто этого не видел. Вальс стал главной темой вечера.

Нельзя сказать, что обсуждение отличалось особенным дружелюбием. Действительно, ваш автор подтметил пылающие глаза и даже то, что походило на раздраженные реплики.

Граф покинул бал вскоре после танца, но мисс Бэлистер оставалась там в течение нескольких часов после этого и была замечена танцующей еще с десятью другими джентльменами, прежде чем покинула бал в компании своих родителей и сестры.

Десять джентльменов. Да, ваш автор сосчитал точно. Невозможно избежать сравнения, ведь количество ее партнеров до приглашения графа было равно нулю.

«Светская хроника леди Уислдаун», 28 Января 1814 года

Бэлистеры никогда не беспокоились о деньгах, но их нельзя было назвать богатыми. Обычно это не беспокоило Сюзанну, она никогда не хотела чего–то сверх того, что имела, скажем, она не видела никаких оснований иметь три пары сережек, если ее одна пара жемчужных очень красиво смотрелась с любой ее одеждой. Не то чтобы она отказалась бы еще от одной пары, как можно было бы подумать, просто она не видела необходимости тратить свои дни, тоскуя о драгоценностях, которых у нее никогда не будет.

Но все же существовала одна вещь, которая заставляла желать, чтобы ее семья была древнее, состоятельнее, обладала бы титулом – то есть всем тем, что дало бы им больше влияния в обществе.

Это был театр.

Сюзанна обожала театр, обожала погружаться в чужую историю, обожала все от запаха до света, до звонкого чувства в ладонях во время оваций. Это захватывало ее гораздо больше, чем музыкальные вечера, и, конечно, это было веселее, чем балы и танцы, которые она вынуждена была посещать три ночи из семи.

Проблема, однако, заключалась в том, что ее семья не имела ложи ни в одном из театров, считающихся подходящими для светского общества, а ей не разрешалось сидеть нигде, кроме как в ложе.

Приличные молодые леди не сидят со сбродом, настаивала мать. Это означало, что для Сюзанны существовал единственный способ попасть в театр, по приглашению владельца подходящей ложи, если таковое поступало.

Когда прибыла записка от ее кузенов Шелбурнов с приглашением сопровождать их этим вечером на Эдмунда Кина, играющего Шейлока в « Венецианском купце» [5] 5
  « The Merchant of Venice» – пьеса Уильяма Шекспира


[Закрыть], она чуть не расплакалась от радости. Кин дебютировал в этой роли всего четыре ночи назад, и уже все светское обществогудело об этом. Его называли великолепным, дерзким, бесподобным – эти эпитеты, произносимые такими завзятыми театралами, как Сюзанна, вселили в нее страстное желание увидеть пьесу.

Но это было исключено, поскольку вряд ли кто захотел бы пригласить ее, поделившись своей ложей в театре. Она получала приглашения лишь на большие званые вечера, поскольку людям было любопытно увидеть ее реакцию на брак Клайва и Харриет. Приглашений на небольшие вечеринки не поступало.

Пока в четверг вечером не случился бал у Уортов.

Она полагала, что за это должна благодарить графа. Он танцевал с ней, и теперь она вновь считалась подходящей партией. Она получила по меньшей мере еще восемь приглашений на танец, после того как он покинул бал. Ну, хорошо, десять. Она подсчитала. Десять джентльменов пригласили ее на танец, на десять больше, чем за все три часа, что она провела на балу до того, как ее разыскал граф.

На самом деле, просто ужасает, какое влияние один человек может оказать на все общество.

Она была уверена в том, что Ренминстер стал причиной того, что ее кузены прислали ей приглашение. Она не думала, что Шелбурны сознательно избегали ее, они были очень дальними родственниками, и она никогда не знала их достаточно хорошо. Но когда они захотели пойти в театр, и им понадобилась еще одна женщина для ровного количества, они, должно быть, воскликнули: «Ах да, а как насчет кузины Сюзанны?» Тем более что имени Сюзанны было отведено такое важное место в пятничной колонке леди Уислдаун.

Сюзанну не волновало, почему они вдруг вспомнили о ее существовании, она увидит Кина в «Венецианском купце»!

– Как я тебе завидую, – сказала ее сестра Летиция, когда они ждали в гостиной прибытия Шелбурнов. Их мать настаивала на том, чтобы Сюзанна была готова к назначенному часу, чтобы их влиятельным родственникам не пришлось ждать ее. Считалось, что предполагаемых поклонников необходимо заставлять томиться ожиданием, однако это правило не распространялось на важных знакомых, которые могут обеспечить желанные приглашения.

– Я уверена, у тебя появится возможность увидеть спектакль в ближайшее время, – сказала Сюзанна, но при этом не смогла сдержать удовлетворенной улыбки.

Летиция вздохнула.

– Возможно, они захотят пойти во второй раз.

– Может быть, они предоставят ложу родителям, – сказала Сюзанна.

Лицо Летиции озарилось надеждой.

– Прекрасная идея! Хорошо бы им посоветовать…

– Я не настолько их знаю, – отрезала Сюзанна. – Было бы верхом грубости…

– Но если эта тема возникнет…

Сюзанна закатила глаза.

– Ну, хорошо, – сказала она. – Если леди Шелбурн случайно задаст вопрос: 'Моя дорогая мисс Бэлистер, как Вы думаете, Ваша семья случайно не заинтересована в использовании нашей ложи?' Тогда я уверенно отвечу на этот вопрос утвердительно.

Летиция совершенно не оценила шутку и бросила на нее явно неодобрительный взгляд.

В это время в дверях появился их дворецкий.

– Мисс Сюзанна, – сказал он, – карета Шелбурнов прибыла.

Сюзанна вскочила на ноги.

– Спасибо. Я уже иду.

– Я буду ждать тебя, – сказала Летиция, проследовав за нею в холл. – Надеюсь, ты мне все расскажешь.

– И испортить пьесу? – поддразнила Сюзанна.

– Тьфу! Вовсе нет, как будто я не прочитала «Венецианского купца»десять раз. Я знаю, чем заканчивается пьеса. Я хочу услышать о Кине!

– Он не столь красив как Кембл, – сказала Сюзанна, надевая пальто и муфту.

– Я виделаКембла, – сказала Летиция нетерпеливо. – Я не видела Кина.

Сюзанна наклонилась вперед и запечатлела нежный поцелуй на щеке сестры.

– Я расскажу тебе о своем вечере во всех деталях. Обещаю.

И затем она вышла на пронизывающий холод к стоящей у входа карете Шелбурнов.

* * *

Меньше часа спустя Сюзанна удобно расположилась в ложе Шелбурнов Королевского Театра, Друри Лейн, жадно разглядывая недавно реконструированный зал. Она с удовольствием села в самом дальнем конце ложи. Шелбурны и их гости непрерывно болтали, игнорируя, как и вся остальная публика, небольшой фарс, который актеры разыгрывали в качестве прелюдии к основному действию. На Сюзанну тоже не обращали внимания, но она и не хотела ничего иного, как осмотреть новый театр.

Ирония ситуации заключалась в том, что лучшие места в зале находились в партере, заполненные тем самым сбродом, который так не нравился ее матери. Она находилась в одной из самых дорогих лож театра, но большой столб почти полностью закрывал ей обзор.

Она была вынуждена постоянно крутиться на своем месте и даже опираться на выступ только, чтобы увидеть представление.

– Будьте осторожнее, не упадите, – прозвучал низкий, мужской голос.

Сюзанна оторвала взгляд от сцены.

– Милорд! – удивилась она, поворачиваясь, чтобы оказаться лицом к лицу ни с кем иным, как с графом Ренминстером. Он сидел в ложе, находящейся по соседству с ложей Шелбурнов, расположенной настолько близко, что они легко могли разговаривать.

– Какая приятная неожиданность, – сказал он с приятной и немного загадочной улыбкой. Сюзанна тут же подумала, что все его улыбки несут налет тайны.

– Я здесь со своими родственниками, – сказала она, показывая на сидящих рядом с нею. – Шелбурнами, – добавила она, хотя это и так было очевидно.

– Добрый вечер, лорд Ренминстер, – взволнованно сказала леди Шелбурн. – Я и не предполагала, что Ваша ложа находится рядом с нашей.

Он кивнул, приветствуя ее.

– Боюсь, в последнее время у меня не было возможности посещать театр.

Подбородок леди Шелбурн качнулся вверх–вниз в знак согласия.

– Так трудно выделить время. В этом году у всех нас такое плотное расписание. Кто бы мог подумать, что столько людей вернется в Лондон в январе?

– И все ради какой–то горстки снега, – Сюзанна не смогла удержаться от комментария.

Лорд Ренминстер улыбнулся ее шутливому замечанию, а затем наклонился вперед, чтобы обратиться к леди Шелбурн.

– Мне кажется, что спектакль начинается, – сказал он. – Как всегда, был очень рад Вас видеть.

– Действительно, – почти пропела леди Шелбурн. – Я надеюсь, что Вы сможете посетить мой бал на День Святого Валентина в следующем месяце.

– Я не пропустил бы его ни за что на свете, – заверил он ее.

Довольная и успокоенная, леди Шелбурн облокотилась на спинку кресла и возобновила беседу со своей ближайшей подругой Лизой Притчард, которая, теперь Сюзанна была в этом абсолютно убеждена, любила брата леди Шелбурн, сэра Ройса Пемберли, также находившегося в ложе.

Сюзанне показалось, что он отвечает на ее чувство, но ни один из них даже не догадывался об этом, а мисс Притчард, похоже, пригласили в пару к другому присутствующему тут же неженатому джентльмену, лорду Дарему, который, по мнению Сюзанны, был ужасно скучен. Но явно не ее делом было сообщать им о взаимных чувствах, и кроме того они вместе с леди Шелбурн вели оживленную беседу, которую прерывать не стоило.

В результате она оказалась с лордом Ренминстером, который все еще наблюдал за ней.

– Вам нравится Шекспир? – спросила она, чтобы поддержать разговор. Приглашение на Шейлока Кина настолько ее обрадовало, что она готова была подарить солнечную улыбку даже ему.

– Да, – ответил он, – хотя я предпочитаю исторические пьесы.

Она кивнула, решив, что, пожалуй, хочет продолжить вежливую беседу, если он ее поддерживает.

– Думаю, что так оно и есть. Они более серьезны.

Он загадочно улыбнулся.

– Не могу решить, Вы сделали мне комплимент или попытались меня оскорбить.

– В таких ситуациях, – сказала Сюзанна, удивившись, что чувствует, как просто ей вести с ним разговор, – Вам всегда лучше думать, что высказано восхищение. Жизнь будет более простой и счастливой.

Он громко рассмеялся прежде чем спросить:

– А Вы? Какую из пьес поэта предпочитаете Вы?

Она счастливо вздохнула.

– Я обожаю их все.

– В самом деле? – спросил он с неподдельным интересом, немало изумившим ее. – Я понятия не имел, что Вы так любите театр.

Сюзанна пристально на него посмотрела, склонив голову от удивления.

– Я и не подозревала, что Вы что–то знаете о моих интересах.

– Это верно, – согласился он, – но Клайв не очень любит театр.

Она почувствовала напряжение и сильнее выпрямила спину.

– Мы никогда не разделяли всенаши интересы.

– Очевидно, нет, – сказал он, и ей показалось, что она даже услышала легкое одобрение в его голосе.

И затем – Боже, она не знала, зачем сказала это ему, братуКлайва – она произнесла:

– Он говоритне умолкая.

Казалось, граф чем–то подавился.

– Вам нехорошо? – спросила Сюзанна, наклоняясь вперед с участливым выражением лица.

– Прекрасно, – граф задыхался, похлопывая себя по груди. – Вы просто… ах… поразили меня.

– О! Прошу прощения.

– Не стоит, – заверил он ее. – Я всегда стараюсь избегать посещения театра в компании Клайва.

– Актерам трудно вставить хоть словечко в его речь, – согласилась Сюзанна, сопротивляясь желанию закатить глаза.

Он вздохнул.

– По сей день не знаю, что случилось в конце «Ромео и Джульетты».

Она открыла рот от удивления.

– Вы… о–ох… Вы обманываете меня.

– Они зажили счастливо, не так ли? – спросил он с совершенно невинным взглядом.

– О, да, – сказала она с озорной улыбкой. – Это – весьма оптимистичная история.

– Превосходно, – ответил он, откидываясь назад в кресле и устремляя взгляд на сцену. – Как замечательно, что я, наконец, выяснил это.

Сюзанна не могла успокоиться. Она продолжала хихикать. Как странно, что у графа Ренминстера обнаружилось чувство юмора. Клайв всегда говорил, что брат у него по большей части «чертовски серьезный» человек, другого такого не сыщешь во всей Англии. У Сюзанны никогда не было причины сомневаться в такой оценке, особенно когда он использовал слово «чертовски» в присутствии леди. Джентльмены обычно не употребляли его, если не относились к своему утверждению весьма серьезно.

В этот момент свет в зале начал тускнеть, погружая зрителей в темноту.

– О! – Выдохнула Сюзанна, наклоняясь вперед. – Вы видели это? – спросила она взволнованно, поворачиваясь к графу. – Как восхитительно! Освещенной осталась только сцена.

– Это – одно из нововведений Уайтта (Wyatt), – ответил он, упоминая архитектора, который недавно отремонтировал сгоревший театр. – Так легче видеть, что происходит на сцене. Как Вы считаете?

– Это потрясающе, – сказала Сюзанна, переместившись на край своего кресла так, чтобы столб, который закрывал ей обзор, не мешал видеть сцену. – Это…

Затем началась постановка, заставившая ее восхищенно умолкнуть.

На протяжении пьесы Дэвид наблюдал за Сюзанной чаще, чем за игрой. Он уже видел «Венецианского купца» несколько раз, и даже притом, что он смутно догадывался, что Эдмунд Кин действительно замечательно играл Шейлока, это не шло ни в какое сравнение с тем жаром, что горел в карих глазах Сюзанны Бэлистер, наблюдавшей за сценой.

Он вернется и просмотрит спектакль на следующей неделе, решил он. Поскольку сегодня вечером его больше занимала Сюзанна.

Почему так случилось, задумался он, что он был настолько отрицательно настроен против ее бракосочетания с его братом? Нет, это не совсем так. Он не был настроен категорически против этого. Он не лгал ей, когда говорил, что не стал бы возражать против их брака, если бы Клайв остановил свой выбор на ней, а не на Харриет.

Но он не хотел этого. Когда он видел своего брата с Сюзанной, это какой–то причине казалось ему неправильным.

В Сюзанне был огонь, ум и красота, а Клайв был…

Что ж, Клайв был Клайвом. Дэвид любил его, но сердцем Клайва управляла наплевательская безответственность, которую Дэвид никогда не понимал. Клайв походил на ярко горящую свечу. Люди слетались к нему, как вошедшие в поговорку ночные бабочки на огонь, но неизбежно кто–то сгорал.

Кто–то подобный Сюзанне.

Сюзанна совершенно не подходила Клайву. Или скорее всего, Клайв совершенно не подходил ей. Сюзанне нужен был кто–то другой. Кто–то более зрелый. Кто–то такой, как…

Мысли Дэвида походили на шепот его души. Сюзанне нужен был кто–то такой, как он.

Эта идея начала потихоньку оформляться в его голове. Дэвид не относился к людям, склонным к опрометчивым действиям, но он принимал решения быстро, основываясь на знаниях и собственных чувствах.

И в то время, когда он сидел здесь в Королевском Театре, Друри Лейн, предпочитая смотреть не на актеров на сцене, а на женщину, сидевшую в соседней ложе, он принимал очень важное решение.

Он собирался жениться на Сюзанне Бэлистер.

Сюзанна Бэлистер – нет, Сюзанна Мэнн–Формсби, графиня Ренминстер. Это откликнулось музыкой где–то внутри.

Она станет превосходной графиней. Она красива, умна, обладает твердыми принципами и гордостью. Он не знал, почему не понял этого прежде, вероятно потому, что он всегда встречал ее в компании Клайва, а Клайв своим присутствием всегда затмевал любого.

Последние несколько лет Дэвид бдительно следил за потенциальными невестами. Он не спешил жениться, но знал, что, в конечном счете, должен будет найти жену, и потому каждую встреченную незамужнюю женщину, он мысленно оценивал и инвентаризировал.

И ни одна из них не была достаточно хороша.

Все они были или слишком глупые, или слишком занудные. Слишком застенчивы или слишком взбалмошны. Или если в них не было ничего слишком, тогда им чего–то недоставало.

Не правда. Просто ни одну он не мог себе представить, сидящей с ним за одним столом во время завтрака на протяжении последующих лет.

Он был придирчивым человеком, но теперь, улыбаясь в темноте, решил, что ожидание того стоило.

Дэвид посмотрел на профиль Сюзанны. Он сомневался, что она вообще заметила его взгляд, настолько поглощена была она спектаклем. Время от времени с ее губ срывалось легкое невольное «О!», и хотя он знал, что это чересчур фантастично, но мог поклясться, что чувствовал, как ее дыхание, переносится по воздуху и легко касается его кожи.

Дэвид ощутил напряжение во всем теле. Ему никогда не приходило на ум, что он окажется настолько удачливым и сможет найти себе жену, которую посчитает желанной. Просто подарок судьбы.

Язычок Сюзанны показался, чтобы облизать губки.

Чрезвычайно желанна.

Он откинулся в кресле, не в силах справиться с довольной улыбкой, расползающейся по лицу, которая была совершенно не в его характере. Он принял решение. Теперь все, что ему осталось, это составить план.

* * *

Когда зажегся свет после третьего акта, открывая перерыв, Сюзанна тотчас повернулась к ложе графа, до смешного глупо торопясь расспросить его о том, что он думает об игре.

Но он ушел.

– Как странно, – пробормотала она про себя. Должно быть, он покинул ложу очень тихо, она совершенно не заметила его исчезновение. Она почувствовала, что слегка ссутулилась в своем кресле, на удивление разочарованная тем, что он исчез. Она надеялась узнать его мнение по поводу образа, созданного Кином, совсем непохожего на других Шейлоков из тех, что она видела прежде. Она была уверена, что граф найдет какое–нибудь ценное замечание о том, что возможно сама она не заметила. Клайв во время перерывов всегда предпочитал отправиться в бельэтаж, где мог поболтать с друзьями.

Однако, пожалуй, к лучшему, что граф ушел. Несмотря на его дружелюбное поведение перед спектаклем, все еще трудно было предположить, что он настроен к ней доброжелательно.

И, кроме того, когда он был рядом, она чувствовала нечто… необыкновенное. Что–то странное, останавливающее дыхание. Ощущение было волнующим, но не совсем удобным, и она чувствовала себя неловко.

Так что, когда леди Шелбурн спросила, хочет ли она сопровождать остальную часть компании в бельэтаж, чтобы насладиться перерывом, Сюзанна поблагодарила ее, но любезно отказалась. Определенно в ее интересах стоило остаться на месте, там, где не было графа Ренминстера.

Шелбурны вместе с гостями друг за другом покинули ложу, оставив Сюзанну наедине с собой, против чего она ничуть не возражала. Рабочие сцены случайно оставили занавес приоткрытым, и если Сюзанна смотрела немного искоса, то она могла видеть суетящихся на сцене людей. Это было странно волнующе и довольно интересно, и…

Она услышала за собой какой–то звук. Кто–то из Шелбурнов, должно быть, что–то забыл. Приклеив к лицу улыбку, Сюзанна обернулась:

– Добрый ве…

Это был граф.

– Добрый вечер, – отозвался он, когда стало очевидно, что она не собирается заканчивать приветствие.

– Милорд, – в ее голосе явно читалось удивление.

Он любезно кивнул.

– Мисс Бэлистер. Я могу присесть?

– Конечно, – сказала она, скорее автоматически. О боже, ну почему он здесь?

– Я подумал, что гораздо легче разговаривать, находясь рядом, а не кричать, – сказал он.

Сюзанна недоверчиво посмотрела на него. Им вообще не приходилось кричать. Ложи располагались очень близко друг к другу. Но, поняла она с некоторым отчаянием, не так близко, как теперь их кресла. Бедро графа практически касалось ее.

Это не должно было ее беспокоить, поскольку лорд Дарем занимал то же самое кресло более одного часа, и его бедро не доставляло ей никаких неудобств.

Но это так отличалось от соседства с лордом Ренминстером. С лордом Ренминстером все было иначе, начала понимать Сюзанна.

– Вам нравится спектакль? – спросил он ее.

– О, да, – сказала она. – Игра Кина не может быть охарактеризована иначе, как выдающаяся, Вы не согласны?

Он кивнул и пробормотал что–то, соглашаясь с ней.

– Я никак не ожидала, что Шейлок будет представлен в такой трагической манере, – продолжала Сюзанна. – Я видела «Венецианского купца»несколько раз в другом исполнении, уверена, что и Вы тоже, и он всегда был более комичен, Вы согласны?

– Действительно он представлен в неожиданной интерпретации.

Сюзанна с энтузиазмом кивнула.

– Я думаю, что черный парик это гениальный ход. Все Шейлоки, которых я видела, выходили на сцену в рыжих париках. А как Кин сумел бы убедить нас, что его Шейлок трагический герой, если бы он вышел в рыжем парике? Никто не относится к рыжеволосым мужчинам серьезно.

Граф начал неудержимо кашлять.

Сюзанна наклонилась вперед, надеясь, что ничем не оскорбила его. Поскольку у него были темные волосы, она не думала, что он мог обидеться.

– Прошу прощения, – сказал он, отдышавшись.

– Что–то не так?

– Нет, все в порядке, – уверил он ее. – Просто это Ваше довольно проницательное наблюдение застало меня врасплох.

– Я не имела в виду, что рыжеволосые люди менее достойны, чем все остальные, – сказала она.

– Кроме нас, черноволосых, несомненно, самых превосходных, – произнес он, его губы сложились в дьявольскую улыбку.

Она сжала губы, чтобы не дать себе улыбнуться снова. Это было так странно, что он смог объединить их неким таинственным образом, такие моменты часто превращаются в шутку для двоих.

– Я хотела сказать, – заговорила она, пытаясь вернуться к высказанной ею мысли, – что в романах никто никогда не читал о рыжих мужчинах, ведь так?

– Я не читаю романы, – заверил он.

Сюзанна взглянула на него немного раздраженно.

– Но если вы прочтете, – продолжала она, – то увидите, что он никогда не бывает героем истории.

Граф наклонился к ней, его зеленые глаза искрились грешным обещанием.

– И кто же герой Вашейистории, мисс Бэлистер?

– У меня нет героя, – сказала она натянуто. – Этот факт должен быть очевиден.

Мгновение он сидел молча, внимательно разглядывая ее.

– Должен быть, – прошептал он.

Сюзанна вдруг почувствовала, как ее губы приоткрылись, выпуская наружу тихий вздох, после того как его слова мягко коснулись ее ушей.

– Что, простите? – спросила она, наконец, не полностью уверенная, что он имел в виду.

Или, возможно, она былауверена, но только не могла поверить в это.

Он слегка улыбнулся.

– Такая женщина, как Вы, должна иметь своего героя, – сказал он. – Возможно, защитника.

Она посмотрела на него, приподняв брови.

– Вы говорите, что я должна выйти замуж?

Снова та же улыбка. Линия его губ изогнулась так, словно у него имелся чертовски приятный секрет.

– А Вы как думаете?

– Я думаю, – сказала Сюзанна, – что эта беседа переходит на очень личную территорию.

Он рассмеялся, но смех его был теплым, удивительно приятным, совершенно лишенным злости, он так отличался от смеха, которым часто награждало ее светское общество.

– Я отказываюсь от своего более раннего утверждения, – сказал он с широкой улыбкой. – Вы не нуждаетесь в защитнике. Вы явно в состоянии позаботиться о себе сами.

Сюзанна сузила глаза.

– Да, – сказал он, – это был комплимент.

– Ваши утверждения всегда требуют проверки, – заметила она.

– О, довольно, мисс Бэлистер, – сказал он. – Вы ранили меня.

Теперь настала ее очередь смеяться.

– О, пожалуйста, – сказала она, не переставая улыбаться. – Ваша броня слишком прочна для любого словесного удара, который я могу нанести.

– Я не так уж в этом уверен, – сказал он настолько тихо, что она не стала бы утверждать, что правильно расслышала его.

И затем ей пришлось задать вопрос:

– Почему Вы так любезны со мной?

– А я любезен?

– Да, – сказала она, не понимая, почему его ответ был для нее настолько важен, – Вы. Учитывая то, насколько отрицательно Вы были настроены по поводу нашего бракосочетания с Вашим братом, я не могу не быть подозрительной.

– Я не был…

– Я знаю, Вы сказали, что не были настроены против брака, – сказала Сюзанна, ее лицо почти ничего не выражало, когда она прервала его. – Но мы оба знаем, что Вы не одобряли его, ичто Вы поощряли его женитьбу на Харриет.

Дэвид выдержал паузу, обдумывая ее утверждение. Не то, чтобы ее слова были неправдой, и все же было ясно, что она ничего не поняла из того, что случилось прошлым летом.

И больше всего она не понимала Клайва. И если она думала, что могла бы стать ему хорошей женой, возможно, она и себя не понимала.

– Я люблю своего брата, – сказал Дэвид мягко, – но у него есть свои недостатки, и ему нужна была жена, которая нуждалась бы в нем и зависела от него. Кто–то, кто вынудил бы его стать тем человеком, которым, как я знаю, он может стать. Если бы Клайв женился на Вас…

Он смотрел на нее. Она уставилась на него распахнутыми глазами, терпеливо ожидая, когда он сформулирует свои мысли. Он видел, что его ответ означает для нее все, и понимал, что должен преподнести его правильно.

– Если бы Клайв женился на Вас, – продолжил он, наконец, – у него не было бы никакой потребности быть сильным. Выбыли бы сильны за вас обоих. У Клайва не было бы причин расти.

Она слушала, удивленно приоткрыв рот.

– Все очень просто, мисс Бэлистер, – сказал он с потрясающей мягкостью, – мой брат не достоин такой женщины как Вы.

И затем, пока как она пыталась постичь значение его слов, пока она пыталась просто вспомнить, как дышать, он встал.

– Я получил удовольствие от беседы с Вами, мисс Бэлистер, – произнес он, беря ее руку и мягко касаясь поцелуем ее перчатки. Его глаза задержались на милом лице, и пылкий горящий зеленый взгляд прожигал ее насквозь.

Он выпрямился, слегка растянул губы в улыбке, достаточно для того, чтобы у нее начало покалывать кожу, и спокойно сказал:

– Доброй ночи, мисс Бэлистер.

Он ушел, прежде чем она смогла произнести свое собственное прощайте, но так и не появился в соседней ложе.

Но это чувство, это странное, прерывистое дыхание, легкое головокружение, которое ему удалось поселить в ней всего лишь одной своей улыбкой, оно обернулось вокруг нее и не исчезало.

И впервые в жизни Сюзанна была не в состоянии сконцентрироваться на пьесе Шекспира.

Перед глазами стояло лицо графа.