Текст книги "Две розы"
Автор книги: Джулия Гарвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
– Вы не хотите меня поцеловать? – спросила она.
– Нет, черт возьми, – ответил он, хотя в этот миг не мог думать ни о чем другом. Его отказ глубоко обидел девушку. Боже, зачем она была так откровенна! Она безвольно уронила руки. Сейчас ее заботило лишь одно – как с достоинством выйти из этой ситуации.
Мэри Роуз потребовалась вся ее воля, чтобы не подхватить юбки и не умчаться в дом, но она превозмогла себя и снова посмотрела на Харрисона:
– Отчего вы так испугались! Неужели я сказала что-то ужасное!
– Мужчинам не пристало трусить.
Теперь голос Макдональда звучал сердито, но девушка не стала спрашивать о причине его гнева.
– Спокойной ночи, Харрисон. Спите крепко.
Девушка вовсе не насмехалась над ним – похоже, глупышка даже не догадывалась, что теперь ни о каком сне не могло быть и речи. Макдональд прислонился к косяку и смотрел, как Мэри Роуз удаляется к дому. Она держалась так, словно ничего не произошло. Сначала она едва не свела его с ума, а в эту минуту уходила с таким безмятежным видом, что он не удивился бы, если бы девушка вдруг принялась напевать.
Харрисон невольно подумал, как бы Мэри Роуз отреагировала, узнай она, о каких ласках он мечтал, глядя на ее нежные, манящие губы.
В конце концов он все же подавил свое желание оказаться с ней в постели. Он снова и снова твердил себе, что в состоянии контролировать свои низменные инстинкты. Макдональд уже почти убедил себя в этом, как вдруг заметил, что Мэри Роуз слегка покачивает бедрами при ходьбе, и в его воображении тут же замелькали всевозможные возбуждающие картины.
«Спите крепко» – кажется, так сказала девушка? Харрисон понял, что в эту ночь ему вряд ли удастся последовать ее совету.
4 августа 1862 года
Дорогая мама Роуз,
На прошлой неделе мы все страшно перепугались. Мэри Роуз по-настоящему заболела. К сожалению, мы не сразу догадались, что причиной ее необычно плохого настроения может быть хворь. Она всегда была очень веселой, но в прошлый вторник неожиданно принялась кукситься, а к полудню совсем раскапризничалась. Дуглас постирал ее любимое одеяльце – то самое, в которое она любит утыкаться носом, когда сосет большой палец. Когда она увидела одеяльце, развешенное на кустах для просушки, она вдруг страшно разозлилась. Ее пронзительные крики до сих пор стоят у нас в ушах. Даже Адам не смог ее успокоить. Когда пришло время ужинать, она не съела ни крошки. И тут мы наконец заподозрили что-то неладное. Ночью она уже горела от жара.
Мы по очереди протирали ее тельце влажной губкой, а те, кто не держал ее за ручку и не укачивал, ходили кругами, натыкаясь друг на друга.
Температура не спадала трое суток. Бедняжка выглядела такой маленькой и беспомощной! Ей требовался доктор, но докторов не было даже в Хаммонде.
Мне никогда в жизни не было так страшно. Кол тоже перепугался, но прятал свой страх за злостью. Он без конца твердил, что нам не следовало привозить ребенка в такую глушь. Он просто сходил с ума, чувствуя себя виноватым, и мы тоже. Все знали, что он прав, но у нас не было выбора.
Мы все очень любим малышку, но нас смущает, что она такая слабенькая и хрупкая. Ее жизнь полностью зависит от нас. Мясо ей следует нарезать небольшими кусочками, чтобы она не подавилась, все время нужно следить, чтобы она не наступила на змею. Иногда я так боюсь за нее, что не сплю ночами.
Все три дня и три ночи я молился, предлагая Богу взять мою жизнь вместо ее. Но видимо. Всевышнему было угодно, чтобы мы еще какое-то время оставались вместе, потому что в субботу утром Мэри Роуз стала выздоравливать.
Дуглас, Адам и я обрадовались буквально до слез. Мне не стыдно признаваться в этом, потому что нас никто не видел. Кол тоже плакал, но он убежал куда-то и не возвращался почти целый час. А когда появился, глаза у него были такие же красные и опухшие, как и у всех нас.
Молитесь за нас, мама Роуз. А мы, конечно же, молимся за вас. Теперь, когда бои идут так близко от ваших мест, мы тревожимся за вас как никогда. Газеты доходят до нас с большим опозданием, но Адам старается держать нас в курсе основных событий, происходящих на фронте. Судя по всему. Юг вполне может победить в этой войне, которую пока еще никто открыто не назвал войной. Берегите себя, пожалуйста. Вы нам очень нужны.
Ваш сын Трэвис.
P.S. Я чуть не забыл сообщить вам радостную новость. Всего две недели назад сюда приехали Моррисоны. Они собираются построить универмаг неподалеку от лачуги Белл. Все, конечно, этому очень рады. К тому же в магазин будет доставляться почта, хотя и всею раз в неделю.
У Моррисонов есть дочка по имени Кэтрин. Она примерно на полтора года старше, чем Мэри Роуз. Нашей сестренке нужна подружка, с которой она могла бы играть, как считает Адам, а поскольку Моррисоны. судя по всему, люди приличные. Кол не против, чтобы маленькие девочки дружили.
Глава 5
Харрисон поднялся, едва забрезжил рассвет. Спал он отвратительно. К тому же ночью его разбудил Кол, тихо пробравшийся в его комнату и перерывший все его вещи. Поначалу Макдональд хотел спросить его, что именно он ищет, но по зрелом размышлении решил продолжать притворяться спящим.
Он был уверен, что Кол не найдет ничего, представляющего для него какой-либо интерес, – Макдональд не имел при себе никаких важных документов или записей. Вся информация, которую ему удалось собрать, включая доклад адвоката из Сент-Луиса, уже была отправлена почтой в Лондон. Все же вторжение Кола его разозлило, и он собрался что-нибудь предпринять утром по этому поводу.
Увы, к утру настроение у него не улучшилось. Умывшись и одевшись, он пошел к конюшне проведать Мак-Хью. В течение двадцати минут там он никак не мог заставить упрямое животное покинуть стойло. Харрисон решил отвести жеребца в корраль, Мак-Хью же хотел остаться там, где он находился. Конь выбил уздечку из рук Макдональда, а когда тот поднял ее и снова приблизился к нему, едва не сшиб хозяина с ног. При этом неблагодарное четвероногое подняло такой шум, что перебудило всех в доме. Харрисон потерял терпение. Несколько минут он ругал жеребца на чем свет стоит на нескольких языках, и хотя это не возымело никакого действия, самому Харрисону стало немного легче.
В конце концов Макдональд сдался. Оставив загородку открытой, он повернулся, чтобы уйти, и тут же остановился как вкопанный. У входа в конюшню стояли Кол с Дугласом. Судя по злорадным ухмылкам на их лицах, они уже давно наблюдали за бунтом Мак-Хью.
– В доме есть еда, – сообщил Дуглас. – Когда позавтракаете, помогите Колу с работой.
– С какой работой? – спросил Харрисон.
– Я хотел, чтобы вы помогли мне объездить парочку мустангов, но теперь передумал. Почему бы вам не остаться в доме и не поиграть на рояле?
Харрисон разозлился и решил слегка подколоть самоуверенного брата Мэри Роуз.
– А когда мне можно будет поиграть – до или после Адама? Кол ринулся к Макдональду и остановился в нескольких дюймах от него.
– Послушайте, Макдональд, Адам научился играть на фортепьяно только ради Мэри Роуз. Вы поняли?
Дуглас также счел нужным объяснить мотивы, двигавшие старшим братом.
– Нам вовсе не хочется, чтобы у вас сложилось впечатление, будто Адам – не мужчина, – заявил он. – Он постоит за себя в любой драке. Верно, Кол?
– Вернее не бывает, черт побери. Что вы на это скажете, Макдональд?
Отвечая, Харрисон даже не пытался казаться вежливым:
– Вы оба ненормальные.
После слов Харрисона лицо Дугласа налилось кровью. Кол, похоже, никак не отреагировал на заявление Макдональда. Харрисон же, махнув рукой на обоих братьев, примитивные взгляды которых вызывали у него отвращение, хотел пройти мимо. Кол загородил ему дорогу, но Дуглас оттащил его в сторону.
– Погоди, – сказал он брату. – Я хочу его кое о чем спросить. Почему вы назвали нас ненормальными?
– Вы, наверное, считаете, что на рояле должны играть только женщины, верно?
Братья молчали. Харрисон покачал головой.
– Какая нелепость! Адам – по-настоящему развитой человек. И его таланты заслуживают всяческих похвал.
Макдональд повернулся к Колу:
– Что же касается вас…
Дуглас перебил его раньше, чем он успел закончить фразу:
– Я не потерплю никаких скандалов у меня на конюшнях. Лошади от этого становятся нервными. Кол, я не понимаю, почему бы Харрисону не помочь тебе с мустангами.
– Я уверен, что справлюсь, – заявил Харрисон. – Не думаю, что это занятие требует большого ума.
– Почему вы так решили? – спросил Дуглас.
– Но ведь Кол же с этим справляется? – с улыбкой ответил Харрисон.
Прошла секунда или две, прежде чем до братьев дошел смысл сказанного. Харрисон терпеливо ждал, когда Кол потянется за револьвером или полезет в драку, и был готов отразить нападение.
Внезапно глаза Кола округлились. Он сделал шаг назад, потряс головой и вдруг разразился хохотом, сильно разочаровав Харрисона, кулаки у которого так и чесались.
– А вы парень что надо, Харрисон, ей-богу, – произнес, отсмеявшись, Кол.
– Если вы еще раз полезете рыться в моих вещах, я вас пристрелю, – пообещал Макдональд.
– Вы что же, ночью все слышали?
– Еще как.
– Ты становишься неуклюжим, Кол, – заметил Дуглас.
– Похоже. Мне казалось, что я все делал совершенно бесшумно.
– А что вы, собственно говоря, искали? – спросил Харрисон.
– Да ничего особенного. Простое любопытство.
– Поймите нас правильно, – поспешил объяснить Дуглас. – Мы не поверили, что такой здоровяк, как вы, не может постоять за себя. Само собой, после того, как вы сказали, что играете на рояле, я уже все понял.
– Что же именно вы поняли?
– Ну… насчет вашего отца, прикованного к постели, и все такое… Кол, не надо было тебе рыться в его вещах. Это негостеприимно.
– Ты же сам меня попросил, – напомнил Кол.
Дуглас, однако, принялся отпираться, и братья горячо заспорили, то и дело перескакивая с одной темы на другую. Харрисон готов был колотиться головой о стену – братья Клэйбориы определенно сводили его с ума.
Наконец он решил взять инициативу в свои руки.
– Не сомневайтесь, я умею постоять за себя, – заявил он, заставив Кола с Дугласом разом забыть свои детские ссоры и обиды. – Я действительно хочу научиться содержать ранчо, но вам не стоит терять время, обучая меня драться или стрелять. Если вы позволите мне пройти, я докажу вам это.
Кол захохотал.
– Каким образом вы намерены реабилитироваться? Неужто вы обираетесь нас застрелить?
Харрисон покачал головой.
– Хорошая мысль, – одобрил он. – Но, пожалуй, будет достаточно, если я просто вышибу из вас дух.
Дуглас посмотрел на него с явным сожалением.
– Если вы не умеете драться, Харрисон, вам нечего стыдиться, мы научим вас всему необходимому. Хотя мне нравится, что у вас есть характер. Если вы хотите ладить с людьми, это вам пригодится.
– Смешно.
– Наверное, – согласился Кол. – Но так повелось в этих краях. Вы хотите, чтобы вас уважали, или нет?
Харрисон решил больше не спорить с этими упрямцами. Ведь он сам убедил их в своей неприспособленности к жизни в местных суровых условиях. Он вдруг подумал, что ведет себя столь же нелогично, как Кол и Дуглас. Он добился именно того, к чему стремился, и, по идее, должен бы испытывать удовлетворение. Но теперь ему претило, что Мэри Роуз считала его слабаком.
Харрисон никак не мог разобраться в своих чувствах. Оставив братьев на конюшне, он пошел к дому, стараясь сосредоточиться на том деле, ради которого он проделал свое утомительное путешествие. У него не оставалось никаких сомнений в том, что Мэри Роуз – это леди Виктория, давным-давно пропавшая без вести дочь лорда Эллиота.
Ему очень хотелось схватить девушку, закинуть на круп Мак-Хью и увезти на ее родину, в Англию. Но на его пути стояло несколько серьезнейших препон. Во-первых, надо было выяснить, кто организовал похищение ребенка. Пока виновник или виновники этого преступления не будут найдены, семья Эллиотов не сможет чувствовать себя в безопасности. Еще одним препятствием были братья Клэйборн.
Все было бы гораздо проще, если бы он не питал к ним симпатии. Но даже Кол временами вызывал у него улыбку. Было совершенно очевидно, что четверо братьев души не чают в сестре и не позволят просто так взять и увезти Мэри Роуз. Харрисон не знал, что ему предпринять в этой ситуации.
Что же касается самой Мэри Роуз, то Макдональд считал, что ее будет нетрудно убедить в необходимости отъезда. Вряд ли она станет сопротивляться неизбежному. Харрисон был уверен – все изменится, когда она узнает, что у нее есть отец, который ждет ее возвращения в Англию. Она была слишком милосердной, чтобы не увидеться с ним хотя бы раз. Ну а уговорить ее остаться в Лондоне – это уж забота ее родственников. Харрисон же в этом случае счел бы свою миссию законченной.
Наконец он выбросил все из головы, ускорил шаги и уже собирался завернуть за угол, чтобы пройти прямо в кухню через заднюю дверь, как вдруг увидел Мэри Роуз. Девушка крадучись направлялась к небольшому сараю. На руке у нее болталась плетеная корзинка с полукруглой ручкой.
– Доброе утро, Харрисон, – раздался за спиной у Макдональда голос Трэвиса.
– Доброе утро, – ответил он, обернувшись. – Куда это отправилась ваша сестричка! Похоже, она очень торопится.
Трэвис улыбнулся:
– Она удрала. Подожду еще пару минут, а потом двину за ней.
Адам рассердится, если узнает.
– О чем узнает?
– О том, что Мэри Роуз собралась проведать сумасшедшую Корнелию.
– Это та самая женщина, которая выжила после нападения индейцев?
– Вы о ней уже слышали?
– Вчера вечером ваша сестра рассказала мне о ней.
– Да, это она самая. Говорят, Корри совершенно не в себе. Теперь даже индейцы стараются держаться от нее подальше. Они ее боятся, как и большинство жителей Блю-Белл. Многие поговаривают, что ее надо сжечь.
– То есть как это – сжечь?
– Ну спалить ее хижину, – пояснил Трэвис. – Один траппер как-то раз оказался в тех местах и решил, что хижина пустует. Когда он захотел туда войти, Корри снесла ему голову из дробовика. Она живет в этой хижине больше пятнадцати лет. Ну а теперь, когда Мэри Роуз узнала о ее существовании, она решила нанести ей визит. Сестра считает, что подружится с этой женщиной. Адам запретил ей туда ходить – никто не знает, что может выкинуть эта женщина. Но Мэри Роуз, как всегда, его не послушалась. Вон она, видите? Ей-богу, Адам ее убьет.
Трэвис припустил трусцой за девушкой.
– Скажите братьям, куда я отправился, ладно? – крикнул он через плечо.
Он был вооружен на случай всяких неожиданностей. Харрисону было приятно видеть, что все мужчины в семье Клэйборнов оберегали свою маленькую сестренку. Услышав, как Трэвис на бегу посетовал насчет того, что ему надоело постоянно возиться с этой девчонкой, Харрисон не сдержал улыбки.
После этого ему очень долго не пришлось улыбаться. Объездка диких мустангов не была трудным делом – она была делом невозможным. В течение целой недели Харрисон не мог приобрести нужную сноровку и без конца испытывал одно унижение за другим. Его тело стало черно-синим от кровоподтеков, а уязвленное самолюбие причиняло ничуть не меньше страданий, чем ушибы. Он служил постоянным источником веселья для семейства Клэйборнов.
Кол на этот счет обладал каким-то особым чутьем. Чем бы он ни занимался, он всегда появлялся у корраля именно в тот миг, когда Харрисон падал с лошади. Реагировал Кол всегда одинаково. Сначала лицо его искажала сочувственная гримаса, потом он покачивал головой, приговаривая: «Это очень больно», после чего неизбежно следовал взрыв хохота.
Разумеется, Харрисон готов был его убить, но сил у него попросту не осталось. Он еще не решил, какое время суток для него хуже. По вечерам все его тело болело и пульсировало, а по утрам ему казалось, будто оно сковано трупным окоченением. Он ходил, как старик, страдающий болезнью суставов, и стонал так, будто ему было сто лет.
Однажды поздно вечером в гостевой домик пришла Мэри Роуз. К счастью, Харрисон еще не успел стащить с себя брюки. Сбросив изорванную рубашку, он рухнул на кровать ничком и даже не повернул головы, когда девушка вошла в комнату.
– Господи, Харрисон, да на вас живого места нет, – прошептала она. Сев рядом с ним на кровать, она осторожно похлопала его по спине. – Адам послал вам немного мази, чтобы расслабить мышцы. Хотите, я вотру немного в плечи?
Больше всего в снадобье нуждались его ягодицы, но с его стороны было бы невежливо сообщить об этом Мэри Роуз.
– Спасибо, – сказал он.
– Вы же совсем вымотались, верно? – спросила она.
Харрисон не ответил. Мэри Роуз открыла бутылку и, вылив ему на спину немного какой-то холодной жидкости, принялась старательно втирать ее в кожу.
– Ради всего святого, что это так смердит? – произнес Макдональд и посмотрел на открытую дверь, полагая, что запах доносится откуда-то с улицы.
– Это мазь, – пояснила девушка.
– Ну и пакость.
– Лошадям она, похоже, нравится.
Харрисон поднял голову:
– Вы лечите ею лошадей?
– Людям она тоже хорошо помогает, – сказала Мэри Роуз, вновь укладывая Макдональда на подушку. – Через минуту запах исчезнет. Расслабьтесь. И вам очень быстро полегчает.
Харрисон не поверил ее словам. К тому же боль в ягодицах в любом случае не могла пройти.
– Оставьте мне бутылку, – попросил он. – Если мазь действительно поможет, я позже смажу себе… ногу.
– Хорошо, – пообещала Мэри Роуз. – Закройте глаза и отдыхайте.
Вскоре ему показалось, что он умер. Девушка буквально сотворила чудо – боль в мышцах утихла. Однако ее прикосновения не вызвали в нем никакого другого отклика, а это, по его мнению, означало только то, что он мертв.
Харрисон застонал от наслаждения, прося Мэри Роуз продолжать разминать его измученное тело. Ей почудилось, что он заснул. Девушка не могла не оценить мужественную красоту его тела. Растрепавшиеся волосы упали ему на лоб. На подбородке Харрисона проступила похожая на тень щетина. Мэри Роуз внезапно захотелось ее потрогать. Сначала она дотронулась до его лба. Затем расхрабрилась и, заметив синяк у него на виске, осторожно погладила его кончиками пальцев. Кожа Харрисона была гладкой и теплой.
Осмелев еще больше, она прикоснулась к его идеально правильному носу и скуле, испытывая непреодолимое желание коснуться его губ… Она вдруг поняла, что в этом человеке ей нравится решительно все. Наклонившись, Мэри Роуз поцеловала Харрисона в лоб, поражаясь собственному нахальству. Обычно в обществе мужчин она вела себя сдержанно, даже застенчиво, но сегодня все было иначе.
Тихонько вздохнув, она поцеловала его в щеку, затем выпрямилась и снова принялась массировать ему плечи. Как приятно прикасаться к нему! Ее тело каким-то образом реагировало на присутствие Харрисона, но из-за своей неопытности девушка не представляла, как вести себя в такой ситуации.
Она уже собралась еще раз поцеловать Макдональда, как вдруг…
– Что ты делаешь рядом с полуголым мужчиной? Ты вообще ничего не соображаешь, Мэри Роуз?
Кол подошел к кровати.
– Тише, – шепнула девушка. – Он спит. Я специально оставила дверь открытой, чтобы мне можно было находиться здесь. Он хотя и полуголый, но совершенно безвредный. Обещаю, что я не воспользуюсь его беспомощностью.
– Прекрати, – попросил Кол. – Леди не пристало говорить подобные вещи. К тому же ты не знаешь, как воспользоваться его беспомощностью.
– А пора бы уже? Тебе не кажется, что пришло время мне кое-что объяснить?
– Позже, Мэри Роуз.
– Ты всегда от меня отмахиваешься, – прошептала девушка. – Ну и ладно. Я уже сама во всем разобралась.
Колу захотелось поговорить о чем-нибудь менее деликатном. Он присел рядом с Харрисоном, потом снова встал.
– Я что-то не слышу его дыхания. Он жив?
– Конечно.
– Выглядит он, как мертвец.
– Он жив, – заверила Кола Мэри Роуз. – Во всяком случае, пока. Когда вы с Дугласом оставите его в покое?
– Мы учим его всему, что необходимо знать будущему фермеру.
– Вы его убиваете.
– Нет. Харрисон гораздо крепче, чем кажется на первый взгляд.
– На самом деле он гораздо мягче, чем кажется на первый взгляд, – поправила она брата. – Он научился объезжать мустангов?
Кол вздохнул:
– В отличие от Дугласа я не вижу никаких улучшений.
Харрисон не от мира сего, Мэри Роуз.
– Почему ты так считаешь?
– Он разговаривает с мустангами. Дуглас уверяет, что он сначала уговаривает их, а потом залезает им на спину и надеется, что они его поймут и подчинятся. Он даже голоса на них никогда не повышает. а если и ругается, то только в конце дня. Возвращайся-ка лучше в Дом. Уже поздно.
Кол собрался было уходить, но потом передумал:
– Кстати, Кэтрин Моррисон просила своего отца разузнать, не хочет ли Харрнсон за ней поухаживать.
Эта новость поразила Мэрн Роуз – и привела ее в бешенство. Правда, она не показала этого брату и продолжала массировать мышцы Макдональда.
– Смешно, – сказала она. – Моррисоны с ним даже не знакомы.
– В воскресенье они собираются пригласить его на ужин.
– Харрисон не пойдет.
– Это еще почему?
– Он будет занят.
– Само собой, Трэвису не очень понравится, когда он узнает об этом. Он ведь вроде как неравнодушен к Кэтрин.
– Не понимаю, что он в ней нашел. Мне она совсем не нравится.
– С какой стати?
– Она спесивая и жеманная. И к тому же наглая.
– Я никогда этого не замечал.
– Конечно, мужчины никогда не замечают таких вещей. Кроме того, с тобой она не кокетничает. Она тебя боится.
– Похоже, тебя это немного злит, верно? – спросил Кол с ухмылкой.
– Что меня злит?
– Да то, что другая женщина интересуется Харрисоном.
– Я вовсе не злюсь.
Если бы Харрисон не притворялся спящим, он бы опроверг слова девушки. Теперь пальцы Мэри Роуз так терзали его тело, что он не знал, сколько еще сможет вытерпеть эту пытку.
– Кто-то обязательно должен присматривать за Харрисоном, – произнесла девушка. – Он ведь очень наивный.
– Не говори ерунду.
– И к тому же ужасно доверчивый.
– Серьезно?
– Да, Кол, не ухмыляйся. Харрисон очень добрый и мягкий человек. Неужели ты не заметил?
– Нет.
– Мы все должны заботиться о нем. Мы за него в ответе.
– Собственно говоря, что плохого сделает ему Кэтрин? Не укусит же она его в самом деле?
– С нее станется, – сказала Мэри Роуз. Она понимала, что это звучит глупо, но ничего не могла с собой поделать. – Наверное, жестоко так говорить, но я убеждена, что Кэтрин в душе настоящая змея. Передай Моррисонам, что Харрисон отказался.
Кол поднял глаза к небу.
– Завтра мы с Харрисоном поедем в город купить пару комплектов сбруи, так что он сможет лично принять или отклонить приглашение Моррисонов.
– Тогда я поеду вместе с вами.
Наконец терпение у Харрисона лопнуло. Он открыл глаза в тот самый миг, когда Кол вышел из комнаты.
– Хватит надо мной издеваться, – сказал он.
Услышав это, девушка отпрыгнула от него на целый фут.
– Вы проснулись?
Харрисон решил, что утвердительный ответ будет излишним.
– Вам уже легче? – спросила Мэри Роуз.
Пожалуй, теперь, после столь энергичного массажа, мышцы Макдональда болели еще сильнее, чем раньше.
– Да, спасибо.
Мэри Роуз заткнула пробкой бутылку, поставила ее на пол рядом с собой и встала.
– Когда же вы проснулись? – спросила она, стараясь, чтобы в ее голосе звучало лишь легкое любопытство.
– Только что, – солгал он. – А что?
Девушка вспыхнула. Харрисон хотел рассмеяться, но сдержался. Скатившись с постели, он встал на ноги. Его босым ступням было холодно на дощатом полу. Он находился слишком близко к девушке, но никак не мог заставить себя отодвинуться.
– Я просто хотела узнать, слышали ли вы, как приходил Кол, – запинаясь, пробормотала Мэри Роуз.
– Большое спасибо, что вы так беспокоитесь обо мне.
– С чего вы взяли, будто я о вас беспокоюсь? – поинтересовалась она, снова напрягаясь.
– Ну как же, а мазь?
Вздохнув с облегчением, Мэри Роуз повернулась к нему:
– Харрисон.
– Что?
– В воскресенье я устрою совершенно особенный ужин. Надеюсь, вы на нем будете? Придется, конечно, здорово похлопотать. Кстати, я могла бы даже пригласить Дули, Генри, Билли и Гоуста.
– Заманчиво, – сказал Харрисон, изо всех сил стараясь не расхохотаться.
Девушка улыбнулась:
– Вы не хотите познакомиться с одной моей подругой? Я думаю, вы ей понравитесь.
– Вы имеете в виду Сумасшедшую Корри? – спросил Харрисон заинтересованно.
– Пожалуйста, не называйте ее сумасшедшей, – попросила Мэри Роуз. – Она просто застенчивая и осторожная. Наверное, и вы были бы таким же, окажись на ее месте.
– Да, – согласился Харрисон. – Она разговаривала с вами?
– Нет, но она уже готова к этому. Я чувствую.
– Как вы можете это чувствовать? Она улыбнулась вам, или…
– Что вы, я ее даже не видела. Она от меня пряталась.
– Тогда откуда вы знаете, что она не сумасшедшая?
– Она же не застрелила меня.
Прежде чем продолжить расспросы, Макдональд закрыл глаза и мысленно сосчитал до десяти.
– Расскажите мне, как все это было. Вы стучали в дверь ее хижины? Внутрь входили?
– Я даже не подходила к двери.
– Как близко от хижины вы стояли?
– Я дошла до лужайки перед ней. Выстрел Корри угодил в землю. Она специально давала мне понять, чтобы я не приближалась.
– И что же вы сделали потом?
– Объяснила, кто я такая и что только совсем недавно узнала о ее существовании. И еще рассказала, как трудно было найти ее хижину. Конечно, мне пришлось все время кричать, а когда я поняла, что вот-вот сорву голос, я сказала, что принесла для нее корзинку с припасами. Мне не хотелось, чтобы она неправильно истолковала мое поведение. Я предлагала ей не милостыню, а дружбу. Похоже, она поняла, потому что позволила мне подойти на несколько футов ближе. Я положила корзинку и пообещала прийти завтра.
– Вы собираетесь ходить туда каждый день?
– Нет, это не получится – у меня очень много работы здесь. Когда Корри со мной заговорит и мы получше узнаем друг друга, я, наверное, буду навещать ее раз в неделю, но зато уж надолго. Мне кажется, мы станем хорошими друзьями. Кстати, вы до сих пор не сказали мне ни да, ни нет.
– По поводу воскресного ужина? Мэри Роуз кивнула.
– Если вы ради этого собираетесь готовить что-то особенное, конечно, я приду. – Харрисон сделал паузу. – Адам рассердился из-за того, что вы ушли, не предупредив, не так ли?
– Он огорчился, – со вздохом произнесла девушка. – А это гораздо хуже. Если бы он на меня накричал, я бы не чувствовала себя такой виноватой.
– Адам знает о ваших планах на завтра?
– Мы это уже обсудили. Он мне разрешил. Понимаете, Харрисон, он вовсе не требует, чтобы я на все спрашивала его позволения. Просто он волнуется за меня. Я пообещала ему, что никогда не буду ходить туда одна. Наденьте рубашку, а то простудитесь. Спокойной ночи.
Девушка повернулась, собираясь уходить, но Харрисон взял ее за руку и сказал:
– Подождите.
– Да?
– Я никогда не встречал таких девушек, как вы.
Харрисон не верил, что эти слова произнес он – настолько избитыми они были.
– Вы очень добрая, – добавил он.
Мэри Роуз вспомнила, что она говорила Колу о Кэтрин Моррисон всего несколько минут назад, и не удержалась, чтобы не открыть Харрисону глаза.
– Нет, я не добрая. Я стараюсь быть доброй, но иногда превращаюсь в мегеру.
Между тем Харрисон притянул девушку к себе. Впервые в жизни он не сопротивлялся своим чувствам, хотя давно уже решил, что с Мэри Роуз ему следует держать дистанцию. Но сейчас ему безумно захотелось ее поцеловать.
– Что вы делаете?
– Обнимаю вас.
– Зачем?
– Собираюсь вас поцеловать.
– Серьезно?
– Да.
Короткое «да» Харрисона прозвучало словно страстный призыв. Девушка обессиленно вздохнула, но вовремя взяла себя в руки.
– А вы хотите, чтобы я вас поцеловал? – спросил Макдональд.
– Речь сейчас не об этом. – Мэри Роуз сделала паузу и заговорила снова: – Я не понимаю. Вы почти не разговаривали со мной всю неделю, не смотрели на меня… а теперь хотите меня поцеловать? Харрисон, это нелогично.
– Вы правы, – засмеялся Харрисон.
Девушка явно пыталась проанализировать происходящее, обернув оружие Харрисона – логику и трезвый расчет – против него самого.
– Я люблю честную игру, – сказал Макдональд.
Девушка все еще не понимала, что он имеет в виду. Тем временем Харрисон прижал ее к груди, наклонился и поцеловал в лоб. Затем он взял ее руки и положил их себе на плечи. Мэри Роуз выглядела совершенно обескураженной, но отнюдь не шокированной.
– Вы-то меня поцеловали, – пояснил он, – И не один раз. Так что теперь моя очередь, Мэри Роуз. Вот это и называется честной игрой.
– О Господи, значит, вы не спали! – убитым голосом произнесла Мэри Роуз и уставилась Харрисону в грудь. Осторожно поддев девушку за подбородок, Харрисон поцеловал ее в щеку, а затем в переносицу.
– Когда вы притворялись спящим, вам, должно быть, было приятно, – прошептала Мэри Роуз, быстро оправившись от смущения.
– Нет.
– Почему?
– Вы чуть не свели меня с ума. Дело в том, что вы целуетесь, как ребенок.
Девушка стала перебирать пальцами волосы Макдональда и поразилась, какие они мягкие и шелковистые. Она тихонько вздохнула и придвинулась к нему – от Харрисона словно исходило тепло.
– Научите, как вас нужно целовать, Харрисон.
Он наконец обнял ее и попросил раскрыть рот. Девушка хотела было спросить, чем вызвана его просьба, но тут Харрисон прижался к ее губам, и все вопросы разом вылетели у Мэри Роуз из головы.
Никогда она не испытывала ничего более чудесного, чем этот поцелуй. Девушка прильнула к Макдональду, словно стремясь слиться с ним, и по тому, как он вздрогнул, поняла, что он испытывает такое же удовольствие, как и она.
Наклонив голову, Харрисон снова властно впился в ее губы, и она ответила ему с тем же пылом.
Поцелуй закончился гораздо раньше, чем хотелось бы Мэри Роуз, но даже когда они оторвались друг от друга, она по-прежнему прижималась щекой к груди Харрисона, чувствуя мощное биение его сердца. Или это кровь стучала в ее висках?
Оба тяжело дышали.
– Мне не хотелось прерываться, – шепотом призналась Мэри Роуз. Харрисон глубоко вздохнул, пытаясь овладеть собой. Он впервые испытывал такую вспышку страсти.
– А вам? – едва слышно проговорила Мэри Роуз.
– Мне тоже, – признался он. – Именно поэтому я и прекратил всe это. Не искушайте меня, Мэри Роуз. Вам пора возвращаться домой.
Ей не хотелось уходить, но было бы недостойно леди упрашивать Харрисона поцеловать ее еще раз. Медленно развернувшись, она пошла прочь из комнаты. У порога девушка обернулась и хотела пожелать у доброй ночи, но слова застряли у нее в горле. Она молча смотрела него, поражаясь, как он прекрасен. В свете масляной лампы кожа его казалась золотистой. Харрисон оперся на стойку кровати, и когда он переменил позу, девушка увидела, как бугрились его мышцы.
– С вами я чувствую себя в безопасности, – неожиданно выпалила Мэри Роуз.
– Все правильно, Мэри Роуз, – с улыбкой ответил Харрисон. – никогда не причиню вам зла.
