Текст книги "Соблазнить и влюбиться"

Автор книги: Джулия Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В тот вечер Жанин ужинала со Стефаносом и Деметрией. Напряжение, которое она чувствовала в их компании, было невыносимым. Жанин едва притронулась к еде. Они почти не разговаривали друг с другом, изредка перебрасываясь фразами о погоде и свадьбе на Лонг-Айленде, на которой присутствовали Стефанос и Деметрия.

А ведь Жанин предвкушала веселый ужин. Ей казалось, что, раз страхи Стефаноса оказались напрасными, она по праву займет свое место в семье отца. И все узнают о том, что у Стефаноса есть дочь. Она будет преданно любить отца, и заботиться о нем и не будет бояться, что их отношения причинят боль Деметрии, ведь та очень ей обрадовалась. Возможно, она могла бы стать для Жанин…

Конечно, ей необходимо уехать.

Деметрия завела разговор о том, что не понимает, как Луиза могла лишить дочь отцовской любви.

– Почему она не сообщила Стефаносу что ждет от него ребенка? – в ее взгляде было искреннее недоумение.

– Мне кажется, мама избегала любых посягательств на ее свободу, – предположила Жанин. – Узнай Стефанос, что она беременна, он бы настоял на браке, а мама была категорически против замужества.

Во время разговора Жанин старалась не смотреть на Стефаноса, но ощущала его боль, потому что это была и ее боль тоже. Ее мать отняла их друг у друга.

– Но тогда, – сказала она Деметрии то, что должна была сказать, – Стефанос не женился бы на вас.

Глаза Деметрии наполнились слезами.

– Но тогда, – тихо возразила она, – у Стефаноса была бы дочь.

– Мне нужна только ты, Деметрия, – воскликнул Стефанос, – и не важно, сможешь ты родить мне ребенка или нет!

Ирония судьбы, подумала Жанин. Господь Бог послал ребенка ее матери, которой дочь была совершенно не нужна, а у женщины, которая так мечтает о собственном ребенке, детей нет. Жанин пообещала себе, что будет молиться, чтобы исполнилось самое заветное желание Деметрии.

У этой женщины очень любящее сердце и широкая душа, ведь она легко могла воспротивиться появлению Жанин в ее доме и ее жизни, а между тем приняла ее с распростертыми объятиями. Интересно, как бы все сложилось, если бы Стефанос сразу представил ее своей семье? Жанин приехала бы сюда, в дом своего отца, познакомилась бы с его женой и ее братом… Она так отчетливо увидела перед собой Никоса, будто это происходило наяву. Никос смотрит на нее своими темными карими глазами, протягивает ей руку…

Жанин вздрогнула от трели телефонного звонка, и видение тут же исчезло. Никос ушел. Ушел из ее жизни навсегда. Она должна забыть его. Одна только мысль о том, сколько страданий он ей причинил, вызвала у нее отвращение к нему.

«Завтра. Я уеду завтра утром».

Стефанос говорил по-гречески, лицо его слегка вытянулось, затем он, согласно кивнув, что-то сказал и повесил трубку.

Жанин открыла было рот, чтобы рассказать отцу о своих планах, но он опередил ее:

– Жанин, удели мне минутку, дорогая. – Стефанос поднялся и в напряженном ожидании посмотрел на дочь.

Жанин поймала на себе взгляд Деметрии. В ее глазах читалось какое-то странное возбуждение. Деметрия подошла к Жанин и взяла ее за руку.

– Я причинила тебе много горя, – сказала она. – Я не могу вернуть время назад, но должна как-то исправить положение, в которое ты попала по моей вине. – Деметрия с нежностью поцеловала Жанин в обе щеки. – Ты даже представить себе не можешь, как я ждала этого дня! Конечно, все должно было происходить не так, не при таких обстоятельствах, но я очень счастлива, ты наполнила мое сердце радостью.

Жанин в изумлении посмотрела на Деметрию. Ее слова были непостижимы.

Стефанос легонько коснулся плеча жены и, отведя ее в сторону, сказал ей что-то на греческом.

Та согласно кивнула. Напряжение вновь повисло в воздухе, несмотря на то, что лицо Деметрии излучало радость.

Жанин в замешательстве смиренно последовала за Стефаносом. Куда ведет ее отец?

Они миновали огромную, богато обставленную гостиную, затем пересекли холл, отделанный мрамором, и оказались у двери, которая вела в заднюю часть виллы.

Стефанос обогнал Жанин и распахнул перед ней дверь. Девушка вошла и застыла как вкопанная: в комнате ее ждал Никос.

Жаннин, инстинктивно собралась было убежать, но отец крепко держал ее за плечи.

– Дорогая, – мягко сказал он, – я знаю, как тебе тяжело, но вы должны поговорить и все выяснить до конца. – Он легонько подтолкнул ее вперед.

Краем глаза Жанин заметила, что они находились в комнате, которая больше походила на кабинет: здесь стоял большой письменный стол с компьютером, на стенах висели полки с книгами и журналами.

Никос был одет в темный деловой костюм. Самым ужасным было то, что сердце Жанин радостно встрепенулось, едва только она его увидела.

А в его глазах отсутствовало всякое выражение.

Жанин впилась ногтями в ладони. Почему? – пронеслась у нее мысль. Почему отец так жестоко поступает с ней, принуждая к этой встрече?

В кабинете повисла тишина. Казалось, она длилась вечно, но на самом деле всего лишь несколько секунд.

Стефанос заговорил первым. Жанин ни слова не понимала из того, что он говорит, но чувствовала, как значимы его слова. Лицо Никоса становилось все мрачнее. Стефанос положил ей руку на плечо и повернул ее к себе.

– Дорогая моя доченька, – торжественно, как и Деметрия, начал он. – По нашей вине произошла огромная ошибка, и теперь настало время ее исправить.

Он наклонился и запечатлел отеческий поцелуй на ее лбу – словно благословлял. Затем, обменявшись долгим, многозначительным взглядом с Никосом, вышел из комнаты.

Жанин хотелось побежать вслед за ним, но ноги словно приросли к полу.

Никос смерил ее долгим взглядом. Ногти Жанин еще глубже впились в ладони.

– Жанин…

Он произнес ее имя так мягко, так знакомо, что Жанин вздрогнула. На секунду ей показалось, что она сейчас разрыдается от боли и отчаяния.

Нет, она этого не сделает! Ни за что не поддастся слезам. По какой-то непонятной причине ее отец решил, что она жаждет встречи с Никосом, но это не так. Ей не нужно ни его извинений, ни сожалений о случившемся.

Усилием воли она заставила себя собраться.

– Да? – безо всяких эмоций отозвалась девушка.

– Мы оба оказались в трудной ситуации, – натянуто произнес Никос. – Достойный выход из нее только один. Все приготовления уже в процессе. Сегодня я узнал от Стефаноса, что он уже положил некоторую сумму на твой личный счет. Я тоже выделил деньги на твое ежемесячное содержание. Что касается самой церемонии, то Деметрия сказала, что лично будет этим заниматься. Она хочет устроить пышное торжество. Если ты согласна или, наоборот, хочешь, чтобы все прошло скромно, просто скажи ей об этом. Что касается меня, то я полностью поддержу твое решение.

Никос говорил отрывисто и таким тоном, словно обсуждал деловую сделку. Закончив монолог, он вопросительно посмотрел на Жанин, словно готовясь выслушать ее комментарии и возражения.

– Я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь, – сказала Жанин.

Глубокая морщина залегла у него между бровей.

– Я понимаю, Жанин, что ты не в курсе, как составляются такие контракты: разделение собственности и тому подобное, но уверяю тебя, Стефанос полностью защищает твои интересы. Ты можешь доверять ему. А что касается церемонии… – деловито продолжил Никос, – то положись целиком и полностью на Деметрию. Она все устроит в лучшем виде. К тому же она так долго об этом мечтала…

– О чем? – вяло спросила Жанин, отчаявшись что-либо понимать.

– Женить меня, – натянуто ответил он.

У Жанин перехватило дыхание, словно ее ударили в солнечное сплетение. Слышать такую новость, и еще из его уст, было выше ее сил.

– Ты женишься? – слабым голосом спросила девушка.

Никос посмотрел на нее как на сумасшедшую.

– Ты что, ничего не слышала из того, о чем я тебе говорил? – задал он встречный вопрос. Никос разговаривал с ней таким тоном, как будто она его провинившаяся подчиненная. – Мы со Стефаносом заключили договор, согласно которому ты станешь весьма обеспеченной женщиной. Деметрия возьмет на себя все приготовления к свадебной церемонии. Все будет так, как захочешь ты. Я согласен на гражданскую церемонию, но, если ты не возражаешь против венчания, я распоряжусь, чтобы все было выполнено согласно канонам православной церкви. Наша свадьба будет именно такой, какую ты предпочтешь.

Жанин почувствовала, что сейчас упадет в обморок. Она не верила собственным ушам.

– Наша свадьба… – прошептала она.

– Наша свадьба, – эхом отозвался Никос. Глубоко вздохнув, он продолжал: – Жанин, мы должны пожениться. Это же очевидно. Ты ведь понимаешь, о чем я? – В его голосе вдруг появились нотки растерянности.

Жанин медленно покачала головой.

– Нет, не понимаю, – подавленно ответила она. Его взгляд изменился, и голос тоже.

– Неужто? – с нажимом переспросил он и приблизился к Жанин. В его взгляде полыхнул огонь.

Жанин сделала шаг назад.

– Нет! – выкрикнула она ему в лицо. – Я совсем ничего не понимаю! Это какой-то абсурд!

Взгляд Никоса вспыхнул гневом.

– Скажи это Стефаносу и Деметрии! – Его губы превратились в тонкую линию. – Их гложет чувство вины. Каждый из них уверен, что случившееся с тобой – полностью их вина. Стефанос виноват в том, что не рассказал Деметрии правду о тебе, а Деметрия… – он помрачнел, – Деметрия, виновата в том, что сделала относительно тебя такие нелепые выводы. – Никос пристально посмотрел на Жанин. – Они полагают, что единственный способ исправить свою ошибку – поженить нас.

У Жанин голова пошла кругом. Никос продолжил:

– Если ты любишь своего отца так же сильно, как я люблю свою сестру, то мы обязаны исполнить их горячее желание. Только наш брак снимет с них чувство вины, – натянуто произнес он. Выражение его лица выдавало тревогу. – Они считают, что ты опозорена.

– Опозорена? – не веря своим ушам, переспросила Жанин.

В его глазах появился странный блеск.

– Не забывай, что ты находишься в Греции, Жанин, где отец всегда соблюдает интересы своего ребенка. В Греции семья – самое святое и неприкосновенное, что есть у мужчины. Стефанос считает, что не позаботился о тебе должным образом и поэтому не смог уберечь тебя от бесчестья. А Деметрия казнит себя за то, что отправила меня соблазнить тебя. Для нее и Стефаноса единственный путь вернуть твое достоинство – выдать тебя замуж. Они успокоятся только тогда, когда мы станем одной семьей.

Жанин смотрела на Никоса долгим, напряженным взглядом. Затем натянутым голосом произнесла:

– В жизни не слышала ничего более отвратительного. – Она открыла дверь и, не оглядываясь, вышла.

* * *

На негнущихся ногах Жанин пересекла мраморный холл и направилась к лестнице. Не успела она подняться на первую ступеньку, как двойные двери гостиной распахнулись, и вышла Деметрия.

– Поговорили? – с надеждой в голосе спросила она.

Жанин заметила, что за радостью Деметрия старательно прячет неловкость. В ее движениях чувствовалась какая-то скованность. Стефанос стоял позади жены, положив ей руку на плечо. В его взгляде читался немой вопрос, лицо выражало озабоченность. Жанин отвела взгляд от отца. По ее телу пробежала холодная дрожь. «Они и в самом деле хотят, чтобы я вышла замуж за Никоса Кириакиса, – пронеслось в ее раскалывавшейся от переживаний голове. – Не то что хотят, а страстно этого желают».

– Жанин, доченька… – с волнением обратился к ней Стефанос.

– Дорогая… – робко произнесла Деметрия.

Жанин услышала позади себя тяжелое эхо шагов по мраморному полу. Звук доносился из той комнаты, которую она только что спешно покинула. Шаги приблизились.

Никос подошел к Жанин и встал рядом с ней. Она будто приросла к своему месту, не в силах пошевелиться. Ей очень хотелось отойти в сторону, подальше от этого человека, который заставил ее страдать, но она продолжала стоять у лестницы в полном оцепенении.

Стефанос что-то резко спросил у Никоса на греческом. Никос ответил ему ровным, лишенным эмоций голосом.

Из их краткого разговора Жанин поняла лишь свое имя. Две пары глаз устремились на нее: отца и его жены. В воздухе повисло тревожное возбуждение.

– Жанин… – это был Никос.

Жанин прекрасно понимала, что от нее хотят услышать. Разум отказывался ей подчиняться, тело онемело. Она ничего, совсем ничего не чувствовала. Ничего, кроме того, что сейчас случится неизбежное, то, что должно случиться.

У нее больше не осталось сил сопротивляться, и, медленно кивнув головой, она ответила:

– Да.

Это был именно тот ответ, которого от нее и ждали.

* * *

У нее было такое ощущение, что в ее теле живет кто-то другой, кто за нее двигается, говорит и улыбается, когда Деметрия весело щебечет об идущих полным ходом приготовлениях к свадьбе, когда ее целует отец, когда приходят друзья их семьи и Стефанос знакомит ее с ними, представляя как свою дочь.

– Английская дочь Стефаноса, – весело кивала головой Деметрия. – И моя будущая невестка.

Все были удивлены объявлением о помолвке гораздо больше, чем новостью, что у Стефаноса есть дочь.

– Дорогая, как тебе удалось завлечь в свои сети такого красавчика, как наш Никос? Может, поделишься секретом? – колко поинтересовалась одна не слишком молодая матрона, которая была, очевидно, хорошей знакомой Деметрии.

Жанин могла бы рассказать, как все было, но даже если бы у нее и возникла такая дикая мысль, то все равно ничего бы не вышло: Деметрия уже приготовила для всех официальную версию их встречи.

– Это была любовь с первого взгляда, – восторженно пела любопытной гостье Деметрия. – Жанин приехала к нам погостить, и Никос сразу же был покорен.

– Чудесно! – ворковала гостья, и в ее голосе отчетливо слышалась насмешка.

Когда матрона отошла в сторону, Деметрия шепнула Жанин на ухо:

– Она сама не прочь выйти за Никоса замуж. У них была кратковременная связь, но Никос ее бросил. – Ее голос стал еще тише. – Ведь у моего дорогого братца репутация… – Деметрия осеклась.

– Все в порядке, – заверила ее Жанин.

На лице Деметрии вновь отразилось мучившее ее чувство вины.

– Именно поэтому я и отправила его к тебе, – негромко сказала она. – Я знала, что если и есть мужчина, способный отвлечь любую женщину от ее любовника, то это Никос, – виновато добавила она.

– Все в порядке, – повторила Жанин. А что еще она могла сказать? У нее совсем не осталось моральных и физических сил. Она двигалась словно сомнамбула.

Деметрия водила Жанин по дорогим бутикам в Колонаки – самом престижном районе Афин. Она тратила немыслимые суммы денег, от которых у Жанин кружилась голова. Поначалу она пыталась остановить Деметрию, но та и слушать не хотела. Единственное, чему твердо воспротивилась Жанин, было венчание в церкви.

– Но, дорогая, ты ведь гречанка, дочь Стефаноса, а греки очень религиозны, – пыталась образумить ее Деметрия.

Но Жанин твердо стояла на своем. Она не позволит себе сделать посмешище из церковного таинства, участвуя в спектакле, который будет называться ее свадьбой.

А в общем, лучше не думать о том, что она делает, иначе можно сойти с ума. Ради отца и Деметрии надо мужественно пройти весь путь до конца, а ее собственные чувства не имеют значения. К тому же у нее и не осталось никаких чувств – она вошла в ступор еще на вилле, как только узнала, что ее считают любовницей Стефаноса.

Что касается Никоса, то Жанин не видела его с того решающего разговора, когда дала свое согласие выйти за него замуж. Это было только к лучшему.

– Мой бедный брат! – сокрушалась Деметрия. – Как некстати ему пришлось уехать в Австралию! Но дела есть дела, ничего не попишешь. Он дал мне обещание, – вздохнула она, – что отложит все свои дела, и вы проведете чудесный медовый месяц! – Ее глаза заискрились радостью. – Я думаю, ради этого стоит потерпеть его теперешнее отсутствие, – заговорщицки прошептала Деметрия. Она взглянула на часы с бриллиантовым циферблатом и возбужденно воскликнула: – У нас осталось так мало времени до твоей следующей примерки! Надо успеть, еще пообедать. – Деметрия улыбнулась. – Не представляю, как в этой суматохе можно что-то успеть! Я так волнуюсь!

Дни летели один за другим. Сентябрь сменил август, но солнце по-прежнему палило нещадно. Жанин предпочитала оставаться в своей комнате, где, благодаря кондиционеру, было значительно прохладней, чем на улице.

За два дня до бракосочетания Никос вернулся в Афины.

– Он придет сегодня к нам на ужин, – сообщил ей Стефанос за завтраком.

Пальцы Жанин судорожно сжали вилку, а Деметрия, наоборот, очень оживилась: все дни напролет она проводила в подготовке дома к свадебной церемонии, и ей хотелось показать результаты своих трудов. Уже доставили букеты, огромные и благоухающие, они преобразили дом. Деметрия постоянно раздавала указания слугам, которые до блеска натерли полы и мебель, до мельчайших деталей обсуждала с поваром праздничное меню. Стефанос большую часть времени проводил в своем офисе.

После полудня Деметрия провела Жанин наверх.

– Отдохни немного, затем прими ванну. В восемь Мария придет помочь тебе одеться, а парикмахера и стилиста я пришлю к половине восьмого.

Жанин послушно делала все, чего от нее хотели.

* * *

– О, дорогая, ты выглядишь великолепно! – восторженно воскликнула Деметрия, когда Жанин спустилась вниз. Она сама выглядела очень стройной и элегантной в темно-голубом платье. На Жанин было изумрудно-зеленое.

Платье Жанин было настоящим шедевром из коллекции известного модельера. Макияж, наложенный профессиональным стилистом, тоже был безупречен.

Хлопнула входная дверь, свидетельствуя о том, что пришел гость. Снизу раздались мужские голоса.

– Я пойду, проверю, как там дела у Стефаноса, – вскинулась Деметрия и, обратившись к Марии, сказала: – Через пять минут.

Прислуга кивнула и добавила последние штрихи к безупречному виду Жанин.

Девушка посмотрела на свое отражение в огромном зеркале. Она действительно выглядела неотразимо, причем без всякого намека на вульгарность. Именно так, как и должна выглядеть богатая дочь богатого отца, которая выходит замуж за не менее богатого мужчину.

Мужчину, который женится на ней исключительно потому, что обесчестил ее…

Я не могу этого сделать. Просто не вынесу этого. Я не могу смотреть ему в глаза.

Жанин почувствовала, как оцепенение наконец, начинает отпускать ее. Возвращение к жизни причиняло ужасную, невыносимую боль, проникавшую в каждую клеточку тела.

Жанин почувствовала легкое прикосновение к своей руке: Мария вопросительно смотрела на нее.

– Мисс, вас ждут.

Жанин кивнула головой и, осторожно ступая на высоких каблуках, направилась к лестнице. В холле уже никого не было, но из гостиной слышался оживленный разговор.

Стефанос и Деметрия уже сидели за столом. Никос стоял рядом. Жанин почувствовала, как у нее внутри все похолодело, когда Никос повернулся к ней. В его глазах вспыхнуло восхищение.

На какой-то момент Жанин показалось, что она стоит на краю отвесной скалы. Одно неловкое движение – и она упадет в пропасть и разобьется.

Стефанос вовремя подоспел к ней, спасая от безумных мыслей, и взял ее за руку.

– Ты так прекрасна, моя дочь! – В его голосе было столько любви, столько гордости и благодарности судьбе, что у Жанин сжалось сердце.

Следом за ним заговорил Никос. Его тон был подчеркнуто официальным.

– Жанин… – Никос достал из кармана смокинга небольшой футляр. – Деметрия сказала мне, что на тебе будет зеленое платье. – С этими словами Никос открыл футляр. Его голос не выражал никаких эмоций.

Изумруды засияли яркими огнями в свете огромной люстры. Никос достал ожерелье и, расстегнув замок, подошел к Жанин.

– Повернись.

Она, не говоря ни слова, подчинилась.

Собрав всю силу воли, Жанин справилась со слабостью, охватившей ее от знакомого прикосновения его пальцев. Это ведь просто часть игры. Бессмысленного, мучительного спектакля, где она играет главную роль ради спокойствия отца, который подарил ей свою любовь и заботу, и ради спокойствия Деметрии, которая любит Стефаноса…

Никос застегнул колье. Жанин ощутила на коже холод драгоценных камней. Никос отошел от нее и вернулся на прежнее место.

Деметрия с восторгом воскликнула:

– Никос, они уникальны! – Она добавила что-то еще на своем родном языке.

Никос, согласно кивнув и посмотрев на Стефаноса, достал из кармана маленькую квадратную коробочку, обитую бархатом, в которой, как безошибочно предположила Жанин, лежало обручальное кольцо. Оно вызвало очередной восхищенный вздох у Деметрии. Жанин отрешенно ждала, когда Никос подойдет к ней, возьмет ее вялую руку и наденет на безымянный палец обручальное кольцо, украшенное алмазами и изумрудами. Совершив этот обряд, Никос поднес ее руку к губам и поцеловал.

Жанин совершенно ничего не почувствовала, словно ее поцеловал посторонний человек. Он и был посторонним, совершенно незнакомым. Ты думала, что знаешь его, а на самом деле – нет. Но тебе все равно придется выйти за него замуж.

– Спасибо, – пробормотала она и отвела взгляд.

В этот момент в гостиную внесли поднос с шампанским.

В течение всего ужина, который изобиловал изысканными блюдами, Жанин старалась не смотреть в сторону Никоса. Она понятия не имела, о чем шел разговор за столом. Все происходило как в тумане. Она автоматически отвечала на вопросы, адресованные ей, и потягивала из бокала вино. Кажется, она выпила слишком много: на нее нахлынули воспоминания о том, как она пила вино в компании Никоса, на террасе виллы, под жаркими солнечными лучами, вдыхая запах буйной растительности и сухой земли. Запах желания и страсти.

Помимо воли взгляд ее остановился на Никосе. И вдруг на нее навалилась такая слабость, что все тело заломило от боли.

Никос вел оживленную беседу со Стефаносом.

Внезапно он остановился на полуслове, почувствовав пристальный взгляд сидевшей напротив Жанин. Глаза их встретились, и для Жанин никого не осталось вокруг – ни Стефаноса, ни Деметрии. Только Никос, буквально пожиравший ее взглядом.

Жанин ощутила, как бешено, заколотилось ее сердце – с такой силой, что она почти лишилась чувств. Но тут Деметрия обратилась к ней, говоря о каких-то пустяках: о цветах или еде, Жанин точно не могла сказать, о чем. Она просто вежливо улыбалась и согласно кивала в ответ головой, стараясь отвести свой взгляд оттуда, куда он так отчаянно стремился: к Никосу, который позволил ей познать рай, но бросил гореть в аду.