Текст книги "Романс о Розе"
Автор книги: Джулия Берд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Глава 21
Дрейку не пришлось далеко ходить в поисках капитана Хилларда: старый морской волк, потеряв терпение, уже шел ему навстречу.
– Хиллард, какого черта ты здесь делаешь? – Дрейк коснулся его руки, предупреждая об осторожности.
– Плохие новости, Дрейк, – отозвался капитан.
– Ничего другого я и не ожидал. Давай пройдемся, поговорим.
Дрейк с капитаном стали прохаживаться по дому, время от времени вежливо кивая знакомым.
– Я слушаю, Хиллард.
– Мы потеряли еще один корабль.
Дрейк чуть не выругался.
– Господи, как? – воскликнул он с негодованием.
– Невесть откуда появился испанский карак[9]9
Вооруженное торговое судно (исп.).
[Закрыть] и открыл пальбу из пушек. Ребята вынудили его обратиться в бегство, но он успел-таки потопить «Бомонд» Теперь у нас только два галеона у берегов Буто: недостаточно, чтобы перевезти весь перец в Англию, даже если вы и найдете деньги.
Дрейк прикрыл глаза:
– Значит, теперь мне не только нужно занять целое состояние, но еще и снарядить новые корабли!
Они подошли к выходу на галерею. Здесь уже царила праздничная суета. Мужчины и женщины весело смеялись, оживленно болтали. Дрейку, пребывавшему в мрачном состоянии духа, гости теперь казались марионетками, глупыми и нелепыми куклами.
– Да, – кивнул Хиллард, – и хорошо бы побыстрее. Ходят слухи, что Ост-Индская компания направила на разведку корабль к острову Буто. Он наверняка вернется в Англию, доверху груженный черным перцем, и уж тогда туда ринется целая флотилия.
– Значит я должен снарядить корабли в ближайшие две недели, иначе просто не успею опередить Ост-Индскую компанию.
– Шансов мало, да?
– Напротив, Хиллард. – Скрестив руки на груди, Дрейк пригладил бороду. – Мне только что предложили целое состояние. А от меня всего-то и требуется, что продать свою душу и душу Розалинды в придачу.
Хиллард заметно оживился:
– Значит, надежда есть?
– Разве я когда-нибудь сдавался?
– Но я еще не все вам рассказал.
– Ты хочешь сказать, что это еще не все? – спросил Дрейк, взглянув исподлобья.
Хиллард мрачно кивнул:
– Самые плохие новости я приберег напоследок.
– Что ж, выкладывай. – Задумавшись на мгновение, Ротвелл наконец очнулся и взглянул на капитана. Тот, в свою очередь, с ужасом смотрел на потолок.
– Берегись! – внезапно крикнул Хиллард. Буквально взвившись над землей, он рухнул на Дрейка и увлек его за собой.
Ротвелл больно ударился головой о деревянный пол и оттолкнул капитана.
– Хиллард, ты что творишь, черт побери? – взревел он, но его рев тотчас потонул в жутком грохоте.
Буквально в дюйме от его головы лежала разбитая статуя Купидона, обычно стоявшая на балконе. Во все стороны летели каменные осколки, гости с криками разбегались кто куда. Кусок крыла Купидона ударился о землю и рикошетом попал Дрейку в висок. Теплая, липкая кровь стала заливать его глаза.
– Дрейк, ты в порядке? – раздался где-то неподалеку голос Хилларда, и на галерее воцарилась зловещая тишина.
Дрейк пытался перехитрить боль: приподнявшись на локте, он силился рассмотреть сквозь кровавое марево перед глазами того негодяя, который столкнул Купидона с балкона. Ведь статуя не могла упасть сама. Кто-то хотел убить его. И убийца все еще здесь.
Кто это – Страйдер или Эссекс? Голова у Дрейка снова закружилась, и он обессиленно рухнул на пол.
– Дрейк! – С диким криком через всю галерею к нему уже неслась Розалинда.
Спустя минуту она попыталась приподнять его. Милая Розалинда! Она очень сильна для женщины. Очень.
– Дрейк, я так и знала… Боже, что случилось?
Слова ее доносились до него как бы издалека, словно голос ангела с облаков.
– Не тревожься, – прошептал он, затихая в ее объятиях. И все вокруг погрузилось во тьму.
– Туда! – как генерал скомандовала Розалинда целой армии слуг, которые внесли бездыханное тело Дрейка в его покои. – Хатберт, распорядись насчет горячей воды, мазей и моих лечебных трав, – деловито распорядилась она, но в ее голосе чувствовался едва сдерживаемый ужас. – И еще пошли за доктором. А вы все займитесь своими делами и не сплетничайте попусту. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь потом сказал мне, что из-за меня погиб еще один поклонник.
Слуги растерянно кивали, служанки присели в почтительном реверансе, лакеи поклонились и в мгновение ока исчезли Розалинда даже не поняла, что секунду назад во всеуслышание объявила об ухаживаниях Дрейка.
– Розалинда, как он? – В комнату ворвался Тедиес.
На его обычно безмятежном лице отразилась тревога.
– Что случилось? – вбегая вслед за ним, воскликнула Франческа. Увидев залитый кровью лоб Дрейка, она ахнула. – Он не…
– Нет, – резко ответила Розалинда, отрывая кусок материи. – Он не умер, только потерял сознание Только не раскисай, Фрэнни. Наш милый мальчик еще поживет, если я хоть что-то в этом понимаю.
Вновь прибывшие молча стояли вокруг постели, пока Розалинда обрабатывала рану пострадавшего.
– Вернись ко мне, Дрейк, – уговаривала его она. – Ты переживал и не такое, я уверена. Вернись. – Пот заливал ей глаза, но она старалась говорить спокойно и уверенно, подавляя желание закричать от отчаяния. – Дрейк, черт побери, очнись! Я не позволю тебе уйти раньше времени.
– Узнаю Розалинду – Тедиес довольно улыбнулся. – Я очень рад, что наша любимая мегера вернулась.
– Дядя! – Она сердито посмотрела на Тедиеса через кровать. – Главное сейчас – сохранить жизнь Дрейку. Клянусь всемогущим Господом, что я не отниму жизнь еще у одного мужчины!
– Это лучше, чем та мечтательная дамочка, что бродила по дому в последнее время, – со смешком прошептал Франческе Тедиес.
Вернулся Хатберт с целой свитой слуг. Раздав им указания, Розалинда начала смешивать травы для примочки. О, как ей хотелось схватить Дрейка за воротник и как следует встряхнуть. Пусть бы уж скорее пришел в себя! Она не может навязывать Господу свою волю, но сделает все, что в ее силах, чтобы сохранить Дрейку жизнь.
Тщательно промыв и обработав рану, Розалинда перевязала ему голову.
– Полагаю, врач нам теперь не понадобится, – заключила она. – Рана глубокая, но кровотечение уже прекратилось. Дыхание ровное. Уверена, он скоро придет в себя.
– Спасибо святым на небесах, – произнесла Франческа. Веки Дрейка затрепетали.
– Пациент очнулся, – заметил Тедиес, тут же подскочив к постели. – Прикосновение женщины всегда пробуждает мужчину.
– Что случилось? – раздался милый сердцу Розалинды голос.
– Господин Шекспир, – обернулась Франческа, – вы как раз вовремя: герой, кажется, приходит в себя. Дрейка ударил свалившийся на него Купидон.
Розалинда подняла голову, и Шекспир расплылся в улыбке.
– Иногда. – сказал он, – Купидону приходится очень потрудиться, чтобы привлечь внимание мужчины.
Розалинда так и просияла, настроение ее вмиг улучшилось, ибо кризис миновал.
– Будем надеяться, что в колчане Купидона найдется стрела, достаточно острая, чтобы пронзить каменное сердце Дрейка.
– Я все слышал, – пробормотал Ротвелл и с трудом открыл глаза. Все засмеялись, и только Розалинда даже не улыбнулась, поскольку ей одной был понятен смысл едва не произошедшей трагедии. – Рад видеть, что немало позабавил вас.
– Чепуха, мой мальчик! – воскликнул Тедиес и для верности ударил тростью об пол. – Мы рады, что ты решил пока не покидать земную юдоль.
– А что произошло? – Дрейк растерянно коснулся перевязанного лба.
Розалинда сжала его руку.
– Ты разве не помнишь, милый?
Он скривился не то от ее нежности, не то от воспоминаний о мимолетной встрече со смертью.
– Твоя жизнь, дорогой мой, едва не была погублена маленьким пухлым Купидоном с крылышками, – отозвался Тедиес, и глаза его хитро блеснули.
– Кто-то пытался убить тебя, Дрейк. – Это Франческа, отважная и мудрая Франческа, высказала подозрение, занимавшее умы всех присутствующих.
Розалинда резко встала и отвернулась: негоже демонстрировать, как у нее дрожат губы.
– А может, это все-таки случайность? – выразил сомнение Шекспир.
– Статуя весит двести фунтов, – ответил Тедиес. – Для того чтобы она упала, ее обязательно нужно столкнуть.
– Так кто же ненавидит тебя настолько, чтобы желать твоей смерти? – спросила Франческа у Дрейка, коснувшись его плеча. – Я могла бы предположить, что это Розалинда, но, судя по всему, вы научились терпеть друг друга.
Отыскав взглядом Розалинду, Дрейк слегка улыбнулся ей:
– Да, эту девицу можно терпеть.
– Итак, кто же ненавидит Дрейка? – Розалинда заставила себя весело улыбнуться. – Дай-ка подумать…
Шекспир мрачно улыбнулся:
– Полагаю, это вовсе не случайность.
Кровь застыла в жилах Розалинды. Даже деликатный Уилл знает, что виновата она. Присутствующие разом повернулись к нему.
– Что вы хотите сказать, господин Шекспир? – спросила Франческа.
– Возможно, Купидона сбросили лишь затем, чтобы прекратить вечер еще до начала представления, – предположил он. – Что, если это работа шпиона пуритан, которые хотели выразить свой протест против постоянного успеха моей театральной труппы?
– Нет, Уилл, – покачала головой Розалинда. – Я недавно шпионила за Главным Пуританином. – Она многозначительно взглянула на Дрейка. – Не буду вдаваться в подробности, но сейчас ему не до того. Я думаю, что в данный момент пуритане больше озабочены тем, кто наследует трон, а вовсе не соблюдением приличий в театре.
Шекспир только плечами пожал.
– Что ж, тогда мне нечего беспокоиться. Ведь я точно знаю, что могу доверять сведениям шпионки из Торнбери-Хауса.
– Дрейк, статуя едва не упала тебе на голову, – сказал Тедиес. – Так что приходится сделать вывод, что целились именно в тебя. Что касается потенциального убийцы, то Эссекс наверняка с удовольствием выпустил бы тебе кишки.
– Точно сказано! – Дрейк попытался сесть, но, сморщившись, снова откинулся на подушку.
– Но почему? – удивилась Франческа. – За что он так тебя ненавидит?
– Он знает, что я бесконечно предан королеве. Розалинда несколько мгновений размышляла над его словами и наконец произнесла:
– Да, ты предан ей, причем без какой-либо очевидной причины. Что весьма благородно с твоей стороны.
– Чепуха! – прогремел Тедиес. – Долг подданного быть преданным своему монарху. И только рыцари, подобные Эссексу, пытаются ввести в моду предательство.
– Полагаю, Эссекс слишком поглощен своими мечтами о величии, чтобы думать о Дрейке, – заметила Франческа, – и с лукавой улыбкой добавила: – Нельзя сказать, что ты не важен для Короны. Как же, ведь без твоих приключений на море Ocr-Индская компания и понятия бы не имела, где бросить якорь!
Дрейк мрачно улыбнулся. Если бы только Франческа знала, как она недалека от истины! В памяти внезапно всплыли события последнего часа: он получил удар по голове сразу после известия капитана Хилларда о потере еще одного галеона.
– Хиллард, – прохрипел Ротвелл и, откашлявшись, осторожно сел. – Где капитан Хиллард?
– Какой капитан? – Розалинда недоумевая посмотрела на окружающих. – Я не видела здесь никакого капитана, Дрейк. Как ты себя чувствуешь? Может, тебе прилечь?
– Нет! Я знаю, о чем говорю. Ко мне пришел капитан Хиллард и сообщил… некоторые новости. А потом сказал, что приберег самое главное напоследок. Что-то очень важное. И тут я потерял сознание от удара Купидона. Мне надо немедленно с ним поговорить. – Он опустил ноги на пол и тут же услышал хор неодобрительных возгласов.
Перед глазами Дрейка вновь все поплыло, и он против собственной воли откинулся на подушки.
– Но я должен поговорить с Хиллардом!
– Я велю Хатберту разыскать этого человека, если он вообще существует. – Тедиес покинул комнату, направившись на поиски дворецкого.
Розалинда тотчас взволнованно начала расхаживать по комнате. Она-то уж точно знала, вопреки всем иным предположениям, что именно в ней – причина злоключения Дрейка. Надо открыть ему свой секрет ради его же безопасности. Боже, так унизиться перед ним! Какая жертва!
– Я знаю, почему упал Купидон, – начала она так тихо, что остальные невольно замолчали.
– Что? – спросил Дрейк, сумевши обложить себя подушками. – Почему?
Она застенчиво посмотрела на присутствующих.
– Не могли бы вы оставить нас наедине?
– Разумеется – Франческа взяла Шекспира под руку, и они поспешно покинули комнату. Когда дверь за ними закрылась, Розалинда подошла к Дрейку.
– Я должна тебе кое-что рассказать, и, когда ты все узнаешь, ты больше не захочешь быть моим мужем.
Глава 22
– Я знаю, почему тебя едва не убили. – Розалинда, глубоко вздохнув, присела рядом с ним. – Он осторожно накрыл рукой дрожащие пальцы Розалинды, лаская ее взглядом безмятежно-голубых, словно море, глаз. – На мне проклятие.
Он ничего не сказал, и она, отвернувшись, продолжила:
– На мне проклятие, Дрейк. Я была помолвлена семь раз. И каждый из помолвленных со мной мужчин или юношей умер. – Ничего не утаивая, она поведала ему о несчастных судьбах своих поклонников. Поведала человеку, от которого более всего хотела сохранить это в тайне! Закончив рассказ, Розалинда облизала пересохшие губы и взглянула ему в глаза. – Вот и все. Семь несчастных безвинных жертв. И это не считая бедного сеньора де Монтейла.
– Сеньор! – Дрейк добродушно хмыкнул. – Его дни и так были сочтены. Ты здесь ни при чем.
– Возможно. Но все другие погибли молодыми. Как же я могу согласиться на эту свадьбу, если знаю, что тебе не избежать опасности? – Она замолчала, коснувшись его рукава. – Ты ведь не просто какой-то там поклонник.
– К черту проклятие! – Дрейк взял ее руку в свою и сжал ее. – Мне нет дела до такой чепухи.
– Дрейк, подумай хорошенько, – отозвалась она, отнимал у него руку.
– Нет никакого проклятия, Розалинда.
Она недовольно нахмурилась.
– Ах ты, самоуверенный негодяй! – И. покачав головой, возмущенно вскочила с места. – Это проклятие со мной почти всю мою жизнь, а ты, зная с нем менее часа, уже счел себя знатоком в этом вопросе. Как характерно для мужчины! Почему ты решил, что вправе быть таким безапелляционным?
– Потому что ты мне не безразлична.
– Как же! – Она в ярости заметалась по комнате – Это потому, что я женщина и от меня проще отмахнуться. Или… или потому, что спас мне жизнь? – Она наморщила лоб, силясь определить источник его наглости. – Думаешь, только потому, что в детстве не дал мне утонуть, ты имеешь теперь какую то власть надо мной, знаешь меня лучше, чем кто-либо иной?
– Причина вовсе не в том, хотя я действительно знаю тебя лучше других.
Она пыталась понять и не понимала значения открытого взгляда его ясных голубых глаз. Разве сейчас имеет значение тот прискорбный инцидент? Разве это определяет опасные, близкие отношения, которые возникли между ними, их представления друг о друге?
– Прости, – она виновато потупилась. – Просто я не выношу, когда мне что-то неподвластно. В моей жизни было лишь две силы, которые я не смогла подчинить своей воле: проклятие и ты.
Он криво усмехнулся и без видимых усилий сел на постели.
– И ты позволишь двум этим силам лишить тебя счастья? Предпочтешь всю жизнь оставаться девственницей, отказавшись удовлетворить свой темперамент?
– Но это безопаснее всего, разве нет? После твоего возвращения я в суматохе совсем забыла о проклятии. Видимо, подумала, что поскольку наш брак на самом деле обман, то и опасность тебе не грозит. Я ведь не собиралась вступать в брачные отношения. Не могу же я полностью сдаться тебе на милость. Но сегодня, увидев проделки Купидона… – она закрыла глаза ладонями и вздрогнула, – я поняла, что проклятие прекрасно живет себе в Торнбери-Хаусе!
Дрейк встал с постели и, подойдя к Розалинде, осторожно положил руки ей на плечи.
– Почему ты не рассказала мне об этом якобы существующем проклятии раньше?
– Потому что тогда бы ты знал, какая я ужасная, как ты всегда и говорил.
– Я никогда не говорил, что ты ужасная.
– Ребенком очень часто…
Он грустно засмеялся и прижался щекой к ее уху, там, где кудрявились мягкие, тонкие завитки.
– Я просто надеялся, что ты подумаешь обратное. Кто бы мог подумать, что ты воспримешь мои слова всерьез.
– Я и не хотела. Но ты лишь подтвердил то, что мне уже было известно.
– Что же, сердце мое?
– Что я ничего не стою.
Он повернул ее к себе и заглянул ей в глаза. Затем одной рукой крепко обнял, а другой стал нежно гладить ее запылавшие щеки.
А ей и правда хотелось, чтобы ее утешили. Слишком долго она старалась быть сильной, слишком долго тянулось ее одиночество. А что, если дать волю чувствам и позволить ему завладеть ее сердцем и ее телом? Боже милосердный, ведь тогда она поступится не только правами на свой дом, она отдаст ему и душу. Хватит ли у нее сил уступить, а когда все закончится – спокойно пережить это?
Схватив гладившую ее руку, Розалинда поцеловала ладонь. Глаза наполнились слезами. Печаль ее была настолько глубока, что даже не было сил рыдать. Она лишь позволила соленому потоку литься по щекам.
Дрейк осторожно прижал руку к ее сердцу.
– Пусть печаль уйдет. Она не твоя, – проговорил он. – Она была бы моей, если бы я так не стремился к мщению.
– Нет, ты стал воплощением мечты моего отца. А я была какой-то девчонкой. Более чем бесполезной.
Он прижался губами к ее лбу и пробормотал:
– Ты самая необыкновенная женщина на свете. И как ты могла такое думать?
– Мое рождение стало причиной смерти моей матери. Она умерла, пытаясь родить сына. Я бы умерла за нее, если бы смогла. Я так ее любила!
Он грустно улыбнулся, отчего на его обветренном лице появилась сеточка морщинок.
– Значит, ты считаешь, что убила свою мать? – Он обхватил ее голову руками. – Моя дорогая, ты уже взрослая женщина. Я вижу следы прожитых лет в твоих морщинках, когда ты улыбаешься и хмуришься Их раньше не было. Твоя пышная фигура просто божественна. И все это говорит о том, что ты намного прекраснее, мудрее и живее, чем представляла себе та девочка, которой ты когда-то была.
Розалинда кивнула с печалью и покорностью, понимая, к чему он клонит.
– Ты уже слишком взрослая, чтобы цепляться за детские вымыслы. Ты не убивала свою мать. Твой отец обожал тебя. Я никогда не испытывал ненависти к тебе. И тебе не надо владеть этим домом, чтобы быть самой яркой звездой Англии.
Она закрыла глаза, до глубины души тронутая его словами.
– Ты женщина, так позволь же себе быть ею, пока еще не поздно.
– Я не могу…
Его губы замерли у ее дрожащих губ.
– Дай волю своим чувствам, любовь моя.
– Дрейк…
– Дай волю… – Его губы прижались к ее губам, а все остальное за него сказал поцелуй Она вздохнула, и его язык проник в сладкие глубины ее рта, дабы утолить терзавший его голод.
Чем больше Дрейк целовал ее, тем сильнее становился этот голод. Он прижал ее к себе так крепко, что если бы его желание исполнилось, они бы слились воедино. Она выгнулась ему навстречу, и его блуждающая рука встретилась с ее вздымающейся грудью.
Прежде ему хотелось грубо овладеть ею, стремительно насытить бушевавший в нем голод, но тем самым он уподобился бы любому животному, а она ощутила бы себя еще более никчемной.
Нет, сейчас Дрейк жаждал возвести ее на пьедестал, умастить ее тело благовонными маслами, показать ей, какая она бесценная на самом деле.
Он оторвался от губ Розалинды, и его рука скользнула с ее щеки на нежную шею. Теперь под пальцами Дрейка ощущался бешеный ритм ее пульса, выдававший бушующую в ней страсть. Он улыбнулся и положил руки на нежные впадинки ее ключиц, где белая кожа была усыпана еле заметными веснушками. Плечи Розалинды выглядели такими хрупкими, что казалось, могут рассыпаться в его сильных руках. Но сила и слабость так обманчивы и зачастую прекрасно сосуществуют.
– Дрейк, – прошептала она, глядя на него затуманенными зелеными глазами, цвет которых напомнил ему тот пруд, из которого он когда-то ее вытащил. – Дрейк, научи меня быть женщиной, – торопливо зашептала она, – научи.
Сердце у него в груди встрепенулось от такой перспективы. Он всю жизнь мечтал о ней, и эти мечты вот-вот сбудутся. Охваченный страстью, Дрейк властно прижал ее к себе и разряд молнии пронзил его. Что же в ней такое, что так будоражит его кровь? Почему так случилось, что он никогда по-настоящему не хотел ни одну другую женщину?
Долго сдерживаемый, неутоленный голод вырвался наружу, и Дрейк стал осыпать поцелуями ее шею. Розалинда обмякла в его объятиях, и его рука скользнула в вырез платья. Слава святым, он был глубоким, и понадобилось лишь одно движение, чтобы опустить его, обнажив сосок. Дрейк сжал его пальцами, сначала слегка, потом сильнее, и она ахнула от нового неожиданного ощущения.
– Твоя рана… – прошептала она, прерывисто дыша – Твоя рана!..
– Она меня не беспокоит. – Его пальцы уже деловито ослабляли шнуровку на лифе.
Розалинда тем временем стала лихорадочно расстегивать его камзол, помогая ему снять его через голову. Она хотела видеть его обнаженным. И пусть ничто им не мешает!
Едва был сброшен камзол, как она просунула руки под его рубашку, жаждая коснуться его совершенного тела…
– Я мечтала об этом, – пробормотала она, осыпая его грудь поцелуями. – Дрейк, мне так нужно, чтобы ты коснулся меня. Но только ты, никто другой тебя не заменит!
Услышав ее признание, он почувствовал себя в раю. Он-то ведь знал, чего ей стоило признаться в том, что он ей нужен.
– А ты мне нужна еще больше, – прошептал Дрейк в ее волосы, погрузив в них пальцы словно в ванну, полную шелка. Нагнувшись, он поцеловал ее ухо, а затем его язык нырнул в ушную раковину, словно обещая еще большую близость.
– Я хочу увидеть тебя без одежды, – прошептала она. Он поцеловал ее в висок и улыбнулся.
– Все, что пожелаете, мадам.
Она откинулась на подушки, наблюдая, как он стягивает с себя рубашку. Пот блестел в завитках черных волос, покрывавших его мужественную грудь. Мускулы на плечах переливались при каждом его движении.
Раздевшись, Дрейк вытянулся в полный рост, и Розалинда вся затрепетала. Какая картина. Широкие плечи, мощный торс, узкие бедра, стройные ноги и еще такое, чего ранее она никогда не видела, – его набухшая плоть.
У нее, должно быть, все невольно отразилось на лице, потому что он сказал:
– Я буту нежен.
Почему-то она засомневалась в этом и даже отпрянула, когда Дрейк подошел к постели. Но примостившись рядом с ней, он нежно обнял любимую, и она впервые почувствовала, как может быть покойно в объятиях близкого человека. Он приник к ее губам в глубоком поцелуе, и она ответила; ее язык скользнул в его жаркий рот, и это, похоже, лишь подстегнуло его.
Осмелев, она уложила Дрейка на спину, провела рукой по его груди, потом томно прижалась ртом к соску и принялась ласкать его языком и нежно покусывать.
Дрейк с шумом вдохнул и схватил ее за плечи.
– Черт возьми, мадам! – воскликнул он и откинулся на подушку. – Вы еще сведете меня с ума.
Она радостно засмеялась и, осмелев, взяла в руку его пульсирующую плоть. Он вздрогнул и застонал от наслаждения. Сердце Розалинды гулко забилось в груди, волны неизвестного доселе возбуждения окатывали ее с ног до головы.
– Боже, Роз! – судорожно выдохнул он. – Ты действительно никогда не переживала ничего подобного?
– Конечно, – хрипло ответила она, – просто я наслушалась вдов.
Она сжимала руку все сильнее, и когда его дыхание стало сбивчивым, а на висках заблестел пот, он оттолкнул ее руку и приподнялся. Встав на колени позади нее, он решил закончить начатое – избавить ее от мешавшей ей одежды, дотянув вниз ее рубашку, Дрейк обнажил грудь, нежную и мягкую, словно спелая груша. Целуя ее, он спустил рубашку вниз и вдруг резко остановился.
Открыв глаза, Розалинда увидела, как он смущенно запустил пальцы в свою шевелюру.
– Что случилось? – прошептала она.
В ответ послышалось лишь его прерывистое дыхание.
– Ты можешь ласкать меня. Мне нравится.
– Поверь, я жажду этого больше всего на свете. Но мы еще не женаты. Ты же хотела подождать, почувствовать себя достойной…
– Я не…
– Возможно, это я никчемный, – перебил он жарким шепотом. – Роз, ведь ты – леди. А я… – Он с болью посмотрел на нее. – Я просто уличный мальчишка.
– Я никогда в действительности не считала тебя уличным мальчишкой. – Она нежно взяла его за подбородок и заставила посмотреть себе в глаза.
Во взгляде Дрейка с новой силой вспыхнул огонь, когда он увидел, что она изнемогает от любви к нему.
– Я знала тебе цену, еще когда была ребенком. Знала, что мой отец любил тебя как сына. И какой отец не пожелал бы такого наследника? Возьми меня, Дрейк. Я хочу, чтобы это был ты. Я ждала именно тебя, другого мне не надо. Прошу, научи меня быть женщиной.
Бушевавшие в нем чувства отразились на его лице, когда он встал на колени и крепко прижал ее к своей груди. Его колебания улетучились. Наконец-то они познают блаженство единения. Пришло время совершить то, что предначертано им судьбой. Дрейк потянулся и властно поцеловал ее, обхватив руками ее груди и лаская их до тех пор, пока она не выгнулась ему навстречу, мягкая и податливая как воск.
Скользнув рукой по животу любимой, он решительно сжал ей бедро, одновременно рисуя языком замысловатые узоры в ее ухе. Его рука поднималась все выше и выше, пока не замерла на шелковистом треугольничке между бедер.
Розалинда уже вся трепетала, а когда он коснулся полыхавшей, словно огонь, плоти, начала извиваться в его руках, пока его настойчивые ласки не заставили ее взорваться.
Она дико вскрикнула, ибо ее захлестнула волна неведомых ранее ощущений, затем еще одна и еще, и наконец все стихло. Совершенно обессилев, она с благодарностью прижалась к нему.
– Да, моя Розалинда, – проговорил он, играя ее волосами. – Ты очень долго ждала этого.
Уложив ее на постель, Дрейк навалился на нее всем своим огромным телом и стал страстно целовать, опьяняя и разжигая ее чувственность.
– О, сколько же я упустила? – прошептала она, улыбаясь. – Сколько же я упустила за все эти годы?
Она с изумлением ощутила, что способна на страсть и жаждет разделить ее с другим. С Дрейком.
Словно читая ее мысли, он развел коленом ее бедра. Пора ей отдаться на милость пожару, который они оба старательно разжигали и за которым наблюдали издалека. Это обжигающее осознание друг друга пугало их, когда они были детьми, влекло, когда стали старше, и в итоге породило очищающий огонь.
– Все хорошо? – спросил Дрейк хриплым от обуревавших его чувств голосом, осторожно скользнув в ее лоно и давая ей время привыкнуть.
– Да, – тихо прошептала она в ответ.
– Я уже в тебе.
– Да…
– Как же долго я ждал тебя! – прошептал он ей прямо в губы, обливаясь потом.
– Шш… – Она закрыла глаза. – Нет никакого прошлого.
– Да, – согласился он, – есть только это. – И он резко вошел в нее.
Она приглушенно вскрикнула, и он замер до тех пор, пока не увидел, как просветлело ее лицо. Когда же он стал осторожно двигаться, Розалинда застонала от нового, сладостного чувства. Как чудесно было ощущать его в себе, стремящегося в такие глубины, о которых она и не подозревала! Уловив ритм его толчков, Розалинда выгнулась ему навстречу. Потом он неожиданно усадил ее к себе на колени, погрузился в нее еще глубже, и ее захлестнула новая волна наслаждения.
Спустя мгновение он снова опустил ее на постель и стал яростно вонзаться в нее, словно дикий жеребец.
Наконец взорвавшись в экстатическом танце, он на мгновение замер, глядя на нее полыхающим, отстраненным взглядом, и упал в ее объятия.
Тишина. Долгая, уютная тишина. Перекатившись на бок, он прошептал:
– Я должен был думать, должен был знать…
Вспыхнув от похвалы, сквозившей в этих словах, Розалинда дотронулась до повязки на его голове.
– Дрейк, как ты себя чувствуешь?
– Ты о моей голове? – Он вдруг вспомнил, как на него упала статуя Купидона.
– Нам не надо было… А вдруг бы это привело к твоей смерти?
Дрейк приоткрыл один глаз и нахально ухмыльнулся.
– Да, теперь я, пожалуй, поверю, что ты способна на убийство. Но я умру счастливым человеком.
Розалинда весело засмеялась и прижалась головой к его плечу. Сейчас она была слишком счастлива, чтобы думать о каком-то проклятии.
Спустя несколько минут глаза любимого закрылись, дыхание стало ровным, и он заснул. Розалинда в сгущавшихся сумерках тотчас осмотрела повязку на его голове. Кровотечения не было. Дрейк поправится, он ведь не какой-нибудь неженка, напротив, само олицетворение силы и жизни.
И тут до нее донеслись отдаленные звуки аплодисментов.
– Мои сцены! – прошептала Розалинда. Она совершенно забыла о том, что должна была играть.
Накинув халат, Розалинда тихо выскользнула на маленький балкончик над галереей. Праздник был в полном разгаре. Внизу, прямо под ней, полукругом сидели гости, а на помосте перед ними актеры разыгрывали сцены, написанные ее рукой. Очевидно, Шекспир, дабы не утомлять гостей ожиданием, решил играть без нее.
Если она и испытала разочарование, то лишь мимолетное, ибо оно быстро сменилось восторгом при виде живого интереса публики. Она про себя повторяла слова, предвидя каждый нюанс, каждую двусмысленность.
И вот закончилась последняя сцена, актеры раскланялись. Гости устроили им настоящую овацию. Слезы радости бежали по щекам Розалинды. Она аплодировала исполнителям и их мастерской игре, аплодировала восторгу, самой жизни, потому что никогда еще не ощущала себя такой живой.
Сегодня у нее удивительный день – она испытала наслаждение от близости с мужчиной и радость признания ее творчества. Она не знала, что сильнее, и лишь молилась, чтобы ей никогда не пришлось поступиться одним ради другого. Впрочем, в любом случае она уже больше не сомневалась, что состоялась как личность. И как женщина.
