Текст книги "Счастливое падение"

Автор книги: Джулианна Морис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Шутка вывела Эмили из себя. Амнезия? Сейчас она покажет ему амнезию!

– Ты, надутый индюк! Я всегда знала, что ты...

Ее гневная тирада была неожиданно прервана нежным и в то же время властным поцелуем. Ей пришла в голову мысль, что это совершенно не похоже на того Ника Карлтона, которого она знала. Ведь не стал бы он ради шутки... так страстно целовать ее?

Если он продолжал валять дурака, то делал это невероятно успешно. Напряжение чувств достигло предела, Эмили даже не смогла сдержать стон.

Нет, конечно же, он валяет дурака... Эмили подняла колено, чтобы наконец проучить мистера Зазнайку. И тут же поняла, что Ник вовсе не разыгрывал ее. Он привалился к ней всем телом, и, хотя его бедра были накрыты одеялом, она ощутила твердое, горячее «доказательство» его возбуждения. Сердце Эмили забилось в три раза быстрее.

– Ник?..

– Шшш. – Он провел пальцем по ее ключице. – Господи, Эмили, как приятно гладить тебя, вдыхать твой аромат. Не могу дождаться, когда выберусь отсюда. Наверное, я самый счастливый человек в городе. И почему я ничего не помню?

Эмили судорожно сглотнула, тронутая болью и растерянностью в его голосе. Очень жаль, если они перестанут быть друзьями, – ведь трудно сказать, как он поведет себя, когда к нему вернется память. Подумать только – он целовал женщину, которую привык считать младшей сестрой! Но что будет, когда она заберет его из больницы домой?

Дом... в любой семье предполагает общую постель.

Она почти перестала дышать, когда рука Ника скользнула ниже и начала ласкать ее грудь. Неожиданно Эмили сама ощутила жар в низу живота.

– Н-нет! – заикаясь, проговорила она и оттолкнула его руку. Просто с ума сойти! Наверное, эта реакция на его прикосновение вызвана шоком и растерянностью. Не хочет же она переспать с ним! Со своим лучшим другом!

Надо бежать отсюда... подумать.

– Ангел мой, Эмили, перестань, – протестовал Ник, пытаясь остановить ее. – Ну что случилось? Что я такого сделал?

И в этот момент Эмили, пробуя встать с кровати, почувствовала, что падает. Ее охватил ужас.

О нет! Ребенок!..

Стремительным движением Ник подхватил ее, опрокинул на матрац и выругался.

Несколько секунд Эмили лежала не шевелясь, прислушиваясь к биению сердца и ругательствам мужа. Но когда он чертыхнулся в пятый раз, она решила, что довольно.

– Замолчи! – Она приподнялась на кровати. – Не смей ругаться при моем ребенке.

– Это ведь и мой ребенок!

Чей-то смех заставил их обоих вздрогнуть. У двери стояла доктор Уэскотт.

– Хороший рывок, Ник. Я вижу, вы приходите в норму.

– Со мной все в порядке. – Он скрестил руки на груди и посмотрел на Эмили. – А что до того, что я не могу вспомнить свое имя, так, наверное, жена довела меня до этого.

– Ничего подобного. Ты упал с крыши.

Доктор снова рассмеялась.

– Вы оба хороши. Думаю, ваш брак действительно был заключен на небесах.

– Спасибо на добром слове, – пробормотала Эмили.

В этот момент она была готова задушить Пейдж Уэскотт. Надо было сто раз подумать, прежде чем выбрать доктором школьную подругу. Хотя, конечно, кто мог предугадать, что Ник упадет с крыши и потеряет память!

Эмили откинула волосы со лба, не обращая никакого внимания на Ника, который только выиграл от своей проклятой амнезии.

– С тобой все в порядке, Ангел мой? – спросил он.

– Господи, – вздохнула она. – Ты меня спрашиваешь об этом уже десятый раз.

Он сердито взглянул на нее.

– И буду спрашивать. Ты-то помнишь, кто я? Твой муж! Если я потерял память, это не значит, что я не должен заботиться о тебе или о ребенке.

Эмили, устыдившись, закусила губу. Ник ведь немного не в себе. Он потерял память и считает, что у него есть жена, а подробностей своего необычного брака, естественно, не помнит. Вот такая неразбериха.

– Он прав. Давай я осмотрю тебя еще разок, – произнесла Пейдж, по-прежнему стоявшая у двери. – А что касается Ника, то он должен пройти полное обследование.

– Я чувствую себя хорошо, доктор, – вмешался Ник.

– Ну и прекрасно. Но вам все равно придется побыть здесь еще некоторое время, чтобы мы могли в этом убедиться. – Врач посмотрела на Эмили, лежавшую на кровати. – Идешь?

– Иду, – проговорила Эмили. Она осторожно спустила ноги на пол и получила ласковый шлепок по попе от своего «мужа». Эмили в ответ только сверкнула на него глазами. Потерял он память или нет, все же руки распускать совершенно ни к чему.

Улыбаясь, Ник посмотрел вслед уходящим женщинам, а затем уставился в больничное окно.

Николас Карлтон.

Ник.

Он еще и еще раз повторял про себя это имя, отчего... оно не становилось более привычным.

Ник. Меня зовут Николас Карлтон.

За короткий промежуток времени он узнал несколько фактов своей забывшейся жизни. И большинство из них были довольно приятными. Некоторые, может, и не очень... Ну что ж, посмотрим.

Жена? Эмили Карлтон. Восхитительная женщина. Беременная. Это очевидная положительная сторона его жизни. Пусть характер у нее не совсем ангельский, но остальные качества Эмили выше всяких похвал.

Карьера? Гражданский инженер, сейчас в отпуске. Тоже неплохо.

Дом? Наверное, в этом доме протекает крыша – или же он свалился, потому что прочищал водосточные трубы. Так что с домом полной ясности нет. Но если он живет в этом доме вместе с Эмили, то дом не может быть совсем уж плох. Он уже понял, что присутствие Эмили скрасит любое место.

Характер? Гмм. Нахмурившись, он заерзал на кровати. Ему не понравилось, с каким удивлением его жена восприняла комплименты и как она была уверена в том, что он над ней просто подшучивает. А как она сказала про ребенка: «Не смей ругаться при моем ребенке».

Не при «нашем» ребенке, а при «моем»...

Что это значит... если значит что-то? Может быть, в их браке есть какие-то проблемы?

Тревога пронзила его и без того больную голову. Не надо было так дразнить Эмили. Хотя он не признавался в этом себе, но прекрасно понимал, что как бы стоит на краю пропасти, одинокий и потерянный, окруженный беспросветной темнотой. Ощущение было ужасным. И вел он себя глупо, из-за него Эмили чуть не упала с кровати.

Чувство отвращения к самому себе при этом воспоминании заставило его отвернуться к стене. Он так и не узнал, кем на самом деле является. Единственное, в чем он не сомневался, так это в том, что Эмили с любовью ждет их ребенка.

И, конечно же, это должно означать, что она хотя бы немного любит и его.

Ведь так?

– Со мной будет все в порядке, – произнесла Эмили, вылезая из джипа и благодаря помощника шерифа.

– Уверен, что Ник скоро все вспомнит. Звоните, если у вас возникнут еще какие-нибудь проблемы. – Хэнк Макаллистер приподнял шляпу.

Эмили вздохнула. Все относились к ней по-доброму. Больница была превосходной. Сестры то и дело уговаривали ее поесть. Хэнк, старый институтский приятель Ника и ее брата, приехал за ней на своей машине, чтобы отвезти домой. Больше обратиться было не к кому. Большинство друзей уехали в отпуск, родители жили в Аризоне. Сестры и младший брат помочь не могут, а старший брат борется с лесными пожарами где-то в Вайоминге или Монтане... А может быть, в Айдахо.

Совершенно без сил Эмили добрела до гостиной и опустилась на диван.

До сих пор она переносила беременность довольно легко: не было утреннего токсикоза, болей или гормональных сдвигов. Никакого страха перед родами тоже не было. Можно сказать, она наслаждалась своим состоянием.

Тишину в доме нарушало только тиканье каминных часов и капающая вода из крана, который Ник собирался починить после ремонта крыши.

Ник... Эмили свернулась клубочком и разрыдалась.

– Как же это произошло? – простонала она, уткнувшись в подушки.

Все было так хорошо. Она собиралась родить. Ей всегда хотелось иметь детей, и Ник в качестве отца ее вполне устраивал. Конечно, чтобы привыкнуть к подобной мысли, потребовалось определенное время, но зато потом все устроилось как нельзя лучше.

Официальное замужество ничего в их жизни не изменило. Она брала его почту, платила по его счетам, когда он уезжал из города. А уезжал он часто. Ник консультировал проекты во многих странах мира. Когда же возвращался, то, как правило, питался у нее. Мало того, с виноватым видом подсовывал ей накопившуюся стирку. Так что все шло, как и раньше.

А вот теперь у нее не просто муж, а муж с амнезией. Даже хуже того – влюбленный муж с амнезией, который понятия не имеет, что они только друзья. Но самое ужасное – это то, что она откликалась на его чувства. Безудержно. Страстно. Таяла, как шоколад, в его руках. И как теперь им быть просто друзьями?

Ммуурр!

Открыв глаза, она увидела прямо перед собой кошачью мордочку.

– Ой, Гизи, привет! – Шершавый язычок слизал слезы с ее щек. Она подвинулась, чтобы огромный черно-белый кот смог улечься рядом. Его урчание успокаивало, и она притянула его к себе поближе. – Нам придется здесь кое-что переустроить. Надо сделать так, чтобы было похоже, что Ник здесь живет, – прошептала она. – Пейдж утверждает, что его сейчас нельзя расстраивать и говорить ему правду.

Эмили улеглась поудобнее, надеясь вздремнуть. Гизи недовольно взглянул на нее, и она почесала у него за ушком. Потом постаралась расслабиться. Но прошел час, а заснуть ей так и не удалось, несмотря на сильную усталость.

Проклятье!

Было пять часов вечера. Прошло меньше восьми часов, как Ник упал с крыши. А кажется, что целая вечность... Вся жизнь ее изменилась за эти часы. Теперь ей придется играть роль заботливой, любящей жены. Заботливой!.. Если бы от нее требовалось только это!

Гизи привольно раскинулся рядом и уперся в нее лбом. Она вздохнула.

– Какой ты огромный! Когда приедет Ник, ты уже не сможешь спать на кровати. Места не хватит.

Эмили замерла, вникнув в смысл только что сказанных ею самою слов. «Места не хватит». Потом она неуклюже сползла с дивана.

– И что это я говорю?! – произнесла она в недоумении. – Я не буду спать вместе с Ником. Он потерял память, он сексуально озабочен, но это совершенно не значит, что я должна становиться в ряд с его многочисленными поклонницами. Ни за что. Только не я. Я буду получать его почту, стирать его белье. Но горизонтальное положение?.. Исключено! И неважно, женаты мы или нет.

Гизи не моргая смотрел на нее, видимо, он считал, что в его обычно уравновешенную хозяйку вселился бес.

Эмили ходила взад и вперед по комнате, отчаянно жестикулируя.

– Надо сразу дать понять это Нику. Он сам будет мне благодарен, когда к нему вернется память. Ведь в действительности он и не хочет заниматься со мной любовью. У него просто обычная реакция человека, чуть не лишившегося жизни. Примитивный инстинкт. Вот и все. Ко мне это не имеет никакого отношения. – Она взглянула в зеркало над камином и снова разрыдалась. – Я толстая. Я ношу его ребенка, и Ник не может на самом деле хотеть меня... ведь я толстая.

Минут десять она рыдала, потом двадцать минут принимала душ, потом целый час ругала себя на все лады – прежде чем к ней вернулась способность соображать. Она вспомнила, что ей надо переодеться и ехать в больницу – навестить Ника.

Расчесывая волосы, Эмили бормотала себе под нос:

– Подумаешь, толстая! Я толстая, потому что беременная. Ради такого дела можно и поправиться... Надо носить специальное платье для беременных, чтобы сразу было понятно, что у меня скоро будет ребенок.

И все-таки отражение в зеркале ничем ее не порадовало. Ник наверняка подумает, что она, вернувшись домой, плакала не переставая. Но ведь все дело в гормонах, которые так меняют лицо во второй половине беременности.

Тем не менее Эмили отправилась в больницу освеженная, прекрасно одетая и полностью владея собой. Пейдж Уэскотт встретила ее в вестибюле и предупредила:

– Память к нему еще не вернулась.

– Черт возьми! Кто-нибудь может рассказать ему всю правду. Лучше нам самим сделать это, – заявила Эмили.

– Ну да, кто это ему расскажет? Кто знает, что у тебя было искусственное оплодотворение? Или – что Ник не играет никакой роли в твоей личной жизни и что у вас фиктивный брак?

– Он мог рассказать своим друзьям...

Пейдж только хмыкнула.

– Ник – настоящий мужчина. Очень сомневаюсь, чтобы он рассказал кому-то о том, как вы зачали этого ребенка. Раз все считают, что он отец, значит, он не рассказывал подробностей. А ты сама как думаешь?

Эмили ясно представила себе смущенное лицо Ника. Хороший парень с наклонностями неандертальца. Абсолютный примитив. Вероятность того, что он мог кому-то рассказать об их визите к гинекологу, так же мала, как и его способность, например, ограбить банк.

Сама она никому не доверила правду. Слишком уж маленьким был их городок Крокетт, штат Вашингтон, и слишком уж много там было болтливых языков. После замужества она взяла фамилию Ника. Во-первых, она больше не собиралась выходить замуж, а во-вторых, решила, что так будет лучше для их ребенка.

– Ну? – настаивала Пейдж.

– Я... тоже так думаю, – неохотно согласилась Эмили. – Вот только, боюсь, не смогу вечно притворяться. Но если я буду все время отталкивать его, то вдруг это отрицательно скажется на его состоянии? А если он все вспомнит, то вполне может умереть. Очнется и подумает: «Я целовал Эмили. А ведь я знал ее восьмилетней худышкой со жвачкой за щекой».

Пейдж покачала головой.

– Вот что делают гормоны, – посетовала она. – Послушай, я, конечно, не эксперт в области амнезии, но я знаю Ника. И ты его знаешь. Он весь как на ладони. И что происходит с его памятью, сразу становится очевидным.

– Ну и что?

– А то, – терпеливо заговорила врач, – что тебе следует вести себя с ним как всегда – спорь, поддразнивай его, делай что хочешь... только ничего не объясняй. Ник ухватился за свое положение женатого человека, как утопающий хватается за соломинку. И при сложившихся обстоятельствах его трудно обвинять. Не волнуйся, он скоро все вспомнит.

– Когда это может произойти?

– Много времени не потребуется. Мне кажется, у него так называемая «выборочная амнезия». Ведь повреждений на теле было мало, так что потеря памяти вызвана, скорее всего, каким-то эмоциональным конфликтом.

Эмили непонимающе посмотрела на нее. Чтобы у Ника Карлтона был эмоциональный конфликт? Интересно.

– Пока ты для него единственный якорь, – продолжала Пейдж серьезным тоном. – Ведь вы дружите с детства. Не думаю, чтобы у него был кто-то ближе тебя. В таких случаях лечение очень простое: поместить больного в знакомую обстановку, напомнить ему о прошлой жизни – и память вернется. Из твоих слов я поняла, что в твоем доме он проводит больше времени, чем в своей квартире в городе.

– Но дело в том, что он думает, будто мы... и в самом деле женаты. Я имею в виду, Ник... он никогда раньше так меня не целовал, – покраснев, сказала Эмили.

– По тому, что я успела заметить, ему давно пора было это сделать. – Пейдж похлопала ее на прощанье по руке и удалилась на пост.

– Храни меня Бог от свах, – прошептала Эмили. Она открыла дверь в палату Ника, смущенно улыбаясь и оправляя легкий сарафан.

Ник поднялся со стула, явно радуясь ее приходу.

– Привет, Ангел. Я не думал, что ты придешь.

– Ну что ты, я бы обязательно пришла. Как твоя голова?

– Пустая, – откровенно признался он. – Точнее, в ней будто какая-то огромная стена, за которую мне никак не удается заглянуть.

– Как мне тебя жаль!

Он скривился. Черт, он ведет себя подобно медведю со сломанной лапой. А ведь это его жена. Счастье, что она у него есть. Гораздо хуже, если о тебе некому позаботиться.

– Ангел, а как насчет моих родственников? Если ты им ничего не говорила, то и не надо пока. Скоро память вернется ко мне, а значит, незачем их зря расстраивать.

У нее в глазах отразился такой испуг, что он невольно подался вперед.

– Ангел мой, что случилось?

– Ничего. Просто... у тебя нет родственников. – Ее голос дрожал, и она избегала смотреть на него.

– Неправда. У меня есть ты и ребенок. Инстинктивно Эмили прижала руку к животу. Ник подошел к ней. Старый друг из пожарной охраны прислал ему пижаму, так что он мог теперь не стесняясь ходить перед ней. Эмили задрожала, когда он обнял ее за талию и повел к кровати.

– Хочешь что-нибудь сказать? – спросил он, усаживаясь на кровати рядом с ней. – Я не жду ничего плохого, ведь ты говорила, что мы практически выросли вместе.

– Да.

Эмили разглаживала ткань сарафана. Он был хорошенький и очень женственный, открывал ее красивые гладкие плечи. Живот скрадывали складки, впрочем, Ник не имел ничего против ее округлившегося живота. Будущий ребенок позволял ему ощущать себя живым, полным сил. Настоящим мужчиной.

Он взял ее руки в свои, а потом прижал их к ее животу.

– Итак?

– Мы выросли здесь, в Крокетте, – прошептала Эмили, все еще не поднимая головы. – Твои родители умерли, и ты воспитывался у приемных родителей рядом с нашим домом.

– А твоя семья?..

– У меня есть родители, братья и сестры. – Она искоса посмотрела на него. – Ты очень дружил с моим старшим братом. Практически ты жил вместе с нами.

– А что касается моих приемных родителей – мы были близки? Я навещал их потом? – Видя, что Эмили не отвечает, он поцеловал ее в шею. – Не надо щадить меня, Ангел. Я должен знать правду.

– Они неплохо к тебе относились, – прошептала Эмили. – Ты был накормлен, обут и одет.

И это все. Нику не требовалось продолжения, он уже обо всем догадался сам. Любовь и ласку в детстве он получал только от Эмили и ее семьи. Неудивительно, что впоследствии он влюбился в Эмили.

– Мы никогда не говорили с тобой об этом, – сказала она, наконец подняв голову. – Тебе не нравится разговаривать о подобных вещах.

«Тебе не нравится разговаривать о подобных вещах»... Вот так. Еще один вопрос к самому себе в растущем списке. Но совершенно очевидно, что Эмили он доверял. Она была его женой. И наверняка принадлежит к тому типу женщин, которые предпочитают тесные отношения с мужем. Но ведь брак всегда предполагает тесные отношения, не так ли?

Шумный вздох Эмили привлек его внимание.

– Что такое? Что-нибудь случилось?

– Ты почувствовал? – взволнованно спросила она. – Ребенок пошевелился. – Она изогнулась, чтобы дать ему ощутить обеими руками движение в ее животе. – Я в первый раз почувствовала, как он шевелится.

Ник действительно ощутил под ладонями слабое движение. Знак растущей жизни.

– Правда чудесно? – спрашивала Эмили, у которой из глаз катились слезы.

Не зная, что ему лучше всего сделать в такой момент, он прижал ее к себе. Он не понимал причины ее слез – она плакала из-за несчастного случая с ним или от радости ожидания ребенка? Вроде его жена не похожа на слезливую размазню.

– Все в порядке, – успокаивал он ее.

– Черт, – она еще раз всхлипнула, – это все гормоны. Действуют на психику, причем до сегодняшнего дня все было хорошо.

– Понимаю.

– Я вообще никогда не плачу, – сказала она, упрямо вскидывая подбородок.

– Это я знаю. – Ник вытер ее мокрые щеки, и она слабо улыбнулась в ответ. Господи, какая она была желанная. Он даже не успел подумать, как уже целовал ее.

Было даже лучше, чем в первый раз. Она была мягкой и нежной, все еще дрожащей от возбуждения. Потом она застонала и притянула его к себе. Он совсем забыл, что они находятся в больнице, когда услышал чье-то покашливание.

– Ник... Эмили?

Он чуть было не выругался, но вовремя вспомнил, что Эмили не позволяет ругаться при ребенке. Видимо, она верила в возможность психологического воздействия на младенца в утробе матери. При этой мысли Ник совершенно растерялся – значит, он в состоянии вспомнить о таких сложных вещах, а о собственной жене ничего толком вспомнить не может?

– Какое у вас плотное расписание, док, – простонал он, с сожалением в последний раз целуя Эмили в губы. – Когда, наконец, я выберусь из этой тюрьмы?

Пейдж Уэскотт пожала плечами, с улыбкой наблюдая за тем, как Эмили смущенно оправляет платье.

– Мы вызвали специалиста из Сиэтла для консультации, но думаю, что вы сможете уехать завтра или послезавтра.

– А как насчет того, чтобы уехать прямо сейчас, а потом вернуться? – предложил Ник, поглаживая почти обнаженное плечо Эмили. – Уеду вечером, а утром вернусь, честное слово.

Казалось, Пейдж заколебалась, и Эмили возмущенно посмотрела на нее.

– Я... думаю, что... нет, так не пойдет. Вы не подготовлены для обследования.

– Ник, я тоже собиралась поговорить с тобой на эту тему, – вмешалась Эмили. – Я считаю, что...

– Минутку. – Нахмурившись, Ник провел пальцем по безымянному пальцу ее левой руки. Обручального кольца не было. – Где твое кольцо?

– Ну... дома. Я его сняла, потому что пекла печенье. – Эмили была готова умереть. Ведь никакого кольца не было вообще. Ник хотел купить ей его, но, учитывая обстоятельства, ей это показалось глупым.

– Ты его сняла?

Внимательно посмотрев на него, Эмили так и не смогла понять, что выражало его лицо. Упрек? Неуверенность? Эмили решила перейти в нападение.

– Да. А что такого? Ты же не носишь свое.

Ник взглянул на свою руку, все еще хмурясь. Потом сжал пальцы в кулак.

– Верно. Но так не пойдет. Сколько времени мы уже женаты?

У Эмили забилось сердце. Странно было слышать этот вопрос от Ника.

– Немногим больше пяти месяцев.

Пять месяцев? Ник даже присвистнул от приятного удивления.

– А мы зря время не теряли. Ты забеременела прямо сразу же.

– Да, сегодня 21 августа, а ребенок должен появиться 30 декабря, – вмешалась Пейдж.

Ник вздохнул.

– Не надо без конца напоминать мне, какое сегодня число. – Он повернулся к жене и пожал плечами. – Они все время напоминают мне дату и название нашего города. Наверное, док достала старый учебник психологии и ставит на мне свои опыты. – Он еще раз нежно провел рукой по спине Эмили.

– Вам и так повезло, – парировала Пейдж. – Каких-нибудь сто лет назад мы просто трахнули бы вас еще разок по голове, вот и все лечение. – Она взглянула на Эмили. – Забыла сказать тебе, чтобы ты еще раз заглянула ко мне в кабинет перед тем, как уйдешь. Все-таки ты пережила немалый стресс – надо бы тебе попринимать витамины несколько дней.

После ухода врача Ник многозначительно покачал головой. Больница ему уже до смерти надоела. Хотя ввиду потери памяти сравнить ее с чем-нибудь другим он не мог.

– Ник... нам надо поговорить, – сказала Эмили. И прежде, чем он успел удержать ее, отошла на безопасное расстояние.

– Ладно. А о чем?

Эмили поджала губы, соображая, как лучше сказать Нику, что они будут спать отдельно, независимо от того, когда он вернется домой.

– Мне кажется, что нам следует исключить интимные отношения. По крайней мере на ближайшее время, – быстро произнесла она. – Так будет лучше... для нас обоих. А ты что скажешь? – спросила она и вся сжалась, задав этот вопрос. Она же совсем не собиралась предоставлять ему право выбора! – Понимаешь, – продолжала она, – я сейчас в таком положении, что близость... – Краска залила ее лицо. – Мне это трудно, и потом, желудок... И вообще, мне кажется, незачем торопиться. Надо, чтобы жизнь вернулась в нормальное русло.

Он облокотился на руку, его лицо не выражало никаких чувств.

– Ник?

– Хорошо. После все решим, – согласился он спокойно. Слишком спокойно. – Тебе пришлось пережить не меньше, чем мне. А может, даже и больше. – Потом он улыбнулся жаркой, чувственной улыбкой. И от этой улыбки сразу стало ясно, что он просто подшучивает над своей чересчур эмоциональной беременной женой. – Не волнуйся, я буду в полном порядке, как только мы вернемся домой, Ангел.

Никакой я не ангел, я просто пытаюсь спасти тебя от жуткого потрясения, мысленно прокричала она ему в ответ. Но даже этот молчаливый протест не смог остановить жаркой волны, захлестнувшей все ее существо.

Эмили не могла в это поверить! Она знала Ника больше двадцати пяти лет и просто не моглаиспытывать к нему такое. Годами она высмеивала его за маленькую черную записную книжку, которую он вел, и за всех его женщин.

– Сама подумай, – продолжал тем временем Ник, – ты чувствуешь себя неловко оттого, что я не могу вспомнить о нашей семейной жизни. Готов поспорить, что ты воспринимаешь это как своего рода измену, хотя я-то хочу заниматься любовью только со своей собственной женой.

Она рот раскрыла. Так! Время последовать совету Пейдж. Пора вести себя как обычно. Ведь, если бы с Ником было все в порядке, она бы не позволила, чтобы последнее слово оставалось за ним, да еще такое слово!

– Мне кажется, это называется бредом, дорогой.

Ладно, подумал Ник, пусть я был не прав. Но почему же Эмили отстраняется от меня? Он почувствовал ужасную усталость от необходимости размышлять над всеми этими странными взглядами, неловкими паузами, прелюбопытными замечаниями. Все равно не исключено, что у них замечательный брак и нет никаких серьезных проблем. Он должен в это верить. Черт возьми, ему нужно в это верить!

Хотя... раз он не помнит, какие у них были взаимоотношения, она может опасаться того, как он поведет себя дальше. Действительно, он как бы заставляет ее вступить в интимные отношения с незнакомым человеком.

– И кстати... – Эмили скрестила руки на груди, – мне совершенно не нравится, когда ты вот так снисходишь до меня. Сейчас же прекрати это!

Эмили очень мила, подумал он, и в то же время язвительна. Но он подозревал, что за язвительностью кроется ранимость и встревоженность. Именно поэтому Эмили перешла к круговой обороне.

– Ну так воспользуйся возможностью продемонстрировать мне мои недостатки и исправить их, – предложил он.

Эмили хотелось запустить в него чем-нибудь. И все-таки дело было не в нем. Дело было в ней самой. Его еще можно было извинить, ведь он не помнил о том, что их связывают только дружеские отношения. Ее же извинить нельзя. Она желала, чтобы он целовал ее.

– Мне... мне надо идти к Пейдж, – пробормотала она, вставая и направляясь к двери.

Ник застыл.

– Что-то не так?

– Не так? Н-ничего. – Она потерла рукой шею. – Все в порядке. Просто гормоны.

– Подожди. – Ник поймал ее у самой двери. – Извини, я не хотел тебя обидеть. Я отдал бы все на свете, чтобы как-то помочь тебе. Но ты ведь знаешь об этом, правда?

Сердце Эмили гулко забилось. У него были такие искренние глаза, такие любящие... наполненные такой страстью, что ей захотелось раствориться в них. Но ей нельзя его хотеть! Их дружба и так в опасности. Когда он все вспомнит... Разве смогут они восстановить их дружбу?

Она постаралась побыстрее уйти. И ворвалась в кабинет Пейдж, переполненная негодованием.

– Большое тебе спасибо, – начала она с порога.

Пейдж откинулась в кресле и скрестила руки.

– Это не я привела его к амнезии.

– Зато ты посоветовала мне, чтобы я вела себя с ним как жена.

– Ты и есть ему жена.

– Формально.

– Ты официально подписывала документы в больнице. Когда ты вызывала «скорую помощь», ты сказала, что твой муж упал с крыши. Ты заверяла где только могла, что являешься женой этого человека. – Голос подруги не допускал возражений.

Эмили, как бы ища опоры, прижалась спиной к книжному шкафу, набитому медицинской литературой.

– Но что же мне делать? Как выбраться из этой ситуации?

Выражение лица Пейдж смягчилось, наполнилось состраданием и пониманием... и немного – озорством.

– Я не знаю. Но зато я поняла, каким он может быть нежным. Ты уверена, что хочешь, чтобы вернулся прежний Ник?