Текст книги "Прекрасная колдунья"
Автор книги: Джулиана Гарнетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Джулиана Гарнетт
Прекрасная колдунья
Глава ПЕРВАЯ
Англия, 1192 год
– Ты слышал? Что это?..
Ехавший справа от Рональда рыцарь остановился, натянув поводья своего скакуна и бросил опасливый взгляд в чащу леса. Этот слабый звук, похожий на перезвон бубенчиков, мог и померещиться в лесной тишине. Рональд не был уверен, что действительно его слышал. Он снял с головы шлем, чтобы еще раз вслушаться, и последний закатный луч солнца высветлил его белокурые волосы, слипшиеся на лбу от пота. Серые глаза Рона сузились, когда он настороженно оглядел дорогу и густую чащу вокруг.
Вечерний туман, седыми клочьями стелющийся по земле, уже начал заволакивать кустарник перед ними, а спутанные ветви вековых дубов, словно сводчатый готический потолок, закрывали небо над головой.
Но вокруг никого не было. Слышался только приглушенный стук копыт о мягкую землю да звяканье железных удил.
– Ты слышал, Рон? – закованный в доспехи рыцарь наклонился к нему.
– Тебе почудилось, Брайен. Это просто ветер шумит.
– Нет, что-то еще… Что-то странное, похожее на колокольчики… Колокольчики лесных фей! – сказал Брайен, беспокойно оглядываясь вокруг. – Не нравится мне это место!..
Он явно перепугался: вжал голову в плечи и крепко вцепился руками в поводья. Конь его нервно переступал копытами и фыркал, задрав кверху морду.
Опасаясь, что мысль о лесных духах или феях посетит и остальных его людей, Рон выпрямился в седле и громко сказал:
– Что за глупости! Это просто звякают камешки о подковы наших коней.
Но лицо Брайена под забралом шлема побледнело еще больше.
– Пресвятая дева! – крестясь, пробормотал он. – Лучше бы нам было переждать на каком-нибудь постоялом дворе. Ведь сегодня канун первого мая, Праздника костров! Да и сумерки – самое время для нечистой силы.
Несколько всадников, стоявших поблизости, начали тревожно перешептываться. Проклиная про себя суеверного Брайена, Рон снял шлем, вытер пот со лба и бросил на друга насмешливый взгляд.
– Ты что, ребенок, чтобы бояться ведьм и верить во все эти сказки, сэр Брайен?
Кто-то из солдат-уэльсцев засмеялся, хотя смех и прозвучал несколько натужно. А Рон снова надел шлем и покачал головой.
– Лесные духи не помешают нам. У них свои дела, а у нас свои.
Его шутка не подействовала.
– У нас в Ирландии, – мрачно заметил Брайен, – люди думают по-другому. Бывали случаи, когда лесные духи утаскивали людей к себе в чащу.
– Ну еще бы! – с ухмылкой возразил Рон. – Очень подходящая история для рассерженной женушки, которая допытывается, где это муж пропадал всю ночь. На лесных духов все можно свалить.
– Напрасно гогочете, – сердито сказал Брайен, когда несколько человек засмеялись, услышав эти слова. Он затравленно огляделся вокруг, его спутанные рыжие волосы выбились из-под забрала и упали на глаза. – Лучше вернуться назад в деревню, говорю вам! Там сейчас установили уже майское дерево[1]1
Шест, украшенный цветами и лентами, вокруг которого разворачивается Праздник костров в первый день мая. (Прим. пер.)
[Закрыть] и вовсю пируют и веселятся.
– А главное – полно хорошеньких девушек, с которыми можно славно позабавиться, заблудившись в лесу. – Рон понимал, что, только продолжая шутить, можно остановить панику. – Однако если мы задержимся, то не поспеем в Ковентри вовремя. А этого я не могу допустить.
Впрочем, скоро ему самому стало не по себе: лошадь Брайена внезапно испуганно заржала и встала на дыбы, забив в воздухе копытами. Она попятилась в густые колючие заросли боярышника, и Брайен выругался, осаживая ее.
Другие лошади тоже начали пятиться, брыкаться и ржать. А когда его собственный жеребец вдруг вскинул голову и тревожно заржал, Рон выхватил меч и с тревогой огляделся по сторонам. Он многие годы провел в седле и привык доверять инстинкту своего боевого коня.
Кто-то из рыцарей изрыгал проклятья, кто-то пытался успокоить лошадь, чтобы не быть выброшенным из седла, и вдруг один из них издал резкий сдавленный крик.
Рон поднял взгляд, и волосы шевельнулись у него на голове еще прежде, чем он успел разглядеть, что так напугало лошадей. Впереди, на дороге, вырисовывалась неподвижная фигура, окутанная клочьями тумана, словно только что выросшая из-под земли. Темно-пурпурные складки свободного одеяния скрывали тело, а низко надвинутый остроконечный капюшон закрывал голову и лицо. Это зловещее видение возникло так неожиданно, что Рон невольно осенил себя крестным знамением.
Внезапно раздался легкий заливистый смех, похожий на девичий, и Рон рассердился на себя за то, что поддался общему страху.
– Прочь с дороги! – властно приказал он, но фигура лишь слегка шевельнулась, и уже знакомый загадочный звук, похожий на легкий звон бубенчиков, сопровождал это движение.
– Во имя отца и сына… – забормотал в испуге Брайен. – Господи всемогущий и Пресвятая дева Мария!..
Рон поднял меч, и его смертоносное лезвие тускло блеснуло в вечернем свете.
– Ты что, не слышишь меня? – требовательно спросил он это странное существо, так смело вставшее у него на пути.
И снова в ответ послышался легкий смех. Он сжал зубы и наклонился вперед, пытаясь разглядеть лицо под капюшоном, но видел только расплывчатое пятно.
– …Прости, Господи, за то, что я в помыслах и делом много грешил, – скороговоркой бормотал рядом Брайен.
Хватит! Если не прекратить это сейчас же, то его люди с перепугу бросятся врассыпную, как зайцы. Рон тронул коленями своего коня, побуждая его двинуться вперед, но Турок лишь нервозно перебирал ногами и всхрапывал, не трогаясь с места. Крупная дрожь пробегала по его лоснящимся черным бокам.
Существо на дороге шевельнулось: медленно поднялась одна рука. Маленькая кисть была едва заметна в складках широкого, с зеленой подкладкой рукава, но никакого оружия в ней не было. Крошечные бубенчики опять зазвенели на ветру, а из-под низко надвинутого капюшона послышались какие-то непонятные слова, произносимые мягким голосом. Казалось, загадочное существо разговаривает с его жеребцом, заклиная животное успокоиться.
Злость все больше овладевала Роном.
– Прочь с дороги, или я раздавлю тебя! – резко бросил он.
Но его гневный тон явно не произвел ни малейшего впечатления: смешок прозвучал вслед за этим приказом, вместо того чтобы убежать, фигура в накидке плавно двинулась к нему. Черт! Да это же женщина, понял вдруг Рон. И притом весьма грациозная: казалось, фея неслышно скользит по траве. Туман стелился у нее в ногах, обвивая это привидение призрачными лентами.
Никто из его людей не шелохнулся; все напряженно смотрели на него. В лесу стояла абсолютная тишина: был слышен только этот волшебный звон невидимых бубенчиков. Продолжая злиться на себя за этот не до конца еще прошедший страх, Рон резко выпрямился, глядя на закутанную в пурпур фигуру, приближавшуюся к нему.
Грациозным жестом она откинула назад свой капюшон, и Рон невольно вздрогнул, увидев ее лицо.
Да, это была женщина, вернее – молодая девушка, и она была прекрасна. Хрупкая, словно фея, и нежная, точно лунный свет на темной воде, она молча смотрела на него. Роскошные волосы, блестящие и черные, словно вороново крыло, обрамляли ее смуглое лицо, падая на хрупкие плечи; а глаза были темны и глубоки, как ночь. Она смотрела прямо на него, и Рон не мог отвести взгляда от этих глубоких и загадочных глаз.
Казалось, уже целые часы смотрел он ей в лицо, хотя на самом деле прошло всего лишь несколько мгновений. Наконец девушка прервала молчание.
– Приветствую тебя, доблестный рыцарь, – сказала она, обращаясь к нему по-французски. – Я лишь хотела предупредить тебя, что мост впереди разрушен – его смыло водой. Я подумала, что тебе лучше заранее узнать об этом.
– Спасибо за предупреждение. – Рон слегка откашлялся и вложил меч обратно в ножны. – Но ты подвергла себя опасности, стоя у нас на дороге! Мы не очень тебя напугали?
Девушка усмехнулась и отрицательно покачала головой. От этого движения ее длинные черные волосы упали с плеч, закрывая грудь до самой талии блестящей черной волной.
– Нет, храбрый рыцарь, я не испугалась. А вы?
– Мы? При виде девушки? За кого ты нас принимаешь?
– Как знать: может быть, вы, как и многие здесь, боитесь лесных духов и фей? Тем более в ночь накануне Праздника костров…
Она сделала шаг в сторону, готовая в любой момент спрятаться за клочья тумана, который окутывал ее, словно дым. Насмешливая улыбка заиграла на красивых губах.
– Не хватало еще, чтобы королевские рыцари испугались простой девушки на лесной дороге! – нахмурившись, воскликнул Рон.
– О, да, – с иронией ответила она. – Тем более если английские рыцари такие же храбрые и доблестные, как их король. Я слышала, что Ричард сражается даже с детьми…
На это трудно было возразить, но такие речи не понравились Рону.
– Ты враг Ричарда? – недовольно спросил он.
Тонкий закатный луч, невесть откуда пробившийся в сумерках сквозь густую листву, упал на лицо девушки. И тут произошло нечто необъяснимое. Она властно взмахнула рукой, и луч исчез с ее лица, словно по приказу.
– Спаси и помилуй… – снова забормотал Брайен, увидев это, а Рон, повернувшись, бросил на него уничтожающий взгляд.
Когда он снова посмотрел вперед, девушка уже исчезла в цветущих кустах старого боярышника. Лишь снежно-белые лепестки цветов нежно подрагивали, обнаруживая ее присутствие, но голос прозвучал громко и отчетливо.
– У меня нет врагов. И я не боюсь никого из людей.
Рон удивленно поднял брови.
– Эй, куда вы? – растерянно окликнул он девушку. – Опасно оставаться одной в ночном лесу!
Легкий порыв ветра донес ее удаляющийся смех. А запах боярышника смешался с каким-то другим, смутно знакомым, дразнящим ароматом.
Повинуясь какому-то безотчетному порыву, Рон в мгновение ока спешился, чтобы последовать за ней. Но Брайен, преодолевая свой страх, тут же соскочил с коня и бросился следом.
– Нет, Рон, постой! Не ходи за ней! – воскликнул он, хватая Гриффина за плечи. – Она заманит тебя туда, откуда ты уже никогда не вернешься!
Рон нетерпеливо высвободился и махнул рукой.
– Не будь глупцом, Брайен! Это обыкновенная деревенская девушка.
Но, подойдя ближе к гуще деревьев, среди которых скрылась беглянка, он не нашел даже следов ее присутствия. Ни одна сломанная ветка не указывала на то, что она прошла здесь, только смутно знакомый аромат витал вокруг дразнящим напоминанием. Рон тихо выругался. Человек не смог бы исчезнуть подобным образом, растворившись… словно туман.
Брайен подошел сзади, и голос его был хриплым от страха.
– Не знаю, девушка она, ведьма или лесная фея, но она явно владеет каким-то колдовством! Ты заметил, как она исчезла?
– Ну хватит, перестань, – прервал его Рональд, чтобы скрыть свои собственные опасения. – Разумеется, она всего лишь девушка из местных, предупредившая нас, что мост впереди снесло водой. А исчезла потому, что у нее хватило ума не любезничать слишком долго со странствующими рыцарями, от которых, как известно, лучше держаться подальше.
– И все-таки мне это очень не нравится, – угрюмо пробормотал Брайен.
Но Рональд не стал больше спорить с ним.
Сколько ни доказывай, что в мире хватает загадок и без нечистой силы, этого суеверного ирландца не переубедишь.
Сам он давно перестал верить в лесных фей. Но в любом случае непонятно, откуда взялась эта девушка. До деревни, которую они покинули днем, слишком далеко. И небезопасно для молодой девушки бродить по лесу в такой час одной. Но была ли она одна? Что, если это хитрость врагов, которые устроили засаду где-нибудь поблизости? Такое случалось на дорогах, ведущих к Уэльсу.
Люди его сейчас не выглядели храбрецами: достаточно было взглянуть на их бледные вытянутые лица. Необходимо успокоить их, и лучше это сделать еще до того, как отряд двинется дальше: неизвестно, что ждет их впереди.
Рональд вздохнул и повернулся к своим солдатам.
– Тут неподалеку должна быть поляна. Сделаем привал и разведем большой костер в честь наступающего Праздника костров.
Большинство солдат-уэльсцев вздохнули с облегчением: ритуальные костры были призваны отгонять нечистую силу, и Рон надеялся, утром его люди будут свободны от этого суеверного страха, который овладел ими сейчас. Кроме того, хлопоты по устройству лагеря тоже наверняка отвлекут их.
Рука Рона лежала на рукоятке меча, и, задумавшись, он медленным движением наполовину извлек его из ножен. Меч этот был выкован из прочнейшей дамасской стали и много послужил ему на поле брани. Рон добыл его в крестовых походах с королем Ричардом, но и здесь, в Англии, пока что не собирался расставаться с ним.
Он вспомнил о тех далеких, залитых жарким солнцем землях, где неприступные крепости стояли средь пустынных холмов, и вдруг понял, что за интригующий аромат оставила после себя девушка. Это был турецкий жасмин.
– Глупо, очень глупо, – покачав головой, сказала Элспет.
Джина вспыхнула от негодования. Ее маленький подбородок упрямо вздернулся вверх.
– Что глупо? Предупредить их об опасности? Я просто совершила добрый поступок!
– Они могли обидеть тебя. Не очень-то рассчитывай на благородство этих странствующих рыцарей. Особенно по отношению к одиноким девушкам. – Элспет снова покачала головой, отчего тень ее заколебалась на стене пещеры. – Ты слишком надеешься на свой дар, Джина, но даже он не защитит тебя от твоего же безрассудства. Это было глупо!
Джина небрежно пожала плечами и протянула руки к огню, чтобы согреться. Она не хотела, чтобы Элспет догадалась, как взволновала ее эта встреча. А все-таки удивительно, что они так испугались. Это вовсе не входило в ее намерения. Джине просто очень понравился тот высокий стройный красавец, который был среди них главным, и она решила испробовать на нем свой дар.
Но, сосредоточившись на мыслях рыцаря, она натолкнулась на непреодолимую стену: ни невысказанных слов, ни каких-то мысленных образов не передалось ей. К такому Джина не привыкла. Встревоженная, она обратила свой дар на всадников, тесно сгрудившихся за ним, и на нее сразу хлынуло беспорядочное нагромождение их мыслей, образов, каких-то слов на незнакомых языках… Слава Богу, дар не покинул ее, он просто оказался бессилен перед этим светловолосым рыцарем на черном как смоль коне.
Джина была сбита с толку, смущена и даже немного испугана. Вновь и вновь пыталась она прочесть его мысли, но ничего не получалось. Оттого она и стояла так долго на дороге, уставившись на него, пока туман стелился по земле, увлажняя ее накидку… И в тот момент – быстрое и яркое, как вспышка молнии, – мелькнуло объяснение: он как-то связан с тем пророчеством, которое когда-то дано было ей!
Элспет тихо хмыкнула у нее за спиной, и Джина подняла на нее взгляд. Отблески пламени плясали на каменных стенах пещеры. Скрытая за выступом скалы и густым кустарником, она была невидима для тех, кто о ней не знал. Идеальное место для путешественников, ищущих надежного укрытия на ночь. Низкий свод пещеры постепенно повышался в глубину; от неровных каменных стен исходил ощутимый холод, но у костра было тепло.
Встретив неодобрение во взгляде Элспет, Джина попробовала объясниться с ней:
– Это не так глупо, как тебе кажется. Мой дар всегда помогает мне увидеть истинную сущность людей. Светловолосый рыцарь не зол. Я знала это еще до того, как заговорила с ним.
– Но он высокомерен и горд! – проворчала Элспет. – Ты должна была, как Бьяджо, спрятаться вместе со мной.
– Бьяджо убежал с тобой? – удивилась Джина. – Что-то не похоже на него.
Элспет пожала плечами.
– Я не сказала, что он сделал это охотно. Но он-то, по крайней мере, внял моим убеждениям. Что, если бы эти люди схватили тебя…
Она не договорила, но Джине и без того было понятно. Странствующие рыцари стали хуже разбойников и не терзались угрызениями совести, овладев женщиной против ее воли или даже убив ее. Пока Ричард был в своем Крестовом походе, Англия попала в руки его брата, принца Джона. С этим мерзавцем в качестве правителя все насильники и негодяи чувствовали себя свободно.
– И Бьяджо, зная все это, оставил меня на растерзание разбойников? – насмешливо спросила Джина.
Элспет укоризненно посмотрела на нее.
– Он пошел искать тебя, как только обнаружил, что ты не бежишь за нами.
Она опять повернулась к огню, и Джина, словно была свидетельницей их разговора, отчетливо представила себе лицо Бьяджо, недовольное и сердитое, услышала сказанные им перед уходом слова: «Я пойду обратно… я найду ее… не дай Бог она заблудится…» Потом образ Бьяджо исчез из мыслей Элспет, сменившись спокойным созерцанием пламени.
Джина печально вздохнула. Элспет и Бьяджо слишком сильно беспокоились за нее. Но тут ничего не поделаешь. И, по правде говоря, у них частенько бывали причины для этого…
– Надеюсь, Бьяджо будет осторожен, – проговорила она.
Этот молодой итальянец обладал дерзким и безрассудным характером, но сегодня он не вышел вместе с ней на дорогу – и правильно сделал.
Она снова подумала о том белокуром рыцаре, который так высокомерно смотрел на нее с высоты своего коня. Сначала, спрятавшись среди деревьев, они втроем лишь наблюдали за всадниками, остановившимися на лесной дороге, и слушали их разговор. Рыцари разговаривали громко, и Джина поняла, что тот белокурый красавец командует ими. А высокомерное пренебрежение, с которым он отнесся к суеверным речам Брайена, толкнуло ее на озорную проделку. Ей захотелось проверить, так ли уж неуязвим он сам…
Напугать лошадей для Джины не составило труда. Забавно было видеть, как эти закаленные в боях дюжие рыцари, изрыгая проклятья, пытались укротить своих боевых коней. Она не могла удержаться от смеха: все-таки вера в демонов и лесных волшебниц-фей укоренилась в этих людях, желали они признавать это или нет.
Когда озарение посетило ее, их предводитель поднял свой щит, и Джина увидела на его блестящей поверхности фамильный герб. Это был грифон – тот самый знак, который она искала!
Полузакрыв глаза, Джина задумчиво смотрела на вздымающиеся над костром языки пламени. Она не ожидала, что тот, о ком возвещало пророчество, будет так молод. Она представляла себе поседевшего в боях воина, покрытого боевыми шрамами, – свирепого, внушающего страх. А этот походил скорее на благородного рыцаря из песен трубадуров, чем на прошедшего огонь и воду солдата. Но ей не нужен был романтический герой! Ей нужен был опытный, сильный воин: только это принесло бы успех.
Элспет права: было очень глупо стоять посреди лесной дороги перед рассерженным рыцарем, по-дурацки глазея на него. Но она была так поражена, увидев герб на его щите, что совсем потеряла дар речи! Это было как гром среди ясного неба. Он был похож на молодого бога, сошедшего с небес, – светловолосый и прекрасный, как греческий бог, – но не это поразило ее. Она уставилась на него, онемев, с одной только мыслью: он совсем не был похож на человека, которого она так долго и безуспешно искала!
А впрочем… В его благородной осанке, в прекрасных чертах, которые не портил даже шрам на щеке, чувствовался властный характер, видна была прямота в холодных серых глазах и сила в твердом, высокомерно вздернутом подбородке. Но главное – едва она увидела его, казалось, самый воздух замерцал, как бывает во время грозы, когда молния прорежет покрытое тучами небо… Сомнений не оставалось: именно он был тем человеком, о котором возвещало пророчество, – ее спасителем и защитником!
Джина!
Прорвавшись сквозь языки пламени и дым, это невысказанное обращение раньше слов достигло ее сознания. Она отвела взгляд от огня, неохотно встретившись глазами с Элспет. Как обычно, Джина уже знала, о чем та думает, и поняла, что придется все рассказать. Девушка медленно покачала головой, и крошечные бубенчики, нашитые на оторочку ее плаща, зазвенели.
– Элспет, ты знаешь, его разум закрыт для меня. Но это все-таки он, я уверена… Тот, кого возвещало мне предсказание!
Элспет удивленно уставилась на нее, прижав к горлу сухую руку.
– Предсказание… Ах, дитя мое, тебе было всего восемь лет, когда Рина напророчила тебе это. Она была просто сумасшедшей цыганкой, кочевавшей с табором по Италии! Кто знает, можно ли верить этому предсказанию?
– Но я верю! – Джина глубоко вздохнула. – Я не могу не верить! Я так долго искала своего защитника, и вот он явился!
Элспет застонала.
– Да нет же, Джина, он всего лишь бродяга-рыцарь! Он не может быть тем, кого ты ищешь. Ты ведь сказала, что его разум закрыт для тебя. Значит, это не он. Мы еще найдем того, кто обещан. Возможно, когда мы доберемся до моей деревни…
– Это он. Говорю тебе – он! Я уверена в этом. Не спрашивай, откуда я знаю, – я просто чувствую это… Подумай, ведь в пророчестве говорилось о могучем рыцаре, который наполовину лев, наполовину орел.
– Но почему ты уверена, что это он? – Элспет заломила руки. – Ведь твой дар не дает тебе возможности предсказывать будущее…
– Ты не видела его герб, а я разглядела. – Глаза Джины вспыхнули, и она потрясла головой, отгоняя от себя сомнения. – Он носит знак грифона на щите и на плаще. А грифон – это и есть такое существо: наполовину лев, наполовину орел, которое с самого детства является мне во сне. Это он, я знаю! Я не могу ошибаться…
– У него на щите изображение грифона? Но, возможно, это просто знак сюзерена, которому он служит, а не его собственный герб.
– Может быть, но это и неважно. Раз он носит этот знак, значит, это он. Я чувствую, Элспет!
– Ах, пресвятая Мария! – Голос женщины дрогнул. – А что, если ты ошибаешься? Ты же знаешь: твой дар не может спасти тебя от беды.
– Да. Мне это известно. Слишком хорошо. Бывало, что мой дар становился для меня проклятьем, но иногда он помогал мне узнать те истины, которые другим людям были недоступны. Так и сейчас: ведь я не могу уловить мысли рыцаря, которого мы встретили сегодня. А это значит, что он слишком силен, чтобы я могла проникнуть за сверкающую стену света вокруг него, слишком могуч для моего дара. Он – единственный, кто может помочь нам! И я хочу попросить ею об этом, Элспет…
– Боже милостивый! Ты пугаешь меня, дитя. Неужто ты совсем утратила осторожность? – Элспет горестно скрестила руки на своей впалой груди. – Разве можно иметь дело с бродячими рыцарями? Они злые люди, они способны на все! Если уж пророчеству суждено исполниться, это случится само собой. Не ходи к нему, умоляю!
– Но этот рыцарь – совсем другой. – Джина поискала слова, чтобы получше объяснить Элспет. – Не смейся, но когда я смотрю на него, я вижу в нем грифона: человека, который соединяет в себе силу льва и зоркую отвагу орла. Я чувствую, что он и есть тот самый рыцарь, о котором говорила цыганка!
Элспет промолчала, но Джина хорошо знала ее характер и понимала, что спор на этом еще не закончился. По правде говоря, у нее и у самой были сомнения. А что, если Элспет и в самом деле права? Что, если она слишком полагается на свои предчувствия? Но пусть даже так. Все равно это лучше, чем провести свою жизнь в глухой английской деревушке, так далеко от всего, что она любила. Джина согласилась на мольбы Элспет в минуту отчаяния и слабости, и вот теперь они были вблизи той деревни, где родилась Элспет, в конце своего долгого путешествия по всей Европе.
Годы странствий – от блестящих дворцов до жгучих песков пустынь, от мрачных горных вершин к прекрасным плодородным долинам, от морских побережий к дремучим лесам – эти годы подходили к концу. Не все они были чудесными. Бывали и страшные времена, когда их жизнь висела на волоске, когда один только неверный шаг означал для них гибель. Но Джина делала все, чтобы выжить. Она умела действовать на чувства людей, умела, если надо, надевать маску. Она предсказывала будущее на сельских ярмарках, гадала девушкам об их суженых, она скакала на неоседланных лошадях и вызывала восхищение у знатных синьоров – что особенно опасно для юной девушки, – и однажды ей даже пришлось бежать из замка среди ночи. Что и говорить, она бурно провела последние тринадцать лет своей жизни…
Так неужели теперь она должна отказаться от всех своих замыслов?! Неужели должна обречь себя на прозябание?
– Помни, – тихо проговорила Элспет, подойдя и вставая перед огнем, – помни, что ты принцесса! Люди часто делаются алчными и высокомерными в своей жажде власти. Не доверяй никому слишком быстро, дитя мое.
Джина печально скривила губы.
– Принцесса без трона и владений, преследуемая и гонимая! У меня есть деньги, но их недостаточно, чтобы купить себе войско; в моих жилах течет королевская кровь, но нет никакого титула… И все-таки вовсе не обязательно напоминать мне о том, кто я. Вернее – кем я была когда-то… Об этом невозможно забыть.
Ее прежняя жизнь кончилась, внезапно оборванная появлением жестоких убийц Аль-Хамина, которые напали на ее отца и захватили власть в стране. Ее мать, англичанка, славившаяся своей мудростью и красотой, была тоже безжалостно убита. Черные дни, черные воспоминания… Тот наследственный дар, что переходил в их роду от матери к дочери, не смог спасти Эльфреду от смерти. Он только позволил ей укрыть свою дочь и служанку в безопасном месте – но она поплатилась жизнью, чтобы спасти их. Это была прощальная жертва, которую Эльфреда принесла ради любви к своему ребенку. Нет, Джина не позволит, чтобы та жертва пропала напрасно! Не позволит, чтобы убийцы ее родителей ушли от расплаты! И она должна вернуть то, что принадлежит ей по праву. Аль-Хамину не удалось истребить всех наследников Бен-Аль-Фаруха: ведь она еще жива, – она, последняя из них. Но если враги узнают об этом, она тоже умрет.
Поднявшись от огня, Джина сняла свою накидку и отложила в сторону. Царственно-пурпурная с одной стороны и зеленая с другой, эта одежда была изменчива, как она сама, и подходила к любому ее настроению. Пошарив в дорожной сумке у стены, Джина нашла то, что искала. А вернувшись к огню, нацарапала несколько слов на обломке сандалового дерева и положила его в медную курильницу.
– Зачем ты это делаешь? – нахмурившись, спросила Элспет.
Джина подняла взгляд и ответила не сразу.
– Только чтобы проверить предсказание, – наконец сказала она. – Мне нужен еще один знак в доказательство того, что я не ошибаюсь.
Она зажгла сандаловое дерево горящей веточкой из костра, и благоухающий виток дыма поднялся из курильницы. Запрокинув голову, Джина закрыла глаза. Она молилась о мире и покое, которых столько лет была лишена, о том, чтобы ее страна перестала страдать от набегов завоевателей. «Пророчество сбудется! – заклинала она. – Обязательно должно сбыться!» Думая об этом, она смотрела неподвижным взглядом на медную курильницу.
Когда Джина открыла глаза, сандаловое дерево превратилось в золу. И постепенно перед ее мысленным взором возникла родная земля – солнечная и теплая, лежащая в мире и покое. Джина стояла на балконе отцовского дворца, и рядом с ней был рыцарь, которому удалось отвоевать эту страну ради нее.
