Текст книги "Я воевал в Корее
(Записки английского солдата)"

Автор книги: Джулиан Танстолл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Джулиан Танстолл
Я ВОЕВАЛ В КОРЕЕ
Записки английского солдата

Эта книга посвящается Корее и ее народу

Предисловие к русскому изданию

Одна из самых позорных страниц в истории американского империализма – интервенция в Корее. Она еще раз показала всему человечеству, что реакционные круги США непрочь при случае взять на себя функции международного жандарма, стремящегося силой оружия восстановить капиталистические порядки в странах, которые стали на путь строительства нового, социалистического общества.

Хорошо известно, при каких обстоятельствах готовилась эта кровавая интервенция. После окончания второй мировой войны освобожденная Советской Армией от многолетнего господства японских колонизаторов Корея оказалась искусственно разделенной на две части. Вопреки воле подавляющего большинства корейского народа, реакционные круги Соединенных Штатов, используя оккупацию южной части Кореи американскими войсками, воспрепятствовали мирному объединению страны. Раскол Кореи усугубился после создания на юге страны в 1948 году марионеточного правительства во главе со ставленником американских монополистов ярым реакционером Ли Сын Маном.

В условиях, когда клика Ли Сын Мана насаждала в Южной Корее реакционный режим, корейский народ под руководством Трудовой партии пошел по пути создания в северной части страны свободного, подлинно демократического государства. Здесь утвердился новый, народно-демократический, государственный строй. Корейская Народно-Демократическая Республика немедленно развернула борьбу за национальное объединение обеих частей страны на мирной и демократической основе. Это вызвало ярость и злобу реакционных элементов США, и они начали усиленно готовить «поход на Север». Еще в 1949 году американский посол в Южной Корее Муччо потребовал от лисынмановских министров «приблизить время всеобщего наступления на территорию севернее 38-й параллели, учитывая конкретную обстановку и наши намерения».

25 июня 1950 года войска Южной Кореи с благословения Вашингтона вторглись на территорию Корейской Народно-Демократической Республики. Но это вторжение окончилось для лисынмановцев весьма печально, они были разбиты, и военные действия продолжались уже на юге. И тогда США решили открыто вмешаться в войну, начав вооруженную интервенцию под прикрытием флага Организации Объединенных Наций.

Об этой интервенции на Западе написано немало книг. Не только англо-американские буржуазные историки, но и генералы типа Кларка и Риджуэя, участвовавшие в войне в Корее, сочли необходимым взяться за перо, чтобы представить искаженную картину действительных событий, изобразить их так, как это выгодно вдохновителям политики «с позиции силы». Но наряду с этими грубыми фальшивками в США и странах Западной Европы появились отдельные работы, в которых делается попытка более или менее объективно подойти к оценке хода военных действий против корейского народа. К их числу и принадлежит книга Джулиана Танстолла «Я воевал в Корее». Ценность ее в том, что она написана простым англичанином, на которого надели солдатскую форму и отправили на Дальний Восток, чтобы защищать интересы международной империалистической реакции. За девять месяцев пребывания на фронте в первый, наиболее напряженный период войны, Танстолл разобрался в ее сущности и оценил глазами очевидца события, свидетелем которых ему довелось быть.

Основной вывод автора – война против корейского народа глубоко несправедлива. «Нам эта война не нужна», – заявляли Танстолл и другие английские солдаты еще до отправки в Корею. Побывав там, они окончательно убедились во вздорности утверждений реакционной пропаганды, клеветнически изображавшей Корейскую Народно-Демократическую Республику «агрессором». Они поняли, что все лживые утверждения распространяются реакционными пропагандистами лишь для того, чтобы замаскировать грабительский, колонизаторский характер агрессивных действий интервентов.

Воспоминания Танстолла о войне в Корее – это суровый обвинительный акт в адрес империалистов западных держав и прежде всего США. В этих воспоминаниях пригвождены к позорному столбу те, кто несет ответственность за преступления, совершенные в Корее интервентами и их лисынмановской агентурой.

Американская пропаганда немало потрудилась над тем, чтобы скрыть эти преступления и представить войска ООН в роли «борцов за благородные идеалы». Так, генерал Риджуэй, который командовал во время войны в Корее 8-й американской армией, а затем стал главнокомандующим вооруженными силами ООН на Дальнем Востоке, в своих мемуарах всячески пытается создать ореол славы вокруг американского воинства. «Не было еще армии, солдаты которой имели бы столь великое призвание», – цитирует он одно из своих обращений к американским войскам. Книга Танстолла убедительно показывает, к чему свелось это «призвание». Путь интервентов по Корее был отмечен грудами развалин мирных городов и сел, потоками крови стариков, женщин и детей, бесчинствами над гражданским населением. «Что же больше всего поразило меня в Корее во время войны? Расовая дискриминация и варварское уничтожение корейского народа», – эти слова Танстолла достаточно ясно говорят о том впечатлении, которое произвели на него кровавые деяния интервентов.

Яркими красками рисует автор зловещий облик американской военщины. Стрельба ради забавы по голодным женщинам, зверские избиения и расстрелы военнопленных, бессмысленное разрушение культурных ценностей, грубое надругательство над человеческим достоинством корейских граждан – таковы были нормы поведения многих интервентов, воспитанных в духе ненависти и пренебрежения к другим народам. «Корейцы не люди, а животные», – бросил один из американских солдат Танстоллу в ответ на вопрос последнего о том, почему они так издевательски относятся к корейцам. Так выглядели миссионеры западной цивилизации!

Жажда наживы, вошедшая в плоть и кровь американских военнослужащих и всячески поощряемая командованием, разлагала армию интервентов. «Они взрывали сейфы, тащили картины, мебель, часы, вышивки, – пишет Танстолл. – Награбленной добычей американцы набивали грузовые машины и прицепы… Особенно отличались водители американских машин. Останавливаясь на дороге, они среди бела дня обыскивали корейцев, а затем, „освободив“ их от часов и других ценностей, спокойно продолжали путь».

В не менее неприглядном свете предстают перед читателями войска интервентов и тогда, когда речь заходит о взаимоотношениях их личного состава. «Дух товарищества покидал американцев в разгаре боя», – отмечает Танстолл, рассказывая, как американские солдаты бросили на поле сражения своего раненого лейтенанта. Тем более чужды были американцам чувства войскового товарищества, когда требовалось прийти на выручку военнослужащим других армий, воевавших в Корее рядом о ними. В этой связи примечателен следующий эпизод. Когда подразделение шотландцев вызвало на подмогу американскую авиацию, она нанесла удар… по самим шотландцам, уничтожив при этом полторы роты. Американские летчики решили, видимо, не утруждать себя: стоит ли еще разбираться, где союзники, а где противник? Этот, как и многие подобные факты, приводимые Танстоллом, убедительно показывают, чего стоит пресловутая «атлантическая солидарность», о которой столь охотно распространяются руководители НАТО.

Низкому моральному облику интервентов, лишенных каких бы то ни было идеалов, автор противопоставляет высокий боевой дух тех, кто самоотверженно защищал свободу и независимость своих народов, – воинов корейской Народной армии и китайских народных добровольцев. Глубочайший патриотизм, сознание правоты своего дела придавали им непоколебимую силу.

Высоко оценивает автор и замечательные морально-боевые качества китайских народных добровольцев. «Это были мужественные, неустрашимые воины. Сказать так – значит только воздать им должное», – пишет Танстолл.

Братские чувства международной солидарности, общность интересов в борьбе против агрессии объединили в единую боевую семью народы Кореи и Китая. Танстолл описывает, как корейское гражданское население от всего сердца помогало, чем только могло, войскам китайских добровольцев. «Симпатии большинства корейского народа, – констатирует он, – были на стороне китайцев».

А какие чувства могли питать жители Кореи к тем, кто, прикидываясь их друзьями и «освободителями», стремился безжалостно уничтожить миллионы корейцев только за то, что они не согласились стать рабами чужеземных колонизаторов? За время интервенции США в Корее американская авиация сбросила 167 тысяч тонн одних лишь фугасных бомб, что значительно превышает тоннаж бомб, сброшенных на Японию за весь период второй мировой войны. Американская артиллерия выпускала тысячи снарядов по объектам, которые не имели никакого военного значения. И автор с полным основанием делает вывод, что такие варварские методы «породили острую ненависть к американцам и англичанам в сердцах корейского и других народов Азии». Участие Англии в кровавой авантюре, затеянной американскими монополиями, привело к тому, пишет он далее, что ее престиж на Дальнем Востоке безвозвратно потерян. Танстолл настойчиво предостерегает от недооценки силы национально-освободительных движений в Азии, воли народов к завоеванию, сохранению и упрочению своей независимости.

Предоставить народам право устраивать свою жизнь по собственному усмотрению, прекратить вмешательство в их внутренние дела – таково важнейшее требование автора, которое он настойчиво выдвигает на страницах своей книги.

* * *

Давая объективную, правдивую оценку войне в Корее, автор допускает иногда отдельные противоречивые или неточные суждения. Так, не соответствуют действительности приведенные в книге сведения о численности прибывших в Корею китайских народных добровольцев. Танстолл берет на веру утверждения американского командования о том, что их численность достигла двух миллионов человек. Эта цифра явно преувеличена. Завышая данные о численности китайских народных добровольцев, агрессивные круги США пытались мнимым количественным превосходством противника объяснить поражения, которые интервенты терпели в Корее.

Автор сурово осуждает расовую дискриминацию в отношении корейского населения, но уверяет, будто английские солдаты – по крайней мере те, кого он «лично знал, – не были пропитаны этими фантастическими и омерзительными идеями». Здесь Танстолл противоречит самому себе. Идеи расового превосходства насаждаются не только в американской, но и в английской армии. Недаром сам Танстолл пишет о том, что английские солдаты относились к корейцам в лучшем случае как к слугам. Как видно из самой книги, поведение английских солдат в Корее мало отличалось от поведения американцев. Танстолл с возмущением упоминает о случае, когда трое английских солдат изнасиловали больную жену корейского крестьянина, добавляя при этом, что такие случаи происходили очень часто. Он сообщает об избиении китайского добровольца английским сержантом. Не может быть и речи о том, чтобы хоть в малейшей степени снять с английских интервентов их долю ответственности за разбойничьи действия международного империализма в Корее.

Автор не раз подчеркивает рознь и отчужденность между офицерским и рядовым составом в английской армии. Но он не избавился от иллюзии, будто все дело в отдельных личностях, которые грубо относятся к подчиненным. Советскому читателю, конечно, ясно, что противоречия между командным составом и солдатами буржуазной армии отражают классовый антагонизм между господствующими классами, из представителей которых в основном формируется офицерская каста, и выходцами из трудящихся – солдатской массой. Преодолеть эту рознь вооруженные силы капиталистических государств, разумеется, не в состоянии.

* * *

Джулиан Танстолл покинул Корею задолго до окончания там военных действий. Еще два года захватчики продолжали терзать корейский народ, снова и снова обрушивая тысячи и десятки тысяч снарядов и бомб на развалины городов и сел Кореи. Они во что бы то ни стало пытались поставить на колени свободолюбивое население страны. Но из этого ничего не получилось. «Никогда еще американский флаг не развевался над армией… более боеспособной, чем 8-я» (действовавшая в Корее. – А. Е.), – писал Риджуэй. Однако и эта хваленая армия, поддержанная огромными силами авиации и флота, не сумела справиться со своим противником. В июле 1953 года, благодаря инициативе Советского правительства, удалось заключить перемирие.

Прекращение военных действий в Корее было с явным неудовольствием встречено реакционными кругами Соединенных Штатов, разочарованными тем, что США не достигли поставленных перед собой целей. После подписания перемирия военный комментатор крупнейшей американской буржуазной газеты «Нью-Йорк геральд трибюн» Уолтер Миллис писал: «Вое это тем более тяжело, что подобный факт не имеет прецедента в нашей истории. Мы впервые вынуждены закончить войну, не одержав победы». С еще большей определенностью высказывался небезызвестный генерал Маршалл. «Миф был развенчан, – заявил он. – Стало ясно, что наша страна не так могущественна, как мы полагали». Да, героический корейский народ доказал, что даже самая мощная военная машина капиталистического мира не смогла повернуть назад колесо истории.

Интервенция в Корее дорого обошлась странам, правители которых вовлекли свои народы в военную авантюру на Дальнем Востоке. За три года войны войска агрессоров потеряли убитыми, ранеными и пленными свыше 1 миллиона 90 тысяч солдат и офицеров. Было уничтожено или повреждено более 12 тысяч самолетов, 257 военных кораблей, свыше 3 тысяч танков, более 7 тысяч орудий. Основная масса потерь в технике пришлась на долю США. Они понесли и огромные людские потери.

Военная авантюра в Корее тяжелым бременем легла на плечи трудящихся США и стран Западной Европы, но американским миллиардерам она принесла невиданные барыши. «Эта война явилась благословением», – цинично заявил командующий 8-й армией генерал Ван-Флит, указывая, что военные концерны США получили огромные заказы на производство оружия. Вот почему заправилы ряда американских монополий с таким раздражением восприняли известие о прекращении огня в Корее.

За время, прошедшее после прекращения военных действий в Корее, в мире произошли большие изменения. Неизмеримо выросло могущество социалистического лагеря. К концу семилетия страны социализма по уровню своей промышленной продукции превзойдут капиталистические государства и тем самым обеспечат победу социалистической системы в решающей сфере человеческой деятельности – материальном производстве.

Совсем иная линия развития имеет место в капиталистическом мире, раздираемом внутренними противоречиями. Все более шаткими становятся позиции империализма. Усиливается национально-освободительное движение, под давлением которого все более сжимается сфера колониальной эксплуатации. Характерной чертой современности является усиление борьбы народов против реакционных режимов, поставивших свои страны на службу агрессивным планам Соединенных Штатов. Под натиском народного возмущения пала кровавая диктатура Батисты на Кубе. Рухнул насквозь прогнивший режим Мендереса в Турции. Революционный переворот в Лаосе смел правительство Сомсанита, стремившегося вовлечь страну в агрессивные блоки Запада. В Южной Корее в мае 1960 года народ прогнал Ли Сын Мана, который долгое время топил в крови всякие попытки добиться свободы и демократии. Падение режима Ли Сын Мана еще раз показало, что его диктатура была навязана народу Южной Кореи только штыками американских интервентов.

Реакционные круги империалистических держав, чувствуя, что у них почва горит под ногами, ищут выхода из создавшегося положения в подготовке новых военных авантюр. Враги мира пытаются похоронить в потоке трескучих фраз советские предложения о проведении всеобщего и полного разоружения. Они еще более форсируют гонку вооружений, рассчитывая на путях политики «с позиции силы» осуществить свои замыслы против свободных народов. Но все эти замыслы обречены на провал. Никогда агрессорам не сломить волю народов, полных решимости защищать свою свободу и независимость. Эти народы опираются на могучую силу лагеря социализма, обладающего всеми необходимыми средствами, чтобы навсегда покончить с теми, кто попытался бы разжечь пожар новой войны. Книга Танстолла – лишнее напоминание о том, что любые провокации агрессоров неминуемо потерпят крах.

А. ЕФРЕМОВ,

кандидат исторических наук

Глава 1
Мы узнаем о войне

Это началось летом 1950 года в Гонконге. Мы уже почти полгода маршировали здесь под ненавидящим взором всей Азии. Все успело опостылеть, а особенно военная служба.

В феврале 1950 года меня призвали в армию и отправили в Гонконг, где зачислили рядовым в 1-й батальон Мидлсекского полка. Я полюбил этот город и сочувствовал его населению, обреченному терпеть наше присутствие. Мне так хотелось встретить в сердцах его жителей ответное чувство, но мог ли я рассчитывать на это, пока носил мундир?

В одно июньское угрю 1950 года радио принесло весть о возобновлении стычек в Корее, на 38-й параллели. Затем последовали новые сообщения и вскоре заговорили о гражданской войне. Военные действия приняли серьезный характер.

– Допустим, они хотят воевать, – говорили мы, – так пусть воюют между собой. Нам эта война не нужна.

– Кто ее начал? – спросил один из солдат.

– Разве это имеет значение? – ответил другой.

Вскоре мы узнали, что каждая из враждующих сторон обвиняет в нападении другую, потом услышали об американской интервенции, ловко прикрытой флагом Объединенных Наций. И лишь спустя много времени нам стали известны истинные причины войны.

Сперва мы слушали о том, как генерал Макартур на отдаленных берегах создает так называемую «армию освобождения», затем вдруг узнали, что и сами являемся «освободителями». Не успев опомниться, мы оказались на пути в Корею, где должны были принять участие в крестовом походе под руководством Макартура. И вот уже позади сверкающий огнями Гонконг, а впереди чудится призывный жест Макартура.

Итак, мы отплыли в Корею – «Страну утреннего спокойствия»[1]1
  Корея (по-корейски – Чосон) буквально – Страна утренней свежести или утреннего спокойствия. – Прим. ред.


[Закрыть]. Ступив на ее землю, мы были поражены резким контрастом этого названия с обликом страны, объятой пламенем военного пожарища. Мы недолго пробыли в «Стране утреннего спокойствия», но успели принести опустошения, каких доселе не видел мир. Мы видели стертые с лица земли города и деревни, трупы зверски убитых невинных людей. Страна была истерзана, но непобедимый дух корейского народа сломить не удалось.

* * *

Покидая Англию, я относился к народам Востока без всякого предубеждения. Что же больше всего поразило меня в Корее во время войны? Расовая дискриминация и варварское уничтожение корейского народа.

Все девять месяцев, что я провел в Корее, меня глубоко возмущала открытая дискриминация, которой подвергали корейский народ люди белой расы из многих стран Запада, считающие себя более «цивилизованными». Я был очевидцем процесса уничтожения, причем никто не пытался ограничить размах войны действительными требованиями военной необходимости. В результате войны в Корее остались почти одни руины. Едва ли хоть один человек, покидая эту страну, не уносил с собой самых тяжких воспоминаний на всю жизнь.

Я и мои товарищи, простые солдаты, прибыли в Корею с довольно смутным представлением об истинном характере развязанной там войны. Нам не было дела до того, кто начал войну, во всяком случае мы были к этому не причастны. Правда, никто из нас не возражал против отправки в Корею, но мы не были и добровольцами. Если бы мы знали, что там ожидает нас, мы не так безразлично отнеслись бы к этому.

Общеизвестно и, по-моему, достойно сожаления, что между Востоком и Западом лежит глубокая пропасть. Сегодня в Азии происходит процесс национального и политического пробуждения. Народы Азии, видимо, не намерены дольше терпеть такое положение, когда попирают все их права. В первую очередь они восстают против всего, что связано с такими понятиями, как «колониализм» и «империализм».

Избавившись в 1945 году от японского ига, Корея оказалась разделенной на две части. Повсюду поднимала свой голос воинствующая Азия. Подняла свой голос и Корея – она потребовала объединения страны, и это привело к войне.

События в Корее должны послужить предостережением для Запада. Чем скорее мы поймем, что во всех странах Дальнего Востока развертывается национальное движение, направленное против западного империализма, тем лучше для всех. Сколько бы ни болтали о «стремлении русского коммунизма установить господство над миром», не подлежит сомнению, что национально-освободительное движение является ответом на угнетение азиатских народов западными державами. Все страны Азии неумолимо идут по пути к независимости. Какое бы перемирие ни было заключено в Корее, я не сомневаюсь, что, если сохранится раздел страны, народ с этим не примирится, он добьется национального единства и независимости. На этом пути Корею ничто не остановит – и не должно остановить.

* * *

Я лично знаком со многими корейцами. Мне не раз приходилось беседовать с ними о расовой дискриминации, которой их подвергали войска всех государств, участвовавших в корейской войне, хотя я буду касаться лишь американцев и англичан.

Красной нитью через всю эту проблему проходит отношение к «гукам» – так называют всех корейцев, северных и южных, а также всех китайцев. Это указывает на определенный порочный образ мыслей, особенно резко проявлявшийся у американцев.

Американских солдат учат ненавидеть своего врага, значит, необходимо как-то обосновать эту ненависть. Это обоснование строится на том, что народы Азии по сравнению с американцами являются, дескать, неполноценными. Это, мол, даже не люди, а существа низшего порядка, с которыми не стоит считаться. Это те же животные, и их можно безжалостно уничтожать.

Подобная теория преподносилась американским солдатам иногда в завуалированной форме, а иногда и совершенно открыто в официальных и неофициальных выступлениях их начальников.

Я рад отметить, что английские солдаты – по крайней мере те, кого я лично знал, – не были пропитаны этими фантастическими и омерзительными идеями. И все же, когда мы находились в Гонконге, мои близкие друзья относились к местным китайцам, в лучшем случае как к слугам, а в худшем – как к рабам и неполноценным людям. Отношение к ним офицеров было намного хуже. «Чем больше слуг, – говорили они, – тем лучше, и, чем больше их бить, тем покорнее они будут выполнять приказы».

Таковы результаты духовной подготовки представителей двух великих наций к рискованной авантюре в Корее. Естественно, что во время боевых действий убивают солдат противника. Но ведь мы пошли гораздо дальше – мы преследовали и уничтожали мирное население Северной Кореи, третировали и южнокорейцев – солдат и мирных жителей, презирали их и подвергали дискриминации.

Офицеры приказывали «стрелять в каждого в белом» и «пленных не брать». Но так как население Кореи одевается обычно во все белое, то не удивительно, что этот приказ повлек за собой огромные жертвы среди мирных жителей страны.

А как относились солдаты к корейским жилищам? Крестьянские дома в Корее в большинстве своем невелики. Европейцу они могут показаться не пригодными для жилья. Американцы решили, что корейские дома – подходящий материал для костров. Такие костры они разжигали повсюду, где им хотелось. По-видимому, американский солдат не сознавал, что он делает, уничтожая корейский дом: он разрушал благополучие целой семьи, лишал ее всего имущества. Бездомные, без всяких средств к существованию, люди блуждали по стране в поисках пищи и крова. Это было печальное зрелище.

Такие действия породили острую ненависть к американцам и англичанам в сердцах корейского и других народов Азии. Если раньше корейцы еще питали к нам какое-то уважение, то теперь они горько разочаровались в нас. Я уверен, что все народы Дальнего Востока едины в этом чувстве.

Американским солдатам внушали, что они стойкие бойцы и что они должны нанести «сокрушительный удар по ненавистному врагу». Им постоянно твердили, что Корея – это только большая грязная пустыня, а до родины – тысячи миль.

Один эпизод, о котором я слышал от американского солдата, ярко характеризует и отношение к корейцам и ужасы войны. Однажды этому солдату вместе с другими пришлось охранять продовольственный склад в Северной Корее. Местные жители знали, что там находятся продукты, и думали, что их будут распределять среди населения. Они толпились около оклада, выпрашивая у американцев хоть немного еды. Обстановка стала настолько напряженной, что охрана начала стрелять в воздух, но это только усилило волнение среди умирающих от голода людей.

– Тогда, – продолжал свой рассказ американский солдат, – один из офицеров приказал: «Быть тверже и умней». Мы открыли огонь по бездельникам и убили их в этот день немало, В последующие несколько дней мы убивали человек по пятьдесят. На улице повсюду валялись убитые и раненые. Но это не остановило гуков, – говорил солдат. – Визжа, как свиньи, они бросались к складу, пытаясь добраться до продуктов. За это время я сам убил около сотни, а кое-кто еще больше.

Может быть, он преувеличивал, но все равно эти слова достаточно ясно раскрывают характер действий и образ мыслей многих американских солдат.

* * *

Прежде чем начать рассказ о нашей кампании в Корее, мне хотелось бы познакомить читателя с жизнью простого английского солдата, поскольку это необходимо для последующего повествования. Я никогда не сожалел и не буду сожалеть о том, что служил в армии простым солдатом. По крайней мере, я видел армию такой, какова она в действительности, без прикрас, скрывающих истинное положение вещей для людей на более высоких ступенях служебной иерархии. Армия обязана своим существованием рядовому солдату – без него не было бы и армии.

Не буду касаться ни политики, ни войны, ни званий. Мои товарищи по оружию почти все – замечательные ребята. Но у каждого есть свои особенности – своя личная жизнь, семья, свой круг интересов, надежды, мечты и опасения. В армии должны считаться с этим. Игнорирование этой простой истины может повлечь за собой снижение боеспособности. Если будут учтены индивидуальные особенности каждого солдата, а всех их сплотит дух товарищества, равенства и дружбы, армия может стать почти совершенной организацией. И, наоборот, ничего не добьешься, если начнешь подгонять индивидуальность под общий стандарт.

Установленные в армии порядки должны быть приемлемы для солдат. Солдаты не требуют многого – да это и бесполезно. Проявите заботу об их основных, насущных запросах, и тогда все, что есть лучшего в армии, удастся объединить в одно целое.

Хотя нас убеждали, что в Корее нам придется выступить против «московской угрозы», солдаты не питали ненависти ни к корейцам, ни к китайцам. Они относились презрительно к ним, но сражались не против коммунизма, не за свою родину, не за Ли Сын Мана, а лишь для того, чтобы защитить себя и своих товарищей. Солдаты говорили об этом совершенно открыто.

Когда английская армия действительно сражается за свою родину – это, должно быть, поистине величественное зрелище. Возьмем, к примеру, наш Мидлсекский полк. Мы гордились его славным прошлым – во время первой и второй мировых войн он вписал замечательные страницы в свою боевую историю. Но его участие в корейской войне, на мой взгляд, никак нельзя назвать почетным.

Английским солдатам в Корее платили меньше, чем всем другим, за исключением разве что солдат Ли Сын Мана. С английскими солдатами плохо обращались. Офицеры относились к ним почти с таким же пренебрежением, как к азиатам. Кормили плохо, недостаточно обеспечивали теплой одеждой.

И вое же, как я уже сказал, мой полк имеет славное прошлое, и я отлично понимаю, что когда английская армия используется по назначению – защищает свою родину, – это великая армия. Но в корейской войне нашим полком и армией так же злоупотребили, как мною и моими товарищами.