Текст книги "Кровавый Триллиум (Триллиум - 2)"
Автор книги: Джулиан Мэй
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)
Задержавшись у входа в кубрик триремы, он ухватился за поручень и посмотрел поверх высоких волн. Он улыбался...
Харамис затаила дыхание. Не Черный Триллиум и не Шар-Трилистник, а какое-то странное чутье подсказало ей, о чем он думает – не о завоевании мира и не о победе Звездной Гильдии, не о Силах Тьмы и даже не о Скипетре Власти, который он так жаждал заполучить.
Он думает о ней.
Сердце перевернулось у нее в груди, и она почувствовала, что вот-вот разрыдается. А потом окликнет его тысячи лет, назовет по имени и будет ждать ответа, отправится к нему, дотронется, коснется...
Ей показалось, что черный цветок внутри Шара-Трилистника затрепетал, забился в такт ее сердцу. Он по-прежнему был темно-фиолетовым, как ночь, но еще мгновение – и цвет его изменится...
– Нет! Нет! Нет! – громче вскрикнула она и выпустила талисман. Он повис на платиновой цепочке, и виденье в Шаре исчезло.
Она долго сидела, молясь про себя. Потом, приняв какое-то решение, перевела дыхание и снова сказала:
– Покажи мне Орогастуса.
Теперь он находился в просторной каюте. Его одежда была совершенно сухой, волосы аккуратно расчесаны. Он увлеченно беседовал с тремя помощниками. На маленьком, одетом в черное человечке была диадема, известная под названием Трехголового Чудовища. В руке одетого в желтое был темный, с тупым лезвием меч, который назывался Трехвеким Горящим Глазом.
– ...должны не спускать глаз с короля и королевы ни днем ни ночью, говорил колдун. – А ты, мой Желтый Голос, должен наблюдать за действиями Большеглазой Дамы. Что касается тебя, мой Фиолетовый Голос...
Харамис устроилась поудобнее и приготовилась слушать. Она была совершенно спокойна.
Для обнародования своего плана превращения Рувенды в землю аборигенов Кадия выбрала поселение уйзгу Дезарис, расположенное в глухих местах Тернистого Ада. Старейшиной и судьей здесь все еще была Носсак, старая подруга Кадии, которой Большеглазая Дама когда-то спасла жизнь – еще в те времена, когда школа следовала своему призванию и хранила талисман. Именно из Дезариса двенадцать лет назад прозвучал боевой клич, объединивший всех уйзгу и ниссомов вокруг Кадии для последней великой битвы с королем Волтриком, закончившейся освобождением Рувенды.
Пока они плыли из Края Знаний вниз по реке, Кадия большую часть времени была молчалива и задумчива. Она ничего не рассказала Джегану и остальным о своем разговоре с Учительницей, не поделилась с ними ужасной новостью о талисмане Анигель. Поэтому для Носсак и жителей Дезариса новый решительный план Кадии оказался ошеломляющим известием.
Кадия с обычной непреклонностью и горячностью поведала о своих намерениях, напомнила обо всех несправедливостях, которые претерпевал народ, и особо подчеркнула то обстоятельство, что победа обещает быть легкой, если к борьбе присоединятся скритеки.
Она призывала напасть только на армию людей. Мирные жители не должны пострадать. Войска Лабровенды, возвратившись из Вара, должны быть остановлены в Тассалейском лесу и отброшены назад к реке. В самой Рувенде необходимо будет окружить Цитадель и другие крупные населенные пункты и захватить их. Отрезанные от внешнего мира, лишенные продовольствия, деморализованные искусственным дождем, попавшие в западню люди будут вынуждены сдаться без кровопролития. Когда все они будут изгнаны из Рувенды, Королевская гать, ведущая из Цитадели в Лаборнок, будет разрушена, а изолированное плато Туманных болот станет местом обитания народа и народ сам изберет правителей из своих рядов.
Она, Большеглазая Дама, обязуется заключить договор, подтверждающий права города на самоуправление. А в будущем, если аборигены пожелают, она по-прежнему будет защищать их интересы во всех делах с человечеством.
В заключение Кадия рассказала уйзгу о забавном предложении, которое сделал ей колдун Орогастус. Он клялся и божился, что, как только люди будут изгнаны с Туманных болот, эта земля навсегда станет собственностью народа.
Кадия рассчитывала, что ее план будет встречен аборигенами с энтузиазмом, но этого не случилось. Напротив, они выслушали ее с каменными лицами, а некоторые и вовсе испугались. Их страшно поразило то, что Большеглазая Дама призывает к оружию, так как со времени восшествия на престол Антара и Анигель в Туманных болотах повсюду царил мир. За последние двенадцать лет всеобщее спокойствие нарушали только дикие глисмаки из Тассалейского леса да жаждущие крови скритеки, с чьей агрессивностью не могли справиться ни Великая Волшебница, ни Кадия. А теперь Большеглазая Дама сама призывает поднять оружие против человечества!
Носсак из Дезариса выслушала долгую взволнованную речь Кадии с невозмутимым видом. Когда Кадия закончила, судья выразила согласие передать телепатическим путем ее предложение всем уйзгу. А так как ее народ был более силен в телепатической речи, она сказала, что старейшины рода свяжутся с вождями ниссомов и вайвило и узнают об их решении. Она также обещала вступить в контакт с глисмаками. Но, несмотря на все уговоры Кадии, она отказалась передать военный призыв скритекам. Если Большеглазая Дама желает привлечь на свою сторону этих диких упырей, пусть она сама чуть позже поговорит с ними.
Все разошлись, и Кадия должна была в одиночестве ждать ответа вождей в ветхой неприветливой хижине, где состоялось совещание.
Она ждала пять дней.
Не прекращался проливной дождь, а хижина туземцев – неудобное жилище для человека. Мутар вышел из берегов, во всем селении не осталось ни одного сухого клочка земли. Тростниковые или сплетенные из травы хижины на сваях стали островками посреди коричневого озера болотной жижи. Возле каждого жилища качалась на воде легкая лодочка, чтобы можно было подвозить еду, а две большие лодки, на которых приплыли Кадия и вайвило, были привязаны к столбам хижины Носсак. Только около хижины, где ждала Кадия, не было лодки.
Время от времени ей привозили еду, но перевозчик не сообщал никаких новостей, и она не знала, к какому решению пришел народ. Наконец наступила пятая ночь, и вместе с темнотой на селение опустился густой туман. Как и в прошлые ночи, Кадия время от времени подходила к открытой двери посмотреть, не плывет ли к ней кто-нибудь с вестями. Но она видела только слабые мигающие огоньки в ближайших хижинах и слышала шорох дождя, жужжание насекомых и крики ночных птиц.
– Они просто обязаны согласиться начать войну за свое освобождение, говорила самой себе Кадия. – Обязаны! – Она закрыла глаза и начала молчаливую отчаянную молитву... Заканчивая ее, она обнаружила, что непроизвольно схватилась за ножны в поисках талисмана, который некогда покоился в них.
Но талисмана не было, и в ножнах лежал обычный меч.
– Они должны сражаться на моей стороне, – простонала она, – или все потеряно!
– Это не так, – проговорил тихий голос.
Кадия открыла глаза и гневно вскрикнула – перед ней в воздухе возникла Харамис.
– Опять ты! – воскликнула Кадия.
Сестра печально взирала на нее: несмотря на проливной дождь, белое одеяние Великой Волшебницы было совершенно сухим.
– Я не позволю тебе вмешиваться! Ты не имеешь права лишать мой народ свободы выбора!
– Я здесь не для того, чтобы вмешиваться, и я вовсе не собираюсь разговаривать с твоим народом. Я хочу переговорить с тобой. Можно войти?
Кадия бросила на сестру враждебный взгляд и ничего не ответила. Великая Волшебница вошла в хижину и приблизилась к небольшому глиняному подносу, в котором на песке горел костер. Воздух был влажен, и дым поднимался к потолку очень медленно: часть его просачивалась наружу сквозь щели в ветхой травяной крыше и плетеных стенах, а часть заполнила тесное помещение, выкуривая кровососущих насекомых, которых в Тернистом Аду водилось великое множество. Кожа не зудела, зато дым ел глаза.
Близилась ночь, становилось прохладно, но Кадии было жарко в ее церемониальных доспехах из маленьких золотых пластинок, напоминавших рыбью чешую. С цепочки свисал амулет, золотисто-каштановые волосы были уложены в гладкую прическу. Она молча села на один из низких стульчиков возле костра. Когда Харамис спокойно присела рядом, Кадия с деланной деловитостью занялась извлечением из корзины сухих папоротниковых стволов. Она ломала их, бросала в огонь и беспрестанно дула в костер, чтобы разогнать едкий дым.
Харамис выжидала.
Некоторое время Кадия упрямо молчала, потом наконец спросила:
– Тебя опять послала Учительница? Или на этот раз Анигель?
– Учительница только рассказала мне, что ты намерена предпринять. С Ани я о твоем кошмарном плане не говорила, просто предупредила ее о том, что пираты с Орогастусом плывут к Дероргуиле.
– Я знаю. Это должно было произойти. Мне очень жаль Ани и Ангара, но народ и я будем делать то, что нам следует делать. У Орогастуса теперь два талисмана, судьба человечества решена – оно неизбежно попадет во власть колдуна, независимо от того, какие усилия ты приложишь, чтобы помешать ему. Но народ его не интересует. Если мы будем мирно жить в Туманных болотах, Орогастус нас не тронет.
– Откуда ты знаешь? – подозрительно спросила Харамис.
– Орогастус связался со мной и сообщил об этом сам.
– И ты ему поверила? Ты что, совсем не в своем уме?
Мрачная улыбка тронула губы Кадии – она продолжала разжигать огонь. Языки пламени окрасили ее лицо в красный цвет, на груди алела лилия.
– Наш старый противник так же красив и любезен! Теперь он тоже может связываться на расстоянии с любым существом – ведь у него есть талисманы! Я нисколько не сомневаюсь, что вы уже имели с ним теплую беседу и обсудили, как в будущем поделите власть над миром!
– Нет, я вообще не разговаривала с ним, – твердо заявила Харамис. – И не буду, пока не подготовлюсь к разговору, которого он заслуживает. Я приказала талисману защитить меня от его наблюдений и подслушиваний.
Ты все еще любишь его. Откажись от своей любви, если можешь!
Этого я не в силах сделать. Но я не позволю своим чувствам влиять на поступки.
– Я поверю тебе, только если ты будешь искать справедливости для народа с таким же рвением, как и для людей!
– В мои обязанности входит охранять и направлять все живые существа на земле, будь то скритеки, люди или народ. Поэтому я пришла предупредить тебя – не совершай этой ужасной ошибки...
Кадия упрямо вздернула подбородок.
– Это меня, а не тебя народ считает своей защитницей! Пока ты сидела взаперти в своей башне, я двенадцать лет жила вместе с ним и работала, добиваясь справедливости. Ты говоришь, что любишь аборигенов, но чем доказала это?
Харамис оставалась невозмутимой.
– Народ был создан Коллегией Великих Волшебников. Давным-давно существовали и Большеглазая Дама, и Великая Волшебница Земли, которые должны были наблюдать за проживающими здесь аборигенами. К сожалению, ты права, до сих пор я уделяла им меньше внимания, чем должно. – Харамис дотронулась до Шара-Трилистника, и янтарь внезапно вспыхнул золотым сиянием. – Но теперь все будет по-другому.
– Значит, ты хочешь занять мое место, так? – воскликнула Кадия.
– Нет, только уговорить тебя.
– Тогда делай свое дьявольское дело! – Кадия вскочила на ноги. Покажи, как ты уничтожишь меня, если я не послушаюсь!
Харамис только жалостливо покачала головой.
– Я уверена, что родственные чувства не помешали бы тебе исполнить свой долг! – По лицу Кадии блуждала насмешливая улыбка. – Что же заставляет тебя действовать с такой мягкостью?.. Скажи мне, всемогущая Великая Волшебница, на этот раз ты здесь сама или я опять вижу только твой призрак?
– Я сама здесь. С помощью талисмана я могу теперь путешествовать повсюду, где захочу, и тебя могу захватить с собой...
В руке Кадии внезапно оказался меч. – Только дотронься до меня, Ари! Если ты попытаешься силком увести меня отсюда, клянусь Владыками воздуха, я убью тебя!
– Кади, Кади... – Харамис продолжала сидеть со сложенными на коленях руками. Она низко опустила голову, чтобы сестра не заметила горьких слез, заблестевших в ее глазах. – Как бы ты ни дразнила меня, я никогда не причиню тебе вреда. О, сестричка! Ну почему ты такая непонятливая? Нас трое, и мы заодно! Разрушить планы колдуна и победить его можно только в том случае, если мы будем бороться сообща. Мы – Три Лепестка Живого Триллиума! Учительница пыталась втолковать тебе именно это! Я только что виделась с ней, и она дала мне ценный совет, который ведет к разрешению всех наших проблем... Убери свое оружие и послушай.
– Оставь меня! Только если ты уйдешь, я поверю, что ты не хочешь разлучить меня с народом! Я не позволю тебе оказывать на него давление!
– Кади, слишком поздно. – Великая Волшебница подняла голову и указала на открытую дверь. – Взгляни!
Кадия высунула голову из дверного проема, не обращая внимания на крупные капли дождя. Сквозь густой туман были видны расплывчатые островки света: к селению приближались четыре каноэ с факельщиками.
– Они на подходе. – Кадия бросила на сидевшую в глубине хижины сестру взгляд, полный горечи. – Ты останешься и будешь отговаривать их? А если они откажутся подчиниться, поразишь их своей волшебной палочкой?
– Я не собираюсь делать ничего подобного, но, будь уверена, я все услышу и увижу.
С этими словами Великая Волшебница исчезла.
Все еще дрожа от ярости, Большеглазая Дама спрятала меч и спустилась по шаткой лесенке на плавучую площадку. Она поймала брошенные ей канаты и подтянула лодки. Правительница Носсак со своими старейшинами занимала первые три каноэ, в последнем приплыли Джеган, Ламмому и несколько старых вайвило. Кадия подождала, пока все они поднимутся по лесенке, а потом последовала за ними в гостевую хижину.
Среди уйзгу не было ни одного, кто был бы выше восьмилетнего ребенка. Внешним обликом они напоминали Джегана, но только еще ниже и тщедушнее. Их уши были чуть шире, чем у ниссомов, золотистые глаза с нарисованными вокруг разноцветными кругами – чуть больше, а зубы – чуть острее. Шерсть, покрывающая их лица и тела, лоснилась от жира, ладони были липкими от защитной слизи. На всех уйзгу были простые набедренные повязки из травы, правительница же была одета более богато: короткая голубая юбочка, маленький золотой ошейник, украшенный драгоценными камнями, два тонких золотых браслета; глаза обведены тремя белыми каемками.
Носсак подняла обе лапы с когтями, приветствуя Кадию, и заговорила на диалекте уйзгу:
– Большеглазая Дама, я долгие часы провела в беседах с друзьями, живущими в Туманных болотах. Хонебб разговаривал с прорицательницей Фролоту из ниссомов, Крамассак поговорила с Шасту-Ша из вайвило, а Гурраб связался с глисмаками. Всем этим народам мы передали ваши слова. Теперь послушаем, что они ответили... Гурраб!
Маленький важный уйзгу подошел к Кадии и поздоровался с ней.
– Мне было трудно уловить смысл всей той болтовни, которую обрушили на меня обитатели леса. Но, кажется, Большеглазая Дама, они с удовольствием присоединятся к вам и будут воевать с людьми.
Глаза Кадии просияли, она распрямилась.
– Благодарю тебя, Гурраб.
– Крамассак! – окликнула правительница. Женщина уйзгу говорила более вразумительно:
– Престарелая Шасту-Ша, которая во время отсутствия Ламмому-Ко возглавляет свой народ, заявляет, что вайвило последуют за Большеглазой Дамой на битву... в том случае, если какой-нибудь народ их расы, кроме глисмаков, тоже будет воевать. Кадия взглянула на Ламмому-Ко и его воинов, улыбаясь. Но вождь вайвило не ответил улыбкой, он бесстрастно смотрел на пылающий костер,
– Хонебб, твоя очередь, – сказала Носсак. – Что говорят ниссомы?
– Прорицательница Фролоту, – заявил мужчина уйзгу, – посоветовавшись со своим племенем, доводит до вашего сведения, что народ ниссомов будет и дальше придерживаться мирных отношений с людьми.
Лицо Кадии окаменело. Она повернулась к Носсак.
– А что скажут уйзгу? Что скажет народ, который первым поддержал меня в войне с захватчиками из Ла-борнока? Ведь это вы назвали меня Большеглазой Дамой, несущей свет надежды?
– Должна быть откровенной с тобой. – Носсак говорила добродушно, но твердо. – Мы знаем, что глисмаки поссорились с людьми и что время от времени люди несправедливо обращались кое с кем из ниссомов. Нам известно, что вайвило предпочли бы продавать драгоценную лесную продукцию людям из южного Вара, которые обещают более высокие цены, а не Двум Тронам, как вынуждены делать сейчас. Но все это можно исправить мирным путем, поэтому мы не хотим войны. У уйзгу нет никаких претензий к людям. Наши жилища расположены в самой отдаленной части Туманных болот, и единственные наши враги – это отвратительные скритеки, но даже эти чудовища редко беспокоят нас в последнее время.
Остальные уйзгу закивали головами и одобрительно заворчали.
Но ведь придут злые люди! – крикнула Кадия. – Два Трона неминуемо падут перед армиями Рэктама и Тузамена. В Лаборноке будет новый король тот самый Осоркон, который некогда жег ваши деревни и убивал ваших детей. Он превратит в рабов всех, кто живет в Рувенде, – если вы не последуете за мной, не сразитесь с людьми и не превратите эту землю в страну народа. Колдун Орогастус торжественно поклялся, что оставит нас в покое...
Мы не верим Орогастусу, – мягко сказала Нос-сак. – Мы и тебе не верим, когда ты говоришь, что единственный выход для нас – в войне.
– Ничего лучше придумать нельзя! – отчаянно воскликнула Кадия. – Я никогда не обманывала вас! Я посвятила вам всю свою жизнь! Я люблю вас...
Носсак подошла к ней поближе и взглянула на нее с сожалением.
– Я не думаю, что ты намеренно говоришь нам неправду. И мы всегда будем любить тебя. Но мы больше не можем допустить, чтобы ты руководила нами. Пусть цветок сделает тебя мудрее! – Она указала на амулет Кадии. – Я говорю не об этом кровавом цветке, а о другом, о том, что был у тебя раньше!
Она развернулась и, сопровождаемая остальными уйзгу, вышла в бурную ночь.
Кадия безумными глазами оглядела тех, кто остался.
– А ты, Ламмому-Ко?
Высокий вождь вайвило приблизился к ней и преклонил чешуйчатое колено.
– Госпожа, Три Луны трижды худели и толстели – и все это время мы доверчиво следовали за тобой. Но теперь мы просим освободить нас от службы. Другие народы приняли решение, и мы подчиняемся ему.
– Я... я... – Слова застревали в горле Кадии. Но она не станет плакать, не потеряет контроль над собой – Идите, – наконец удалось ей проговорить, и Ламмому-Ко поднялся, поклонился и увел своих воинов.
Все еще не веря в то, что произошло, Кадия смотрела им вслед. Потом покачала головой, опустилась на один из плетеных стульчиков и снова стала подбрасывать папоротник в огонь.
– А ты, Джеган? Ты тоже покинешь меня? – спросила она тусклым голосом.
Маленький старый охотник-ниссом вышел из тени, где он стоял, наблюдая за происходящей сценой, и вскарабкался на стульчик, стоящий рядом с ней. Он открыл свой поясной мешочек и стал копаться в нем. Кадия ждала, что он ответит.
– Из еды не осталось ничего, кроме сухих корешков, – пожаловался он. Ну и денек! – Он отрезал ножом несколько кусочков и протянул их Кадии.
Она взяла и машинально стала жевать.
– Когда я была маленькой девочкой и ты впервые взял меня на болото, ты научил меня есть такие вещи. Помнишь, как часто мы сидели на сухом пайке, когда сражались с солдатами Волтрика?
Джеган кивнул.
– Мы долгие годы были друзьями, Пророчица. Как я могу покинуть тебя?
Он улыбнулся и протянул ей еще кусочек корешка. Кадия взяла и отвернулась – теперь она не смогла сдержать слез.
– Спасибо тебе, Джеган.
Некоторое время они молча ели. Джеган поделился с ней водой из фляжки.
Наконец она проговорила:
– Харамис считает, что я не права. Неужели это так? Скажи мне правду, старина!
Джеган подумал немного, а потом ответил:
– Да. Ты была не права. Эта война, придуманная тобой, – плохая идея. Если ты заглянешь в глубины своей души, ты увидишь, что тобою руководили черные мотивы. Но ты не хотела признаться в этом даже себе самой.
– О чем ты говоришь? Что же это за мотивы, скажи без обиняков!
– Не могу, Пророчица. Ты поверишь мне только тогда, когда сама все поймешь, но я думаю, что всему виной потеря талисмана.
Она кивнула, соглашаясь.
– Да. Без него я уже не была вождем.
– Чепуха! – резко ответил ниссом.
Кадия изумленно заморгала. Он никогда не осмеливался говорить с ней столь неуважительно.
– Но ведь ты сам сказал, что всему виной – потеря талисмана!
– Ты не так поняла. В твоем талисмане была заключена великая сила волшебная сила! Но она не была частью тебя! В талисмане не были заключены ни твоя собственная сила, ни твоя жизнь, ни то, что наполняет жизнь смыслом. Дорок Шики пытался объяснить тебе это, я говорю то же самое.
– Вы оба ошибаетесь!
Он покачал головой, отрезая еще кусочек корня и отправляя его в рот. Прошло несколько минут, прежде чем он снова заговорил;
– Немногим из нас Триединый дарит такую вещь, как власть. Сама по себе власть ни хороша, ни дурна, но она может действовать и во зло, и во благо: все зависит от того, как ею распорядиться. Кто-то может отказаться от нее из добрых побуждений и при этом остаться самим собой. Потеря власти огорчительна, а порой и невыносима, но это не позор.
– То, что Анигель отдала свой талисман колдуну, было непростительной трусостью с ее стороны!
– Нет, – сказал старый охотник. – Она сделала это ради любви, а более благородного мотива не существует. Самоотверженность королевы не опозорила и не унизила ее.
– Зато я и опозорена и унижена! И доказательство тому – отказ народа от моего лидерства! – Она подняла злополучный амулет. – Вот оно, доказательство!
– Нет, это не так. Я думаю, ты ничего не потеряла, просто отчаянно боролась с чем-то, что омрачало твою душу. Талисман не был частью твоей души, пока ты сама этого не захотела.
– Не понимаю, что ты хочешь сказать. Мне ясно только одно – я лишилась дела своей жизни, теперь я – жалкое, никчемное существо. Мне кажется, сердце мое разорвется от боли. Что делать, Джеган? Я не знаю, что теперь будет со мной...
– Королева Анигель очень нуждается в твоей помощи, – сказал старый охотник. – Ей угрожает восстание внутри страны и вторжение захватчиков извне, и ее собственный Триллиум тоже стал кровавым, потому что ее любовь к тебе превратилась в ненависть. Ты сможешь позабыть о вашей ссоре и постоять за сестру?
– Но разве Ани примет от меня помощь после того, как я наговорила ей столько ужасных вещей? Сомневаюсь... Но ты прав, Джеган. Я судила сестру слишком строго – может быть, потому, что я ничего не знаю о любви мужчины и женщины. Она искренне верила в то, что, выкупив Ангара и успокоив свою смятенную душу, принесет пользу своей стране в тяжкую минуту испытания. Она просто не понимала, что три талисмана гораздо в ценнее для безопасности всего мира, чем ее собственная с шия и даже ее страна. Это решение было глупо и сентиментально, но я напрасно обрушила на нее свою ярость. Джеган кивнул.
– А война, в которую ты хотела ввязать народ? Разве ты не понимаешь, насколько неверна твоя идея?
Она посмотрела на него и после длительной паузы заговорила неуверенным и в то же время полным негодования голосом:
– Неужели... неужели я хотела этой войны только для того, чтобы вернуть утраченную власть? Ох, Джеган! Неужели я могла быть такой эгоистичной?
– Ты можешь обвинять себя в этом, только если действовала сознательно.
– Нет! – В ее крике слышалось отчаяние. – Клянусь сердцем, у меня не было такой цели... – Она отвела взгляд, на лице ее отразился ужас. – Но ведь мы не всегда осознаем, что таится в глубинах души. И возможно, – о Боже! – возможно, меня захлестнули эмоции. Ты знаешь, какой нетерпеливой я всегда была! Достаточно было искры, и я вспыхивала подобно сухой былинке! Владыки воздуха, сжальтесь надо мной! Я вижу теперь... но что же мне делать?
Джеган сказал:
– Ты можешь все исправить, если забудешь об оскорбленной гордости и будешь любить. Любить народ, отвернувшийся от тебя! Любить своих сестер!
– Но ведь я люблю народ всеми силами души! Ты знаешь это. – Кадия была вне себя от горя. – И, конечно, я очень хочу отправиться сейчас же к Анигель и помочь ей чем могу, вернуть ее любовь. Но я не смогу добраться до нее. Чтобы попасть в Дероргуилу, в такую ужасную погоду потребуется не меньше двадцати дней.
– Нет, это не так, – сказала внезапно появившаяся из ниоткуда Великая Волшебница.
– Ари! Ты говорила, что будешь все слушать... – Кадия разрывалась между старой обидой и новыми чувствами раскаяния. – Тогда ты все знаешь. Скажи: я правильно оценила саму себя?
– Ты сама можешь ответить на этот вопрос, сестричка. Кадия сжала рукой амулет.
– Я была не права по отношению к Анигель, к народу. И к тебе тоже. Я очень сожалею об этом, и, если Триединый позволит, я бы хотела искупить свою вину перед вами.
Когда она разжала руку, вид у нее был успокоившийся.
– Пророчица! – Вскрикнул Джеган. – Посмотри! Кадия опустила глаза и потеряла дар речи. Внутри
поблескивающего золотом амулета крошечный цветок с тремя лепестками был черен как ночь.
Харамис приподняла полы плаща и, подозвав Кадию и Джегана, накрыла их.
– Теперь Два Лепестка Живого Триллиума соединились, – сказала Великая Волшебница. – Пришло время найти третий.
Она приказала талисману перенести их в Дероргуилу, и окружающий мир стал прозрачным, как хрусталь.
ГЛАВА 24
С пепельно-серым лицом Черный Голос вышел из транса. Как только Великая Волшебница во второй раз появилась в Дезарисе, он потерял Кадию из виду, но уже многое увидел и услышал.
Он осторожно снял Трехголовое Чудовище с головы, спрятал диадему во внутренний карман и покинул каюту. Нужно немедленно сообщить Хозяину о том, что его надежды на вовлечение Большеглазой Дамы и оддлингов в войну с Рувендой рухнули.
Орогастус находился в огромном салоне рэктамского флагмана. Он играл с маленьким принцем Толиваром в новую игру под названием "Вторжение". Они сидели за большим столом, подвешенным к потолку в центре салона, чтобы поверхность стола не накренялась, когда корабль бросало из стороны в сторону, вверх-вниз из-за ужасного штормового ветра, который мчал пиратскую галеру к югу. Какой бы пируэт ни выделывал корабль, Орогастус с Толо парили в воздухе, оставаясь все время на уровне стола. Как только Черный Голос появился в дверях, принеся с собой порыв свежего ветра, колдун прочитал его мысли и удержал от рассказа о плохих новостях при мальчике.
– Я знаю, что произошло, – сказал Орогастус, принимая у старшего из Голосов талисман. – Это поражение, но вовсе не роковое. Ничего не сообщай нашим благородным союзникам. Иди освободи Желтый Голос от наблюдений за портом и возьми у него Трехвекий Горящий Глаз. Веди наблюдения сам. Особое внимание обрати на новых лиц, появившихся на сцене, – если ты их увидишь. Смотри, чтобы никто не отобрал у тебя талисман. Пусть Желтый Голос присоединится к Фиолетовому, который обучает наших людей работе с волшебными машинами.
– Слушаюсь, Хозяин.
Тщедушный Черный Голос поклонился и вышел.
Орогастус положил талисман на стол рядом с картой, и принц Толивар с нескрываемым любопытством посмотрел на серебряную диадему.
– Моя мама никогда не разрешала никому прикасаться к этой вещи, когда она принадлежала ей. Она предупреждала нас, что талисман связан только с ней и если кто-то дотронется до него, то тут же погибнет.
– Я разрешил своим Голосам пользоваться талисманом, чтобы наблюдать за всем, что происходит в мире, и все слушать. У меня мало времени, и вовсе не хочется тратить его на подглядывание и подслушивание.
Мальчик протянул к талисману дрожащую маленькую ручонку.
– А мне вы когда-нибудь дадите такое разрешение, Хозяин? Это будет великая честь для меня!
– Может, когда-нибудь дам. – Орогастус отодвинул талисманы от ребенка. – Но не сейчас. Не вздумай даже пальцем прикоснуться к талисманам, малыш. Они очень могущественны и опасны. Твоя мать, королева, и не представляла, как они опасны! Даже не до конца осознанное владельцем желание может привести к ужасным последствиям! Если дать неверную команду, талисман может обратить свою магию против загадавшего желание человека!
– Значит, нельзя просто приказать сделать что-то волшебное?
– Нет. Приказ нужно отдавать очень четко, любое отклонение от установленной формы может повлечь за собой беду. Я позволил Голосам пользоваться талисманом только для наблюдений, а это их самая примитивная функция. Голоса прекрасно знают, что моему приказу нельзя не подчиниться.
– Но они не всегда в точности следуют вашим приказам, – сказал мальчик как бы вскользь. – Черный Голос, например, читал ту маленькую красную книжечку, которую вы запретили открывать.
Орогастус нахмурился.
– Правда?
– Он берет ее, когда вы спите. Я не раз видел, как он делал это уже на корабле. Он относит ее в каюту, где он живет с Фиолетовым Голосом. Может, они читают ее вместе.
– Они зря это делают, – неожиданно весело проговорил Орогастус. Возможно, мне следует заколдовать эту книжечку, чтобы она скрыла свои секреты. Я говорил тебе, что это особая книга.
Лицо принца просияло, изображая преданность.
– Я бы никогда не стал читать ее без вашего разрешения, Хозяин.
– Хорошо. – Колдун указал на разложенную перед ними карту. – Давай закончим игру. Скоро мне придется заняться другими делами.
Принц Толивар приблизился к столу на своем невидимом стульчике, высыпал пригоршню костей и прочитал сложившуюся из них надпись. Потом передвинул помеченный красным флажок, обозначавший его боевой корабль, на одну позицию ближе к Лакане – большому портовому городу Лаборнока, который находился ближе других к Дероргуиле.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – с улыбкой сказал Орогастус. – Ты хочешь заняться Лаканой, чтобы из этого порта не пошло подкрепление в столицу. Да. В Лакане есть быстроходные суда. Если там узнают, что Дероргуилу осаждают мои боевые корабли, они пошлют подмогу.
Орогастус медленно кивнул.
– Вижу. Это хороший тактический ход, но никудышная стратегия. Ты знаешь разницу между этими двумя понятиями?
– Нет, Хозяин.
– Тактика – это маневры, которые ты предпринимаешь, чтобы выиграть сражение. Она преследует краткосрочные цели. Стратегия же предусматривает достижение дальних планов...
– Вы хотите сказать, победу в войне?
– Точно! А сейчас я должен предостеречь тебя: твои переменчивые союзники из Лабровенды не являются искренними друзьями. Если пираты атакуют Лакану, некоторые, а может быть даже все, опять перейдут на другую сторону, потому что у многих в Лакане живут семьи.
– Но ведь это не наверняка! – Глаза Толо упрямо вспыхнули.
Орогастус перемешал кости и бросил их на стол.
– Давай посмотрим. Я тоже контролирую мятежников, как и ты... ага! Смотри!
Все повстанческие войска Толо повернули от Дероргуилы на защиту Лаканы. Еще пять ходов, и Толо обнаружил, что рэкгамцы потерпели поражение. Защищаемая Орогастусом столица была спасена.