Текст книги "Враг"

Автор книги: Джулиан Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 39 страниц)

– Но ты же не сможешь использовать изобретение Гудериана здесь, в Гории?

– Конечно, нет, – согласился Эйкен. – В этом и состоит главная трудность. Нам следовало бы построить деформатор тау-поля в Надвратном Замке, но это дьявольски неудобно. Что теперь сожалеть о разлитом молоке! SR-35 не приспособлен для перевозки по воздуху. Ничего, придет срок, что-нибудь придумаем. Ты и об этом сообщи Марку, так же, как и обо всем, что увидела здесь.

Они шли через кажущуюся бесконечной анфиладу, где изготавливались отдельные части тау-генератора. Здесь же проходили испытания исходные материалы, полученные искусственно сплавы и металлокерамические соединения. Эйкен знал всех, здоровался за руку с каждым, обращался по именам не только к североамериканцам и специалистам, но и к обслуживающему персоналу. Лаборатории оказались маленькими тесными комнатушками, забитыми людьми. Помещение переоборудовали в спешке, об особом комфорте не заботились… Тут было много наглухо загерметизированных камер, где работы производились с помощью манипуляторов, приводимых в действие сервомоторами, а также метапсихически. В комнатах, которые занимали инженеры-химики, повернуться вообще было невозможно.

В одной из самых больших лабораторий короля и Элизабет встретил Тони Вейланд. К делу он приступил сразу, без всяких предисловий.

– Мне нужны три алмаза, каждый не менее двенадцати каратов. Или больше… Лучше больше… Кроме того, промышленный лазер для просверливания отверстий диаметром от пяти до сорока микрон, металлокерамический кристалл с усиками, канадский бальзам – немного, баночку – или какая-либо аналогичная клеящая смола, еще один баллон с аргоном, а также прошу заменить соседа по комнате – этот Хевит храпит, как лесопилка.

– Что-нибудь еще? – любезно поинтересовался Эйкен.

– Что слышно о моей жене?

– Леди Катлинель наводит справки. Ваша родня со стороны жены впала в легкое раздражение, узнав, что вы дали деру от их доченьки, и теперь не очень-то желают привечать вас в своем кругу. Леди Катлинель советует проявить терпение. Она постарается уладить конфликт.

Тони досадливо ударил кулаком по ладони и вернулся за свой стол. Когда король и Элизабет отошли подальше, гостья тихо сообщила:

– Я незаметно обследовала этого одержимого – у него явные нелады с психикой, причем на двух уровнях. Он слишком много пережил, и на твоем месте я бы позаботилась, чтобы ему больше не пришлось испытывать стрессов. Его нельзя волновать…

– Он буквально жаждет трудиться, – ответил король, – эта страсть для него сейчас самое лучшее лекарство.

– Я, в общем-то, могу попросить Минанана завернуть в Нионель. Возможно, мне удастся успокоить его родню со стороны жены.

Эйкен нахмурился.

– Спасибо, но насчет родни я соврал. Частично исходя из своих интересов, частично из его. Помнишь лорда Грега-Даннета, который служил главным генетиком у короля Тагдала?

– Это тот, которого все звали Чокнутый Греги?..

– Он самый. Когда Катлинель вышла замуж за Суголла, он отправился вместе с ней в Нионель. Теперь Греги работает над генной технологией, способной исправить деформации, какие встречаются у мутирующих живых существ. Несмотря на легкий заскок, этот Греги – талантливый человек. Он разработал нечто среднее между излечивающей оболочкой тану – так называемой целительной кожей – и оздоровительным автоклавом эпохи Галактического Содружества. Он верит, что его прибор способен преобразовывать искаженные формы ревунов в здоровые тела фирвулагов. Греги кинул клич – угадай, кто оказался первым добровольцем?

– О Боже! – охнула Элизабет.

– Вот именно, – кивнул король. – Его жена Ровена решила, что он бросил ее из-за этого уродства, и не раздумывая, отпихнув всех соперников, полезла в бак. Ей еще по крайней мере четыре недели плавать в автоклаве. Результат неизвестен. Она может сохранить свою внешность, может стать еще уродливее – у нее всего один глаз, ну и прочее, мягко говоря, вызывает удивление. А может, ей крупно повезет. Правда, Греги рьяно возражает против слова «повезет» – он уверен в успехе. Как знать, может, он и прав, но в любом случае мудрее пока помалкивать.

– Это все так романтично…

– Прошу. – Король пригласил гостью идти дальше.

Они вошли в просторный зал, оказавшийся сборочным цехом. Посередине на невысоком помосте возвышался каркас из какого-то стекловидного материала; к прозрачным уголкам крепились цветные панели, похожие на витражи, сквозь которые легко просматривалось внутреннее устройство этого сооружения, напоминающего перевернутую букву «Т» с едва выступающей поперечной палочкой. Пучки проводов опутывали скелет деформатора, кое-какие силовые кабели уже были уложены в кабельросты. Несколько рабочих трудились внутри остова, другие копошились у размещенных поблизости испытательных стендов и сборочных столов. Все они разом испытали легкое замешательство, когда король вместе с Элизабет вошли в производственное помещение.

– Вот он сам! – объявил Эйкен и указал на Т-образную конструкцию. – Деформатор Гудериана в черновом виде.

– Он такой большой? – удивилась Элизабет.

– Мы немного подкорректировали размеры. Наш доморощенный специалист по динамическим полям Анастос утверждает, что пропорциональное увеличение габаритов не принесет никакого ущерба, наоборот – увеличит пропускную способность, то есть производительность аппарата. Во-он он отчитывает какого-то монтажника. Такой чернявый, костлявый, без ожерелья.

– Я, помнится, видела его в компании Бэзила. Эйкен, неужели здесь самое удобное место для конфиденциального разговора?

Он, ни слова не говоря, проводил ее к одному из пустующих боксов, расположенных вдоль дальней стены. Одна из перегородок была совершенно прозрачна, внутри – стол, несколько удобных кресел, на тумбочке цветы. Условия самые подходящие – по-видимому, этот бокс служил комнатой отдыха.

Когда Элизабет расположилась в кресле, Эйкен телепатическим сигналом вызвал Хагена и Клу Ремилард. Брат и сестра появились вместе – вошли в комнату отдыха, плотно притворили за собой дверь. Увидев странную посетительницу, не имевшую ожерелья, они тем не менее умело скрыли удивление. Оба были одеты в светлые рабочие комбинезоны, мало чем отличающиеся от тех, что носили монтажники. Брат и сестра были рыжеволосы, но на этом сходство кончалось. У Клу высокий, открытый – кельтский! – лоб, очень тонкие, почти бесцветные ниточки бровей. В глубоко посаженных глазницах посверкивали голубые с зеленоватым отливом глаза. Ресницы длинные – как Клу сама их называла – пушистые!.. Очень нежная, словно светящаяся кожа, небольшой прямой нос… Деликатный… Не обольстительный, а именно в меру… В ней, безусловно, было много от Марка и еще больше от давным-давно погибшей женщины, которая, по слухам, была настоящей красавицей. Если это так, то дочь мало чем уступит матери… А вот Хаген весь в отца – тот же орлиный профиль, так же широк в кости… Однако есть в нем какая-то червоточина… Недоговоренность какая-то… Недосказанность. Вот и аура его являла решительный напор… Только вперед, лбом об стену. Элизабет тайком усмехнулась. Ему не хватало отцовской гармоничной завершенности. Обертонов!.. Не хватало удивительного, неожиданного обаяния, которым так щедро наделен отец. Обаяния силы? Возможно, мудрости… Коротко, едва ощутимо коснувшись его сознания, Элизабет ощутила только жалость к этому вечно обиженному ребенку, и почему-то от мрачного предчувствия сжалось сердце. В противоположность брату Клу была яркая, открытая натура.

Неизбежные церемониально-лукавые телепатические пасы закончились, брат и сестра неожиданно одновременно улыбнулись.

– Разрешите представить вам, – сказал повеселевший Эйкен, – великую целительницу и дальновидца миссис Элизабет Орм. Она почетный член Высокого Стола и de facto является хранительницей нашей земли. Берегиней эпохи плиоцена.

Хаген и Клу поздоровались. Король предложил всем сесть, лично налил чаю, поставил на стол блюдо с пирожными – за это время он успел выяснить, как идут дела с осуществлением проекта. Молодой Ремилард сжато обрисовал ситуацию, посетовав на плохую связь и нехватку редкоземельных элементов, и они оба – король и руководитель проекта – выразили надежду, что геологоразведочная экспедиция в конце концов добьется успеха.

– Завтра к ним отправляется «роплан», – сказал король. – День уйдет на монтаж оборудования, день на пробный полет. Значит, на третий день они начнут вести воздушную гравиметрическую и магнитную съемку. Не надо будет совершать длительных наземных переходов, да и от троллей они уже не будут так зависимы.

– Точно, – подхватил Хаген. – Вся трудность именно в пеших маршрутах. Чем большую площадь можно охватить геофизической съемкой, тем лучше. Мы уже использовали все наши запасы, выбрали ниобий откуда только можно, так что без разработки рудного месторождения проект просто встанет. Половина из этих чертовых кабелей имеют центральные жилы из ниобиево-диспрозиевой проволоки.

– После того, как вы получите эту проволоку в достаточном количестве, сколько времени вам понадобится, чтобы закончить все работы? – спросила Элизабет.

Хаген бросил в ее сторону проницательный взгляд.

– Размышляете о скором отъезде, Великий Магистр?

Элизабет вспыхнула, однако ответила спокойно, без всякого раздражения:

– Да, я думала об этом.

Хаген засмеялся.

– Тогда, учитывая ваши дружеские отношения с моим отцом, боюсь, наши шансы на возвращение в родное время весьма невелики.

Элизабет помолчала, внимательно оглядела Хагена.

– Я совсем забыла, – наконец произнесла она, – что вы родились там. Но для всех остальных детей родиной является плиоцен.

– Все остальные всего лишь на три года моложе Хагена и меня, – заявила Клу и укоризненно посмотрела на брата. – Отвечая на ваш вопрос, хочу заверить, что при наличии проволоки мы сможем закончить монтаж и отладку за месяц или около того. Здесь собраны самые талантливые ученые Многоцветной Земли. У нас самое разнообразное оборудование. Это просто невероятно – путешественники во времени чего только не понатащили в плиоцен. И конечно, мы потрясли папины закрома… В поисках исходных материалов, которых здесь днем с огнем не отыскать.

Хаген прервал ее:

– Великий Магистр знает об этом, Клу. Она знает о нас все.

Наступило молчание. Затем Хаген поставил вопрос ребром:

– Как вы считаете, Содружество пустит нас в свое время? Зная, кто мы?..

– Да.

– Зная, что мы помогли Фелиции устроить этот потоп?

– Если вы хотите, чтобы Галактическое Содружество приняло вас в свои объятия, вам следует сначала рассчитаться с долгами. Обстоятельства были экстраординарные, тем не менее ваш поступок граничит с преступлением.

– Мы не посягали на жизнь свободных людей, – возразил Хаген. – Мы выступили против угнетателей-экзотиков и продавшихся им пособников.

– Около пятисот человек погибли во время потопа. Многие из них были ни в чем не виноваты.

– Мы собирались погубить только экзотиков. Ведь они же не люди!..

– Да-а? Оба народа – тану и фирвулаги – со временем внесут свой вклад в появление рода homo sapiens, – сказала Элизабет. – С какой бы антипатией мы ни относились к подобной точке зрения, нам придется в конце концов признать, что реликты обеих рас сохранились на нашей Земле до исторических времен. Все эти тысячелетия они вступали в браки с людьми, так же, как вступают в них сейчас. С пришельцами в плиоцен… Память о них сохранилась в нашем коллективном бессознательном, именно на этой базе возникли многочисленные мифы и предания. Именно их наследие, по существу, очертило круг архетипов, мыслительных алгоритмов и строй чувственных восприятий, а также набор эмоциональных переживаний и их структуру.

– Этого не может быть! – воскликнула Клу. – Нет никаких конкретных свидетельств, кроме окаменелых остатков растительного мира.

Элизабет, казалось, совсем не удивила бурная реакция молодых Ремилардов на такой вроде бы сугубо научный вопрос.

– Обратите внимание, – сказала великая целительница, – что и от прямых предков человеческого рода, известных нам человекообразных обезьян и первобытных людей, тоже осталось очень мало следов. От рамапитеков, например… От хомо эректус… От неандертальцев, наконец. Горсть трогательных фрагментов от первых, разбитые черепа и обломки костей от вторых… Наукой описано всего около восьми десятков частей скелета неандертальцев, а ведь только в Европе времен плейстоцена их жили миллионы.

– Вы хотите сказать, что кое-какие останки тану и фирвулагов тоже найдены? Но этого не может быть!.. – запротестовал Хаген.

– Почему? Знаете ли вы, что уже найдены аномальные образцы человекоподобных существ нашей эпохи? И не только останки скелетов. Я несколько месяцев просидела в компьютерной библиотеке короля Эйкена-Луганна и отыскала там поразительные свидетельства. Таково уж свойство нашей психологии – я имею в виду научное творчество, – что те находки, которые не вписываются в ту или иную научную концепцию, гипотезу, просто отбрасываются. Объяснения их существованию обычно подбираются таким образом, чтобы, не дай Бог, не обидеть научный истеблишмент. Естественно, все подобные находки объявляются случайными отклонениями от нормы. – Лицо Элизабет приобрело какое-то хищное выражение. – По одной этой причине, я думаю, кто-то страстно желает вернуться в эпоху Галактического Содружества. Как приятно погулять учуявшей добычу кошкой среди самодовольных, ничего не подозревающих голубков.

Клу сидела с мрачным видом – вероятно, мысль о последствиях предстоящего возвращения в будущее давно не давала ей покоя.

– Итак, вы считаете, что мы непременно будем наказаны за помощь Фелиции?

– Мир, в который вы решили вернуться, совсем не похож на тот, каким он был во времена Марка. Да, там до сих пор совершаются преступления и, следовательно, существуют и наказания. Но для тех, кто искренне раскаялся, оно заключается в переобучении и участии в общественных работах.

Брат и сестра подозрительно посмотрели на Элизабет. Эйкен добавил:

– В тех случаях, когда преступники не признают свою вину, для них не существует ни срока давности, ни смягчающих обстоятельств.

– Путем ментального обследования они определяют степень вины каждого конкретного правонарушителя, и злой умысел, упорство в ненависти, ложь являются куда более серьезным преступлением, чем, например, соучастие.

– Они пойдут на это… и в нашем случае? – спросил Хаген.

– Обязательно, – ответила Элизабет.

– Когда они определят, что мы раскаиваемся… готовы искупить или уже искупили вину, нас освободят?

– Я в этом уверена.

– Вы туда обязательно попадете, ребята, – улыбнулся Эйкен. – Если мы сохраним темп, вы там будете. Не знаю, правда, через сколько лет окажетесь на свободе. Так что есть еще время подумать.

– А вы, Ваше Величество?

– Кто знает, что ждет меня впереди. – Король легкомысленно махнул рукой. – Вдруг вам не удастся построить деформатор или, например, Мрак задержится в пути и не покроет нашу Землю.

– Папа тоже может найти какой-нибудь способ протащить в Стеклянный Замок церебральный генератор и нанести удар, – добавил Хаген.

Телепатическая волна, посланная Элизабет, окутала всех присутствующих в комнате отдыха. Эйкен и Ремиларды замолчали, взглянули на нее.

– Как раз по этой причине я и прибыла в Горию. Марк теперь приобрел способность переносить во время прыжка через подпространство физические и биологические объекты. Он уже испытал свои возможности на человеке – получилось удачно. Более того, метод, с помощью которого он осуществил это перемещение, открывает широкие перспективы. В скором времени он сможет значительно увеличить массу полезного груза… – Хаген попытался что-то сказать, но Элизабет движением руки остановила его. – Вам хорошо известно, Марк всегда это подчеркивал, что он любит вас. Он также не испытывает никаких враждебных чувств по отношению к королю Эйкену-Луганну. Марк Ремилард просил меня быть посредницей и его доверенным лицом с тем, чтобы мирно разрешить разгорающийся конфликт. Он хотел бы встретиться с вами в моем домике у Черной Скалы.

– Низа что на свете! – заявил Хаген. – Мы уже имели с ним разговор на эту тему. Все, что он хочет нам сообщить, можно передать с помощью дальней связи. Я ближе чем на три километра, и только под охраной сигма-поля, к нему не подойду. Уж кого-кого, но своего дорогого папочку я знаю хорошо.

– Марк дал слово, что никому не причинит вреда, – сказала Элизабет. – Он позволил мне проверить все уровни его сознания, и я уверена – он говорит правду. В любом случае, если король согласится на встречу, его психической мощи будет достаточно, чтобы нейтрализовать попытки Марка.

Хаген пожевал губами и кивнул:

– С этим можно согласиться…

– Но встреча ничего не изменит, – горячо начала Клу. – Папа и его друзья никогда не согласятся на открытие «врат времени».

Элизабет повернулась к ней.

– Марк просил меня сообщить, что по этому вопросу у него есть кое-какие новые соображения. Ему есть – он так сказал – что обсудить с вами. Я ему верю, хотя что именно он имел в виду, сказать не могу. Просто не знаю… Он заявил, что это касается давнишнего вопроса насчет ваших наследственных признаков.

– Боже! Он так и сказал? – Хаген как-то мгновенно охрип. Он мысленно метнул к сестре панический импульс, та ответила с той же суетливой поспешностью. Их диалог был горяч, короток и непонятен. Было очевидно, что Клу и Хаген отчаянно боятся, в то же время возможность встретиться с отцом лицом к лицу очень их заинтересовала. На мгновение они как бы вновь превратились в детей, нашаливших, опасающихся наказания, но обожающих своего папочку.

– Элизабет, – озабоченно спросил король, – может ли Марк использовать церебральный генератор – ЦГ – одновременно по нескольким направлениям? Ну, способен ли он одновременно совершать d-переход, поддерживать дальнюю связь и, скажем, нанести метапсихический удар? Или все эти действия можно выполнять только по очереди?

– Я могу ответить, – вмешался Хаген. – Боже мой! – Он удивленно развел руками. – Я еще могу ответить!.. Перед самым нашим побегом отец инструктировал меня, как осуществлять d-переход. Я должен был стать его дублером, поэтому он подгонял под меня бронированный скафандр, проводил со мной предполетную подготовку.

– Значит, ты освоил всю методику? – спросил король. – Это же крайне важно!

Хаген глотнул – видно было, что он очень волнуется.

– Это устройство – ЦГ – может работать только по заданной программе и способно увеличивать мощность всего лишь одной метаоперации. При выполнении d-перехода церебральный генератор замкнут исключительно на создание и поддержание необходимой напряженности ипсилон-поля. Когда отец занимался исследованиями далеких звезд, генератор работал по программе увеличения дальности визуального проникновения.

– А когда вошел в ваше ментальное объединение с Фелицией, ЦГ увеличил силу сокрушающего удара?

– Точно, – кивнул Хаген. – Скажем, он настраивается на выполнение той или иной задачи. В этот момент вживленные в его тело электроды накаляются добела – то есть мощность увеличивается многократно. Другие же метаспособности в этот момент как бы уходят в тень. Он может их подключить, но только на уровне своих собственных метавозможностей. Дополнительная энергия идет только по одному каналу.

– Очень хорошо, – задумчиво произнес Эйкен. – Я больше всего опасался, как бы он не воспользовался генератором и не зажал нас у Черной Скалы в психокинетические тиски.

– Это исключено. – Хаген слегка улыбнулся. – Он не сможет этого сделать, пока не научится транспортировать через подпространство весь церебральный генератор. Целиком, – а он весит около десяти тонн.

– Значит, у нас есть время, – пожевал губами Эйкен. – Что ж, думаю, есть смысл встретиться с Марком и послушать, что он скажет. Если у него не будет подпитки дополнительной энергией, у меня появится шанс.

– И вы сможете его угробить? – тихо спросил Хаген.

– Нет! – вскрикнула Клу.

Элизабет вступила в разговор:

– Все присутствующие должны дать слово, что не будут предпринимать никаких агрессивных действий. При этом вы должны позволить мне исследовать ваши мозги. На всякий случай. Я должна быть уверена, что никакая шальная мысль не закрепилась в вашем сознании.

Клу согласилась сразу. Хаген поколебался, потом кивнул.

Элизабет вопросительно взглянула на Эйкена. Тот сидел нахохлившись, смешно вздернув брови. На взгляд великой целительницы он не ответил – сказал в пространство, как бы размышляя вслух:

– Стоило бы захватить его в ментальные тиски – это вполне возможно. Сколько проблем было бы сразу решено!..

– Я жду твоего ответа, – потребовала Элизабет. – Открой сознание…

Эйкен зло посмотрел на гостью.

– Я могу пообещать, я могу даже повернуть дело таким образом, что ты и с помощью телепатического зонда не обнаружишь ничего подозрительного, а потом переменю решение… Что ты знаешь обо мне?

– Все! – коротко ответила Элизабет.

Коротышка пожал плечами.

– Когда мы отправимся на Черную Скалу? – ворчливо поинтересовался он.

– Завтра? Ты можешь попросить Минанана отнести нас туда? Я не испытываю никакого желания тратить свои силы на это предприятие. У меня их и так не много.

На другой оконечности Франции времен плиоцена – буря прошла здесь много часов назад – на балконе второго этажа уютного охотничьего домика, приткнувшегося в огромной темной базальтовой глыбе, называемой Черная Скала, сидели Марк Ремилард и брат Анатолий. Пили «Мартель» и рассуждали о телеологических проблемах вменяемости и бессознательных мотиваций человеческой деятельности. Разговор был настолько захватывающим, что Марк, улучив момент, лишь на секунду отвлекся, чтобы осмотреть «Кулликки», проверил курс, проложенный Уолтером Саастамойненом, и тут же вернулся назад. Проблема взаимоотношений вменяемости и внутренних мотиваций являлась ядром, по их общему мнению, основополагающего для индивидуума противоречия между актуализацией свободы воли и онтологической необходимостью. В данном споре Марка увлекла возможность выступить в качестве адвоката дьявола…