Текст книги "Комбинация 'Головоломка'"

Автор книги: Джулиан Кэри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Кэри Джулиан
Комбинация 'Головоломка'

ДЖУЛИАН КЭРИ

КОМБИНАЦИЯ "ГОЛОВОЛОМКА"

Лемми запаздывал, в трубке гудел голос шерифа, во дворе, около кучи лома, возилась ватага каких-то подозрительных парней – одним словом, я не мог уделить слишком много времени старику Дженкинсу.

– Мне нужен провод, – сказал он, – высокого качества, средних номеров и разных расцветок. – И смущенно добавил: – Я не смогу заплатить, если это дорого...

– Пойдите и поищите сами, тогда обойдется дешевле, – я не хотел упускать из вида подозрительных парней. Дженкинс, потоптавшись, направился к складу.

Я прикрыл ладонью трубку телефона:

– Шериф? Это Джо. Очень сожалею, что заставил вас ждать. Что стряслось?

– Ничего, – спокойно ответил он, – по поводу налога. Цифры показывают, что ваш склад утиля расширился за последние годы, поэтому за вами числится кое-какой должок.

– Эй, подождите минутку! Если я использовал кусок заброшенного пустыря, то что же, с меня надо три шкуры драть? Или вы хотите из-за этого "расширения" шантажировать меня?

– Полегче, Джо! Если вы можете оспорить повышение налога, заезжайте на следующей неделе, разберемся.

– Хорошо, – пообещал я, – как семейство?

– Превосходно.

– А работа? Точило не причиняет хлопот?

– Нет, – отозвался он мягче, – но мне нужен более сильный мотор. Не подыщете ли что-нибудь подходящее?

– Ладно, посмотрю, – ответил я и повесил трубку.

Ватага во дворе продолжала беспокоить меня, я было двинулся к ней, когда на пороге наконец-то показался Лемми, мой помощник. Я молча кивнул ему на подозрительных ребят и отправился на поиски старика Дженкинса. Тот копался среди всякого хлама.

– Нашли что-нибудь?

– Не совсем. – Он с усилием поднял бухту тяжелого провода в черной оплетке. – Это подходит по качеству и диаметру, но мне нужен провод разных цветов.

– Очень огорчен, но другого у меня нет, – ответил я, – а это очень важно?

– Да, для моего изобретения.

В Инглвуде каждый знал старика Дженкинса и слышал о его изобретении. Большинство частей для него было раскопано у меня среди старья, но, если верить почтмейстерше, некоторые детали старик выписывал из Нью-Йорка. Единственная вещь, которую никто не знал достоверно: что же это за изобретение?

Я пожал плечами:

– Провод нужен для монтажа?

– Да.

– Тогда совсем не обязательно разные цвета. Достаточно покрасить концы. Сколько вам нужно?

– Тринадцать кусков, около шести футов длиной каждый.

– Давайте я вам нарежу, – предложил я. – Ну а как поживает изобретение?

– Почти закончено, – сказал он с гордостью и тут же просительно: – Вы сможете отпустить мне в долг?

– Пожалуйста. – Цена была пустяковой, а я – любопытным.

– Я позову вас, Джо, как только все будет закончено, – пообещал старик Дженкинс. – У меня сейчас небольшие неприятности, и от миссис Мэрфи нет никакого покоя. Я дам вам знать, как только все будет готово для демонстрации.

Тут появился Лемми с какими-то вопросами, и в деловых хлопотах я забыл о старике Дженкинсе.

Дела заняли у меня и последующие несколько дней. У Маккилвуда я забрал вконец разбитое пианино – полтонны ржавого железа. У Пордью нашел для шерифа подходящий мотор. И так одно за другим.

Дженкинс и его изобретение совсем улетучились у меня из памяти, когда в один прекрасный день Лемми сообщил, что мне звонили.

– Это был Дженкинс, – сказал он, – просил, чтобы вы немедленно зашли.

– Что-нибудь еще говорил?

– Нет, дескать, хочет показать вам кое-что.

– Хорошо, – ответил я, – подвезешь меня по пути к ферме Фентона. У Фентона есть кое-какой утиль для нас. Забери все и скажи, что насчет денег я загляну позже. Понял?

– Конечно, – сказал Лемми и подмигнул. Я сделал вид, что ничего не заметил.

В подвале большого старого дома, в котором миссис Мэрфи содержала пансион, и жил Дженкинс. Он отозвался тотчас же, лишь я дотронулся до звонка, и увлек меня по лестнице вниз, словно опасаясь, что вот-вот на него кто-нибудь прыгнет.

– Это все из-за миссис Мэрфи, – объяснил он, закрыв дверь. – Она очень нервная особа. Я ее страшно раздражаю тем, что двигаю мебель и сжигаю предохранители.

Дженкинс задумчиво уставился на носки своих ботинок.

– В общем, она предложила мне убраться в конце недели.

– М-да, – посочувствовал я, – а вам есть куда переехать?

– Это очень накладное дело, – старик покачал головой, – но скоро я уже ни о чем не буду беспокоиться...

– Вы не должны этого делать! – Что-то в его доверительном тоне встревожило меня. – Вы еще не так стары, лучшая часть жизни у вас еще впереди. Вы совершите преступление, если поступите так!

– Вы о чем? – изумился Дженкинс. Вдруг он рассмеялся. – А-а! Понимаю, что вы имеете в виду. Не волнуйтесь, Джо, я не собираюсь кончать самоубийством. Я имел в виду совсем другое, – он подтолкнул меня во вторую комнату, – я имел в виду вот что! – И он показал на свое изобретение.

Это была самая нелепая штуковина, какую мне только когда-либо доводилось видеть. Центральная часть ее напоминала раму от кровати, поставленную на попа. Рядом громоздилась масса электрических приборов, соединенных с рамой множеством проводов. Они тянулись из чего-то, напоминающего распределительную головку.

– Я вам должен за эти провода, – застенчиво сказал Дженкинс.

– Забудьте об этом, – я был слишком заинтересован, чтобы беспокоиться о пустяковой стоимости каких-то проводов. – Оно действует?

– Да. – Дженкинс дотронулся до своего сооружения так осторожно, словно прикасался к новорожденному. – Это работа всей жизни, и теперь она завершена, – сказал он с гордостью.

– А что оно может делать?

Дженкинс улыбнулся.

– Даже не знаю, Джо, как вам объяснить. Если скажу, что это дверь между физическими измерениями, поймете ли вы, о чем я говорю?

– Я ходил в школу, – сказал я натянуто, – и тоже умею читать.

Дженкинс помолчал. Потом ответил:

– Вообще-то я не хотел показывать, но я обещал вам. Кроме того, вы были добры ко мне тогда с проводами, да и вообще...

Он снова умолк. Затем продолжал:

– Вы знаете, Джо, что вся материя состоит из атомов. Электроны, позитроны, протоны и другие частицы атомов – все они плавают в пустоте. И пустоты много больше, чем частиц в ней; много больше. Каждый атом подобен миниатюрной солнечной системе с огромными расстояниями между планетами. Понимаете?

– Конечно. Обо всем этом я читал в "Воскресном приложении".

– Хорошо, – продолжал Дженкинс, – много лет назад я подумал, что могут быть другие миры, подобные нашему, но как бы колеблющиеся с отличной от нашего частотой. Это значит, что кажущаяся пустота атомов на самом деле вовсе не является пустотой, а содержит атомы материи другого рода. Вот я и решил построить что-нибудь, позволяющее предметам перемещаться из мира одного измерения в другой.

– Интересно. И это вам удалось?

Дженкинс снова тронул рукой изобретение.

– Я добился своего. На это потребовались долгие годы и масса денег, но теперь я закончил. Я испытал изобретение, оно работает.

Я опять взглянул на сооружение. Ей-богу, оно казалось самой невероятной коллекцией утиля. Большинство деталей этой конструкции были мне хорошо знакомы, но некоторые, по-видимому, изготовлялись специально, по заказу. Так, сеть, опутывающая раму, походила на стеклянное кружево.

– Это кварц, – сказал Дженкинс, заметив мое удивление. – У меня ушло пять лет, чтобы открыть способ получения длинных поляризованных кристаллов, необходимых для достижения определенной вибрации.

– Кварц? – Я не считал Дженкинса лжецом, но, насколько мне было известно, кварц не мог так выглядеть. Я подошел к сетке, чтобы разглядеть ее получше.

– Она образует зону вибрации, – объяснил Дженкинс. – Когда машина действует, различные части сетки существуют в обоих измерениях одновременно, поэтому через нее можно перейти из одного мира в другой.

– В самом деле? – Я еще не был ни в чем убежден. – А как насчет демонстрации?

– Хорошо, – он несколько колебался, – но дело в том, что у меня неприятности с миссис Мэрфи из-за просроченных счетов на электричество, кроме того, предохранители не очень надежны...

– Но ведь нам не требуется много времени? – я продолжал настаивать.

– Пожалуй. – Дженкинс чувствовал себя обязанным показать мне, как работает машина, и я знал это.

Он щелкнул несколькими рубильниками, и мы стали ждать. Как только в сеть прошел ток, беспорядочная груда электроприборов ровно загудела. Кварцевое кружево мгновенно раскалилось, неуловимо затрепетало, покрылось тончайшим пухом, и вдруг сквозь его ячейки замерцала картина...

Вначале я просто не поверил. Подошел к машине сбоку и уставился на стену за рамой. Это была самая обыкновенная стена. И все же я выглянул из нашего мира куда-то наружу. В этом пришлось убедиться, как только я занял место снова у сети, как в первый раз. Никакой стены за машиной не было, а виднелись деревья и холмистая равнина, на горизонте – очертания города. По небу проплывали какие-то предметы, я подумал, что это, должно быть, летательные аппараты, но тут же забыл о них, едва увидел людей.

Их было восемь: трое интересных мужчин и пять красивых женщин. Они сидели на траве и вели себя, как в разгар пикника.

– Могут они видеть нас? – спросил я Дженкинса.

– Только если будут смотреть прямо в машину.

– А можем мы перейти к ним?

– Конечно.

Казалось, увиденного было достаточно, но что-то еще заставляло меня сомневаться даже сейчас. Я схватил первое, что попалось под руку, корзинку для бумаг, схватил ее и сунул в кварцевую сеть. В тот же миг корзина словно растворилась, и в следующую секунду погас свет. Зато тотчас откуда-то с лестницы послышалась истошная ругань миссис Мэрфи.

– Пробки сгорели, – шепнул мне Дженкинс, чтобы провести предмет сквозь машину, требуется много энергии.

Он выглядел очень напуганным.

– Знаете, Джо, будет лучше, если она не застанет вас здесь.

Я ненавижу скандалы, а в голосе миссис Мэрфи слышались ноты, которые убеждали, что Дженкинс желает мне только добра. Взглянув в последний раз на машину (никаких признаков бесследно исчезнувшей корзинки для бумаг), я поспешил уйти.

На складе меня ожидали неприятности. Фентон решил, что я его ограбил. Потребовалась тема времени, чтобы объяснить, почему упала цена на утиль.

Последующие дни также прошли в борьбе с налоговым инспектором. Я как раз отдавал кое-какие распоряжения Лемми, когда появилась миссис Мэрфи. Ждать она не собиралась.

– Я хочу, чтобы вы убрали весь хлам из этих проклятых комнат, – с вызовом заявила миссис Мэрфи.

– Дженкинса?

– А кого же еще?

– Но я думал, что он останется у вас до конца недели.

– Теперь уже этого не случится, – мрачно сказала она. – У меня было твердое намерение напустить на него шерифа. Вы знаете, что натворил этот человек? Колдовал с пробками до тех пор, пока не сжег все провода в доме! Спасибо еще, что не спалил дом! Сколько вы дадите за его рухлядь?

– Подождите минуту!

Я предложил ей кресло, а сам лихорадочно обдумывал положение. Очевидно, Дженкинс возился с предохранителями не случайно. Я догадывался, что вызвало перегрузку сети.

– Вы не можете так просто распоряжаться его собственностью, осторожно сказал я. – Как он к этому отнесется?

– Меня это не волнует, – заявила миссис Мэрфи, – он исчез.

– Исчез? – Моя догадка переросла в уверенность. – Но куда?

– Откуда мне знать? Он был дома вчера вечером, когда я отправилась в гости к моей сестре. Вернувшись, я уже не застала его.

Миссис Мэрфи плотно сжала тонкие губы.

– Если он пожелает подать на меня в суд, я согласна, но ему же будет хуже, я вам говорю. Я намерена очистить его комнату, и намерена сделать это немедленно. Так сколько вы дадите за весь хлам?

– Трудно сказать, – я пытался выиграть время. – Может, лучше перевезти все сюда и подождать немного, не вернется ли он. Если вернется, он сам заплатит вам долг, если нет, я продам все на комиссионных началах. Это оградит вас от суда да и даст больше денег.

Она размышляла с минуту, потом кивнула головой.

– Хорошо, только заберите этот мусор немедленно, иначе я обращусь к кому-нибудь другому.

– Все будет сделано, – быстро ответил я, потом спохватился. Налоговый инспектор мог вызвать меня в любой момент, но, с другой стороны, мне очень хотелось заполучить изобретение Дженкинса. Я подозвал Лемми. – Отправляйся вместе с миссис Мэрфи, – сказал я ему, – забери машину, которую найдешь в подвале, и привези сюда.

Он кивнул.

– Хорошо. Можно ее сразу разломать?

– Боже упаси! – вскрикнул я, но тут же понизил голос: – Ни в коем случае ничего не ломай. Будь с ней очень осторожен. Просто привези ее сюда. Понял?

– Чего уж тут не понять! – Он повернулся и пошел следом за миссис Мэрфи.

Все утро я думал только об этом деле. Поэтому налоговому инспектору не стоило большого труда расправиться со мной. Я, конечно, возражал, спорил, но он все-таки повысил налог на десять процентов. Расстроенный, я ушел на склад.

Было ясно, что произошло со стариком Дженкинсом. Он перегрузил сеть, чтобы перешагнуть в другой мир. Он уже не мог вернуться обратно и распорядиться судьбой своего изобретения. После того как я уплачу немного миссис Мэрфи, оно будет принадлежать мне, только мне!

Наконец вернулся Лемми. Раму, отсоединенную от других приборов, он поставил в конторе, а рядом свалил груду всякого электрооборудования. Я схватил горсть проводов и... тупо уставился на тринадцать концов. Я смотрел на провода. Я смотрел на клеммы. Я смотрел на Лемми.

– Да, хозяин? Я все сделал аккуратно и осторожно, как вы велели.

– Да, да, а теперь скажи мне, как были соединены эти провода?

– Что?

– Ты, мякинная голова! – простонал я. – Ты все разъединил! Какого черта!

– Я не мог увезти все в одном ящике, – недоуменно пробурчал Лемми, – я ничего не сломал, не разбил, только отсоединил провода...

– Но почему ты их не переметил?! Как я теперь все это соединю?

– Я не знал, хозяин, – Лемми отошел на шаг, – я не подумал об этом. А вы разве не знаете?

Я не знал...

Вот оно, одно из самых гениальных изобретений со времени открытия колеса. Дверь в другой мир, вещь, которая могла бы сделать меня богатейшим человеком. Все, что для этого требуется, – соединить тринадцать проводов. Это просто, не так ли?

Не слишком. Тринадцать проводов можно соединить шестью миллионами всевозможных способов, и только один из них окажется правильным! Если работать непрерывно, для этого потребуется лет двести! Но я ведь должен еще есть, спать, зарабатывать на жизнь! По самому оптимистическому подсчету, уйдет доброе тысячелетие. Я не думаю, что проживу столько.

Неужели Дженкинс не мог обойтись меньшим количеством проводов?