Текст книги "Голливудская мечта"

Автор книги: Джули Беннет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 9

Келли была смущена. Она пыталась проинтерпретировать маленькую выходку Ноя прошлым вечером, но у нее ничего не получалось. Почему он ничего не потребовал взамен? Должно быть, он делал это из жалости. Но какого черта? Она никогда не встречала мужчину, который ставил бы ее сексуальные потребности превыше своих. Хотя у нее было не так уж много любовников, чтобы судить.

Ной остановил машину перед ее домом.

– Ключ в боковом кармашке, – сказала Келли, держа сумочку левой рукой, пока он искал ключи.

Ной открыл дверь квартиры, пропуская ее вперед.

– Пока ты собираешь вещи, я принесу из машины еду. Встретимся на кухне.

Келли кивнула и направилась в свою комнату. Она собрала побольше нижнего белья, еще несколько пар шорт и несколько рубашек на пуговицах. Как бы ей ни нравилось носить рубашки Ноя, она понимала, что не может делать это все время, пока живет с ним.

Собрав сумку, Келли вошла на кухню. Ной стоял у стола и доставал коробки с китайской едой.

– Пахнет вкусно, – сказала она, ставя сумку у двери. – Я уже давно мечтаю о свинине Му Шу.

Он посмотрел на нее и улыбнулся:

– Мы ведь ели ее в офисе недели две назад.

Келли пожала плечами:

– Значит, я мечтаю о ней две недели. Хотя мне казалось, что прошло намного больше времени.

Достав яичные рулетики, Ной спросил:

– Что будешь пить?

– Пожалуй, воду со льдом. Вряд ли там есть что-то еще. Я собиралась пойти в магазин после фотосессии. – Фотосессия. По крайней мере, теперь она могла произнести это слово без слез.

– Ничего страшного. Я люблю воду. – Ной вернулся к столу с двумя бутылками воды.

Они ели молча, но любопытство не давало Келли покоя, и она хотела его удовлетворить. Даже если Ной скажет, что это не ее дело.

– Зачем продавать дом, если ты этого не хочешь?

Вилка на мгновение застыла у него в руке, а затем он бросил ее обратно в коробку.

– Почему ты думаешь, что я не хочу его продавать?

– Потому что я видела твое лицо, когда ты говорил о доме, о его продаже, о том, что сегодня приедет агент по недвижимости. Ты не в восторге от этого решения, тогда зачем ты его принял?

Ной вздохнул и откинулся на спинку стула:

– Часть меня считает, что это необходимо, а другая часть боится.

Это откровение потрясло Келли. Ной Фостер чего-то боится? Келли видела печаль и порой даже тьму в его глазах, но никогда не думала, что он признается в том, что испытывает страх.

– Тогда зачем так спешить? – спросила она. – Повремени до тех пор, пока не перестанешь бояться.

– Я чувствую, что этот страх никогда не уйдет. Поэтому мне необходимо сделать это сейчас.

– Это связано с прошлым, которое ты не хочешь обсуждать?

Поджав губы, Ной придвинулся к столу и снова взял вилку:

– Оставь это, Келли. Ты играешь с огнем.

Она скрестила ноги и откинулась на спинку скрипучего стула:

– Значит, ты можешь совать нос в мою жизнь и заставлять меня смотреть в глаза своему страху, а я – нет?

– У нас с тобой разные страхи, – сказал он.

– В самом деле? Почему бы тебе не попробовать поделиться со мной?

– Я не хочу с тобой делиться, – сказал Ной, вставая. – Это не обсуждается.

– Я считаю несправедливым тот факт, что ты копаешься в моей жизни, лезешь в мое личностное пространство, а затем говоришь, что часть твоей жизни не подлежит обсуждению. – Келли осталась сидеть на своем месте, потому что, как бы ей ни хотелось тоже вскочить и начать кричать, по крайней мере одному из них необходимо было сохранять спокойствие. – Я думала, между нами что-то происходит, Ной.

– Между нами сексуальное влечение, Келли. Я не хочу ничего большего.

– Хорошо, только не нужно грубить, – сказала она, пытаясь скрыть боль, вызванную его словами. – Я просто пытаюсь тебе помочь, понимаешь? Как ты помогаешь мне.

– Я тебе помогаю как врач.

Теперь и Келли вскочила.

– В самом деле? – спросила она, положив здоровую руку на бедро. – Тогда что же произошло на диване вчера вечером? Ты играл в доктора?

– Нет, это не так.

– А как? Черт, я совершенно не понимаю, что происходит, так как ты слишком закрыт.

– Я должен быть закрытым, – возразил Ной, повышая голос. – Ты не имеешь представления о том, какую боль мне пришлось пережить.

– Да, я не знаю, потому что ты не позволяешь мне узнать. Ты всегда такой веселый, всегда стремишься сделать меня счастливой, но сам ты несчастен, Ной. Теперь, когда я провела с тобой достаточно много времени, я это понимаю.

– Ты думаешь, что знаешь меня, потому что провела несколько ночей в моем доме и работала на меня в течение нескольких месяцев? Потому что между нами была интимная близость? Келли, есть столько всего в моем сердце, в моей жизни, о чем ты не имеешь никакого представления.

– Тогда расскажи мне, чтобы я смогла тебе помочь, – взмолилась она. – Вредно держать в себе гнев и боль.

– Может, и так, но разговоры о ней делают ее…

– Что? Реальной?

Ной закрыл глаза и вздохнул:

– Я просто хочу, чтобы она ушла.

– Да, я знаю, что ты чувствуешь. Пожалуйста, Ной, впусти меня.

– Ты действительно этого хочешь?

Их взгляды встретились, и Келли с удивлением обнаружила не только гнев, скрывающийся в этих прекрасных серых глазах, но и невыплаканные слезы.

– Если я расскажу тебе, это будет означать больше, чем я могу дать тебе прямо сейчас, Келли. Поверь, тебе незачем жить в моем аду.

Она склонила голову и подошла ближе:

– Я не хочу жить и в своем, но мне приходится.

Сотовый Келли зазвонил в другом конце комнаты, разрывая веселой мелодией висящее в воздухе напряжение. Келли пересекла комнату и начала рыться левой рукой в своей сумочке. Посмотрев на экран, она вздохнула.

– Здравствуй, Эми, – поприветствовала она своего агента.

– Звоню узнать, как ты себя чувствуешь.

Келли взглянула через плечо на Ноя, который, в свою очередь, смотрел на нее. Значит, он может быть частью ее личной жизни, а она – нет? Она повернулась к нему спиной и подошла к противоположному окну. У нее небольшая квартира, но тот факт, что она отошла, станет молчаливым намеком на то, что он не имеет права слушать ее разговор.

– Мне с каждым днем все лучше, – ответила Келли, пытаясь казаться оптимистичной.

– Думаю, ты должна знать, что состоялся новый кастинг на твою роль в фильме Энтони Прайса. – Эми понизила голос. – Мне очень жаль, Келли. Я не хотела, чтобы это произошло, но ничего нельзя было поделать. Съемки начнутся уже в следующем месяце.

Келли кусала губы, чтобы не расплакаться.

– Гм… все нормально. То есть нет, конечно, но, как ты сказала, ничего не поделаешь. – Глядя в окно, Келли увидела семейную пару, катившую по улице коляску, и маленького мальчика, проезжающего мимо на велосипеде. Жизнь продолжалась для всех остальных, в то время как ее мир рухнул. Она не знала, хватит ли у нее сил построить его снова.

– Я с тобой, Келли, – продолжала Эми. – Не важно, сколько времени тебе потребуется на восстановление. Я в тебя верю.

Келли сморгнула слезы:

– Спасибо. Слушай, мне нужно идти. Поговорим позже.

Сунув телефон в карман капри, она закрыла глаза и разрыдалась. Но через секунду Келли почувствовала сильную руку Ноя на своем плече. Он повернул ее к себе, и она прижалась к его мошной груди. Келли боялась замочить его рубашку, но не могла остановить слезы, точно так же, как она не могла изменить свою судьбу.

– Я знала, что эта роль не будет моей, – прошептала она, уткнувшись носом ему в грудь. – Но больно осознавать, что я официально ее потеряла.

– Будут и другие роли, Келли, – сказал он тихо. – Если Энтони Прайс взял тебя один раз, он захочет посмотреть на тебя снова.

Она покачала головой:

– Он хотел снимать прежнюю Келли. Сомневаюсь, что ему понравится Келли со шрамами. Считается, что мужчину шрамы только украшают, но женщина должна быть совершенна.

Ной кивнул:

– Довольно точно подмечено. Но я знаю, что ты боец, а я – чертовски хороший хирург. Вместе мы не позволим твоей мечте рухнуть.

Келли внимательно посмотрела на него:

– Я никак не могу понять, почему ты так одержим идеей помочь мне. Да, я работала на тебя, и между нами были некоторые… моменты, но ты перевел собственную жизнь в режим ожидания. Почему?

Ной погладил ее по здоровой щеке:

– Потому что я не могу сидеть сложа руки и смотреть, как страдает кто-то, кто мне небезразличен.

Келли отпрянула:

– Я тебе небезразлична?

Ной сделал шаг вперед:

– Признаюсь, я чувствую по отношению к тебе нечто большее, чем просто дружба, Келли. Я пытался не обращать внимания на сексуальное влечение, но после того, что произошло вчера вечером, я не в состоянии думать ни о чем другом.

Мурашки побежали по телу Келли.

– Сейчас не самое лучшее время, Ной. Тем более ты борешься с… чем-то.

– Давай не будем торопиться. – Он взял ее руку и поцеловал костяшки пальцев. – Я никогда не отступаюсь от того, что хочу, Келли. А хочу я тебя. В своей постели.

– Довольно прямолинейно.

– Зато честно, – сказал он. – Мне надоело врать тебе и себе. Я научился тому, что нужно брать от жизни то, что хочешь и когда хочешь, так как в любой момент можно все потерять.

– Ной, я не смогу заменить твое прошлое. Ты ведешь себя так, будто я – некий план «Б». Но я не хочу быть дублером.

– Ты и не должна, – сказал он, поглаживая Келли по щеке. – Но я действительно очень хочу нашей близости.

Келли прильнула к его руке:

– Я была бы дурой, если бы начала врать, что не фантазировала об этом. Но сейчас я меньше всего чувствую себя сексуальной.

Ной сделал шаг назад и кивнул:

– Тебе сейчас очень тяжело, но знай – я считаю, что ты чертовски сексуальна, Келли. Не важно, как ты выглядишь внешне. Твоя сексуальность заключается в твоем характере и потрясающем отношении к жизни. Наверное, странно слышать это от мужчины, но это правда. Сексуальная – не значит безупречная.

Келли рассмеялась:

– Надеюсь, ты не собираешься сделать это своим новым рекламным лозунгом.

Ной улыбнулся:

– Нет, это только для твоих ушей.

– Тогда я никому не скажу, – ответила Келли. – Ты так добр ко мне, – прошептала она. – Пожалуйста, не думай, что я тебе не благодарна. Даже когда я кричу и плачу, я все равно счастлива, что ты есть в моей жизни.

Келли обняла Ноя за талию, заметив очередную вспышку страха, тревоги, пронизавшую его взгляд. Она поклялась себе, что очень скоро выманит скелет из его шкафа, а затем поможет ему похоронить его там, где тому и место.

Глава 10

Хватит прятаться. Келли не лукавила, когда говорила Ною, что он должен продолжать общаться со своими друзьями, не беспокоясь о ней. Это его дом, а она – его гостья. Но лучшим другом Ноя был самый умопомрачительный актер Голливуда, а рядом с ней мерк даже монстр Франкенштейна. Келли сделала глубокий вдох и разгладила юбку простенького сарафана с открытой спиной, который ей удалось на себя натянуть. Она солгала бы, притворившись, что ей не нравится носить мягкие хлопковые рубашки Ноя, потому что даже после стирки они сохраняли невероятно сексуальный мужественный аромат его одеколона. Однажды, когда он не смотрел, она уткнулась носом в воротник и сделала долгий глубокий вдох. Тот факт, что она пострадала в аварии, совершенно не означал, что у нее не осталось потребностей, эмоций и влечения к мужчине.

Келли шла по широкому коридору, ведущему к двери во внутренний дворик, находящейся рядом с кухней. Прежде чем выйти на улицу, она остановилась, чтобы полюбоваться прекрасной картиной, которую представляли собой двое мужчин на улице. Они были совершенно не похожи, но так сексуальны, что на них сложно было не обратить внимание. У Ноя были темные волосы, знойная улыбка и бесстыжий взгляд. Пусть это звучит как клише, но это описание подходило ему идеально. Его глаза так и кричали: «Возьми меня, детка». У Макса же были светло-русые волосы, которые, казалось, он никогда не укладывал, но в то же время они весьма дополняли его образ легкомысленного красавца. Он много улыбался, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках. За последнее время Макс снялся в стольких фильмах, что Келли даже завидовала его удаче. Толкнув дверь, она вышла на теплую каменную террасу. Келли не стала надевать обувь, так как собиралась посидеть у бассейна.

– Надеюсь, тебе понравится стейк, который тихо мычит на твоей тарелке, – сказал Макс со своей фирменной улыбкой. – Ной сегодня снимает их, едва разогрев.

– Ты капризничаешь, потому что Эбби в последнюю минуту сообщила о том, что не сможет прийти, и оставила тебя без пары. – Ной перевернул куски мяса и закрыл крышку гриля.

– Имей в виду, я предпочитаю стейки, жаренные на гриле не менее десяти минут, – улыбнулась Келли.

– А я предпочитаю, чтобы мой стейк был действительно мертв и не кровоточил, – рассмеялся Макс. – Свой, если хочешь, снимай, а мой и ее – оставь. Я сам займусь грилем.

– Я никому не позволяю прикасаться к своему грилю, кроме этого человека, – сказал Ной, указывая на себя щипцами.

Смеясь, Келли подошла к бассейну и присела на верхнюю ступеньку, опустив ноги в прохладную освежающую воду.

– Я сожалею о фильме, Келли, – сказал Макс, садясь рядом с ней.

– Спасибо. Это было… трудно переварить.

Макс кивнул:

– Представляю. Это, конечно, не одно и то же, но однажды мне отказали в роли, которую я очень хотел получить. Это была одна из тех ролей, с которых начинается карьера.

– В самом деле? – Келли была заинтригована.

– Мне не дали ее из-за моего роста.

– Из-за роста? – удивилась она.

– Режиссер хотел, чтобы актер был выше шести футов, а я немного ниже. Мне казалось, что несколько дюймов не будут иметь значение. Судя по всему, я ошибался.

Келли вытянула ноги и начала рисовать пальцами круги на воде. Она не знала, с чего начиналась карьера Макса в киноиндустрии, но было такое ощущение, что он просто взял и взорвал экраны.

– Оглядываясь назад, я даже рад тому, что не получил эту роль, – продолжал он. – Тот фильм провалился, а мою предполагаемую роль почти всю вырезали, за исключением нескольких сцен.

Келли поставила ноги обратно на гладкую ступеньку и оперлась на здоровую руку.

– Ничего себе. Я и понятия не имела.

Их взгляды встретились, и Келли поняла, почему все женщины от него млеют.

– У каждого актера своя история, Келли, – сказал Макс с мягкой улыбкой. – Мы не всегда идем прямиком к славе. Нет, мы боремся, чтобы чего-то достичь. И если Энтони Прайс хотел снять тебя в этом фильме, я могу гарантировать, что он захочет посмотреть на тебя снова.

Келли покачала головой:

– Я в этом сомневаюсь.

– А я – нет, – сказал Макс с уверенностью. – Я знаю Энтони, он отличный парень. В его съемочной группе много визажистов, знающих различные приемы, которые помогут сделать шрам незаметным.

Если бы все было так просто…

– Но мне предстоит в таком виде пройти кастинг, – сказала Келли. – Это станет ударом по моей самооценке.

– Возможно, – согласился Макс, наклонившись вперед и положив мускулистые руки себе на колени. – Но, увидев твой талант, они будут знать, что хороший визажист сможет исправить внешние дефекты.

В душе Келли расцвела надежда. Ей так хотелось верить каждому его слову.

– Если вы двое закончили, то я официально заявляю, что эти стейки мертвы! – крикнул Ной с другого конца внутреннего дворика.

Макс помог Келли встать и улыбнулся:

– Он начинает ворчать, когда я учу его готовить.

Келли рассмеялась:

– Если б не ты, это пришлось бы сделать мне.

– Ладно-ладно, – сказал Ной с издевкой, ставя блюдо с мясом на столик террасы. – В следующий раз вы, мои дорогие всезнайки, будете готовить ужин, а я посижу у бассейна.

Келли пожала плечами:

– Я не против, но имей виду, я не очень хорошо готовлю, поэтому пеняй на себя.

Макс рассмеялся:

– А я – отличный повар. Мои родители владели большой сетью ресторанов на Восточном побережье.

– И ты до сих пор не женат? – садясь за стол, пошутила Келли.

Макс улыбнулся:

– Я слишком люблю развлекаться.

Ной разложил стейки по тарелкам, поставил на стол картофельный салат и напитки. Келли была благодарна Ною за этот вечер. Мало того что она отвлеклась, слова Макса действительно заставили ее поверить в то, что у нее есть перспективы.

Следующая неделя принесла Келли еще больше радости, так как Ной провел первую микродермабразию. После операции ему необходимо было встретиться с несколькими пациентами, Мэри пришлось уехать пораньше, чтобы отвести свою внучку к врачу, а Келли осталась в кресле администратора. Совсем как раньше. Только на этот раз она была гораздо менее уверена в себе. Она не могла дождаться, когда Ной наконец закончит с последним пациентом, чтобы поскорее вернуться домой.

Зазвонил телефон.

– Офис доктора Фостера, – взяв трубку, сказала Келли.

– Здравствуйте, меня зовут Мэри Харпер. Мой сын Блейк записан к вам на следующей неделе. Я звоню, чтобы узнать, можно ли перенести запись. Нам хотелось бы попасть на прием пораньше.

Келли повернула к себе монитор компьютера, чтобы проверить расписание.

– Мне очень жаль, миссис Харпер, но свободного времени нет. Я могу записать ваш номер телефона, и мы перезвоним вам, если появится окно.

Женщина на другом конце вздохнула:

– Это было бы замечательно. Блейк так хочет поскорее попасть на прием. Он боится возвращаться в школу, пока его лицо и рука не заживут.

Келли поняла, что речь идет о десятилетнем мальчике, пострадавшем при пожаре, о котором Ной говорил ей пару недель назад. Ной собирался принять его в виде исключения. Обычно он не занимался детьми и жертвами пожаров. Но не потому, что не мог. Ной был одним из лучших хирургов в стране, но в основном он специализировался на увеличении груди, подтяжке лица и других процедурах для женщин. Келли снова взглянула на монитор, чувствуя себя даже немного виноватой в том, что у Ноя нет времени помочь мальчику, который так в этом нуждался.

– Миссис Харпер, – сказала Келли, – не могли бы вы привести Блейка завтра в пять часов?

– Но я думала…

– Думаю, доктора Фостера не затруднит принять еще одного пациента в конце дня. К тому же это всего лишь консультация, и она не займет много времени.

Миссис Харпер расплакалась.

– Вы не представляете, что это значит для нас, – сказала она. – Правда. Я так благодарна за то, что вы сможете принять его раньше. Я хочу, чтобы у моего сына появилась хоть небольшая надежда. Мы обязательно придем.

Закончив разговор, Келли добавила запись в график. Если ей снова придется приехать в офис и быть рядом с Ноем, она это сделает. Она не станет сидеть в шикарном доме Ноя, пользуясь его добротой, когда он так нужен здесь. Мальчик боится ходить в школу, боится встретиться со своими друзьями, и все оттого, что он пострадал при пожаре. Она молилась, чтобы маленький мальчик нашел в себе мужество и вернулся в школу, даже если его шрамы не исчезнут.

Как только последняя клиентка покинула офис, Келли заперла входную дверь и включила сигнализацию. Погасив свет в приемной и выключив компьютер, она вошла в кабинет Ноя.

– Ты готова? – спросил он, выключая свой компьютер.

Келли кивнула:

– Да.

Он посмотрел на нее и нахмурился:

– Что-то не так?

– Я только что разговаривала по телефону с миссис Харпер. Блейк будет здесь завтра в пять.

Ной покачал головой:

– Он записан на следующую неделю. Завтра днем я буду дома, с тобой.

Келли скрестила руки на груди:

– Нет. Завтра в пять ты и я, мы оба, будем здесь. Если ты не можешь оставить меня дома одну, я поеду с тобой. Его обязательно нужно принять, убедить его в том, что его случай не безнадежен.

Ной пересек комнату и остановился в нескольких сантиметрах от нее.

– Конечно, не безнадежен, – сказал он, глядя Келли в глаза. – Я сделаю все, что от меня зависит. Должно быть, ему сейчас очень тяжело.

Келли кивнула.

– Да, именно так, – прошептала она.

Ной погладил ее по гладкой неповрежденной щеке и нежно поцеловал в губы:

– Ты удивительная, Келли.

– Почему?

– Потому что ты готова вернуться сюда завтра, чтобы помочь этому мальчику. Ты все больше и больше меня удивляешь.

Келли покачала головой:

– Ной, если я смогу помочь ему обрести надежду, понять, что он – тот же самый мальчик, с ожогами или без них, то мое пребывание здесь полностью себя оправдает.

– Тот же самый мальчик, да? – спросил Ной с легкой усмешкой. – Разве не это я говорил тебе совсем недавно?

Келли покачала головой:

– Мы говорим о ребенке, Ной. Я же стала совершенно другим человеком. Я что-то потеряла, и, как мне кажется, навсегда.

– Не навсегда, – сказал он, целуя ее. – Мы это вернем.

Как она могла не цепляться за его силу, за его веру? Как она могла сдаться, когда Ной давал ей все, что мог?

Келли ждала Ноя в его кабинете, пока он проводил консультацию с Блейком. К счастью, на этот раз Мэри сидела за стойкой администратора, и Келли могла спрятаться здесь. Хотя повязки на ее лице уже не было и она не чувствовала себя монстром Франкенштейна, она пока не хотела быть на виду, ведь ее рука все еще находилась в фиксирующей повязке, а длинный красный шрам красовался на лице.

Келли посмотрела на часы, и ей стало интересно, чем занимаются ее родители. Она не сказала им об аварии, хотя и считала честность своим достоинством. Вытащив из кармана сотовый, она приготовилась к тому, что, вероятно, ее ожидает один из самых депрессивных телефонных разговоров из всех, что у нее когда-либо были. Раздались гудки, и она крепче сжала трубку.

– Алло.

– Мама?

– Келли? Дорогая, я так рада тебя слышать!

– Я не ожидала застать тебя дома. Ты не работаешь сегодня?

Эрма Мэтьюз вздохнула:

– Им пришлось сократить мои часы, поэтому теперь я иногда беру единичные смены.

Келли закрыла глаза:

– Мне очень жаль, мам. Я так и подумала, так как телефон снова включился только после того, как ты сняла деньги со счета.

– Да, дорогая. Спасибо. Ужасно, что вам приходится тратить на нас деньги. Будем надеяться, что твой отец в ближайшее время найдет какую-нибудь работу. Он получил приглашение на собеседование, которое состоится через два дня. Работа на заводе, до которого около часа езды. Придется, конечно, поездить, но оплата там даже лучше, чем та, которую он получал до увольнения.

– Это замечательно, мам!

На мгновение воцарилась тишина. Келли понимала, что ей придется выложить все начистоту.

– Мама, мне нужно тебе кое-что рассказать. Только ты не волнуйся.

– Что случилось? С тобой все в порядке? Нельзя сказать матери: «Не волнуйся» – и ожидать, что так и будет, Келли.

Келли сглотнула.

– Я попала в аварию пару недель назад. Но со мной все в порядке, – добавила она быстро. – У меня сломана ключица, и мне наложили несколько швов. Но я в порядке.

– Боже мой, дорогая. Почему ты не сообщила об этом своему брату, чтобы он передал нам?

– Я не хотела вас беспокоить. Из-за того, что случилось, я не смогу сыграть роль в фильме Энтони Прайса, о которой я тебе рассказывала.

– О, милая. – Тон Эрмы смягчился. – Мне очень жаль, дорогая. Я знаю, как сильно ты этого хотела. Ну ничего, будут и другие роли, – заверила ее мать.

– Послушай, мам, – сказал Келли, пытаясь сдержать слезы, – я сейчас в офисе, и мне нужно идти. Я просто хотела рассказать тебе о том, что произошло.

– Я так рада, что ты позвонила! Я тебя очень люблю.

– Я тоже тебя люблю, мама. – Келли нажала на кнопку разъединения, коря себя за трусость, ведь она так и не рассказала обо всех своих травмах, оставив своей матери надежду на то, что будут еще роли, еще фильмы, хотя сама в это уже не верила.

Через мгновение в кабинет вошел Ной. Не говоря ни слова, он подошел к столу, выдвинул ящик и достал ключи.

– Я готов.

Он стремительно вышел за дверь, и Келли поспешила за ним. По-видимому, что-то не так. Она практически выбежала вслед за Ноем через заднюю дверь и села в его машину, которую он уже завел. Пристегнув ремень безопасности, она взглянула на него:

– Мэри закроет офис?

Ной кивнул и въехал в поток машин.

– Не хочешь рассказать, что случилось? Чем ты так расстроен?

– Нет. – Он даже не посмотрел на нее.

Келли знала, когда стоит держать язык за зубами. Не нужно быть гением, чтобы понять, что это, скорее всего, связано с Блейком. Они въехали в гараж. В воздухе висело напряженное молчание, и Келли решила, что будет лучше, если она просто пойдет в дом. Если он захочет поговорить, он знает, где ее найти. Прежде чем она успела взяться за ручку двери, он выключил зажигание и сильно стукнул ладонью по рулю:

– Черт!

Келли сидела молча, ожидая, что он все ей расскажет.

– Я не знаю, смогу ли сделать это, Келли. – Ной смотрел прямо перед собой, на белую стену гаража.

Келли закусила губу, не желая перебивать.

– Он сидел и смотрел на меня с такой надеждой в глазах. Я хочу выполнить обещание и вернуть ему прежний вид. Я хочу быть героем, которым он, похоже, меня считает.

Келли коснулась его руки.

– Что же тебя останавливает? – спросила она.

– Что, если у меня не получится? – Ной повернулся к Келли.

В его взгляде была боль, которую она видела и раньше. Теперь он ее не скрывал и не пытался контролировать.

– Я боюсь погубить еще одного человека, Келли.

Еще одного?

– Ной…

Он вылез из машины и вошел в дом, хлопнув дверью. Келли вздохнула. Если Ной не откроется ей в ближайшее время, он просто взорвется, и все его тайны, все его чувства выплеснутся наружу, на всеобщее обозрение, и он ничего не сможет с этим поделать. Она молилась о том, чтобы он позволил ей помочь, но он был слишком упрям.