Текст книги "Голливудская мечта"

Автор книги: Джули Беннет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Ной последовал за ней, вытаскивая билеты из кармана. Он все еще не мог поверить в то, что она решила отпраздновать именно так. Она совершенно не похожа на женщин, которых он знал. Они наверняка захотели бы пойти в самый дорогой ресторан, а после затащить его в постель… Не то чтобы он жаловался на те ночи. Но Келли другая, он понял это с первого взгляда.

После того как она выбрала свои призы – уродливую обезьяну с галстуком из крашеного меха и ластик в форме цветка, – он проводил ее к машине, и они поехали обратно в офис. Несмотря на то что она была довольно молчалива во время поездки, широкая улыбка не сходила с ее лица.

– Ты хорошо провела время. – Это был не вопрос, а скорее наблюдение.

– Супер! – сказала она. – Я с самого детства мечтала побывать в таком месте.

Ной взглянул на нее, паркуясь рядом с ее машиной.

– Что же тебе мешало?

Улыбка Келли дрогнула, и она начала теребить ухо обезьяны:

– У меня было не очень-то счастливое детство.

Припарковавшись, Ной повернулся к ней лицом:

– Мне очень жаль, Келли. Не хочу показаться любопытным, но ты работаешь на меня уже довольно давно, а я до сих пор почти ничего не знаю о твоей жизни до приезда сюда.

Она попыталась улыбнуться, но взгляд ее был очень грустным.

– Я предпочла бы сосредоточиться на своей жизни здесь, вместо того чтобы вспоминать прошлое.

Насколько болезненным ни было бы то, что ей пришлось пережить, лос-анджелесская Келли была яркой, энергичной женщиной, которая демонстрировала исключительно позитивное отношение к жизни.

– Я тебе так благодарна, Ной. – Она положила руку ему на предплечье. – Ты даже не представляешь, насколько я ценю нашу дружбу. По крайней мере, мне нравится думать, что мы друзья.

– Мы друзья, – сказал он, проклиная свой голос, который предательски дрогнул, как у какого-нибудь подростка.

В ее жесте не было сексуального подтекста, но он был несколько сбит с толку.

– Хорошо, – сказала Келли, улыбаясь шире. – Приятно осознавать, что я могу на кого-то рассчитывать.

Наклонившись, она невинно чмокнула его в щеку, затем чуть отстранилась, и их взгляды встретились. Он замер, а она осторожно поцеловала его в губы, будто бы ожидая от него одобрения.

– Прости, – прошептала она. – Наверное, это было непрофессионально?

– Не так, как это. – И Ной уверенно поцеловал ее в губы.

Глава 3

Несомненно, поцеловав Ноя Фостера, Келли поступила непрофессионально. Но как женщина она была абсолютно уверена, что поступила правильно. Боже, она почувствовала этот поцелуй всем своим телом, до кончиков пальцев ног… не говоря уже об остальных важных местах. Келли все крепче сжимала бицепсы Ноя, не сдаваясь под натиском его губ. Но прежде чем она успела насладиться тем фактом, что это лучший поцелуй в ее жизни, Ной отстранился.

– Боже, Келли, – почти прорычал он, – я…

Она покачала головой:

– Только не говори, что ты жалеешь об этом.

Ной смотрел ей в глаза, периодически переводя взгляд на ее губы:

– Нет. Я собирался сказать, что не знаю, что на меня нашло. Но это было бы ложью. Я давно этого хотел.

В этом откровении не было ничего удивительного, но Келли была несколько озадачена. Возникает крайне важный вопрос: почему же этот поцелуй не произошел раньше? Если бы она знала, что у него такие… таланты, она бы занялась им еще несколько месяцев назад.

– Я тоже, – призналась она.

Уголки сексуальных губ Ноя приподнялись.

– Но ты на меня работаешь.

– И что? – спросила она. Боже, это звучало так старомодно. – Мне ведь не нужно увольняться?

– Ты хочешь уволиться?

Келли приподняла бровь:

– Не отвечай вопросом на вопрос.

– Я просто пытаюсь представить себе дальнейшее развитие событий…

Она усмехнулась:

– Ты имеешь в виду тот факт, что я тебя хочу?

Ной внимательно посмотрел на нее:

– Да.

– Если это заставляет тебя чувствовать себя неудобно…

– Это не так, – сказал он. – Я не могу отрицать, что меня к тебе тянет.

Пухленькая девушка, которая до сих пор жила глубоко внутри ее, не могла поверить в то, что это происходит на самом деле. Новая Келли – та, которая сумела полностью изменить свою жизнь, знала, что навсегда запомнит этот момент. Ной Фостер, один из самых потрясающих мужчин, которых она когда-либо встречала, признался, что испытывает к ней сексуальное влечение.

– Серьезные отношения мне не нужны, поэтому я пытаюсь проще относиться к этой ситуации.

Заинтригованная и немного удивленная тому, что в данном случае хозяйкой положения является именно она, Келли усмехнулась.

– Какую ситуацию ты имеешь в виду? – спросила она. – Поцелуй в машине со своей подчиненной?

Ной рассмеялся:

– То есть ты не собираешься отнестись к этому проще?

– В каком смысле?

Бросив на нее озорной взгляд, он сказал:

– О, теперь ты решила отвечать вопросом на вопрос.

– В точку.

– Как насчет того, чтобы сходить на свидание и посмотреть, куда все это приведет? – спросил Ной.

– Если влечение взаимно, то почему бы и нет.

Келли трепетала. У нее не было никаких сомнений в том, что если у них будет свидание, то, скорее всего, они продолжат с того самого момента, на котором остановились. Потому что подобный поцелуй является не чем иным, как первой ступенькой в спальню. Такая возможность приводила ее в восторг, но в то же время она должна была стараться реально смотреть на вещи. Ей не хотелось, чтобы в офисе возникали неловкие моменты. Хотя сейчас Келли чувствовала что угодно, кроме неловкости.

– Знаешь… – немного отсев, она улыбнулась, – я пойду с тобой на свидание, когда начнутся съемки и я уволюсь. Договорились?

Его взгляд задержался на ее губах, а затем снова вернулся к глазам.

– Я уже сказал – серьезные отношения мне не нужны, поэтому для меня не имеет значения, когда это произойдет. Я бы предпочел видеть тебя вне офиса прямо сейчас, но это только потому, что я очень нетерпеливый человек.

Она засмеялась:

– Похоже, ты действительно попался, парень.

Ной пожал плечами:

– Не буду лгать. Но я беспокоюсь о том, что ты так скоро впутаешься в эту голливудскую кутерьму. – Он вздохнул, не желая напугать ее. – Я знаю, это не мое дело, но…

– Со мной все будет в порядке, Ной, – заверила его Келли. – Это то, о чем я всегда мечтала. Тебе не стоит беспокоиться.

Ной посмотрел вдаль сквозь лобовое стекло.

– Ты просто не понимаешь, – пробормотал он.

Вначале его беспокоило влечение к Келли, так как он был ее боссом. Но если бы она осталась работать у него, возможно, ему удалось бы ее спасти.

Келли собрала свои вещи и взялась за ручку двери:

– Я лучше пойду. Еще раз спасибо за все.

Прежде чем выйти из автомобиля, она снова поцеловала его. Не просто дружески чмокнула в щеку, а мягко поцеловала его чуть приоткрытыми губами в уголок рта. О да, это будет долгое, очень долгое ожидание съемок фильма, которые начнутся только в следующем месяце.

Ной ходил из угла в угол, время от времени поглядывая на часы. Кроме того что он должен был проконтролировать фотосессию, ему нужно было сегодня забежать в дом престарелых, чтобы проведать Тельму. Он был недоволен работой дневной медсестры и хотел зайти без предупреждения. А потом он планировал встретиться с Максом.

– Послушай, Ной, я могу подождать еще максимум пять минут, – сказал фотограф. – Или мне придется полностью менять свой график. Сегодня днем у меня запланирована еще одна фотосессия, и мне нужно к ней подготовиться.

Ной кивнул фотографу:

– Мне очень жаль, приятель. Я несколько раз пытался до нее дозвониться, но ее сотовый не отвечает.

Это так не похоже на Келли. Прежде она никогда не опаздывала и не прогуливала работу. Вчера они расстались довольно рано, но вернулась ли она домой? Вспышки воспоминаний о невыполненных обещаниях Малинды появиться где-либо в назначенный час заполнили его мысли. Обычно он находил ее дома, одуревшую от наркотиков и совершенно оторванную от реальности. Он боялся думать о худшем в отношении Келли, но Малинда так много ему лгала, что теперь ему было очень трудно кому-то доверять. К тому же его всегда интересовало, на что Келли тратит все заработанные деньги. Обед она всегда брала из дома, ездила на потрепанной старой «хонде». Он не замечал за ней никаких признаков употребления наркотиков, но большинство новичков не употребляют их постоянно, и признаки проявляются лишь со временем. Кроме того, насколько хорошо он знает Келли? Предсмертный образ Малинды – ее потемневшие глаза, бледная кожа и впалые щеки – до сих пор преследовал его, и он не хотел бы видеть, как то же самое произойдет с Келли Мэтьюз. У нее была светлая душа, и ему хотелось верить в то, что она не наркоманка. С ней наверняка что-то случилось. Он достал из кармана сотовый и снова попытался дозвониться. Тем временем фотограф начал собирать оборудование. Дурное предчувствие становилось все сильнее каждый раз, когда Ной слышал ее бодрый голос в автоответчике. Он уже оставил достаточно сообщений, поэтому, нажав на кнопку сброса, сунул телефон обратно в карман брюк.

– Я заплачу тебе за сегодняшний день, Марк, – сказал Ной. – Может, перенесем фотосессию на следующую субботу? На это же время.

Марк кивнул:

– Конечно. О деньгах не беспокойся. Всякое случается.

Ной помог Марку отнести оборудование в машину.

После отъезда Марка прошел уже почти час, а от Келли все еще не было вестей. Если бы он так не волновался, то оставил бы ее в покое. Все-таки она – взрослый человек. Но в глубине души Ной чувствовал – что-то не так. Он решил заехать к Келли перед поездкой в дом престарелых, чтобы проверить, как она. В конце концов, она совсем одна в Лос-Анджелесе. Он просто обязан был убедиться в том, что с ней все в порядке.

Неожиданно зазвонил сотовый. Ноя мгновенно охватила паника, которая сменилась чувством облегчения и надеждой на то, что звонит Келли, готовая извиниться за опоздание. Но когда он посмотрел на определитель номера, его надежда умерла. Направляясь по автостраде к дому Келли, он перевел мобильный в режим громкой связи.

– Алло?

– Мистер Фостер?

Не узнав голос, он ответил:

– Да.

– Это Марсия Купер. Я медсестра реанимационного отделения медицинского центра «Сидэй-синай». К нам только что была доставлена некая мисс Мэтьюз. Мы пытались связаться с ее соседкой, но не смогли дозвониться. Келли предложила попробовать позвонить вам.

Ноя охватил ужас. Но раз Келли упомянула его имя и номер телефона, значит, по крайней мере, она была в сознании.

– С ней все в порядке?

– К сожалению, я не могу обсуждать ее состояние по телефону, – ответила медсестра. – Вы можете приехать?

– Да, конечно. – Ной нажал на педаль газа и помчался в больницу, маневрируя в потоке машин.

Мысль о том, что Келли сейчас больно, заставляла его сердце сжиматься, ведь она всегда была такой живой и радостной. Он понимал, что медсестра не может раскрывать информацию о пациенте в связи с законом о конфиденциальности. Может, у нее рана, которую требовалось зашить? Или она упала и ударилась головой? Или подверглась нападению? Черт побери. Образ его покойной невесты, лежащей на полу их спальни, промелькнул в его голове, но он постарался об этом не думать.

Ной припарковал машину на стоянке для врачей. У него были привилегии в некоторых больницах Лос-Анджелеса. Слава богу, «Сидэй-синай» входил в их число. Вбежав в холл, он направился в отделение реаниматологии.

– Ной?

Обернувшись, он увидел доктора Рича Бэйза, своего старого приятеля.

– Ты пришел к пациенту?

– Да, – сказал Ной. – Кэлли Мэтьюз. Ты ее лечащий врач?

Рич кивнул:

– Да. Она в седьмой палате.

– Как она?

– Расскажу по дороге. – Рич жестом пригласил Ноя следовать за ним. – У нее глубокая рваная рана на лице – от виска до нижней челюсти и перелом правой ключицы. Скоро будут готовы результаты рентгена, и я пойду к ней, чтобы о них рассказать. Учитывая то, что мне рассказали об автокатастрофе, ей очень повезло. Все не так плохо.

Глубокая рваная рана на лице. Как пластический хирург, Ной видел несколько тяжелых случаев, но ему не хотелось даже думать о том, насколько серьезен случай Келли. Что бы там ни было, он сможет это исправить.

– К ней приставят сиделку? – спросил Ной.

Рич кивнул:

– На ночь. Она была без сознания, когда поступила к нам. – Доктор Бэйз остановился перед стеклянной раздвижной дверью. – И после выписки ей, вероятно, потребуется помощь.

Ной кивнул:

– Я о ней позабочусь.

Без сомнения, Келли будет отказываться, но он не позволит ей переносить все это в одиночку. Либо она поживет у него, либо он на время переедет к ней. Неожиданно ему в голову пришла еще одна мысль. Как это происшествие повлияет на роль, которую она только что получила? Съемки ведь начнутся очень скоро. Знает ли она, насколько серьезны ее травмы? Перелом срастется, но шрам на лице… Может пройти целый год, прежде чем заживет глубокая рваная рана, в зависимости от того, какие ткани повреждены. Ной прокручивал в голове возможные операции. Он позаботится о том, чтобы у нее было все необходимое для скорейшего выздоровления. Но прежде чем делать какие-либо выводы, ему нужно оценить ее рану. Возможно, все не так плохо, как он воображает… или, может, еще хуже. Ной был уверен лишь в одном. Он не позволит другому пластическому хирургу притронуться к Келли. Эту работу сделает он, и сделает ее качественно.

– Вот ее палата. – Рич кивнул в сторону закрытой двери. – Пойду посмотрю, готовы ли результаты рентгена. Вернусь, как только что-нибудь узнаю.

– Спасибо, Рич. – Ной попытался взять себя в руки.

Он знал, что должен быть сильным ради Келли, поэтому, сделав глубокий вдох, осторожно открыл дверь и вошел внутрь.

Когда он отодвинул плотную ширму, его колени чуть не подогнулись. Все ее лицо, за исключением глаз и рта, было в бинтах, а рука – в фиксирующей повязке, чтобы защитить сломанную ключицу. Она выглядела такой хрупкой, такой безжизненной. Он должен был мысленно дистанцироваться от этого, иначе просто не сможет ей помочь. Черт побери, он должен быть в первую очередь другом, а не доктором, не начальником и конечно же не потенциальным любовником.

Ной подошел к кровати.

– Дурацкий способ избежать фотосессии, – сказал он, пытаясь разрядить атмосферу.

– Боже, Ной, – прошептала Келли. – Мне очень жаль. Я ехала на съемку, и вдруг из ниоткуда появился грузовик… Больше я ничего не помню.

Она начала плакать, и сердце Ноя сжалось. Он никогда не видел ее слез, кроме тех слез счастья в его офисе. Он всегда видел Келли улыбающейся и счастливой. Именно поэтому он решил, что ее цвет – желтый. Ему было интересно, видела ли она свое лицо, и сказал ли ей Рич о том, насколько серьезны ее повреждения. Как врач Ной хотел взглянуть на ее карту, но ей необходимо утешение, нужно дать ей понять, что все будет в порядке.

– Келли, – он подошел к краю кровати и взял ее за здоровую руку, – тебе незачем извиняться.

– Мне жаль, что пришлось тебя побеспокоить, но я не знала, кому еще позвонить, когда моей соседки не оказалось дома, – сказала она, пытаясь отвернуться.

– Я бы все равно приехал. – Ной сжал ее руку. – Что я могу для тебя сделать?

Она попыталась покачать головой, морщась от боли.

– Просто постарайся расслабиться. – Он погладил тыльную сторону ее ладони большим пальцем. – Я никуда не уйду, Келли.

– Со мной все будет в порядке, – заверила она, но ее голос дрогнул, и слезы снова наполнили ее глаза. – Я знаю, они продержат меня здесь сегодняшнюю ночь, но завтра, когда меня выпишут, соседка отвезет меня домой. Тебе не обязательно оставаться.

– Я уйду, если ты действительно этого хочешь, но, когда тебя выпишут, заберу тебя к себе.

Ее рука выскользнула из его ладони, и Келли попыталась отвернуться, но не смогла этого сделать из-за боли.

– Спокойно, Келли. Не будь такой упрямой. Тебе нужна помощь. Я врач. Лучше всего тебе быть рядом со мной.

– Мне не нужна нянька. Я знаю, что мне нужен кто-то, но… Боже, Ной, я не хочу быть здесь. Я не хочу нуждаться в ком-то.

Прежде чем он успел что-либо сказать, в палату вошел Рич.

– Результаты рентгена хорошие, – сказал он. – Но все же я собираюсь подготовить для вас палату круглосуточного наблюдения. Вы были без сознания, когда вас привезли, и мне будет спокойнее, если в течение некоторого времени за вами будут приглядывать. Завтра утром вас выпишут. Вы подумали о том, кто сможет вам помочь дома?

– Я сама справлюсь, – сказала Келли, не глядя на него.

– Мисс Мэтьюз, я не могу отпустить вас, если не буду уверен в том, что о вас позаботятся.

Ной взглянул на Рича и прошептал:

– Я заберу ее.

Рич кивнул и вышел из палаты.

– Я у тебя не останусь, – сказала Келли. – Со мной все будет хорошо.

– Тогда я могу остаться у тебя, – сказал он, стараясь не сердиться на нее за упрямство.

– Я хочу побыть одна.

Ной и не думал отступать:

– Очень плохо. Я собираюсь помочь тебе, Келли, хочешь ты этого или нет. Таким образом, ты должна решить прямо сейчас: либо ты сопротивляешься, либо сотрудничаешь. Конечный результат будет один.

Она медленно повернулась к нему:

– Конечный результат? О каком конечном результате ты говоришь, Ной? О том, что я никогда не смогу сняться в фильме? Моя мечта рухнула. Съемочная группа не будет ждать моего выздоровления, если оно когда-нибудь произойдет. Я никогда не стану прежней.

Боже, если бы он не настоял на фотосессии, она не лежала бы сейчас на этой проклятой койке, забинтованная и сломленная.

Тишину палаты разорвали рыдания.

– Разве ты не видишь, Ной? Конечным результатом является то, что у меня отняли мою жизнь и все, к чему я стремилась.

Ной снова взял ее за руку:

– Я все исправлю, Келли. Что бы для этого ни потребовалось, я верну тебе прежний вид.

Глава 4

Черт возьми, разве можно давать подобное обещание?! Ведь он не бог, а всего лишь хирург. Если не проводить операцию по пересадке кожи, шрамы останутся навсегда. Единственное, что он мог, – сделать их почти незаметными. Но разве она будет счастлива, имея даже незначительный шрам? Да, Ной почти избавил ее от того шрама на подбородке с помощью микродермабразии, но он был совсем крошечным. Вряд ли она сможет получить хоть какую-нибудь роль. Келли была права, признавая, что ее шансы стать киноактрисой сильно сократились, но он сделает все возможное, чтобы заставить ее вновь почувствовать себя красивой и уверенной в себе, чтобы дальше следовать своей мечте.

Однако сейчас ему необходимо было выполнить еще одно обязательство. Ноя злило то, что ему приходится разрываться между прошлым и настоящим. Он хотел остаться с Келли, но должен был заехать в дом престарелых. Тельма страдала болезнью Альцгеймера и все еще верила в то, что он обручен с ее внучкой. Ной не пытался ее переубедить. Зачем расстраивать бедную женщину, учитывая, что она не будет помнить об этом в его следующее посещение? Подойдя к дому престарелых, он вытащил из кармана сотовый и набрал номер Макса. Конечно же вызов был перенаправлен на голосовую почту. Этот парень редко был доступен, в последнее время он действительно горел на работе.

– Привет, Макс, – сказал Ной после звукового сигнала. – Я не смогу встретиться с тобой сегодня вечером. Келли попала в ужасную аварию, поэтому я буду с ней. Напиши или позвони, когда будет время. – Он сунул телефон обратно в карман и вошел в стеклянные двойные двери.

Его встретила пожилая дама, которая сидела у двери каждый раз, когда он приходил навестить Тельму. Скорее всего, женщина ждала, что муж заберет ее отсюда, но Ною рассказали, что муж этой леди скончался более десяти лет назад. Вот такая подлая болезнь. Ною было больно от осознания того, как много людей от нее страдают. Как обычно, он улыбнулся даме и направился вниз по узкому, застланному коврами коридору. Комната Тельмы была последней слева, и, как всегда, ее дверь была закрыта. По рассказам Малинды, ее бабушка никогда не была особенно общительной. Так как Ной не был знаком с Тельмой до ее болезни, ему оставалось лишь верить Малинде на слово. Ной подергал ручку и не удивился, обнаружив, что дверь заперта. Постучав, он позвал:

– Это Ной, Тельма.

Через некоторое время по ту сторону двери послышалось шарканье, а затем раздался тихий щелчок, и дверь открылась. Короткие седые волосы Тельмы были растрепаны сзади и сбоку, и это означало, что она снова спала в своем кресле.

– Как ты сегодня себя чувствуешь? – спросил он, входя в комнату, в которой было жарче, чем в личной сауне Сатаны.

Зачем пожилые люди всегда включают отопление на полную мощность даже в середине лета?

– Немного устала сегодня, – ответила она, направляясь к своему старому зеленому креслу, стоящему напротив телевизора. – Я смотрела свою любимую мыльную оперу. Ты разбудил меня на самом интересном месте.

Ной рассмеялся, направившись к регулятору температуры, чтобы снизить ее. Его рубашка уже прилипала к спине.

– Я ненадолго, – пообещал он, садясь на край кровати. – Ты уже пообедала?

Она смотрела на него голубыми глазами, полными сомнений и путаницы.

– Думаю, да. Не припомню, что я ела. Давай посмотрим… Сэндвич с ветчиной? Нет. Куриный суп, я полагаю.

Ной кивнул, как и всегда. Он знал, что она не вспомнит, но таким образом пытался скоротать время до прихода сестры.

– А где Малинда? – спросила Тельма с улыбкой. – Я хочу знать все подробности о свадьбе.

Это была нелегкая тема. Не только потому, что Ной безумно скучал по Малинде, но также потому, что он совсем не хотел лгать этой милой женщине, пусть даже она никогда и не вспомнит правду. Несмотря на то что болезнь украла ее память, Тельма чувствовала пустоту в своей жизни.

– Она не смогла сегодня прийти, – сказал он честно.

– Эта девушка слишком много работает, – ответила Тельма. – Скажи, что бабушка хочет ее видеть. У меня есть несколько мыслей по поводу свадьбы, которые я хочу с ней обсудить.

Ной с улыбкой кивнул. Хотя улыбка давалась ему не так-то просто. Он чувствовал себя ужасно, обсуждая свадьбу, которой никогда не будет, учитывая, что его невеста мертва, с женщиной, которая через пять минут уже не вспомнит об этом разговоре. Но глаза Тельмы все еще светились надеждой, и он не собирался отнимать единственное, что держало ее в этом мире.

– Я сейчас вернусь.

Ной подошел к двери. Тельма ничего не ответила, судя по ее отсутствующему взгляду, продолжив просмотр своей мыльной оперы. Ной пошел в холл в поисках медсестры. Тельме должны были давать таблетки во время завтрака, обеда и перед сном. Но она утверждала, что сестра не заходит к ней во время обеда. Возможно, причиной тому была выцветающая память Тельмы, но Ной не мог рисковать, ведь он хотел, чтобы она получала самый лучший уход. Увидев ту самую медсестру, выходящую из палаты в конце коридора, Ной поспешил, чтобы догнать ее.

– Простите, Лори.

Она с улыбкой обернулась:

– Да, мистер Фостер?

– Я хотел бы поговорить с вами о Тельме.

Медсестра кивнула, взглянув в сторону комнаты Тельмы:

– Конечно. Что-то не так?

– Вы сегодня приносили ей таблетки? – спросил он.

– Да, она выпила все таблетки, которые полагаются в мою смену. А почему вы спрашиваете?

Ной не хотел думать о том, что эта медсестра недобросовестно выполняет свою работу.

– Просто хотел убедиться, – сказал он с улыбкой. – Она многое забывает, а потом говорит мне, что не получала лекарства.

Лори кивнула и похлопала его по руке:

– Это болезнь. Она крадет их память. Уверяю вас, о ней хорошо заботятся.

– Спасибо. Это приятно слышать.

Медсестра опустила руку:

– Извините, мне нужно зайти к другому пациенту.

Когда она ушла, Ноя пронзало чувство, которое он испытывал всякий раз, когда Малинда лгала ему о том, где была. Он будет внимательно следить за Лори и чаще приходить во время обеденных перерывов.

Вернувшись в комнату, чтобы провести еще несколько минут с Тельмой, он посмотрел на часы. Ему не хотелось оставлять Келли одну надолго. Если она собирается упрямиться, он все равно будет настойчив. Одна женщина уже погибла у него на глазах. И он, черт возьми, ни за что не позволит этому повториться.

Волна эмоций захлестнула Келли, когда она села в роскошный внедорожник Ноя. Все ее тело болело после вчерашней аварии, но физическая боль – ничто по сравнению с болью душевной. Ее мечта стать актрисой разбилась вдребезги, она никогда не сможет позировать для рекламы Ноя, не заработает деньги, чтобы отправить их домой. Ее лицо в бинтах, но она знала, какое уродство скрывается под ними. Все эти мысли кружились в ее голове, натыкаясь друг на друга и только обостряя тошноту, вызванную лекарствами.

– Выкинь из головы все мысли, какими бы они ни были. – Ной завел машину и отъехал от дома, в котором находилась ее квартира. Они заехали туда, чтобы забрать ее вещи. – Как врач я знаю, что только позитивное мышление положительно влияет на выздоровление. Ты должна сосредоточиться на хорошем, Келли.

Она отвернулась к окну:

– Давай не будем об этом.

Келли отчаянно старалась не заплакать. Этот человек не отступался. Вчера он вернулся в палату и провел ночь у ее постели, будто она инвалид или маленький ребенок, который не может сам о себе позаботиться. Он все время пытался заставить ее открыться, поговорить с ним. Но все, чего она хотела, – чтобы ее оставили в покое. Разве пустые разговоры сделают ее лицо прежним? Разве, открывшись ему, она сможет сыграть в фильме роль, которую получила с таким трудом? Или получить пятьдесят тысяч, чтобы помочь своей семье? Нет. Поэтому она не собиралась тратить время и плакаться ему в жилетку. Ее жизненные силы и энергия иссякли, и она боялась, что никогда не сможет снова стать той счастливой, жизнерадостной девушкой, которой была прежде.

– Ты позвонила своей семье? – спросил Ной, маневрируя в потоке машин.

– Нет.

Их телефон, вероятно, отключили за неуплату, но в ближайшее время она обязательно пошлет телеграмму брату. А может, лучше вообще ему не писать? Зачем им знать, что она потерпела фиаско? Она была так близка к своей мечте, а теперь потеряла всякую надежду на ее исполнение. Во всяком случае, она уж точно не станет писать своей сестре. Эта женщина слишком занята своей идеальной семьей в Техасе, чтобы возиться с ней.

Келли попыталась вытереть слезы правой рукой.

– Ай! Черт! – простонала она.

– Успокойся. – Ной погладил ее по ноге. – Постарайся пока не пользоваться правой рукой. Чем больше она будет отдыхать, тем быстрее кость срастется.

– Рука меня беспокоит меньше всего, – сказала Келли.

На мгновение он замолчал, а потом сказал:

– Все будет хорошо, Келли. Нам нужно лишь немного подождать.

– Нам? – спросила она с издевкой. – Уверена, ты успешно продолжишь свою карьеру, Ной. У тебя есть все, о чем только можно мечтать.

Его руки сжали руль.

– У каждого человека есть свой кусочек ада, Келли. Я только недавно научился жить со своим.

Келли сильно сомневалась, что его «кусочек ада» был настолько уж роковым. Наверное, однажды ему пришлось заплатить чуть больше налогов на недвижимость, чем обычно, или его не пригласили на одну из тех гламурных вечеринок, которые устраивали его клиентки. В любом случае все это не могло сравниться с ее проблемами.

– Давай не будем спорить, – сказал он мягко. – Я здесь, чтобы помочь тебе.

– Я все еще думаю, что жить у тебя – не очень хорошая идея, – сказала она.

– Если у тебя есть лучшее предложение, я весь внимание.

Она вздохнула:

– Я очень не хочу быть для тебя обузой.

– Келли, это не так. Если бы я не хотел тебе помочь, я бы не вызвался. Кроме того, тебе необходимо наблюдение, а я врач. Ты получаешь лучшее, причем совершенно бесплатно.

Келли не предполагала, что Ной когда-нибудь пригласит ее в свой дом в Беверли-Хиллз, чтобы поиграть с ней в доктора, тем более в буквальном смысле этого слова. Теперь он никогда не пригласит ее на свидание. Какой мужчина сочтет привлекательной женщину со шрамом во все лицо? Хотя они еще не обсуждали хирургическое вмешательство, Келли очень сомневалась в том, что когда-нибудь сможет выглядеть как прежде. Она работала в его офисе достаточно долго и знала о том, что шрамы не исчезают без следа. Да, они становятся менее заметными, но все же остаются. А Ной Фостер привык к совершенству. В этом заключалась его работа. С ума сойти. Келли откинула голову на спинку сиденья. Ей не хотелось разговаривать или стараться думать в позитивном ключе, как советовал Ной. Она надеялась, что, когда они приедут к нему домой, он оставит ее в покое и позволит насладиться своим горем. Через некоторое время они подъехали к большому двухэтажному дому бежевого цвета с белыми колоннами по обеим сторонам от арочного входа. Ной открыл дверь гаража и въехал внутрь.

– Сейчас я помогу тебе выйти.

У Келли не было ни сил, ни воли, чтобы сопротивляться, и она позволила Ною помочь. Если в обычных обстоятельствах она обязательно полюбовалась бы просторной чистой кухней, то сейчас просто хотела пойти в свою комнату… где бы она ни находилась.

– Ты будешь спать наверху, рядом со мной. – Ной шел первым, а она катила свой маленький чемоданчик вслед за ним. – Я хотел сказать, твоя комната рядом с моей.

Замечательно. Она не только будет жить в его доме, но и спать у него за стенкой. Даже самое красивое нижнее белье не сможет отвлечь внимание от ее мумифицированного состояния. Легкие ткани – это, конечно, сексуально… но бинты – вряд ли.

– Давай я покажу тебе твою комнату, а потом можешь делать все что захочешь. – Ной начал подниматься по широкой изогнутой лестнице, огибающей низко висящую люстру. – Я могу позаботиться об обеде, пока ты будешь распаковывать вещи.

Дойдя до верхних ступеней, Келли остановилась.

– Ной, – сказала она, – ты не обязан все это делать. Давай ты будешь менять мне повязку и помогать в том, что мне сложно делать из-за перелома, а в остальном считай, что меня здесь нет. Ты не должен кормить или развлекать меня.

Ной поставил чемодан на пол и шагнул к ней. Положив руку ей на плечо, он посмотрел в ее глаза. Это был тот самый завораживающий взгляд, от которого у нее подгибались колени, а внутри все замирало. И сегодняшний день не был исключением. Хотя… теперь все было по-другому. В последний раз, когда Ной коснулся ее и посмотрел ей в глаза, он поцеловал ее с такой страстью, с таким желанием…

– Представить, что тебя здесь нет, было бы невозможно, – сказал он. – Я знаю, ты чувствуешь себя неуютно, но это я, Келли. Мы давно работаем вместе, а на днях в моей машине произошло нечто, делающее наши отношения не просто дружескими. Позволь мне позаботиться о тебе. Пожалуйста.

Она чувствовала себя почти как ребенок, который, закрыв глаза, думает, что его никто не увидит.

– О чем ты сейчас думаешь? – спросил Ной.

Келли пожала здоровым плечом, на котором все еще лежала его рука. Свободной рукой он приподнял ее подбородок, чтобы она снова взглянула на него.

– Поговори со мной, Келли. Я не позволю тебе пройти через все это в одиночку, даже если ты сама этого хочешь.