Текст книги "Безмятежное море"

Автор книги: Джульетта Армстронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Тео засмеялся:

– Нет, Эмма, не шути так! Закоренелые холостяки могут быть очень опасны для привлекательной замужней женщины, как, впрочем, и для хорошенькой незамужней.

– Я тоже холостяк, но ни в коем случае не убежденный, – быстро вставил Михаил и лукаво улыбнулся. – Что до опасности… мной может помыкать даже ребенок.

В это время на пороге гостиной появилась молоденькая служанка и сообщила, что ужин подан. За столом разговор направился в другое русло, и имя Пола вновь всплыло лишь к концу трапезы, когда Диана уже справилась с замешательством и взяла себя в руки. Она решила, будто в самом воздухе Кипра есть что-то, заставляющее ее, здравомыслящую женщину, испытывать глубокое волнение и трепетать, заслышав имя человека, который, в сущности, ей глубоко несимпатичен.

Видимо, помимо померанцевых цветов, аромат которых уже начал ослабевать, здесь было предостаточно других благоухающих растений, заколдовавших строгую чужестранку.

Разговор вертелся вокруг работы археолога, но не о нем самом. Тео и Михаил обсуждали последние находки Пола. Из беседы Диана уловила интересную для себя часть информации. Оказалось, прозвище Зенон было отчасти обусловлено тем, что Пол родился в Ларнаке, где всемирно известный философ более двух тысяч лет назад увидел свет.

На следующий день, решительно поддержанная Эммой, Диана осуществила свое намерение побездельничать. Она устроилась в удобном кресле посреди сада, развлекаемая маленькими девочками. Двойняшки притащили с собой цветные мелки, кипу бумаги, и вскоре, к их великому удовольствию, Диана изобразила дом и всех его обитателей, а потом дала крохам задание сделать собственные рисунки.

– Боюсь, что это совершенно не похоже на отдых, – возмутилась Эмма, когда принесла поднос с напитками. – Дети – это маленькие безжалостные чудовища!

– Моя дорогая, – возразила Диана, – такой образ жизни я высоко ценю. Какое счастье сидеть в солнечном саду рядом с играющими детьми! Никаких забот и беспокойства об оплате счетов или поиске работы. Замечательно! – Она бросила удовлетворенный взгляд на девчушек, затем поспешно добавила: – На какое-то время, конечно!

Эмма хихикнула:

– Я рада, что ты вставила этот постскриптум. Иначе я бы запомнила эти замечания о моем образе жизни, подумав, что ты уже оставила глупые мысли никогда больше не вступать в брак и нашла претендента на роль нового мужа.

– Найди мне такого же умного и славного, как Тео, – пошутила Диана, – и я, может быть, рассмотрю этот вопрос.

– Не будь такой требовательной, Ди! – развеселилась Эмма и добавила с нежностью: – Этого ни я, ни кто-либо другой сделать не сможет. Только ты сама.

В следующую минуту маленькая Лиза, которая вроде бы не проявляла видимого интереса к непонятному взрослому разговору, вскарабкалась на тетины колени, размахивая листом бумаги.

– Я только что нарисовала славного старого мужа! – гордо заявила она. – Это папа! Он очень старый. Посмотри, тетя Ди!

Диана, чуть не падая от смеха, приложила максимум усилий, чтобы выразить восторг при виде детского шедевра. На рисунке было изображено странное существо с круглой головой, растрепанными волосами, квадратным телом и ногами-палками.

– По-моему, он в жизни выглядит немного лучше, – ласково заметила она Лизе.

– Ладно, я сделаю ему пошире улыбку, – согласилась девчушка, с важностью рассматривая свое творение, и без того уже довольно криво оскаленное.

Но тут вмешалась ее сестра Анна, тоже подбежавшая с мелком и своим рисунком к Диане.

– А я нарисовала нового мужа, – заявила она.

Но тут они услышали, как к дому подъехала машина, и двойняшки наперегонки кинулись к гостям, появившимся в саду, чтобы сообщить им о своих успехах.

– Лиза и я нарисовали картины для мамы и тети Ди, – торопливо выпалила Анна. – Старый муж мамин, а новый – для тети Ди!

Эмма и Диана, сидевшие на лужайке, хорошо поняли смысл этих слов. И Эмма уныло заметила своей кузине:

– Это послужит хорошим уроком. Нельзя ничего говорить при детях. Я думала, что они нас не слушают. Теперь придется быть осторожнее.

Диана пожала плечами:

– Это и моя ошибка. Но никто ведь не пострадал, это же не портреты с натуры.

К ним шли Михаил, держащий за руку Анну, и необычайно элегантно одетый Пол, пилотируемый Лизой. Обе девочки болтали, хотя уже не так шумно, о старом и новом мужьях. В этих обстоятельствах формальности были неуместны, и, пока мужчины ходили за дополнительными креслами, Эмма отослала детей сказать папе, что приехали гости.

Когда гости устроились в креслах, Эмма спросила у Пола, как прошло бракосочетание его сестры.

– Отлично, судя по числу приглашенных и количеству выпитого шампанского, – улыбнулся он, и под ярким солнцем Диана заметила маленькие морщинки вокруг его глаз. – Боюсь, я не мастак рассказывать о том, как были одеты женщины и что там происходило. Могу лишь заметить, что моя сестра была, естественно, в белом и они с женихом казались невероятно счастливыми, несмотря на безумно длинную церемонию. – Он повернулся к Диане: – Вы, вероятно, никогда еще не присутствовали на наших православных венчаниях? Они длятся целую вечность. Торжественная часть перемежается с оживленными перерывами. Абсолютно не похоже на вашу короткую и серьезную англиканскую службу.

– Вы правы! – воскликнула Эмма, не дав Диане ответить. – Кстати, Ди была моей главной подружкой, когда мы с Тео венчались в греческом кафедральном соборе в Лондоне.

– Ну, тогда она, конечно, в курсе, – согласился Пол. – Кстати, там же венчались мои родители, ведь моя мать – англичанка. Но я сомневаюсь, что бракосочетание в Англии было таким развеселым, как здесь. – Он улыбнулся и беспечно добавил: – Видимо, что-то в самом воздухе Кипра способствует этому. Или мы более примитивный народ? А может, нас все еще преследует память об Афродите и других античных богах и богинях.

– Нет ли у вас фотографий свадьбы? – перебила гостя любопытная неромантичная Эмма.

– Конечно есть. Родители велели мне взять их с собой, чтобы показать нашим очень старым родственникам, которые не смогли приехать в Афины. Поэтому мы здесь, в Ларнаке, где живут мои замечательные тетушки. – Видимо, посчитав, что это «мы» нуждается в некотором пояснении, он беззаботно сказал: – Моя кузина Амаранта приехала со мной повидаться с ними. На свадьбе она была главной подружкой невесты.

– Почему же вы не привезли ее с собой к нам на ленч?! – сокрушенно воскликнула Эмма.

Пол улыбнулся:

– Она спит. Совершенно измучилась, помогая моим маме и сестре с подготовкой к свадьбе, а эта долгая церемония ее окончательно добила. – Потом он добавил уже более серьезно: – Мой отец принадлежит к греческой семье, приверженной старым традициям. Маме сначала приходилось нелегко, она же воспитывалась в другой среде, но с годами она многому научилась. Матушка у меня очень боевая!

Для Пола это была очень длинная речь, заметила Диана. Затем он вытащил бумажник, набитый фотографиями. Эмма помогла ему разобраться со снимками. По всей видимости, Пол ей понравился. Но ведь кузине не довелось быть участницей того неприятного эпизода на корабле, и она вряд ли может предположить, что Пол способен так грубо и неуважительно вести себя с женщиной.

Пришел Тео, к счастью, без детей с их щебетанием о «старом и новом мужьях». Но за ним по пятам плелся французский бульдог Бэзил, который устроился в тени кресла любимого хозяина и мирно захрапел.

Фотографии переходили из рук в руки, и Диана неожиданно для себя заинтересовалась не только хорошенькой новобрачной с золотисто-каштановыми локонами и в великолепном, но подчеркнуто элегантном подвенечном наряде – Диана готова была держать пари, что это парижская модель, – но и яркой брюнеткой, главной подружкой невесты. Амаранта оказалась почти того же возраста, что и сестра Пола, и была ослепительно красива.

Диана с интересом рассматривала фотографии родителей Пола. Его мать казалась хрупкой и по-девически стройной, с таким же цветом волос, как у дочери, а отец необычайно походил на сына чертами лица и телосложением, хотя был гораздо плотнее. Только волосы, густые, короткие и немного вьющиеся, были иссиня-черными, с прожилками серебра. И глаза у него оказалась не голубые, как у Пола, а темные и проницательные. Пока она разглядывала эту немолодую пару, Пол, обращаясь ко всей компании, заметил:

– У нас с миссис Мортон есть нечто общее – смешанное происхождение.

– И еще кое-что, – добродушно добавил Михаил. – Страстный интерес к античности. Она очень способная ученица, Зенон. Уверен, ты со мной согласишься. Диана горит энтузиазмом, а ум у нее яркий, как только что отчеканенная монета.

Диана подумала, что со стороны Михаила очень мило оценить ее столь лестно, но она бы предпочла, чтобы он придержал свой язык. Нелепо ставить ее в один ряд с Полом, ведь он знает так много, а она всего ничего. Но Михаил и не думал останавливаться! У него появилась новая идея.

– Если Зенон, в отличие от меня, не помчится завтра утром в Никосию, может, он устроит тебе, Ди, экскурсию по Ларнаке, а потом привезет обратно? Жаль упускать такую возможность, раз уж вы оба так близко от этого места.

– Я думаю, Пол очень занят, – быстро заметила Диана, вспыхнув от мысли, что все сейчас смотрят в ее сторону.

– Нет, почему же? Я могу это сделать, – холодно возразил Пол. И, посмотрев прямо на Диану, небрежно добавил: – Вы наверняка уже там бывали прежде. Ни один турист, приезжающий в Фамагусту, не пропустит Ларнаку. Но там есть вещи, которые вы вряд ли видели; я могу вам их показать. В любом случае экскурсия хорошо освежит вашу память.

Диана вынуждена была согласиться на это предложение, хотя очень сожалела, что опрометчиво высказанное Михаилом пожелание подтолкнуло Пола на эту поездку. Диана вздохнула с облегчением, когда разговор перешел в другое русло. Тео с энтузиазмом начал расспрашивать археолога о его последних находках.

Глава 5

Воскресный ленч, как обычно, был праздником в семье Александросов, на котором присутствовали и дети в новых прелестных нарядах. Лиза сидела по одну сторону от мамы, Анна – по другую. Им было приказано вести себя хорошо: не махать вилками, не прыгать на стуле, не делать больших глотков лимонада, и сверх всего этого они не должны болтать за столом, пока не покончат со сладким, чтобы взрослые могли спокойно поесть.

Девчушки, такие милые в коротеньких белых платьицах и с малиновыми бантами в темных волосах, вели себя на редкость примерно, награждаемые одобрительными взглядами испытывающих законную гордость родителей. Разговор за столом шел о современных методах, применяемых археологами при раскопках древних сокровищ, так что малышки совсем заскучали. Диана даже решила, что девочки достойны небольшого вознаграждения за свое поведение. Она хотела сказать им, какие они замечательные дети, но ее благодушие испарилось, как только двойняшки, с трудом доев последние кусочки пропитанного вином и залитого взбитыми сливками воскресного бисквита, отложили в сторону ложки. Лиза сразу же спросила своим звонким вежливым голоском:

– Тетя Ди, у твоего старого мужа была седая борода?

За столом воцарилась гробовая тишина. Родители нахмурились, и маленькое личико Лизы сморщилось, предвещая потоки слез. Диана бросилась спасать положение, разразившись веселым смехом, и напряжение исчезло.

– Нет, дорогая, – ответила она ей.

Но тут в разговор вступила Анна, окончательно поставив взрослых в тупик.

– Мы собирались нарисовать его портрет, чтобы он подходил к новому мужу.

– А не лучше ли нарисовать маленьких девочек и мальчиков? – спросила, все еще посмеиваясь, Диана. – Они гораздо красивее и забавнее, чем взрослые.

– А еще собачек и кошечек, тетя Ди! Мы и их нарисуем!

Двойняшки заулыбались, полные страстного желания немедленно приступить к работе.

– Конечно. И вот что я вам скажу! Я дам приз за лучший портрет Бэзила.

И когда малышки лучезарно улыбались мудрой тете, ерзая от нетерпения на своих стульях, раздался слегка нерешительный голос Пола:

– А можно мне учредить приз за второе место? Должно же быть два приза!

Инцидент был успешно разрешен, и, когда ленч закончился, Эмма вручила девочкам фрукты и отправила их к няне.

Позже, когда мужчины перебрались в кабинет Тео, а женщины прилегли в прохладной светлой спальне Эммы, кузина обратилась к Диане со словами извинения за «отвратительное поведение отпрысков».

– Я была уверена, что они уже и думать забыли об этих нелепых мужьях, – горестно вздохнула она. – Лучше бы я не позволяла им присутствовать на ленче. Когда Лиза вылезла с этим вопросом, от стыда я чуть не свалилась под стол. А ты ухитрилась все обратить в шутку. Ты была просто великолепна!

– Ладно тебе! Я просто увидела, как бедный ребенок открывает свой рот, чтобы выдать этот перл, а потом представила Ральфа, который так старался молодо выглядеть, с окладистой серебряной бородой, и мне стало смешно. Кажется, возвращается мое хваленое чувство юмора. – Диана немного помолчала, потом робко добавила: – Надеюсь, никто не был шокирован?

– Конечно нет! Все поняли, что тебя застигли врасплох. Но в любом случае ты спасла ситуацию в считанные секунды. Если бы Лиза зарыдала, Анна тут же присоединилась бы к ней, а к детскому плачу добавились бы лай и завывания Бэзила в качестве аккомпанемента. – Эмма содрогнулась. – Был бы ад кромешный!

– Спасибо за добрые слова.

После непродолжительного молчания Диана задумчиво продолжила разговор:

– Знаешь, меня всегда удивляло, что Ральф, стремясь казаться молодым, предпочитал общаться исключительно со зрелыми, как он выражался, людьми. – Диана немного помолчала, потом добавила без особой горечи, сама себе удивляясь: – Студентам было трудно обсуждать с ним свои точки зрения. Он не говорил им о своем отношении, но они, я думаю, это чувствовали. – Диана вздохнула. – Бедный Ральф! Я была для него слишком незрелой. Не только по умственным способностям, но и по темпераменту. И в этом не было его вины. Я всегда должна об этом помнить. – Она перевернулась на бок и настороженно посмотрела на кузину: – Вероятно, было подло смеяться, когда бедная Лиза чуть не плакала?

– Конечно же нет! – горячо возразила Эмма, а потом нежно добавила: – Ты можешь ошибаться, горячиться, делать поспешные выводы, но поступать подло – никогда!

Пол вежливо, но решительно отказался от приглашения остаться на ужин, и Михаил, прежде чем стемнело, отвез его обратно в Ларнаку. Перед отъездом археолог коротко напомнил Диане:

– В десять утра, миссис Мортон. Это удобно?

– Если вы действительно уверены, что вас это не затруднит, профессор Диметриос, – вежливо ответила она.

Пол и глазом не моргнул, но, когда Эмма сердечно прощалась с ним, он дружески ответил:

– До свидания, Эмма! До свидания, Тео!

И, насмешливо взглянув на Диану, занял свое место в машине.

Михаил вернулся через час в унынии.

– Эта Амаранта, видимо, девушка очень ленивая, – печально объявил он. – У меня было искушение немного побродить вокруг в надежде увидеть, так ли она хороша, как на фотографии. Но оказалось, эта красотка все еще в постели. Но она же не больна, в конце-то концов! Бедное изнуренное хрупкое создание!

Тео засмеялся:

– Возможно, здесь совсем другая причина! Ходят слухи, что ты немного донжуан, Михаил. Может, она и не отдыхала. Просто тетя отсоветовала ей появляться перед таким отъявленным сердцеедом. А может, дело в Зеноне. Мы, греки, довольно ревнивы, тебе ли это не знать?

Михаил притворно возмутился и картинно покачал головой.

– Ты клевещешь на наш народ, – возразил он. – Судя по прекрасным статуям, найденным на раскопках, греческие мужчины преклоняются перед женской красотой, боготворят ее уже тысячи лет. Даже наш рассудительный старина Зенон чувствует то же, но никто не смеет обвинять его в том, что он сердцеед или донжуан.

Лиза посмотрела на него снизу вверх широко распахнутыми глазами.

– Вы действительно пытались съесть у леди сердце, дядя Михаил? – с ужасом спросила она. – Как великан в моей книжке с картинками?

Он засмеялся и прижал к себе обеих девочек.

– Нет, я только время от времени дарю им сладкие поцелуи, – заверил он. – Вот так, – поцеловал он Лизу. – И вот так, – чмокнул Анну, а затем опустил их на землю.

На следующий день рано утром Михаил, быстро выпив чашку кофе, уехал в Никосию. Диана, глядя из окна своей спальни на удаляющуюся по шоссе машину, почти жалела, что не поехала с ним. Михаил был такой добрый и понятный, такой милый. Неудивительно, что он нравился женщинам. День, проведенный с этим красавцем, независимо от того, что болтали о нем люди, не утомил, а успокоил Диану. Пол же всегда держал ее в напряжении, даже когда сменял гнев на милость.

Археолог появился минута в минуту, все такой же неправдоподобно элегантный. Он объяснил сей феномен тем, что прилетел из Афин в этом костюме.

– Не мог же я надеть свою рабочую одежду, тетя Пенелопа этого бы не перенесла, – усмехнулся он. – Я ее нежно люблю, несмотря на то что по природе своей она просто фурия. Да вы и сами это увидите, когда с ней познакомитесь.

– Вы везете меня к ней домой? – остолбенела Диана. – Я думала, что нам предстоит рабочий день.

– Так и есть. Но перекусить-то где-то придется!

– Эмма приготовила нам сандвичи для пикника.

– Мы можем проголодаться вечером по пути домой. Сандвичи не пропадут. Но вы же не станете обижать тетю Пен, отклонив приглашение на ленч только потому, что она передала его на словах. Моя тетушка хоть и мегера с виду, зато в душе очень ранима.

– Конечно, я поеду, – мягко ответила Диана.

– Спасибо, миссис Мортон.

– Вы так и будете обращаться ко мне столь официально? – Обиженная, Диана повернулась к нему лицом. – Меня зовут Диана.

– Знаю. Как я могу этого не знать? Но как ни странно, мне всегда хочется назвать вас другим именем.

– Вы имеете в виду «миссис Мортон»? – недоуменно нахмурилась Диана.

– О нет! Таким образом я только сдерживаю себя, чтобы ненароком не назвать вас иначе. Вы же знаете, что в Греции сейчас только старшее поколение придерживается традиции обращаться ко всем по фамилии.

– Тогда… какое-то другое имя?

– Можно сказать и так. Но поскольку я не имею права им воспользоваться, вопрос остается чисто теоретическим.

– Держу пари, это какая-нибудь свирепая скандинавская богиня! – воскликнула она, наполовину раздосадованная, наполовину польщенная.

Пол сбавил скорость, повернулся к Диане и внимательно на нее посмотрел.

– Знаете, вы определенно стали относиться ко мне лучше, – заметил он. – Я начинаю верить, что вы простили меня за… за мою грубость… за то, что схватил вас тогда за руки…

Диана вспыхнула.

– Совсем не за это! – воскликнула она. – Что действительно привело меня в ярость, так это ваше эгоистичное и невнимательное отношение к другим.

– Что вы имеете в виду? – спросил Пол, свернув с дороги, чтобы пропустить отару овец, пересекающих шоссе.

– Разве это не очевидно? То, что случилось на корабле? Когда вы услышали, что люкс семьи Диметриосов занят пассажиркой, отчасти по недоразумению, отчасти вследствие ошибки, почему вы сами не воспользовались другой каютой, ведь плыть оставалось всего ничего? Вы согласны, что выставить за дверь женщину, словно какой-то неодушевленный предмет, было отнюдь не рыцарским поступком?

– Так вот что вы думали обо мне в последнее время? – Его тон стал просто ледяным. – Тогда позвольте мне заметить, миссис Мортон, что этот обмен каютами был проделан молниеносно и без моего ведома, прежде чем я появился на борту. Дела завертелись в ту самую минуту, когда капитан получил мою телеграмму. Видимо, в то время вы были на экскурсии.

Диана недоверчиво взглянула на спутника. Пол смотрел прямо перед собой, его лицо казалось застывшим и злым.

– Почему же вы ничего не объяснили?

– А вы дали мне шанс? Ведь я подошел к вам тем вечером, когда вы в одиночестве пили кофе, и попросил позволения извиниться. Стюарт и капитан мне все рассказали, добавив, что вы совсем недавно овдовели. Но вы не стали слушать. Дали мне от ворот поворот. Так, кажется, говорят в Англии?

Диана была слишком ошеломлена, чтобы ответить, и Пол резко продолжил:

– Я был полон сочувствия, стремился подружиться с вами. Но ваша потрясающе высокомерная позиция изменила мое отношение к вам. – Он немного поколебался, потом быстро добавил: – Хотите знать, что я о вас тогда думал? Вдова, но не любившая и не скорбящая. Холодная… бесчувственная… несчастная – вот как я вас охарактеризовал.

Пол задел ее за живое, сыпанул соль на еще не зажившую рану. Взглянув на побелевшее лицо Дианы, он вдруг воскликнул с раскаянием:

– Я не должен был никогда говорить этого! Я сожалею, ужасно сожалею!

Она моментально пришла в себя и холодно бросила:

– Мы все имеем право судить о других людях, но не стоит выражать свои мысли так грубо и необдуманно.

Некоторое время оба молчали.

– Хорошо, что вы так просто к этому отнеслись, – наконец нарушил молчание Пол. – Я бы не удивился, если бы вы потребовали повернуть машину и отвезти вас обратно в Варошу.

– Собственно говоря, у меня возникло такое искушение, – коротко заметила Диана. – Но оставим это, я имею в виду то, что вы сказали о моем вдовстве. По-видимому, у вас такой же вспыльчивый характер, как и у меня, поэтому мы оба ведем себя очень плохо. Давайте договоримся: вы никогда больше не упомяните о моем браке, во всяком случае в таком ужасном тоне.

– Обещаю не касаться этой темы, – заверил ее Пол.

– Но меня кое-что озадачило, – после небольшого раздумья произнесла Диана. – С тех пор как мы поссорились на корабле, у вас было достаточно времени и удобных случаев, чтобы объясниться по этому поводу. Почему вы не дали мне возможности выслушать вас?

– Моя дорогая девочка, даже если бы я понял, почему вы решили, будто я невыносимо жестокий человек, я бы не отважился напороться на новое оскорбление. Кроме того, мужское тщеславие давало надежду, что, узнав меня получше, вы быстро освободитесь от предвзятого мнения обо мне как о человеке, начисто лишенном рыцарских чувств по отношению к женщине. – Пол пожал широкими плечами. – Глупое предположение с моей стороны. Вероятно, мне следует обуздать не только мой горячий темперамент, но и чувство собственного достоинства.

Вскоре они уже въезжали в Ларнаку, оба злые и немного растерянные.

– Предлагаю перемирие, – с усилием выдавила Диана. – Не стоит шокировать ваших родственников свирепыми взглядами, бросаемыми друг на друга.

– Согласен. Чем скорее мы вернемся к взаимоотношениям «ученик-учитель» и будем строго их придерживаться, тем лучше. Между прочим, нам сначала лучше прогуляться по городу. Это нас немного охладит, снимет нашу раздражительность, я хочу сказать.

Диана и раньше посещала Ларнаку, но с таким гидом, как Пол, она нашла старый город интересным вдвойне даже несмотря на то, что поначалу Пол был неестественно холоден. Сначала они посетили старинную церковь, где, как считали историки, покоился Лазарь. Его преждевременная смерть на Священной земле, воскрешение из мертвых и бегство на Кипр – все это было изображено на саркофаге так ярко, что словечко, любимое многими поколениями школьников, – «вонючка!» – всплывало в памяти, как только взгляд останавливался на рельефных фигурах людей, стоящих возле могилы и прижимающих к носам платки.

Там было еще много интересного: бесценные изображения святых, сделанные на плоской поверхности или в виде статуй, выложенные мозаикой по золотому и серебряному фону или отделанные драгоценными камнями, часто бриллиантами. Особенно Диане понравились написанные в традиционном стиле – масляными красками по дереву. Эффект яркой красочности самой церкви обеспечивался контрастом этой роскоши со скромными темными одеждами благочестивых крестьян, поглощенных молитвой перед чудотворной иконой или целующих изображение святого.

Прежде, посещая эти места, Диана была слишком ослеплена великолепием церкви, чтобы сконцентрировать внимание на деталях. Но Пол, который теперь говорил тихо и мягко, словно воскрешал подробности жизни давно умерших людей, даривших когда-то все эти сокровища церкви на различных этапах ее удивительной истории, когда завоеватели волна за волной проносились через остров и один народ вытеснял другой.

Выйдя на улицу и сощурившись от яркого солнечного света, они решили побродить по чарующему старому городу с улочками в турецком стиле, где искусные ремесленники усердно трудились в открытых витринах магазинов, ожидая покупателей. Среди них попадались прекрасные золотых и серебряных дел мастера.

Немного погодя Пол взглянул на часы.

– Еще рановато для визита к тете Пенелопе, – вздохнул он. – Давайте посмотрим на море. На пляже вдоль берега поставлены скамейки, можно посидеть и отдохнуть, если вы устали.

– Я в полном порядке. Но морским воздухом подышу с удовольствием.

– Отлично. Устроим небольшой перерыв.

Пол остановился купить апельсинов, и они медленно побрели по дорожке вдоль высоких финиковых пальм. Найдя свободную скамейку, спутники уселись, наблюдая за скользящими по безмятежному синему морю рыбацкими лодками и за пестрой толпой купальщиков на пляже. Разгоряченная и немного утомленная, Диана была рада отдохнуть здесь, поглощая сладкие сочные фрукты и не обращая внимания на затянувшееся молчание Пола. У нее самой сейчас не было никакого желания разговаривать. Она хотела подвести мысленный итог тому, что успела увидеть, и постараться запомнить все, что узнала от Пола.

Вскоре ей пришло на ум, что пикник с апельсинами не совсем удачная прелюдия к официальному посещению почтенной греческой аристократки, и она сказала об этом Полу.

Тот улыбнулся:

– Эта мысль посетила и меня. Ничего страшного. Мы заедем в «Четыре фонаря», где можно умыться и привести себя в порядок. Заодно выпьем шерри, а потом отправимся к тете Пенелопе.

Диане показалось, что приглашение выпить перед ленчем никак не вписывается в рамки отношений «учитель-ученик», но не стала возражать. В конце концов, поглощение апельсинов из одного пакета тоже не вязалось с этими представлениями. И она вежливо согласилась с его предложением.

Визит к кириа Майклис Диана запомнила на всю жизнь. Старый огромный дом, состоящий из нескольких частей, был разделен на четыре квартиры, в одной из которых и поселилась пожилая леди после того, как овдовела. Она жила здесь с немолодой служанкой, которая помогала ей по хозяйству. Среднего роста, одетая во все черное, она казалась немного полноватой и вместе с тем величественной, как пальмовое дерево. Черты ее лица были классически правильны, а посеребренные сединой волосы элегантно уложены на голове. Но больше всего Диану поразили ее темные пронзительные глаза, абсолютно такие же, как у отца Пола на свадебной фотографии. Суровые, но не злые, когда ее взгляд остановился на девушке, теплые и ласковые, когда она отвечала на поцелуй Пола.

– Я не слишком хорошо говорю по-английски, – предупредила она Диану, когда они втроем устроились на стульях, при виде которых глаза антикваров загорелись бы огнем зависти. – Однако моя племянница Амаранта Майклис, сейчас она к нам присоединится, прекрасно знает Англию и говорит почти без акцента.

– Вы и сами отлично говорите по-английски, кириа, – вежливо заметила Диана.

В это время открылась дверь и вошла Амаранта, выглядящая даже более красивой, чем на снимках. Она внесла поднос, на котором стояли хрустальная вазочка с вишневым джемом и несколько маленьких розеток с ложками. За ней следовала служанка, тоже вся в черном, как и ее хозяйка, несущая на подносе четыре стакана и кувшин с водой.

Диана не раз вместе с Эммой наносила визиты и прекрасно знала, для чего все это, поэтому она прекрасно справилась, зачерпнув ложкой джем и запив его водой. Девушка предполагала, что Пол внимательно наблюдает за ней, опасаясь, что она допустит ошибку, щедро отложив себе на тарелку сладостей, как обычно делают не знающие традиции англичане. Эмма давно объяснила ей, что такое поведение здесь равносильно тому, чтобы взять из предложенной коробки шоколадных конфет сразу половину.

Первое препятствие было преодолено, и, поскольку все из любезности говорили на английском, Диана немного расслабилась и облегченно вздохнула, не слыша традиционных вопросов о своем погибшем муже. Разговор шел об археологии, и оказалось, что Амаранта прекрасно разбирается в этом предмете. Красавица выразила живой интерес к раскопкам древней деревни на Эпиктитосе, состоящей из маленьких каменных домов, выстроенных в одну линию.

– Ты был там? – с завистью поинтересовалась она у Пола.

– Был. По специальному приглашению. Место еще не открыто для широкой публики. Там продолжаются раскопки.

– А где ты сейчас работаешь? – спросила Амаранта и торопливо добавила: – Если, конечно, это не секрет.

– Почти, – ответил он, улыбаясь. – Давай лучше поговорим о том, чем я занимаюсь сейчас. Последние часы я читал лекцию по истории Кипра для миссис Мортон.

Амаранта удивленно подняла красиво изогнутые брови:

– Я не могу представить тебя учителем, Пол!

– Почему нет? – Тетя Пенелопа явно была шокирована. – Твой кузен способный и умный. Умный! Он мог бы читать лекции в любом университете мира.

– Тетя Пенелопа! – засмеялся Пол. – Англичанин бы сказал, что вы рассказываете небылицы.

– Я даже не буду пытаться это перевести, – с достоинством ответила старая леди и, повернувшись к Диане, добавила: – Я слышала, что вы взяли на себя экскурсии в агентстве «Афродита», это правда?

– Пока об этом говорить еще рано, но в будущем я рассчитываю стать гидом.

– Это как раз то, что устроило бы и меня, – заявила Амаранта. – Семья хочет, чтобы я вернулась в Грецию, но если я найду подходящую работу здесь, на Кипре…

– Сожалею, – вежливо перебил ее Пол, – но не рассчитывай устроиться в «Афродиту». Миссис Мортон имеет бесценное преимущество – она в совершенстве владеет датским.

– Вы просто счастливица, кириа Мортон! – Амаранта повернулась к Диане. – Простите, мне следовало сказать – умница.

Диана собралась было объяснить девушке, как вышло, что она знает два языка, но Амаранта лукаво продолжила:

– Вы не находите, что Пол хотя и блестящий, но довольно нетерпеливый учитель? Вы ни капельки его не боитесь?

Диана вежливо улыбнулась в ответ.

– Я не критикую его методы, какими бы они ни были, – пояснила она. – У него есть величайший дар удерживать внимание слушателей.

– Спасибо, миссис Мортон, за эти несколько теплых слов, – насмешливо поблагодарил Пол, и Диана зарделась.

После изысканного ленча, включавшего ароматное рубленое мясо в виноградных листьях и сладкий апельсиново-миндальный кекс, был сервирован кофе. Амаранта объявила, что, если никто не возражает, они с Полом поднимутся в одну из верхних квартир, чтобы нанести короткий визит дальней родственнице, которая давно его не видела. Пол немного поколебался, глядя на часы, затем согласился: