Текст книги "Твой нежный взгляд"
Автор книги: Джудит О'Брайен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
Глава 8
Селия упорно молчала, пока карета катила по направлению к площади Вашингтона. Она чувствовала себя глубоко несчастной и сидела, не шевелясь, в дальнем углу крохотного салона, так чтобы быть подальше от Брендана О'Нила.
Городские виды, которыми она восторгалась по пути к «Астор-Хаусу», больше не радовали глаз. Роскошный Бродвей, великолепные магазины, толпы нарядных прохожих всех национальностей, пульс жизни большого города – все это мелькало перед ее рассеянным взором, не вызывая ни малейшего интереса. Селия была целиком поглощена своим горем. Надо же быть такой наивной дурочкой! Сама во всем и виновата.
Знай она, до чего доведет ее слепое доверие к этому человеку, захлопнула бы дверь перед самым его носом в первый же день их знакомства.
Так и надо было поступить. Но теперь поздно, и жизнь ее загублена.
О'Нил, напротив, на удивление весел. Омерзительно весел. То, что он учинил вчера ночью, по-видимому, ни сколько его не заботило. Она исподтишка поглядывала на него.
Ее осторожный взгляд был встречен широкой ухмылкой.
Селия тут же отвернулась к окну.
Придется стать его женой – другого выхода нет. Это очевидно, и не только из меркантильных соображений: хотя ей ненавистна сама мысль о том, что у нее может быть от него ребенок, исключать эту возможность нельзя.
Отныне она все равно что прислуга. С мечтой о независимости можно расстаться. Никакой свободы мысли, духа и тела – ее жизнь будет подчиняться воле и прихотям этого человека. У него теперь есть на нее все права.
Всю жизнь она именно этого и боялась – стать беспомощной жертвой обстоятельств. За каких-нибудь пару часов этот кошмар стал явью – и все на фоне ужина с шампанским.
– Вам уже лучше, моя дорогая? – любезно осведомился О'Нил.
«Куда уж лучше!» – чуть не выпалила Селия. Только закоренелый негодяй способен на такое. Негодяй и подлец.
Мерзавец! Типичный мерзавец из плохого водевиля.
Она заерзала на сиденье, пытаясь припомнить, что же все-таки произошло прошлой ночью. Впрочем, что произошло, понятно. Ночная сорочка порвана. Но поскольку подробностей она не помнит, придется попридержать гневные слова, уже готовые сорваться с языка.
И вместо того чтобы сказать, как она чувствует себя на самом деле, Селия ответила с притворным спокойствием:
– Я чувствую себя неплохо, сэр. Вполне сносно, если быть точной.
Она его придушит во сне. Да, именно так! Вначале усыпит его бдительность, играя роль покорной супруги. Будет улыбаться, во всем ему угождать. Выполнять все его прихоти. Кстати сказать, любопытно, как это бывает?
Было бы нелишним повторить опыт, который в памяти почему-то не отпечатался. И после того как он нанесет ей это последнее оскорбление, она придушит его пуховой подушкой.
При этой мысли Селия улыбнулась.
– Перестаньте, Селия.
– Что – перестать?
– Злобно ухмыляться. От вашего взгляда у меня мурашки по коже.
– Сомневаюсь, что вас способно что-нибудь смутить, – холодно процедила она, оправляя юбки.
– То же могу сказать и о вас, моя прелесть.
Ее щеки вспыхнули, и Селии захотелось провалиться сквозь землю. Оказаться бы сейчас за тридевять земель – где угодно, только не рядом с этим негодяем, виновником крушения всех ее надежд.
– Надеюсь, священник уже ждет нас дома, – промолвил он небрежным тоном, каким просят передать за столом соль.
– Да. Он всегда готов утешить несчастных, страждущих и падших. – Девушка взглянула в лицо спутнику. – Да, особенно падших. Ободрит и наставит на путь истинный.
Его улыбку она не заметила.
– Полагаю, ваша тетушка не слишком удивится, когда вы сообщите ей, что сразу после визита к своей воображаемой подруге Мэри вдруг решили выйти замуж?
– Полагаю, что не слишком. Известие, конечно, может и убить ее, но я надеюсь, что все обойдется.
– Я вижу, вы вернулись к своей прежней манере общения, а именно к повторам уже сказанного.
– Именно так.
Экипаж резко свернул на Пятую авеню, накренился на повороте, и Селия постаралась сделать все возможное, чтобы ненароком не коснуться О'Нила. И ей это почти удалось. Но кожаная ременная петля над окном, за которую она держалась, вырвалась из пальцев. Селия с размаху налетела на него слева, отчаянно махая руками, и соскользнула на пол.
Стараясь выглядеть невозмутимой, она уселась на свое место. Капюшон зеленого плаща сбился набок и упал на лицо. Селия откинула его подчеркнуто неторопливым движением и приняла исполненную достоинства позу.
– Прошу прощения, сэр, – пробормотала она, густо покраснев.
– Послушайте-ка, Селия. Очень скоро мы станем мужем и женой. Не стоит смущаться, как застенчивая школьница, хотя смущение вам очень идет. Вчера вечером вы вели себя совсем не как школьница – совсем напротив. Не будь я свидетелем...
Она стиснула зубы и украдкой покосилась на своего спутника. Он улыбался! Ее смущение его развеселило, видите ли!
Брендан посмотрел перед собой, и улыбка его постепенно померкла.
Он снова задал себе вопрос, на который до сих пор так и не ответил.
Что он делает?
Он, так ценивший собственную свободу, одиночество и способность самостоятельно выживать, не полагаясь ни на кого. Ему в отличие от других никто не нужен. Так зачем же он позволил – нет, поправил он себя, – зачем он заставил эту женщину стать частью своей жизни? Он, человек чести, обманом принудил ее дать согласие на этот брак.
– Зачем? – произнес О'Нил вслух, стиснув кулак.
– Что вы сказали? – переспросила Селия. На мгновение ее взгляд лишился затаенной враждебности, с которой она смотрела на него с самого утра.
И снова стала такой, какой была вчера вечером – смешливая, доверчивая. Ее приводил в восторг любой пустяк – будь то изящная серебряная ложечка или забавный надутый официант.
– Ничего, – ответил Брендан, неохотно отведя взгляд от ее лица и вновь уставившись в пустоту.
Они свернули к ее дому, а его продолжали терзать сомнения: что, если он сломал жизнь и себе, и ей – и все из чистой прихоти? Что, если...
Его размышления прервал возглас невесты.
– Что... – начал было О'Нил, но тут увидел огромную толпу, заполонившую улицу. Когда они подъехали поближе, стало ясно, что центром внимания собравшихся стал дом Селии Томасон.
– Что случилось? – открывая дверцу кареты, прошептала она срывающимся голосом.
– Подождите! – коротко бросил он, притянув ее к себе.
– А вдруг у нас несчастье и кто-то пострадал? Что, если...
– Успокойтесь, – приказал О'Нил, обняв ее за плечи. И она, неожиданно для себя, и в самом деле притихла, и только глаза ее, широко раскрытые и испуганные, выдавали волнение.
Он постучал в стенку кареты, и кучер тут же открыл окошко.
– Кучер, посмотрите, что там такое?
– Слушаю, сэр.
Они слышали, как он расспрашивает прохожих, но ответы были невнятными. Потом кучер открыл окошко и заглянул внутрь кареты.
– Похоже, сэр, весь сыр-бор из-за мисс Селии Томасон, которая проживает по этому адресу.
– А при чем тут мисс Томасон?
– Говорят, что она может вызывать духов. Слуги в доме видели привидение. В наши дни этим никого не удивишь, сэр, но хозяева дома попытались это скрыть. А вы то знаете, как оно бывает – все равно что пытаться калитку закрыть, когда овцы уже по полю разбрелись. Слуги все и разболтали друг другу, и так весь город об этом узнал.
– Так здесь собрались слуги? – спросил Брендан. – Интересно, как их отпустили хозяева?
– Не только слуги. И хозяева тоже. И все хотят повидать леди. Да еще вон те джентльмены.
Селия и Брендан устремили взгляды в том направлении, которое указывал кучер.
– И все это...
– Репортеры, – догадалась Селия. – Я их узнала. Вон тот, в красном жилете, работает на мистера Грили.
Селия заметила тетушку. Старушка стояла перед входной дверью и отвечала на вопросы из толпы, радостно улыбаясь и оживленно кивая.
– Что мне делать? – спросила Селия, обращаясь к Брендану. Потом смущенно высвободилась из его объятий. – Я выхожу.
– Нет. – Он еще крепче прижал ее к себе. – Те, кто здесь собрался, не хотят причинить вам вреда, Селия. Но все равно это опасно – толпа может вас задавить.
Она вынуждена была признать, что О'Нил прав, ее вполне могут затоптать. Толпа – это непредсказуемая сила. Она видела, как подъехали полицейские – их можно было отличить по металлическим кокардам в форме звезды. Но стражи порядка, похоже, были озадачены не меньше остальных.
– Едемте отсюда, – решительно заявил О'Нил. – Я знаю, как лучше пробраться к дому. – Он говорил со сводящей с ума уверенностью.
Внезапно ее так долго сдерживаемое раздражение прорвалось наружу. Его надменный, приказной тон не оставляет возможности выбора. Отныне он будет контролировать каждый ее шаг, а вскоре и мысли.
И это уже началось. Все, конец свободной жизни!
Одним молниеносным движением она вырвалась из объятий О'Нила и выскочила из экипажа – все произошло так внезапно, что ни он, ни она и глазом моргнуть не успели.
– Селия!
Ее туфли увязли в грязи, покрывавшей мостовую. Она тянула шею, пытаясь разглядеть поверх цилиндров и шляпок свой дом. Вон там тетя Пруденс в легкомысленных кудряшках. Туда ей и нужно. Во что бы то ни стало она должна добраться до тетушки.
И оставить позади Брендана О'Нила.
Зеваки толкали ее локтями, и ей стало жарко, несмотря на ноябрьский холод. Ее окружал запах людских тел, который обычно не замечаешь, пока не окажешься посреди толпы.
Она продолжала упорно протискиваться вперед, но все се усилия были тщетны – ее так сдавили со всех сторон, что она не могла пошевелиться.
Где же тетя Пруденс? Селию толкали и пихали незнакомые люди, и она совершенно потеряла из виду свой дом. Ей казалось, что и небо над головой заслонила толчея. Кто-то наступил на подол се платья, а вслед за тем чья-то нога обосновалась на ее юбке с другой стороны, пригибая Селию к мостовой. Она собрала остаток сил и попыталась освободиться, но только оторвала юбку от лифа – испортила самое лучшее свое платье.
– О нет! – со стоном вырвалось у нее.
И это произошло всего в нескольких шагах от крыльца!
Прочь, прочь отсюда! Надо выбраться из толпы, но в каком направлении двигаться, она уже не понимала. Чем дальше Селия продвигалась, тем сильнее становилось ощущение, что она как будто тонет в вязкой трясине.
Кто-то ткнул се в бок зонтиком или тростью, случайно или нарочно – она не знала. В ушах звенело, и она не на шутку испугалась, вдруг ей не удастся выбраться?
«Не хватало еще погибнуть в давке», – пронеслось в голове.
И тут чьи-то сильные руки обхватили ее за талию. Селия попыталась высвободиться, но неизвестный оказался намного сильнее.
– Глупая, безрассудная, сумасшедшая выходка! – рявкнул у нее над ухом знакомый голос с акцентом.
– Брендан, – выдохнула она беззвучно в надежде, что он ее не услышит.
– Идиотка, – пробормотал он в ответ.
Он подхватил девушку на руки и двинулся вперед, прокладывая себе дорогу сквозь плотную стену собравшихся. И вот Селия отчетливо услышала голос тети Пруденс:
– Сюда! Сюда, сэр! Кто-то крикнул:
– Вот она! Это Селия Томасон!
По толпе прокатился ропот, гул нарастал. И вот каким-то образом она очутилась в холле своего дома, а входную дверь заперли на засов от напирающих зевак.
Брендан на мгновение прижал ее к себе, словно не хотел отпускать. Она слышала глухие удары его сердца, тяжелое дыхание.
Он взглянул на нее: она все еще сжимала лацкан его сюртука, а лицо уткнула ему в плечо. Брендан осторожно разжал объятия, и Селия прильнула к нему, прежде чем он опустил ее на пол.
Тетя Пруденс беспрерывно тараторила, но ее голос доносился словно издалека.
– Селия! Что творится, подумать только! Преподобный Халлем ждет тебя в гостиной. Ах, Боже мой, Селия! Нет, ты только посмотри! И какая толпа собралась, они все хотят тебя видеть и готовы заплатить нам огромные деньги. Мы с Патриком решили, что нам надо арендовать большой зал и...
Нет, это уже слишком! У девушки закружилась голова. Вот и тетя Пруденс пытается все решать за нее. И даже Патрик. Она перестала быть хозяйкой своей собственной судьбы.
Да и была ли?
Брендан заметил, как она побледнела. Он обнял ее за талию и обратился к тете Пруденс.
– Миссис Купер, – он слегка поклонился, – я должен принести вам свои извинения.
Тетушка умолкла и изумленно уставилась на Брендана О'Нила.
– Сэр?
– Мне следовало подольше ухаживать за вашей прелестной племянницей. Но, говоря по правде, я был очарован ею и решил, что не успокоюсь, пока она не станет моей женой.
– О, мистер О'Нил, – пролепетала тетя Пру, зардевшись, как девочка.
Брендан обольщает всех направо и налево, подумала Селия.
– Кроме того, я должен был сначала переговорить с вами, миссис Купер. Прошу меня простить.
– Не стоит, сэр! Я так рада, что моя дорогая Селия выходит замуж за человека со многими достоинствами.
«Другими словами, – подумала Селия, – за человека, самым главным достоинством которого является приличный счет в банке».
Сейчас ей больше всего хотелось уснуть, забыться, чтобы из памяти улетучились события последних дней, начиная от визита зловещих кредиторов дядюшки Джеймса и кончая Бренданом О'Нилом вместе с его пропавшим зятем и бушующей толпой за дверью. И Аманда – ее бы тоже забыть. Теперь Селия уже начала сомневаться, а видела ли ее на самом деле. Должно быть, этому есть какое-то объяснение.
– Дорогая моя, – начала тетя Пруденс. – Ступай наверх и приведи себя в порядок перед свадьбой.
Свадьба. Больше всего на свете ей бы хотелось забыть, что через каких-нибудь несколько минут она станет женой Брендана О'Нила. Сбежать нельзя – даже если она вылезет в окно, то неминуемо попадет в руки зевак.
Бесполезно убеждать тетю, что она не хочет замуж. Миссис Купер пребывала в уверенности, что замуж племянница хочет – втайне, – но стесняется своего крошечного приданого, вернее, его отсутствия.
Селия устало поднялась по лестнице в свою комнату – так поднимаются на эшафот. Там ее ждала Эйлин, чтобы помочь ей облачиться в платье, которое можно было бы считать наименее траурным из всех ее нарядов. Ведь сегодня самый торжественный день в ее жизни.
Глава 9
Брендан О'Нил сумел-таки раздобыть подвенечное платье. За каких-то несколько часов был найден очаровательный свадебный наряд, дополненный шелковыми туфельками и белыми лайковыми перчатками длиной до локтя с кружевной оторочкой. И все это великолепие было разложено на кровати в комнате Селии.
– Какая прелесть, не правда ли, мисс Томасон? – прошептала Эйлин, словно боясь, что если повысить голос, платье почернеет, обратится в пепел и исчезнет.
И в самом деле, лучше бы платье почернело. Уж больно необычный свадебный наряд подарил ей Брендан О'Нил. Она потрогала ткань – тончайшее кружево и белоснежный атлас. Изящный крой, тонкая работа.
Это воздушное облако совершенно не вязалось с последними событиями. Во-первых, потому что белые подвенечные платья входят в моду, но они смотрятся только на юных застенчивых девушках, чего нельзя сказать о старых девах, пылящихся на полке, как называла ее тетя Пруденс в своих полных отчаяния призывах под общим заголовком «Когда-же-ты-выйдешь-замуж?».
Словом, белый цвет не только не подходит невестам ее возраста, – он вообще не подходит женщине, которая пребывает в трауре. Со дня смерти дяди Джеймса не прошло и года, а она уже готова облачиться в белоснежный наряд, обшитый розочками из прозрачного газа. Кружевной корсаж, низкий вырез – чересчур низкий. Даже не надевая платья, Селия видела, что лиф будет плотно облегать фигуру.
Как-то все это не вязалось с ее вчерашним недостойным поведением в отеле.
– Святители Господни! – вздохнула Селия. – Ничего не поделаешь, придется это надеть.
– Мисс Томасон! Да я бы что угодно отдала, только бы поносить такое платье.
– Что ж, облачайся. Может, он не заметит разницы. Эйлин робко улыбнулась:
– Мистер О'Нил такой красавец. Ах, он самый красивый мужчина из всех, кого я знаю, – продолжала она, помогая Селии снять порванное платье. – Джинни, наша кухарка, говорит, что чуть не обмерла, когда вчера он прошел мимо.
– Я тоже, – пробормотала Селия, стиснув зубы.
– А его глаза, мисс! У него такой странный взгляд – печальный какой-то.
– Да, может быть, – согласилась Селия. Она тоже заметила в глубине глаз Брендана затаенную грусть.
Эйлин вынула из-под платья сверток с тончайшим бельем, и Селия негодующе выпрямилась.
– Белье?! Он посмел прислать мне белье вместе с платьем!
– Да, мисс. Это так романтично и предупредительно с его стороны. И практично – ведь ваше белье не подойдет к этому платью.
– Ну да. Но мое все-таки хоть немного прикрывает тело.
Эйлин захихикала. Селия сняла свое белье и с ее помощью облачилась в кружева, присланные Бренданом.
Селии не хотелось в этом признаться, но ей еще никогда не приходилось носить такие изысканные вещи. Сорочка была сшита из тончайшего шелка и нежно ласкала плечи.
– Ах! – невольно вырвалось у нее.
Корсет выглядел до невозможности узким, но Эйлин умудрилась зашнуровать его так, что он идеально облегал фигуру, словно сшитый в точности по ее меркам.
Затем настал черед нижних юбок (ослепительно белая кружевная пена!), которые привязывались к корсету с помощью шелковых петелек. Белых шелковых чулок оказалось несколько пар – на случай, если какой-нибудь из них порвется. А туфельки из того же атласа, что и платье. Они, конечно, не на каждый день, думала Селия, чтобы скрыть, как ей приятно, что они пришлись как раз по ноге. Ну да, стоит наступить в грязь, и их можно будет выбрасывать.
И вот Эйлин помогла ей облачиться в платье.
Селия затаила дыхание. Наверное, так должна себя чувствовать любая невеста. Нет, не просто любая. Селии в этот момент показалось, что она явилась из волшебной сказки – воздушное создание из другого мира.
– Ну вот, – тихо промолвила она, в то время как Эйлин трудилась над застежками и крючками, спрятанными за шелковыми складками. Это сон. Невозможно поверить, чтобы такое случилось наяву.
– Ах, мисс. – Эйлин отступила на шаг, любуясь своей работой. – А теперь – прическа. Головной убор – кружева и розы и...
Селия слушала ее как в тумане. Эйлин подвела ее к трюмо, усадила и принялась вытаскивать шпильки из ее прически, расчесывать волосы. Она трудилась молча, что было для нее нехарактерно. Селия смотрела в зеркало.
Какой необычный день! Кто бы мог подумать?
Наконец Эйлин закончила свою работу.
– О, мисс! – благоговейно выдохнула она. Подойдя к большому зеркалу, она повернула его так, чтобы Селия могла видеть себя в полный рост.
Нет, это не она. Это не ее отражение, и вовсе не она выходит замуж.
Селия будто сошла со старинного портрета – фантазия из шелка, пены кружев– и цветов. Эйлин натянула ей на руки лайковые перчатки, а Селия подумала: «Это не я. Это кто-то другой, только не рассудительная, серьезная мисс Томасон. Это слащавенькая пустышка в дорогой обертке».
– Кто же ты? – спросила она у своего отражения.
– Принцесса! – воскликнула Эйлин. – Настоящая принцесса!
– Принцесса в чужом платье, – улыбнулась Селия. Какая чушь! – Интересно, что сталось с той женщиной, которой принадлежало платье?
И тут ужасная догадка пронеслась в ее голове. Что, если это платье его погибшей сестры? Свадебное платье Аманды?
Нет, вряд ли. Аманда гораздо ниже ростом – на несколько дюймов.
В дверь постучали.
– Селия? – Тетя Пруденс просунула голову в комнату. – Дорогая, ты... Господи Боже! Святители небесные!
Эйлин и тетя Пру защебетали вокруг Селии, расхваливая ее платье, жениха и болтая всякую чепуху. Потом Эйлин побежала вниз, чтобы предупредить священника, что невеста сейчас явится. За ней спустилась и Селия.
Все собрались в гостиной. Тут стояли слуги, одевшиеся по такому случаю во все самое лучшее, Патрик в рубашке с накрахмаленным воротничком, Эйлин, сияющая от счастья, словно это платье – ее рук дело. Джинни, младшая сестра Патрика, которая недавно приехала из Ирландии, взволнованная Ханна в белоснежном переднике – праздничное добавление к повседневному платью. Суровый преподобный Халлем приосанился и одобрительно кивнул.
В этот момент Селия совершенно некстати вспомнила слова одного священника-англичанина. Он по секрету похвастался ей, что стоит ему раскрыть рот, как все начинают внимать ему, словно самому Господу Богу.
Но сегодня в этой комнате центром всеобщего внимания был вовсе не священник, а Брендан О'Нил. Он стоял у окна, спиной к собравшимся, и смотрел на улицу.
Ткань фрака, казалось, натянулась на широких плечах. Селия с трудом перевела дух и вошла в дверь.
Едва она перешагнула через порог, он медленно обернулся. И у Селии перехватило дыхание.
Эйлин была права. Брендан О'Нил чертовски хорош собой.
– Селия. – Ее имя никогда и никто еще так не произносил – серьезно и нежно.
– Мистер О'Нил, – промолвила она официальным тоном.
Он улыбнулся:
– Платье очень вам идет и сидит идеально.
– Да, благодарю вас. – Она сделала несколько шагов ему навстречу и остановилась посреди комнаты. – Как вам удалось раздобыть свадебный наряд за такое короткое время?
Собравшиеся обменялись недоуменными взглядами, как-то не принято, чтобы гости и священник ждали, пока невеста и жених наговорятся.
Брендан ответил:
– Я купил его в магазинчике рядом с домом модистки.
– Ах да. Кажется, я помню этот магазин. Но как его смогли так быстро сшить и подогнать?
– Счастливая случайность. Ваши мерки совпали с мерками одной несостоявшейся невесты, чей жених сбежал от нее в апреле.
– Вот как? Тогда это объясняет весенний характер фасона.
Священник откашлялся.
– Итак, леди и джентльмены...
Дверь гостиной отворилась, и тетя Пруденс в платье, которое несколько десятилетий назад выглядело на ней очаровательно, пока торты и пирожные не дали о себе знать, величаво вплыла в комнату. Церемония началась.
Для Селии все тянулось нестерпимо медленно, словно во сне. Голос священника звучал странно и будто издалека. Шум толпы, доносившийся с улицы, постепенно сменился грохотом экипажей и говором прохожих – стражи порядка хорошо справляются со своей работой, рассеянно подумала она.
Священник продолжал говорить.
Брендан слушал знакомые слова и фразы, которые много раз звучали в его присутствии раньше, но не относились к нему лично. И уже в который раз за этот день он задавался вопросом: что же, во имя всего святого, он делает?
Он взглянул на Селию – на лице ее застыло легкое недоумение. Еще бы! Любая на ее месте чувствовала бы себя не в своей тарелке. Достаточно вспомнить, как он принудил ее дать согласие на этот брак. Из-за его прихоти вся их жизнь перевернулась.
Может, еще не поздно остановиться?
Слуги улыбались. Тетя Пру сияла от счастья. Все довольны и веселы, кроме жениха и невесты.
О'Нил произнес необходимые слова, потом услышал те же самые из уст Селии, сказанные неуверенно и мрачно. Она выглядела понурой, несмотря на все великолепие ее наряда.
Он машинально сунул руку в карман и достал кольцо. Оно принадлежало его матери. Брендан нашел его, разбирая отцовские бумаги, когда вступал во владение фамильным имением.
Отец, мама...
Насколько он мог судить по детским воспоминаниям, их брак был счастливым. Думая о матери, он не мог не вспомнить ту боль, которая заполнила его детство после ее безвременной кончины. Но Брендан помнил ее лицо, взгляд, лучившийся нежностью всякий раз, когда она смотрела на своего единственного сына. И те же глаза вспыхивали, как бриллианты, стоило ей взглянуть на отца.
Брендан желал для себя такого же счастья. Чтобы прелестная женщина смотрела на него с нежностью и любовью. Сказочная мечта.
И что же, она сбудется? Наверное, потому он так стремился завладеть этой женщиной, что она чем-то напоминала ему мать. Да, Селия совершенно чужой человек. Но ее душа, тайная жизнь ее сердца были ему очень близки.
Брендан помог Селии снять перчатку с левой руки и надел ей на палец кольцо. Оно оказалось чуть-чуть маловато. Он и не подумал, что кольцо может не подойти.
Его невеста – само очарование. Возможно, именно поэтому он и добивался ее с такой настойчивостью – приятно, когда рядом с тобой прелестная женщина. Если это действительно так, то Селия вскоре пополнит перечень его многочисленных приобретений – книг, картин и многочисленных ящиков с ценными грузами, что до сих пор не распакованы.
И тут О'Нил уловил знакомый аромат.
Мрачным взглядом он обвел нарядную гостиную. Это запах духов Аманды. Даже сейчас, во время свадебной церемонии, Селия пытается его одурачить.
Нет, он просто не в себе. После того как он вернулся в Америку, с ним творится что-то странное.
Может, Селия вместе с тетушкой одурманили его каким-нибудь зельем?
Похоже, что Селия тоже узнала аромат. Она робко взглянула на Брендана. На скулах его ходили желваки – он вне себя от ярости, это ясно.
Священник торжественно провозгласил:
– Объявляю вас мужем и женой!
И появилась она.
Селия первая увидела ее. Она поймала едва заметное движение и взглянула в угол, позади шеренги слуг. Там постепенно обретало форму воздушное видение. Кто-то обратился к Селии, но она не ответила. Все ее внимание поглотило существо из потустороннего мира.
Брендан яростно стиснул кулаки и гневно взглянул на невесту, потом проследил за направлением ее взгляда. И тоже увидел призрак.
– Какого дьяв...
Собравшиеся изумленно перешептывались. В этот момент привидение заметил священник. Он застыл в недоумении и от неожиданности выронил из рук молитвенник.
Из легкой дымки на лице призрака засияли глаза. Брендан застыл как вкопанный – это же глаза Аманды! Как же удалось Селии и ее сообщникам-мошенникам узнать, какого цвета были ее глаза? И в точности повторить их необычный темно-синий оттенок?
Разве он уже успел показать ей фотографию? Да нет, вряд ли. А если и показывал, то ведь дагерротип ничего не скажет о цвете – будь то глаза или волосы.
Теперь проступили и черты ее лица – лоб, нос, пухлые губы. По мере того как видение становилось все более отчетливым, Брендан увидел и еле заметный шрам под левым глазом, в детстве Аманда поцарапалась, пытаясь перелезть вслед за ним через каменную изгородь.
«Должно быть, я рассказывал Селии об этом случае», – подумал Брендан, не сводя глаз с призрака. На дагерротип-ном портрете царапина не видна. На портретах маслом – тоже. Ни один художник не рискнул бы запечатлеть недостатки на лице представительницы знатного ирландского рода.
Он попытался взглянуть на происходящее трезвым взглядом. Брендана О'Нила не так-то легко одурачить. До сих пор это никому еще не удавалось.
Тем более женщине. И тем более Селии.
Цветочный аромат наполнил комнату, и слуги с тетей Пру замерли, узнав запах, который предшествовал появлению призрака – то же самое происходило в прошлый раз. Один за другим они попятились прочь от того места, где она возникла. Но никто из них не покинул комнату. Люди остались – ими владел не страх, но тревожное любопытство... К тому же их было подавляющее большинство – живым нечего бояться умершую.
Патрик вытащил платок и прижал к носу. Запах становился удушливым, резким. Все остальные последовали его примеру, закрыв лица кто платком, кто передником.
Аманда устремила взгляд на Брендана и, казалось, видела только его. Уголки ее губ приподнялись в слабой улыбке. Слегка колеблющийся силуэт парил в воздухе.
Нет, Брендан не мог скрыть изумления.
Этого не может быть!
– Аманда, – пробормотал он помимо воли.
Она погрустнела, переводя взгляд с брата на Селию.
И в следующий миг все, кто был в комнате, начиная от преподобного Халлема и кончая тетей Пруденс и Селией с Бренданом, увидели, как лицо Аманды исказилось в беззвучном крике ярости и муки.
Вслед за тем она постепенно растаяла, как дым, прижав к губам скрюченные пальцы.
Запах духов остался и после того, как призрак исчез.
В комнате повисла напряженная тишина.
Преподобный Халлем откашлялся и осипшим, дрожащим голосом произнес:
– Как я уже сказал... – Он сглотнул и продолжал: – Объявляю вас мужем и женой.
Селия повернулась к Брендану. Он взглянул на нее с такой ненавистью и презрением, что у девушки все похолодело внутри.
– Как ты посмела?! – прорычал он, как дикий зверь, пойманный в ловушку.
И, не глядя на тетю Пруденс, священника и слуг, быстрыми шагами вышел из комнаты и из дома, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Свадебное застолье трудно было назвать праздничным, принимая во внимание внезапный уход жениха и столь же неожиданное появление призрака его покойной сестры в самый торжественный момент церемонии.
Ханна принесла из кухни воздушный торт на фамильном серебряном блюде. Поднос дребезжал в дрожащих руках – кухарка до сих пор не могла прийти в себя. Днем это был обычный пирог, пока не стало известно о намечающемся празднике, что и побудило кухарку украсить его взбитыми сливками.
– Ах, Ханна! – воскликнула невеста без жениха, пытаясь делать вид, что ничего особенного не произошло. – Какой замечательный торт!
Тетя Пруденс откупорила бренди дяди Джеймса. Сделав большой глоток прямо из горлышка, она разлила драгоценный напиток по самым лучшим в доме рюмкам, аккуратно считая капли. Преподобный отец выпил целых две, прежде чем тетя смягчилась и налила ему очередную полную рюмку.
Далее следовали пунш, чай и кофе. Эти напитки не пользовались такой популярностью, как бренди, да и напряженную атмосферу, царившую за столом, нельзя было удалить с помощью ножа для торта.
– Ну что ж! – Селия улыбнулась, но улыбка се быстро померкла. – Даже хорошо, что жених не присутствует – здесь только старые друзья и родственники.
Она подняла бокал с пуншем, и все выпили за здоровье молодых.
Но призрак Аманды продолжал стоять у всех перед глазами. Ее появление вполне реально – в этом нет никаких сомнений. Запах духов все еще витает по комнате.
– Счастья вам, дорогая, – произнес преподобный отец Халлем, до сих пор не оправившийся от потрясения. – Это самая... э-э-э... то есть я хотел сказать... самая необычная... – промямлил он, заикаясь и не находя нужных слов. – Мне пора на вечернюю службу.
– Ну конечно. Благодарю вас, отец Халлем.
– Обращайтесь ко мне, если вам понадобятся другие услуги, – пробормотал он через плечо, быстро направляясь к двери.
Похоже, ему не терпелось покинуть гостеприимный дом.
Селия видела через окно, как он несется по улице. Преподобный отец забыл в прихожей плащ, шляпу, перчатки... и плату за церемонию.
Редкие прохожие, которым пришлось наблюдать эту сцену, недоуменно проводили взглядами священника, вылетевшего из дома и растворившегося во мраке ночи.
Едва преподобный отец ушел, тетя Пруденс закупорила бутылочку с бренди, а Селия поникла.
– Боже мой, что же происходит? – охнула вслух тетушка.
– Думаю, Господь здесь ни при чем, – заявил Патрик. – Мы видели призрак. Вчера я еще сомневался, так ли это. Думал, может, нас кто-то дурачит. Но это настоящий призрак.
