Текст книги "Раз и навсегда"

Автор книги: Джудит Макнот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 10

Как только Коллингвуды уехали, Джейсон направился прямиком в библиотеку, куда за час до того удалился Чарльз. Герцог отложил книгу и весело воззрился на Джейсона.

– Вы заметили, как вела себя Виктория за ужином? – живо спросил он. – Какое великолепие! В ней столько шарма, столько чуткости. А как она себя держит! Я чуть не лопнул от гордости, наблюдая за ней. Она прямо…

– Возьмите ее завтра с собой в Лондон, – прервал его Джейсон. – Для выезда в свет там к вам может присоединиться Флосси Уильсон.

– В Лондон! – опешил Чарльз. – Но почему? К чему спешить?

– Я хочу, чтобы она покинула Уэйкфилд, хочу сбыть ее с рук. Заберите ее в Лондон и найдите ей мужа. Сезон светских раутов начинается через две недели.

Чарльз побледнел, но голос его был тверд;

– Полагаю, что я имею право получить объяснение такому неожиданному решению.

– Я уже сказал: хочу, чтобы она оставила этот дом, и хочу полностью снять с себя ответственность за нее. Таково мое объяснение.

– Все не так просто, – запротестовал Чарльз. – Я же не могу опубликовать в газете объявление о том, что подыскиваю для нее мужа. Нам следует все сделать так, как полагается, – принимать людей у себя и официально представить ее обществу.

– Тогда забирайте ее и приступайте.

Пригладив ладонью седые волосы, Чарльз укоризненно покачал головой, пытаясь разубедить Джейсона:

– Мой дом совсем не подходит для того, чтобы устраивать роскошные приемы…

– Воспользуйтесь моим лондонским домом, – предложил Джейсон.

– Но тогда вы не сможете бывать там, – возразил Чарльз, ища достаточно вескую причину, чтобы переубедить Джейсона. – В противном случае все сочтут, что Виктория – ваш новый трофей, да к тому же приобретенный весьма вызывающим образом. Тот факт, что вы якобы обручены, не будет иметь никакого значения.

– Когда я буду наезжать в город, то буду останавливаться в вашем доме, – коротко ответил Джейсон. – Возьмите с собой отсюда моих людей – они в состоянии организовать прием, даже если их предупредить всего за день: у них есть достаточный опыт для этого.

– А как насчет ее нарядов и…

– Пусть Флосси Уильсон отвезет Викторию к мадам Дюмосс и скажет, что я хочу, чтобы она нарядила девушку в самое лучшее, и немедленно. Флосси все прекрасно знает. Что еще?

– Что еще? – взорвался Чарльз. – Начать с того, что Дюмосс слишком популярна у светских дам. У нее просто не будет времени заниматься Викторией, во всяком случае, в тот момент, когда сезон раутов вот-вот начнется.

– Скажите Дюмосс, что я прошу ее взять под свою опеку весь гардероб Виктории и не стесняться в расходах. Для нее будет счастьем попробовать свое мастерство на девушке с рыжими волосами и небольшим ростом; она так оденет Викторию, что та затмит всех прекрасных блондинок и стройных брюнеток Лондона. Она сделает это, даже если ей придется следующие две недели провести без сна, зато потом возьмет с меня вдвое больше своей невообразимой цены, компенсируя тем самым возникшие неудобства. Нам с ней уже приходилось сталкиваться в подобной ситуации, – решительно закончил он. – А теперь, поскольку все решено, мне нужно поработать.

Чарльз, отчаявшись, шумна вздохнул:

– Очень хорошо, но мы отправимся лишь через три дня. Это позволит мне предупредить Флосси Уильсон, чтобы она присоединилась к нам в Лондоне, а не здесь. Я не могу жить в одном доме с Викторией без подходящей компаньонки для нее – в особенности в Лондоне. Отправьте своих людей заранее, чтобы они занялись вашим домом, а я пошлю уведомление Флосси Уильсон с просьбой присоединиться к нам в Лондоне послезавтра. А теперь я хочу попросить вас об одолжении.

– Да?

Тщательно формулируя свою просьбу, Чарльз сказал:

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что ваша помолвка с Викторией расторгнута, во всяком случае – пока.

– А почему? – нетерпеливо спросил Джейсон. Чарльз поколебался, как бы в раздумье, но затем его лицо прояснилось.

– Ну, во-первых, если в обществе поверят, что она уже помолвлена, то не будут ее так пристально разглядывать. Тогда она сможет чувствовать себя свободнее на приемах и, при желании, оценивать присутствующих джентльменов, прежде чем остановиться на ком-нибудь из них.

Заметив, что Джейсон собирается поспорить на этот счет, Чарльз быстро добавил:

– Ею будут гораздо больше восхищаться и ее будут гораздо больше желать, если лондонские красавчики поверят, что она ухитрилась удостоиться именно вашего внимания. Ведь только подумайте: каждый приемлемый для брака холостяк в Лондоне сочтет, что в ней есть что-то особенное, если вы пожелали предложить ей руку и сердце. С другой стороны, если они будут знать, что она отвергнута вами, то это вызовет крайне неприятные пересуды.

– Ваша «приятельница» леди Кирби к тому времени уже разболтает всем и каждому, что помолвка расторгнута. Чарльз отмахнулся:

– Никто не обратит внимания на ее слова, если вы сами не будете об этом говорить, когда объявитесь в Лондоне.

– Договорились, – сказал Джейсон, готовый согласиться на все, лишь бы избавиться от Виктории в качестве своей подопечной и поскорее выдать ее замуж. – Забирайте ее в Лондон и представьте свету. Я позабочусь о приличном приданом Дайте несколько балов и пригласите всех мало-мальски стоящих потенциальных женихов. Я постараюсь присутствовать на ее первом выходе в свет, – с усмешкой добавил он. – И останусь в городе, чтобы побеседовать с предполагаемыми искателями ее руки. Думаю, не составит труда найти кого-нибудь, чтобы сбыть ее с наших рук.

В итоге этой беседы Джейсон почувствовал такое облегчение, что вопрос о Виктории получил разрешение, что даже не задумался над ловушкой, в которой оказался, согласившись не делать официального заявления о расторжении помолвки.

Виктория вошла в библиотеку как раз в ту минуту, когда Джейсон уже собирался уходить. Они обменялись улыбками; затем он вышел, а она подошла к Чарльзу.

– Вы готовы к нашей вечерней игре в шашки, дядя Чарльз?

– Что? – рассеянно переспросил он. – А, конечно, моя дорогая. Целый день я мечтал только об этом. Я всегда готов. – И они устроились за столом друг против друга перед шашечной доской с шестьюдесятью четырьмя инкрустированными черно-белыми клетками. Расставляя двенадцать белых шашек на черных клетках, Виктория украдкой задумчиво поглядывала на высокого элегантного седовласого человека, которого уже полюбила как родного. За ужином он выглядел особенно красивым в так идущем ему темном фраке, смеялся, когда они рассказывали о своем детстве, и даже рассказал кое-что о своем, но сейчас он казался ей чем-то озабоченным.

– Вы хорошо себя чувствуете, дядя Чарльз? – спросила она, вглядываясь в его лицо.

– Да, все в порядке, – заверил он, но уже в следующие пять минут Виктория за один ход «съела» и сняла с доски сразу три его шашки. – Видимо, я не в состоянии сосредоточиться на игре, – признался герцог, когда она лишила его четвертой черной шашки.

– Тогда, может быть, поболтаем?

Когда он с облегчением согласился, Виктория тактично попыталась выяснить, что его тревожит. Ее отец был горячим сторонником теории, что люди, если их что-то беспокоит, обязательно должны выговариваться – в особенности люди с больным сердцем, ибо это часто помогает снять внутреннее напряжение, которое может вызвать сердечный приступ.

Вспомнив, что до нее с Чарльзом был Джейсон, Виктория предположила, что именно последний является наиболее вероятной причиной угнетенного настроения.

– Вам понравилось, как прошел ужин? – осведомилась она небрежно.

– Чрезвычайно, – ответил он, и по его тону можно было судить, что он говорит совершенно искренне.

– А Джейсону?

– Бог ты мой, да. Очень. А почему вы спрашиваете?

– Дело в том, что он не принял участия в наших воспоминаниях о детских годах.

Чарльз отвел взгляд в сторону.

– Возможно, он не мог вспомнить ничего забавного. Виктория не обратила внимания на его ответ; в этот момент она подыскивала способ, как повернуть разговор таким образом, чтобы сосредоточить его на самом Чарльзе.

– Я подумала, что, возможно, он был недоволен чем-то – я что-то не так сказала или не так поступила, – и приходил к вам поделиться этим.

Чарльз снова взглянул на нее. На этот раз его карие глаза весело блеснули.

– Вы беспокоитесь обо мне, дорогая, не так ли? И хотите знать причину того, что меня гложет? Виктория рассмеялась:

– Неужели меня так легко раскусить? Он положил ладонь на ее руку и сжал ее.

– Вы чудесная девушка, Виктория. Вы обо всех тревожитесь. Я смотрю на вас, и у меня появляется надежда, что люди в целом не так уж плохи. Несмотря на все страдания, пережитые вами за последние месяцы, вы замечаете усталость пожилого человека и беспокоитесь о нем.

– Вы совсем не пожилой, – возразила она, бросая восхищенный взгляд на герцога.

– Иногда я чувствую себя гораздо старше своих лет, – сказал он. – Сегодня у меня именно такое состояние. Но вы взбодрили меня. Могу я рассказать вам кое-что?

– Обязательно.

– В моей жизни было время, когда я мечтал о дочери, и вы именно такая, какой я хотел видеть свою дочь. В горле Виктории застрял комок. А он продолжал:

– Иногда я наблюдаю за вами, когда вы прогуливаетесь по саду или разговариваете со слугами, и мое сердце наполняется гордостью. Я знаю, это может показаться странным, поскольку нет никакой моей заслуги в том, что вы выросли такой, но все равно я горжусь вами. У меня такое ощущение, будто я кричу всем скептикам мира: «Полюбуйтесь на нее, в ней – жизнь, мужество и красота. Она – именно то, что замышлял Бог, когда дал мужчине спутницу. Она будет бороться за то, во что верит, защищаться, когда ее несправедливо осудят, но простит раскаявшегося и не вспомнит зла». Я знаю, что вы не единожды прощали Джейсону его обращение с вами. Я думаю так и затем спрашиваю себя: что я могу ей дать, чтобы доказать, как она мне дорога? Что может дать человек богине?

Виктории показалось, будто что-то блеснуло в глазах герцога, но она не была уверена, так как ее собственные глаза жгли слезы.

– Ну вот, – смущенно сказал он, еще крепче сжимая ее руку, – скоро мы оба будем рыдать за шашечной доской. Поскольку я ответил на ваш вопрос, может быть, вы ответите на мой? Что вы думаете о Джейсоне?

Виктория нервно улыбнулась.

– Он был щедр по отношению ко мне, – осторожно начала она, но Чарльз отмахнулся:

– Я не об этом. Меня интересует, что вы думаете о нем? Скажите мне честно.

– Я.., кажется, не понимаю, о чем вы.

– Ладно, скажем точнее. Считаете ли вы, что он красив? Виктория едва удержалась, чтобы не фыркнуть.

– Большинство женщин, кажется, считают его исключительно привлекательным, – довольно улыбаясь, зондировал почву Чарльз. – А вы?

Оправившись от изумления, вызванного столь неожиданным направлением разговора, она кивнула, пытаясь скрыть смущение.

– Хорошо. А вы согласны, что он.., гм.., отличается некоторыми достоинствами, ценными для мужчины?

К ужасу Виктории, в ее мозгу в этот момент вновь промелькнула сцена, когда Джейсон целовал ее у реки, и она почувствовала, что краснеет.

– Вижу, что вы положительно ответили бы на этот вопрос, – хмыкнул Чарльз, не правильно истолковав причину ее смущения. – Отлично! А теперь я выдам вам один секрет. Джейсон – замечательная личность. У него была тяжелая жизнь, но он сумел пробиться, потому что обладает исключительной силой ума и воли.

Леонардо да Винчи когда-то сказал: «Чем шире душа человека, тем глубже он любит». Его слова всегда напоминают мне о Джейсоне. Он глубоко чувствует, но редко демонстрирует это. – И, усмехнувшись, герцог добавил:

– Поскольку у него такой сильный характер, он редко наталкивается на отпор, а уж со стороны женщин – вообще никогда. Вот почему подчас он кажется кем-то.., гм.., вроде диктатора.

Любопытство пересилило желание девушки не выспрашивать лишнего.

– В каком смысле его жизнь была тяжелой?

– О своей жизни должен рассказать вам Джейсон; я не вправе делать этого. Уверен, что наступит день, когда он сам вам все расскажет. Однако я должен посвятить вас в следующее: Джейсон решил, что вам пора выйти в свет со всем блеском. Через три дня мы едем в Лондон. Там к нам присоединится Флосси Уильсон и за оставшиеся дни обучит вас всему, что полагается знать, вращаясь в аристократическом обществе. Мы остановимся в лондонском доме Джейсона, который гораздо более приспособлен для раутов, чем мой, а Джейсон, бывая в городе, будет жить в моем доме.

Виктория не имела ни малейшего представления, что влечет за собой выход в свет, но внимательно слушала Чарльза, рассказывавшего ей о веренице балов, раутов, вечеринок, выходов в театр и венецианских завтраков, которые ей предстояли. К тому моменту, когда он упомянул, что Кэролайн Коллингвуд будет в Лондоне с аналогичной целью, ее уже одолел ужасный страх.

– ..И хотя вы, кажется, не обратили на это особого внимания за ужином, – закончил он, – леди Кэролайн очень рассчитывает, что вы тоже поедете в город, с тем чтобы можно было продолжить ваше знакомство. Вас это устраивает, не так ли?

Виктория подумала, что насладится хотя бы этой частью своего пребывания в Лондоне, о чем и сообщила герцогу, но тем не менее ей вовсе не хотелось уезжать из Уэйкфилда и встречаться с сотнями незнакомых людей, в особенности если они окажутся такими же, как леди Кирби.

– Поскольку мы с вами все обсудили, – подытожил Чарльз, открывая маленький ящичек в столе и извлекая колоду карт, – скажите: когда ваш друг Эндрю обучал вас игре в карты, ему не довелось научить вас игре в пикет?

– Довелось.

– Ну и отлично, тогда давайте сыграем. – Когда Виктория охотно согласилась, Чарльз с показной свирепостью нахмурился:

– Вы не станете жульничать, а?

– Уверяю, нет, – торжественно обещала она. Он пододвинул колоду к ней и сказал, улыбаясь:

– Сначала продемонстрируйте свои способности сдавать карты. Мы сравним наше мастерство.

Виктория рассмеялась. Она взяла пикетовую колоду и принялась тасовать. Карты замелькали в ее изящных руках, как мячики в руках жонглера.

– Прежде всего не хочу вас обманывать, пытаясь уверить, что в этот вечер вам повезет, – говорила она, живо сдавая карты по две сразу, пока у них обоих не оказалось по двенадцать карт. Чарльз взглянул на свои карты и поднял на нее смеющиеся обожающие глаза.

– Четыре короля. Держу пари – я выиграл.

– Проиграете, – обещала девушка с задорной улыбкой и показала свои карты, среди которых было четыре туза.

– А теперь посмотрим, как вы сдаете из-под низу, – предложил Чарльз. Когда она показала, он долго хохотал, запрокинув голову.

Игра, в которую они начали играть, превратилась в фарс, так как оба по очереди сдавали себе потрясающе выигрышные карты, и когда каждый пытался обмануть другого, библиотека гремела от хохота.

Не в силах больше выдержать доносившихся из библиотеки взрывов смеха, из-за которых он никак не мог сосредоточиться, Джейсон заглянул к ним, чтобы выяснить, в чем дело. В этот момент старинные дедовские часы пробили девять раз. Войдя в библиотеку, он обнаружил Чарльза и Викторию, корчащихся от хохота и вытирающих слезы, и колоду карт, лежащую на столе между ними.

– Анекдоты, которые вы рассказываете друг другу, должно быть, гораздо смешнее тех, что мы слышали за ужином, – заметил Джейсон, сунув руки в карманы своих облегающих панталон и глядя на них чуть раздраженно. – Я слышу вас даже из своего кабинета.

– Это моя вина, – солгал Чарльз и, вставая, подмигнул девушке. – Виктория хочет серьезно поиграть в пикет, а я отвлекаю ее шуточками. Кажется, я не в состоянии сегодня быть серьезным. Не сядете ли вы сыграть с ней партию?

Виктория ожидала отказа, но, с любопытством посмотрев на герцога, Джейсон сел напротив нее, Чарльз же встал у него за спиной. Когда Виктория подняла на него глаза, он ответил ей веселым многозначительным взглядом, в котором она ясно прочла: «Разбейте его наголову – жульничайте!"

Виктория так развеселилась от их невероятных карточных трюков, включая те новые, которым ее обучил Чарльз, что без колебаний кивнула.

– Вы сдаете или я? – невинно спросила она.

– Несомненно, вы, – вежливо ответил Джейсон. Осторожно отвлекая его, чтобы он не заметил подвоха, Виктория перетасовала карты, а затем начала сдавать. Джейсон посмотрел через плечо на Чарльза и попросил налить бренди, после чего бесстрастно откинулся на спинку кресла. Он зажег тонкую манильскую сигару и принял от Чарльза бокал.

– Вы не хотите взглянуть на свои карты? – спросила Виктория.

Джейсон погрузил руки в карманы, оставив сигару зажатой между ровными белыми зубами, и поднял на нее испытующий взгляд.

– Я вообще-то предпочитаю, чтобы мне сдавали сверху, а не из-под низу, – протянул он.

Побледнев, Виктория подавила нервный смешок и попыталась блефовать:

– Не понимаю, о чем вы?

Темная бровь поднялась, словно он бросил ей вызов.

– Вы знаете, что делают с карточными шулерами? Виктория сбросила маску невинности. Положив локти на стол и подперев ладонями подбородок, она разглядывала его смеющимися синими глазами.

– Нет.

– Обманутые дают отпор обманщикам, и часто спор разрешается дуэлью.

– Хотите вызвать меня на дуэль? – поддразнила Виктория, испытывая огромное наслаждение.

Джейсон лениво потянулся в кресле, задумчиво изучая ее смеющееся лицо и лучистые глаза.

– Вы действительно так хорошо стреляете, как говорили днем, когда угрожали, что застрелите меня?

– Еще лучше, – смело заявила она.

– А как вы фехтуете на шпагах?

– Не пробовала, но, возможно, леди Кэролайн выступит за меня. Она это отлично умеет.

Непонятно, что произошло с пульсом Виктории от сногсшибательной ленивой улыбки Джейсона, когда он заметил:

– Удивляюсь, как только мне могло прийти в голову, что вы в обществе леди Кэролайн перестанете представлять опасность? – Затем он добавил фразу, прозвучавшую для Виктории как неожиданный комплимент:

– Боже, спаси лондонских красавчиков в нынешний светский сезон. Вряд ли хоть одно сердце останется неразбитым, когда вы займетесь ими.

Виктория все еще не пришла в себя от столь высокой оценки своих способностей, когда Джейсон выпрямился на стуле и неожиданно предложил:

– Ладно, ну что, сыграем в игру, в которую вам так не терпелось выиграть?

Она кивнула, и он забрал колоду из ее рук.

– Если вы не возражаете, то сдаю я, – шутливо сказал он и выиграл три сдачи подряд, прежде чем Виктория заметила, как ловко он вытащил нужную ему карту из уже разыгранной кучки карт.

– Вы бессовестный тип! – возмущенно сказала она. – Настоящий шулер! Я видела, что вы сейчас сделали, – вы сжульничали в этой партии.

– Ошибаетесь! – ухмыльнулся Джейсон, поднимаясь из-за стола и глядя на нее тем самым взглядом пантеры, который ей уже довелось наблюдать. – Я жульничал все три сдачи. – Не мешкая он наклонился и поцеловал ее в макушку, затем потрепал ее длинные волосы и вышел из библиотеки.

Виктория была так ошарашена, что даже не заметила, как озарилось радостью лицо Чарльза, смотревшего вслед Джейсону.

Глава 11

А двумя днями позже в «Газетт» и «Таймс» можно было прочесть, что леди Виктория Ситон, графиня Лэнгетон, о помолвке которой с Джейсоном Филдингом, маркизом Уэйкфилдом, сообщалось ранее, будет официально представлена обществу на балу, который через две недели устраивает герцог Атертон.

Не успел высший свет Лондона переварить эту волнующую новость, как стал свидетелем необычайно бурного оживления у подъезда вместительного дома маркиза Уэйкфилда на Аппер-Брук-стрит, номер шесть.

Сначала прибыли два экипажа, в которых, помимо рядовых слуг, находились дворецкий Нортроп, старший лакей О'Мэлли и шеф-повар миссис Крэддок. Затем появился большой фургон, в котором восседали домоправитель, несколько горничных, три подсобных работника для кухни, четыре лакея и лежала гора чемоданов.

Вскоре после этого прибыл еще один экипаж, в котором ехала мисс Флосси Уильсон, незамужняя тетя герцога, дородная пожилая леди с розовым лицом херувима, обрамленным светлыми локонами.

На ее голове красовалась прелестная темно-красная шляпка, больше подходившая для молоденьких леди и делавшая мисс Флосси очень похожей на пожилую куклу. Мисс Уильсон, занимавшая заметное место в высшем обществе, выбралась из экипажа, весело помахала рукой двум проходившим мимо знакомым и поспешила вверх по ступенькам особняка.

Все это оживление было должным образом отмечено элегантными леди и джентльменами, лениво прохаживавшимися по Аппер-Брук-стрит в своих роскошных нарядах. Но что творилось на следующий день, когда прохожие имели возможность лицезреть блестевшую глянцем красную карету, запряженную четырьмя породистыми серыми рысаками, которая с шиком остановилась у дома номер шесть!

Из вместительного экипажа появился сам Чарльз Филдинг, герцог Атертон, за которым следовала молодая леди, по-видимому, та самая невеста Джейсона Филдинга. Леди грациозно сошла по ступенькам подножки, взяла герцога под руку и задержалась, пораженно устремив взор на огромный пятиэтажный особняк с широкими стрельчатыми окнами.

– Бог мой, это она! – воскликнул молодой лорд Уилтшир со своего наблюдательного пункта на другой стороне улицы. – Графиня Лэнгстон! – добавил он, подтолкнув локтем своего товарища.

– Откуда это тебе известно? – спросил лорд Кроули, разглаживая несуществующую складку после ощутимого толчка товарища.

– Это ясно и дураку – ты только взгляни на нее, вот это красавица! Несравненная!

– Но ты не видишь ее лица.

– А этого и не требуется. Если бы она не была красавицей, ей бы в жизни не удалось окрутить Уэйкфилда. Разве ты видел его хоть раз с женщиной, которая бы не была сногсшибательной красавицей?

– Нет. – Вставив в глаз монокль, лорд Кроули посмотрел через него и пораженно свистнул. – Она рыжая! Даже не думал, что мне когда-нибудь доведется увидеть такой оттенок.

– Не рыжая, скорее золотоволосая.

– Нет, это красновато-коричневый цвет. – И после дополнительного размышления лорд Кроули заявил:

– Красновато-коричневый цвет очарователен, я всегда предпочитал его.

– Чепуха! Ты никогда не охотился за женщинами с такими волосами.

– А теперь буду, – пообещал Кроули ухмыляясь. Вынув из глаза монокль, он бросил на приятеля самодовольный взгляд. – Моя тетя Мерслей знакома с Атертоном – она непременно получит приглашение на первый бал графини Лэнгстон. Надо будет поволочиться за графиней и…

Он замешкался, увидев, как молодая леди обернулась к карете и что-то крикнула. В тот же миг огромный серебристо-серый зверь выпрыгнул из экипажа и оказался у ее ног, после чего все трио проследовало в особняк.

– Пусть я ослепну, если это не волк! – в ужасе выдохнул лорд Кроули.

– Вот это шик! – подытожил его приятель, когда к нему вернулся голос. – В жизни не слыхивал, чтобы женщины держали волка в качестве любимого домашнего животного. Ну и штучка эта графиня! Точнее – оригинальная дама. – И, испытывая острое желание поскорее сообщить друзьям, что они первыми увидели таинственную леди Викторию Ситон, приятели расстались и поспешили в свои клубы.

К следующему вечеру, когда Джейсон приехал в Лондон и впервые за много месяцев отправился в клуб «Уайт» в намерении скоротать время за картами до момента, когда нужно будет отправляться в театр, в свете уже было хорошо известно, что его невеста – удивительная красавица и к тому же законодательница мод. В итоге в клубе Джейсона постоянно теребили знакомые, мешавшие его игре и делавшие ему комплименты в связи с его прекрасным вкусом и удачным выбором, а также поздравлявшие его и желавшие супружеского счастья. После того как он в течение двух часов подряд терпел этот фарс, Джейсону пришло в голову, что, несмотря на обещание, данное Чарльзу, вряд ли было разумно заставлять общество верить, что они действительно помолвлены с Викторией. Ведь ни один из подходящих для брака холостяков, поздравлявших его, не осмелится пойти на риск и начать ухаживать за его невестой. Поэтому он решил несколько напустить туману.

– Дело между нами еще не решено, – бормотал он или говорил так:

– Леди Ситон не вполне уверена в своем отношении ко мне – она пока недостаточно хорошо меня знает.

Джейсон говорил это в силу сложившихся правил игры, но ему был ужасно противен весь этот фарс и он был страшно зол, что вынужден играть роль жениха, чья невеста вот-вот собирается его бросить.

К десяти часам, когда его экипаж остановился у элегантного дома на Уильямс-стрит, который он предоставил в распоряжение своей любовницы, Джейсон был в скверном настроении. Он поднялся на крыльцо и нетерпеливо постучал в дверь.

Горничная, открывшая ее, испуганно посмотрела на его суровое лицо.

– Мисс Сибил ве-велела мне сообщить вам, что.., больше не хочет вас видеть.

– Ах вот как, – бархатным голосом сказал Джейсон. – Это правда?

Маленькая горничная, прекрасно знавшая, что жалованье ей платит этот высокий человек могучего телосложения, кивнула, глотнула воздух и извиняющимся тоном добавила:

– Да, милорд. По-понимаете ли, мисс Сибил прочитала о бале, который дает ваша невеста, и о том, что вы будете на балу, и слегла. Она и сейчас в постели.

– Отлично! – резко сказал он. Не будучи в настроении терпеть выходки Сибил в этот вечер, он прошел мимо горничной, пробежал вверх по лестнице и с шумом распахнул дверь спальни.

Его взгляд остановился на ошеломительно красивой женщине, лежавшей на куче атласных подушек.

– У тебя приступ меланхолии, моя радость? – холодно осведомился он, прислонившись плечом к закрытой двери.

Зеленые глаза Сибил метнули в него молнии, но она не соблаговолила ответить.

Джейсон, и так бывший в дурном расположении духа, был готов взорваться.

– Вылезай из кровати и одевайся, – приказал он угрожающе тихим голосом. – Мы идем в театр, о чем я уведомлял тебя в записке.

– Я никуда не пойду с тобой! Никогда! Джейсон спокойно начал расстегивать пиджак.

– В таком случае подвинься. Мы проведем вечер в постели.

– Ты – похотливая скотина! – взорвалась темпераментная красотка, выпрыгивая, когда он подошел ближе, из постели в облаке бледно-розового шифона. – Как ты смеешь? Как ты можешь подходить ко мне после той статьи в «Таймс»? Убирайся из моего дома!

Джейсон бесстрастно смотрел на нее.

– Должен ли я напоминать тебе, что это мой дом? Он принадлежит мне.

– Тогда я уйду! – выпалила она. Несмотря на вызывающее поведение, ее подбородок задрожал, и, закрыв лицо руками, она залилась слезами. – Джейсон, как ты мог? – плакала она, и ее тело сотрясалось от рыданий. – Ты говорил, что твоя помолвка – фикция, и я поверила тебе! Я.., я никогда не прощу тебе этого. Никогда…

Гнев Джейсона уступил место удивленному сожалению.

– Может быть, вот эта вещица поможет тебе простить меня? – спокойно спросил он. И, сунув руку в карман, Джейсон достал маленькую бархатную шкатулку, открыл и протянул ей.

Сибил посмотрела и ахнула, когда увидела усыпанный бриллиантами браслет на ложе из черного бархата. Она вынула его из шкатулки и прижала к щеке. Подняв сияющие глаза на Джейсона, она сказала:

– Джейсон, если я получу и ожерелье из этого гарнитура, я прощу тебе что угодно!

Джейсон, собиравшийся было уверить ее, что не намерен жениться на Виктории, откинул назад голову и расхохотался.

– Сибил, – ухмыльнулся он, покачивая головой, как если бы смеялся скорее над собой, чем над ней, – думаю, что это твое самое ценное свойство.

– О чем ты? – спросила она, забыв о браслете и вглядываясь в сардоническое выражение его лица.

– О твоей откровенной, бессовестной алчности, – сказал он без тени злости. – Все женщины алчны, но ты хотя бы честно и открыто признаешься в этом. А теперь подойди сюда и покажи мне, как ты довольна своей новой безделушкой.

Сибил послушно прильнула к нему, но и когда он целовал ее, в ее глазах сохранялось выражение тревоги.

– Ты не очень-то высокого мнения о женщинах, Джейсон? В душе ведь ты презираешь не только меня – а всех нас, верно?

– Я полагаю, – уклончиво пробормотал он, развязывая шелковые ленты у нее на груди, – что женщины особенно хороши в постели.

– А когда они не в постели? Каковы тогда? Он проигнорировал вопрос и снял с нее пеньюар, привычно поглаживая соски ее грудей. Яростно впившись в ее губы, он поднял Сибил на руки и понес в постель. Сибил совершенно забыла о том, что он так и не ответил на ее вопрос.