355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джуди Кёртин » Моя подруга Элис » Текст книги (страница 1)
Моя подруга Элис
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 01:35

Текст книги "Моя подруга Элис"


Автор книги: Джуди Кёртин


Жанр:

   

Детская проза


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Джуди Кёртин
Моя подруга Элис

Глава первая

Шейла Шиан считает, что я самая красивая девочка на свете. Она признается, что никогда не видела таких ярких голубых глаз, как у меня. А когда Шейла берется расчесывать мне волосы, то говорит, что они самые шелковистые из всех, что ей доводилось держать в руках.

Впрочем, говорить по-другому она не может. Ведь она моя мама. И это ее святая обязанность.

Моя мама вообще любит поговорить, причем на любую тему. За словом в карман, что называется, не полезет. Иногда я все же пытаюсь ее притормозить, но она лишь бросает на меня сердитые взгляды и продолжает нести всякую ерунду с удвоенным рвением.

Про мамашу моей подружки Эллис, например, мама вообще говорит, что она злая, эгоистичная корова.

Правда, она так выражается, только если думает, что я не слышу.

Хотя теперь это уже не имеет никакого значения. Все равно Элис со своей мамой переехали жить в Дублин. Ее отец, конечно, по-прежнему живет в соседнем доме, но мне от этого ни жарко ни холодно. Не будет же он вместо Элис играть со мной в баскетбол или «Монополию», валяться на полу в моей спальне, слушая музыку и болтая обо всем на свете.

Когда Элис впервые сказала мне о том, что переезжает, я, разумеется, расстроилась, но не слишком. Я была уверена, что мы продолжим видеться хотя бы по выходным, которые она непременно будет проводить у отца. Ведь в книгах и фильмах оно так всегда и бывает. Но в жизни все оказалось совсем по-другому.

Мамаша Элис нанесла, как выразилась моя мама, фирменный удар под дых и записала Элис, а заодно и ее брата Джейми, на субботние занятия по фортепиано. Это означало, что теперь Элис не сможет приезжать к нам в Лимерик [1]1
  Л и м е р и к – третий по величине город Ирландии, расположен на востоке страны. (Здесь и далее примечания переводчика.)


[Закрыть]
по выходным, а только на каникулы и по большим праздникам. А если отец Элис захочет видеться с детьми чаще, ему придется самому ездить к ним в Дублин. Сейчас только сентябрь и до ближайших каникул целая вечность.

Но мама говорит, чтобы я не слишком обольщалась, потому что Вероника (так зовут мамашу Элис) наверняка исхитрится и найдет предлог, чтобы не отправлять детей к отцу на каникулы. Но я продолжаю надеяться. Что мне еще остается?

Завтра начало нового учебного года. Кстати, первого в моей жизни без Элис. А ведь мы познакомились еще в детском саду и с тех пор ни разу не разлучались. Я была рядом, когда Элис пролила на брюки молоко и ей пришлось переодеться в кошмарные колючие панталоны цвета детской неожиданности, которые воспитательница держала про запас в ящике для тряпок и прочих хозяйственных принадлежностей, так что все остальные ребята решили, будто Элис описалась.

Моя подруга никогда не смеялась, когда мама клала мне с собой на обед морковные палочки с брокколи. И бутылку воды в придачу, чтобы хоть чем-то запить эту гадость.

Элис была единственной, кто не дразнил меня за то, что я приходила в школу в заштопанных колготах, а все потому, что моя мама считала непозволительной роскошью выкидывать их из-за какой-то малюсенькой дырочки на коленке.

Помню, я как-то сказала маме, что смогла бы неделю обходиться без овсянки на завтрак, чтобы сэкономить деньги на новые колготы, но она приняла мои слова за не слишком удачную шутку.

Я не смеялась, когда мама Элис забыла положить ей в школу обед, и учителю пришлось просить одноклассников поделиться с ней чем-нибудь, а все, естественно, подсовывали самое невкусное, помятое и раскрошившееся. Однажды ей пришлось с благодарностью принять яичный сэндвич от Тома, который последний раз мыл руки лет примерно пятьсот тому назад. К счастью, мне удалось отвлечь его, пока Элис выкидывала сэндвич в помойку. Да уж, что ни говори, а без верных друзей в этой жизни никуда.

И вот вчера Элис с мамой все-таки уехали. До этого они долго собирались, паковали вещи и все такое. Мамаша Элис заявила, что расстается с ее отцом, потому что больше не может жить с ним вместе ни секунды.

«В силу неискоренимых противоречий», – как она выразилась.

Моя мама тогда заметила, что если бы отец Элис получил повышение по службе и купил своей жене новый серебристый «БМВ», о котором она так мечтала, то они бы жили долго и счастливо. Но мамаша Элис – первосортная честолюбивая карьеристка (как выразилась моя мама) и не может довольствоваться тесным домом с тремя крошечными спальнями и старым автомобилем.

Когда мама все это говорила, то, конечно, и не подозревала, что я могу услышать, ведь она беседовала по телефону с моей тетей Линдой. Не стоило ей так кричать в трубку.

Когда Элис уезжала, у меня чуть сердце не разорвалось от горя. Если бы мы были в кино, я бы наверняка рыдала и висла у Элис на шее, обнимала ее и говорила, что мы останемся друзьями на веки вечные, несмотря ни на что. Но на самом деле ничего такого я не делала. Мы с Элис привыкли обходиться без телячьих нежностей.

– Пока, Эл, – сказала я.

– Пока, Мэг, – спокойно ответила она.

Раньше нам с Элис вечно не хватало времени, чтобы наговориться всласть. А тут вдруг не знаю, что сказать. В голову ничего не приходило. И на душе будто кошки скребли.

Элис выглядела не лучше.

– Обещай, что будешь посылать мне мейлы часто-часто, – попросила она.

– Обещаю, можешь не сомневаться. Каждый день буду писать.

Ни с того ни с сего Элис хитро улыбнулась и взглянула на меня исподлобья.

– Смотри не забудь передать от меня привет Мелиссе.

Я чуть не взвыла. Мелисса была самой подлой девчонкой в нашем классе. Мы с Элис терпеть ее не могли с тех пор, как себя помнили. Теперь же мне предстояло противостоять ей в гордом одиночестве. И радоваться тут особо было нечему.

Мамаша Элис забросила свою модную бежевую дизайнерскую сумочку на переднее сиденье автомобиля, а сама уселась за руль. Повернув зеркало заднего вида, она поправила прическу и подкрасила губы.

Нет, вы только представьте – наводить марафет ради того, чтобы сесть в машину и доехать до Дублина. Наверное, она хотела получше выйти на снимках с дорожных камер.

– Давай, Элис, садись в машину! Если мы сейчас же не выедем, то простоим в пробках всю дорогу.

Разумеется, это была полная чушь, потому что даже я знала, что по субботам никаких пробок на дорогах не бывает. Но Элис не стала препираться. Она молча села на заднее сиденье и помогла Джейми пристегнуться. Ее мамаша завела двигатель, и они умчались.

Я стояла на обочине и махала им вслед, пока машина не скрылась из виду. Дома мама крепко обняла меня и предложила сделать фруктовый коктейль. Как будто он мог поднять мне настроение! Да меня не спасла бы даже гигантская порция колы, а ведь сейчас был именно тот случай, когда я имела полное право ее попросить. И даже получить.

После обеда мы с мамой пошли по магазинам. В книжном она купила мне две новые книги. А потом еще футболку, прикольную резинку для волос и комикс. Получив комикс, я поняла, что она искренне за меня переживает. Последний раз мама купила комикс, когда у меня сдохла золотая рыбка. Она чем-то заболела, вся почернела и покрылась ужасными бородавками. Так что, когда она умерла, я, честно говоря, была даже рада. Но мама-то этого не знала.

Тогда комикс очень даже помог восполнить утрату. Но сейчас все было иначе. Даже годовой запас комиксов не смог бы поднять мне настроение. Какой смысл листать их в одиночку? Их было весело смотреть только вместе с Элис. С ней вообще все было намного веселей. Даже самые скучные и занудные дела, которые веселыми не могут быть по определению.

Когда мы вернулись домой, моя сестренка Рози выклянчила у меня этот комикс. Ей всего три года, и она даже не умеет читать, но я все равно разрешила его взять. Рози порвала две страницы, но я даже внимания не обратила.

Глава вторая

Вот и подошел к концу мой первый день в шестом классе. Последний год начальной школы [2]2
  В Ирландии начальное образование продолжается с 1-го по 6-й класс.


[Закрыть]
. В последний раз я поднималась по ступенькам обшарпанного серого здания в начале учебного года. И впервые делала это без Элис.

Все было просто ужасно. Как обычно, я была единственной из всего класса, у кого учебники были обернуты не в гладенькие яркие обложки, а в оставшиеся после ремонта обои. У меня одной не было новых фломастеров и цветных карандашей. Вместо того, чтобы купить все это, мама посоветовала мне как следует порыться в нашей с сестрой бездонной коробке для рисования. В итоге я набила пенал разномастными цветными огрызками.

Маму это ничуть не смутило.

– Вот увидишь, через неделю у всех карандаши будут выглядеть не лучше, – сказала она. – А благодаря тебе городская свалка не пополнится новой кучей ненужного хлама.

Похоже, больше всего на свете мама озабочена увеличением мусора на помойках. Каждый раз, когда я прошу ее что-нибудь мне купить, она говорит:

– Ну зачем тебе это? Все равно скоро выбросишь.

Как бы то ни было, помимо обычных унижений первого школьного дня мне пришлось пережить еще одно, и все из-за того, что в нашем классе больше не было Элис.

Наша новая учительница, мисс О’Хёрли, сказала, что в первый день мы можем сесть в свободном порядке, с кем захотим. Для меня эта ее затея обернулась сущим кошмаром. Мелисса и ее свита тут же захватили все лучшие места на последних партах и ухмылялись оттуда, точно объевшиеся гиены. Мальчишки, как обычно, сели друг с другом. Близняшки Эллен и Эмма тоже, само собой, устроились вместе. Остались только я и Джейн.

У нас с Джейн теперь много общего. Например, у нас у обеих нет друзей. Разница лишь в том, что Джейн их вообще не заслуживает. Потому что вечно распускает сплетни. И искренне полагает, будто все кругом «чудовищно недоразвитые», кроме нее самой, разумеется. А еще она коротко стрижет волосы под мальчика и надевает защитный шлем, когда едет на велосипеде до школы и обратно. Возможно, однажды он и спасет ей жизнь, но по мне, так, если ты хоть раз попался кому-нибудь из школы на глаза в защитном шлеме, можешь смело считать себя покойником. Хотя Джейн, похоже, на это плевать.

Мы стояли в проходе и мрачно смотрели друг на друга. Я все пыталась сообразить, что будет хуже – сесть одной или с Джейн. Впрочем, размышлять об этом было уже поздно, поскольку в классе осталось только два свободных места, и оба за первой партой прямо напротив учительского стола мисс О’Хёрли.

У меня, конечно, был выбор: разрыдаться и выбежать вон из класса или же стиснуть зубы и сесть за парту. Я решила мужественно принять удар судьбы и медленно опустилась на свободное место. Джейн села рядом. Она достала пенал с изображением Барби и принялась раскладывать на парте его содержимое. Такие пеналы обычно получают в подарок от сумасшедших тетушек, но свой Джейн купила сама на собственные карманные деньги. Я прямо-таки затылком почуяла, как Мелисса ехидничает над нами со своей задней парты. Но оборачиваться не стала.

Думаю, пришло время в подробностях рассказать вам о том, кто же такая Мелисса.

Самовлюбленная до мозга костей пигалица, вот кто она такая! Гордая обладательница длинных белокурых и вечно распущенных волос, которые ниспадают ей на плечи, точно у принцесс на картинках в моей старой детской книжке. Почему-то когда я распускаю волосы, то становлюсь похожей на ведьму из фильма ужасов.

Все учителя обожают Мелиссу. А она попросту водит их за нос. Им и невдомек, как подло она ведет себя, когда их нет поблизости. Они все уверены, будто Мелисса ангел во плоти. Учитывая, сколько времени учителя тратят на то, чтобы приучить нас не судить о людях по внешности, весьма глупо с их стороны было купиться на невинную улыбочку и смазливую мордашку Мелиссы.

У Мелиссы есть свой тайный клуб почитателей. Правда, у них там нет ни правил, ни секретных паролей, ничего такого. Они считают, что выше всей этой ерунды. Они – это толпа девчонок, которые уверены в том, что Мелисса – второе по величине явление современности. После водяной игрушки йо-йо, разумеется. Их любимое занятие – ходить по пятам за Мелиссой, восхищаться ее волосами, модными шмотками и хохотать над глупыми остротами этой пигалицы.

Мелисса всегда недолюбливала нас с Элис. Уж не знаю почему. Элис было на это наплевать. И мне было наплевать, пока Элис была рядом. Но без Элис ситуация осложнилась. Стоило Мелиссе рассмеяться у меня за спиной, как мне тут же казалось, что она смеется именно надо мной. А когда ее подружки принимались шептаться, я была уверена, что они говорят гадости про меня.

После школы я в одиночестве плелась домой, с тоской вспоминая Элис. Впервые в жизни обратная дорога показалась мне бесконечной пыткой.

Когда мама спросила, как прошел мой первый день в школе, я ответила, что прекрасно, хотя ничего прекрасного в нем не было и в помине.

Дома мне было совершенно нечем заняться. Обычно мы проводили все свободное время вместе с Элис. Я чуть было не пожалела, что нам не задали уроков на дом, по крайней мере, с их помощью я могла бы хоть как-то убить время. Признаться маме в том, что мне нечем заняться, я не решилась. Каждый раз, когда я ей об этом заявляю, мама тяжело вздыхает и говорит, что многое бы отдала за возможность ничего не делать. И тут же нагружает меня какой-нибудь работой по дому – заставляет разбирать по парам выстиранные носки или протирать плинтуса.

Под вечер мама, наконец, пустила меня за компьютер, чтобы я могла проверить электронную почту.

Писем от Элис не было. Еще бы, когда ей обо мне вспоминать. Наверняка веселится сейчас где-нибудь со своими новыми друзьями из Дублина. Или готовится к пижамной вечеринке. Или обдумывает, с кем бы пойти в кино, а может, в пиццерию.

Мама всегда говорила, что в отличие от нее мамаша Элис любит «сорить деньгами». Но даже если бы мама ни с того ни с сего расщедрилась и дала мне пятьдесят евро на то, чтобы сводить друзей поразвлечься, кого бы, спрашивается, я позвала? Вот именно, что никого. И сидела бы я в кино одна-одинешенька в обнимку с тремя порциями попкорна, пятью стаканами колы и ревела бы от тоски.

Тут я почувствовала, что и впрямь сейчас зареву. Интересно, если залить слезами клавиатуру, компьютер испортится?

Мама вошла и увидела, что я сижу, уставившись в пустой экран. Она погладила меня по голове и спросила, не хочу ли я пойти посмотреть телевизор. И пока я смотрела «Симпсонов», она даже ни разу не вздохнула и не покачала головой. Похоже, она действительно очень меня жалела.

И от этого на душе у меня стало еще тяжелей.

Глава третья

За несколько последующих дней я отправила Элис целую кучу мейлов, но все они почему-то тут же возвращались обратно, словно заколдованные бумеранги. Я понятия не имела, почему так происходит. Элис всегда намного лучше меня разбиралась в компьютерах. Уж она бы смогла догадаться, в чем проблема. Но было бы как-то глупо писать ей мейл и спрашивать, почему мои письма до нее не доходят, ведь правда?

Мама сказала, что я могу позвонить Элис, но только не раньше субботы, потому что по выходным междугородние звонки стоят гораздо дешевле. И откуда только она все знает?

Неделя подходила к концу, а в школе ничего к лучшему так и не изменилось. Да я, собственно, и не надеялась. В двенадцать лет как-никак уже понимаешь, что у больших проблем не бывает легких решений.

Зато Мелисса и ее приближенные не скрывали удовольствия от того, что, наконец, оказались в шестом классе. Они с деловым видом прохаживались по коридорам, виляя бедрами и горделиво откидывая со лба непослушные пряди, а малыши глазели на них, открыв рот, и считали самыми крутыми на всем белом свете.

Во время прогулки на большой перемене они усаживались на лавочки в школьном дворе и принимались еще более энергично поправлять свои волосы, чтобы всем продемонстрировать, какие они клевые и продвинутые во всех отношениях. Джейн на большой перемене обычно утыкалась в какие-то занудные книги, типа учебника по древней истории. Элен и Эмма ходили за ручку, и им совершенно не было дела до того, что творится вокруг. Мальчишки все до единого играли в футбол. Даже те, кто ненавидел физру, все равно играли. Видно, боялись, что иначе с ними не будут водиться.

Мисс O’Хёрли оказалась очень милой учительницей. Она постоянно нам улыбалась, но при этом ее слушались даже самые отъявленные хулиганы. Со мной она всегда разговаривала очень нежно и вкрадчиво и старалась всячески проявлять участие. Может быть, она жалела меня, потому что со мной никто не дружил.

Несколько раз я порывалась рассказать ей о том, что раньше у меня тоже была подруга, но теперь она переехала в другой город. Но потом я решила, что как-то глупо грузить ее своими проблемами, и ничего не стала рассказывать. Хотя, возможно, она и так все про меня знает. Может, ей другие учителя рассказали. А может, и нет. Готова поспорить, что им в учительской и без того есть о чем поговорить. Например, где в городе найти приличную кулинарию или как побыстрее проверять наши контрольные по математике и все такое прочее.

Наконец наступило субботнее утро. Ровно в восемь я влетела в родительскую спальню с воплем:

– Так можно мне теперь позвонить Элис? Вы же обещали!

Папа нехотя высунул голову из-под одеяла и пробубнил спросонья:

– Не рановато ли? Готов поспорить, ее мамаша еще не вернулась.

Тут мама энергично пнула его под одеялом, и он не стал развивать свою мысль дальше. Но я и так поняла, что он имел в виду.

Папа искренне полагает, что все ночи напролет мамаша Элис тусуется на клубных вечеринках и заявляется домой только под утро. Думаю, он ей просто завидует, потому что сам ни на каких вечеринках не тусуется, а ходит только на работу и на футбол. Мама весьма сердито посмотрела на папу, а мне приветливо улыбнулась и сказала:

– Потерпи еще немного, милая. Боюсь, у Элис все еще спят. Дождись хотя бы половины десятого.

Я вернулась в свою комнату и стала ждать. Время как назло ползло нестерпимо медленно. Чтобы хоть как-то убить его, я принялась рассматривать нашу с Элис фотографию в рамочке с надписью «Лучшие подруги». Рамочка была, конечно, совсем детской, но зато очень миленькой, и мы с Элис ее обожали. У нее дома была точно такая же фотография в такой же рамочке. Хотя теперь я уже не была уверена, смотрит ли на нее Элис так же часто, как и я. Может быть, вместо этого она обдумывает, что надеть в гости к своим новым подружкам. Или с кем из них пройтись по магазинам в выходной. А может, она вообще вынула из рамки мою фотографию и вставила вместо нее фотографию какой-нибудь другой девочки. Не то чтобы Элис была предательницей, нет, но она всегда была практичной и запросто могла решить, что раз уж теперь нас разделяют сотни километров, то проку как от подруги от меня маловато. Я и не думала винить Элис в том, что она завела новых друзей на новом месте, но при мысли об этом мое сердце сжималось от тоски.

Наконец, наступила половина десятого. Я унесла телефонную трубку к себе в спальню и набрала записанный на бумажке номер.

Элис ответила уже после третьего гудка. Ее голос прозвучал очень спокойно:

– Алло, я слушаю.

– Привет, Эл! Это я, Мэг. Ну, как ты там?

– Привет, Мэг! – завопила на том конце Элис, так что я даже не знала теперь, радоваться мне или еще больше расстраиваться. – Ты не представляешь, Мэг, как я рада тебя слышать! Как школа? Как мисс О’Хёрли? А что Мелисса? Сама-то как?

Я рассмеялась. Элис была в своем репертуаре. Тараторила без умолку, как будто боялась, что растеряет по дороге все мысли.

– Ну, как тебе сказать. Без тебя школа просто кошмар. Сижу за одной партой с Джейн.

– Да уж, не повезло.

Мне вовсе не хотелось выглядеть в глазах Элис неудачницей, и я ответила:

– Ну, в общем-то, Джейн вполне себе ничего. Так, зануда немножко. Просто мы с ней слишком разные. Мисс О’Хёрли очень даже милая. Мелисса как была дурищей, так и осталась. А у меня настроение ниже плинтуса.

– Ясно, – тихо отозвалась Элис. – Моя школа вроде тоже ничего. Училка сносная. Одноклассники вполне себе. Только они уже все дружат между собой, а со мной общаются из-под палки, только потому, что учитель велел. С утра такие добренькие, вежливые, целых пять минут, наверное, а потом разбегаются по своим друзьям, все из себя гордые, что, мол, не бросают новенькую на произвол судьбы. Форма тут у них просто отстойная. Коричневая, представляешь, прямо как машина у твоего папы. И ткань колючая. А галстук, знаешь, цвета той твоей рыбки, перед тем как она концы отдала. Квартира наша – ну просто скука смертная. Все стены сплошь светло-бежевые. Мама говорит, она оформлена в стиле минимализма, а по мне, так хозяина просто жаба задушила купить туда больше мебели. И сада нет, один балкон. А с него чудный вид на автомобильную парковку. Короче, полный отстой!

Я, честно говоря, не нашлась, что на это ответить, и вместо этого спросила:

– По отцу скучаешь?

Элис тяжко вздохнула:

– А ты как думаешь? Скучаю, конечно.

Я почувствовала себя полной дурой. Ну кто меня за язык тянул?

Секунду-другую мы помолчали, а потом Элис заговорила вновь:

– Эй, Мэг, посмотри-ка в окно, папина машина на месте? Он собирался приехать сегодня нас навестить.

Я побежала в гостиную и выглянула в окно. Машины у их дома не было.

– Нет, Эл, пусто.

– Супер! Значит, он уже выехал. Знаешь, мы с ним пойдем в зоопарк. Правда, мама нас уже туда водила в понедельник после уроков, но папе об этом знать не обязательно. Он же думает, что устроит нам с братом грандиозный праздник. Придется всю дорогу притворяться и изображать восторг и удивление, а это, знаешь ли, нелегко будет. Панды, оказывается, жутко воняют. Почти как футбольные бутсы Даррена Блейка.

– Серьезно? Так сильно? – хихикнула я.

– Представь себе, да. А после мы пойдем есть пиццу.

– Ну, уж пиццу-то ты любишь, – порадовалась я за Элис. – Так что давай, оторвись по полной.

– Уже не люблю, – в который раз вздохнула Элис. – На этой неделе мы заказывали пиццу на дом целых три раза. Посыльный уже наизусть вызубрил, как нас зовут и кто какую пиццу предпочитает. Мама говорит, что со всем этим переездом у нее совершенно нет времени готовить.

– А твой папа останется у вас ночевать?

– Нет. Мама благородно предложила постелить ему в комнате Джейми, но он отказался – переночует у дяди Джона. Жаль, конечно, я бы так хотела, чтобы он остался у нас.

Я вернулась в свою комнату и плюхнулась на кровать.

– Ну, может, он останется в другой раз, – предположила я, не особо в это веря, и поспешила сменить тему: – Послушай, Эл, тебе уже подключили компьютер?

– Еще нет, но папа обещал все наладить сегодня вечером.

Тут она не сдержалась и захихикала:

– Знаешь, мама тут сама пыталась его подключить, но у нее ничего не вышло. Она так разозлилась, что под конец зашвырнула инструкцию в угол и выругалась всеми страшными словами, которые запрещает произносить нам с Джейми. Ну, Джейми возьми да и повтори за ней, а мама еще больше рассердилась и лишила его десерта до самого вечера. Нечестно, конечно, но, учитывая обстоятельства, я не стала с ней пререкаться.

Я расхохоталась. Эл могла кого угодно насмешить своими историями. Мне так хотелось сказать, как я по ней скучаю и как мне без нее тоскливо. Но я подумала, что это, должно быть, прозвучит очень глупо. Такие вещи обычно говорят только по телику в разных девчачьих передачах.

Так что вместо этого я поведала Элис о том, что у Рози вылез новый зуб и что моя мама сделала новую прическу, а папа спросил, за что парикмахерша так на нее разозлилась, и получил хорошую взбучку минут на двадцать.

Чуть погодя мама заглянула ко мне. Вид у нее был хмурый. Она недовольно постучала по часам у себя на руке, давая понять, что пора закругляться. Я страдальчески вытянула вверх указательный палец, умоляя дать мне еще одну последнюю минутку. Она кивнула и вышла из комнаты.

– Полушай, Эл, боюсь, мне пора заканчивать, мама торопит. Скажи лучше, когда ты приедешь в Лимерик? Тебя мама вообще отпустит?

Элис на том конце провода испустила тяжелый вздох, переходящий в стон.

– Вот уж не думаю. Она заплатила вперед за все мои уроки музыки и теперь говорит, что разрешит мне их пропустить, только если я буду при смерти. Уж и не знаю, смогу ли я вообще вернуться.

Я почувствовала, что вот-вот расплачусь, и поспешила попрощаться:

– Пока, Эл, – пробубнила я, – созвонимся через неделю.

И повесила трубку.

Я лежала на кровати, уставившись в потолок, усыпанный светящимися в темноте звездочками. Помню, как Элис помогала мне их наклеивать. Она придумала использовать двусторонний скотч, после чего дело у нас пошло гораздо быстрее. Элис была спецом по части гениальных идей. Как же все-таки мне ее не хватало.

Я чуток всплакнула, но слезы не принесли мне особого облегчения, так что в конце концов пришлось одеться и спуститься в столовую.

В довершение ко всем моим бедам на завтрак у нас снова была овсянка.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю