Текст книги "Желания"
Автор книги: Джуд Деверо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Глава 8
Кухня
Берни вышла из ванны и снова пробежала список наслаждений, выданный ей. Она не знала, сколько времени провела в комнате «Роскошь», но, видно, достаточно для того, чтобы выбрать три пункта из перечня.
Отдав Нэлли три желания, Берни вошла в комнату. Здесь ей вручили длинный список наслаждений, из которых нужно было выбрать те, которые ей бы понравились. Поскольку предыдущие четырнадцать лет Берни провела на вечеринках, первое развлечение, которое она выбрала, было «Видео».
Ориентируясь в тумане по золотистым огням, она вошла в огромную комнату. Здесь было множество полок, заполненных видеокассетами всех телевизионных шоу.
Берни выбрала несколько сот фильмов и старых телевизионных шоу – все, что когда-либо сделала Мэри Тайлер Мур, и все ранние эпизоды из «Бананзы». Потом она прошла в красивую спальню. Высокая мягкая кровать была покрыта двухсотпятидесятидолларовыми простынями, а наволочки отделаны кружевами ручной работы. Берни не увидела так называемых «полезных для вас» ортопедических матрасов, которыми пользовались на Кухне. Она долго лежала в постели, уничтожая нескончаемые пакеты попкорна и просматривая одну кассету за другой. Ей даже не надо было вставать с постели, чтобы сменить кассеты, а когда Мел Гибсон в фильме целовал кого-то, пленка автоматически замедляла скорость.
Закончив просмотр кассет, Берни выбрала из перечня следующий пункт. Он назывался «Дружба с женщинами». На земле у Берни никогда не было подруг, но она слышала и даже верила, что других женщин связывают искренние и нежные дружеские отношения. Итак, здесь, на Кухне, в течение долгого времени у Берни тоже были подруги. Они вместе делали покупки, хихикали, завтракали. Подруги устраивали дни рождения и всегда были готовы ее слушать. Когда одна из них порвала со своим дружком, Берни всю ночь провела с ней, утешая ее.
Но вскоре Берни устала выслушивать других, поэтому на этот раз выбрала «ванну с пузырьками». Сидя в горячей ванне, она читала любовные романы, ела вишни в шоколаде и пила розовое шампанское. Вода совсем не остывала, пузырьки не лопались, а конфеты и шоколад были превосходными. После ванны Берни заинтересовала «Новая одежда». На земле она поняла, что ей нравится надевать только новые платья. Она хотела бы использовать их только один раз, а потом выбрасывать. Берни проявила интерес и к другим развлечениям, указанным в перечне: «Дети, которые ведут себя как те, что в телевизионных программах», «Приказы победителям»", «Популярность в высшей школе» и «Достойный похвалы».
Она была вся в сомнениях, что же выбрать, когда Полин вошла в ванную. Как только Берни увидела ее, ванная комната моментально исчезла и Берни снова оказалась одетой в тот же костюм, в котором была похоронена.
– Вам нужно пойти со мной, – строго сказала Полин. – В семье Грэйсонов возникли проблемы.
Берни сделала гримасу, но все-таки пошла за Полин сквозь туман. Она не думала о толстушке Нэлли с тех пор, как дала ей три желания.
– Что она наделала? Пожелала младшей сестре сойти в могилу?
Полин не отвечала до тех пор, пока они не пришли в «Комнату обозрения». Она подала знак рукой, и туман рассеялся. Берни увидела дом Грэйсонов, больше похожий на кукольный. Он полностью просматривался сверху и снизу. В маленькой гостиной Терел в красивом платье угощала чаем и пирожными своих друзей. Их было шестеро, и все были прекрасно одеты. Чарльз в столовой с четырьмя" мужчинами внимательно разглядывал чертежи новых офисов фрахтовой компании. Гости пили виски, закусывали сандвичами с ростбифом. Нэлли бегала из кухни то в гостиную, то в столовую, выполняя каждую просьбу сестры и отца.
Посмотрев на сцену, Берни нахмурилась.
– Разве я могу помочь, если она не осуществила свои желания? Я не виновата, что она настолько глупа, чтобы…
– Нэлли получила свои желания, она просто мечтала совершить что-нибудь ради других людей, – сказала Полин.
– Ради других? Как это она может? Полин оглянулась на дом.
– Первое желание Нэлли было отдано сестре. Терел сказала, что хочет стать самой известной девушкой в городе, поэтому Нэлли пожелала этого ей.
Полин повернулась к Берни.
– Второе желание Нэлли было, чтобы бизнес отца стал более успешным. Так и случилось, но, как вы видите, теперь еще больше работы свалилось на плечи Нэлли.
– Ну, они достаточно широкие, чтобы выдержать эту нагрузку, – пробормотала Берни. – А какое было ее третье желание?
– Вообще-то оно было довольно необычным. Она выразила пожелание, чтобы отец и сестра получили от нее то, что хотят. А они хотели, чтобы Нэлли не нарушала их покоя.
– Их покоя?
– Да, – сказала Полин. – Третье желание Нэлли, в сущности, сделало ее рабыней отца и сестры. Она не может выйти из дома без позволения. Посмотрите на нее. – Полин снова оглянулась на экран. – Начать с того, что ей сейчас намного хуже, чем раньше. По крайней мере до того, как вы подарили ей желания, у нее был свободный выбор.
Берни наблюдала, как Нэлли металась из одной комнаты в другую, а сестра и отец шипели, что она недостаточно расторопна. Когда Нэлли не было на кухне, Анна тайком прокрадывалась туда и воровала еду для своего дружка подозрительного вида, который прятался за домом.
– Почему же она не использовала свои желания для себя? – спросила Берни. – Тогда она могла бы иметь все.
– Вы не дали ей знать, что у нее три желания. Вы сказали, чтобы она пожелала то, что хочет на самом деле, а Нэлли мечтала, чтобы другие были счастливы. Берни нахмурила брови.
– А что случилось с тем джентльменом?
– Он никуда не делся, все еще здесь и влюблен в Нэлли. Но, боюсь, что-то случится.
– Что например?
– Вчера был бал, и Нэлли выглядела восхитительно. Это возбудило сильную ревность у Терел, и…
– Ревность? Маленькая хорошенькая Терел ревновала Нэлли, похожую на полковника Блимпа?
– Личность Нэлли намного значительней ее облика, – возразила Полин. – Все в городе любят ее, рады видеть ее такой хорошенькой рядом с мистером Монтгомери. При всей миловидности Терел не так хороша, как Нэлли.
Берни отвела взгляд в сторону. В земной жизни ее много раз съедали муки ревности и зависти, но не к королевам красоты, нет, к женщинам вроде Нэлли, которые, казалось, вселяли любовь везде, где бы ни появились.
– Что же мне теперь делать? – тихо спросила Берни. – Могу ли я не принимать во внимание желания, которые она отдала другим?
– Нет, что сделано, то сделано. Вам нужно придумать, как помочь Нэлли. Это зависит от вас.
Новое чувство зарождалось в душе Берни. Это было чувство вины. Она хвасталась Полин, что никого в жизни не обижала, по крайней мере тех, кто не делал ей ничего плохого. Но Нэлли никогда не обижала Берни, и тем не менее Берни умудрилась так навредить ей.
– Могу ли я посмотреть, что произошло с тех пор, как я в последний раз видела Нэлли?
– Конечно.
Полин сделала знак рукой, и на экране был вновь воспроизведен тот вечер, когда Джейс Монтгомери впервые пришел на обед к Грэйсонам.
Усевшись на банкетку, Берни стала смотреть. Она увидела, как Джейс уговаривал Нэлли пойти на прогулку с ним, как помогал ей взобраться на стену и как вспыхнуло ее лицо, когда Джейс прикоснулся к ней.
– Она даже не знает, что Джейс богат, – прошептала Берни.
Она заметила выражение лица Терел, когда та узнала, что Нэлли провела день с Джейсом. Берни поморщилась, как от боли, когда увидела и услышала, как Чарлз и Терел бранили Нэлли за день, проведенный вне дома.
– Ори беспокоились лишь о том, что Нэлли не приготовила обед для них, – невнятно проговорила Берни.
– Что? – переспросила Полин.
– Я сказала, что они совсем не беспокоятся о Нэлли, а только о себе.
– Как вы узнали об этом?
– Потому что я… – Берни замолчала, затем, понизив голос, продолжила:
– Потому что я делала то же самое со своей сестрой. Стоило мне сказать ей, что она эгоистка, как она делала все, что я хотела. – Берни обернулась на экран. – Если бы Нэлли была худенькой…
– И как бы это помогло ей?
– Я не знаю. Но уверена, что все ее проблемы оттого, что она полная.
– Я сомневаюсь. Возможно, когда вы увидите все, что случилось, увидите, когда Нэлли отдаст свои желания и… – Полин внезапно прервала свою фразу, поскольку в комнату с криком вбежала женщина.
– Корабль затонул!
– О Боже, – улыбаясь, сказала Полин.
– Что случилось? – поинтересовалась Берни.
Женщина была в одежде, которую носили в Древнем Египте, ее черные волосы смазаны маслом. Она выглядела очень возбужденной: корабль затонул, весь экипаж погиб.
Полин встала.
– Я должна идти. Такое нечасто встречается. А вы оставайтесь и наблюдайте за Нэлли.
– Подождите минуту. – Берни взяла Полин за руку. – Объясните, что происходит?
– Мужчины утонули вместе с кораблем. В экипаже обычно бывает несколько сотен мужчин, они молоды и здоровы и уходят в море иногда на год и даже больше. Одни. Без женщин.
Берни начала понимать суть происходящего.
– Вы хотите сказать, что несколько сот…
– Двести тридцать шесть, – уточнила египтянка.
– Двести тридцать шесть одиноких матросов идут на Кухню?
– Вот именно.
– Когда закончу наблюдать за Нэлли, могу ли я…
– Помните ли вы о том, что мужчинам запрещено быть на Кухне? Во всяком случае, реальным мужчинам. В некоторых комнатах есть мужчины, но не реальные, а вымышленные. А те мужчины – настоящие.
Берни вспомнила многое, что ей нравилось в мужчинах: их манера смеяться и ходить с важным, напыщенным видом, то, как они могут заставить тебя чувствовать великолепно или скверно одновременно.
– Настоящие, реальные мужчины, – мечтательно сказала Берни.
– Да, – улыбнулась Полин. – Когда корабль идет на дно, или взрывается мина, или происходит какая-то природная катастрофа, в которой гибнут сотни мужчин, то иногда вместо ада или рая их сначала присылают на Кухню. Здесь они проводят несколько часов, после чего уходят. Если вы хотите навестить их, вам нужно идти сейчас.
Берни, оглянувшись, опять посмотрела на экран. Нэлли была на кухне, ее рука протянута в кладовую, и этот восхитительный Джейс Монтгомери страстно целовал ее. Берни показалось, что Нэлли выглядит неплохо. «Ах, если бы она не была такой толстой…»
– Пойдем к матросам, – сказала Берни.
– А как же Нэлли? Берни помахала рукой.
– Худей, детка. Так и должно быть. Она похудеет, и у нее больше не будет проблем в жизни.
– Я не уверена в этом. Может быть, вам стоит остаться и…
– Идемте! – позвала египтянка. – Говорят, что к тому времени, когда мы придем, все мужчины уже будут там.
– Не волнуйся, – сказала Берни Полин. – С Нэлли все будет в порядке. Она станет стройной и красивой, и все ее проблемы разрешатся сами собой. А теперь пошли.
С минуту поколебавшись, Полин приподняла длинную юбку и побежала вслед за Берни и египтянкой.
Чандлер, Колорадо, 1896 год
В гостиничном номере Джейса разбудил сильный стук в дверь. Он чиркнул спичкой, зажег лампу у кровати и посмотрел на карманные часы. Было половина четвертого ночи.
– Иду! – крикнул он, надевая брюки. В дверях стоял худенький мальчик десяти – двенадцати лет.
– Вам телеграмма.
Сонно потирая глаза, Джейс взял ее и прочитал: «Отец серьезно болен точка немедленно приезжай домой».
Джейс трижды прочитал текст, прежде чем его голова прояснилась.
– Когда следующий поезд на восток? – спросил он.
– В четыре, но это грузовой. Он не берет богатых пассажиров.
Мозг Джейса бешено заработал.
– Иди сюда! – приказал он мальчику, сел за маленький столик в комнате и написал записку Нэлли, где объяснил, почему уезжает. Он написал, что вернется как можно скорее, и попросил ее все рассказать отцу. В конце записки приписал, что любит ее.
Джейс встал, запечатал конверт, адресованный Нэлли, и повернулся к мальчику.
– Ты знаешь мисс Нэлли Грэйсон?
– Все знают Нэлли.
– Я хочу, чтобы ты ей передал письмо, только ей, и никому больше, понял?
– Конечно, мистер.
Джейс вынул из кармана двадцать пять центов. Это было слишком много для мальчика, но Джейс хотел быть уверенным в его честности.
– Запомни, отдашь только Нэлли, и никому больше.
– Будет сделано.
– Иди. Мне нужно уложить вещи. Мальчик ушел, и Джейс побросал в сумку кое-что из одежды. Он намеревался ехать четырехчасовым поездом, любым первым транспортом, следующим из Чандлера, даже если бы ему пришлось для этого ехать на крыше товарного вагона с углем. С треском защелкнув сумку, Джейс помедлил. Отец заболел. Его сильный, энергичный и всегда здоровый отец заболел.
Внизу, у стола администратора, никого не было, поэтому он быстро написал записку о том, что выезжает из номера, и оставил деньги. Покончив с этим, Джейс быстро побежал к железнодорожной станции и заплатил непомерно большие деньги за проезд до Денвера в товарном вагоне. Его не тревожили неудобства, которые предстояло перенести. Он хотел как можно скорее попасть в Мэн к отцу.
– Ну, – настойчиво спросила мальчика Терел. Недавно она видела, как он обижал маленькую девочку, в два раза меньше и младше его, и знала, что он будет делать все, что она захочет.
– Я сделал это. – Мальчик недружелюбно посмотрел на нее. – Он дал мне двадцать пять центов.
– Ты – маленький вымогатель, – пробормотала Терел. Она пообещала мальчику вдвое больше денег, если он принесет записку или письмо от Джейса.
Терел дала мальчику пятьдесят центов и взяла у него записку.
– Если обмолвишься о ней хоть одним словом, я сразу узнаю об этом, – пригрозила она.
– Вы можете делать все что угодно своей сестре, меня это не волнует, – сказал мальчик, отступая назад и нагло ухмыляясь. – Если вам нужна еще помощь, Герцог к вашим услугам, – добавил он.
Терел дрожала на утреннем прохладном воздухе. Чувствовалось, что бодрящие ясные дни почти закончились и скоро наступит зима. Приподняв подол платья, она пошла домой. Терел не была там со вчерашнего дня, вернее, с ночи бала урожая, ночи, которая чуть было не изменила ее жизнь.
Терел скомкала письмо Джейса. Чтобы добраться до Мэна и вернуться, ему потребуется несколько недель, а к его возвращению она задумала убедить Нэлли, что Джейс Монтгомери – мерзавец, который бросил ее. Терел улыбнулась в сером свете раннего утра и ускорила шаг. Завтра она устроит чаепитие для друзей, так что можно будет обсудить бал.
Когда Нэлли проснулась, первой ее мыслью было, что прошлая ночь была волшебным сном. Однако, бросив взгляд на платье, висевшее на обратной стороне двери, она поняла, что все произошло наяву. Наслаждаясь, девушка закрыла глаза и вновь пережила события, происшедшие на балу. В ее памяти ожили ощущение объятий Джейса, его улыбка и ямочки на щеках. Она вспомнила, как гордилась собой, Джейсом и просто тем, что существует. После бала он привез ее домой, поцеловал и сказал, что любит ее.
Чувство, которое Нэлли испытывала к Джейсу, было больше и сильнее любви, это было, скорее, преклонение. Джейс менял ее отношение к себе, ее взгляд на мир. Теперь люди по-другому смотрели на нее и говорили с ней.
Не торопясь Нэлли встала с постели и начала одеваться. После ночи она все еще была в мечтательном настроении. Хотя сон длился всего несколько часов, ее самочувствие было великолепным, и она даже с минуту повальсировала по комнате в ночной рубашке.
Остановившись, Нэлли улыбнулась.
– Ты – большая корова, – сказала она себе, но в ее голосе не было раздражения и злости. – Прекрати строить воздушные замки и берись за работу.
Она надела корсет через голову и начала зашнуровывать его спереди.
– Странно! – воскликнула Нэлли. Обычно, чтобы туго затянуть корсет, ей приходилось завязывать шнурки на расстоянии двенадцати сантиметров, а в это утро – только пяти. Она надела старое коричневое платье. Вчера оно настолько обтягивало тело, что можно было видеть ребра корсета, а сегодня платье было почти свободным.
Нэлли улыбнулась.
– Наверное, из-за вчерашних танцев, – сказала она и поспешила из комнаты. У нее больше не было времени на размышления: предстояло очень много дел.
В гостиной отец беседовал с партнерами, и она должна была приготовить ленч. Терел собиралась устроить чаепитие для своих подруг, значит, нужно было испечь пирожные и приготовить глазурь.
К трем часам дня она уже почти выдохлась. У нее не было ни минуты отдыха, но тем не менее она улыбалась весь день. Казалось, впервые в жизни она угодила всем. За завтраком отец, ласково улыбнувшись ей, сказал, что, по слухам, мистер Монтгомери влюбился в нее. Он еще что-то говорил о пароходах, но Нэлли не поняла, о чем речь. Она подавала на стол бисквиты и не решалась задавать вопросы. Позже она услышала, как отец сказал Терел:
– Если она нужна Монтгомери, пусть забирает ее. Я могу нанять прислугу за те деньги, которые он принесет семье.
Нэлли прошептала:
– Если она нужна Монтгомери… если она нужна Монтгомери…
Весь день Терел была особенно мила к ней, говорила о том, что в дальнейшем они будут вместе ходить на танцы, делать покупки и, может быть, даже проведут вместе свои брачные церемонии.
– «Замужество», – подумала Нэлли, раскатывая тесто для сладких пирожков с яблоками. Терел улыбалась ей через большой стол.
– Я не уверена, что мистер Монтгомери собирается жениться. Возможно, он… – сказала Нэлли вслух, однако у нее промелькнула мысль: «У меня будут свои дети, свой дом».
– Ты видела, как он смотрит на тебя? О Нэлли, вы оба так подходите друг другу. Едва ли кто-либо заметил, что ты в два раза больше его.
– В два раза… – Нэлли съела два кусочка яблока, посыпанных сахаром и корицей.
– Вообще-то, это не имеет значения. Ты выглядела просто божественно. Я так гордилась тобой.
Нэлли улыбнулась и стала укладывать кусочки яблок на пирожные.
– Я превосходно провела время.
– Да, я знаю. Когда ты снова встретишься с ним?
– Не знаю. Обычно он приходит во второй половине дня. – Нэлли посмотрела на дверь, словно ожидая увидеть там Джейса.
– Я уверена, что рано или поздно он появится здесь, Нэлли, я не хочу совать нос в чужие дела, но ты не… Я имею в виду, что прошлую ночь ты, кажется, вела себя фривольно с ним. Я не из тех, кто критикует, но… ты все время непристойным образом прикасалась к нему.
– Я совсем не хотела этого. – Нэлли съела четыре куска яблока.
– Нет, конечно, ты ни при чем. Просто люди говорили по этому поводу, но я уверена, что они знают тебя как девушку с хорошей репутацией. Знают, что ты не… ты совсем не безнравственная, какой выглядела прошлой ночью.
На столе стоял большой поднос с только что выпеченным домашним печеньем. Нэлли потянулась к нему.
А Терел продолжала болтать:
– Меня интересует, разрешила ли ты ему что-нибудь серьезное? Ты все еще девственница?
Нэлли положила в рот печенье.
– Да, я все еще девственница, – прошептала она. Терел встала.
– Хорошо. Я пообещала отцу спросить тебя об этом. Он так много наслушался о твоем поведении на балу, что пришел посоветоваться со мной. Я заверила его, что, хотя ты, может быть, и выглядела не очень скромно, я знаю, что ты не такая. Теперь я могу успокоить его и всех в городе. – Терел обошла стол и поцеловала сестру в щеку. – Прошлой ночью ты выглядела так хорошо! Нэлли, пожалуйста, помни об этом и не ешь так много сладостей, а то больше не сможешь надеть это великолепное вечернее платье. Не следовало бы обижать великодушного и щедрого мистера Монтгомери. – Терел улыбнулась и вышла из комнаты.
Нэлли задумалась. «Неужели прошлой ночью я вела себя как распутница? Неужели весь город судачит о моем поведении?»
Теперь, вспоминая бал, она видела себя глазами Терел – «в два раза больше Джейса» – и представляла, как жители города наблюдают за ней, не веря своим глазам.
– Терел, что случилось? – спросила Мэй, видя, как Терел шмыгает носом.
Восемь молодых женщин собрались в маленькой гостиной Грэйсонов, оживленно обсуждая вчерашний бал. Нэлли и ее удивительное преображение стали главной темой беседы.
– Я никогда прежде даже не смотрела на Нэлли.
– Она была так красива, а мистер Монтгомери смотрел на нее с такой любовью в глазах!
Именно на этой фразе Терел тяжело вздохнула. Молодые женщины были настолько увлечены своей беседой, что прошло некоторое время, прежде чем Мэй, обратив внимание на Терел, поинтересовалась, что с ней случилось.
– Ничего, – ответила Терел. – По крайней мере ничего такого, чем я могла бы поделиться с посторонними.
Шарлей взглянула на Луизу.
– Мы знаем тебя всю жизнь и уже стали почти одной семьей.
Терел приложила носовой платок к краю глаза.
– Вы все узнаете об этом рано или поздно.
– Желательно пораньше, – сказала Мэй, но Шарлей ударила ее локтем в бок.
– Мистер Монтгомери…
Все ждали, наклонившись вперед в креслах, и чашки словно застыли в воздухе.
– Он бесчестный человек!
– Нет, не может быть! – Три женщины выдохнули одновременно.
– Боюсь, что это так, – сказала Терел. Она выглядела очень печальной. – Я боялась этого с самого начала. Кажется, все, что хочет мистер Монтгомери, – это купить компанию «Грэйсон-Фрейт».
– Но я слышала, что он богат, – возразила Мэй.
– О да, он богат, но разве богач не хочет стать еще богаче? Посмотри на мистера Кейна Таггерта!
Женщины обменялись взглядами и кивнули в знак согласия.
– Я не поверила ему с самого начала, – сказала Терел. – С самого первого вечера, когда он пришел к нам на обед, я почувствовала себя неловко с ним. Уверена, что он понял это и начал ухаживать за моей бедной дорогой сестрой. Бедняжка Нэлли! Она понятия не имеет, что существуют мужчины, подобные ему. Нэлли такая милая, наивная, и впервые в жизни мужчина оказал ей внимание. Я была бы бессердечной, если бы рассказала Нэлли, что я думаю о мистере Монтгомери. Кроме того, я ведь могла ошибиться.
Терел сделала паузу, опять тяжело вздохнула.
– Твое природное чутье не подвело тебя, – поддакнула Луиза.
– Но прошлой ночью, – возразила Мэй, – казалось, что он просто обожает Нэлли. Я никогда не видела, чтобы мужчина так смотрел на женщину.
– Мистер Монтгомери, должно быть, был актером, – набросилась на нее Терел. – Примерно в десять часов вечера я вышла подышать свежим воздухом – мои партнеры по танцам очень утомили меня, – и кто бы, вы думали, был на крыльце, как не мистер Монтгомери!
– Что он сделал? – Мэй раскрыла рот от удивления.
– Он поцеловал меня!
– О, нет! – сказали одновременно все женщины.
– Это отвратительно!
– Как ужасно!
– Хам!
– Подлец!
– Я бы хотела, чтобы он купил бизнес моего отца, – произнесла Мэй мечтательно.
– Догадываюсь, из-за чего это произошло, – сказала Терел. – Отец отказался продать свой бизнес, и, по-моему, когда мистер Монтгомери узнал это, он попытался приобрести компанию другим путем – ухаживая за Нэлли.
– Интересно, – сказала Луиза, – почему мужчинам, вроде Джейса, нужна такая женщина, как… Я не хочу сказать, что Нэлли несимпатична, но она немного…
– Тебе не нужно быть тактичной. Мы с отцом уже давно смотрим правде в глаза. Нэлли полная и с каждым днем толстеет еще больше. Нам приходится терпеть это. Что мы только не делали! Отец и я, мы оба говорили с ней. Три года назад отец послал ее в клинику вне пределов Денвера. Пока она была там, потеряла немного в весе, но как только вернулась домой, снова поправилась. Мы просто не знаем, что с ней делать? Она съедает целые торты, пироги и дюжины печений. Это у нее как болезнь, и мы не знаем, как быть. – Терел сделала страдальческое лицо.
– Мы понятия не имели, что у тебя такие новости, – сказала Шарлей, поглаживая Терел по плечам.
– Вы не слышали и половины того, что я хотела бы рассказать.
Подружки опять наклонились к девушке.
– Сегодня мистер Монтгомери уехал из города поездом в четыре часа утра. Он расплатился в гостинице и выехал, не оставив ни адреса для пересылки корреспонденции, ни записки кому-нибудь. Просто уехал до рассвета. Он… он… О, я не могу сказать этого.
– Мы – твои друзья, – заверила Терел Шарлей, и Луиза кивнула головой, соглашаясь с подругой.
– По-моему, мистер Монтгомери понял, что ему не удастся заполучить компанию отца, и, полагаю, он добился своего от Нэлли.
Все, как одна, открыли рты от удивления.
– Он…
– Она…
– Они…
– Она… У нее будет ребенок? – прошептала Мэй.
– Я не знаю, – сказала Терел, не отнимая носовой платок от лица. – Что мне делать? Отец сказал, чтобы я первая сообщила Нэлли, что ее… любовник покинул город. Как я скажу об этом? Она так влюблена в него, что никогда не поверит моим словам. Уверена, что, если бы я сказала ей о поцелуе мистера Монтгомери, она бы, без сомнения, восприняла это как ревность сестры.
– Ужасно! – подхватила ее слова Луиза. – Конечно, Нэлли, скорее, поверит своей сестре, чем словам незнакомца.
– Если бы мистер Монтгомери сказал мне, что небо багровое, я бы ему тоже поверила, и никакие слова сестры не разубедили бы меня, – сказала Мэй. Она отвернулась, когда присутствовавшие сердито посмотрели на нее.
– Мэй права, – сказала Терел. – Вы все видели Нэлли прошлой ночью. Она думает, что любит этого негодяя, и никогда не поверит ни одному моему слову. – Она победоносно посмотрела на всех. «Идиотки! – подумала она. – Ну-ка, воспользуйтесь своими ограниченными умственными способностями».
– Я скажу Нэлли, что он тоже поцеловал меня, – сказала Шарлей, выглядевшая как мученица, готовая умереть за правое дело.
– И я тоже! – с большой гордостью подтвердила Луиза.
– А я скажу, что беременна от него, – прошептала Мэй, но тут же поправилась:
– Нет, нет. Скажу, что был только один поцелуй.
– Вы прекрасные и милые друзья, и когда-нибудь Нэлли оценит вас по достоинству.
– Мы также подруги Нэлли и сделаем все, чтобы помочь ей, но, Терел, мне интересно – просто потому, что нам бы следовало это знать. А вдруг Нэлли спросит, как целуется мистер Монтгомери? – спросила Шарлей.
– Да, может быть, ты скажешь нам, исключительно ради интереса? – поддержала ее Луиза.
– Ну, так и быть, скажу. Я бы сказала, что поцелуй был божественный. Джейс очень сильный мужчина, он прижал меня к себе и… О, небеса! По-моему, Мэй упала в обморок.
