Текст книги "Рыцарь лунного света"

Автор книги: Джослин Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 19

Саксон сидел на земле возле палатки короля. Он ждал удобного случая поговорить с королем. Это продолжалось последние пять часов. Над головой простиралось ясное голубое небо, и птицы весело распевали в листве деревьев.

Упершись лбом в согнутые колени, Саксон лихорадочно соображал, что делать дальше. Сообразительный, умелый, настойчивый, он умел решить любую задачу. Но сейчас зашел в тупик. А ведь был уверен, что ему удастся защитить Мэллори в королевском лагере. Вместо этого он предал ее, ранив так, что она от горя потеряла контроль над собой. Она, конечно, сделала глупость, но на это у нее были веские причины.

Саксон залез под тунику и достал пачку писем, которые нашел вместе с предложением короля Людовика о переговорах. Возможно ли с их помощью купить Мэллори жизнь? Что, если он ворвется в палатку короля, требуя разрешения доказать, что он действительно привез Мэллори сюда, потому что опасался за ее жизнь в случае, если король Генрих обрушит свой гнев на Пуатье? Подарит ли ему король жизнь Мэллори в награду за то, что он доставил ему письма, которыми королева обменивалась со своим первым мужем?

– Вот ты где! – послышался знакомый голос.

Саксон снова спрятал письма в потайной карман и поднялся навстречу отцу. По лицу Джаста Фицджаста было видно, что он уже слышал о смерти своего старшего сына, потому что глубокие морщины, которых еще не было около года назад, когда Саксон уезжал в Пуатье, избороздили его щеки и лоб. Плечи его согнулись, словно под тяжестью кольчуги, надетой под темно-синим сюркотом с изображением белой львиной головы и полумесяца.

– Доброе утро, отец, – сказал Саксон.

Его отец откашлялся, прочищая горло, и сказал.

– Теперь ты наследник, Саксон! Твой долг – принести присягу королю и получить титул.

– Я понимаю.

– Король Генрих ждет, что ты разоблачишь женщину, которую привез с собой из Пуатье.

– Дочь лорда де Сен-Себастьяна? – Ему не стоило бы использовать такую тактику со своим отцом, но было необходимо сделать все возможное, чтобы найти для Мэллори союзников.

– У графа много детей.

– Она законная дочь графа. Она ушла в монастырь, когда умерла ее мать, а граф женился на другой.

– Законная? – фыркнул отец. Опомнившись, он вздохнул. – Очень жаль. Твой брак с дочерью графа позволил бы нашей семье добиться тех преимуществ, которые мы надеялись получить после женитьбы твоего брата. – Он горестно покачал головой. – Неужели этот глупец не видел, что там происходит?

– Он был так опьянен идеей жениться на леди Вайолет, что больше беспокоился о свадьбе, чем о женщине. Не вините Годарда за недальновидность. Даже я ничего не замечал.

– Но ты тогда не был наследником! А он был!

Отец никак не мог выбраться за границы представления, что его наследник – самый умный, самый стойкий и самый лучший во всех отношениях.

Стараясь сохранить самообладание, Саксон сказал:

– Годард умер, отец, но Мэллори еще жива.

– Мэллори?

– Леди Мэллори де Сен-Себастьян.

Отец хлопнул его по плечу.

– Как я уже сказал, это весьма досадно. Такой союз мог бы быть нам полезен.

– Не нужно жалеть об этом. Помогите мне убедить короля освободить Мэллори, не причинив ей вреда.

– Ты в своем уме? – Отец нахмурился. – Это может лишить нашу семью королевского благоволения! Я не желаю рисковать ради женщины. Теперь ты мой наследник, Саксон! И должен поступать, как подобает наследнику. Должен слушать отца, который знает, что лучше для нашей семьи и владений.

Саксон собирался продолжить спор, но тут из королевской палатки вышел человек и выкликнул его имя. Поклонившись отцу, Саксон направился в палатку короля.

– Саксон! – крикнул отец.

Саксон остановился у входа и увидел, что отец спешит следом, сбрасывая на ходу сюркот. Догнав Саксона, отец вручил ему сюркот. С поклоном Саксон натянул его поверх своей запачканной грязью туники. Отец протянул ему руку, и Саксон крепко пожал ее в знак признания того, что отец является его верховным лордом.

Отец отступил в сторону, когда Саксон наклонился и вошел в палатку, где король занимался своими повседневными делами. Настил из досок прикрывал камни и грязь. С одной стороны располагались простая кровать и деревянный сундук с незамысловатой резьбой, и Саксон понял, что король ночует в этой палатке. Взглянув в другую сторону, он увидел короля, сидевшего за столом, и брата Реджиналда, склонившегося над его плечом и указывавшего на что-то в манускрипте, лежавшем перед королем. Писарь, видно, привык к колючим вопросам, сыпавшимся на него, и отвечал слишком тихо, чтобы Саксон мог расслышать. Король приложил к манускрипту свою печать и вернул пергамент брату Реджиналду, который, стремительно проскользнув мимо Саксона, вышел из палатки.

Только тогда король Генрих осознал, что в палатке есть еще кто-то. Закрыв шкатулку с воском, он поднялся и обошел вокруг стола. Выражение его лица не изменилось, когда он остановил взгляд на одежде Саксона.

– Очень сожалею о смерти твоего брата, – сказал король Генрих.

– Благодарю вас, ваше величество! – Саксон не мог не задуматься над тем, произнес бы король эти избитые слова, если бы знал, что Годард пытался убить королеву Элеонору. Или король сам послал Годарда совершить это гнусное дело? Саксон не мог задать подобный вопрос. Пусть этот заговор умрет вместе с братом.

– Саксон Фицджаст! Ты хорошо послужил мне, как и вся твоя семья служит с тех пор, как я стал королем Англии.

Саксон склонил голову:

– Служить вам – дело нашей чести!

– Ты провел несколько месяцев при дворе королевы. Твои отчеты были точны, лаконичны, но надеюсь, что ты сможешь поделиться с нами еще и другими сведениями, когда мы достигнем стен Пуатье.

– Я отвечу на все вопросы, на которые смогу.

– Хорошо. – Король снова оглядел его с ног до головы. – Теперь ты наследник своего отца и снова должен принести мне присягу на церемонии присвоения тебе титула.

– С нетерпением буду ждать этого момента, потому что надеюсь еще послужить вам, как служил весь последний год.

– Надеешься? – Король сел на сундук возле своей кровати и скрестил руки на груди.

Саксон хорошо знал эту позу, потому что сам копировал ее. Король пытался казаться непринужденным, но внимательно следил за Саксоном, оценивая каждое его движение и отыскивая в каждом слове скрытый смысл. Король Генрих участвовал во многих битвах – как на поле боя, так и в дворцовых залах – такого противника нельзя было недооценить.

Противника? Саксон не мог даже вообразить, что когда-нибудь назовет короля противником. Но короля Генриха он больше не считал союзником, поскольку тот угрожал Мэллори смертным приговором.

– Надеюсь, что вы предоставите мне еще один шанс послужить вам, – сказал Саксон, осознав, что король ждет от него ответа.

– Несмотря на то что ты притащил в мой лагерь одну из придворных дам королевы? – Король Генрих принялся мерить шагами палатку.

– Да. – Саксон улыбнулся. – Она всего лишь женщина, ваше величество!

Король резко обернулся и сердито посмотрел на него.

– Всего лишь женщина? Ты забыл, Фицджаст, что эта «всего лишь женщина» подстрекала к мятежу? – Не давая Саксону вставить слово, он продолжал: – Я отлично осведомлен, на что способны леди королевы, обосновавшиеся в аббатстве Святого Иуды, потому что две из них хорошо послужили мне, защищая мое королевство. – Король поднял руку, запрещая Саксону говорить. – Но теперь-то я понимаю, почему их учат подчиняться только приказам королевы! Они будут верны этим приказам до самой смерти, если необходимо!

– А это необходимо?

– Как ты мог задать такой вопрос, Фицджаст? Когда они были просто необычными удивительными созданиями, которых призывали из-за высоких стен, чтобы защитить трон, я готов был мириться с существованием этих леди королевы. Теперь одна из них доказала, что изменила трону. Аббатство необходимо закрыть, а женщин за его стенами – как и здесь – примерно наказать!

Саксон, стиснув пальцы под сюркотом, слушал напыщенную речь короля. Под рукой Саксон ощущал пачку писем. Если он откроет королю, что спрятано у него под туникой, согласится ли Генрих принять эти письма в обмен на отмену смертного приговора Мэллори? Он рассуждает так, словно у него не больше мозгов, чем у его брата! Заговорить сейчас о том, что у него с собой, означает верную смерть Мэллори, как и его самого. Король будет смотреть на него как на предателя. Ведь он не передал ему пакет в собственные руки сразу по прибытии в королевский лагерь.

Нужно найти какой-то иной способ добиться для Мэллори свободы. Король разгневался на нее, но не до такой степени, как в былые времена, когда, по слухам, он в бешенстве катался по устланному тростником полу, рыча, словно раненый зверь. Характер у Плантагенета был ужасный. Даже храбрейшие рыцари королевства не отваживались вызвать его недовольство. Если бы французский король не забил голову младшего Генриха чепухой, король Генрих и его сыновья были бы союзниками, а не противниками.

Снаружи послышался шум, и король со свирепым видом направился к выходу. Он отступил и освободил дорогу, когда несколько человек вошли в палатку, втолкнув кого-то впереди себя.

У Саксона перехватило дыхание, когда Мэллори с глухим стуком свалилась на пол. На щеке у нее краснел след от удара, платье на правом плече было разорвано.

– Что это такое? – спросил король Генрих.

– Она пыталась бежать, – сказал один, вытирая кровь с носа. Рядом с ним другой рыцарь отвернулся, чтобы сплюнуть наружу выбитый зуб. – Мы ее поймали.

– Встань! – приказал король.

Саксон не стал дожидаться разрешения подойти к Мэллори и помочь ей подняться на ноги. Он взял ее за руку, но она оттолкнула его. Ему нужно во что бы то ни стало уговорить ее слушаться его. Ее жизнь – как и жизнь всех тех, кого она считала сестрами, – зависела сейчас оттого, выслушает ли она его и поверит ли ему… хотя бы еще раз.

– Мэллори, ты должна понять, почему я сделал то, что сделал, – сказал он, не заботясь о том, слышит ли его еще кто-нибудь.

– Я не желаю этого понимать! Но я поняла, что ты лгал мне, чтобы получить то, что тебе нужно.

– Все было не так.

– А как? Ты смеялся, когда я переживала, что могу подвести королеву?

– Меня не забавляло твое беспокойство о безопасности королевы. – Он погладил девушку по щеке. – Меня беспокоила твоя безопасность.

– Я не нуждаюсь в том, чтобы ты беспокоился обо мне, Саксон Фицджаст! И не нуждаюсь в твоей лжи! Я могла бы отправиться домой и слушать, как лжет мой отец!

Когда она попыталась встать, он обнял ее за плечи и легко нашел ее губы, потому что тосковал по ним все долгие часы, пока дожидался встречи с королем. Запах ее кожи завораживал его, и он готов был забыть обо всем, включая короля, и помочь ей бежать.

Она отстранилась, когда он отпустил ее, на ее лице отразилась боль. Она хотела его, но не смела ему довериться. В его памяти всплыл разговор, который они вели в Пуатье:

«– Мэллори, пожалуйста, верьте мне!

– Верить вам?

– Я все объясню при первой же возможности. – Он сжал ее руку в своих ладонях. – Просто поверьте мне теперь!

Мэллори отдернула руку.

– Знаете, сколько раз мой отец повторял эти же самые слова моей матери? Поверить вам – все равно что поверить ему!

– Я не ваш отец, Мэллори. Я вас не предавал.

– Пока нет».

Она оказалась права и теперь должна будет заплатить за его вероломство. Мэллори встала. Она слегка пошатывалась, однако вздернула подбородок.

– Миледи, – сказал король Генрих с легкой улыбкой, – я проявил к вам снисхождение, потому что одна из вас, возможно, спасла мне жизнь, но мое терпение на пределе.

– Я понимаю, ваше величество, – произнесла Мэллори с вызовом. – Я также понимаю, что…

– Молчи, Мэллори! – прошипел Саксон и сердито посмотрел на нее. Она закрыла рот, но он не успокоился. Любая другая женщина, даже дамы при дворе королевы, которые считали, что превосходят мужчин, восприняли бы такой взгляд как предостережение замолчать.

Только не Мэллори.

– Отведите ее назад в палатку и удвойте охрану, – приказал король, повернувшись к своему столу, явно желая положить конец дискуссии. Усевшись на скамью позади стола, он холодно улыбнулся Мэллори. – Приведите ее ко мне на закате. Я закончу дневную работу, и у меня останется время, чтобы получить от нее необходимые сведения и покончить с аббатством Святого Иуды.

– Нет! – воскликнула Мэллори. Бросившись к нему, она упала на колени. – Ваше величество! Умоляю вас, не вините аббатство за мои ошибки! Я расскажу вам все, что знаю, если вы пощадите аббатство!

– Не твои ошибки, леди Мэллори, а королевы, на закате ты расскажешь мне все, что знаешь о них. – Король взял свиток пергамента и развернул его.

Когда Мэллори медленно поднялась на ноги, Саксон был потрясен. Ни слезинки не выкатилось из ее потухших глаз. Лицо ее словно застыло. Она выглядела так, словно все жизненные силы внезапно покинули ее. Проходя мимо Саксона, она даже не взглянула в его сторону. Просто продолжала идти. Саксону показалось, что она наткнется на стену, потому что она уклонилась в сторону, но стражник взял ее за руку и вывел из палатки.

Саксон хотел выйти следом, чтобы убедить ее поверить, что еще остается надежда сохранить ей жизнь и спасти ее любимое аббатство, но король не отпустил его.

Словно проникнув в его мысли, король поднял голову и сказал:

– У меня есть поручение для тебя, Фицджаст. – Он протянул ему пергамент, скрепленный королевской печатью. – Тебя считают сторонником королевы, поэтому если ты случайно встретишь кого-нибудь из тех, кто поддерживает ее и моих мятежных сыновей, то сумеешь убедить их, что ты один из них. Это обеспечит тебе беспрепятственный доступ туда, где король Людовик ждет моего ответа. – Он жестом подозвал Саксона. Вручив ему свиток пергамента, король холодно улыбнулся. – Отдашь это ему.

– Служить вам для меня дело чести, ваше величество! – сказал Саксон, засовывая свиток под тунику, рядом с пачкой писем.

– Туда путь короткий, поэтому ты обернешься за три дня.

– Три дня – пустяки, ваше величество. Могу я попросить вас о милости…

– Если ты просишь меня отложить допрос леди Мэллори, то напрасно. Ты сам видел. Она готова рассказать мне все, что я хочу знать.

– Но вы не сможете определить, лжет она или говорит правду. Я смогу разобраться в этом и сберечь много времени и, возможно, людей на вашем пути в Пуатье.

Король Генрих взглянул на него с ледяной улыбкой.

– Ты гораздо больше похож на отца, Фицджаст, чем я предполагал! Ну что ж. В таком случае я отложу допрос леди Мэллори до твоего возвращения.

Саксон склонил голову перед королем и вышел из палатки. Избегая встреч, он пошел на берег реки и уставился на струившиеся мимо него воды. Раньше он поверил бы королю безоговорочно, но это было до того, как он убедился, что в жизни все складывается не так просто и гладко, как в тех балладах, которые он распевал при дворе королевы. Если король Генрих сочтет уместным допросить Мэллори и казнить ее еще до того, как Саксон доберется до короля Людовика, он сделает это без колебаний.

Саксон прислушался к шуму реки, бурлившей над камнями и плавно скользившей под деревьями. Каждое движение рождало музыку. С проклятием он снял с плеча лютню. О какой музыке может идти речь, если Мэллори уйдет из его жизни? Нужно выбросить лютню в реку!

Саксон положил лютню рядом с собой. Нельзя допускать мысли, что смертный приговор Мэллори неизбежен! Ничто нельзя считать неотвратимым! Должен же существовать какой-то способ спасти жизнь Мэллори! Он снова закинул лютню на плечо. Вытащив свиток пергамента. Саксон задумчиво похлопал им по ладони.

Как, Мэллори говорила, зовут оруженосца ее отца? Деннис? Доналд? Нет, Дюран! Парню хочется стать героем? Саксон готов предоставить ему шанс, и, он надеется, Мэллори тоже.

Глава 20

Мэллори поморщилась, натягивая оторванный рукав платья на плечо. Ей хотелось заняться тем, что она прятала в удлиненной части другого рукава, но один из стражников мог снова войти и случайно увидеть, что она делает. Девушка сомневалась, что кто-либо из них попытается тайком пробраться к ней и изнасиловать, во всяком случае, не сейчас, когда она всего один раз встретилась с их властелином.

Девушка пошевелила пальцами ног. Она опасалась, что сломала один из них о твердую голову этой тупой скотины. Он решил, что она не прочь поразвлечься с ним, чтобы скоротать время до того момента, как король пришлет за ней. Мэллори помогла ему изменить мнение сильным ударом ноги в голову. Когда он лежал без сознания, она забрала у него свой кинжал, который он у нее отнял.

Он вышел, пошатываясь, и хвастал перед приятелями, что она измотала его и теперь он едва держится на ногах. Мэллори не знала, каким образом ему удалось убедить остальных стражников не заходить в палатку. Какую бы ложь он ни сочинил, это было ей на руку, потому что ни один из них так и не побеспокоил ее. По их радостным голосам она догадалась, что они услаждались вином, которое украли из палатки какого-то вновь прибывшего рыцаря. Они смеялись, мол, рыцарь должен им за пари, которое заключил с ними и проиграл.

Мэллори видела, как удлиняются тени, по мере того как солнце спускается к западному морю. Пытаться бежать, пока светло, было бы глупо. Ей не удалось ускользнуть перед рассветом, а теперь палатку сторожили четверо стражников.

Подвинув ноги, она тут же отдернула их, уколовшись об одну из стрел в спрятанном колчане. Лук у нее отобрали, но не стали обыскивать, чтобы найти колчан, поверив ее заверениям, что у нее нет больше стрел. Слава Богу, что эти мужчины видели в ней всего лишь глупую женщину, неспособную додуматься взять с собой больше чем одну стрелу.

А может, они и правы. Будь она поумнее, не позволила бы своей злости на Саксона выплеснуться наружу. Уже столько лет она прятала глубоко внутри свой гнев на отца. Почему же не сумела сдержаться еще один раз?

Ответ был прост – она не смогла сдержаться, потому что открыла свое сердце Саксону, позволила себе полюбить его. Раньше она думала, что всякая способность любить умерла в ее груди вместе со смертью матери. Дав волю этой любви, она приоткрыла крышку ящика Пандоры, полного темных страстей, подобного закрытому горшку кипящей воды. И через эту крошечную щель все выплеснулось наружу.

Теперь она обрекла на гибель аббатство Святого Иуды. Всякий раз, закрывая глаза, она представляла себе, как эти грубые, невежественные мужчины врываются в его мирные сады и крадут все ценное, включая и невинность сестер, которые верили, что упорным трудом и высоким духом они служат аббатству и королеве. И вот все это неминуемо должно рухнуть!

Она послала в аббатство Флеретту Д'Амбруаз. Удастся ли девочке добраться туда прежде королевских воинов, или она по приезде найдет аббатство Святого Иуды в руинах?

Мэллори сжала лежавшие на коленях руки в кулаки. Нужно найти способ отправить в аббатство Святого Иуды предупреждение! Даже если ее после этого схватят и приговорят к смерти, она сможет спокойно умереть, зная, что у аббатства есть надежда выжить.

Но кому она может доверить доставку этого предупреждения в аббатство? Уж точно не отцу, который скажет, что она получила по заслугам, потому что отказалась повиноваться ему. Дюрану? Он был добрым, отзывчивым парнем, но согласится ли он оказать ей эту услугу? Мэллори вздохнула. Вряд ли он рискнет вызвать гнев ее отца.

Закрыв глаза, она мысленно пожелала, чтобы можно было поручить Саксону отправить предостережение в аббатство. Он хранил в тайне правду об аббатстве в Пуатье, или это ей просто казалось? Мэллори ни в чем не могла быть уверена.

К тому же ей очень хотелось, чтобы он был сейчас с ней, в этой палатке, обнимал и утешал ее, а она говорила бы ему, как его любит. Даже когда она была зла на него за то, что он предал ее, любовь к нему не уменьшилась. Это не имело смысла. Но все ли в мире должно иметь смысл? Ей отвратительно то, что он сделал, но она любит этого мужчину таким, какой он есть, – преданным и любящим, одаренным творческим воображением и чувственным.

Мэллори сидела и ждала заката. Тени скользили от одной стороны палатки к другой. Когда стало темнеть, она удивилась, почему король отложил ее казнь. Она не могла не пытаться представить себе, что ее ждет. Сколько времени ее будут мучить перед тем, как предать смерти? И придет ли Саксон смотреть, как она умирает?

– Или спасти меня, – прошептала она. Как нелепо, что она только сейчас поняла, что мечтает о благородном рыцаре, подобном тем, о которых он пел при дворе королевы. Разве ей неизвестно, что только круглый дурак мог бы поверить в существование такого человека?

– Рад буду попытаться, – раздался в ответ шепот позади нее.

Она выхватила кинжал и стремительно повернулась, столкнувшись с мужчиной в темном сюркоте с изображением головы животного и полумесяца. Он схватил ее за руку и повалил на землю. Большим пальцем он надавил ей на правое запястье, и кинжал выпал из внезапно онемевших пальцев. Она в изумлении подняла на него взгляд, ошеломленная тем, что узнала его крепкую высокую фигуру.

– Саксон! – прошептала она.

Обхватив ладонями его лицо, она притянула его губы к своим, стараясь поверить, что невозможное возможно. Он с ней! Она в его объятиях!

Затем, с проклятием, которое смутило бы даже Жака Злодея, она оттолкнула его от себя.

Саксон зажал ей ладонью рот. Она не могла разглядеть его лица в темноте, даже когда он почти прислонился к ней, прошептав на ухо:

– Ничего не говори, Мэллори! – Он взял ее под руку и помог сесть. – У нас мало времени, чтобы выбраться отсюда.

Его голос бил в нее рикошетом, подобно туче стрел, отскакивающих от мерзлой земли. Он согревал ее от ушей до кончиков пальцев ног, стиснутых туфлями. Даже ее клокочущая ярость таяла под более мощным жаром его прикосновений.

Саксон приподнял заднее полотнище палатки и подал знак Мэллори выползти на животе. Она хотела спросить, как им удастся избегнуть стражи, но он все еще зажимал ей ладонью рот и настойчиво подталкивал к матерчатой стене. Понимая, что должна рискнуть и еще раз довериться ему – вряд ли он стал бы тайком пробираться к ней в палатку, если бы не хотел действительно ей помочь, – Мэллори легла на живот и осторожно поползла вперед.

Грязь забрызгала ей лицо и налипла на рукава, пока она выбиралась наружу. Она осталась лежать, припав к земле, ожидая, когда выйдет Саксон. Он выбрался и, снова приложив пальцы к ее губам, взял девушку за руку. Она вместе с ним поднялась с земли и скользнула во тьму.

Когда они достигли деревьев, росших вдоль берега реки, Саксон остановился. Мэллори попыталась спросить его, что случилось со стражниками, но он прижал ее к себе и неистово припал к ее губам. Она охотно ответила на его поцелуй.

– Прости, любимая, – прошептал он, слишком быстро отстранившись от нее. – Я был дураком, скрывая от тебя правду. Я боялся, что, если откроюсь тебе, ты станешь презирать меня за то, что обманывал тебя раньше.

– Не знаю, что бы тогда изменилось, – ответила Мэллори так же правдиво. – Я все равно настояла бы на том, чтобы отправиться сюда в надежде, что смогу защитить королеву. – Голос ее прервался. – Теперь я, может быть, погубила и ее, и аббатство!

– Не беспокойся об этом!

– Саксон…

– Беспокойся о том, чтобы скорее оказаться в безопасности! Ты не сможешь помочь им, если тебя убьют.

Мэллори кивнула, хотя сомневалась, что он заметил этот жест в темноте. Когда он отпустил ее, она с удивлением увидела, что он наклонился к земле. Подняв какую-то палку, он протянул ее девушке. Это оказалась не палка, а ее лук со снятой тетивой! Мэллори взяла его, а Саксон достал из-за дерева еще один лук и закинул на плечо колчан, полный стрел. Она старалась не думать о том, как он станет пускать эти стрелы в людей короля, потому что знала, как он метко стреляет. Следуя за ним во тьме, девушка радовалась тому, что серебряный серп луны давал почти так же мало света, как и звезды.

Снова и снова они замирали, не осмеливаясь даже дышать, когда встречали на пути воинов короля, конных и пеших.

Дюжины вопросов терзали Мэллори. Куда исчезла стража? Почему ее не отвели к королю на закате, как он приказал? Куда они направляются? Но девушка ни о чем не спрашивала, стараясь не отставать от Саксона и пытаясь догадаться, куда они так спешат и сколько пройдет времени, прежде чем они окажутся в безопасности. Когда они проходили мимо маленького домика, она понадеялась, что месяц, вышитый на его сюркоте, не выдаст их, сверкая в свете луны.

Позади них раздались крики.

– Беги! – приказал Саксон.

Она уже бежала. Подобрав полы промокшего платья, она мчалась рядом с ним среди деревьев. Тяжелое дыхание вырывалось из ее груди при каждом шаге. Ей не удастся обогнать мужчин, потому что на ней длинное платье, а к ноге привязан колчан!

Среди деревьев Мэллори заметила еще одно небольшое строение, может быть домик, а может, сарай. Она остановилась и прислушалась. Стук сердца отдавался у нее в ушах, и она затаила дыхание, всматриваясь во тьму.

Она услышала, что неподалеку топчутся лошади, и направилась к предполагаемому сараю. Саксон оглянулся и увидел, что ее нет рядом. Она махнула ему рукой, и он поспешил присоединиться к ней.

– Лошади! Поскачем! – Она задыхалась при каждом слове.

– Отличная мысль!

– Пойди приведи их!

– Мэллори…

– Иди! Я не задержусь!

Мэллори натянула тетиву и прислонила лук к стене сарая. Она увидела мелькающий среди деревьев свет фонарей и поняла, что люди короля скоро будут здесь. Выхватив кинжал, она распорола бок своего платья, чтобы открыть доступ к колчану. Затем отрезала длинные рукава. Когда они тяжело плюхнулись на покрытую жидкой грязью землю, она опустилась на колени и разрезала ткань. Девушка вытащила все предметы, которые прятала в рукавах, – узкий деревянный ящичек, еще несколько деревянных планок и брусочков, десять тонких стерженьков, которые теперь были оснащены оперением и крошечными наконечниками, и длинную бечевку для тетивы.

Стараясь не отвлекаться на мелькавшие среди деревьев огни, Мэллори взяла одну из деревянных планок и согнула ее наподобие лука. К каждому концу она привязала длинную тетиву. Девушка надеялась, что все сделала правильно в полутьме, когда соединяла вместе остальные частично скрепленные детали и привязывала ящичек сверху длинной узкой дощечки, предварительно уложив в него десять маленьких стрел, одну над другой, пока он не наполнился. Где же крышка? Мэллори никак не могла отыскать ее в грязи. Не важно! Девушка повернула винты, скреплявшие пусковой механизм с ящичком.

Опустившись на одно колено, Мэллори подняла свое творение. Оно оказалось тяжелее, чем она рассчитывала, потому что, когда она мастерила подобное оружие в аббатстве Святого Иуды, то использовала полый тростник.

– Что ты делаешь? – спросил Саксон, появляясь из темноты с парой коней на поводу, шагая по грязи, которая заглушала стук их копыт. Его лук в боевой готовности висел у него на плече. Он отпустил поводья коней и взял в руки лук. Вытащив пригоршню стрел, он воткнул их рядом с собой в землю, так чтобы можно было быстро хватать одну за другой и стрелять.

– Убери стрелы, – сказала Мэллори.

– Что?!

– Убери их. Люди короля не знают, что ты помогаешь мне. Пусть думают, что я одна, пока не возникнет необходимость открыть правду.

– Мэллори! Не нужно стараться обезопасить меня! Как только стражники возле твоей палатки проспятся, они сразу поймут, что в вино что-то подмешано! Они выяснят, кто позаботился о том, чтобы оно попало к ним, и король вскоре обнаружит, что я не отправился к королю Людовику, как он приказал.

– О чем ты говоришь?

– Я потом объясню!

Из-за деревьев донесся звук приближающейся погони. Мэллори поднялась с колена на корточки. Свое оружие она разместила на коленях. Прижав конец длинной дощечки к животу, она расположила участок с луком прямо перед собой.

– Что, во имя дьявола, это такое? – изумленно произнес Саксон.

– Нарико называет его чу-ко-ну.

– Нарико?

– Моя наставница в аббатстве. – Мэллори быстро проверила свое стреляющее устройство. – Это самострел с Дальнего Востока. Она научилась искусству его изготовления от своего отца, а потом научила меня. Он может выпустить десять стрел подряд за очень короткое время.

– Как быстро?

– Меньше чем за полминуты.

– Ты шутишь!

Мэллори подняла на него взгляд и улыбнулась:

– Нисколько!

– Это поразительно! Почему я никогда не слышал об этом оружии прежде?

– Оно с востока, из дальней заморской страны. Мы… – Мэллори подняла самострел. – Они почти здесь! Приготовь лошадей! У нас будет всего несколько секунд, чтобы уйти, после того как я выстрелю.

Саксон убрал свои стрелы в колчан и снова взял лошадей под уздцы.

– Готово!

Когда с полдюжины мужчин стремительно выскочили из-за деревьев, девушка потянула за рычаг, и так раз за разом. И каждый раз из маленького ящичка вылетала крошечная стрела. Они взмывали в темноту тонкими серебряными черточками и исчезали среди деревьев.

– Стрелы слишком малы! Они не смогут никого остановить, – язвительно произнес Саксон громким шепотом.

– Но они приведут в замешательство наших преследователей. Они подумают, что попали в засаду с несколькими лучниками.

Раздавшиеся крики и поспешное отступление врагов под кров деревьев показали, что Мэллори рассчитала правильно.

– Уходим! – крикнула она. – Мы сбили их с толку один раз, но больше не сможем воспользоваться этим оружием.

Девушка задержалась только для того, чтобы ослабить тетиву на другом своем луке и спрятать бесполезный теперь чу-ко-ну под кустом, засыпав его листьями, чтобы никто не нашел. Когда Саксон подбросил ее в седло, она пустила коня в галоп, и тот вихрем промчался через поле, без труда преодолев низкую стену в дальнем конце.

Мэллори оглянулась и увидела, что Саксон стремительно догоняет ее. В слабом свете таинственно поблескивала белая вышивка на его сюркоте и серебрились бока его светло-серого коня. Он мог бы быть одним из бесстрашных героев в его балладах, но Мэллори знала, что он превосходит их во всем.

Поравнявшись с ней, он указал на запад:

– Мы можем выбраться к морю и переправиться через пролив…

– Нет, мы должны отправиться в Пуатье! Я поклялась защищать королеву, и меня не освобождали от этой клятвы.

Он взял ее лицо в ладони.

– Любимая! Ты должна подумать о другой своей клятве. О клятве верности, что ты принесла в аббатстве Святого Иуды. Ты должна предупредить их о том, что случилось, чтобы они могли лучше подготовиться на случай, если король обрушит свой гнев на аббатство.

– Я смогу увезти королеву в аббатство, и там мы сумеем защитить ее!

– Вас слишком мало по сравнению с огромной армией, которую король может бросить на аббатство.

– Мы поклялись защищать королеву, и ни одна женщина в этих стенах не отступится от своей клятвы!