Новые страхи

Текст добавлен: 28 апреля 2020, 15:31

Текст книги "Новые страхи"

Автор книги: Джош Малерман

Жанр:

Зарубежное фэнтези

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Назад к карточке книги

Новые страхи
Новые рассказы ужасов от мастеров жанра
(под редакцией Марка Морриса)

New Fears – New Horror Stories by Masters of the Genre

Edited by Mark Morris

This translation of New Fears, fi rst published in 2017, is published by arrangement with Titan Publishing Group Ltd.

* * *

Предисловие
Марк Моррис

Кажется, первым прочитанным мною романом ужасов был «Туман» Джеймса Герберта. Тогда, в 1976 году, мне было лет двенадцать-тринадцать. Но к этому времени такого рода литературу я читал уже несколько лет. Как и у многих писателей моего поколения, любовь к ужасам возникла у меня не от чтения романов, но от чтения десятков, сотен, даже, может быть, тысяч коротких рассказов. С раннего возраста я читал много и жадно – это и до сих пор так, – и вперемешку с произведениями Энид Блайтон, романами из серии Jennings Энтони Бакериджа, новеллизациями сериала «Доктор Кто», детскими классическими произведениями, вроде «101 далматинец», «Паутина Шарлотты», «Чарли и шоколадная фабрика» и «Остров сокровищ», я читал антологии – большей частью включавшие рассказы о призраках. Некоторые из этих книг были моими собственными, но многие я брал в местной библиотеке.

Помню, что до двенадцати лет читал и любил Nightfrights под редакцией Питера Хейнинга, Ghosts, Spooks and Spectre под редакцией Чарльза Молина, Alfred Hitchcock’s Ghostly Gallery и книгу издательства Target под редакцией Фрейи Литлдейл, которая называлась «Призраки и духи многих земель» (Ghosts and Spirits of Many Lands).

Были также серии антологий – пятнадцать томов The Armada Ghost Book, шесть томов The Armada Monster Book и четыре тома Armada Sci-Fi.

Затем, конечно, были ежегодные книги хоррора и историй о призраках издательств Pan и Fontana.

Мое первое знакомство с одним из этих благородных изданий состоялось в 1972 году, когда мне было девять лет. Книга называлась The 7th Fontana Book of Great Horror Stories под редакцией Мэри Дэнби, и меня сразу пленила желто-зеленая фотографическая обложка с изображением крысы между стеклянными контейнерами на лабораторном столе. Книга принадлежала моей кузине, и как только она мне ее показала, я понял, что должен прочитать ее. Сказать по правде, не помню, что я понимал из прочитанного в то время (хотя в оглавлении фигурировали такие светила жанра, как Джеральд Керш, Роберт Блох, сэр Артур Конан Дойл, Марджори Боуэн и М. Р. Джеймс), но я отлично помню, что чувствовал через несколько лет после этого, читая свою первую Pan Book of Horror Stories.

Это случилось в сочельник 1975 года, я был в гостях у друга и спал на походной кровати на первом этаже в кладовке, расположенной во фронтальной части дома. Помнится, там царил беспорядок – коробки, висящая одежда, старая мебель. В постели я стал читать книгу, которую привез с собой, The Eleventh Pan Book of Horror Stories.

Не помню, много ли прочел в ту ночь, но знаю, что выключил свет далеко за полночь, уже первого января 1976 года, и попытался заснуть.

Говорю «попытался», потому что как только я закрыл глаза, в темноте послышались шорохи. Мне казалось, что нечто вышло из своего убежища и поползло к моей кровати.

Хуже того, надеясь рассеять свои страхи, я открыл глаза, но от этого стало только страшнее. Потому что в слабом свете уличного фонаря, проникавшем за закрытые шторы, я видел формы, дававшие пищу моему воображению. У гардероба стояла высокая фигура, другая сгорбилась у подоконника. Я запаниковал, включил свет, и высокая фигура мигом превратилась в висящую одежду, а горбатая – в стопку коробок. Я выключил свет, и через несколько секунд шорохи начались снова.

В моем лихорадочном состоянии долгие часы до рассвета превратились в кошмар наяву, и я, совсем изможденный, заснул, лишь когда небо за окном стало светлеть и тени рассеялись. Как ни странно, хоть этот опыт и нельзя назвать приятным, теперь я вспоминаю его с ностальгией и даже с нежностью. Он показал мне, каким могущественным может быть хорошее литературное произведение такого жанра, и, уж конечно, не помешал мне искать подобные рассказы и романы. Напротив, в следующие несколько лет я проглатывал все антологии издательств Pan и Fontana, какие только попадали мне в руки. Они распаляли мое воображение и на долгие годы убедили, что рассказы в большей степени, чем романы, представляют собой главную форму этого литературного жанра.

Нет ничего лучше умело написанного рассказа ужасов. Хороший короткий рассказ может на протяжении двадцати-тридцати своих страниц держать читателя в страхе и произвести неизгладимое впечатление. Слишком часто романы ужасов, вероятно, оттого, что их авторы считают нужным вознаградить читателя за время, уделенное их произведению, заканчиваются на оптимистической ноте: зло побеждено, статус-кво восстановлен. В коротких рассказах, однако, нет таких ограничений, вот почему короткое произведение такого жанра обычно мрачнее и менее утешительно, не говоря уж о том, что более двусмысленно и экспериментально, чем сочинения большего объема.

В детстве мне нравилось предчувствовать ужасное при чтении антологии, когда не знаешь, что будет дальше. Будет ли следующий рассказ страшным, забавным, приводящим в замешательство? Будет ли он о естественном или о сверхъестественном? Будет ли в нем колдовство, призраки, людоеды, одержимость демонами? Или что-то еще более странное, темное и трудно определяемое?

Недавно возникшая тенденция – тематические антологии ужасов, то есть собрание рассказов на конкретную тему. Есть книги об оборотнях и о зомби. Книги историй, в которых фигурируют одни и те же герои или которые разворачиваются в конкретном месте. Нельзя отрицать, что многие из этих антологий превосходны, авторы включенных в них произведений обнаруживают замечательную изобретательность и талант в разрушении ограничений жанра и в своеобразной интерпретации тем. Всякий раз, читая тематическую антологию, я втайне тоскую по антологиям, прочитанным в юности, в которых авторы не знали ограничений и их воображение имело полную свободу.

Вот тут и появляются «Новые страхи». В этом первом томе того, что, как я надеюсь, станет ежегодно обновляемой витриной лучших рассказов ужасов, вы найдете множество подходов, которые покажут, насколько разнообразен этот жанр. На этих страницах вы найдете рассказы, по-новому, по-новаторски рассматривающие древние мифы; рассказы о человеческих бедах, о безымянных и неясных ужасах; истории, где непостижимое и необъяснимое неожиданно вторгается в то, что мы воспринимаем как реальность. Тут есть юмор, надежда, горе и печаль, сожаление и непроницаемая тьма. Некоторые рассказы удивят вас, встревожат, потрясут. Но в первую очередь они захватят вас, вовлекут в развитие описываемых событий и заставят с нетерпением перелистывать страницы.

Наш удивительный жанр может предложить так много!

«Новые страхи» – лишь отправная точка этого путешествия.

Марк Моррис.

Февраль 2017

Нора богла
Элисон Литлвуд

В доме, принадлежавшем дедушке Тима, все было совершенно не так, как должно быть. На подлокотниках кресел лежали белые кружевные салфетки, бумага обоев образовывала бугорки, телевизор был мал, и задняя стенка у него вздута. Ковер также имел рельеф: Тим через носки чувствовал его бледно-зеленые гребни. Но больше всего ему не нравилась стоявшая здесь Тишина. Въехавшая сюда и заполнившая собою все пространство дома, она как будто жила здесь. Тим не знал, как ее прогнать. Он мог лишь заставить ее отступать шаг за шагом в углы. Но он всегда знал, что она отступает на время, что, как только он закончит игру, она, вздутая хитрая тварь, крадучись, вползет обратно, дождется подходящего случая и тогда нападет.

Дома у Тима Тишины не было, как и самого его, и его мамы. Она уехала в отпуск на золотой пляж с человеком, которого Тим едва знал. Его не взяли. Стояло уже не лето, а поздняя осень, в водосточных желобах лежали мокрые опавшие листья. Вспомнив о матери, развлекавшейся где-то за много миль от него, Тим нахмурился.

– О чем задумался, дружок? – Тим понял, что, беззвучно ступая шлепанцами из коричневой клетчатой ткани, дедушка вошел в комнату и теперь стоял позади него. Из дыр в носках дедушкиных шлепанцев выглядывали кончики больших пальцев. Тапки были так уродливы, что Тим недоумевал, как дедушка мог купить их. Видно, старикам внешний вид вещей безразличен. Тим снова нахмурился.

– Скоро, скоро она приедет, дружок, – сказал дедушка, и Тим посмотрел в окно. Начинавшийся дождь пошел вовсю. Тим не слышал его, видел только стекавшие по стеклу капли.

– Знаю, тебе бы сейчас на Багаймы.

«Багамы», – подумал Тим, но поправлять дедушку не стал.

– Вот поедем с тобой к морю, – сказал дедушка. – Увидишь, там не так уж плохо. Ничего там нет, на этих заграничных курортах, сынок. Вот погоди, на наших есть сокровища.

Тим посмотрел на дедушку.

– Окаменелости…

Тим вздохнул.

– Ну, хорошо. Тебе Багаймы подавай. Что поделаешь, сынок. – Дедушка вздохнул, выдвинул ящик буфета, достал трубку и зажал ее в кулаке. – Выйду курнуть. Она не любит, когда в доме курят, сам знаешь.

Дедушка, шаркая шлепанцами, пошел к двери. Тим, глядя ему вслед, нахмурился. Он знал, что дедушка, идя на улицу, не станет переобуваться. Он всегда выходил в домашних шлепанцах и при этом – Тим не понимал почему – говорил о бабушке.

Бабушка умерла давно, Тим ее почти не помнил, но дедушка по-прежнему боялся ей не угодить. Ей не понравится то, не понравится это. Он шептал, как если бы она присутствовала и осуждала. Тим представлял себе невозмутимую женщину со сложенными на груди руками. На фотографии, стоявшей в изукрашенной рамке на камине, она выглядела совсем иначе – худощавая улыбающаяся девушка с темными волосами.

Тим посмотрел в окно и увидел дедушку, сидевшего в конце сада на своем обычном месте на мокрой от дождя скамейке. Он попыхивал трубкой и, глядя на дым, большим пальцем левой руки то и дело, снова и снова, крутил обручальное кольцо на безымянном пальце.

Местечко Богл-Хоул отличалось от большей части побережья. В эту небольшую бухточку, окруженную скалами, впадал ручеек, протекавший по дну узкого оврага. В обе стороны вдоль моря тянулись утесы цвета светлого песка. Сам пляж имел другой цвет. Большей частью он был черным с видневшимися кое-где ярко-зелеными пятнами выброшенных морем водорослей.

– Ну, что скажешь? – сказал дедушка.

Тим старался не хмуриться.

«Богл-Хоул, – думал он. – К югу от залива Робина Гуда. Рядом с Рейвенскар».

Раньше, когда дедушка произносил эти названия, у Тима замирало сердце, но в реальности все оказалось серо, голо и скучно. Он вспомнил, как дедушка впервые рассказал ему об этом месте.

– Богл-Ойле[1]1
Слово «ойле» напоминает звучание слова «нефть».

[Закрыть], – сказал дедушка. – Поедем в Богл-Ойле.

И Тим подумал о нефти и удивился: зачем ехать на залитый нефтью берег. Он представил себе что-то вроде того, что когда-то видел по телевизору: волонтеры торжественно окунали черных от нефти птиц в тазы с моющим средством. Сейчас он смотрел на темный пляж под темным небом и думал о том, насколько неверно представлял его.

– Да, вот летом другое дело. Можно строить замки из песка. Море, правда, их смывает. А сейчас уж зима идет. – Дедушка понюхал воздух, как будто можно было почувствовать запах приближавшейся зимы.

Тим тоже потянул носом воздух, но почувствовал только холод и характерный запах моря и подумал, что, возможно, это и есть запах зимы. Еще он подумал, что так, как сейчас, пляж выглядит не всегда. Было в нем что-то волшебное, и, казалось, стоит отвернуться, за спиной появится чудо.

– На этот пляж высаживались контрабандисты, – сказал дедушка. Тим посмотрел на него, и дедушка подмигнул, лицо стянулось, и на нем образовалось множество морщинок. – Контрабандисты и, может быть, люди, уцелевшие после кораблекрушений. И потом тут есть богл.

– Богл? – Тим думал, это просто странное название, как и многие другие на этом берегу. Он не понимал, что оно означает.

Дедушка просиял.

– Идем, дружок, – сказал он. – Сейчас покажу.

Пещера начиналась от темного углубления в утесах, которые как бы указывали к ней дорогу. Прыгая впереди, Тим заметил, что все же песок на пляже кое-где попадается: лепешки песка с обрывками зеленых водорослей пристали к его кроссовкам. Ему пришло в голову, что тут, в отличие от дедушкиного дома, было шумно: как дерущиеся коты, кричали чайки, хрустело под ногами, с вершины утеса доносился приглушенный звук работающего автомобильного двигателя. Внизу шумело море, как бы веля всему остальному утихнуть и слушать.

В пещере, впрочем, было тихо. Сюда доносился шум моря, но казалось, что тут стоит своя Тишина, старавшаяся не допускать снаружи другие звуки. Затем, тяжело дыша, в пещеру вошел дедушка, и Тим отвлекся от этой мысли.

– Вот Богл, дружок.

Тим обернулся.

– Что? – Он забыл о странном названии, но помнил дедушкино подмигивание и морщины на старческом лице.

– Это нора богла. Вот она. – Дедушка обвел рукой серые стены с выемками. – Вот здесь он живет.

– Что такое богл?

Дедушка приложил палец к губам:

– Хорошо, расскажу. Но тихо. Они не любят, когда о них говорят. – Он посмотрел по сторонам и прошептал: – Богл – своего рода дух. Некоторые называют их коричневыми человечками или эльфами. Тот, который живет здесь, называется богл. Тут есть еще одна пещера, та называется Эльфова Нора. А в эту иногда приводили детей, больных коклюшем. Просили эльфа исцелить их, и он иногда исцелял. Это правда, дружок, – и дедушка снова подмигнул.

Тим прежде не слышал о коклюше и не знал, что это такое. Он покачал головой.

– Говорят, этот богл сначала жил в заливе Робина Гуда, – продолжал дедушка. – Боглы там шалили, а этот так отличился, что другие его прогнали. Так он здесь поселился.

Тим оглядел небольшую пещеру. Казалось, боглу тут негде спрятаться. Он вопросительно посмотрел на дедушку.

– Э, его не увидишь. Разве только он сам этого захочет. – В дедушкином голосе послышался смех, и Тим не знал, серьезно ли он говорит или просто выдумывает. – Разве только… – Дедушка поднял одну косматую бровь. – Говорят, если смотреть на блестящий предмет, можно увидеть лицо богла. Вот. – Он медленно снял с пальца обручальное кольцо и отдал его Тиму. – Осторожно. Попробуй-ка. – И дедушка широко раскрыл глаза, как бы испугавшись.

Тим зажал в кулаке старое кольцо, которое показалось тяжелым, поднес его к глазам и заметил на нем мелкие царапины, но в целом кольцо блестело. Тим посмотрел на блестящую поверхность, но, подозревая, что дедушка его разыгрывает, взглянул на него.

Затем на поверхности кольца он увидел темный контур на фоне яркого овала, немного похожий на лицо. Тим наклонился ближе к кольцу, и форма выросла. Это было всего лишь его отражение. Тим нахмурился.

– Ну, хорошо, – сказал дедушка. – Наверно, не хочет выходить сегодня. Пойдем, поищем окаменелости. Может, попадется что-нибудь у ручья.

Тим пошел рядом с дедушкой. Снова сильно шумело море, разговор с боглов перешел на контрабандистов, а потом на динозавров. На побережье обнажились отложения юрского периода, сказал дедушка, и Тим подумал о тираннозаврах: не могут ли останки одного из них сохраниться в утесе, в котором находилась пещера. Тим увидел берег другими глазами. Когда он знал что-то о конкретном месте, оно становилось для него привлекательнее. Он вспомнил слова дедушки об этом побережье: «На нашем есть сокровища». Тим просунул руку в сухие пальцы дедушки, и тот улыбнулся. Тим ответил улыбкой.

«Сокровище» представляло собой кусок камня размером с кулак, свернутый в тугую спираль. С одной стороны, где от камня был отбит кусок, поверхность скола была неровная. Камень нисколько не напоминал сокровище, но дедушка сказал, что это «хаммонит», и Тим решил, что все-таки ему виднее. Дедушка достал трубку и стал ее раскуривать, а Тим в это время, сидя на большом камне у входа в бухту, рассматривал находку.

Через некоторое время Тим посмотрел в море, а затем на дедушку.

– Почему ты не куришь дома? – спросил он. «Ведь бабушки больше нет», – собирался добавить Тим, но спохватился: это соображение показалось ему жестоким, и он предпочел оставить его при себе. Взглянув на дедушку, он понял, что тот догадался, о чем умолчал Тим.

– Ей это никогда не нравилось, сынок, – сказал дедушка, вынув изо рта трубку и глядя на влажный черный загубник. – Ей, понимаешь ли, запах не нравился. Она говорила, он в доме застаивается. – Он посмотрел в землю невидящим взором. – И, как обычно, она была права. Дурная привычка. Поэтому курить я выхожу из дома.

– Но…

– Да, знаю, – сказал дедушка, и в его голосе появилась нежность. – Я знаю, дружок, что она умерла. Я бы мог курить и дома, если бы захотел. Но… мне как бы кажется, что памяти о ней это бы не понравилось. Понимаешь? А я не хочу делать ничего такого. Чтобы не прогонять ее.

Он замолчал, глядя перед собой в пространство, и Тим подумал, что дело, вероятно, в чем-то еще, но не мог себе представить в чем. Он тоже замолчал, как будто молчание было заразным, может быть, как коклюш. Как будто Тишина приехала вместе с ними из дома на берег моря.

– Пойдем, – сказал дедушка, выбивая золу из трубки. – Надо идти. Темнеет, прилив уже начался. Можно застрять. Лучше оставить это ископаемое на прежнем месте.

– Оставить на прежнем месте?

– Да, дружок. – На дедушкином лице медленно появилась улыбка. – С этого берега ничего не надо брать. Разве я тебе об этом не говорил? Это, видишь ли, огорчит богла. Возьмешь у него что-нибудь, а он возьмет что-нибудь у тебя. Как тебе это понравится? – Дедушка подмигнул. – Это правда, дружок. Каждое слово – истинная божья правда.

Они вернулись на это же место на следующий день. Тим ходил туда-сюда вдоль полосы прибоя, заглядывая в заполненные водой углубления в скалах. В некоторых к камню прилепились коричнево-розовые водянистые создания. Омываемые чистой водой, они вздувались и изгибались. Поверхность скал делалась шероховатой из-за прикрепившихся к ним ракообразных, называемых морскими уточками. Раковины крупных уточек были покрыты раковинами мелких. Тим попытался оторвать одно животное от камня, но оно не поддавалось. Тогда он топнул по толстому ковру оставленных приливом фукусов. Воздушные пузыри на их темно-зеленых листовидных телах с хлопком лопнули.

Он оглянулся на берег, находившийся позади. У ручья, который дедушка называл Ступ-Бек, были видны два человека, стоявшие у подножия утеса. Один из них нагнулся и сунул что-то себе в карман. Тим улыбнулся. Этот человек нашел окаменелость – может быть, ту же самую, которую вчера нашли они, – и это заставило Тима подумать о богле. О том, что он может отомстить человеку, унесшему что-либо с его берега.

Тим повернулся к дедушке. Старик не курил трубку, но следил глазами за внуком. Заметив его взгляд, дедушка улыбнулся и помахал рукой. Тим со смехом побежал к нему. Дедушка расставил руки, готовый поймать внука на бегу.

– Давай поищем богла, – сказал Тим, указав на левую руку дедушки.

Тот понял не сразу, потом, повозившись, снял с пальца кольцо и отдал Тиму.

– Только поосторожней.

Тим не понял, имел ли в виду дедушка кольцо или богла, которого можно увидеть на его поверхности. Он стал смотреть на золото, поворачивая кольцо. Тим видел облака, расплывчатые очертания самого себя. Но больше ничего. Он нахмурился, вспоминая дедушкины слова: «истинная божья правда».

Дедушка постучал указательным пальцем по крылу носа и протянул руку за кольцом.

– Только когда он сам захочет, сынок, – сказал он. – Хочешь, научу тебя находить сверкающие вещи?

Они ходили туда-сюда по берегу, но без толку. Дедушка, кряхтя, наклонялся, поднимал камень, пытался очистить его поверхность. Ничего не попадалось.

– Надо идти так, чтобы солнце светило в спину, понимаешь, – сказал он и указал на их неясно очерченные тени на камнях. Тим обернулся, чтобы понять, где солнце, но там, где оно должно было быть, плыли лишь более светлые облака.

– Лучше всего искать на закате или на восходе. Надо стать спиной к солнцу, оно сверкает на них, как будто они полированные. Иногда попадается агат или сердолик. Они тусклые, как морские камушки. Но когда солнце стоит невысоко и светит на них, они просто горят в его лучах. Тогда легче увидеть драгоценные камни. Они сверкают перед тобой. – Дедушка подмигнул. – Может, это из-за богла. Ведь это его сокровища, понимаешь? Может, он не хочет сегодня расставаться с ними.

– Так, значит, завтра? – оживился Тим и снова посмотрел через плечо на неяркое солнце, светившее сквозь пелену облаков.

Дедушка вздохнул и улыбнулся.

– Да, дружок. Может быть, захтра.

На следующий день Тим лихорадочно переходил от компьютерных игр к сандвичам и телевизионным программам и обратно. Иногда дедушка заставал его у окна. Тим с тревогой смотрел, не собирается ли дождь, и всякий раз, как он начинал идти, дедушка и внук, улыбаясь, переглядывались. Иногда они смеялись. Перед самым выходом из дома Тим заметил, что совсем перестал думать о Тишине. Она отступила, спряталась в укромном месте за сушильным шкафом или под кроватью, ждала своего часа.

«Может быть, захтра», – вспомнил Тим слова дедушки, садясь в машину, и улыбнулся.

Солнце стояло низко и ослепительно светило Тиму прямо в глаза. Все должно получиться. Он понял это, когда машина въехала на небольшую стоянку над пляжем. Охотники за окаменелостями упаковывали свою добычу, собираясь в дорогу. Машина у них была серого цвета и казалась старше даже дедушкиной. Увидев ее, дедушка присвистнул.

– Ты посмотри, – тихо сказал он. – Похоже, богл утащил у них колпаки с колес.

Тим улыбнулся.

«Возьмешь у него что-нибудь, – подумал Тим, – а он возьмет что-нибудь у тебя».

Сначала дедушка внимательно следил за Тимом. Тот, повернувшись спиной к солнцу, пошел вдоль прибоя, хрустя галькой. Дедушка сказал, что на всякий случай будет следить за приливом, но Тим знал, что он просто присел покурить.

Дойдя до определенного места, Тим вернулся и сделал еще один проход, потом еще. На этот раз солнце казалось уже не таким ярким, но более красным.

«Вот теперь он готов», – подумал он, повернулся к пещере богла и высунул язык.

Сейчас его тень имела четкую границу на гальке. Каждый камушек, по которому проходила эта граница, был разделен на светлую и темную части. Каждую трещинку и складку в песке заполняла тень.

«Сейчас», – подумал Тим.

Он сильно вынес ногу вперед и поставил ее на гальку. Под ступней хрустнуло. Еще шаг. Хруст. Солнце светило из-за спины. Перед собой он видел свою длинную тень, которая выглядела, как тень великана.

«Чтобы отпугивать боглов, – подумал он. – Чтобы не могли скрыть свои сокровища».

В пятне между черным и серым что-то сверкнуло и загорелось, как закат между камнями. След, указывающий путь к кладу богла.

Тим схватил светящееся, выпрямился, рассмотрел находку и нахмурился. Это был тусклый камень размером с грецкий орех, красноватый, но с поверхностью, серой, как старая кожа. Он даже не был красив, и Тим уже замахнулся, чтобы выбросить его в море, но тут ему пришла в голову мысль.

Он повернулся к солнцу и посмотрел камень, который держал между большим и указательным пальцами, на просвет. Ярко-оранжево-красный сердолик казался живым. Тим, торжествуя, обернулся к дедушке, но старик был занят выбиванием золы из трубки. Потом он встал, поднял руку и то ли махнул Тиму, то ли жестом позвал его к себе.

Тим посмотрел себе под ноги, когда чистая пенящаяся волна залила их, шевеля камни, и как бы предлагая: «Возьми лучше один из них». Он сунул камень в карман и пошел по берегу дальше.

В машине дедушка закашлялся. Дыхание стало хриплым, он похлопал себя по куртке, потом, извиваясь на сиденье, полез в карман брюк.

– Что с тобой, дедушка? – забеспокоился Тим.

Дедушка не ответил, а только взглянул на внука широко открытыми слезящимися глазами.

– Дедушка!

– Мое кольцо, – наконец сказал он, вытянул левую руку и расставил пальцы. – Мое кольцо, понимаешь. Ее кольцо. – Тяжело дыша, он снова похлопал себя по куртке. – Я, наверно, обронил… – Он умолк и ухватился за руль, как будто это могло помочь. – Должно быть. – Он посмотрел на кисть с толстыми пальцами. Тим вспомнил, как дедушка снимал кольцо с пальца, как тянул и поворачивал его, пока оно не снялось.

– Ты ведь смотрел в него, верно, дружок? – Он повернулся к Тиму: – Ведь смотрел.

Тим покачал головой.

– Это вчера было, – прошептал он. – Вчера, дедушка, помнишь?

Но дедушка вряд ли слышал. Он отвернулся от Тима и смотрел в окно.

– Слишком поздно, – едва дыша, произнес он. – Прилив уже начался. Поздно искать.

В тот вечер Тишина вернулась. Она усилилась, пока никого не было дома, распространилась в углы, окутала стены, просочилась под двери, призванные не пустить ее. Телевизор работал с выключенным звуком. Дедушка смотрел на экран, по-видимому, ничего не видя. У него по-прежнему слезились глаза. Время от времени он кивал себе, как бы слушая что-то такое, чего не слышал Тим. Дедушка то и дело поворачивался к фотографии бабушки, которую Тим не помнил, которую не знал. Посмотрит и сразу отворачивается, как будто не может выносить ее взгляда.

Тим сгорбился в кресле, стараясь стать меньше. Тишина распространилась и заполнила пустоту, которую он чувствовал за собой.

Он опустил руку в карман и нашел то, что положил в него. Камень был мал, гладок и холоден. Тим провел по нему кончиками пальцев, но теплее камень не стал. Он крутил и крутил камень в кармане, старался не думать и закрыл глаза.

На следующий день дедушка не вспоминал о пляже. Казалось, ему вообще ни о чем говорить не хочется. Трясущимися руками он приготовил завтрак, потом включил телевизор и сел перед ним, не глядя на экран.

Тим подошел к нему.

– Сегодня найдем кольцо, дедушка, правда?

Дедушка поерзал в кресле, но не ответил.

– Мы же поедем на пляж?

Старик быстро взглянул на Тима и взъерошил ему волосы. Было неприятно, но Тим ничего не сказал и не уклонился. Он думал о камне у себя в кармане.

«У меня, – думал он. – Ты должен был взять что-то у меня».

Так было неправильно. Несправедливо.

– Пожалуйста, дедушка, – сказал Тим, и на этот раз дедушка его услышал.

Дедушка повернулся к Тиму:

– Да, пожалуй. Хорошо. – Тиму пришлось наклониться к дедушке. – Поедем, дружок.

Вскоре они вышли из машины и по узкой тропинке пошли к морю. По небу ползли низкие облака, серое море влажно поблескивало. Волны шли к берегу медленно и без усилий, устало отливали от него.

Дедушка, глядя под ноги, стоял на месте, где сидел накануне.

– Иди, поиграй, дружок, – сказал он Тиму, махнув рукой.

Тим кивнул и отвернулся. Он знал, куда идти. Все в порядке. Одному даже лучше. Он пошел по берегу и обернулся. Дедушка, не шевелясь, смотрел не на Тима, а на гальку у себя под ногами.

Тим побежал и остановился только у входа в нору богла. Прислушался к исходившей оттуда Тишине. Затем вошел, и пещера поглотила его.

Его рука в кармане сжимала камень.

Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но пришлось прочистить горло.

– Я принес это тебе. – Он вынул кусочек сердолика из кармана и держал в протянутой руке. – Я хочу, чтобы ты отдал кольцо.

Тим осмотрел углы пещеры. Без толку, богла здесь не было. Но он почувствовал, как Тишина собирается у него за спиной, выходя из моря. Он обернулся и обнаружил, что, в конце концов, слышит ее. Слышит, как она дразнит его:

– Шшш, шшш.

Он вышел на свет и посмотрел в море. Неужели оно забрало кольцо? Вода, по словам дедушки, во время прилива доходила до самых утесов. Заливала пещеру. Море, вероятно, подбиралось по пляжу в темноте, жадно охватывая любую сверкающую вещь. В это время солнце вышло из-за туч, и Тим посмотрел на шероховатые скалы между входом в пещеру и морем. Солнце сверкнуло на волнах и померкло.

Тим пошел к морю, осторожно выбирая дорогу. Перед ним было заполненное водой углубление в скале, широкое, с наносами песка на дне и с каймой черных волосоподобных водорослей. Края углубления несколько нависали над водой. Кто знает, что притаилось в этих водорослях. Может быть, крабы. Рыба. Рыба с зубами. Солнечный свет снова упал на поверхность воды, и Тим прищурился.

«Сверкающее», – подумал он и содрогнулся.

И тут Тим увидел то, что лежало под водой. Он ахнул, бросился вперед и упал коленями на скалу. Было больно, но об этом он не думал.

На светлом песке в чистой воде лежало массивное золотое кольцо. Тим посмотрел в сторону дедушки, который отсюда казался крошечной фигуркой. Он смотрел в волны. Может быть, так даже лучше. Тим представил себе дедушкино удивленное лицо, когда он подбежит и покажет ему кольцо. Он шумно выдохнул, почти засмеялся, и ему показалось, что у него за спиной прозвучал ответный звук.

Он обернулся. Сзади ничего не было. Это всего лишь эхо, донесшееся из пещеры, звук, отразившийся от утеса. Звук воды, журчащей среди камней.

Он посмотрел в залитое водой углубление в скале. Кольцо было на прежнем месте. Тим закатал рукав, ухватился за выступ скалы и наклонился, опустив руку в ледяную воду. Растопырил пальцы, ища кольцо, зачерпнул – в горсти оказался лишь песок, мелкие песчинки. Теперь его интересовал не песок. С тихим возгласом он позволил песчинкам вымыться из горсти и вытащил руку из воды. Когда ее поверхность успокоилась, он снова увидел лежавшее на песке кольцо. Вернее, оно выступало над поверхностью песка.

Тим нахмурился и потянулся за ним снова, и на этот раз наклонился ниже. Он попытался попасть пальцем в кольцо, но снова промахнулся.

Он сел и подождал, пока вода успокоится. Вот кольцо, но схватить его он не может. И тут он понял.

Назад к карточке книги "Новые страхи"