Текст книги "В темном, темном лесу (ЛП)"

Автор книги: Джош Лэньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== 1. ==========

– Мы заблудились.

Люк подошел ко мне сзади. Я указал дрожащей рукой на крест, вырезанный на белой коре дерева, и добавил:

– Мы ходим по кругу, черт возьми!

Люк промолчал. Сквозь гул насекомых я слышал его дыхание, которое было ровным, несмотря на то, что мы уже прошли добрых девять миль в тот осенний день, и путешествию нашему не было видно ни конца, ни краю. У меня раскалывалась голова, а в боку болело так, словно кто-то воткнул туда раскаленный прут.

Я положил свой рюкзак на землю, опустился на поваленное дерево, на этот раз не проверяя его на наличие муравьиных гнезд или гремучих змей, закрыл лицо руками и расклеился. В смысле, совсем расклеился. О да… слезы, дрожащие плечи, прерывистые всхлипы. Я даже не волновался о том, что он обо мне подумает.

– Тим…

Он тоже положил свой рюкзак и уселся рядом со мной на бревно. Его голос прозвучал немного растерянно. Через минуту он неловко похлопал меня по плечу. Я отвернулся от него и попытался вытереть лицо рукавом.

Пока Люк возился со своим рюкзаком, я наблюдал за ним сквозь влажные ресницы. Он вытащил свою флягу, открутил крышку и протянул ее мне. Я взял флягу, отхлебнул теплой, затхлой воды и вернул ее Люку. Снова вытер лицо. Прекрасно. Теперь у меня течет из носа. Не то чтобы это имело значение теперь, когда у меня и так не осталось ни капли достоинства.

Первые свидания, они такие.

Но все же, какой чертов садист тащит человека в турпоход на первом свидании?

Давайте-ка перемотаем в конец: мы пожмем на прощанье руки у дверей моего дома в Браунстоуне (если, конечно, останемся в живых после этого путешествия в ад), он пообещает позвонить, а я так же неискренне скажу, что буду с нетерпением ждать его звонка.

Я больше никогда его не увижу. И это было единственным плюсом во всей этой кошмарной затее.

Люк достал из своего рюкзака салфетку и намочил ее водой из фляги.

– Посмотри на меня, – сказал он.

Я посмотрел. Он вытер мое лицо влажной салфеткой, заставив меня замереть от неожиданности. С серьезным выражением лица Люк внимательно осмотрел меня своими карими глазами. Я закрыл глаза, и он осторожно стер с моих век остатки слез и пота.

– Так лучше?

Я поднял ресницы и заставил свои непослушные губы сформировать ответ:

– Да, конечно. Все замечательно.

– Я думал, ты – писатель-путешественник?

– Я – не исследователь! Я пишу о комфортабельных отелях с чистыми простынями и горячей водой. Для меня трудности путешествия – это двухзвездочный ресторан!

Уголок его рта приподнялся, будто против собственной воли он нашел мои слова чуть-чуть комичными. Да что тут вообще могло быть смешного, черт возьми?

– Послушай, мы не заблудились.

Я раскрыл рот, и он добавил:

– Я не утверждаю, что знаю, где мы находимся. Но я могу вывести нас отсюда, если хочешь. У меня есть компас, мы пойдем на восток и через несколько часов вернемся к цивилизации.

Я сглотнул. Во-первых, в Нью-Джерси не существовало места, которое хоть отдаленно напоминало бы «цивилизацию», но дело было не в этом.

– И, чтобы ты знал, мы не ходим кругами, – сказал Люк. – Взгляни еще раз на эту зарубку на дереве. Она не свежая. Посмотри на ее края. Они округлые, но изношенные. Это не твоя метка. По крайней мере, не та, которую ты оставил сегодня.

Я смотрел на него, непонимающе моргая.

– Мне кажется, эту зарубку ты сделал двенадцать лет назад.

***

Вернемся на четыре дня назад, на вечеринку в честь дня рождения моего лучшего друга Роба, на Манхеттен. Роб превзошел сам себя: над столом болтались китайские фонарики, отбрасывая колеблющиеся тени на стены, а мы все мучились с китайскими палочками, поедая превосходную утку по-пекински от шеф-повара Хо. Я выпил на три коктейля больше, чем нужно, и Роб начал меня подстрекать.

– Тим, расскажи историю о доме с черепами! Ну, давай же!

Я рассмеялся, качая головой.

– Ну, давай, – подначивал Роб. – Люк хочет ее услышать. Эй, Люк! Скажи Тиму, что ты хочешь услышать историю о доме с черепами в Нью-Джерси.

Напротив сидел очень привлекательный парень, на несколько лет старше меня, темноволосый и кареглазый. Он криво улыбнулся мне в ответ на слова Роба.

Это был Люк – полицейский, с которым Роб постоянно пытается меня свести. «Коп?» – всегда с сомнением переспрашиваю я. «Ну, не знаю». «Он – детектив, а не патрульный», – обычно отвечает Роб. «Он не выписывает штрафы». Штрафы всегда были для меня больной темой. «Вообще-то, копы не в моем вкусе», – обычно говорю я. «У тебя все не в твоем вкусе», – отвечает Роб. «И ты тоже в ничьем вкусе, в том-то и проблема. Одна из проблем». На этом разговор обычно заканчивается, но сегодня Люк сидит напротив и может сам говорить за себя.

– Конечно, Тим, – сказал он. – Я с удовольствием послушаю.

У него был приятный голос, совсем не похожий на тот голос полицейских, которым они просят показать права, пришлепнув штрафной талон к ветровому стеклу автомобиля. Еще у него были очень белые зубы и очень милая улыбка. Интересно, он знает, что Роб хочет нас подставить? Э-э-э… в смысле, свести. Наверное, знает, и сопротивляется изо всех сил, как и я. По крайней мере, весь вечер он держал дистанцию.

Я одарил Роба взглядом, сулящим всевозможные виды расплаты, о которых я не вспомню, когда протрезвею. Он же только рассмеялся и налил мне очередную порцию «скорпиона».

– Давай, Тим, – подбодрил меня кто-то еще.

Кто-то, кого я не знаю. Роб знает всех, и все знают Роба. Большинство из них не знает Роба так долго, как я – то есть, с тех пор, как мы с ним были самыми непопулярными парнями в школе Тринити.

Я со вздохом поддался всеобщему влиянию – кстати, не впервые.

– Мне было тринадцать, и летом мы с другом приехали на пару недель в Сосновую Пустошь. Там, в принципе, было нечем заняться. Чаще всего мы купались в небольшом озере и много бродили по лесу.

Я взглянул на Люка. Он как раз поставил свой бокал на стол, поднял глаза и наши взгляды встретились. Я не смог отвести взгляд. Он тоже. Будто схлестнулись лучи от фар двух автомобилей. Люди наверняка заметят. Мое лицо пылало, но я винил в этом перченого окуня под названием «Морской дракон».

Постаравшись оторвать свой взгляд от него, я произнес:

– Так вот, в один прекрасный день мы зашли в лес дальше, чем обычно. Мы попали в совсем другую часть леса и заблудились. Нет, погодите, я кое-что упустил. Посреди леса должен был стоять дом, где… я уже не помню, что именно говорилось в легенде… где жил Бабай или что-то в этом роде. А когда туристы или любопытные дети вроде нас исчезали без вести, их забирал Лесник.

– Лесник? – переспросил Люк. Все остальные хихикали, протягивая руки за вилками или бокалами. Только Люк слушал меня внимательно.

Я сосредоточился.

– Э-э, да. Кажется, так.

Странно. Я уже и забыл, что его звали Лесником.

– В общем, мы бродили по лесу, искали дорогу. Нам казалось, что мы ходим по кругу, и уже начинало темнеть. Я начал оставлять на деревьях зарубки, маленькие метки в виде крестов на коре, которая в то время суток казалась белой и блестящей.

Мое сердце начало колотиться о ребра. Я будто снова вернулся туда: сгущающиеся тени, призрачные деревья, ползучий холод леса, подбирающийся все ближе.

– А потом перед нами вдруг появился дом. Двухэтажный, очень старый, полуразрушенный. Через большую дыру в крыше проросло дерево.

Я жестикулировал, пытаясь помочь им представить этот мрачный старый дом посреди леса.

– Дом имел что-то похожее на портик с орнаментом, и маленькие окна с фронтонами. Некоторые из них были выбиты, некоторые – целы. Входная дверь висела на петлях…

Я замолчал. На секунду мне показалось, что я снова в лесу. Запах разрушенного дома, странные запахи животных и… леса. Тихий вечер – даже цикады молчат.

Слишком тихий вечер.

Роб рассмеялся. Он уже слышал эту историю – обычно, когда я был пьян. Я не рассказываю этой истории в трезвом состоянии. Не удержавшись, я снова взглянул на Люка. Он больше не улыбался, а хмурил брови, словно изучал меня на расстоянии и не мог понять, что именно он видел.

– Я сделал шаг вперед, и под моей ногой что-то хрустнуло. Когда я посмотрел вниз, то увидел часть черепа.

Смех, изумленные вздохи, а Люк все еще смотрел, хмурясь.

– Черепа или кости?

– Черепа.

– Человеческого? – спросил кто-то другой.

– Не знаю, – ответил я. – Тогда мы подумали, что человеческого, но нам вроде бы хотелось так думать, понимаете? Теперь мне кажется, что вряд ли.

На самом деле я до сих пор думал, что череп принадлежал человеку, но вовсе не хотел этого признавать.

– Так что случилось потом? – спросила какая-то женщина.

Голубоватый свет фонариков отражался от ее очков, и она выглядела как слепая. Слепая женщина-насекомое.

– Ничего. Мы испугались и побежали домой, – со смехом ответил я.

Смех мой прозвучал неубедительно, но все остальные тоже засмеялись. Все, кроме Люка.

– Вы кому-нибудь рассказали об этом?

Я покачал головой.

– Мы не должны были там гулять. Мы испугались…

Мы действительно испугались, и не только проблем с родителями.

– Ходили ли вы туда еще раз? – спросила та сама женщина.

Даже ее голос был похож на писк насекомого и резал мой слух. Я потянулся за стаканом и ответил:

– Нет.

– Как думаешь, ты нашел бы тот дом снова? – хитро произнес Роб, глядя то на меня, то на Люка. – Если бы понадобилось?

– Нет.

А потом Люк со странной улыбкой спросил:

– А хотел бы попробовать?

========== 2. ==========

Мне следовало бы догадаться, что уикэнд превратится в кошмар, еще когда Люк в тот вечер сказал, что заедет за мной в субботу в шесть утра.

– Утра? – неуверенно переспросил я, надеясь, что он оговорился.

– Ну, да. Надо выехать пораньше. Путь неблизкий, тем более, что мы не знаем, куда едем.

Он улыбался. Улыбка у него была невероятная: уголки его карих глаз приподнимались, а губы (у него были очень сексуальные губы) причудливо изгибались. Я почувствовал такое сильное притяжение, какого не чувствовал уже очень давно. Но я хорошо себя знаю, и никогда не бываю приветливым до полудня по выходным. Да и в любой другой день.

– Э-э… я не очень люблю утра.

– Утро может быть лучшим временем суток, – мягко произнес Люк, и было ясно, что он говорит не о завтраке.

Он смотрел мне в глаза, и я буквально не мог отвести взгляд. Сердце совершило небольшой кульбит.

– У тебя есть спальный мешок? – вдруг спросил он.

– Спальный… мешок?

– Мы же проведем ночь на свежем воздухе, так? Разобьем лагерь?

– Ну… да. Наверное.

О Боже. Он хотел сказать… мы что, действительно…

– Не переживай, – сказал он. – Я тебя прикрою.

В его глазах мелькнул шаловливый огонек. Коп с огоньком в глазах? «Сколько же я выпил?» – подумал я и проверил содержимое своего бокала.

Итак, я пошел на вечеринку к Робу в четверг вечером и каким-то образом вышел оттуда с договоренностью о свидании – первом за последний год.

– Ну, что, разве Люк не горяч? – спросил Роб, когда позвонил мне днем в пятницу.

– Ну да, симпатичный, – согласился я, массажируя пульсирующие виски и пытаясь сконцентрироваться на экране компьютера.

– Симпатичный? – воскликнул Роб. – Это как сказать, что у Тома Круза красивые зубы. Он шикарен! Эта улыбка. Эти глаза. Эта задница!

– Хватит уже о Томе Крузе.

– Я говорил о Люке!

Я протер глаза и попытался перечитать то, что написал. Полная чушь. Кому интересно читать о природоохранных организациях?

– Я даже не запомнил его фамилии, – сказал я.

– О’Брайен.

– Прекрасно. Он, наверняка, походит из славной династии ирландских копов.

– Еще бы, и это очень даже неплохо, парень, – с ужасным ирландским акцентом ответил Роб.

– Вряд ли мы подойдем друг другу.

– О чем ты? Он привлекателен, умен, остроумен… и со стабильным заработком.

– Он носит пистолет.

– Он редко стреляет в людей на первом свидании.

– Может, мне даже придется умолять его об этом. Он берет меня в турпоход, – сказал я, невольно улыбнувшись.

– Турпоход? – оживился Роб. – Прекрасная идея. Тебе понравится. Свежий воздух, солнышко, физическая нагрузка…

– Я ненавижу свежий воздух, солнце и физическую нагрузку. Я не ходил в походы с тех пор, как мне исполнилось тринадцать.

Роб проигнорировал мои слова. Он слишком хорошо меня знал.

– И куда же вы едете?

– В Нью-Джерси.

– Джерси?!

– Да, в гости к Дьяволу из Джерси*.

Роб хихикнул.

– Мне кажется, он просто придумал отговорку, чтобы потащить меня к дому с черепами, – добавил я немного неуверенно, ведь остаток вчерашнего вечера был как в тумане.

– Ты отведешь его к дому с черепами?

Теперь моя голова буквально гудела. Придется снова принимать болеутоляющие. Много болеутоляющих. Моя бедная печень.

– Вряд ли мне удалось бы найти его, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Но Люку кажется, что это будет весело.

Люк. Выговаривать его имя было странно, будто первое слово, выученное на иностранном языке.

– Ого.

Этот возглас Роба показался мне неподходящим. Я бы выразился по-другому – «какого черта?».

– Ну, к твоему сведению, – произнес он, – Люк хотел познакомиться с тобой еще до того, как узнал о доме с черепами. Он в восторге от твоей колонки в «Нью-Йорк Блэйд».

Против своей воли, я был польщен.

– К тому же, он говорил, что ты очень симпатичный, – добавил Роб.

– Симпатичный? Это как говорить, что у Марсело Гомеса красивые ноги! Да я шикарен!

***

В субботу, в 5:59 утра, в мою дверь позвонили. Я сонно уставился в глазок. Крошечный Люк стоял в конце перевернутого телескопа. Пока я за ним наблюдал, он смущенно поправлял волосы.

Я отступил назад, отодвинул задвижку, повернул три замка и отпер дверь.

– Ты рано, – сказал я.

Он рассмеялся. Смех у него тоже был приятный. Я засмеялся вместе с ним, хотя все еще считал этот уикенд ошибкой. Меня немного беспокоило то, что я так ждал этого уикенда. Ждал возможности снова увидеть Люка.

Он действительно был привлекателен: рост выше среднего, широкие плечи, узкие бедра, длинные ноги. Одет он был в потертые джинсы и белую футболку с надписью «Я люблю пончики, ну и что?». Футболка подчеркивала его внушительные бицепсы.

– Готов ехать?

– Кажется, да.

Его губы дрогнули от недостатка энтузиазма в моем голосе. Он кивнул в сторону моего рюкзака и спросил:

– Это все?

– Да, – с сомнением посмотрел на него я. – Ты сказал, что возьмешь снаряжение…

Он взял мой рюкзак.

– Да. Все хорошо.

В самом деле? Я вышел вслед за ним из квартиры, дрожащими руками запер дверь, и мы пошли по улице к месту, где он припарковался. Люк открыл дверцу машины, и я забрался на переднее сидение, с облегчением откинувшись на спинку. Он закинул мой рюкзак в багажник и сел за руль.

– Пристегнись, – сказал парень с улыбкой, но голос его был серьезен, поэтому я начал возиться с ремнем безопасности.

Он завел мотор, и в машине зазвучали «We Shall Overcome: The Seeger Sessions» Брюса Спрингстина. Я немного удивился. Хотя чего я ожидал? «Роллинг Стоунз»? «The Seeger Sessions» были хорошим знаком; перспектива многочасового прослушивания песен типа «I Can’t Get No Satisfaction» меня бы не очень обрадовала.

Почему-то ограниченное пространство салона автомобиля обострило мое восприятие. От Люка исходил такой запах, будто он только что вышел из душа. Был еще один запах, прямо из моего идиллического детства – запах средства для чистки оружия. Тут я понадеялся, что моя шутка насчет его пистолета не окажется пророческой.

– Может, остановимся и выпьем кофе где-нибудь? – спросил я.

Люк взглянул на меня.

– Трудная ночка?

– Поздняя ночка.

Он кивнул, словно подтверждая свою догадку. Отыскав по дороге «Старбакс», мы заказали кофе и выпечку с собой – причем Люк настоял на том, что заплатит сам. После чашки кофе с сахаром мне немного полегчало.

Мы начали разговор. Прошло много времени с тех пор, как мне приходилось поддерживать разговор на свидании. Наверное, мои усилия были заметны.

– Как твое похмелье? – спросил Люк.

Я бросил на него взгляд.

– Ого-о, – протянул я. – А ты и вправду детектив.

– Ну да, – сказал он, пожав плечами.

«Сам ты «ну да», – раздраженно подумал я, но промолчал. Он, наверное, никогда не упускал из виду ни одной детали.

– Долго ты работаешь детективом?

– Девять лет. В Нью-Йорке детектив – это эквивалент офицера полиции. Сейчас я детектив второго ранга, – небрежно добавил он.

Я снова взглянул на него. Он был ненамного старше меня, но с точки зрения опыта… разница между нами исчислялась в световых годах.

– И каково оно – быть полицейским-геем?

– Я не думаю о себе как о полицейском-гее. Я думаю о себе как о полицейском.

– Извини. Ты знаешь, о чем я. Это трудно? Или на работе о тебе не знают?

– Знают.

Люк вел машину очень расслаблено, положив одну руку на руль, а вторую – на спинку сидения за моей спиной. Моя кожа будто оживала от мысли о возможном прикосновении его пальцев. Если бы он шевельнул ими, то мог бы дотронуться до моей шеи или плеча.

– Но ты прав. Система охраны правопорядка – это место для мачо. Я не заостряю всеобщего внимания на том, что сплю с мужчинами.

– Тебе когда-нибудь приходилось стрелять в человека?

– Почему все это спрашивают? – рассмеялся он. – Ты вообще знаешь, как редко на самом деле копы стреляют в людей?

– А тебе хотелось когда-нибудь выстрелить в человека?

– Постоянно!

Мы оба рассмеялись.

Когда мы доехали до Гарден Стейт Паркуэй, я начал неохотно копаться в своих воспоминаниях о том далеком лете. Мой друг, Рики, жил недалеко от Батсто, это я помнил. Но насколько недалеко – этого я припомнить не мог. Местность казалась абсолютно незнакомой.

Мы остановились, чтобы позавтракать (или уже пообедать), возле небольшого паба под названием «Таверна «Маяк», и взяли себе пива и пару толстых, сочных «альпийских» бургеров. К этому времени мы с Люком уже хорошо ладили, обнаружив, что сходимся в таких жизненно-важных вопросах, как любовь к китайско-кубинской кухне, ирландской музыке и очень-очень плохим фильмам о кун-фу.

Я упомянул, что мне понравился трек Спрингстина в новом альбоме Джесси Малина, и Люк небрежно предложил достать билеты на концерт Малина, если мне интересно. Я ответил с равной степенью небрежности, что да, мне интересно.

Я заказал еще одно пиво. Люк снова отказался, так как был за рулем. Пока я пил, он над чем-то задумался.

– Так что за проблемы у тебя с копами? – вдруг спросил он.

– Что?

– Роб говорил, что тебе не нравятся копы. Тебя что, штрафовали за вождение в нетрезвом виде?

Это еще что за чертовщина? Я поставил свою кружку и обиженно уставился на него. Но он излучал лишь любопытство.

– К твоему сведению, даже пара коктейлей может показаться превышением нормы, если не закусывать, – сказал я.

– Конечно, – примирительно произнес Люк. – Значит, я прав?

– Не совсем, – со смущенной улыбкой ответил я. – В смысле, все люди немного опасаются копов.

– А некоторых людей это заводит.

Наши взгляды встретились.

– Ну, и это тоже, – небрежно произнес я.

Парень широко улыбнулся в ответ.

***

На въезде в маленький поселок мы остановились возле древнего магазина и купили немецкие сосиски, копченый бекон и репеллент. На выходе из магазина я заметил доску для объявлений, прикрытую стеклом. Поверх выцветших флаеров и потемневших афиш было приклеена свежая фотография улыбающейся девушки, Элизабет Энн Четтэм. Двадцать один год, веснушчатая, голубоглазая, с каштановыми волосами, заколотыми большими заколками в виде ромашек, последний раз замечена в лесу Уортон, куда ушла в турпоход.

– Что-то не так? – спросил Люк.

Я покачал головой.

По мере того, как мы углублялись в дубово-сосновые леса национального заповедника Пайнлендс, исторические поселки и черничные фермы уступали место клюквенным топям, кладбищам и городам-призракам.

Мы оставили машину в Паркдэйле, старом заброшенном городишке, где единственными следами цивилизации были ржавый железнодорожный мост и несколько разрушенных зданий. Закинув рюкзак со снаряжением на спину, Люк проверил свой мобильный. Его губы снова причудливо изогнулись.

– Нет сигнала?

– Я и не надеялся, что будет.

Он спрятал телефон, достал компас и посмотрел на солнце.

– У нас еще куча времени до вечера. Знаешь, в каком направлении нам двигаться?

Я уже исчерпал свой скудный запас памяти, чтобы доехать сюда. Пожав плечами и покачав головой, я произнес:

– Даже если бы я…

Я осознал, что говорю, и заткнулся.

– Даже если бы ты… захотел?

– Послушай, это была твоя идея. Я просто решил прокатиться с тобой.

Заметив выражение его лица, я прокрутил свои слова в голове еще раз и почувствовал, что краснею. Люк снова одарил меня своей дьявольской улыбкой.

Несколько миль мы прошли по песчаной дороге, а потом свернули на более узкую тропу. Люк надеялся, что обстановка пробудит мои воспоминания, но мы с Рики блуждали по лесу часами, прежде чем наткнулись на дом. Он мог находиться за милю отсюда или за день пути, ведь тогда мы шли целый день, но это могло быть из-за потерянного чувства направления.

– Дай мне знать, если что-то покажется тебе знакомым, – попросил Люк, когда мы остановились, чтобы выпить воды.

Я иронически взглянул на него, а он улыбнулся в ответ. «Когда глаза ирландца улыбаются…»**, – уныло подумал я, все еще не понимая, как я позволил уговорить себя на такое.

Мы продолжали быстро двигаться вперед, пока не начало темнеть. Тогда Люк предложил найти место для лагеря. Я предоставил это ему. Мое отсутствие физической подготовки давало о себе знать. Болели ноги, болели икроножные мышцы, болела спина. Я только радовался, что в свое время ходил пешком достаточно, чтобы знать, как избежать волдырей на ступнях и потницы.

Я дождаться не мог, когда смогу присесть и выпить. Лучше б мы просто уехали куда-то на выходные… я знаю прекрасный исторический отель в Краун Пойнт. Но после долгих часов лазанья через ручьи и поваленные деревья я уже не тешил себя надеждой; Люка привлекал вовсе не я, а дом с черепами.

Но ничего страшного. Мы все равно можем неплохо провести время вместе. Я только надеялся, что земля не будет слишком твердой, а ночь – слишком холодной. Или мокрой.

Люк нашел поляну, где уже было место для костра, выложенное кирпичами. Я был рад увидеть его, ведь это значило, что мы не зашли слишком далеко. Странно, что углубившись лишь на несколько миль в лес, можно оказаться вдали от цивилизации. Здесь был будто совсем другой мир.

Люк разжег костер, и мы распаковали рюкзаки. Он достал продукты, которые мы купили в сельском магазинчике. Я тоже подготовился.

– Кто-нибудь желает коктейля? – спросил я и вытащил из рюкзака заботливо упакованную бутылку виски.

Люк удивленно приподнял брови.

– Так вот что там плескалось всю дорогу? Я-то думал, что ты взял в дорогу целый литр ополаскивателя для рта.

***

Мы поужинали аль фреско***, поджаренными на костре сосисками с французскими булочками, и запили все это виски с пивным «прицепом». Я не фанат пикников и барбекю, но даже мне было не на что пожаловаться в тот вечер, когда я смог перевести дух.

– Что на десерт? – шутливо спросил я.

Люк многозначительно подвигал бровями. Я рассмеялся и протянул ему бутылку. Он взял, сделал глоток и вернул ее мне, все еще улыбаясь. Кивнув в сторону наших спальных мешков, лежащих на дружеском расстоянии друг от друга, парень произнес:

– Ночью будет холодно. Может, мне соединить наши мешки?

Я не сразу понял, о чем он. Мои щеки пылали, но я постарался, чтобы мой голос прозвучал безразлично.

– О, да, наверное.

Люк застегнул молнию, превратив наши спальные мешки в один огромный мешок, и вскоре мы уже лежали на боку, не касаясь друг друга, но достаточно близко.

– Откуда ты берешь идеи для своих статей?

– Из того, что слышу и вижу, – пожал плечами я. – Что-то кажется мне смешным, и я пишу об этом.

– Я смеюсь до слез, читая твою колонку в «Блэйд». У тебя так необычно работают мозги…

Я был невероятно польщен, но не подал виду, наблюдая за ним из-под ресниц и пытаясь понять, серьезно ли он говорит.

– А еще я слышал, что ты написал несколько книг…

– Две, – небрежно ответил я. – Книги о путешествиях, ничего особенного.

– Ничего особенного? Это круто.

В его улыбке читалось искреннее восхищение.

– О каких именно путешествиях?

– По Италии. По Франции.

Я еле удержался, чтобы снова не пожать плечами. Не то чтобы я был чрезмерно скромным, просто я на самом деле считал, что в этом нет ничего особенного. Я же не написал лучший роман Америки или что-то в этом роде. Еще не написал. Скорее всего, и не напишу, если смотреть правде в глаза – что я делаю крайне редко.

Но все это не имело значения. Алкоголь играл в моих жилах, и я чувствовал себя виновником торжества. А вечеринка была еще та: блики от костра, звездный свет и свежий ночной воздух, запах сосен, дыма, смазки и латекса.

Мы лежали лицом к лицу на нашем двойном спальном мешке, соприкасаясь ногами, коленями, руками. Передавая бутылку друг другу, мы постепенно избавлялись от одежды. Мы выпили еще, но потом я вдруг начал нервничать больше, чем Люк. Он был расслаблен и улыбался мне, протягивая руку, чтобы убрать пряди волос с моего лба, пока я говорил. В конце концов, я вообще забыл, о чем говорю. Люк спас меня, спросив о поездке во Францию, и я ответил, что поездка была бы лучше, если бы я был не один, и что, может быть, в следующий раз я приглашу его составить мне компанию.

– Серьезно? А куда же ты собираешься в следующий раз?

– В Ирландию, – сказал я наугад, подумав, что человек с фамилией О’Брайен захотел бы поехать в Ирландию.

Люк был приятно удивлен. Его глаза заблестели.

– И когда же ты едешь? Кажется, я хочу с тобой.

Он облизал большой палец, протянул руку и очертил им мой левый сосок. Мое дыхание сбилось. Я попытался поймать его руку и прижать к груди.

– И я хочу с тобой… – прошептал я, склонившись над ним.

Я провел ладонями по его широкой груди, по таким же широким плечам… устанавливая связь. Я чувствовал приток горячей крови и влагу под своими пальцами. Мне нравился язык его обнаженного тела, деликатная пунктуация веснушек и крошечная, бархатная родинка под ребрами. Мне нравился контраст жесткости щетины на подбородке и мягкости губ и дрожащих ресниц. Я прижался к нему еще теснее, наслаждаясь трением наших членов друг об друга.

– Ты любишь быть внутри или снаружи? – хрипло спросил он, положив ладонь мне на поясницу, прижимая меня еще ближе.

Я посмотрел на свой плоский живот, затем хихикнул, встретив его взгляд. Никогда раньше не слышал, чтобы это так называли.

– Я хочу, чтобы ты трахнул меня, – сказал я в ответ. – Мне нужно, чтобы ты трахнул меня.

– Слушаю и повинуюсь.

Он был в прекрасной форме, и это мне тоже нравилось. Твердые кубики пресса, шары бицепсов… интересно, каково это – быть в такой форме? У него столько силы, столько мощи. Он сжал мои бедра сильными руками, помогая опуститься на свой твердый, прямой член.

Я вскрикнул и заметил, что Люку это понравилось. Он любит голосистых. Настоящий ирландец, ведь они все обожают лесть.

– Ох, черт, как хорошо. Он такой большой, – хрипло проговорил я.

– А ты – такой красивый, – прошептал парень.

Не каждый день такое услышишь. Я снова хихикнул и уселся на него полностью, привыкая к размеру и длине. Прошло довольно много времени с тех пор, как у меня был настоящий, живой партнер, а не силиконовый заменитель.

Люк поднял голову, поцеловал мою ключицу, и я, склонившись к нему, завладел его губами. О, эти его поцелуи… Я целовал его, пока не почувствовал, что скоро вырублюсь от нехватки воздуха, и даже тогда его губы нехотя оторвались от моих. Мне нравилась эта неохота, влажный звук его губ, отпускающих мои, вкус алкоголя у него во рту.

– Боже, как хорошо, – пробормотал он.

Я начал двигаться, вверх и вниз… размеренно… поднимаясь и опускаясь. Мягкое, захватывающее скольжение карусели – вот что это напоминало мне, и шест этой карусели двигался в моем разгоряченном, тесном отверстии. Пока мы просто играли, но я уже начинал чувствовать ту настойчивую, болезненную потребность.

Я положил ладони на внушительные кубики пресса и начал неистово двигать бедрами. Люк легко подстроился под мой ритм, приподнимая бедра навстречу моим, входя в меня все глубже. Его стоны заводят меня еще сильнее. Я выгибаю спину, схожу с ума, умоляя его трахать меня сильнее, сильнее, еще сильнее… Мне нужно так много. Во мне такая огромная пустота. Мне нужно, чтобы он заполнил ее жаром и требовательными стонами; я хочу, чтобы его желание подавило мое собственное. Я почти всхлипываю, когда он берет в ладонь мой возбужденный до предела член. Меня прошибает по́том, я весь в огне. Я смотрю вверх, и вижу, что небо вращается, звезды катятся по нему, пытаясь выпасть за край. Головокружительный коловорот звезд, древесных крон и вращающейся луны, все быстрее и быстрее…

Люк вскрикнул, и я почувствовал то странное хлюпанье внутри презерватива, признак сладкого облегчения. Мое отверстие начало пульсировать в ответ на его оргазм, словно рот, пытающийся найти слова. Для этого найти слова было невозможно. Я потянулся к звездам, висящим так низко, и закричал в полный голос, когда наслаждение волной разорвало меня на части.

Словно вырвавшись из бутылки шампанского, белая пена забрызгала все вокруг. Опустошенный, я повалился на влажную от пота грудь Люка и закрыл глаза. Он крепко обвил руками мою талию. Волоски на груди приятно щекотали мне нос. Стук его сердца был слышен словно на расстоянии миллионов миль, эхом разносясь по Вселенной…

– Боже всемогущий… – простонал он. – Пожалуйста, скажи мне, что ты такой же, когда трезвый.

Карусель все замедлялась… замедлялась… пока постепенно не остановила свое вращение. Было так хорошо лежать здесь, тело к телу, слушая отдаленный треск цикад.

Наконец, я осознал его слова, улыбнулся и поднял голову.

– Это спорный вопрос. Я никогда не бываю трезвый.

Его губы были так близко… Он криво усмехнулся и сказал:

– Тебе кажется, что ты шутишь.

Это меня напугало.

– Я на самом деле шучу, – произнес я и убрал волосы с лица. – Послушай, мне нравится пить, но у меня нет проблем с алкоголем.

– Ладно, ладно, – сказал он тоном человека, который не хочет спорить.

На меня будто вылили ведро ледяной воды. Его слова сбили меня с толку, причинили боль. Я высвободился из его объятий и сел.

– Тебе, наверное, следует поработать над техникой ведения разговоров после секса.

– Извини. – Люк снова притянул меня к себе. – Это и вправду было невероятно.

У меня не было для него ответа. Он все испортил. Я лежал, положив голову ему на грудь, скорее обижен, чем зол – но всего по чуть-чуть. Он погладил меня по волосам. Его прикосновение было легким, почти нежным. Я не смог вспомнить, когда в последний раз кто-то был нежен со мной.

– Тим, – тихо произнес он.

И все. Я поднял голову, и он поцеловал меня. Его губы были теплыми и на удивление сладкими. А потом мы сделали все снова, только на этот раз медленно и неторопливо.