Текст книги "Розовое домино"

Автор книги: Джорджетт Хейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Джорджетт Хейер
Розовое домино

Глава 1

Это было шелковое домино, того оттенка розы, который так идет брюнеткам. Один из лакеев внес коробку в Голубой салон великолепного дома на Гровнор-сквер, где мисс Рексхем разгадывала шараду-комплимент, которую прислал ей один из поклонников. Шарада тут же была отложена: мисс Рексхем бросилась к коробке и подняла крышку. Домино было упаковано в бесконечные слои тонкой бумаги, которая посыпалась на пол, когда мисс Рексхем вынимала домино. Мисс Рексхем восторженно ахнула и приложила плащ к себе, взглянув в одно из высоких зеркал, проверяя, насколько он ей к лицу. Он был ей очень даже к лицу – в этом на самую дорогую в Лондоне модистку можно было положиться! Где-то на полу, среди вороха бумаг, лежал и довольно ошеломительный счет, но мисс Рексхем это не тревожило. Счета ничего не значат для Рексхемов из Лайонс-Холл.

Конечно, пока ты несовершеннолетняя, приходится существовать на небольшие карманные деньги, которых частенько не хватает. Но это тоже не слишком страшно, поскольку на выручку всегда приходит мама или в крайнем случае Джайлз. Но только в крайнем случае. Брат, который на восемь лет старше вас и к тому же – ваш законный опекун, не может считаться идеальным банкиром. Он еще никогда не отказывался уплатить долги, но имело место несколько достаточно неприятных сцен, особенно одна, когда мисс Рексхем проиграла в карты довольно большую сумму, делая крупные ставки, – об этой сцене вспоминать не хочется. Девушка дрожала несколько часов, опасаясь, что ее сошлют в Лайонс-Холл под присмотр старой гувернантки, а у маменьки, которой досталось, кажется, даже сильнее, начались сильнейшие спазмы. Мисс Рексхем простили, но она по-прежнему считала ужасно гадким со стороны Джайлза, что он пожалел для нее несколько жалких сотен из тридцати тысяч ежегодного дохода.

Однако сейчас все это было забыто: ее отвлек новый всепоглощающий интерес. Все еще прижимая к себе розовое домино, мисс размышляла, насколько оно понравится ее новому поклоннику, и пришла к заключению, что понравится, если ему вообще может что-нибудь нравиться.

Она настолько погрузилась в эти приятные раздумья, что не услышала, как позади нее открылась дверь, и не подозревала, что находится не одна, пока голос, заставивший ее буквально подскочить на месте, сухо не произнес:

– Очаровательно!

Мисс резко повернулась, инстинктивно скомкав домино.

– Ох! Я думала, ты ушел! – ахнула она.

Мистер Рексхем закрыл дверь и направился к сестре. Это был высокий мужчина с черными как вороново крыло волосами и проницательными серыми глазами. Его внушительный вид никак не был связан с тем, как он одевался – поскольку одевался он небрежно. Конечно, сюртуки ему шил Штульц, ко портному никогда не дозволялось в полной мере проявить свой гений. Мистер Рексхем предпочитал надевать сюртуки без помощи камердинера и был настолько равнодушен к требованиям моды, что в тот момент, когда все лондонские щеголи выходили в панталонах и ботфортах, можно было держать пари на все капиталы банков Англии, что он появится из бокс-клуба Джексона в бриджах и сапогах, с небрежно повязанной вокруг шеи косынкой а-ля Джим Бельчер. Человека менее значительного за такое сурово осудили бы в обществе, но если ты – Рексхем из Лайонс-Холл, то все, что бы ты ни сделал, получит одобрение света.

– Это… это платье, которое я вчера выбрала, – сказала Летти.

– Ты считаешь меня простофилей? – отозвался Джайлз. – Это домино. – Он поднял с пола счет от мадам Салестин, и брови его поползли вверх. – И очень даже дорогое домино!

– Я уверена, что у меня нет причин не покупать дорогих вещей! – проговорила Летти, надеясь уйти от объяснений.

– Никаких, но стоит ли столько платить за вещь, которую ты не наденешь?

На ее очаровательное личико хлынула краска.

– Надену! Я его надену! – объявила мисс.

– Я уже сказал тебе, милая моя сестра, что я не позволю тебе ехать на маскарад в Пантеон, тем более в обществе авантюриста-военного.

В глазах ее сверкнул гнев.

– Как ты смеешь говорить такое? Ты никогда Эдвина и в глаза не видел!

– Похоже, что он об этом хорошенько позаботился, – ответил мистер Рексхем, скривив губы.

– Это неправда! Он был бы очень рад познакомиться с тобой! Но я запретила ему это, потому что знала, какой ты будешь противный!

В этот момент дверь открылась и вошла поблекшая дама, которая произнесла слабым голосом, под стать своему неземному облику:

– О, вот ты где, радость моя. Если мы собираемся посетить выставку… Ах, это ты, Джайлз?

– Как видите, мама. Пожалуйста, отложите ваш визит на выставку и посмотрите на это! – С этими словами Джайлз выдернул у Летти из рук домино и потряс им перед матерью.

Леди Альбиния Рексхем, почувствовав приближение сцены, которая может оказаться опасной для ее подорванного здоровья, упала в кресло и начала рыться в ридикюле в поисках флакончика с нюхательными солями.

– О Боже, – вздохнула она. – Милое мое дитя, если твой брат так настроен против этого, то не думаешь ли ты…

– Нет! – заявила Летти. – Джайлз настроен против всего, что бы я ни хотела сделать, и… и против всех джентльменов, которые мной восхищаются!

– И не без причины, – парировал Джайлз. – Ты меньше года выезжаешь в свет, девочка моя, а мне уже пришлось отшивать не меньше восьми общеизвестных авантюристов!

– Эдвин – не авантюрист!

– Правда, Джайлз, по-моему, это прекрасный молодой человек, – вмешалась леди Альбиния.

– Позвольте напомнить вам, мэм, что то же самое вы говорили об Уинфортоне!

– Конечно, хотелось бы, чтобы он служил не в пехотном полку, – слабым голосом произнесла ее милость, – но происхождение у него вполне достойное! Признаюсь, я могла бы пожелать, чтобы милая Летти нашла себе более блестящую партию, но…

– Ну нет! Я выйду замуж за Эдвина и буду следовать за полком! – объявила Летти.

Брат кинул на нее наполовину смеющийся, наполовину раздосадованный взгляд:

– Я пожалел бы любого нищего лейтенанта пехоты, которому в жены досталась бы ты, моя милая!

– Но как только он женится на Летти, – напомнила ее милость не совсем кстати, – он уже не будет нищим, Джайлз!

– Вот именно, – согласился тот саркастически.

– Ты несправедлив! – воскликнула Летти. – Тебе просто хочется, чтобы я выгодно вышла замуж, а мое счастье тебя не волнует.

– В настоящее время, – ответил Джайлз, – я вовсе не хочу, чтобы ты выходила замуж. Когда ты перестанешь воображать, что влюблена в каждого встречного, который начинает за тобой ухаживать, – тогда да! Я бы хотел, чтобы ты удачно вышла замуж.

– Тогда я не понимаю, почему ты сам не женишься! – вскипела Летти. – Надо думать, тебе расставляют сети не меньше двадцати подходящих невест!

– Ты мне льстишь, – хладнокровно ответил сэр Рексхем.

– Ах нет, это совершенно верно, Джайлз, – уверила его мать. – И мне хотелось бы видеть, как ты обзаведешься семьей. У Росуэлла есть дочка, или…

– Ах нет, мама! – воскликнула Летти сердито. – Джайлз не ухаживает за дочерьми графов! Он выберет себе в жены крошечную девчушку в старомодной шляпке и черной шубке!

Глава 2

Худые щеки Джайлза чуть покраснели, но он ничего не сказал. Леди Альбиния с глубоко изумленным видом воскликнула:

– Милое мое дитя, я не понимаю, что ты хочешь этим сказать!

– Это – ужасно несправедливо! – заявила Летти с рыданием в голосе. – Джайлз не желает разговаривать с моим дорогим Эдвином, потому что у него нет ни титула, ни состояния, но я прекрасно знаю, что, если бы он смог обнаружить, где она живет, он сделал бы предложение этому ничтожеству, а она даже ни разу не была на ассамблее в Алмаке или… или еще где-то, где можно увидеть благородную даму!

– Твое воображение столь же необузданно, как и твой язычок, – резко проговорил мистер Рексхем.

– Но о чем идет речь? – вопросила озадаченная леди Альбиния.

– Вполне законный вопрос, – ответил ее сын. – Надеюсь, ты собираешься нас просветить, Летти: кто это ничтожество, которое ты назначила мне в невесты?

– Ты прекрасно знаешь, что я говорю о той девушке, которую сбил экипаж на Бонд-стрит, когда мы с тобой шли в библиотеку Хукхема! Можешь пытаться меня провести, но я-то знаю, почему ты был настолько любезен, что сопровождал меня в Алмак три раза за этот месяц, и почему начал каждый день ездить на фаэтоне в парк! Ты пытаешься ее найти, потому что был так поражен «ее несравненно милым личиком», что совершенно потерял голову и даже не узнал ее имени!

Леди Альбиния перевела удивленный взгляд на своего сына. Тот коротко хохотнул:

– Очередная фантазия Летти, мэм! На самом деле какая-то девушка имела несчастье быть сбитой двуколкой, а я оказал ей посильную помощь. Если бы я не подоспел, то она была бы серьезно ранена. Но к счастью, она только была немного оглушена. Уверен, что случившееся убедило ее, как глупо выходить на дорогу, не удостоверившись, что вблизи в эту минуту нет экипажа.

Летти, с возмущением слушавшая это повествование, вскричала:

– Как ты можешь, Джайлз! А ведь ты внес ее в библиотеку, велел мне бежать к аптекарю и сказал человеку из двуколки просто грубейшим тоном, что ему и ослом нельзя править! Да, и если бы девушка тебе позволила, ты отвез бы ее домой, бросив меня посредине Бонд-стрит!

– Если бы девушку не сопровождала служанка, то, вероятно, мне следовало бы это сделать, – отозвался Джайлз хладнокровно. – Насколько я понял, этот полет фантазии должен был отвлечь мое внимание от твоих планов. Выслушай меня, Летти: я не позволю тебе ехать на маскарад в Пантеон ни при каких обстоятельствах, а тем паче в обществе неизвестного пехотного офицера! – Он перевел взгляд на свою родительницу и добавил: – Должен заметить, мэм, меня изумляет то, что вы могли дать согласие на такое неприличное мероприятие.

Леди Альбиния взялась за свои нюхательные соли.

– Но, право же, Джайлз, ты просто не разобрался, как все должно было быть! Дело в том, что замужняя сестра мистера Ледбери должна была сопровождать Летти. Она была настолько любезна, что, как и положено, написала мне письмо с уверениями, что будет за ней как следует присматривать. Они собирались ехать небольшой компанией, и Летти пригласили отобедать в доме этой миссис Крю, перед тем как ехать в Пантеон. Но, конечно, если ты это не вполне одобряешь, я уверена, что она откажется от своих намерений!

– Нет! Нет! – с жаром возразила Летти.

– Если у тебя есть хоть капля здравого смысла, то ты откажешься! – отозвался ее брат. – Вспомни, что тебе еще два года быть под моей опекой. Выбрось из головы этого своего нового почитателя, потому что, если ты этого не сделаешь, я тебя честно предупреждаю: я найду способ тебя заставить от него отказаться. – Джайлз замолчал, довольно мрачно глядя на обращенное к нему возмущенное личико. Через секунду его лицо смягчилось, и он сказал: – Ну же, Летти, не глупи. Право же, эти маскарады – несколько в дурном вкусе, Будь умницей, а я вместо этого свожу тебя в театр!

Глава 3

По своем уходе мистер Рексхем оставил сестру непокорной, а мать – переполненной опасениями. На обличительную речь Летти она смогла ответить только:

– Да, конечно, радость моя, но ты же знаешь Джайлза! Я предупреждала тебя, как все будет. Он никогда не допустит, чтобы ты вышла замуж за ничтожество!

– Я не допущу, чтобы Джайлз помыкал мною! – заявила Летти. – Мне прекрасно известно, что ему хочется, чтобы я вышла замуж по его выбору – за Ротбери, надо полагать! – но я этого не сделаю? Я знаю, что никогда не полюблю никого, кроме Эдвина!

Леди Альбиния огорченно забормотала:

– Милочка, не надо так говорить! Джайлз никогда не позволит тебе такой мезальянс! И надо сказать, Летти, по-моему, было очень недальновидным с твоей стороны так раздражать его этой твоей глупой историей!

– Мама, я могу дать вам клятву, что он был настолько очарован той девушкой, что я едва признала в нем своего брата! И он правда сказал, что у нее «несравненно милое личико».

– Очень может быть, дорогая, но тебе следовало бы знать, что такие увлечения свойственны мужчинам и не ведут к браку! Если ты думаешь, что ЭТО входило в его намерения, то ты просто маленькая глупышка! Он даже еще более гордый, чем его покойный папа, а тот, знаешь ли… Ладно, не будем об этом! Но Рексхемы ВСЕГДА заключают прекрасные браки. Это просто вошло у них в привычку!

Летти ничего больше не сказала, но, забрав с собой домино, вышла.

Тем временем мистер Рексхем ушел из дома. Он вернулся только около семи, и его встретили ошеломляющей вестью: мисс Летти, вместо того чтобы сидеть у себя в туалетной комнате, несколько минут тому назад уехала в наемном экипаже.

– По какому адресу? – с опасным спокойствием поинтересовался мистер Рексхем.

Никогда еще дворецкий не был так счастлив, признаваясь в том, что не имел никакого отношения к поступкам своей молодой госпожи. Никому из слуг не поручалось нанять карету: если бы одна из горничных случайно не выглянула в окно как раз в тот момент, когда мисс Летти садилась в экипаж, то никто бы вообще не знал, что она уехала из дома.

Мистер Рексхем поднимался в туалетную комнату матери, стремительно шагая через две ступеньки. Он застал ее отдыхающей на кушетке и, совершенно не думая о ее слабых нервах, потребовал ответить, знает ли она, что ее дочь ушла из дома таким образом, который нельзя охарактеризовать иначе как «тайком».

На ее лице отразилось изумленное отчаяние, послужившее ему ответом. С трудом сдержав желание резко укорить ее за небрежное отношение к своим материнским обязанностям, в результате чего Летти смогла ускользнуть из дома, мистер Рексхем отрывисто потребовал, чтобы родительница снабдила его адресом миссис Крю.

– Джайлз, – запротестовала ее милость, – но ты же не можешь забрать сестру во время обеда!

– Нет, могу, – отозвался мистер Рексхем.

Увидев, что он пылает гневом, леди Альбиния снова упала на подушки и проговорила тоном умирающей:

– Я чувствую, что у меня начинаются спазмы!

– Сообщите мне адрес миссис Крю, мэм, и я оставлю вас наедине с ними!

– Но я не знаю ее адреса, – проныла ее милость, перепугавшись до полусмерти. – Я не сохранила ее письмо – зачем оно мне? И я не помню ее адреса, если не считать того, что он совершенно приличный, потому что, будь это не так, я бы обратила на это внимание!

Сдержав себя видимым усилием воли, мистер Рексхем покинул комнату матери.

Он отобедал в одиночестве: дворецкий уведомил его, что ее милость попросила в свою комнату чашку бульона. Поскольку его мать поступала так всегда, когда сталкивалась с какими-нибудь проблемами, мистер Рексхем не был ни удивлен, ни встревожен. Он в хмуром молчании съел обед и затем, поднявшись в свою комнату, вызвал камердинера. Не прошло и часа, как, облаченный в атласные штаны до колен и черный сюртук, свидетельствующие о том, что светский джентльмен направляется на вечер, мистер Рексхем вышел из дома с полумаской в кармане и перекинутым через руку старым черным домино, извлеченным на белый свет из глубин гардероба.

Глава 4

Пантеон, расположенный к югу от Оксфорд-стрит, был величественным зданием, украшенным в стиле, внушавшем отвращение человеку со вкусом. Он состоял из большой анфилады салонов и бальной залы – громадного прямоугольного помещения с расписанным потолком, приподнятой площадкой для музыкантов и многочисленными ложами и альковами. С потолка свисали хрустальные люстры – люстры были и на всех средневековых арках по краям залы, всюду были блеск и позолота. Первоначально его посещали люди из высшего света, но, когда прежнее здание сгорело дотла и было воздвигнуто новое, там собиралось общество, которое едва ли можно было назвать избранным, так что мистер Рексхем был совершенно прав, запрещая сестре туда ехать.

Хотя он появился там еще достаточно рано, бальная зала была битком набита странными людьми: одни – в домино, другие – в исторических костюмах, но все – в масках, а многие позволяли себе вольности, которые считали вполне допустимыми. Несколько минут понаблюдав за кадрилью, мистер Рексхем решил, что его сестра еще не появилась, так как он хоть и видел двух дам в розовых домино, но одна была слишком высокой, а другая, сбросив капюшон, встряхнула светлыми кудрями. Джайлз начал прохаживаться по салонам, успешно отразив попытки двух леди, известных красоток Ковент-Гардена, вовлечь его во флирт.

Прошел уже почти час, и празднество приобрело несколько непристойный характер, когда мистер Рексхем вдруг заметил Летти. Капюшон закрывал ее голову, но он увидел мелькнувшие темные кудри и узнал невысокую стройненькую фигурку. Она вальсировала с крупным мужчиной в фиолетовом домино, и единственное, что принесло ее брату некоторое удовлетворение, было очевидное отсутствие всякого удовольствия с ее стороны. Прислонившись своими широкими плечами к одной из разукрашенных колонн и скрестив руки на груди, Джайлз наблюдал, как сестра кружит по залу, и очень скоро понял, что ее партнер (как он подозревал, слегка навеселе) навязывает ей ухаживания, которые ей чрезвычайно неприятны. Мистер Рексхем решил, что это послужит Летти хорошим уроком и пойдет на пользу. Джайлз хотел еще какое-то время понаблюдать, не вмешиваясь, но вдруг Летти вырвалась из рук своего партнера и поспешила прочь – а тот бросился за ней. Пробившись сквозь толпу зевак у края залы, мистер Рексхем оказался рядом с ними как раз в тот момент, когда Фиолетовое Домино поймало ее за талию и проговорило со смехом:

– Ты от меня не улизнешь, маленькая недотрога!

Положив руку ему на плечо, мистер Рексхем оттолкнул незнакомца в сторону. Девушка была потрясена и дрожала как осиновый лист. Испугавшись, как бы она не потеряла сознание, Джайлз подтолкнул ее к алькову, коротко приказав:

– Сядь!

При звуке его голоса девушка заметно вздрогнула и ахнула.

– Да, девочка моя, это я! – очень сухо проговорил мистер Рексхем и повернулся к обладателю фиолетового домино.

Голосом, подтвердившим предыдущее предположение мистера Рексхема относительно его подпития, Фиолетовое Домина пожелало узнать, что, черт побери, он хочет этим сказать.

– Я хочу этим сказать, – ответил мистер Рексхем, – что если ты, мой красавчик, не исчезнешь отсюда сию же минуту, то я с величайшим наслаждением тебя отделаю.

Фиолетовое Домино инстинктивно отпрянуло, но овладело собой и возмущенно произнесло:

– Дьявольщина, какое у вас право мешать человеку?

– Позвольте сообщить вам, – сказал мистер Рексхем, – что я – брат этой леди!

– Б-брат? – ошеломленно переспросил обладатель фиолетового одеяния. – Но я не… Проклятие, откуда мне было знать?

Он постоял мгновение в нерешительности, разглядывая его сквозь прорези маски, потом, пробормотав что-то невнятное, исчез.

Мистер Рексхем ощутил, что к его рукаву прикасаются женские пальцы. Согнув руку, он устроил на ней маленькую ручку сестры. Она так сильно дрожала, что Джайлз сдержал возмущенные слова, готовые слететь с языка, и только сказал:

– Видишь, Летти, я не такой вздорный, как ты считала. Пойдем, я отвезу тебя домой, и мы забудем про твоего военного поклонника.

Мисс, ничего не ответив, покорно отправилась с ним в вестибюль. Здесь было совершенно пусто. Мистер Рексхем заметил:

– Я отправил карету домой, так что мне надо выйти за извозчиком. Пойди надень свой плащ. Трястись нечего: я не такое уж чудовище!

Глава 5

– Конечно, – в полном смятении проговорило Розовое Домино. – Но я… я не ваша сестра, сэр!

Джайлз уже отошел, но при этих словах резко повернулся и изумленно всмотрелся в леди. Нетерпеливым движением он сорвал с себя маску и вдруг страшно побледнел. Его глаза яростно впились в ее лицо.

– Снимите маску! – решительно приказал он. – Я знаю ваш голос. Ведь мне же действительно знаком ваш голос!

Подняв руки, она развязала маску.

– И ваш мне знаком, – просто отозвалась она. – Вы… вы все время спасаете меня от последствий моего легкомыслия, сэр!

Джайлз обнаружил, что смотрит в несравненно прелестное личико. Оно имело форму сердечка, улыбающиеся серые глаза, ответившие на его взгляд смущенно, но прямо, и нежные полненькие губки. Забыв о присутствии скучающего швейцара, мистер Рексхем схватил леди за руки, проговорив:

– Вы! О, дорогая, где же вы прятались? Я вас искал повсюду! Какой я олух, что даже не узнал вашего имени!

Девушка покраснела и потупилась.

– Я тоже не знаю вашего, сэр, – отозвалась она, стараясь говорить непринужденно.

– Я – Джайлз Рексхем. А вы?

Его имя ничего ей не сказало. Но она ответила:

– Рут Уэлборн. Я не пряталась, только, когда мы впервые встретились, я все еще была в трауре по отцу, поэтому, видите ли, до этого времени не выезжала. Вы меня и правда искали?

– Везде! – подтвердил он, все еще сжимая ее руки. – Я уже отчаялся! Где вы живете? Я не хочу еще раз потерять вас!

Она тихо засмеялась:

– Какой вы смешной! На Харли-стрит, у моего дяди: он был так добр, что взял меня к себе, когда умер мой отец.

Джайлз никогда не слышал ни об одном Уэлборне. Судя по адресу, ее дядюшка скорее всего – банкир, или торговец, или индийский набоб. Сознание Рексхема мельком отметило такую возможность, но тут же отбросило ее как не имеющую никакого значения.

– Но что, скажите мне, ради Бога, вы делали на маскараде в Пантеоне? – возмутился он. – И к тому же в таком обществе! Уж не хотите ли вы сказать, что сюда вас привез дядя?

– Ах, нет-нет! – быстро возразила девушка. – Право же, я не думаю, чтобы они с тетей знали, что тут происходит, потому что они мало бывают в обществе.

– Тогда как вы оказались здесь?

Похоже, что ее не возмутил его допрос, но она ответила не сразу. А помолчав, с некоторым трудом проговорила:

– Эту поездку устроил сэр Годфри Клейнз. Это он был в фиолетовом домино. Меня пригласила его кузина, некая миссис Уорксоп, а тетя настаивала, чтобы я не отказывалась. Видите ли, сэр… у… у меня нет приданого, а у моей тети – три собственные дочери, и старшая начнет выезжать на будущий год. Маловероятно, чтобы ей хотелось при таких обстоятельствах заниматься еще и мною.

– Я понимаю! – отозвался Джайлз, крепко сжимая ее руки. Глаза мисс Рут были опущены, но тут она их подняла и добавила:

– Ах, только вы не должны думать, что ко мне были недобры! Это не так! Я росла в деревне, и, может быть, я старомодна, что мне не нравятся… Но я еще никогда так не была рада, сэр, как в тот момент, когда вы пришли мне на выручку!

Джайлз наконец выпустил ее руки.

– Вам нужно одеться, – улыбнулся он ей. – Я отвезу вас в дом вашего дяди.

– Миссис Уорксоп! – пролепетала она. – Не следует ли мне…

– Нет. Она не позаботилась о вас как следует, так что вы не обязаны быть с ней вежливой.

– Ваша сестра! Как я поняла, она тоже туг. Я не должна…

– Это неважно, – прервал ее мистер Рексхем. – Если она и здесь, то не я ее привез. Идите делайте, что я сказал. И не думайте, что я позволю вам снова ускользнуть от меня!