Текст книги "История конницы"

Автор книги: Джордж Денисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц)

За конницей Генрих обратился к феодальной аристократии. Он отлично понимал, что ничего хорошего не могло выйти из обыкновенного ее образа действий в бою, когда каждый герцог, граф со своими вассалами сражался совершенно отдельно от других, не стремясь нисколько согласовать свои усилия с общей целью; конечно, тут никакая храбрость не могла дать победы. Имея дело с гордыми дворянами, не выносившими ограничений, не понимавшими необходимости дисциплины и послушания, Генрих должен был придумать что-нибудь такое, что льстило бы их гордости, взывало к их понятиям о чести и вместе с тем заставило бы их добровольно перейти к действиям в сомкнутом строю, так как он отлично понимал, что только полной дисциплиной и ловким маневрированием можно победить венгерскую конницу.

Сообразно с этим Генрих ввел новое учреждение, которое повлекло за собой весьма важные результаты. Ему приписывается всеми немецкими писателями введение турниров. Это были военные игры, в которых проделывались разные маневры и упражнения, бои одиночные и целых отрядов, на них присутствовали дамы, взгляды которых, как это можно было и заранее предположить, должны были побудить рыцарей к величайшим усилиям. Пиры и балы, сопровождавшие эти игры, сделали их скоро одним из самых любимых развлечений того времени.

Весьма вероятно, что таково было назначение первых турниров, имевших только внешнее сходство с тем, что впоследствии понималось под этим словом и во что они превратились не ранее половины XI столетия.

Следствием принятых Генрихом мер явилось установление как бы вооруженной общины или братства, все члены которого обязаны были повиноваться известным законам, сражаться за веру, не делать бесчестных поступков и посвятить свою жизнь только идеальным целям чести и правды. Так как всякий свободнорожденный мог надеяться храбростью заслужить честь попасть в члены этого братства, то это значительно способствовало улучшению положения вассалов, бывших в братстве равноправными со своими сюзеренами.

Свободные граждане или обитатели городов, имея в виду преимущества конной службы и желая заслужить рыцарское звание, начали также формировать конные части, предоставив службу в пехоте своим ученикам и подмастерьям.

Все вышеприведенное показывает, с какой энергией занялись в Германии улучшением военного искусства в течение 9-летнего перемирия. Когда по истечении этого срока венгры послали за ежегодной данью, то по сохранившемуся преданию Генрих бросил к ногам послов паршивую, изувеченную собаку и объявил войну. Венгры немедленно перешли границу двумя армиями, из которых меньшая, численностью в 50 000 человек, была разбита при Зондерсгаузене геербаном Саксонии и Тюрингии, хорошо обученным во время перемирия.

Решительное столкновение с другой, большей армией, произошло при Мерзебурге, куда Генрих лично выступил к ней встречу со своим хорошо обученным и дисциплинированным вок ском. Его всадники были вооружены копьями и щитами. Император сказал своим воинам утром в день сражения речь следующего содержания: Товарищи, оставайтесь в рядах, встретьте первые стрелы язычников своими щитами и помешайте им выпустить вторые одновременным и сильным ударом в копья. В этих словах чувствуется дух Александра Великого и Ганнибала; опять говорится о дружном ударе конями, пущенными полным ходом, ударе, которому ничего не может противостоять[57]57
  Вот это правильно. Примеч. ред.


[Закрыть].

Главная часть конницы предназначалась для удара врукопашную, но другая ее часть, составленная из арбалетчиков и старательно обученная еще в мирное время, была выслана вперед для привлечения на себя внимания противника и начала целый ряд схваток с ним. Затем император с отборным отрядом конницы обошел неприятеля, в критическую минуту ударил ему во фланг и опрокинул. Действия Генриха указывают на его большие кавалерийские способности; преследование также велось очень энергично, им не давалось ни одного часа покоя, все, что останавливалось, гибло под ударами мечей. Преследование прекратилось только тогда, когда жалкие остатки окончательно рассеянных венгров были прогнаны за границы Богемии.

Сражение было решительное и особенно важно по произведенному им моральному впечатлению: венгры стали теперь так же бояться немцев, как прежде немцы боялись венгров.

Двадцать лет спустя, когда уже выросло новое поколение, венгры в числе 100 000 всадников вторгнулись в земли сына Генриха, Оттона I, который также был хорошим кавалерийским генералом. Венгры хвастались своей многочисленностью, говоря, что их кони выпьют воду до дна во всех немецких реках. Они обложили Аугсбург, который сопротивлялся очень упорно. Оттон собрал ополчение всего государства; к нему присоединились богемские войска. Обе армии встретились недалеко от Аугсбурга 10 августа 952 г. Венгры переправились скрытно через Лех, напали на немецкое войско с тыла, разбили богемцев и насели на швабов. Бой колебался. Император сражался с мечом в руках во главе своих латников и после ряда атак одержал успех в одном пункте, легкая конница воспользовалась им и развила его дальше, между тем как Оттон, не выпуская тяжелых всадников из рук, решал ими дело там, где бой колебался. Венгры, как отличные легкие всадники, отступали перед немецкими латниками, не доводя дело до рукопашного боя, и всячески старались их утомить. Только хорошая дисциплина войска Оттона и его умение управлять ими дали ему наконец возможность одолеть храбро державшихся венгров.

Глава II. Рыцарство

1. Учреждение и законы его[58]58
  Lowy; – Ste Palaye; – Tacitus, Germania; – Hallam.


[Закрыть]

Приблизительно в то время, когда произошли вышеописанные битвы при Мерзебурге и Аугсбурге, т. е. в половине X столетия, начало развиваться учреждение, имевшее огромное влияние в Европе в течение многих столетий.

Это было рыцарство.

Оно, несомненно, очень помогло переходу народов от варварства к цивилизации. Оно способствовало нравственному развитию народов, установило новые законы для различных общественных положений, составило главную военную силу народов, и введенные им обычаи и законы в военном деле имели огромное влияние на состояние современного ему военного искусства.

Так как каждый рыцарь, т. е. член рыцарского братства, был прежде всего всадником (само его зачисление в рыцарство основывалось на том, что он конный воин), то история конницы не может быть полной без изучений эпохи рыцарства, когда в рядах конницы числились все воины, государственные люди, дворяне и полководцы, когда главное стремление каждого феодального владельца состояло в том, чтобы его признали ловким всадником и приняли в орден рыцарей.

Происхождение ордена рыцарей малоизвестно. Некоторые писатели, замечая сходство между обрядами при посвящении в рыцари и обрядами, бывшими в употреблении у древних германцев при выдаче оружия взрослым юношам, ошибочно отнесли происхождение рыцарства к этому древнему времени. Другие видят начало его в тех церемониях, с которыми при Карле Великом и раньше в некоторых очень редких случаях давалось оружие сыновьям царствующих лиц. Однако несомненно, что подобные обряды при получении юношей оружия существовали почти у всех европейских народностей в незапамятные времена. Церемония же посвящения в рыцари была только чисто внешним проявлением, игравшим в рыцарстве второстепенную роль. Главными основными его принципами были: высокая честность, вежливость ко всем, заступничество за оскорбляемых, стремление к совершенной справедливости. Если признать время появления этих требований за начало рыцарства, то оно должно быть отнесено к середине X столетия.

Одним из лучших авторитетов в этом деле может считаться La Curne de Ste Palaye; в предисловии к одному из позднейших изданий его Memories sur I'Ancienne Chevalerie говорится следующее о происхождении рыцарства: В половине X столетия несколько бедных дворян, соединенных между собой в силу необходимости, озабоченные возрастающим могуществом сюзеренов, приняли к сердцу страдания и слезы притесняемого народа. Они поклялись именем Бога и св. Георгия всегда заступаться за угнетенных и взяли всех слабых под защиту своих мечей. Соблюдая простоту в одежде, строгость в нравах, скромность при успехе, твердость духа в несчастьях, они скоро заслужили необыкновенную славу. Благодарность народа приписала им чудесные дела и подвиги необыкновенной храбрости и в молитвах их поминали рядом с именами святых; люди в несчастье всегда склонны обоготворять тех, кто им помогает.

В те древние времена, когда царствовало право силы, мужество само по себе должно было казаться добродетелью. Эти же люди, получившие впоследствии название рыцарей, дали ему особый ореол. Сообразно с этим трусость наказывалась у них, как непростительное преступление, равно как и отказ в защите притесняемых. Они презирали ложь, клеймили позором измену и клятвопреступление и вообще установили законы, подобных которым не издавали даже знаменитейшие законодатели древности.

Это военное братство сохраняло свой первоначальный простой характер более столетия, так как обстоятельства, при которых оно создалось, изменялись весьма медленно; позднее же, когда политическое и религиозное движение стало изменять многие воззрения, рыцарство было признано законом и поставлено в ряду прочих государственных установлений.

Мы видели уже раньше, что ленная система дала значительные преимущества земельной аристократии и тяжеловооруженной коннице; с другой стороны, благодаря этой же системе дисциплина чрезвычайно ослабла и значение пехоты сильно опустилось. Постоянные войны и раздоры между ленными владельцами почти совершенно уничтожили искусство маневрирования большими массами и давали постоянные случаи проявления личной храбрости отдельных лиц. Таким образом, почва для распространения рыцарства была подготовлена, так как уверенность этих закованных в железо всадников в своей ловкости и умении владеть оружием сильно поднимала их дух и делала их предприимчивее, честолюбивее. Таким образом, одним из главных оснований рыцарства было стремлением к чести и славе. Это особенно заметно у так называемых странствующих рыцарей, которые искали боя не по национальному или религиозному чувству, а только для удовлетворения личной страсти к нему или из стремления к абстрактной справедливости.

Хотя рыцарство было вообще учреждением космополитическим и во всей Европе имело одинаковые основные черты, однако ввиду нахождения его в тесной связи с ленной системой на нем отражались различные изменения этой системы в разных странах. Чем аристократия была многочисленнее, тем условия поступления в рыцарство были строже и число удостаиваемых звания рыцарей меньше; так, например, во Франции и Арагоне посвящений было весьма немного, а, наоборот, в Англии и Кастилии очень много.

Правила о влиянии родового происхождения на допущение в рыцарство были очень различны; так, например, во Франции, безусловно, требовалось дворянское происхождение, а в Испании, Англии и Германии это совсем не было необходимым условием, закон Людовика Святого прямо говорит: Если человек, которого отец был низкого происхождения будет посвящен в рыцари, то король или барон, во владениях которого это случится, должен приказать отбить ему шпоры на навозной куче.

Филипп Смелый наложил в 1281 г. денежное взыскание на графа Неверского за то, что он посвятил в рыцари двух мужественных братьев, не бывших требуемого дворянского происхождения со стороны отца, и подвергнул такому же взысканию обоих братьев. Когда же впоследствии убедился, то они действительно были воинами выдающейся храбрости, то возвратил им большую часть взятых денег и утвердил их в рыцарском звании.

Рыцарство поставило рыцарей и дворян всех народов на одну ступень и дало возможность младшим сыновьям благородных родителей своим мечом и храбростью заслужить звание, хотя и не сопряженное с владением землей, но ставившее их в общественном и военном смысле наравне со старшими сыновьями – ленными владельцами.

Эти молодые люди поступали обыкновенно в свиту какого-либо богатого владельца или князя, где они надеялись получить возможность к дальнейшему повышению, содержание и помощь в случае нужды. По большей части они получали в том или другом виде денежное вознаграждение и, следовательно, были, собственно говоря, наемными солдатами. Целью всех их помыслов и стремлений было получение рыцарских шпор, и они добивались этого с теми большими усилиями и стараниями, что шпоры эти ставили их в равноправное положение к их господам и давали такие преимущества, каких никогда бы не могло дать одно богатство.

До семи лет мальчик находился на попечении женщин; с этого же возраста он или поступал в качестве пажа к какому-либо хорошо знакомому рыцарю, или оставался в родительском доме и исполнял обязанности пажа при своих родителях. Он усиленно занимался разными телесными упражнениями и приучался к верховой езде, будучи по положению в доме немного выше прислуги. По достижении 14 лет он получал звание оруженосца. Это звание имело уже некоторое значение, и юноше давали меч с известной церковной церемонией, причем ему внушалось, какое применение он должен давать своему оружию. Отец и мать, имея в руках восковые свечи, вели пажа к алтарю; священник брал заранее положенный на алтарь меч, благословлял его и затем опоясывал им юношу, получавшего этим самым право ношения оружия. Оруженосец обучался один и с товарищами действию оружием пешком и верхом, а равно и другим укреплявшим его тело упражнениям.

Разница между рыцарем и оруженосцем была очень велика, и это выражалось, между прочим, и в их одежде. Так, например, оруженосцы могли носить только серебряные украшения, золотые же были предоставлены рыцарям. Они не имели права надевать пурпур, а только шелковые и меховые платья; предохранительное вооружение их было гораздо легче, чем у рыцарей, как в бою, так и на турнирах. Обязанности их были очень различны, между прочим, они служили при столе, резали пищу, наливали вино, подавали воду для мытья. Все это считалось у древних римлян и считается теперь чем-то низким, в те же времена исполнялось самыми знатными юношами. Граф Артуа с помощью графа Суасонского прислуживал брату своему королю Людовику IX за столом, в лагере при Сомюре. Оруженосцы не имели права вмешиваться в разговор, но должны были присматриваться к манере рыцарей держать себя и к установившимся общественным правилам приличия.

На войне оруженосцы сопровождали своего господина в качестве помощников. Они несли его оружие: один – шлем, другой – копье, третий – меч и т. д. Кому-нибудь поручался боевой конь, на которого рыцарь садился только в день битвы; на походе он ездил на иноходце или вообще на лошади со спокойным ходом и только при получении известия о приближении противника садился на боевого коня и с помощью оруженосцев вооружался; последнее требовало особенной заботливости и внимания, так как от него зависела часто жизнь рыцаря. Говорят, что небрежное прикрепление забрала к шлему Генриха II Французского было причиной его смерти.

Когда рыцари были совершенно готовы к бою, то они выстраивались в одну линию; оруженосцы составляли вторую и становились каждый за своим господином. Затем рыцари неслись полным ходом навстречу противнику с опущенными копьями, а оруженосцы оставались зрителями. Если рыцарь был выброшен из седла или терял лошадь по какой-либо причине, то он, если мог, вставал на ноги, схватывался за меч, палицу или секиру и продолжал бой пешком. Каждый оруженосец должен был во все время боя внимательно следить за своим господином, чтобы своевременно подвести ему новую лошадь, если он в ней нуждался, или дать ему новое оружие. Если рыцарь был ранен, то оруженосец обязан был прикрывать его от неприятельских ударов и вообще всячески защищать его, не выходя в тоже время сам из строго оборонительного положения. Если рыцарь побеждал и забирал пленных, то охрана их возлагалась на оруженосца.

Таким образом, будучи близкими свидетелями боя и даже отчасти к нему причастными, оруженосцы видели, как нужно в нем действовать; они проходили как бы учебный курс боя и этим подготавливались к званию рыцаря. Когда оруженосец достигал 21 года, то он считался достаточно обученным для пожалования в рыцари; но самое посвящение делалось только тогда, когда он храбростью и умением владеть оружием на поле битвы доказал, что достоин этого звания.

Самое посвящение в рыцарское звание производилось с еще более торжественными церемониями, чем дарование меча оруженосцу. Посвящаемый проводил ночь накануне посвящения в молитве вместе со священником и своим восприемником в церкви или часовне. Утром он омывался водой, надевал в знак чистоты белое платье и выслушивал проповедь об обязанностях, которые он принимал на себя. Затем он подходил к алтарю с висящим на шее мечем, который он передавал священнику для благословения. Потом посвящаемый становился на колени, и на него надевали полное рыцарское снаряжение. Впрочем, церемонии эти были не во всех странах и не во все времена одинаковы, и только везде и всегда производилась акколада, или удар мечом по плечу, обыкновенно со словами: Во имя Бога, св. Михаила, св. Георгия посвящаю тебя в рыцари; иногда прибавлялось еще: Будь храбр, смел и верен. На поле битвы посвящение в рыцари производилось просто ударом по плечу с произнесением вышеприведенных слов.

В тесной связи с рыцарством стояли два элемента, хотя и не представляющие особенного интереса с военной точки зрения, но о которых нельзя не упомянуть, это – религия и любовь. Крестовые походы, будучи отчасти сами продуктом религиозного чувства, в то же время сами сильно способствовали его развитию, что выразилось образованием многих монашеских орденов и видно из тех религиозных церемоний, которыми сопровождалось посвящение в рыцари: ночное бдение в часовне, заутреня, омовение как символ крещения, благословение оружия, проповедь и т. п. Рыцари должны были считать охранение Евангелия мечом одной из главных своих обязанностей, и одно время вошло в обычай обнажать мечи в церкви при чтении Евангелия, чтобы показать готовность защищать веру силой оружия. Происхождение этой связи между церковью и военным братством следует, очевидно, искать в желании духовенства приложить распространенную и могущественную идею к пользе церкви.

Значение любви в рыцарстве берет свое начало отчасти в обычаях древних германцев, у которых женщины всегда пользовались особенным уважением, отчасти в богатстве дворянства, средства которого позволяли женщинам приобретать платья и тому подобные украшения, усиливающие впечатление женской красоты на мужчин, отчасти, наконец, в инстинктивном стремлении мужчин выказать всю свою храбрость, ловкость и мужество на глазах у предмета своего поклонения. Влияние любви стало вскоре преобладающим импульсом в ордене, в котором все сводилось к тому, чтобы приобрести личную славу выдающимися военными подвигами и смелыми романтическими приключениями.

Но в первые времена рыцарства преобладающее влияние на его жизнь и характер, как уже было сказано, оказывала религия, что выразилось особенно ярко в крестовых походах, которые оставили очень глубокий след на рыцарстве. Любовь же стала играть роль только тогда, когда стало угасать возбуждение, произведенное крестовыми походами. Значение ее потом возрастало все более и более и доводило рыцарей, например в Англии (за время от Эдуарда III до Генриха VIII) и во Франции (с Франциска I), до самых необыкновенных обетов в честь владычиц их сердец. Как бы то ни было, оба культа – Бога и любви долгое время были руководящими принципами в жизни рыцарей, а по понятиям тогдашнего времени почитание и борьба за них составляли даже одну общую обязанность. Боккаччо благодарит Бога и любовь за помощь, которую они ему оказали при составлении Декамерона. Фруассар говорит, что своим сборником поэтических произведений он обязан Богу и любви. Вежливость к дамам соблюдалась полная; защита вдов и сирот считалась священной обязанностью, и слабые и угнетенные могли смело обращаться за помощью к рыцарям.

Эти понятия имели огромное влияние на исчезновение порочных и вероломных наклонностей, столь свойственных варварским народам. Следствием их явилось более человечное обращение с военнопленными, что, в свою очередь, способствовало в значительной степени распространению христианства и цивилизации. В этом смысле благотворные заслуги рыцарства неоценимы.