Текст книги "Блеф"
Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин
Соавторы: Роджер Джозеф Желязны,Уолтер Йон Уильямс,Эдвард Брайант,Мелинда М. Снодграсс,Стивен Ли,Пат (Пэт) Кадиган,Лианна С. Харпер,Джон Миллер,Артур Байрон Ковер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
– Ну, типа, рассказывай.
– Все оказалось сущим кошмаром. Смерть, голод, болезни, но в конце концов… нашелся Блез, и оказалось, что все это было не напрасно, – начал Тахион. Заставил себя перестать нервно ходить по комнате. – Он – центр моей жизни, и я хочу, Марк, чтобы у него было все.
– Детям не нужно все и сразу, брат. Им просто нужна любовь.
Тахион положил руку на худое плечо землянина, ощущая искреннюю благодарность.
– Какой же ты хороший человек, дорогой мой друг.
– Но ты же мне еще ничегоне рассказал. Какты его нашел и что реально произошло, когда случилась вся та ерунда в Сирии.
– Поэтому я и сказал, что это был сущий кошмар.
Они разговорились. Тахион лишь вскользь упомянул о своих опасениях насчет Соколицы. Бегло рассказал о других событиях, в результате которых нашел Блеза. Намеренно не стал рассказывать о своем столкновении с Le Miroir, французским тузом-террористом, державшим под контролем его внука, на четверть такисианина. Он чувствовал, что мягкий и чуткий Марк будет шокирован, если узнает про то хладнокровие, с которым Тахион казнил этого человека. Теперь, по прошествии времени, Тахиону и самому было слегка не по себе от этого. С печалью он подумал, что после практически равного количества лет, прожитых на Такисе и на Земле, он все еще куда больше такисианин, чем землянин.
Посмотрел на часы в каблуке сапога.
– Пламенеющие небеса, погляди, сколько времени.
– Эге, крутые сапожки.
– Да, в Германии такие нашел.
– Кстати, по поводу Германии…
– В другой раз, Марк. Мне надо идти. Ой, каков же я идиот! Я же пришел не только ради удовльствия пообщаться с тобой. Хотел спросить, смогу ли я иногда брать к себе на время Дурга? Он практически полностью иммунен к контролю сознания, а я не могу все время держать Блеза рядом с собой, как и не могу постоянно оставлять его взаперти у «Малютки» всякий раз, как у меня будут другие дела.
– Дург в качестве няньки. С ума сойти.
– Да, понимаю, и, поверь мне, мне совершенно не по душе, что чудовище, выращенное Заббом, будет охранять моего потомка, но Блез – то же самое, что Прародительница Роя среди других планет, я не могу оставить его без присмотра с обычными людьми. Сам понимаешь, дисциплины у него ни капли, и будь я проклят, если знаю, как ее ему привить.
Глюкс положил руку на плечи Тахиону, и они пошли к двери лаборатории.
– Время, всему свое время. Не парься, брат. Никто не рождается на свет отцом.
– А уж дедом – тем более.
Марк глянул сверху вниз на изящное молодое лицо такисианина и усмехнулся.
– Думаю, у него с трудом получится обращаться к тебе «дедушка». Тебе придется на этом настаивать…
Зрелище происходящего в гостиной лишило Марка дара речи и дыхания. Детка, раздевшись до самых своих плюшевых панталон, танцевала и что-то напевала. Откинувшийся на диван Блез, хихикая, управлял ею, словно куклой.
– Кидждад, разве не весело? Ее сознание настолько примитивно…
Сила ударила из Тахиона, и Детка, внезапно освободившись от ужасающего контроля, испуганно расплакалась. Марк крепко обнял ее.
– ПРИМИТИВНО! Я ТЕБЕ ПОКАЖУ ПРИМИТИВНОЕ СОЗНАНИЕ!
Мальчик дернулся и начал ходить по комнате, негнущийся, будто ржавый робот, сжатый в грубых тисках мысленной силы своего деда.
– ТАК НРАВИТСЯ? ТЕБЕ ПРИЯТНО…
– НЕТ, БРАТ, НЕТ! ПРЕКРАТИ!
Тахион качнулся от сильного рывка за плечо.
– Все в порядке, – сказал Глюкс тише, и дьявольская маска спала с красивого лица Тахиона.
– Мне жаль, Марк, – прошептал Тахион. – Очень, очень жаль.
– Ладно, брат. Давай… давай успокоимся, все.
Тахион переключился на телепатию.
«Простишь ли ты меня когда-нибудь?»
«Не за что, брат».
Мидоуз опустился на колено перед плачущим мальчиком и мягко обнял его за плечи.
– Видишь, ты теперь испугался точно так же, как Детка испугалась. Нет ничего смешного, когда оказываешься в чьей-то власти. Ты прав, да, у Детки слабый ум, но это лишь более сильный повод для человека сильного, такого, как ты, быть добрым и заботиться о таких людях, как она. Понимаешь?
Блез медленно кивнул, но Тахион не верил сокрушенному взгляду этих лилово-черных глаз. И не зря, потому что, как только они оказались на улице, перед входом в «Космическую тыкву», Блез нарушил молчание.
– Что за тряпка!
– МАРШ В ТАКСИ.
– Великие предки!
Под каблуками сапог хрустело стекло, и на короткое, захватывающее дух мгновение время будто сделало рывок назад. Прошлое вцепилось ему в глотку, будто злобный пес.
Стекло, бьющееся и падающее, бьющиеся зеркала, повсюду сверкающие серебром ножи, мелькающие в воздухе… кровь, забрызгавшая разбитые зеркала.
Тахион стряхнул с себя кошмар наяву и принялся разглядывать последствия погрома в «Доме смеха». Уборщик с количеством рук, достаточным, чтобы управляться с тремя метлами, деловито убирал с пола осколки стекла. Дес, хмурый и бледный, разговаривал с мужчиной в деловом костюме. Тахион подошел к ним.
– Я не уверен, что ваша политика…
– Конечно же, нет! С чего бы мне думать, что если я двадцать четыре года исправно и вовремя платил вознаграждение и ни на что не жаловался, то не могу рассчитывать на защиту сейчас, – резко сказал Дес.
– Я все проверю, мистер Десмонд, и обо всем вам сообщу.
– Что тут произошло, во имя Идеала?
– Выпить хочешь?
– Давай.
Тахион достал бумажник, и Дес поглядел на купюры. Его губы искривились в насмешливой улыбке, а пальцы на конце его нелепого хобота дернулись. Инопланетянин покраснел.
– Я плачу за выпивку, – протестующе сказал он.
– Теперь.
– Так давно это было, Дес.
– Точно.
Тахион пнул сапогом осколок зеркала.
– Бог знает, не вернется ли все это.
– Рождество, 1963 год, Мэл уже давно умер.
И ты тоже скоро это сделаешь.
Нет, просто невозможно сказать это вслух. Да и станет ли Дес о таком говорить? Тахион, без сомнения, уважал желание старого джокера держать проблемы при себе, находясь на грани смерти, но молчать тоже было болезненно.
Как же я смогу попрощаться с тобой, старый ты мой друг? А ведь скоро станет поздно делать это.
Коньяк ослепительной вспышкой взорвался в горле, уничтожив ком, прочно там застрявший. Тахион отодвинул бокал.
– Ты так и не ответил на мой вопрос.
– А что тут ответишь?
– Дес, я тебе друг. Я пью в этом баре уже больше двадцати лет. Если я вхожу и вижу, что тут все к чертям разнесли, я хочу знать почему.
– Зачем?
– Может, я смогу что-то сделать!
Тахион залпом допил остатки коньяка и хмуро поглядел в поблекшие глаза Деса.
Дес одним движением подвинул бокал и снова его наполнил.
– Двадцать лет я платил за защиту Семье Гамбионе. А теперь новая банда отвоевывает себе место в городе. И мне приходится платить обеим. Становится трудновато свести концы с концами.
– Новая банда? Что за новая банда?
– Они называют себя «Призрачный кулак». Из Чайнатауна.
– Когда это началось?
– На той неделе. Думаю, они ждали, пока я вернусь в город.
– Это означает, что они хорошо все разузнали в Джокертауне.
Дес пожал плечами.
– Почему нет? Они люди деловые.
– Они бандиты.
Дес снова пожал плечами.
– И это так.
– Что собираешься делать?
– Платить обеим и надеяться, что они оставят меня в покое.
– Сколько бы это ни продолжалось, – пробормотал Тахион, залпом выпивая коньяк.
– Что?
– Черт, Дес, я не слепой. Я тоже врач. Что с тобой? Рак?
– Да.
– Почему ты мне не сказал?
Старик вздохнул.
– В силу множества сложных причин. Ни одной из которых я не хочу касаться сейчас.
– И вообще?
– И такое возможно.
– Я считал тебя другом.
– Ой ли, Тахи, ой ли?
– Да.Ты сомневался? Нет! Даже не отвечай. Я вижу это в твоих глазах и в твоем сердце.
– А почему не в моем уме, Тахион? Почему бы не прочесть мои мысли?
– Потому, что я уважаю твою неприкосновенность, и…
Лицо Тахиона обмякло, и он резко вдохнул.
– Потому что я не смогу выдержать того, что там увижу, – тихо закончил он. Бросил на стойку купюры и пошел к двери.
– Посмотрю, что смогу сделать, чтобы твоя надежда осуществилась.
– Что?
– Надежда на то, что ты окончишь свои дни с миром.
То же самое случилось в гастрономе Эрни и Индюка, в прачечной Спота, у многих других. Столь многих, что Тахион уже боялся и вспоминать скольких. Тахион содрал кожуру с апельсина, брызнул сок на клочок бумаги, который он только что заметил. Бандиты из Чайнатауна. Китайская мафия. И он, со своим невоздержанным языком, пообещавший что-нибудь сделать. Например, что?
Он дочистил апельсин и бросил дольку в рот. Легкий ветерок колыхал пряди его волос и доносил радостный смех Блеза. Громовой окрик Джека Брауна заставил мальчишку броситься со всех ног, его ноги в красных чулках мелькали, сливаясь. Браун откинулся назад, держа мяч для американского футбола в большой руке, и бросил его. Он был похож на кинозвезду – выгоревшие на солнце светлые волосы, спадающие на лоб, жилистые ноги, ниже надетых на нем шорт-сафари, красивая и яркая цветная гавайская рубашка.
Тахион бросал хлебные корки голубям. Как смешно. Воскресенье, в парке, с Джеком. Ненавистный враг превратился… ну, не в друга, но в человека, чье присутствие он мог выносить. Ничего плохого в том, что Джек пожелал увидеться, чтобы поглядеть на Блеза, наоборот, это подняло его в глазах Тахиона. Во имя любви Тахион сделает для Блеза все. Кроме того, эта прогулка оторвала от мрачных раздумий, в которых он пребывал с того дня, как побывал в «Доме смеха».
Долька апельсина наконец дошла до желудка Тахиона, и тот взбунтовался. Тахион со стоном перекатился на спину, на покрывале, сдерживая тошноту. Все эти переживания. За последние пару дней его желудок превратился в болезненый тугой комок. Он начал мысленно перечислять текущие проблемы.
Страх, осязаемым облаком накрывший Джокертаун. Лео Барнетт, предложивший исцелять джокеров силой его бога. А если они не отзовутся, не станет ли это признанием глубины их падения? Что, если он станет президентом?
Соколица. Ребенок должен родиться через месяц. УЗИ, которое он сделал два дня назад, показало нормальный плод, здоровый, но в глубине души Тахион понимал, что может сделать глубочайший ужас – стресс рождения – с ребенком, зараженным вирусом Дикой Карты. Кровь и Предки, сделайте так, чтобы этот малыш стал нормальным. Иначе это ее убьет.
Он все еще не побывал в полицейском участке Джокертауна, чтобы работающий там художник нарисовал портрет Джеймса Спектора…
Мимо трусцой пробежала девушка, следом за ней бежала афганская борзая. Покрытая потом кожа обрела золотистый блеск, к обнаженной спине прилипли длинные пряди черных волос. Тахион загляделся на играющие мышцы ног и спины, пухлую грудь, колышущуюся под топом в такт бегу, и почувствовал, как его рот пересох, а пенис требовательно надавил на брюки изнутри. Мучительный и горький проблеск прежней целостности. Бесчисленные безуспешные попытки близости в последнее время ясно давали понять, что в самый ответственный момент плоть подведет его.
В ребра ему ткнулся носок ноги, и он вскочил на ноги.
– Эй, эй! – воскликнул Браун, демонстративно выставляя руки. – Спокойнее.
– Где Блез? – спросил Тахион, встревоженно осматриваясь по сторонам.
– Я ему денег на мороженое дал.
– Тебе не следовало позволять ему идти одному. Может что-нибудь случиться…
– Этот мальчик может за себя постоять, – ответил Браун, плюхаясь на подстилку и скрещивая ноги. Закурил. – Не возражаешь, совет тебе дам?
– Давай.
– Ты не на Такисе. А он – не принц королевской крови.
Тахион горько усмехнулся.
– Куда уж там. Он выродок. На Такисе его бы уничтожили.
– Чо?
Инопланетянин собрал рассыпавшиеся дольки апельсина и кинул в мусорный бачок.
– Тем, кто проливает свое семя вне равных себе по рождению, уготована самая суровая кара. Как бы мы смогли править, если бы нашей телепатической силой смог обладать любой?
– Какая очаровательная твоя цивилизация. Но это лишь подтверждает мою правоту.
– В чем?
– Хватит доводить его до безумия. Ты на него слишком сильно давишь. Ожидаешь от него того, что он станет следовать правилам поведения, не имеющим к Земле ни малейшего отношения. И очень его балуешь. Музыка, карате, танцы, преподаватели по алгебре, биологии и химии…
– Ну, тут ты не прав. Третий по счету преподаватель уволился уже несколько дней назад, и я не могу найти нового. И именно поэтомуя столько от него требую. Его способности и наследственность делают его особенным. По крайней мере, для меня.
– Тахион, послушай.Нельзя давать ребенку любую игрушку или безделушку, какую он ни пожелает. Нельзя говорить ему, что он особенный, особенный, особенный, а потом удивляться, почему это он растет самодовольным ублюдком. Позволь ему быть ребенком. Взять хотя бы его одежду.
– Что не так в его одежде? – хрипло спросил Тахион. Его голос прозвучал угрожающе.
– Сними с него эти короткие штаны и шелка, шляпы эти. Купи ему простые синие джинсы, бейсболку с эмблемой «Доджерс». Ему предстоит жить в этоммире.
– Я сделал выбор – не приспосабливаться.
– Ага, но ты чокнутый. Ярко одевающийся и цветисто выражающийся. А еще ты взрослый и невероятно самодовольный сукин сын, который может себе позволить плевать на то, что о нем скажут. Ты не хочешь, чтобы Блез использовал свою силу во зло, но ты практически гарантировал то, что он будет делать это. Нет более жестоких людей, чем дети, и они будут мучить его, пока он не сорвется. Ты будешь высказывать ему свое разочарование и неодобрение, и он станет злобным и обидчивым. Вот такой порочный круг ты ему создал.
– Тебе бы книги писать. Без сомнения, твой авторитет в воспитании детей подкреплен огромным опытом.
– К черту, Тахион. Мне нравится этот пацан. Мне даже ты иногда нравишься. Люби его, Тахион, и расслабься.
– Я действительно его люблю.
– Нет, ты любишь то, что он для тебя выражает. Ты с ума сходишь по нему из-за своей им…
Джек прикусил язык и густо покраснел.
– Черт, прости. Я не хотел заводить речь об этом.
– Откуда ты вообще знаешь?
– Фантазия мне сказала.
– Сука.
– Эй, расслабься, и по этому поводу тоже. И тогда все придет в норму, со временем. Ничего серьезного.
– Браун, ты и понятия не имеешь, насколькоэто серьезно. Продолжение рода, потомство… а, на хрен! Ты, случаем, не планируешь давать консультации психолога в этом своем новом казино? Джек, делай то, что умеешь делать лучше всего, – плыви по течению и зашибай деньги. А меня оставь в покое!
– С удовольствием!
Схватив корзину для пикника и одеяло, Тахион ринулся прочь в поисках Блеза.
– Где дядя Джек?
– У дядиДжека назначена встреча, в Атлантик-Сити.
– Вы опять поругались. Почему вы так часто ругаетесь?
– Очень старая история.
– Тогда тебе лучше ее забыть.
– И ты туда же.
Тахион поймал такси.
– Куда едем?
– К Марку.
– Ой.
– Попрыгунчик, не спеши, подожди меня чуть-чуть, – сказал водителю Тахион, когда они остановились у «Космической тыквы».
– Хокэй, но сшетчик пудет тыкать, – ответил тот с сильным акцентом, непонятно какой страны.
– Нормально.
– Я тоже подожду, – тихо сказал Блез. Тахион почувствовал укол стыда, вспомнив, как потерял самообладание в прошлый раз, когда они приезжали в «Тыкву».
Он заглянул в дверь.
– Марк?
– Угу.
– Один вопрос. Тебя не беспокоят посланцы от преступных организаций?
С полдесятка покупателей, явно из Нью-Йоркского университета, выпучив глаза, поглядели на такисианина.
– Чо?
Тахион раздраженно выдохнул.
– От тебя никто не требовал платить за защиту?
– А, так ты об этом. А, ага, брат, не один месяц назад, но я, типа… попросил появиться одного из моих… друзей, и они больше не приходили.
– Всем бы таких друзей, как тебе, Марк.
– И это все?
– Все.
– Чем-нибудь еще могу помочь?
– Вряд ли.
Тахион нырнул в такси и назвал адрес.
– О-о-ой, Джокертаунс. Фы тот доктор?
– Да.
– Видил фас по телефизору. «Шакалиное Гнездо».
– Соколиное, и, да, это я был.
– Сфятой Поже!
Восклицание водителя заставило Тахиона поглядеть на дорогу. Куча полицейских машин со сверкающими маячками перегородила улицу Эстер. Мимо с воем пронеслась машина «Скорой помощи».
– Шерт, наферное, еше один, как фы гофорите, утар.
– Остановись, немедленно.
Выпрыгнув из такси, Тахион рванул вперед, подныривая под ленту, которой полицейские огородили место преступления. В воздухе звучали женские вопли, а низкий голос, усиленный мегафоном, убеждал глазеющих прохожих проходить дальше. Тахион заметил детектива Мазерика и протолкался к нему.
– Что?
– Какого черта… о, привет, док.
Детектив с любопытством поглядел на мальчишку, который глазел на тела, разбросанные по взорванному ресторану. Тахион резко развернулся к Блезу.
– Назад в такси, жди меня там.
– А-а-а…
– Быстро!
– Похоже, еще один праздничек, – сказал Мазерик, когда Блез нерешительно пошел прочь. – Но на этот раз незваный гость тоже вляпался.
Он дернул головой в сторону плачущей женщины, вцепившейся в маленький мешок с телом, который уже грузили в «Скорую».
Тахион подбежал к носилкам, дернул молнию и поглядел внутрь на ребенка. Не слишком-то привлекательный и раньше, с массивным телом, утолщающимся книзу и заканчивающимся широкими ластами, но он выглядел еще хуже с головой, наполовину снесенной выстрелом. Резко развернувшись, такисианин крепко обхватил женщину.
– МОЙ МАЛЫШ! МОЙ МАЛЫШ! НЕ ДАЙТЕ ИМ ЗАБРАТЬ МОЕГО МАЛЫША!
Подошел спасатель, со шприцем наготове. Применив малую часть своей силы, Тахион успокоил рыдающую мать и вручил ее спасателю.
– Будьте с ней помягче.
– Похоже, ребятки Гамбионе, – подал голос Мазерик, задумчиво глядя на одно из распростертых тел. Изо рта трупа свисали несколько спагетти, подбородок был вымазан красным. – Парни из «Кулака» ехали мимо и все это устроили. Машину найдут, она окажется в угоне, еще один «висяк». Жалко ребенка. Оказался не в том месте, не в то время.
Поняв, что Тахион продолжает молчать, детектив поглядел вниз.
– Мне не нравятся «висяки», Мазерик, я хочу найти этих людей.
– Мы над этим работаем.
– Возможно, пора вмешаться мне.
– Нет, ради Христа, вот только нам не хватало, чтобы гражданские под ногами путались. Не лезь в это.
– Я не позволю убивать моих людей в моем городе!
– Чо? Вот мэр-то удивится, узнав, что проиграл последние выборы тебе!
Последние слова полицейский прокричал в спину удаляющемуся Тахиону.
– Коньяк, – резко бросил Тахион Саше, слепому бармену «Кристального дворца». Швырнул синюю бархатную шляпу, расшитую жемчугом и золотыми блестками, на стойку бара и опрокинул бокал. Двинул его обратно к бармену.
– Повтори.
Пахнуло экзотическими духами с оттенком миндаля в запахе, и на соседний стул уселась Кристалис. Голубые глаза в углублениях просвечивающего черепа бесстрастно смотрели на Тахиона.
– Хороший бренди нужно смаковать, а не заглатывать, как пьяница дешевое пойло. Если ты, конечно, не этого хотел.
– Ты говоришь, как агитатор из «Анонимных алкоголиков».
Протянув руку, Кристалис принялась накручивать на указательный палец короткий локон рыжих волос.
– Так в чем дело, Тахи?
– Вся эта бессмысленная бандитская война. Сегодня под удар опять попал невинный. Ребенок, джокер. Кажется, он жил в этом квартале. Я вспоминаю, что видел его в прошлом сентябре на Дне Дикой Карты.
– О-о, – протянула Кристалис, продолжая играться с его коротко стриженными волосами.
– Прекрати! Это все, что ты можешь сказать?
– А что мне сказать?
– Как насчет того, чтобы немного возмутиться?
– Я делаю дела на информации, а не на возмущении.
– Боже, иногда ты можешь быть совершенно хладнокровной сукой.
– Обстоятельства практически гарантировали то, что я такой стала, Тахион. Я не прошу о жалости и никого не жалею. Делаю то, что необходимо, чтобы выжить такой, какова я есть. Какой я стала.
Тахион дернулся, услышав горечь в ее голосе. Она одна из его детей-уродов – рожденных в результате его ошибки, через его боль.
– Кристалис, мы должны что-то сделать.
– Например?
– Сделать так, чтобы Джокертаун не стал полем боя.
– Он уже им стал.
– Тогда сделать это поле боя слишком опасным для них, чтобы у них отпало желание. Ты мне поможешь?
– Нет. Если я приму чью-то сторону, то потеряю нейтралитет.
– Готова продавать оружие обеим сторонам?
– Если это потребуется.
– Чего же ты хочешь, Кристалис?
– Безопасности.
Он сполз со стула.
– По эту сторону могилы ее не бывает.
– Тогда продолжай глотать огонь, Тахион. А когда придумаешь что-то более конкретное, чем неоформленное желание защитить Джокертаун, дай мне знать.
– Зачем? Чтобы ты продала меня по самой высокой цене?
На этот раз дернулась она, и кровь темной волной прилила к ее коже, скрывая мышцы лица.
– О’кей, давайте успокоимся наконец, – сказал Дес, тихо постучав ложкой по коньячному бокалу.
Колеблющаяся толпа в последний раз вздрогнула, как засыпающий зверь, и в «Доме смеха» воцарилась тишина. Марк Мидоуз, выглядевший в кривых зеркалах еще глупее и абсурднее, с заметными усилиями старался казаться нормальным. Остальные и вовсе выглядели, как ряженые с карнавала. Эрни Ящерица поднял гребень и сделался ярко-красного цвета от волнения. Арахна перебирала восемью ногами и безмятежно ткала шаль из шелковой нити, выходящей из ее округлого тела. Глянец, вместе с Клецкой, огромным и бесформенным, усевшимся позади него, нервно ежился в кресле. Морж, в просторной гавайской рубашке, выудил из тележки для покупок бумагу и отдал Индюку. Тролль, подпирая потолок во все три метра своего роста, стоял у двери, словно собираясь отогнать любого чужака.
– Доктор.
Дес упал в кресло, словно смятая одежда. Тахион вышел вперед, перед всеми, думая на ходу, сколько еще старик будет тянуть до своего последнего визита в больницу.
– Дамы и господа, все ли из вас слышали про Алекса Райхманна?
В толпе заговорили одобрительно, понимающе, а кое-кто – и возмущенно.
– Я, к несчастью, оказался на месте событий спустя секунды после того, как «Призрачный кулак» нанес свой удар. Убив при этом не только тех, кто был их целью, но и одного из наших. Я всего пару недель, как вернулся в город. Слышал рассказы про угрозы и вандализм, но думал, что смогу остаться в стороне. По словам другого, более знаменитого доктора, я врач, а не полицейский.
Кто-то даже рассмеялся.
– Но полиция не исполняет свой долг, заключающийся в том, чтобы нас защищать, – продолжил Тахион. – Возможно, не в силу открытого пренебрежения, но потому, что разразившаяся война оказалась далеко за пределами их миротворческих способностей. Наши граждане настороже, по полной программе, но это дается им с трудом. Многие из вас подпадают под определение джокеров со способностями тузов.
Инопланетянин кивнул Эрни и Троллю, чья нечеловеческая сила была известна всем.
– Я заявляю, что мы должны создать группы быстрого реагирования. Составленные из джокеров и тузов и оперативно реагирующие на сообщения граждан Джокертауна. Дес сам предложил организовать в «Доме смеха» пост управления, диспетчерскую этих отрядов. Те, кто согласится участвовать в этих группах, будут нести дежурство в свое свободное время и должны оставить свои домашние и рабочие адреса и телефоны. Несущие дежурство здесь будут формировать группы в соответствии с характером проблемы и высылать их на место происшествия.
– Позволь замечание, Тах, – подал голос Джуб. – У тех парней пушки есть.
– Точно, но еще они – всего лишь натуралы.
– А некоторые из моих друзей… э-э-э, друзей Капитана, неуязвимы для пуль, – подал голос Мидоуз.
– А еще Черепаха, Джек, Молот…
– Так вы предлагаете воспользоваться помощью тузов? – слегка нахмурившись, спросил Дес.
– Да, – ответил Тахион, глядя на него с удивлением.
– Могу ли я напомнить, что в марте такое пыталась проделать Розмари Малдун, а потом оказалось, что она сама член мафии. И теперь, когда речь заходит о помощи тузов, у людей всплывает в памяти неприятный осадочек.
Тахион отмахнулся.
– Ну, вряд ли кто-то из нас окажется тайным членом мафии. Так что думаете? Будете помогать мне в этом?
– А какова в этом роль Кристалис? – спросил Индюк. – И не является ли ясным намеком на ее позицию ее отсутствие здесь?
– Ну… – протянул Тахион, неловко поежившись.
– Ага, – подал голос Джилс. – Если Кристалис здесь нет, это что-то значит. Может, она что-то знает.
Тахион уныло посмотрел на море лиц перед ним. Они были замкнуты, будто ночные цветы, закрывшиеся от света солнца.
– Кристалис и Дес всегда были за самых главных в Джокертауне. Если она в этом не участвует, то я во все это не верю! – крикнул Индюк, и его красная бородка затряслась.
– А я чем плох? – вскричал Тахион.
– Ты не один из нас. И никогда не станешь, – сказал кто-то из задних рядов. Тахион не увидел говорящего и не узнал по голосу. Но эти слова, произнесенные женским голосом, легли ему на грудь, будто тяжелый камень.
– Слушай, мы же не говорим, что это плохая идея, – сказал (а) Странность. – Мы просто говорим, что без Кристалис в деле, похоже, недостает важного компонента.
– А если я договорюсь с Кристалис? – с отчаянием в голосе спросил такисианин.
– Тогда мы с тобой.
Проныра Даунс сбежал по лестнице с третьего этажа, где находились жилые комнаты Кристалис. Тахион раздраженно глянул на него и коротко кивнул. Подметил, что у журналиста в руке был свежий номер «Тайм» с портретом Грега Хартманна под заголовком «Будет ли он баллотироваться?» и экземпляр «Кто есть кто в Америке».
– Эй, Тах. Хорошие новости есть?
– Отвали, Проныра.
– Эй, да ты еще не просох…
– Отвали.
– Люди имеют право знать. Моя статья о беременности Соколицы оказала хорошее воздействие. Подчеркнула опасности, грозящие детям с Дикой Картой.
– Твоя статья была сенсационным образцом газетного хлама.
– Ты злишься просто потому, что Соколица на тебя взъелась. Тебе никогда ее не заполучить, док. Я слышал, что она и ее парень подумывают насчет того, чтобы…
Тахион взял под контроль его сознание и отправил дальше, прямиком к дверям «Кристального дворца».
– Я бы назвал такое нападением, – сказал Дес.
– Пусть попробует доказать.
– Иногда тебе не хватает понимания, Тахион.
Инопланетянин остановился, прислоняясь к перилам, и поглядел на джокера, хмурясь.
– В каком смысле, Дес?
– Не следовало тебе привлекать тузов к проекту, которым должны заниматься джокеры. Или ты думаешь, что мы сами не справимся?
– О Пламенеющие Небеса! Почему это тебя так задело? Нет ничего оскорбительного в том, что я позвал тузов. Я бы сказал, что чем больше у нас будет огневой мощи, тем лучше.
– Зачем ты вообще это делаешь?
– Потому, что они причиняют вред моим людям. Никто не должен причинять вред моим людям.
– И?
– И Джокертаун – мой дом.
– И?
– И все!
– Ты вырос в культуре аристократов, Тахион. Ты случаем не рассматриваешь нас в качестве своей вотчины?
– Так нечестно, Дес! – воскликнул Тахион, но сам он понимал, что его обида отчасти вызвана и внезапно возникшим чувством вины.
Они прошли еще пару лестничных маршей.
– Ладно, никаких тузов, – согласился Тахион.
Кристалис уже ждала их, сидя в красном бархатном кресле с высокой спинкой. Комната была наполнена антиквариатом викторианской эпохи, а стены покрыты зеркалами. Тахион сдержал дрожь и задумался, как она может постоянно жить в такой обстановке. И снова ощутил укол чувства вины. Кристалис хотела постоянно видеть себя, а тогда кто он такой, чтобы ее осуждать? Он, который, в некотором смысле, является ее создателем? Он хмуро глянул на Деса, надеясь, что у старого джокера это место не породит таких неприятных чувств.
– Значит, без меня у вас не получилось собрать роту громил, – протянула Кристалис со своим характерным британским акцентом.
– Должен был бы понимать, что тебе уже это известно.
– Бизнес у меня такой, Тах.
– Кристалис, прошу тебя, ты нам нужна.
– И что вы собираетесь дать мне взамен?
Дес уселся напротив, сложив руки и опустив их меж колен. Внимательно поглядел на Кристалис, наклонившись вперед.
– Сделай подарок сама себе, Кристалис.
– Что?
– Хоть раз в жизни забудь про прибыль и навар. Ты джокер, Кристалис. Помоги твоим братьям. Я двадцать три года борюсь за права джокеров на этом крохотном клочке земли. Двадцать три года в этом СДПК, с сомнительными успехами. А теперь я умираю, видя, как все это разваливается. Лео Барнетт говорит, что мы грешники, что наша ненормальность – Божье наказание. Для «Призрачного кулака» и мафии мы – просто огромное количество клиентов. Самых уродливых и ненавистных клиентов, но все равно клиентов, и наш городок – их главная площадка для операций. Мы для них просто существа, Кристалис. Существа, которые втыкают себе в руки их наркоту и члены – в их женщин. Существа, которых они могут запугивать, существа, которых они могут убивать. Помоги нам их остановить. Помоги нам заставить их видеть в нас людей.
Глаза Кристалис бесстрастно глядели на него с ее прозрачного лица. Череп, без тени эмоций.
– Кристалис, ты преклоняешься перед всем британским. Так почти же старинный британский обычай, выполни последнюю просьбу умирающего. Помоги Тахиону. Помоги нашим людям.
Такисианин протянул руку и сплел пальцы с пальцами на конце хобота Деса. Притянул его поближе и обнял, произнося слова прощания.
