Текст книги "Восход Чёрного Солнца (Диктаторы - 1)"

Автор книги: Джордж Локхард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

–Мир?! С драконом?! С убийцей?

Я почувствовал раздражение. Это будет нелегко.

–Ответь на мой вопрос, и лети своей дорогой, эльф.

Грифон воскликнул в ненависти:

–Не играй с нами, отродье Тьмы! Убей сразу!

Я сказал Слово правды, и узнал, что Крафт и Минас сейчас покоряют

далёкую землю Мидлирс, в желании уничтожить последние остатки

армий Владыки, сбежавшие туда. Это больно пронзило меня. Пока я

предавался размышлениям в пещере, мои друзья гибли, а враги

охотились на них!

Бросив поражённых эльфа и грифона на поле, я помчался к дворцу.

Кастл-Рок, казалось, стал ещё прекрасней. Изумительный белый дворец

на вершине огромной одинокой скалы. Вспомнив, что находилось в

туннелях у подножия, я ощутил давно забытую ненависть.

Завидев, как я приземляюсь у ворот, люди закричали, и забегали.

Десятки грифонов взметнулись в воздух, и я сразу узнал во главе у них

Игла, сына Крафта. Они бросились на меня.

Потом ещё раз, и ещё. Наконец они сообразили, что это бесполезно.

Дождавшись подобного вывода, я заговорил.

–Люди, эльфы, и грифоны. Я – Винг, король драконов, и маг. Я

прилетел сюда не для войны, а для мира.

Игл с трудом поднялся с земли, и гордо крикнул.

–Ты, убийца! Мир невозможен, пока ты оскверняешь его своим

существованием!

–Нет, Игл. Мир невозможен, пока все не поймут, что не оболочка, а

душа определяет личность.

Он сплюнул.

–У тебя нет души, дракон. Ты – создание Тьмы.

–Я ничьё не "создание". Я – Дракон, я сам себе бог! А ты, Игл – ты

грифон. Они – люди, и эльфы. Между нами общее то, что все мы

разумны, что все мы – живые. Я прилетел сюда, дабы довести эту

истину до всех.

–Ты напрасно пытаешся поколебать нашу веру, змей! – раздался

могучий голос короля. Родрик стоял на крепостной стене в сверкающих

доспехах, и держал огромный двуручный меч.

–Я не пытаюсь, король. Я прилетел сюда уничтожить предрассудки, и

невежество, и я это сделаю.

С этими словами я встал, и громко сказал Слово Власти. Земля

дрогнула, и небо потемнело. Свод небес прорезали молнии, и я

засветился красным пламенем. С рогов моих слетели два огненных

шара, и разметали ворота замка в пыль. Я вошёл во дворец, и стал в

центре широкого двора, под взглядами смертельно напуганных рыцарей

и грифонов.

–Король! – голос мой перекрыл все звуки, и после этого слова

наступила мёртвая тишина. Родрик заколебался, но гордость

пересилила, и он пошёл ко мне, гордо занеся меч. Я молча смотрел на

своего врага.

–На колени!

Он зарычал, но устоял. Я посмотрел внимательней, и Родрик упал на

землю. Рыцари закричали от ненависти, а грифоны попытались

броситься на меня. Власть пригвоздила их всех к месту.

–Родрик. Посмотри мне в глаза.

Он поднял взор, и взглянул.

–Помнишь ли ты тот день, когда я стоял на этом самом месте?

Король мрачно кивнул.

–О, если бы я знал...

Я закрыл глаза. Боги, каким исцелением для моей души был вид

Родрика у моих ног!.. О, боги...

–Встань, король.

Он вскочил, и поднял меч. Я сжёг оружие одним взглядом, и король

отпрянул.

–Скажи, знаешь ли ты, что я сделаю сейчас?

Родрик гордо вскинул голову.

–Да, враг.

–Нет, король, ты не знаешь этого. Я не убью тебя. Не для того, чтобы

ответить смертью на смерть, летел я сюда, в Кастл-Рок, после стольких

лет ада, устроенного тобой. Я летел сюда, дабы покончить с этим адом.

Отныне я – король Арнора, о Родрик.

С этими словами я обратился в высокого юношу с красными

волосами, одетого в красную мантию мага. Все отшатнулись.

–Ты отречёшся от престола в мою пользу, король. Ибо даже ты

способен увидеть, что я несу свободу а не ненависть. Ты – воплощенное

Зло, король, а не я.

Родрик побелел как мел.

–Ты не посмеешь, дракон!

Я усмехнулся. С неба ударила ослепительная молния, и во вспышке

синего света возник свиток пергамента. Я протянул его Родрику, и тот в

ужасе отступил:

–Что это?

–Отречение от престола, и покаяние.

–НЕТ!!!

Все рыцари и грифоны одновременно закричали. Я вскинул голову, и

мгновенно наступила мёртвая тишина.

–Король Арнора! Я, Винг, король драконов, отказываюсь от мести,

отказываюсь от пути смерти ради того, чтобы исправить

несправедливость, царящую в твоей стране. Я освобожу рабов, я

уничтожу армии, я дам несчастным то, чего им не хватает. Я добьюсь

равенства, и уничтожу вражду. Ты недостоин быть королём, Родрик, ибо

не видишь этих несправедливостей. Я, король Винг, сын Вождя Ализона,

убитого тобой, принимаю на себя власть в стране Арнор, и обязуюсь до

последней капли крови служить делу справедливости. Только так можно

разорвать круг смерти!

Внезапно в воздухе возникла огненная надпись из пророчества:

"Тот, кто пройдёт через смерть – станет в круг!"

Я вздрогнул. Так вот что значили эти слова. Повинуясь моей Силе,

король протянул дрожащую руку, и подписал свиток.

И я отпустил его. Родрик упал на землю, и закричал от ненависти, и

крик его подхватили все, кто был на дворе.

Я долго стоял, и смотрел на людей. Их ненависть не укладывалась в

моём разуме. Они раз за разом пытались убить меня, грифоны

бросались с яростными криками. Прошло полчаса, и все они лежали в

изнеможении, а я спокойно стоял, скрестив руки на груди. И думал.

Думал о том, что проиграл, не успев даже начать. Границы

нетерпимости и ненависти не укладывались ни в какие рамки. Должна

была быть причина...

За следующую неделю мой замок непрерывно атаковали армии

Арнора. Я не обращал на них внимания, занимаясь перестройкой и

оборудованием своего нового дома. Однако, когда катапульты стали

дробить то, что я создал, я рассердился. И уничтожил оружие у всей

армии разом. Но, боги, то, что последовало...

Люди бросились на стены с голыми руками. Они кидали камни,

рычали, словно звери. Грифоны были ничем не лучше. Потрясённый, я

усыпил их всех, и погрузился в раздумья.

Подобная вражда не могла возникнуть на пустом месте. Они так

ненавидели меня, словно драконы унитожили их семьи, их дома, их

детей. Словно я одним свом существованием не давал им жить. Как

могло возникнуть подобное?! Я хорошо помнил, сколь благородны и

чисты были мои родители. Я сам после того ада нашёл в себе силы не

ответить ударом на удар. Это неправильно. Невозможно!

Приняв решение, я огласил приказ. Армии Арнора разоружались,

людям запрещалось убивать других существ, иначе как ради защиты

жизни. В ответ на меня напали вернувшиеся в срочном порядке

колониальные силы.

В тот день я стоял на стене своего замка, в настоящем обличье, и

смотрел на тысячи людей, эльфов, и грифонов, пылавших одним

желанием – убить меня. Неожиданно мне пришло понимание, что я

обьединил их всех в ненависти. Они перестали быть разными рассами,

они были – одним. И мечтали меня убить.

От шока я пошатнулся, и закрыл глаза. Неужели одна лишь

ненависть способна обьединять???!!! Неужели мне надо стать палачом

для всех расс Уорра, дабы прекратить вражду?! Нет!

–Нет!!! – вопль мой заставил вздрогнуть небо.

–Не верю!!!

–Должен быть способ!!!

–Смерть не может победить!!!

И мне вспомнились слова пророчества: "Тот, кто способен убить – не

найдёт."

–Рэйдэн... – прошептал я. -Что ты имел в виду, говоря эти слова?

Неужели я неправ, и нет в мире места для гармонии? Неужели никто не

сможет победить смерть?! Что должно найти, Рэйдэн? Что??!!

И внезапно раздался тихий голос из медальона. Я в изумлении внимал

ему.

Тех, кто способен любить – спасёт друг.

Только любовь разорвёт мёртвый круг!

От неожиданности я вскрикнул, и схватил медальон. Там медленно

гасли рубиновые глаза дракона, и я ощутил, как уходит Сила.

–Рэйдэн!!! – закричал я и голосом, и Силой. -Приди ко мне! Я взываю

к тебе из тьмы времени, именем твоим, Рэйдэн!

И ответ пришёл!!!

**Что ты хочешь, дракон?**

Я в изнеможении опустился на стену. О боги, он мне ОТВЕТИЛ!

**Рэйдэн, скажи, что мне делать?!**

**На этот вопрос до сих пор я знал ответа**

Нет!

**Нет!!! Не верю! Ты был величайшим магом Вселенной!**

**Мой учитель был величайшим. БЫЛ. Даже он не смог победить

смерть, дракон.**

Крылья мои поникли, и я заплакал.

**Но почему?! Почему нельзя добится гармонии?! Где ошибка?!!!**

Ответа долго не было.

**Ошибка... Ошибкой было само стремление моего учителя стать

богом. Ибо понятие бог – это единственное НЕВОЗМОЖНОЕ понятие во

Вселенной. Богов нет, и НЕ МОЖЕТ быть. Любой, кто попытается им

стать, лишь усилит хаос, даже имей он желание его уничтожить.**

Я вскричал:

**Но тогда нет смысла у самой борьбы!**

**Нет, дракон. Просто надо помнить, что ты не бог. И что

возможности – ограниченны. Нельзя создать рай для всех, дракон. Рай

понятие относительное. Даже в раю есть недовольные, ибо это свойство

разума. Вспомни слова из того листа:

Тот, кто увидит гармонию, поймёт

В мире нет места понятию "покой".

Покой и разум – несовместимые вещи, дракон. Ты выбрал разум.

Остальное пойми сам**

Я почувствовал, что контакт слабеет, и из последних сил закричал:

**Рэйдэн! Подожди! А как ты сам победил смерть?!**

В ответ я ясно увидел, как он усмехнулся.

**А кто сказал, что я мёртв?**

И медальон вновь стал простой драгоценностью.

ГЛАВА 8

Прошло три недели, а я всё ещё не мог осознать возможные

последствия моего открытия. Рэйдэн жив. Возможно, живы и остальные

члены Команды. Но они в другом мире, это понятно. Что же мне делать?

Искать их, или продолжать одному?

Напападения наконец приостановились. Я иногда летал над страной,

и смотрел за выполнением своих приказов. Меня боялись, как чумы, но

уже не нападали...

Ходили упорные слухи, что сам великий Минас Аннутирит вызван из

далёкого похода, и что он везёт некий предмет, найденный там, и

способный меня убить. Я со странным чувством ожидал подхода армий,

продолжая своё дело. И не совсем безуспешно.

Орки были выпущены из рудников, и поселились на равнине, в

городе, который я создал для них за час. Они смотрели на меня, как на

бога. Зато я обнаружил, что сконцентрировавшись на ненависти ко мне,

люди и эльфы терпимо перенесли освобохдение орков. Это произвело

на меня гнетущее впечатление, но я уже привык быть мишенью для

всех обвинений...

Проблемы начинались с обучением. Любые книги, которые я

магически размножал, и давал людям, немедленно сжигались, а

читавшие их обьявлялись еретиками, и изгонялись из Арнора. Вообще,

многие эльфы и люди покинули страну. Я печально следил за этим, и

меня больно ранила мысль, что для них я принёс только несчастье...

Часто вспоминал я слова Рэйдэна. Он был прав, говоря о

невозможности рая. Это я был неправ, мечтая о нём. Но я просто не мог

жить, зная, что на Уорре ещё есть живые существа, которые

испытывали муки, подобные моим.

В первую неделю я совершил огромную ошибку, выпустив на свободу

узников короля. Многие из них были настоящими преступниками, и в

окресностях дворца начался хаос. Я в гневе призвал их всех ко мне,

СКАЗАЛ Слово правды, и уничтожил всех, повинных в убийствах и

жестоких преступлениях. В результате меня только сильнее

возненавидели.

Пару раз люди пробовали убить меня необычными способами.

Например, однажды ночью, когда я размышлял в беседке, огромный

огненный шар едва не попал в меня, и поджёг сад, который я вырастил

во дворе замка. С удивлением и ужасом я обнаружил, что это был

грифон, который облил себя нефтью, и поджёг! Я исцелил несчастного,

и отправил в другой конец Арнора. Но это нападение навсегда запало

мне в душу. Я даже не предполагал, что ненависть может быть столь

неистовой. Не понимая, чем могла быть вызвана столь страшная

вражда, я погрузился в историю Арнора.

Напрасно я это сделал. Книги, написанные людьми, заставили меня в

гневе расшвырять половину библиотеки по замку. Потом я спустился в

беседку, сел, и накрыл голову крыльями. Невозможно.

Да, невозможно! Ибо причины для ненависти не было! Я прочитал

почти все сказания о драконах, бывшие в грандиозной библиотеке

Замка. Большинство из них были типичными сказками, но, о боги,

подобную сказку мог написать только маниак-убийца! Считалось нормой,

что если в сказке есть дракон – то его НАДО убить. Без причины! Просто

он дракон, он живёт в пещере – значит, его надо зарезать, вырвать

печень, сьесть язык, натереть доспехи из его чешуи драконьей кровью!

Сказки для ДЕТЕЙ. Я полагал вначале, что это именно сказки, ведь отец

никому не говорил о секретном пути. Но потом понял, что за время

существования ареала путь неизбежно был бы обнаружен. Мой отец

явно был не первым...

Мне стало плохо, когда я прочитал цикл о похождениях великого

героя, драконоборца Турина. О боги, чем же мы столь ненавистны

людям, что у них есть ПРОФЕССИЯ – "убийца драконов"?! Первый раз в

жизни я в гневе не смог удержать себя, и разорвал книгу. Но ещё долго

в голове огнём светились строчки, где рассказывалось, как Турин

"потоптал конём сотню малых змеёнышей, и вызвал на бой чудовище

поганое". Причём у входа в пещеру была устроена ловушка, и

несчастный дракон, обезумев при виде смерти своих детей, не заметил

её. Огромный ствол дерева упал ему на шею, и придавил к земле. Тогда

великий герой спокойно ("он был храбр, и могуч, светлый Турин!")

подошёл к своей жертве (детская книга!!!), и победил в честном бою,

пронзив глаза дракона мечом. Автор с особой гордостью писал про

героизм Турина – тот убил беспомощного и едва живого от горя дракона

всего одним ударом, "вогнав лезвие глубоко в мозг чудовища". А затем

герой снял с несчастного шкуру, и съел его язык, научившись тем самым

понимать зверей и птиц...

Что меня шокировало сильнее всего – вовсе не только драконы были

объектом подобных извращённых фантазий. Например, в следующих

сериях этого цикла, знание языка животных здорово помогало Турину

охотиться. Теперь он мог говорить со своей верной собакой, и вот что

он ей сказал: "Когда ты завалишь оленя – не убивай его, поскольку мясо

испортится на солнце. Порви жилы на ногах, и охраняй, пока не подбегу

я."

Мне стало так плохо, что целый день я пролежал в углу своих

роскошных покоев, накрыв голову крыльями, и зажмурившись от боли.

Это была детская книга. Это был герой, и человеческие дети мечтали

быть на него похожими!..

В тот день ярость победила мудрость. Я рычал как зверь, круша

стены замка, разнося в пыль скалы! Словно дух мщения я взлетел над

Кастл-Роком, и молнии сверкали над моей головой, а за спиной

собирались грозовые тучи. Ветер завывал как раненный волк, когда я

рассекал небо Арнора, оставляя за собой раскалённый след из

взбешенного воздуха. Я хотел крови, я хотел смерти!

Это был первый и последний момент моей жизни, когда я отбросил

разум и рассудительность, и дал волю чувствам и эмоциям. Мне

неприятно вспоминать, что я сделал с автором цикла, когда нашёл его в

шатре Родрика.

...Вернувшись, и придя в себя, я восстановил развалины замка, и

задумчиво прошёлся по пустынным коридорам. Вдоль них висели

множество картин, и почти везде так или иначе участвовали драконы.

На одной из картин, к примеру, предок Родрика с гордостью стоял,

поставив ногу на шею молодому зелёному дракону, пронзённому

десятком мечей. На другой – рыцари носили доспехи с нашитой

чешуёй...

Вообще, первые дни в замке были для меня куда худшей пыткой, чем

темница Родрика. Тогда, в подземельях, пытали моё тело. Сейчас, в

королевском дворце, пытали мою душу. Часто я спрашивал себя, имеет

ли смысл моя попытка. Узнав то, что я узнал, я более не строил себе

иллюзий. Никогда мне не справиться с подобной ксенофобией и

нетерпимостью. Никогда. Единственное, чего я добился – это отбросил

себя самого на годы назад, ибо я вновь познал вкус ярости и ненависти.

Часто я с болью смотрел с воздуха на мирные сцены жизни арнорцев, а

в голове пылали картины тех же людей, безжалостно убивающих любое

непохожее на них существо. Даже если оно ничего им не сделало...

Теперь я отлично понимал тех драконов, которые, как вытекало из

легенд, сами охотились на людей. Меня страшно тянуло бросить всё,

растоптать свои идеалы, и превратить Арнор в кровавую смесь костей и

мяса. Лишь сознание, что мне достаточно щёлкнуть пальцами – и это

произойдёт, удерживало меня. Не имей я Силы, я немедленно бросился

бы уничтожать врагов. Иногда мне столь хотелось этого, что я улетал из

замка, и часами бродил по горам, с тоской глядя на чистое, синее, столь

прекрасное и жестокое небо... Вновь, как и годы назад, неудержимо

тянуло к самоубийству. Я плохо помню те несколько дней...

***

...Впрочем, не только ненависть явилась плодом моей попытки. К

концу третьей недели стало ясно, что Арнор успокаивается. Жизнь

постепенно возвращалась в привычную колею, хотя теперь люди и

эльфы только и говорили, что о драконах, и способах их убивать. Мне

было тяжело слушать, но я терпел – мои родичи в Локхе понятия не

имеют о коварстве людей. Как скоро выяснилось, я тоже не имел о нём

ни малейшего понятия...

С ужасом я узнал, что не все драконы моего отца погибли в войне.

Некоторые из них улетели, и с тех пор люди просто охотились на

несчастных! Они выслеживали беглецов в горах, где те пытались

переждать реакцию, и зверски убивали их различными способами. В ход

шло всё – от отравленных стрел и копий до кошмарного изобретения

неизвестного "героя" – тонкой стальной паутины, которой завешивали

вход в пещеру. Несчастный дракон, возвращаясь, почти никогда не

замечал на тёмном фоне прохода эту жуткую паутину, окрашенную в

чёрный цвет, и она рвала ему перепонку крыльев в клочья. А люди

зверски добивали несчастного, не обращая внимания на мольбы о

пощаде...

Часто я не выдерживал, и я вызывал к себе наиболее отличившихся.

Им я предлагал испробовать своё "исскуство" на мне, а потом

всенародно убивал тем же способом, каким они убивали моих родичей. С

отчаянием я понимал, как далеко назад отбрасывает меня каждая казнь

на пути к совершенству, но просто не мог совладать с собой. В конце

концов, я был драконом, и знание подобных фактов жгло меня куда

больше, нежели угрызения совести. Хотя по отношению ко убийцам

никаких угрызений я не испытывал.

Скоро меня стали называть "самым жестоким правителем в истории".

Не слишком правильно, но слово "правитель" указывало на огромный

прогресс.

Грифоны переносили меня хуже людей. Игл, и особенно Старр,

постоянно нападали, пока мне это не надоело, и я не заключил обоих в

темницу. При этом я ощутил страшную боль, которая была сродни

испытанной мною, когда я проснулся в ту ночь, и решил, словно Сила

мне приснилась. По крайней мере, это была НЕ ТА темница, и цепей я

на них не одевал... Но всё равно – я послужил причиной мук, подобных

моим собственным. Это было недостойно, но Игл и Старр наотрез

отказались обещать прекратить нападения. Мои доводы о

невозможности победы вызывали лишь фыркание. Тем не менее, я уже

хотел их освободить, когда...

Часто по ночам, невидимый, летал я над расположением армий

Арнора, и над огромным шёлковым шатром – временной резизиденцией

экс-короля Родрика. Но разговоры в шатре меня не слишком радовали.

Они обсуждали только планы, как именно победить меня. Интересная

деталь – Тириох, который остался тогда жить, настаивал на

немедленном нападении, с участием всех магов Уорра, а Родрик

возражал...

Все сошлись на том, что надо ждать Минаса и Крафта, с их

волшебным предметом. Хотел бы я знать, что это такое. О тайне не знал

никто из стражников. Время от времени доходили известия с армии: они

шли днём и ночью, изматывая лошадей. Принц Минас не мог оставить

армию, иначе уже был бы здесь вместе с отрядом грифонов. Во главе с

Крафтом... С КРАФТОМ... О, боги...

А тем временем, орки сообщали, что постепенно люди и эльфы

становятся мягче, спокойнее. Моя программа работала. Медленно, но

работала. Я жил в огромном красном дворце, понимая, что каждый день

моих мук – это на день меньше мук для других...

Орки тоже жили во дворце. Впрочем, они столь сильно боялись меня,

что не осмеливались даже смотреть в мою сторону, и сразу падали ниц.

Я не мог ничего с этим поделать, продолжал оставаться одиноким.

О, боги, как я был одинок! Я родился в Крепости, и никогда не был

на Локхе. Единственные драконы, которых я видел в жизни, были моими

родителями. А их я потерял слишком рано, и слишком сразу.

Мне надо было слетать на Локх. Уже два года назад я был

достаточно силён, чтобы перелететь океан. Но тогда я считал, что

драконы бросили моего отца на смерть. Сейчас я отлично понимал и

его, и драконов. Но время сыграло со мной злую шутку. Теперь я уже не

был свободным мыслителем. Я был королём, и променял свободу на

рабство. Да, я – раб. Я раб своего дела и своих идеалов, и они держат

меня прочнее цепей. Вечное противоречие: тот, кто посвятит свою

жизнь достижению свободы для всех, сознательно отказывает себе в

ней. Ибо становится служителем своего дела...

В мрачных размышлениях и делах прошла ещё неделя, и по почти

спокойному Арнору прокатилась весть об возвращении Минаса

Аннутирита. Люди уже смотрели на меня злорадно, предвкушая мой

череп на копье своего героя...

***

Мы встретились на поляне в лесу, среди огромных деревьев. Я, и мои

враги.

–Ну, здравствуй, Крафт – спокойно сказал я, глядя в глаза грифону.

Крафт мрачно ответил:

–Я ошибся тогда, узнав, кто ты такой. Надо было убить сразу.

Милосердие привело только к ужасу.

–Крафт, лишь благодаря тебе я сейчас не убиваю вас тысячами. Вся

моя ненависть собрана в точку, и вся направленна на тебя. Ты породил

тот ужас, о котором говоришь.

Он вздрогнул, и посмотрел на молчавшего Минаса. Эльф кивнул, и

они бросились на меня. Я дал им проткнуть себя копьём насквозь,

ощущая сладкую боль от прикосновения металла. Грифон и эльф в

ужасе смотрели, как я вытащил копьё из сердца, и как оружие

испарилось в мощном импульсе энергии.

–Эльф Минас Аннутирит. Я убиваю тебя во имя всех тех невинных

жертв, кто принял смерть от твоей руки, и чья кровь взывает к

отмщению. Прости меня, и прощай. – тихо произнёс я, расправляя

крылья.

По ним проскочили две молнии, и сорвались с рогов, испепелив

воина за одно мгновение. Крафт страшно закричал, и бросился прямо

на меня. Я остановил его в прыжке, и внимательно рассмотрел. Грифон

был великолепен. Почти с меня размером, он весь переливался

бело-золотым блеском, а львиное тело было налито мускулами. На

гордой орлиной голове застыло выражение ненависти и горя.

Я не стал ждать, пока пройдёт срок заклятия, и запустил план,

задуманный ещё пять лет назад. Это было последнее, что я ещё хотел

совершить из мести. И как хотел, о боги!

Мгновение – и мы сидели за столом. Я, и мои подданые – орки, люди,

эльфы... Не иллюзия – это и правда был пир, подготовленный моим

искусством неделю назад. Все пирующие были околдованы, они

веселились, наливая друг другу, и смеясь. Я, король, гордо сидел на

троне, с полурасправленными крыльями, и смотрел. Минут через десять

я нарушил своё молчание.

–Привести пленных! – и от почти совсем забытой ненависти душа моя

получила страшные раны.

Их привели – скованных в одну цепь эльфов и людей. В конце шёл

Крафт, и плакал. Я взмахнул крыльями, и наступила мёртвая тишина.

Грифон поднял голову, и гордо спросил:

–Теперь ты удовлетворил своё жалкое самолюбие, дракон?

–Нет, Крафт. Ты ещё не понял, что тогда чувствовал я. Ты не видел

головы своего отца.

Крафт усмехнулся, стараясь гордо смотреть мне в глаза.

–Мой отец погиб на войне, дракон. Даже тебе, с твоей демонической

силой, никогда не удастся осквернить его память!

Я горько усмехнулся.

–Не надо считать меня столь недостойным, Крафт. Мир твоему отцу.

С этими словами я поднял за перья окровавленную голову Игла, с

погасшими глазами, и с наслаждением услышал страшный вопль моего

врага.

–Да, Крафт, да... Почувствуй это сам!!! – от ярости я едва взял себя в

руки.

Но неожиданно грифон, который упал было на колени от боли, встал,

и посмотрел мне в глаза. Он дрожал, но голос его был твёрд.

–Ты говорил, что не понимаешь, почему я называю тебя силой Тьмы.

Знай, дракон – потому что ты неспособен на милосердие. За шесть лет

ты не понял ничего, и смог только убить невинного, с целью причинить

боль мне!

Я долго молчал, глядя на своего вечного врага. Крафт плакал, но на

лице его было столь гордое выражение, что я невольно восхитился. Он

действительно был героем, этот грифон. И всё же он убил моего отца в

спину.

–Крафт, ты прав. Я хотел причинить тебе боль. И я сделал это, враг

мой. Ибо только так мог ты осознать, что чувствует ТВОЙ враг, будучи

побеждённым. Теперь ты знаешь, ЧТО я ощутил, увидев голову свого

отца. И я уверен – более ты никогда не сможешь так поступать. Я дал

тебе силы, и сделал более достойным, чем ты был, грифон. Более ты

никогда не сможешь убить в спину.

Крафт с яростью вскричал:

–И это стоило жизни моему сыну?!

–Нет. Это стоило жизни моему отцу.

Я протянул руку к небу, и в неё ударила молния. Вспышка заставила

всех зажмуриться, а когда они открыли глаза, то в центре двора стоял

Игл, и потрясённо озирался.

–Отец!!!

–Сын! Ты жив!

Грифоны обнялись, а по лицу моему скатилась слеза. Тогда, шесть

лет назад, смерть моего отца не была иллюзией...

Крафт поднял голову, он плакал.

–Ты...ты...

–Да. Я способен на милосердие, Крафт. Я отринул месть, не оставив в

сердце места для неё. Надеюсь, ты поймёшь.

Оба грифона испарились во вспышке красного огня, и Сила дала мне

знать, что они возникли в километре от замка. Я вздохнул. Повинуясь

взмаху моей руки, с пленников упали цепи, а с пирующих – магическая

пелена. Эльфы, люди, и орки – все они в ужасе сгрудились кучей в

центре двора, наблюдая за мной. А я улыбнулся.

–Чтож, моя месть завершена. Никогда нельзя искупить смерть, но

убить за это – даже худшее преступление. Теперь вы все знаете, что я

действительно хотел только мира. Посмотрите на себя, АРНОРЦЫ.

Посмотрите, и увидете, что более не разные рассы. Вы теперь – одно,

ибо перед лицом смерти жизнь побеждает. А разум, берущий своё

начало от жизни – разум не признаёт оболочек, он смотрит на личность.

Идите, и помните мои слова.

Все они разом испарились, а я печально вернулся в свои покои, и

предался размышлениям.

Сегодня я исполнил клятву.

Сегодня я убил.

Сегодня я добился единства, хоть на миг.

Сегодня я УБИЛ!!!

И хоть я убил врага, но я МОГ не убить его. Я мог создать иллюзию, как

я поступил с Иглом... О боги...

Я понял, что ХОТЕЛ убить Минаса. Он стал для меня моим Турином,

моим символом Врага и Убийцы. И это поразило меня до глубины души.

Я всё ещё мог желать смерть. Я ТОЖЕ был убийцей!

Неожиданно пришла ярость.

–Почему я должен жертвовать своей жизнью ради других?! – крик мой

заставил задрожать стены.

–Почему я не могу просто жить, наслаждаясь знанием, и своей силой,

как делают все?!

Долго затем я стоял, тяжело дыша, и хлестал себя хвостом. Зачем

мне это? Я завершил месть. Память моего отца и матери более не

проклята, ибо даже самые ярые враги мои не смогут назвать меня

неблагородным. Все мои идеалы – наивные метания мечтателя, далёкого

от реальности. В реальности побеждают Турины, а не драконы. В

реальности героя, гордо вызвавшего врага на дуэль, пристрелят в спилу

из ядовитого арбалета, а потом снимут с него доспехи, продадут, и

пустят деньги на полезное дело. Куда более полезное, чем бродить по

свету в поисках подвигов...

Так зачем я мучаю и себя, и всю страну?!!!

–Рэйдэн!!! Приди ко мне!!!

**Что, дракон?**

Ответ был куда громче, чем в первый раз. Сила моя росла непрерывно.

**Рэйдэн, скажи: есть ли смысл в моей борьбе? Есть ли надежда, что

ад не вечен?! Я понял уже, что рай невозможен...**

**Надежда есть всегда, дракон. А ад – не существует. Ты сам

построил стены своего ада, и бьёшся об них, подобно птице в клетке.

Ты одинок.**

**Да, маг. Я одинок. Но есть ли у меня выбор? Могу ли я бросить

своё дело, и эгоистично думать только о своём благополучии? За счёт

других?! Чем тогда я буду отличаться от них?! Своей Силой? Она дала

мне лишь боль!**

Он долго молчал. Потом в голосе послышалось тепло.

**Винг, ты стал служителем Добра. Я рад этому, дракон**

Я вздрогнул.

**Нет! Добро и Зло – лишь названия! Эти понятия существуют только

в книгах. Реально невозможно ни то, ни другое. Относительность, и

равновесие – вот мои идеалы. Но и они недостижимы!**

**Твоя проблема, Винг – это то, что ты до сих пор знал лишь

ненависть и боль. Твои мечты о равенстве – продукт твоего

высочайшего разума, но не сердца. А сердце твоё подобно огромному

солнцу, которое пытается осветить вечную тьму. Но помни, дракон:

никогда ОДНО солнце не справится с этим. И оно станет чёрным. Бойся

чёрного солнца, Винг, ибо оно не может дать свет. Я чувствую в тебе

высочайшую силу, дракон. Более высокую, чем та, которая была у моего

учителя. Более я не смогу говорить с тобой, ибо я и мои друзья

покидаем мир, связанный с твоим медальоном. Возможно, мы вернёмся,

но возможно и нет. Запомни мой последний совет, Винг. Тебе нужен

отдых. Ты должен несколько лет посвятить обычной жизни, ибо только

так сможешь ты полностью её осознать. Ненависть и боль – их ты

знаешь в совершенстве. Пришла пора тебе познать счастье, и любовь.

Прощай, сын мой.**

И медальон погас. Более я не ощущал в нём магии совсем. И я упал

на мраморный пол, и заплакал, ибо вновь остался один. Так я лежал

целый день, и в душе росло чувство, что Рэйдэн был прав. Я не обязан

жертвовать всем ради тех, кто только проклянёт меня за жертву. Я

Дракон, я свободен. Я не служитель добра, или зла! И пусть я буду

чувствовать боль, зная о несправедливостях мира. Боль – это мне

привычно.

Я встал, и вышел из дворца. По мановению моей руки, он принял

прежний облик. Затем я одной мыслью обрушил своды рудников

Кастл-Рока, дабы никому и никогда не пришлось познать мои муки...

А затем я призвал к себе короля. Родрик от неожиданности прижался

к стене, и со страхом смотрел на меня. А я некоторое время молчал.

–Здравствуй, король.

Он с трудом взял себя в руки, и вскинул голову.

–Итак, ты всё же решил меня убить.

Я грустно усмехнулся.

–Нет, Родрик. Я проиграл.

В воздухе возник пергамент, подписанный королём, и сгорел на его

глазах. Родрик с изумлением наблюдал.

–Я проиграл, король. Мои идеалы привели только к ненависти и

смерти. Я оказался не в силах дать всем свободу и равенство, о которых

мечтал. При твоём правлении было меньше несчастных.

Он долго молчал, глядя мне в глаза.

–Зачем тебе это было нужно, дракон?

Теперь замолчал я. Потом медленно сказал:

–Возможно, ты совершил ошибку, не убив меня тогда. Я мечтал о

справедливости – и принёс смерть. Я мечтал о равенстве, но только

усилил ненависть. Я обьединил всех вас в ненависти, и это всё, чего я

добился. Я удаляюсь от мира, о король, и буду жить, как все. Не могу

больше. Слишком много испытаний выпало на мою долю. Ни один

дракон не справился бы с этим. Я самонадеянно считал себя богом,

считал, что смогу. Но я дракон, а не бог. И теперь я хорошо знаю, что