Текст книги "Коммерческий рейс в Каракас"

Автор книги: Джордж Кокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

6.

Карен Холмс была в светлосером фланелевом халате, застегнутом под горло.

– Большое спасибо, что вы пришли! – обрадовалась она. – Я не знала, как поздно вы освободитесь, поэтому прилегла. – Она указала на диван. – Мне нужно как следует выспаться.

Предложив ему садиться, она опустилась на диван. Щеки её порозовели от сна, каштановые волосы рассыпались по плечам, и Джеф нашел, что она выглядит ещё привлекательнее, чем вчера в самолете. Несмотря на это, он все ещё не мог забыть происшествие в Майами и с растущим любопытством ждал, что будет дальше.

– Мне нужно с вами поговорить, – наконец решилаь она. – Я… я надеюсь, что вы все поймете.

Карен откашлялась и покосилась на него. Когда он не ответил, сложила руки, опустив их на колени.

– Я не собираюсь извиняться за то, что прибыла сюда, – продолжала она. – Мне поручили добиться передачи акций, которые унаследовал ваш сводный брат. И я буду продолжать свои попытки.

– Что же тогда объяснять? – спросил Джеф. – Вы заговорили со мной, затащили меня в Майами в бар и подсыпали снотворное. Вы выполняли задание-и выполнили его. Безразлично, какими средствами. Я полагаю, что ваши сообщники на аэродроме избили бы меня, откажись я от вашего зелья.

– Именно этим они мне пригрозили, и потому я вынуждена была воспользоваться порошком.

– О! – иронически протянул Джеф. – Тогда, может быть, они сами его и подсыпали?

Карен Холмс покраснела, неприступно выпрямилась, глаза её вспыхнули.

– Ну хорошо, – вспыльчиво бросила она, – если вы не хотите знать правду, тогда вам лучше уйти. Могу вас заверить, что я не нахожу в этом ничего смешного.

Он с минуту смотрел на неё очень внимательно, и понял, что говорит она откровенно. Он чувствовал также, что важно услышать, что она хотела сказать.

– Я знаю, у вас есть все основания для недовольства, – продолжала она. – Если вам будет приятно узнать, что мне стыдно, могу заверить вас, что видит Бог-это так. Но если…

Она не закончила фразу, только вздохнула. Впечатление красотки-секретарши, которое она производила в самолете, улетучилось. Она опустила голову, отвела взгляд и выглядела такой женственной, такой желанной, что гнев и горечь Джефа несколько спали.

– Ну хорошо, – сказал он, – рассказывайте. Начнем с того, что вы работаете в агентстве«Акме».

– Боюсь, начать придется ещё раньше. Это займет некоторое время и будет для меня нелегко. – Она снова вздохнула и подняла глаза. – Я полагаю, вас удивляет, что ячастный детектив.

– Если быть откровенным-да. Насчет секретарши из страховой компании я попал впросак. Но на это было похоже.

– То, что я вам рассказывала о своей школе и коммерческом колледже-правда, – сказала она. – Но это не отвечало моим девичьим мечтам. Мой отец-отставной инспектор полиции. У меня был брат, который тоже пошел бы в полицию, если бы не погиб в 1945 году на Тихом океане. Мальчики мечтают стать ковбоями, баскетболистами или инженерами, правда? А я хотела именно в полицию.

Закинув ногу на ногу, Карен продолжала рассказ.

– Вначале отец не возражал, считая это ребячеством. Потом, когда мы получили известие о смерти моего брата Эдварда-мне было тогда двенадцать-я ещё больше укрепилась в своем желании, и у меня не было ни малейшего сомнения в том, что я хотела и должна была унаследовать профессию отца. Я терпела его насмешки-он никогда этого не принимал всерьез-и поступила в колледж, как и было задумано раньше. Только после экзаменов мы поговорили об этом всерьез.

Отец мечтал, что я буду учиться в коммерческом колледже. Он приводил всевозможные аргументы, стараясь удержать меня от поступления в полицию. Но когда ему стало ясно, что я решила твердо, он предложил компромисс. Я должна была попробовать стать частным детективом. Это его идея. Некоторые из его друзей кормились этой профессией, и бывали такие случаи, когда женщина могла быть полезной. Хорошо. Но он поставил одно условие. Если я продержусь год в коммерческом колледже, он разрешит мне год стажироваться на частного детектива. Он думал, что этот год вполне излечит меня от моей мечты.

Легкая улыбка тронула уголки её рта.

– Я думаю, теперь это звучит по детски, – мягко улыбнулась она. – Пожалуй, это и есть ребячество. но когда растешь с одной мечтой, которая кажется единственно верной и важной, не так легко от неё отделаться. Ну ладно. Я поступила на стажировку к одному частному детективу, возможно, здесь сыграли свою роль связи моего отца. Во всяком случае, я получила лицензию и стала работать. Не могло быть более безотрадного занятия. Иногда я вела слежку за какими-то людьми, но мне никогда не говорили, для чего. Я моталась за ними-или, по меньшей мере, пыталась это делать, пока у меня не начинали гореть ступни и гудеть ноги. Потом вечером я сочиняла отчет-и на этом все кончалось. Я работала за прилавками в магазинах, за стойками в барах, чтобы следить за персоналом. Я чувствовала себя шпионом и ненавидела это. За десять месяцев-ни одного волнующего момента, вообще ничего интересного. Ну и потом мне сказали, что нужно лететь в Каракас.

– Откуда стало известно, что я направлюсь сюда? – спросил Джеф. – И о моем сводном брате?

– От одного из ваших служащих.

– Когда вы об этом узнали?

– В субботу.

– Черт возьми! Информацию добыли люди из «Тейлор-Техас»?

– Да. Но я не знаю подробностей. Я знаю только, что сказал мне шеф, – у него было для меня задание, которое должно было доставить мне удовольствие. Он знал, каким рейсом вы должны вылететь из Бостона, мне же предстояло лететь предыдущим рейсом. Но пока я оформляла туристскую карту и все бумаги, ушла масса времени и вместе с ним – возможность вылететь раньше вас. Мы оказались на одном рейсе и уже в аэропорту мне показали вас, чтобы я хотя бы знала, кто вы такой.

– И вам велели завязать со мной знакомство?

– Да. Мне сказали, что для меня единственный шанс достичь соглашения с вашим сводным братом-прибыть раньше вас в Каракас. Все, что мне предстояло делать-добиться, чтобы в Майами вы меня пригласили выпить. На вопрос зачем, было сказано: чем меньше я буду знать, тем лучше. Кроме того, в аэропорту Майами мне нужно было встретиться с коллегами и получить дальнейшие указания. Для этого мне нужно было носить красную шляпку и гардению-опознавательные знаки.

– И какие последовали предписания?

Она вытянула ноги, и облокотясь наклонилась вперед, понизив голос до шепота.

– Мне сказали, что пройдя в здание аэропорта я должна извириться и сказать, что мне хочется освежиться. Там у двери меня будут ждать два человека, которые все и решат.

Облизнув губы, она продолжала:

– Мне было слишком мало известно о деле, и я хотела узнать, что эти двое собираются делать, но мне сказали, что беспокоиться не нужно, ничего страшного не случиться. Будет устроено так, что вы опоздаете на рейс и я полечу дальше одна… А я… я не знала, что и сказать. Это звучало так волнующе и…

Она искала подходящее слово, и Джеф подсказал его.

– Романтично?

– Может быть, – согласилась она и покраснела. – Кроме того, для этого были и другие причины. Я так долго боролась за эту профессию, что не могла теперь пойти к отцу и сказать, мол испугалась и отступилась. Это было мне не по душе, для этого я слишком горда.

Джеф понимал девушку. Его даже тронуло, что гордость, которая заставила её не отказываться от поручения, не помешала ей признаться в своих чувствах.

– Итак, вы встретили в Майами двух мужчин, – подсказал он.

– Да, и один из них дал мне маленький пакетик. Он потребовал, чтобы я отослала вас к автомату с сигаретами и всыпала порошок в ваш бокал. Он утверждал, что вы ничего не заметите, и ничего плохого не случится. Когда порошок начнет действовать, я должна вывести вас на улицу, а они сделают остальное.

Снова лицо её покраснело, а голос совсем затих.

– Я им сказала, что не смогу этого сделать. Мне вдруг стало ясно, что все это было спланировано ещё до того, как мы покинули Бостон. А теперь, в Майами, мне приказали это сделать-нетнет, очень вежливо. Я точно помню все сказанное.

"-Или ты сделаешь это, сестренка, или твоему дружку придется плохо! Нам поручено выполнить работу, и она будет выполнена. Не важно, каким образом».

Она помедлила. Глаза расширились и застыли, когда она переживала неприятную сцену второй раз.

– Это было сказано всерьез, – сказала она.

– Несомненно, – кивнул Джеф.

– Они сказали, если я все сделаю, как приказано, они доставят вас в отель на такси, там вы проспитесь. Если нет, они исполнят это по-своему… Я была вынуждена, – с отчаянием повторила она. – Я побоялась отказаться. Я не жду, что вы меня простите, но надеюсь, что вы мне верите. Это для меня очень важно.

Джеф встал. Весь гнев его улетучился, он находился под глубоким впечатлением от рассказа девушки.

– Я верю вам, – сказал он и заколебался, глядя на неё сверху вниз-ему так хотелось сказать ей что-нибудь приятное. Но так как нужные слова не приходили в голову, он только улыбнулся.

– Возможно, – сказал он, – в данных обстоятельствах снотворное было меньшим злом, чем сломанные кости. Я очень благодарен, что вы все рассказали.

Отсановившись у двери, он ещё раз обернулся.

– Но, несмотря на это, вы все же попытаетесь заполучить акции моего сводного брата?

– Да, я должна, – ответила она, окончательно ставя точку. – Я должна попытаться.

Он улыбнулся и сказал, уходя, что к сожалению не может пожелать ей удачи.

Джеф поймал себя на том, что на ходу подводит итоги дня, но не замечал, что на лице его играет теплая довольная улыбка. Открыв свою дверь, он включил свет и запер её за собой. Но тут, взглянув на свой багаж, остановился. Тот стоял не на прежнем месте.

После таможни Джеф свои чемоданы не закрывал. Теперь, заглянув внутрь, заметил, что в вещах копались. Улыбка сразу исчезла, взгляд помрачнел. В его багаже ничего ценного не было, и ничего, похоже, не пропало. Но уже сам факт, что кто-то им интересуется, подтверждал, что он попал в отвратительную ситуацию, которой не понимал.

7.

Когда на следующее утро Джеф спустился вниз, Хулио Кордовес уже ждал его на скамейке перед главным входом. Он вылядел весьма прилично в своем коричневом костюме, белой рубашке и безупречно начищенных ботинках. Детектив встал, чуть поклонился и улыбнулся, подав руку.

– Хорошо спали? – спросил он.

– Очень хорошо, – кивнул Джеф, что вполне соответствовало истине. – Как насчет завтрака?

– Я уже завтракал.

– Может быть, кофе?

– С удовольствием.

Они пересекли холл и вошли в обеденный зал, освещенный утренним солнцем. Метрдотель провел их к столику у окна, и впервые перед глазами Джефа предстал город, раскинувшийся вдали; необычная панорама с современными зданиями простиралась по холмам и долинам. Дождей долго не было, все казалось коричневым и засохшим. Гигантские небоскребы в центре говорили о стремительном развитии города, коробки жилых кварталов позволяли сделать вывод о политике страны, стремившейся обеспечить приемлимый уровень жизни низших классов.

Нахваливая панораму, Джеф упомянул о своем прошлом посещении Каракаса и замеченных им с тех пор изменениях. Кордовес кивнул.

– И это только начало, – заметил он. – Строить просто не успевают. Всюду полно деловых людей из Штатов, Англии, Германии и Италии.

Он помолчал, Джеф тем временем управился с ветчиной, выпил кофе и в заключение закурил сигарету. Когда он налил вторую чашку, Кордовес спросил:

– Есль ли у вас планы на сегодняшнее утро?

– Вы знаете, где живет мой сводный брат?

– В районе Валле Арриба.

– Это далеко отсюда?

– Пожалуй, минут двадцать езды.

– Лучше я позвоню ему заранее.

– Я уже нашел номер в телефонной книге. – Кордовес достал из кармана записку и пояснил: – Там и домашний адрес, и контора.

Когда Джеф позвонил, женский голос ответил по-испански. Обратившись: – Сеньор! – и не добившись результата, он попробовал иначе: – Сеньора! – после чего услышал другой женский голос.

– Ах, да, – протянул тот, когда Джеф представился. – Арнольд говорил, что вы должны приехать… К сожалению, его нет дома. Минут десять назад он уехалв контору. У вас есть его номер?

Джеф поблагодарил, положил трубку и набрал другой номер. На этот раз он сразу назвал себя, и хотя ответили ему по-английски, это также не дало результата. Грейсон дважды звонил и сказал, что задерживается.

Джеф сообщил Кордовесу о своих неудачах, когда они вышли на улицу.

– Возможно, это из-за сеньора Уэбба, – заметил маленький детектив.

– Что-что?

– Поскольку ваш сводный брат ещё не расплатился со своими долгами, он несомненно боится сеньора Уэбба и потому его нигде не найти.

– Вполне возможно, – согласился Джеф, и тут ему внезапно пришла в голову новая мысль. – Вы знаете Луиса Миранду?

– Адвоката? Да, знаю.

– А что вы о нем знаете?

– Очень известная семья, – начал Кордовес. – Когда-то у них было много земель, но не всегда они оказывались на нужной стороне-я имею в виду политику-и теперь уже не так богаты. Но все ещё достаточно. Большое имение на реке Гуарица, дом на побережье в Макуто, роскошная вилла неподалеку от «Кантри-клуба».

– Вы хотите сказать, что Луис-человек зажиточный?

– Совершенно верно.

– Достаточно зажиточный, чтобы устоять перед искушением в сто двадцать тысяч долларов наличными?

– Ну, это куча денег, – Кордовес пожал плечами, – но я не думаю, что Луис решился бы на такое только ради денег.

– Он женат?

– Даже дважды. У него двое взрослых детей. Сын управляет имением, дочь живет в Штатах. Его вторая жена-ваша соотечественница. Она очень красива.

– Вы знаете, где его контора?

– Конечно.

– Тогда давайте отправимся туда.

Джеф последовал за Кордовесом к «форду», выпущенному года три назад, который стоял перед отелем. Они проехали по широкой аллее, на углу свернули налево и спустились с холма в город. Новая и современная архитектура Каракаса произвела на Джефа большое впечатление. Ему бросилось в глаза, что все окна первых этажей были снабжены решетками. Когда он заметил об этом Кордовесу, тот улыбнулся.

– Это не украшение, а насущная неоходимость. – Как только стемнеет, тут появляется масса бродяг. Тогда это лучшее средство безопасности.

Движение стало более интенсивным, когда они спустились вниз и стали попадать в пробки. Но, казалось, никого это особенно не беспокоило. Ни разу не прозвучал гудок. Впрочем, Джеф тут же получил пояснение.

– Кто сигналит, – заметил Кордовес, – угодит за решетку или заплатит штраф. Это запрещено.

– Но разве в результате это не приводит к ещё худшим остановкам движения?

– О, да! Когда это становится невыносимым, мы, чтобы выразить свое негодование, делаем вот так, – он просунул левую руку в открытое окно и стукнул кулаком по дверце автомобиля. – В центре иногда от таких ударов кажется, будто гремит гром. – Он рассмеялся.

Здание, в котором находилась контора Миранды, было огромным, современным и напоминало формой коробку. Кордовес нашел место для стоянки прямо перед входом и спросил, нужно ли ему ждать.

– Я не представляю, сколько это может продлиться, – ответил Джеф. – Почему бы вам тем временем не прощупать обстановку в «Сегурналь», раз у вас там ещё остались друзья? Может быть, удастся что-то разнюхать…

– Хорошо, – Кордовес вырвал листок из записной книжки и записал два телефоннных номера. – Мой домашний, – пояснил он, – и моей конторы. Я буду каждый час звонить звонить по обоим номерам и спрашивать, нет ли от вас известий.

* * *

Контора Луиса Миранды помещалась на втором этаже, и когда Джеф вошел в облицованную панелями прихожую и ощутил приятную прохладу, ему вспомнились здания аэропорта и «Сегурналь», прежде всего потому, что для хорошей постановки дела здесь, в Каракасе, без кондиционера было не обойтись. Красивая темноволосая девушка за письменным столом, спросив его фамилию, сняла телефонную трубку.

– Мистер Миранда через пять минут будет в вашем распоряжении.

Джеф подошел к окну и посмотрел через долину на холм, по котору ползали экскаваторы и бульдозеры. Коричневой дымкой поднималась вверх пыль и с утренним бризом двигалась на город. Там явно строился новый жилой квартал.

Джеф ещё стоял там, когда стук каблучков заставил его повернуть голову. Болндинка весьма светского вида в облегающем платье шла ему навстречу. У неё была пышная, но подтянутая фигура, чуть грубоватое, но очень загорелое лицо с широкими скулами. Длинные волосы цвета спелой соломы оттеняли голубые глаза, которые смотрели несколько вызывающе.

– Привет, – улыбнулвсь она. – Вы Джеф Лейн, не так ли?

– Да, – ответил Джеф, одновремено приходя к выводу, что цвет волос у неё естественный. Она была приблизительно его возраста.

– Я-миссис Миранда, – сказала она. – Арнольд уже много нам о вас рассказывал.

– Вот как?

– Я бы охотно с вами побеседовала, если время вам позволяет… Буду ждать вас в машине, – продолжала она, словно все уже было решено. – Это голубой«бьюик» напротив, на другой стороне улицы, к сожалению, очень неудачно припаркованный. – Она улыбнулвсь. – Вы не сможете его не заметить.

Когда она вышла, секретарша на вопросительный взгляд Джефа указала на приемную.

– Последняя дверь, – подсказала она.

Кабинет Луиса Миранды был столь же впечатляющим, как и он сам. Угловая комната была полностью облицована темным деревом, за исключением огромной книжной стенки, и обставлена тяжелой и дорогой мебелью. Адвокат оставался стоять, пока Джеф усаживался, улыбнулся и сложил на столе загорелые холеные руки. На мизинце его левой руки сверкал крупный сапфир.

– Что я могу для вас сделать, мистер Лейн?

– Дать мне кое-какие справки, если это позволяет ваше положение адвоката моего брата, – ответил Джеф.

Он закурил и начал с вопроса, знает ли Миранда, почему он находится в Каракасе. После утвердительного ответа Лейн стал объяснять положение в «Лейн мануфэкчуринг компани», и Миранда терпеливо дослушал его до конца. Потом адвокат задал несколько вопросов, чтобы удостовериться, правильно ли он предсталяет себе общую картину.

– До сих пор компания оставалась семейным предприятием?

– Да.

– А что вы производите?

– Последние годы мы почти полностью специализируемся на муфтах сцепления.

– Для автомобилей?

– Нет, для любого типа двигателей, независимо от размеров и мощности. Мы используем новый принцип передачи. В основном наши муфты применяются для посудомоечных машин, стиральных машин, центрифуг, смесителей, станков. В результате меньше изнашиваются моторы, ходовая часть и подшипники, и снижаются расходы на эксплуатацию.

– Ага, – протянул Миранда. – И по причине налогов, а также чтобы погасить банковский кредит, вы четыре года назад решили часть акций пустить в свободную продажу. Исходная тысяча акций, принадлежавших вашей семье, была разделена на двести частей каждая, что дало в совокупности двести тысяч акций. Ваша семья сохранила пакет из девяноста тысяч акций и тем самым-контроль над фирмой. И теперь вы хотите избежать такого варианта, когда холдинговая компания«Тейлор-Техас», которая тем временем успела скупить большую часть акций, находившихся на рынке, может одержать верх?

– Да, – кивнул Джеф. – Как вы совершенно верно сказали, они скупили все доступные акции, и если получат большинство-пятьдесят пять процентов-они либо произведут обмен пакета акций, либо воспользуются наличными деньгами, чтобы повысить дивиденды, поднимут цены и потом все продадут. Если Арнольд на их стороне, мы проиграли.

Он погасил сигарету и перевел разговор на Карен Холмс.

– Она говорила с Арнольдом вчера, – сказал он. – Я хотел бы знать, говорил ли он вам, как относится к делу и что за предложение получил от мисс Холмс.

– Он сказал, что мисс Холмс предлагала премию.

Джеф задумался. То, что он услышал, ему совершенно не нравилось. Нахмурив брови, он бессознательно закусил нижнюю губу. Но поскольку в данный момент ничего предпринять он не мог, Джеф заговорил о Карле Уэббе и порученном тому задании в Каракасе.

И снова Миранда внимательно слушал. Лицо его оставалось невозмутимым и не выражало ни малейшего удивления.

– Что мне хотелось бы теперь знать, – закончил Джеф, – так это мог ли Арнольд достать такую крупную сумму наличными. С одной стороны, я полагаю, вряд ли он бы отважился вызывать сюда Карла Уэбба, если бы денег не было, но с другой стороны…

– Он мог её достать и сделал это.

Миранда откинулся назад и положил руки на подлокотники кресла. Голос его стал слегка насмешливым.

– Сдержанность не относится к числу достоинств вашего сводного брата. Он был и остается слишком много о себе воображающим человеком и склонен к хвастовству.

Адвокат перевел взгляд к окну.

– С тех пор, как он поселился в Каракасе, дела у него идут неплохо. Он является генеральным представителем нескольких иностранных фирм и довольно прилично на этом зарабатывает. Кроме того, он иногда балуется спекуляциями. Не всегда успешно. Но недавно он провернул одно хитрое длео. Два года назад он купил пять или шесть гектаров земли в районе Валле Арриба, вблизи гольф-клуба. Он проложил дорогу, построил дом и поделил остаток земли на участки. Насколько мне известно, дом и все остальное обошлись ему в сто тысяч боливаров. Сейчас ему предлагают за них триста тысяч.

– Черт побери! – воскликнул Джеф. За один боливар давали тридцать центов и Джеф перевел в уме стоимость имущества в доллары. – Девяносто тысяч долларов из тридцати! Неплохо, – заметил он вслух.

– Оставшиеся одиннадцать участков по полакра в каждом он сохранил на продажу, и каждый стоит сегодня пятнадцать тысяч долларов. В понедельник он продал все одиннадцать примерно за сто тридцать пять тысяч долларов-четыреста пятьдесят тысяч боливаров. Мне это известно потому, что я составлял договор.

– Он сказал вам, зачем продает?

– Говорил о каких-то неприятностях в Штатах, и что ему необходимы сто двадцать тысяч наличными, чтобы иметь возможность вернуться.

– Он мог получить такую сумму наличными?

– У нас в Венесуэле валюта твердая, – пояснил Миранда. – Она принмается по номиналу во всем мире. И каждый может здесь в банке получить доллары в обмен на боливары. Но так как боливары можно без проблем обменять в любой стране, спрос на доллары в венесуэльских банках невелик.

Конечно, без предварительного заказа обменять такую крупную сумму нелегко. Однако Грейсону было сделано предложение погасить свои долги в боливарах. Я почти уверен, что у него вчера были наличные, и после того, что вы мне рассказали, я склонен считать, что Бейкер должен был служить посредником.

– У вас сложилось впечатление, что Грейсон действительно собрался вернуться в Штаты?

– Я убежден, он собирался это сделать.

Миранда подался вперед и взял стопку документов, лежавших на письменном столе.

– Я ответил на ваши вопросы, мистер Лейн? – спросил он.

Джеф поблагодарил и встал. Однако, прежде чем распрощаться с этим человеком с тонким породистым лицом, он, повинуясь непонятному импульсу, задал ещё один вопрос:

– А как здесь относятся к Грейсону? Его любят?

– Некоторые-возможно. Он может быть обворожительным, когда захочет, или когда это ему нужно.

– А вы, мистер Миранда?

– Что касается меня, – ответил Миранда, – я испытываю к нему глубокую антипатию. Для меня он был и остается плохим человеком.

* * *

Джеф сразу же увидел«бьюик». Он был того же цвета, что и глаза миссис Миранды. Она улыбнулась ему и открыла дверцу-Джеф понял, что должен сесть. Когда он разместился рядом с ней на кожаном сиденьи, она спросила:

– Куда? Я с удовольствием доставлю вас куда угодно, а тем временем мы побеседуем.

– Пожалуйста, к отелю.

– К«Тукану»? Хорошо!

Она сидела за рулем очень прямо, и это дало Джеффу возможность как следует рассмотреть её профиль. Брови её были тонко подведены, рот со слишком тонкой верхней губой говорил о страстях и бурном темпераменте. Ее руки были ещё более загорелыми, чем лицо. Голос звучал оживленно, но с некоторым холодком.

– Арнольд нам рассказывал о своем наследстве, – начала она. – Это действительно так?

– Если он в ближайшие тридцать дней вернется и потребует его-да.

– Он сказал, что оно состоит из акций вашей фирмы.

– Верно, – согласился Джеф; его начало удивлять, почему её это так интересует.

Он следил, как она управляла автомобилем в интенсивном потоке, и вдруг резко затормозила, когда грузовик вывернул из переулка прямо пред их радиатором. Она что-то процедила сквозь зубы, похожее на проклятие, и со всей силой жала на сигнал, пока не пришла в себя.

– Он будет богат? – вдруг спросила она, словно ничего не случилось.

Джеф улыбнулся.

– Едва ли.

– О? Разве он получит мало акций?

– Очень много; но фирма наша небольшая.

– Сколько?

– Тридцать тысяч. – Тут он вдруг решил, что стоит все ей сказать, пожалев её старания выпытать все по частям. – На бирже они сечас идут по пятнадцать тысяч.

Наморщив лоб, она прикинула в уме сумму.

– Четыреста пятьдесят тысяч? – протянула она и добавила: – Неплохо…

Судя по тону, сообщением она была довольна.

Джеф с удивлением смотрел на женщину. Она носила слишком много драгоценностей. На одной руке изумруд не менее четырех-пяти карат, на другой-кольцо с аквамаринами и бриллиантами. И наручные часы, золотой браслет которых был богато украшен брильянтами. Он спросил себя, почему она так настойчиво интересуется деньгами. На губах её теперь играла тихая улыбка; лицо приняло мечтательное, но замкнутое выражение-она знала теперь все, что хотела.

– Вы знакомы с его женой? – спросил он.

– Простите? – Она взглянула на него, но, казалось, не могла сразу оторваться от своих мыслей. – О да! Я её знаю!

– Что она из себя представляет?

– Что? – женщина пренебрежительно рассмеялась. – По-моему, – с оскорбительной откровенностью заявила она, – она холодна как рыба.

– Вы думаете, она хочет вернуться в Штаты?

Не скрывая, что ей это совершенно безразлично, женщина ответила:

– Не имею на малейшего понятия.

Она остановила машину перед отелем, и самодовольная улыбка исчезла с лица. Теперь оно выглядело озабоченным. Когда Джеф благодарил её за любезность, отвечала равнодушно, и чувствовалось, что вопрос Джефа испортил ей настроение.

Проследив, как она отъезжала, Джеф вошел внутрь. Он хотел попытаться ещё раз отыскать Грейсона, но человек за стойкой портье нарушил его планы. Через служащего отеля, который исполнил обязанности переводчика, Джеф узнал, что это сотрудник полиции с поручением от Рамона Цуметы доставить его в «Сегурналь».