Текст книги "Его тайный ребёнок (ЛП)"

Автор книги: Джордан Силвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

От красной отметины на щеке, и то, что я не открыл ей дверь, она прекрасно поняла, что больше нет того джентльмена, которым я когда-то был.

Она открыла дверь и устроилась на пассажирском сидении. Я хотел было помочь ей пристегнуть ремень безопасности, но побоялся придушить им её в таком состоянии, в котором находился сейчас. Отмахнувшись от мощного и яркого видения расправы над ней, я поспешил занять своё место.

Устроившись удобнее в кресле, я почему-то взглянул на её ноги. На ней были обуты старые потрёпанные сапоги.

Чёрт, она оставила меня, чтобы жить так? Она, должно быть, действительно ненавидела меня, раз предпочла жить в нищете, отбросив все богатства мира, которые я хотел положить к её ногам.

Это было похоже на пощёчину с её стороны, или то, как будто меня облили холодной водой. Раньше бывали случаи, когда я оправдывал её за то, что она сделала. Увидев её здесь, теперь, в этом состоянии… я впал в полный ступор. Она полностью отвергла меня ради нищенского прозябания, и осознание этого, разъедало всё внутри меня, как кислота.

В этот момент в моём сердце воцарилось мщение. В течение многих лет я мечтал об этом. Первый год, когда она ушла от меня, был полон душевных пыток и ночью и днём.

Моя кровать стала моими воротами в ад. Я вспомнил все бессонные ночи с такой резкой болью в своём сердце, что испугался получить сердечную недостаточность.

Мне потребовались недели борьбы с моими внутренними демонами, и, в конце концов, единственный способ найти мир и утешение – стала ненависть к ней.

Я питал эту ненависть до такой степени, что убил бы её, если бы она встретилась мне чуть раньше.

С тех пор моя убийственная ярость нисколько не приручалась, как я не старался обуздать её.

Но сейчас, мне нужно было сосредоточиться на моей дочери. Чёрт, я ещё не встречался с ней, но уже безумно её люблю.

Ничто другое не имело значения прямо сейчас. Даже моя жажда мести. Я никогда раньше не думал о детях. В конце концов, я был ещё молод, и мне было всего двадцать девять лет, чтобы поверить, что у меня достаточно времени для этого в будущем. Теперь, когда это был уже свершившийся факт, я не мог дождаться, чтобы заключить дочь в свои объятия и никогда не отпускать.

Затем я подумал о том, что она больна и с нею рядом нет любящего отца, который должен был успокаивать её и поддерживать. Ярость снова разлилась по моим венам.

Я взглянул на мать своей дочери. Во всем ее существе чувствовался страх, и это заставило меня слегка улыбнуться.

Я включил зажигание и выехал со стоянки этого Богом забытого отеля.

Я собираюсь заставить эту с*ку страдать так, как она никогда не могла себе даже представить.

Мне нужно только заполучить сейчас в свои руки дочь, а через время, когда я точно получу подтверждение того, что она не может быть донором для малышки …

Я ПРОГОНЮ ЕЁ И ТОЖЕ ЛИШУ ДОЧЕРИ. ТОЛЬКО УЖЕ НАВСЕГДА.

Глава 3.

Мы не сказали друг другу ни слова по пути к аэродрому и при посадке на самолёт. Конечно, у меня был к ней миллион и ещё один вопрос, но я попытался сначала успокоить свою кричащую душу.

– У тебя есть ещё фотографии Миа?– спросил я её, как только сел в кресло напротив и, достав из кармана телефон, чтобы позвонить маме.

С тех пор как заболел отец, она нуждалась в моей поддержке гораздо больше чем раньше.

Конечно, ведь я был её единственным сыном, и это был мой сыновний и человеческий долг.

Папа был уже вне опасности, но должно было пройти время, чтобы он полностью восстановился. Сейчас же у него были проблемы с подвижностью, и он передвигался на инвалидной коляске.

Она достала из кармана куртки телефон, и это был тот самый аппарат, который был у неё шесть лет назад.

Чёрт, что за ерунда. Чем больше я наблюдал за ней, тем больше впадал в ступор. Я думал, что она оставила меня ради кого-то или чего-то лучшего. Карьеры, в конце концов.

С её знанием семи ведущих языков мира, она должна была стать переводчиком в ООН. Но видимо, что-то не сложилось.

Женщина, сидящая напротив меня, не выглядела успешным специалистом, сделавшим карьеру.

Я забрал у неё телефон и включил функцию просмотра фотографий. Господи, там были фотографии моей дочери на разных стадиях её взросления, и я все это пропустил. Стихший на некоторое время гнев снова овладел моим сердцем и заставил его сильно биться в груди.

– Должно быть, ты проклинала меня каждый день, когда смотрела на неё. Ещё бы. Она же вся в меня. Какая это должно быть мука, видеть каждый день ненавистное тебе лицо из прошлого.

Моя маленькая девочка действительно была моей копией. У неё были такие же иссиня-чёрные волосы, небесно-голубые глаза и ямочка на подбородке, которую я унаследовал от отца.

По-моему, в Миа было все моё, а эта дура забрала её у меня.

Последние фотографии зафиксировали ухудшения моей малышки, и я почувствовал, как моё сердце обливается кровью. Я ещё не держал малышку в руках, но уже был готов без сожаления отдать за неё свою жизнь.

– Я мог бы убить тебя за это, – угрожающе прошипел я и даже сам вздрогнул от тона своего голоса.

– Если с Миа что-нибудь случиться, я заставлю тебя так страдать, что ты сама больше не захочешь видеть белого света.

Мои слова были пропитаны ядом и она, услышав их, побледнела, продолжая молчать.

Я позвонил маме и коротко рассказал ей о том, что у меня произошло.

Я не совсем понял её реакцию, и почему она спросила, была ли Зания со мной. Мне было не до её странных вопросов. Мне кажется, она просто оказалась шокирована тем, что у неё есть внучка.

– Что насчёт Камиллы, сын? Ты говорил с ней об этом?

– Мам, я не понимаю, почему я должен перед ней отчитываться. Я не обязан посвящать её в свою жизнь. Я рассказал тебе, что у тебя есть внучка, которая тяжело больна, а ты мне говоришь о Камилле.

– Хорошо, сынок. Но я думаю, нам надо обратиться к адвокату и получить анализ крови ребёнка. Сделать тест на отцовство. Вдруг она не твоя?

– О чем ты говоришь? Мне не нужен никакой тест. Миа моя. У меня нет даже малейших сомнений в этом и я, раз и навсегда хочу закрыть этот вопрос. Я позвонил тебе, чтобы ты не волновалась о том, что я не пришёл сегодня на ужин, а теперь извини, мне надо идти.

Я не стал ждать ответа от мамы и, выключив телефон, посмотрел на Занию. Она сидела бледная и испуганная.

– Какого чёрта, ты так смотришь на меня? Что, совесть проснулась? До тебя только сейчас дошло, что ты натворила? Ты лишила моих родителей пяти лет жизни единственной внучки, а теперь она ещё и больна.

Меня взбесило её молчание.

– Когда я задаю вопрос, то жду ответа. Парня, которого ты знала раньше, больше нет. То, что ты видишь сейчас перед собой – так сказать, результат твоих собственных решений.

Зания стала нервно крутить головой по сторонам, как будто искала пути к бегству.

– Какого черта ты делаешь? – рявкнул я.

Она закусила губу и опять ничего не ответила.

Меня раздражала её реакция. Мы были заключены вместе на ближайшие три с половиной часа, и я подумал, что мне надо обязательно сдержать себя, чтобы не выкинуть её из самолёта.

Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы сорвать с неё маску. Когда она ушла от меня, я думал, что с нею случилось что-то плохое. Я искал её и любую информацию о ней. Но потом мне рассказали и доказали, что она была банальной золотоискательницей, которую я впустил в своё сердце и постель. С тех пор моё сердце покрылось льдом.

Я ИЗМЕНИЛСЯ. СТАЛ БЕЗЖАЛОСТНОЙ МАШИНОЙ, ГОТОВОЙ СОКРУШИТЬ ЛЮБОГО НА СВОЁМ ПУТИ.

Я пристально посмотрел на Занию. Она отчаянно пыталась спрятаться от моего «убийственного» взгляда.

– Может, ты и права, что молчишь сейчас. Так ты точно избежишь потока лжи из твоего горла.

Я отвёл от неё взгляд и снова стал прокручивать ленту с фотографиями моей дочери. Сколько времени я разглядывал их, не знаю. Очнулся оттого, что пилот предупредил нас о взлёте.

– Пристегнись, – рыкнул я и застегнул свой ремень безопасности.

Руки Зании сильно дрожали, и она никак не могла застегнуть свой ремень.

Я же смотрел на её отчаянные попытки справиться с ремнём, и моё сердце предательски дрогнуло. Как бы мне ни хотелось этого признать, мне стало больно оттого, как она сейчас выглядела.

ОСУНУВШЕЙСЯ И БОЛЬНОЙ.

Конечно, она все ещё была красивой. Её гладкая нежная кожа была все так же без малейшего изъяна. Пухлые губки бантиком были все такого же мягкого малинового оттенка. Её длинные ярко-рыжие волосы, которые я так любил, все так же сексуально струились по её плечам и спине.

Но… Под всей этой красотой она осунулась, как будто была тоже больна.

«Моя Зания, что же ты сделала с нами?»

– Ты больна? – поинтересовался я, в глубине души надеясь, что нет.

Она покачала головой, боясь посмотреть на меня.

– Смотри на меня, когда я разговариваю с тобой. Перестань изображать из себя застенчивую юную девушку. На меня теперь это не действует.

– Корд, я знаю, что ты злишься на меня, и ты имеешь на это полное право. Но я прошу тебя… Умоляю… Успокойся, пожалуйста. Мне было очень тяжело последние несколько недель, и я не думаю, что выдержу больше.

– И чья в этом вина? Разве не ты сбежала от меня с моим ребёнком? Мне интересно, если бы Миа не заболела, сказала бы ты мне о ней? Или ты хотела использовать её как пешку в своей игре по быстрому обогащению?

– Корд, все совсем не так…

– А как? Я ненавижу тебя так же сильно, как когда-то любил. Ты дышишь только лишь потому, что я хочу убедиться, что ты ещё можешь быть полезна для Миа. Если есть хоть маленький шанс, что доктора могут использовать тебя для спасения моей дочери, то я не хочу рисковать и убивать тебя раньше времени. Но не обольщайся. Я всё равно сделаю твою жизнь адом. Так что молись и оставь свою ложь и полуправду для кого-нибудь другого.

Слёзы собрались пролиться из её глаз, но я уже не смотрел на нее.

Мне не хотелось видеть её слезы.

****

Зания уснула где-то на полпути, и я снова стал разглядывать ее. Мне стыдно признаться, но я до сих пор хочу её, несмотря на бушующий во мне гнев. Моё тело всегда так реагировало на её близость.

Гнев и злость на неё были со мной все время. Но она все равно имела какое-то воздействие на меня.

Я думаю, что это потому, что она была создана для меня. Никакая другая женщина никогда не влияла на меня так ни до, ни после.

Эта мысль заставила меня вспомнить о Камилле. Мне надо всё-таки рассказать ей о дочери и заключить с нею брак. Но Камилла самый эгоистичный человек, которого я знаю, и мне не хочется, чтобы она была рядом с моей малышкой.

Моя маленькая девочка сначала должна победить эту проклятую болезнь, и я помогу ей в этом. А то, что мы победим в борьбе за её жизнь, я не сомневался. Хэлмсворты всегда были по своей натуре сильными личностями. А моя малышка Хэлмсворт и этим всё сказано.

Потом можно подумать и о свадьбе. Хотя нам вдвоём с Миа будет гораздо лучше.

Я почувствовал себя перед встречей с Миа ребёнком, радующемуся Рождеству или дню рождения. Когда я знал, что что-то очень хорошее ждёт меня под ёлкой или на моей кровати, когда я возвращался домой из школы.

Мысли кружились в голове, пока я не прислонил её к удобному подголовнику кресла и закрыл глаза.

Я не хотел спать, но мой мозг должен был хоть немного отдохнуть.

Вскоре самолёт зашёл на посадку и мне пришлось потрясти Занию за плечо, потому что она всё ещё спала.

Новая волна ненависти накатила на меня, когда она проснулась. Нежная и невинная как когда-то давно.

– Мы приземлились, пойдём.

Я не дал ей стереть сон из глаз и резко вытащил её из кресла.

Теперь, когда мы так близко к моей малышке, я готов без промедления ехать к ней. Моя малышка была дома под присмотром бабушки Зании. Это значит, что она могла перенести перелёт. Доктор объяснил мне, что у дочери бывают хорошие дни и плохие.

В хорошие дни она была слабой, но могла быть дома без присмотра врачей. В плохие дни она нуждалась в их помощи и должна была находиться в больнице.

Этот факт разбивал мне сердце, но у меня будет достаточно времени, чтобы разобраться с этим потом. Сейчас я хотел держать Миа в своих руках. Мне нужно почувствовать её и убедиться, что она не плод моей больной фантазии. Мне нужно убедиться, что я не потерял её, прежде чем получил шанс стать отцом и узнать ее.

Моя машина уже ждала нас у трапа самолёта. Я быстро спустился к ней, гневно подгоняя Занию, призывая быстрее шевелить ногами. Быстро и грубо втолкнул её в салон и сам устроился рядом.

– Адрес, – прорычал я.

Она наклонилась вперёд и сказала адрес водителю, прежде чем поднялась разделительная перегородка между ним и нами.

– Я знаю, что ты ненавидишь меня, но я была бы тебе признательна, если ты не будешь угрожать мне и говорить плохое при моей бабушке и Миа, – робко пробормотала она.

– Да пошла ты…– огрызнулся я.

Как она посмела просить об этом? Неужели она думает, что меня заботит это? Если так, то она ещё больнее на голову, чем я. Я сделаю так, как она этого заслуживает.

– Сэр, вы уверены, что адрес правильный? – раздался голос водителя через динамики.

Один взгляд из окна и я понял, почему он спрашивал. Мы колесили явно по криминальному району.

– Если ты сейчас скажешь мне, что здесь воспитывала мою дочь, то я действительно придушу твою задницу.

– Нет. Дом бабули в нескольких кварталах отсюда и там не так уж плохо. Бабуля живёт там уже почти тридцать лет и …

– Можешь не рассказывать историю своей семьи. Мне это неинтересно.

Я снова посмотрел в окно. Мы проезжали заколоченные дома, и по улице ветер гнал мусор.

В тени зданий толпился народ и не нужно быть гением, чтобы понять, чем они торговали. Чёрт! Чем больше я видел, тем злее становился.

Мы остановились напротив двухэтажного деревянного дома, окрашенного в ярко-жёлтый цвет. Он был не в таком уж плачевном состоянии, как соседние. Но это неподходящий калибр для жизни Хэлмсворт.

– Ты только что заработала себе ещё десять ударов.

Зания, конечно, понятия не имела, о чем я говорю, только окинула меня настороженным взглядом.

Мы выбрались из машины, и я ещё больше занервничал, пока она искала ключи от дома в своей старой сумке.

Страх стал подниматься во мне.

Как отреагирует на меня Миа? Будет ли она рада видеть меня? Будет ли она рада переехать в мой дом? Или она категорически отвергнет меня? Чёрт, эти проклятые вопросы сводили меня с ума.

Наконец, Зания открыла дверь, и мы вошли в гостиную. Она была чистой и ухоженной. На стенах красовались узоры. На занавесках пестрели цветы, как и на ковре, на полу.

Но дом имел внутри неприятный запах. Нет, он был не затхлым. Он был больным. Запах болезни и отчаяния витал в воздухе, и моё сердце сжалось. Моя маленькая девочка не останется в этом доме ни на минуту.

Слава богу, что я сказал пилоту, что мы будем готовы к обратному вылету через час. Чем быстрее я увезу её отсюда, тем быстрее мы сможем начать путь к её выздоровлению.

Зания повела меня по коридору, проверив при этом комнату её бабули. Она словно издевалась надо мной, оттягивая момент моей встречи с дочерью.

– Ты можешь избавить меня от своей маленькой семьи? Я хочу поскорее увидеть дочь.

Она тихо вздохнула, но у неё хватило ума промолчать. Если она думает, что я оставлю её в покое, то она сильно ошибается.

Зания на цыпочках подошла к приоткрытой двери и заглянула в нее. Я посмотрел через её плечо и внутри меня все оборвалось.

В комнате на кровати лежал маленький свёрток. Моя малышка выглядела совсем крошечной в окружении подушек и шаров, привязанных к спинке кровати.

Эта комната выглядела как другой мир по сравнению с остальным домом. Я заметил, что здесь постарались украсить комнату, наверное, чтобы отвлечь хоть немного больную маленькую девочку.

Я медленно подошёл к кровати, не давая Зании время остановить меня. У кровати стояло кресло, в котором спала старушка. Она пошевелилась, когда Зания тронула её за плечо.

Они что-то прошептали друг другу, но я их не слышал и тем более не интересовался. Мой взгляд был нацелен на мою маленькую Миа.

Она спала, но даже в сонном состоянии была прекрасна. Она была моей точной копией, и я снова почувствовал, как моё сердце на мгновение остановилось.

– Я могу разбудить её? – шёпотом спросил я у Зании, присаживаясь на край кровати.

– Да, все нормально. А я пока соберу вещи… – начала она кружить комнате, собирая одежду Миа, но я остановил её с суровой холодностью в голосе.

– Не надо. Я куплю ей все что необходимо,– раздражённо прошипел я.

Мне было больно и обидно, что мой ребёнок жил в такой нищете все это время.

Я чувствовал себя хорошо, когда обвинял Занию в том, что Миа заболела, но я знал, что это неправда. Мне хотелось причинить ей душевную боль. Очень хотелось.

– У Миа есть несколько любимых вещей, без которых она не сможет обойтись. Это её одеяло и плюшевый медвежонок.

– Хорошо. Можешь взять их. Но одежду я куплю ей новую. Бог знает, какие тряпки она привыкла носить.

–Я делала для неё все что могла.

Бабушка Зании глубоко вздохнула, но ничего не сказала. Даже если бы и сказала, мне было глубоко плевать на её мнение.

– Тебе лучше поторопиться со сбором вещей. Я не буду тебя долго ждать, – тихо рыкнул я и повернулся к дочери, чтобы разбудить ее.

Я хотел сделать это мягко, чтобы она не испугалась. Мои руки задрожали, когда я прикоснулся к ней.

Её глазки открылись, и она посмотрела на меня. Сон рассеялся, и я увидел удивление на её милом личике.

– Папа? – изумлённо прошептала Миа.

– Как…– повернулся я к Зании.

– Я рассказывала ей о тебе, и она знает, как ты выглядишь по фотографии, – указала она на фотографию, на прикроватной тумбочке. На ней мы были вдвоём в наше счастливое время. По крайней мере, так было для меня.

Это фото ещё больше запутало меня. Почему она рассказала обо мне дочери, но скрыла её от меня?

– Что ты ей рассказала обо мне? – стиснув зубы, прошипел я.

Прежде чем она смогла ответить, моя дочь схватила меня за руку и попыталась сесть.

Я помог ей приподняться и, не удержавшись, прижал её к себе. Ком застрял у меня в горле. Моя девочка наконец-то была в моих руках. Мне хотелось сильнее прижать её к себе, но я не мог. Она была настолько крошечной и худенькой. Я чувствовал выпирающие позвонки на её спине, и мне стало страшно причинить ей боль неосторожным движением.

Миа подняла на меня свои голубые глазки и, посмотрев мне в глаза, прикоснулась к моему лицу своей маленькой ручкой.

Моя маленькая, любимая доченька. Как же я могу забрать твою болезнь себе и избавить от страданий?

Стараясь подавить слёзы, я посмотрел на Занию. Она стояла с игрушкой Миа в руках и тихо плакала.

Я отвернулся от неё и поднялся с кровати, с малышкой на руках. Я ни за что теперь не выпущу её из рук. Миа положила головку мне на плечо, а я, схватив одеяло с кровати, укутал ее.

Больше на Занию я не взглянул и вышел с дочерью из комнаты.

Миа снова заснула на моём плече, пока мы шли к машине. Я аккуратно, чтобы не разбудить дочь устроился с ней в салоне и дал пять минут времени водителю подождать Занию. Если она не успеет появиться раньше…

Я с дочерью уеду.

Зания появилась через две минуты. Старушка обняла её на прощание и заплакала.

В глазах Зании тоже застыли слёзы и она, махнув на прощание рукой бабуле, устроилась в машине.

Миа подняла головку и протянула к ней руку.

– Мам, смотри, это папа. Он вернулся за нами.

Её слабый голос был полон волнения. Я прижал её к себе покрепче и поцеловал маленькую головку, пахнувшую цветами и неповторим запахом ребёнка.

Миа была в моих руках, но всю дорогу до аэродрома, держала мать за руку, пока я делал вид, что её не существует.

– Я могу взять её, – предложила она, когда машина остановилась всего в нескольких метрах от самолёта. Взгляд, которым я одарил её, явно давал ей понять крутить педали в обратную сторону, но быстро изменил его, когда Миа посмотрела на меня. Ей не нужно сейчас знать о наших истинных отношениях с её матерью. Я не хочу, чтобы она переживала.

Моя девочка прижималась ко мне, и я недоумевал, была ли она всегда такой доверчивой или потому что знала, что я её отец? Я ещё пока не знал, что её мать рассказала обо мне, но, как бы то ни было, Миа не боялась меня.

Я вышел с ней из машины и поднялся по трапу к открытой двери самолёта, оставляя её мать наблюдать, как была довольна Миа от предвкушения скорейшего полёта.

Я раньше не знал, как можно быть безмерно счастливым и слишком злым одновременно. Но сейчас, я был именно в таком положении.

Голубые глазки дочери были широко распахнуты от волнения, поскольку она никогда раньше не летала на самолёте. И у неё явно был миллион и ещё один вопрос, который она хотела задать мне.

– Папочка, а что это? – улыбнулась она мне.

Боже, моя девочка назвала меня папочкой так легко, как будто делала это каждый день.

Она не злилась на меня, что я отсутствовал все эти годы в её жизни. Напротив, она вела себя так, как будто я был долго в командировке и сейчас вернулся к ней.

То, как Миа приняла меня, немного смягчило моё отношение к Зании. Значит, она не говорила обо мне плохо. Загадка, не иначе.

– Как ты себя чувствуешь Миа, у тебя ничего не болит?

Она покачала головой «нет» и я снова прижал её к груди. Она вцепилась в мою руку, как будто боялась, что я исчезну. «Папа никуда не денется малышка. Никогда».

– Куда мы поедем, папа? – спросила меня дочь.

– Домой. В твой новый дом, где ты будешь жить со мной, – ответил я, и услышал резкий вдох от стервы, сидящей напротив нас. Мне плевать на её переживания. Я точно не оставлю с ней дочь.

– А мама будет жить с нами тоже? – посмотрела на меня Миа с невероятной надеждой и светом, светящимся в её глазах. Чёрт, ради неё я готов и соврать.

Она не должна знать, что я выкину её мать на улицу как мусор, как только она окажется вне опасности.

Прежде чем я успел ответить, Зания открыла рот

– Мы можем остановиться в мотеле, – пробормотала Зания, прежде чем я успел ответить дочери.

Эта сука явно сошла с ума.

–Ты имеешь в виду-то «восхитительное» место, откуда я забрал тебя? Ты, должно быть, шутишь. Неужели ты думаешь, что я позволю своей дочери жить в таком месте?

Я старался сдержать яд, грозившийся вырваться из меня, ради ребёнка. Но это было чертовски сложно.

– Ты вольна делать, что захочешь, но Миа будет жить в моем доме, – прошипел я, взглядом предупредив её держать свой поганый лживый рот на замке. И ей хватило ума подчиниться.

– Да, Миа, мама будет жить с нами,– ответил я своей малышке, желая успокоить ее.

Моя девочка не должна переживать о своей матери. А я все равно отыграюсь на ней за все при закрытых дверях и я чертовски уверен, что она будет молчать. Ведь она любит мою дочь и не захочет причинить ей душевную боль.

Я держал дочь на руках и шептал ей нежности, пока она снова не задремала. Я бы мог устроить её в спальне самолёта, но еще не был готов выпустить её из своих рук.

Мне нравилось держать тёплое, маленькое тело, свернувшееся калачиком у меня на коленях. Я всмотрелся в её лицо… боже оно точная копия моего.

Ещё не прошло и суток, как я узнал, что был отцом, но моё заледеневшее сердце было поглощено любовью к ней.

Я думал, что больше не смогу полюбить после предательства её матери, но хорошо, что это было не так. Значит, моё сердце ещё способно любить.

Убедившись, что Миа спит, я посмотрел на её мать. Много разных эмоций бурлило у меня в душе по отношению к ней, и я подумал, что моя голова сейчас взорвётся.

Мне надо было сорвать на ком-то злость, и так как она была виновата в моем нынешнем состоянии, то справедливо будет оторваться на ней.

– Я думаю, будет справедливо предупредить тебя, что как только сделаю тест на донорство Миа, я свяжусь со своим юристом. Я собираюсь и обязательно это сделаю… я заберу у тебя своего ребёнка.

Я готов раздавить её в любом случае, начиная с сегодняшнего дня. Это мелко и гадко, но она должна знать кто теперь хозяин положения.

– Ты не заберёшь её обратно в ту хибару. Пусть ты отвергла меня и то, что я готов был тебе предложить, но Миа моя и таковой останется.

Зания побледнела после моих слов, но чего она, черт возьми, ожидала? Думала, что все будет легко, и я буду уговаривать её остаться со мной? Бля*дь этого никогда не будет.

– Ты не сможешь забрать у меня ребёнка. Я не для этого искала с тобой встречи, чтобы ты забрал мою дочь, – защищаясь, встрепенулась Зания.

– Болтай потише, ребёнок спит. И да, я могу и сделаю это. Ни один судья в здравом уме не отдаст тебе ребёнка в её состоянии. Ты же явно никудышная мать. Ты не можешь, позаботься о себе, не то, что о ребёнке.

Конечно, у меня не было способа узнать, какой она была матерью, но то, что она воспитывала дочь в нищете, было козырем в моих руках. Ну, ещё и деньги.

Мысль о том, что она так сильно ненавидела меня, чтобы скрыть мою дочь, заволокло все передо мной красной пеленой.

– Ты хоть представляешь, как сильно я тебя презираю?

Бля*ь, она точно не догадывается в какой сейчас опасности.

Зания промолчала и, откинувшись на спинку кресла, притворилась, что её заинтересовал вид за окном. Сука, она ещё и спокойна, пока волна ярости сжигала меня изнутри и грозилась выплеснуться наружу.

Я посмотрел на дочь и попытался успокоиться. Она теперь со мной и я найду средства вылечить ее.

Моё сердце разрывалось от мысли, сколько она перенесла и ещё предстоит в процессе лечения. Доктор объяснил мне, насколько изнурительными будут несколько последующих недель. Но, по крайней мере, была надежда на выздоровление.

Я постарался отогнать от себя мысль, что болезнь дочери была единственной причиной Зании найти меня. Мне стало страшно оттого, что если бы не болезнь, она никогда не сказала бы мне о моем отцовстве.

– Завтра я уеду сдавать тест на совместимость. Если доктора не оставят Миа на ночь в больнице, ты будешь вместе с ней в моем доме, пока я не вернусь. Тебе не разрешат без меня выйти с нею даже за порог. Я сделаю для этого все.

Зания заёрзала в кресле, а я коварно ухмыльнулся. Я заметил, как в её глазах вспыхнул огонь, который так нравился мне раньше, но он быстро угас.

Мой «дружок» напрягся в штанах и явно хотел вырваться на свободу. Сука, когда же её власть над ним закончится? Я отвернулся от неё и стал смотреть на спящую Миа.

Она была всем, что сейчас было важным. Ничто другое не имело значения. Я предоставлю ей лучшую жизнь. Надеюсь, это сотрёт из её памяти ужас первых пяти лет жизни.

Однако, вынужден признать, что Миа не выглядела ребёнком обделённым вниманием и заботой. Она казалась счастливой, даже не смотря на её изнурительную и разъедающую болезнь.

Я поцеловал её маленькую голову и дал обещание своей голове и сердцу.

«Папа всегда будет заботиться о тебе, малыш. Всегда».

Я не позволю себе думать о том, что что-то может пойти не так на пути её выздоровления. Через год будет точно все хорошо. По-другому быть просто не может.

Из моих тягостных мыслей меня вытянул урчащий желудок Зании. Она смутилась и покраснела.

– Когда в последний раз ты ела?

Она выглядела смущённой и подавленной, забившись в кресле напротив меня. Её старая куртка, которую она носила, была явно на два размера больше и ей точно был уже не один десяток лет. Возможно, она была ещё её бабушки.

– Вчера, – прошептала она.

Не знаю почему, но меня разозлил этот факт.

– Как ты сможешь позаботиться о ребёнке, если сама заболеешь? – резко и обличительно прошипел я.

Зания вздрогнула.

– Ничего со мной не случится. После того как доктора сказали мне, что я не подхожу… я смогла только сосредоточиться на том, чтобы найти тебя. У меня не было времени поесть.

– Ерунда, ты могли съесть бутерброд или ещё что-то. Мне не надо, чтобы ты заболела, пока Миа нуждается в тебе. Так что будь любезна позаботиться о себе.

Она закусила губу, пытаясь сдержать слезы. Чёртова актриса! Хорошо играет… правдоподобно.

– Я надеюсь, что у тебя хватит ума, чтобы остаться до полного выздоровления Миа? Она пока, к сожалению, нуждается в тебе…

– Я не могу потерять работу… Мне надо будет вернуться.

– Плевать. Ты бросишь работу.

– Я не могу просто уйти. Мне нужна работа, нужны деньги, страховка…

– Сейчас Миа нуждается в тебе. Ничто иное не имеет значения. После того как в тебе не будет больше надобности, ты сможешь уйти на все четыре стороны. Мне пох*й. Но сейчас твоё место рядом с ней здесь. Поверь, мне не хочется видеть тебя рядом с ней. Но вопрос стоит не о том, что хочешь ты или я. Сейчас главнее Миа.

Огонь в глазах Зании снова вспыхнул, несмотря на то, что она пыталась себя контролировать. Я уверен, что если бы она могла, то вцепилась мне в глаза.

Меня позабавила её реакция. Она точно сумасшедшая, если думает тягаться со мной.

– Послушай, Корд. Если нам предстоит быть какое-то время рядом, думаю нам надо как минимум быть вежливыми друг с другом. Ссоры и открытая неприязнь между нами пагубно отразятся на Миа…

– Заткнись...бля… – прервал я ее.

Она действительно собиралась давать мне советы? Она точно где-то за эти шесть лет пока была вдали от меня, упала и ударилась головой.

Она очень хорошо знала, как я расправлялся со своими врагами. Она видела меня в действии не раз во время нашего злополучного союза.

Сейчас она самый главный враг для меня, поэтому не должна ждать снисхождения. Ничего, кроме её кровоточащей души и тела, неспособно удовлетворить меня.

– Я думаю, что ты не совсем поняла меня. Так что объясню ещё раз и навсегда, чтобы не было путаницы в будущем, – угрожающе прошипел я. – У тебя нет своего мнения. Ты держала от меня дочь все эти годы. Сейчас ты прочувствуешь на себе весь мой гнев за это. Но разница между мной и тобой, уважаемая Зания, что в отличие от тебя, я не потеряю её снова. В то время как твои дни сочтены.

– Я не позволю тебе забрать её у меня...

– Ах, даже так? Ты хочешь бороться со мной? Отлично, я с нетерпением жду этого. Я не могу дождаться, когда плюну на твоё мёртвое тело, когда ты подохнешь, как бездомная собака в нищете и забвении в том старом доме, откуда ты выползла на свет.

Я закрыл глаза и положил голову на подголовник, давая ей понять, что разговор закончен.

Я понимаю, что произнёс жестокие слова, но она этого заслуживает. Именно она убила во мне все человеческое своим уходом.

Я думал, что мне никогда не выпадет шанс отомстить ей за то, что она обманула меня, но теперь, когда она рядом, сам дьявол шепчет мне отомстить подлой суке.

Тот факт, что где-то в глубине души мне жаль её, не имеет значения.

Я просто должен найти способ уничтожить её без вреда для своего ребёнка. Но, несомненно, я сделаю это.

КОВАРНАЯ СТЕРВА ЗАПЛАТИТ ЗА ВСЁ.

Глава 4.

Мы благополучно приземлились. У трапа нас уже ждала моя машина. Я хотел быстро отнести Миа в салон автомобиля, чтобы она не замёрзла от холодного ветра на улице и моросившего дождя. Погода сегодня и правда была мерзкой.