Текст книги "Врата Птолемея"
Автор книги: Джонатан Страуд
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
В центре демонского пентакля стоял металлический стул, привинченный к полу четырьмя большими болтами. Стул был изготовлен из железа, и все его детали выглядели тяжелыми и прочными; он слабо поблескивал в полумраке. А на стуле, привязанный за руки и за ноги матерчатыми стропами, сидел человек.
– Ничего себе картинка, а?
Мистер Мейкпис с трудом сдерживал возбуждение. Он буквально подпрыгивал, стоя рядом с Мэндрейком.
Пленник был в сознании. Его перепуганный взгляд устремился на них. Его рот и часть бороды и усов были прикрыты грубым кляпом, белокурые волосы растрепаны, на щеке виднелся бледный синяк. Одет человек был как простолюдин, его костюм был слегка порван у ворота.
– Кто… кто это? – выдавил Мэндрейк.
– Этот красавчик? – хохотнул мистер Мейкпис. Он вприпрыжку подбежал к меньшему пентаклю и принялся зажигать свечи. – Вам, разумеется, известно, что металлурги в Баттерси отбились от рук? Насколько я понимаю, они устроили нечто под называнием «забастовка» и проводили время, разгуливая по улице перед воротами завода. Так вот, вчера, поздно вечером, мои агенты обнаружили этого франта, когда он выступал перед рабочими с грузовика. Между прочим, он был весьма красноречив. Настоящий оратор! Минут двадцать объяснял толпе, почему им немедленно следует восстать и что близится время, когда волшебникам придётся убраться восвояси. Под конец сорвал громовые овации. Но как бы он там ни распинался, торчать всю ночь на холодной улице вместе с рабочими ему совершенно не улыбалось, и со временем он отправился домой. Мои ребята его выследили и стукнули по затылку, когда никто этого не видел. И притащили сюда. Мне понадобится этот бесов шип, если вы не против… Или нет, пожалуй, возьмите-ка его себе. Мне будет не до того, я буду занят вызыванием.
У Мэндрейка голова шла кругом.
– Каким вызыванием? Как?.. – Изумление сменилось смятением. – Квентин, не будете ли вы так добры объяснить, что вы, собственно, задумали?
– Я не просто объясню, мальчик мой! Я вам все покажу!
Мистер Мейкпис закончил зажигать свечи, окинул взглядом руны и чаши с благовониями, после чего, все так же вприпрыжку, приблизился к креслу пленника и принялся возиться с кляпом.
– Мне неприятно пользоваться такими вещами, но я был вынужден сделать это, чтобы заставить его заткнуться. Малый совершенно впал в истерику. Эй ты! – Его улыбка мгновенно исчезла. – Отвечай только на мои вопросы, чётко и ясно, иначе знаешь, что будет.
И вынул кляп. Бледные, придавленные кляпом губы постепенно приобрели нормальный цвет.
– Как твоё имя? Хриплый кашель.
– Ник… Николас Дру, сэр.
– Род занятий?
– Продавец.
– Так ты простолюдин?
– Да.
– А в свободное время занимаешься политикой.
– Д-да, сэр…
– Очень хорошо. Что такое Испепеляющее Пламя и в каких случаях оно применяется?
Вопрос был выпущен стремительно, как стрела; пленник съежился, на лице его отразилось непонимание.
– Я… я… я не знаю…
– Ну-ка, ну-ка! Отвечай! А не то вон тот мой приятель огреет тебя тростью!
Мэндрейк гневно нахмурился.
– Мейкпис! Прекратите это безобра…
– Минутку, мой мальчик!
Волшебник наклонился к самому лицу своего пленника.
– Так ты упорствуешь в своей лжи, даже под угрозой наказания?
– Но я не лгу! Клянусь вам! Я никогда даже не слышал о таком пламени! Прошу вас!..
Широкая ухмылка.
– Прекрасно. Это нам подойдет.
Мейкпис проворно вставил кляп на место и вприпрыжку вернулся в другой пентакль.
– Вы это слышали, Джон?
Мэндрейк был бледен от негодования и нарастающего отвращения.
– Мейкпис, в чем цель этой вашей демонстрации? Мы не можем хватать людей на улицах и подвергать их пыткам…
Драматург фыркнул.
– Пыткам? Да с ним всё в порядке! Его, считай, никто и пальцем не тронул. К тому же это агитатор, угроза всей нации, вы сами слышали. Но я не собираюсь причинять ему зла. Он всего лишь поможет мне в небольшом эксперименте. Взгляните же!
Он принял театральную позу, растопырив пальцы, как будто собирался дирижировать оркестром.
Мэндрейк шагнул вперёд.
– Я настаиваю, чтобы вы…
– Осторожней, Джон! Вы же знаете, не стоит путаться под ногами у волшебника, занимающегося вызыванием демона.
И с этими словами драматург принялся быстро читать заклинание. Свет потускнел. Откуда ни возьмись, повеял лёгкий ветерок, от его дыхания пламя свечей затрепетало. За две комнаты отсюда содрогнулась запертая на засов железная дверь. Мэндрейк отступил назад, машинально воздев бесов шип, который держал в руках. Он невольно вслушивался в слова заклинания: на латыни… довольно типичное заклинание вызова, традиционные пункты… Имя демона – Борелло… Постойте, а это к чему? «In corpus viri» – «в сосуд, который ты обнаружишь здесь…», «повиноваться воле сосуда…» Что-то странное и незнакомое…
Заклинание завершилось. Мэндрейк взглянул в сторону стула, где мелькала тёмная тень. Теперь тень исчезла. Тело человека дернулось, как будто все его мышцы напряглись, потом расслабилось. Мэндрейк ждал. Ветерок улегся, лампочка под потолком снова вспыхнула, как прежде. Молодой человек сидел совершенно неподвижно. Глаза у него были закрыты.
Мистер Мейкпис опустил руки и подмигнул Мэндрейку.
– Ну вот!..
И шагнул вперёд. Мэндрейк ахнул, вскрикнул, пытаясь его остановить:
– Куда вы, идиот! Там же демон! Это самоубийство…
Но Мейкпис, спокойно и неторопливо, как кошка в полуденный час, вышел из своего пентакля и вступил в противоположный. И ничего не случилось. Ухмыляясь, он снова вынул кляп и осторожно похлопал пленника по щеке.
– Мистер Дру! Очнитесь! Не время спать!
Молодой человек вяло зашевелился. Руки и ноги напряглись, натягивая путы. Похоже, он с трудом соображал, где он и что с ним. Мэндрейк, невольно завороженный происходящим, подошёл чуть ближе.
– Держите шип наготове, – приказал Мейкпис. – Мало ли что может случиться.
Он наклонился к пленнику и мягко спросил:
– Как ваше имя, друг мой?
– Николас Дру.
– Это ваше единственное имя? Подумайте хорошенько. Нет ли у вас другого?
Пауза. Человек нахмурился.
– Да… Да, есть.
– И какое же?
– Борелло.
– Ага, хорошо. А скажите, Николас, чем вы занимаетесь?
– Я продавец.
– А что такое Испепеляющее Пламя? В каких случаях оно применяется?
Лёгкая гримаса озадаченности сменилась невозмутимой уверенностью.
– Это наказание за неповиновение, в тех случаях, когда мы намеренно уклоняемся от исполнения того, что поручено. Наш хозяин сжигает нашу сущность, словно факелом. О, мы этого очень боимся!
– Прекрасно. Спасибо.
Мистер Мейкпис отвернулся, аккуратно перескочил через ближайшие линии, начерченные мелом, и подошёл к Джону Мэндрейку, чьё лицо было абсолютно каменным.
– Ну-с, что скажете, мой мальчик? Разве не потрясающе?
– Не знаю… Это остроумный фокус, но…
– Это не просто фокус! Демон вселился в тело человека. Он заточен внутри него, словно в пентакле! Разве вы не слышали? И все знания демона оказываются в распоряжении человека. Ему внезапно стало известно, что такое Испепеляющее Пламя. Там, где прежде царило полное невежество, внезапно возникло знание! Только подумайте, что из этого вытекает!..
Мэндрейк нахмурился.
– Эта идея сомнительна с этической точки зрения. Этот человек – невольная жертва. Кроме того, это же простолюдин. Он не сможет должным образом использовать сведения, полученные от демона.
– Ага! Вы, как всегда, проницательны! Забудем пока об этической стороне дела. Представьте, что…
– Что он делает? – Мэндрейк смотрел на пленника, который, казалось, заново осознал, где находится.
На его лице снова отразилось смятение, он пытался вывернуться из пут. Пару раз он сильно мотнул головой, словно собака, которую беспокоят блохи.
Мейкпис пожал плечами.
– Возможно, почувствовал демона внутри себя. Возможно, демон разговаривает с ним. Трудно сказать. Я пока не пробовал делать это с простолюдинами.
– А что, вы использовали для этого других людей?
– Только одного. Это был доброволец. И их союз оказался на удивление плодотворным.
Мэндрейк потёр подбородок. Вид корчащегося пленника выбивал из колеи, мешая сосредоточиться на интересной проблеме. Он не знал, что сказать.
У мистера Мейкписа подобных затруднений не возникало.
– Так вот, как я уже начал говорить, отсюда вытекают потрясающие возможности. Вы обратили внимание, что я вошёл в пентакль без вреда для себя? И демон оказался не в силах меня остановить, потому что он был заточен в совершенно ином узилище! Так вот, Джон, я хотел, чтобы вы это увидели, причём безотлагательно, потому что я вам доверяю – как и вы, надеюсь, доверяете мне. И если…
– Пощадите! – жалобно вскричал человек на стуле. – Я этого не вынесу! Ох, оно снова шепчет! Это сводит меня с ума!
Мэндрейк поёжился.
– Он страдает. Надо отпустить демона.
– Сейчас, сейчас. Должно быть, ему недостает силы духа, чтобы заставить демона замолчать…
Пленник снова принялся корчиться.
– Я расскажу вам всё, что знаю! Про простолюдинов, про все наши планы! Я могу сообщить вам сведения…
Мейкпис поморщился.
– Да ну, вы не можете сообщить нам ничего такого, что не было бы известно нашим шпионам. И прекратите вопить. У меня от вас голова разболелась.
– Нет! Я могу рассказать о «Союзе простолюдинов»! Обо всех его главарях!
– Они все нам известны – и их имена, и их жены, и их семьи. Это муравьи, которых мы можем растоптать в любой момент, как только пожелаем. А теперь мне нужно обсудить важные вопросы с…
– Но… а вот чего вы не знаете – что одна из бойцов бывшего Сопротивления ещё жива! Она скрывается в Лондоне! Я её видел, всего несколько часов назад! Я могу вас отвести в это место…
– Это все древняя история. – Мистер Мейкпис взял железный шип из руки Мэндрейка и небрежно взвесил его на ладони. – Мистер Дру, я человек терпеливый, но вы начинаете меня раздражать. Если вы не прекратите…
– Постойте минутку.
Голос Джона Мэндрейка переменился, его тон заставил драматурга умолкнуть на полуслове.
– Которая из бойцов Сопротивления? Женщина?
– Да! Да, это девушка! Её зовут Китти Джонс, хотя теперь она живёт под другим… Ох, да прекрати ты шептать!
Он застонал и забился на стуле.
В ушах у Мэндрейка слегка зазвенело. Он ощутил мимолетное головокружение, словно вот-вот упадет. Во рту у него пересохло.
– Китти Джонс? Ты лжешь.
– Нет! Клянусь! Отпустите меня, и я отведу вас к ней.
– Джон, неужели эта часть допроса действительно необходима? – капризно осведомился мистер Мейкпис. – Сопротивлению давным-давно пришёл конец. Прошу вас, сосредоточьтесь на том, что говорю я. Это чрезвычайно важно, тем более в вашем нынешнем положении. Джон! Джо-он!
Мэндрейк его не слышал. Он увидел перед собой Бартимеуса, в обличье смуглокожего мальчишки. Он увидел его посреди мощеного двора много лет тому назад. Он услышал, как мальчишка произнёс: «Голем схватил ее… испепелил в мгновение ока…» Китти Джонс мертва. Так сказал ему джинн. Мэндрейк ему поверил. И вот теперь серьёзное мальчишеское лицо, смотревшее на него из прошлого, внезапно расплылось в презрительной ухмылке.
Мэндрейк навис над пленником.
– Где ты её видел? Скажи мне это – и тебя освободят.
– В трактире «Лягушка», в Чизике! Она живёт под именем Клары Белл. Умоляю вас, сэр…
– Квентин, будьте так добры, отошлите демона и немедленно освободите этого человека. Мне нужно идти.
Драматург внезапно сделался спокойным и каким-то отстраненным.
– Да, Джон, конечно… если вы на этом настаиваете. Но не могли бы вы все же задержаться? Я настоятельно рекомендую вам выслушать то, что я собираюсь сказать. Забудьте об этой девчонке. Речь идёт о более важных вещах. Я хочу обсудить этот эксперимент…
– Потом, Квентин, потом.
Мэндрейк был бледен как мел. Он уже стоял под аркой.
– Но куда же вы едете? Неужели обратно на работу?
– Отнюдь нет, – ответил Мэндрейк сквозь стиснутые зубы. – Мне самому нужно кое-кого вызвать.
Бартимеус
14
Возможно, я уже упоминал пару раз о том, что в Ином Месте времени как такового не существует. И тем не менее ты прекрасно сознаешь, когда тебя вытаскивают оттуда раньше времени. Вот и сейчас я едва успел погрузиться в струи живительного вихря, как вновь ощутил жестокое притяжение вызова, вытягивающее меня наружу, точно желток из яйца, вновь швыряющее меня на жестокую, бесприютную Землю.
«Как, уже?!» А ведь моя сущность еле начала исцеляться!
Последнее, что происходило со мной в материальном мире, было настолько мучительно, настолько гибельно для моей сущности, что я с трудом мог вспомнить, что и как случилось. Отчётливо я помнил только одно – проклятую отупляющую слабость! То, как я – тот, чья мощь рассеивала волшебников Нимруда, кто предал огню побережье Берберии, кто отправил жестоких Аммета, Коха и Джабора навстречу их жалкой участи, – как я, тот самый Бартимеус, вынужден был улепетывать в обличье жалкой, безмозглой лягушки, не в силах остановить банду настигающих цапель даже самым хиленьким Взрывом.
Во время этого кошмара я был слишком близок к смерти, чтобы в полной мере испытывать праведный гнев. Зато я испытывал его теперь. Я буквально кипел гневом.
Я смутно припоминал, как хозяин отпустил меня. Возможно, ему не понравилась грязь, которую я развел на полу. А быть может, моя немощь наконец начала ему мешать. Но как бы то ни было, ему не понадобилось много времени, чтобы изменить своё мнение.
Прекрасно! Теперь я с ним покончу. Мы погибнем оба. Я обращу против него его истинное имя, и будь что будет! Моим последним желанием было полюбоваться, как он будет корчиться.
И я больше не был намерен появляться в образе жалкого земноводного.
За те несколько коротких часов, что я провел вдали от Земли, Иное Место успело оказать своё целительное действие. Мне удалось подкопить немного энергии. Я знал, что надолго этого не хватит, но собирался использовать полученное с пользой.
Материализуясь, я собрал всё, что осталось от моей сущности, в ту форму, которая наиболее адекватно отражала мои эмоции, то есть огромного рогатого демона с мышцами, похожими на дыни, и множеством зубов. Работа была чистая. Я не упустил ни малейшей подробности. Сера, хвост, подобный копью, крылья, копыта, когти, даже пару бичей подбросил. Глаза мои были подобны раскаленным рыболовным крючкам, кожа светилась, словно остывающая лава. Не оригинально, не спорю, но в качестве демонстрации намерений – вполне, вполне. Я ворвался в комнату с раскатом грома, от которого неупокоенные мертвецы должны были, дрожа, попрятаться по своим могилам. За громом последовал яростный голодный вой, подобный тому, что издавали шакалы Анубиса, бродившие среди гробниц Мемфиса, – только немного погромче и попротяжнее, мерзкий, совершенно неестественный звук.
Собственно, я ещё не завершил свои завывания, когда обратил внимание на того, кто находился в пентакле напротив, – и запнулся на полуслове. Жуткий вопль превратился в невнятное бульканье, взмыл на пару октав вверх и завершился пронзительным визгом, в конце которого явственно ощущался вопросительный знак. Старательно вздыбившийся демон как стоял, уперев крылья в боки и щёлкая бичами, так и застыл в неудобной позе, выпятив пятую точку. Крылья поникли, бичи бессильно повисли. Густое облако серы собралось в робкий ручеек и скромно утекло куда-то прочь между моих копыт.
Короче, я застыл и уставился на своего визави.
– Да ладно тебе, – ядовито заметила девушка. – Не строй из себя идиота. Тебя что, никогда раньше не вызывали женщины?
Демон поднял толстенный палец и поправил упавшую челюсть.
– Вызывали, но…
– Без «но», пожалуйста. Не майся дурью.
Из пасти демона высунулся раздвоенный язык, в точности такой же, как его хвост, и облизнул пересохшие губы.
– Но… но… Минуточку…
– И что это за кошмарная внешность, а? – продолжала девушка. – Столько шуму! Столько вони! А к чему все эти морщины, складки и бородавки? Что ты пытаешься доказать? – Её глаза сузились. – Ты словно бы стремишься компенсировать какие-то свои слабости!
– Послушай, – начал я, – это испытанный, традиционный облик, в котором…
– Забудь про традиции! Почему ты голый?
– Голый? – слабо проблеял я. – Как правило, в этом обличье я не утруждаю себя одеждой…
– Мог бы хоть шорты надеть, по крайней мере! Вид у тебя совершенно непристойный.
– Мне кажется, шорты с крыльями не сочетаются… – Демон нахмурился и поморгал. – Погоди, речь не об этом!
– Кожаные бриджи – вполне сочетаются! Если взять кожу под цвет крыльев.
Я не без труда собрался с мыслями.
– Стоп! К чёрту одежду! Вопрос не в этом… вот в чем вопрос: что тут делаешь ты, а? Ты вызываешь – меня! Ничего не понимаю! Все не так!
От растерянности я даже перестал пытаться пустить в ход все проверенные временем страшилки. Могучий демон съежился, уменьшился в росте – к немалому облегчению моей израненной сущности – и, померцав, поудобнее устроился в пентакле. Кожистые крылья сделались двумя выступами на лопатках, хвост втянулся и исчез из виду.
– А что не так-то? – осведомилась девица. – Это всего лишь обычные отношения господина и слуги, о которых ты мне рассказывал, когда мы встречались в прошлый раз. Ну, ты знаешь: я – госпожа, ты – раб. Я – приказываю, ты – беспрекословно повинуешься. Ну что, вспомнил, как это работает?
– Такой хорошенькой мордашке сарказм точно не идёт, – сказал я. – Так что можешь сколько угодно распространяться на ту же тему. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты не волшебница!
Она мило улыбнулась и обвела рукой комнату, где мы находились.
– Да ну? И чем же это я не волшебница?
Удобно устроившийся демон оглянулся налево. Удобно устроившийся демон оглянулся направо. Что самое неприятное, она была в чем-то права. Вот он я, заточенный в пентакле. Вот она, в пентакле напротив. А вокруг – привычные детали интерьера: канделябры, чаши с благовониями, кусочки мела, толстая книга на столе. В остальном комната была пуста – даже занавесок на окне не было. Высоко в небе сияла большая круглая луна, заливавшая наши лица серебристым светом. Если не считать небольшого ровного помоста в центре комнаты, где были вычерчены руны и пентакли, остальной пол состоял из покоробленных, неровных досок. Кроме розмарина, пахло в комнате в основном сыростью, запустением и разнообразными грызунами. Пока что все выглядело абсолютно обыкновенным. Я уже тысячу раз видел это унылое зрелище – всё, что менялось, это вид из окна.
Но меня в данный момент интересовала та, кто меня вызвал, так называемая волшебница.
Китти Джонс. Вот она, передо мной. Прямо как живая – и вдвое более самоуверенная, чем обычно, стоит руки в боки, с ухмылкой шире дельты Нила. Именно такая, какой я изображал её всё это время, желая подразнить Мэндрейка[53]53
Ну или почти такая. Я порой преувеличивал изгибы фигуры.
[Закрыть]. Её длинные чёрные волосы теперь были обрезаны, так что едва прикрывали уши; и, может быть, лицо слегка осунулось по сравнению с тем, каким я его помнил. Однако сейчас она была в куда лучшей форме, чем тогда, когда я видел её в последний раз, когда она ковыляла прочь, одержав победу над големом. Сколько же времени прошло с тех пор? Года три, не больше. Однако казалось, что для неё время каким-то образом шло по-другому: в глазах виднелось спокойствие, какое даёт только честно заработанное знание[54]54
Её костюм меня на тот момент совершенно не интересовал, но для любителей точности сообщаю: она была одета в чёрную блузку и брюки. Смотрелась она в них довольно привлекательно для тех, кто настроен обращать внимание на подобные вещи. Ворот блузки был расстегнут, украшений она не носила. На ногах у неё были белые кроссовки. Сколько лет ей было на тот момент? Около девятнадцати, я так думаю. Спросить у неё мне не пришло в голову, а сейчас уже поздно спрашивать.
[Закрыть].
Все замечательно. Однако вызвать меня она никак не могла. Я это знал точно.
Карманный демон покачал головой.
– Это уловка, – медленно произнёс я. Я огляделся, с точностью фехтовальщика прощупывая взглядом каждый угол. – Настоящий волшебник где-то тут… он прячется…
Она усмехнулась.
– Что, думаешь, я его в рукаве держу? – Она даже встряхнула рукой для верности. – Не-а. Нету здесь волшебника. Быть может, ты, в свои почтенные лета, сделался забывчив, Бартимеус? Это ведь ты у нас обладаешь магическими способностями!
Я вознаградил её достаточно демоническим взглядом исподлобья.
– Говори что хочешь, а здесь поблизости есть ещё один пентакль… наверняка есть… меня уже пытались так надуть. Да вон, за той дверью хотя бы! – Я указал на единственный выход.
– Нет там никакого пентакля.
Я скрестил руки на груди. Все четыре.
– Там-то он и прячется!
Она мотнула головой, едва не рассмеявшись.
– Нет, честное слово!
– Докажи! Поди и открой эту дверь.
Тут она рассмеялась вслух.
– Выйти из пентакля? Это чтобы ты разорвал меня на кусочки? Спустись с небес на землю, Бартимеус!
Я скрыл своё разочарование, состроив обиженную мину.
– Ц-ц! Гнилая отмазка. Он там, это точно. Тебе меня не обмануть.
Её лицо всегда было подвижным, как ртуть. Сейчас на нём отразилась скука.
– Мы тратим время зря. Может быть, это тебя убедит!
Она стремительно протараторила пять слогов. Из центра моего пентакля взметнулось сиреневое пламя и ударило меня в самое чувствительное место. Я подскочил до потолка, что отвлекло её от моего жалобного вопля – по крайней мере, я рассчитывал, что это её отвлечет. К тому времени, как я снова приземлился, пламя исчезло.
Она приподняла бровь.
– Может, тебе всё-таки стоило надеть штаны? Я смерил её долгим, пристальным взглядом.
– Тебе повезло, – сказал я, собрав все своё уязвленное достоинство, – что я решил не обращать этот Наказующий Укол против тебя. Ведь я знаю ваше имя, госпожа Джонс! Это обеспечивает меня защитой. Или ты в своих занятиях до этого ещё не добралась?
Она пожала плечами.
– Да, я про это что-то слышала. Но подробности меня не интересуют.
– Вот я и говорю, что ты не волшебница. Волшебники как раз одержимы подробностями. Только благодаря этому они и остаются в живых. Я просто не понимаю, как ты уцелела после всех этих вызываний.
– Каких ещё вызываний? Ты первый, кого я вызываю в одиночку.
Невзирая на подпаленную задницу, от которой потихоньку распространялся аромат подгоревшего тоста, демон изо всех сил старался, пусть и запоздало, сделать вид, что он контролирует ситуацию. Однако это новое сообщение снова сбило его с толку[55]55
Вообще-то мы, джинны четвертого уровня, не самые простые для вызывания духи, поскольку мы хитры и щепетильны и без труда улавливаем любую погрешность в заклинаниях. Именно поэтому, а также из-за нашего несравненного интеллекта и внушительного облика (обычно от нас не пахнет горелым тостом) волшебники предпочитают вызывать нас не иначе, как хорошенько набив руку.
[Закрыть]. На языке у меня вертелся очередной жалобный вопрос, однако я предпочел оставить его непроизнесенным. Это было бессмысленно. С какой стороны ни посмотри, все здесь не сходилось. Так что я решил пустить в ход новую, невиданную прежде стратегию: я промолчал.
Похоже, этот хитрый ход застал девчонку врасплох. Подождав несколько секунд, она поняла, что продолжать разговор придётся ей. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоить нервы, и заговорила.
– Вообще-то ты совершенно прав, Бартимеус, – сказала она. – Слава богу, я действительно не волшебница. И это вызывание – первое и единственное, которое я намерена осуществить. Я задумала это ещё три года назад.
Она снова перевела дух и умолкла в ожидании. Мне в голову пришла ещё дюжина вопросов[56]56
Не говоря уже о двадцати двух возможных ответах на каждый из них, шестнадцати вытекающих отсюда гипотезах и теориях, восьми абстрактных рассуждениях, уравнении с четырьмя неизвестными, двух аксиомах и лимерике. Вот что значит светлая голова!
[Закрыть]. Но я снова промолчал.
– Для меня это только средство для достижения моей цели, – продолжала Китти. – Меня не интересует то, к чему обычно стремятся волшебники. Можешь не тревожиться на этот счёт.
Снова пауза. Заговорил ли я? Нет. Мои уста оставались сомкнутыми.
– Ничего из этого мне не надо, – сказала девушка. – Ни богатства, ни власти над миром. Я всё это презираю.
Что ж, моя стратегия приносила плоды, хотя и со скоростью черепахи, передвигающейся в свинцовых башмаках. Я мало-помалу получал объяснение.
– И уж конечно, я не хочу порабощать плененных духов, – жизнерадостно добавила она. – Если ты так думаешь.
– Ах, не хочешь порабощать духов?
Тут и конец моей стратегии – но, с другой стороны, я ведь промолчал больше минуты, а это само по себе уже рекорд. Уменьшившийся демон бережно ощупал пострадавшее место, выразительно охая и ахая.
– В таком случае у тебя очень странная манера не порабощать. Мне больно, между прочим!
– Я просто хотела доказать, что ты ошибаешься, – сказала она. – Послушай, не мог бы ты этого не делать? Ты сбиваешь меня с мысли.
– А что я делаю-то? Я только пощупал…
– Вижу я, что ты там пощупал. Просто не делай этого, и все. Да, кстати, и не мог бы ты превратиться во что-нибудь другое? А то это воплощение очень уж уродливое. Я думала, у тебя больше вкуса.
– Это – уродливое? – Я присвистнул. – Ты, похоже, и в самом деле вызывала не так много духов, а? Ну ладно, так и быть – раз уж ты такая чувствительная, прикрою я свой срам.
И принял свой излюбленный облик. Птолемей подходил мне: мне было удобно в его обличье, – и девушке он тоже подходил, поскольку обожжённые части тела оказались прикрыты набедренной повязкой.
Как только я превратился в Птолемея, глаза у неё вспыхнули.
– Да! – прошептала она. – Вот оно!
Я взглянул на неё, прищурившись.
– Прошу прощения, могу я чем-нибудь помочь?
– Нет-нет, ничего. Просто… просто эта внешность куда лучше.
Тем не менее она разволновалась, у неё перехватило дыхание, и ей потребовалось несколько минут, чтобы взять себя в руки. Я уселся на пол, скрестив ноги, и принялся ждать.
Девушка тоже села. Она отчего-то вдруг расслабилась. Ещё минуту назад она говорила медленно и неуклюже, а теперь слова так и хлынули бурным потоком.
– Так вот, Бартимеус, выслушай меня хорошенько, – говорила она, подавшись вперёд и барабаня пальцами по полу.
Я пристально следил за её руками – просто на всякий случай, вдруг она коснется меловой линии или, быть может, слегка размажет ее… Нет, конечно, мне было интересно, что она собирается сказать, но упускать возможность освобождения я тоже был не намерен.
Птолемей оперся подбородком на сцепленные пальцы.
– Валяй, выкладывай. Я слушаю.
– Хорошо. Ой, я так рада, что все так хорошо вышло! – Она раскачивалась взад-вперёд, чуть ли не обнималась сама с собой от радости. – Я почти не смела надеяться, что у меня получится. Мне столькому пришлось научиться – ты себе просто не представляешь! Хотя… ну, может, и представляешь, – признала она, – но, знаешь, выучить всё это с нуля было не так-то просто.
Мои тёмные глаза недоверчиво сощурились.
– Так ты научилась всему этому за три года?
Я был впечатлен – но мне всё-таки не верилось.
– Ну да, я начала учиться вскоре после того, как встретилась с тобой. Сразу, как сделала себе новые документы. Я смогла посещать библиотеки, брать там книги по магии…
– Но ты же ненавидишь волшебников! – выпалил я. – Ты ненавидишь все, чем они занимаются! И нас, духов, ты тоже ненавидишь! Ты мне это сказала в лицо – и не могу не отметить, что меня это серьёзно задело. Что же случилось такого, что заставило тебя вызвать одного из духов?
– Ну, мне нужен был не просто какой-нибудь старый демон, – сказала она. – Я, собственно, затем и училась всё это время, затем и изучала эти… эти гнусные приемчики, чтобы вызвать тебя.
– Меня?
– Тебя это удивляет?
Я гордо вытянулся.
– Нет-нет, нисколько. И что же тебя так во мне привлекло? Видимо, моя выдающаяся личность? Или моя блестящая манера вести беседу?
Она хихикнула.
– Ну нет, конечно же, не личность! Но да, дело именно в беседе – именно наш с тобой разговор захватил моё воображение.
По правде говоря, этот разговор я и сам помнил неплохо. С тех пор прошло три года, но теперь казалось, что гораздо больше: ведь это произошло в те времена, когда мой вечный хозяин Натаниэль был ещё угрюмым аутсайдером, отчаянно добивающимся признания. Именно в разгар истории с големом, когда в Лондоне хозяйничали одновременно глиняный монстр и африт Гонорий, мой путь вторично пересекся с путем Китти Джонс. Тогда на меня произвели впечатление сила её личности и её отчаянный идеализм – качества, весьма редко встречающиеся у волшебников, а тем более одновременно. Она была простолюдинка – малообразованная, не знающая ничего о том, как на самом деле устроен её мир, но тем не менее готовая бросить вызов этому миру и надеющаяся изменить его к лучшему. И более того: она рискнула жизнью, чтобы спасти жизнь своему врагу, презренному подонку, недостойному даже лизать её башмаки[57]57
Естественно, речь о моём хозяине. Ну, вы ведь догадались?
[Закрыть].
Да, она произвела на меня впечатление. И на моего хозяина тоже, если уж на то пошло.
– Так тебе понравилось то, что ты услышала, а? – усмехнулся я.
– Все эти твои разговоры об империях, которые возникают и рушатся, заставили меня призадуматься, Бартимеус. Главное, ты сказал, что нужно искать общие тенденции, и я знала, что нужно их найти.
Говоря это, она ткнула пальцем в пол – почти в красную меловую линию. Близко, очень близко.
– Ну вот, я и стала искать, – просто сказала она.
Птолемей поправил краешек набедренной повязки.
– Это все очень хорошо, но тем не менее не имеет никакого отношения к тому, чтобы жестоко вырвать ни в чём не повинного джинна оттуда, где он мирно отдыхал. Моя сущность отчаянно нуждается в восстановлении. Мэндрейк продержал меня в рабстве, – я быстренько посчитал на пальцах рук и ног, – в течение шестисот восьмидесяти трёх суток из последних семисот. И это на мне отразилось, притом довольно сильно. Я как яблоко со дна бочонка: на вид сладкое и красивое, а внутри – сплошная гниль. А ты выдернула меня оттуда, где я мог исцелиться.
Китти склонила голову набок и пристально смотрела на меня из-под бровей.
– В смысле, из Иного Места.
– Это одно из его названий.
– Ну, извини, что потревожила тебя. – Она сказала это так, как будто всего-навсего разбудила меня, когда я ненадолго прикорнул. – Но я даже не была уверена, что смогу это сделать. Я боялась, что мои навыки ещё недостаточно отработаны.
– С твоими навыками всё в порядке, – сказал я. – Отличные навыки. И это заставляет меня задать главный вопрос: как ты научилась тому, чтобы вызвать меня?
Китти скромно пожала плечами.
– Это было не так трудно. Знаешь, что я думаю? Волшебники нарочно преувеличивали все эти сложности в течение многих лет, просто чтобы отвадить от этого дела простолюдинов. В конце концов, так ли уж много здесь требуется? Аккуратно провести несколько линий с помощью линейки, верёвки и циркуля. Начертить несколько рун, выучить наизусть несколько слов. Сходить на рынок, купить кое-каких пряностей… Найти спокойное место, ещё раз все повторить… И все, собственно.
– Нет, – сказал я. – Никто из простолюдинов прежде этого не делал, насколько мне известно. Это неслыханно. Тебе, должно быть, помогли. С языками, с рунами и кругами, с этой мерзкой смесью трав – со всем. Какой-то волшебник. Кто?
Девушка намотала прядь волос себе на ухо.
– Ну, уж его-то имя я тебе сообщать не собираюсь! Но ты прав. Мне действительно помогли. Но, само собой, не с этим вызыванием. Он думает, что я всего-навсего бескорыстно увлекаюсь магией. Если бы он узнал, чем я занимаюсь, его бы удар хватил.
Она улыбнулась.
– Сейчас он крепко спит двумя этажами ниже. Он довольно славный, на самом деле. Как бы то ни было, на это потребовалось время, но все оказалось не так сложно. Даже странно, что другие люди этого не пробовали.
Птолемей окинул её пристальным взглядом из-под опущенных век.
– Большинство людей, – многозначительно сказал я, – несколько опасаются того, кто может явиться на зов.
Девушка кивнула.
– Это верно. Но все не настолько страшно, если ты не боишься того демона, которого собираешься вызвать.