Текст книги "Изумрудный атлас"

Автор книги: Джон Стивенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 9
Габриэль

Вот как это было. Кейт выбирала дерево или камень и говорила себе: «До него. Я просто дойду до него», – причем давала слово, что по пути не позволит себе думать о том, какая у нее мокрая и тяжелая одежда, как она неприятно натирает кожу при каждом шаге и в какую безвольную мякоть превратились мышцы в ее ногах, она будет думать только: «Вот туда. Я дойду туда». Добравшись до намеченного камня или дерева, Кейт снова смотрела сквозь дождь и тьму вперед, за спину великана, выбирала новое дерево или камень, и все повторялось.

Она покосилась на Майкла. Он уже впал в состояние полного отупения и просто плелся вперед. Голова его опустилась на грудь, вода капала с носа, а он тупо переставлял подгибающиеся ноги. И все-таки Майкл был в лучшем виде, чем Эмма. Та просто спала на ходу. Когда это случилось в третий раз – после того она споткнулась, проснулась и вскрикнула: «А? Кто сделал?» – великан молча повернулся и сгреб ее в охапку. Кейт ожидала, что Эмма взбунтуется. Она никогда не позволяла взрослым нянчиться с собой. Но на этот раз Эмма просто свернулась калачиком и уснула. Поэтому Кейт, несмотря на усталость, должна была шагать и смотреть, куда ведет их великан. Она, понятное дело, спросила, но их провожатый только буркнул, чтобы она перестала шуметь, поэтому Кейт оставалось довольствоваться тем, что удавалось увидеть вокруг, а принимая во внимание ливень, тьму и то, насколько все камни и деревья похожи друг на друга, толку от этого было немного. Они все шли и шли по петляющим, размокшим и теряющимся среди деревьев тропкам, взбирались на валуны, перепрыгивали через невесть откуда взявшиеся ручьи, все поднимались и поднимались по склону, пока Кейт не открылось, что «сырость» и «усталость» – это синонимы слова «боль»; тогда она бросила запоминать деревья и скалы, отмечавшие их продвижение, безвольно уронила голову и покорно побрела за грохотом шагов великана и звяканьем цепей, свисавших с его запястий.

А потом они вдруг остановились.

Кейт подняла глаза. Она увидела очертания маленькой хижины, втиснутой в толщу горы. Великан распахнул дверь и вошел внутрь, Кейт и Майкл проковыляли за ним.

Внутри было холодно и пахло сыростью. Очевидно, здесь очень давно никто не жил. Зато впервые за долгое время, уже казавшееся детям вечностью, им не лило на головы. Дети стояли в кромешной тьме, прислушиваясь к шагам незнакомца. Чиркнула спичка, и мужчина зажег лампу, свисавшую с потолка. Не говоря ни слова, он повернулся к детям спиной и занялся очагом, предоставив Кейт и Майклу возможность осмотреться. В доме оказалась огромная кровать, застеленная покрывалом из медвежьей шкуры, на котором теперь крепко спала Эмма, каменный камин, куда великан накладывал дрова, и старый деревянный стол с табуретками и лавками вокруг; стены были сплошь завешаны снегоступами, удочками, ледорубами, луками, стрелами и ножами, здесь было даже длинное копье; с потолка свисала целая коллекция ловушек, а также множество кастрюлек и сковород всех форм и размеров. Хижина была хоть и маленькая, однако содержалась в безупречном порядке и располагала всем необходимым. Когда яркий свет огня озарил комнату, Кейт повернулась к Майклу, но увидела, что тот уже устроился на кровати рядом с Эммой и даже начал похрапывать.

Великан разогнулся.

– Одежду развесьте у огня. Занавески не открывайте. Кровать в вашем распоряжении.

С этими словами он ушел.

Кейт не без труда растормошила брата с сестрой и заставила их снять с себя насквозь промокшую одежду и обувь. Не открывая глаз, Эмма и Майкл побросали все мокрое на пол, натянули сухие рубахи до колен, которые оставил им великан, и, снова забравшись в постель, свернулись под одеялами. Кейт поставила их ботинки поближе к огню, а одежду отжала над ведром, перекинула через найденную здесь же веревку и развесила у камина. Ее усталость перешла в какое-то запредельное состояние, теперь Кейт казалось, будто она уже никогда не сможет уснуть, однако она все-таки надела последнюю сухую рубашку и легла в кровать, просто для того, чтобы быть рядом с сестрой и братом. Куда исчез великан? И кто он такой? Ясно, что Графине он не друг, но можно ли ему доверять? Он был очень опасен, в этом не приходилось сомневаться. Кейт лежала неподвижно, нервно теребя материнский медальон между большим и указательным пальцами. Она чувствовала тяжесть медвежьей шкуры, всей кожей ощущала тепло и сухость простыней. Стучавший по крыше дождь казался теперь далеким-далеким. Кейт решила не засыпать до тех пор, пока великан не вернется.

Она испуганно открыла глаза. Сколько же она проспала? Все еще стояла ночь, все еще шел дождь. Но великан вернулся. Он сидел возле очага, пилил металлические наручники, охватывавшие его запястья, и отсветы огня скользили по длинному шраму на его лице. Было самое время спросить, кто он такой. И почему пытался убить Графиню. Но Кейт лежала молча, прислушиваясь к дыханию брата и сестры, к шелесту дождя по крыше, к тихому потрескиванию огня в очаге и к ритмичному жужжанию пилы, вгрызающейся в металл. Она слишком устала. Она только на секундочку закроет глаза. А потом поговорит с ним.

И Кейт провалилась в бесконечную череду тревожных снов. Напоследок ей приснился подземный город. Он высился в выдолбленной полости огромной горы, и здания там были такие, каких Кейт никогда в жизни не видела. Они были словно высечены в камне, как будто город был не столько выстроен, сколько выкопан. Зрелище было мощное, грубое и странным образом красивое. Внезапно земля начала трястись, и по ней пошли трещины. Здания стали крошиться. Вспыхнули языки пламени. А потом земля поглотила весь город.

Кейт проснулась, тяжело дыша, обливаясь потом. Огонь в камине погас. Дневной свет просачивался сквозь занавески. Цепи, еще недавно болтавшиеся на запястьях великана, свернутыми змеями валялись возле очага. Кейт была одна. Одежда Эммы и Майкла исчезла с веревки. Кейт ощупала свои вещи. Они были сухие. Она быстро оделась и вышла из хижины.

Яркий солнечный свет ослепил ее, и Кейт заморгала, прикрыв глаза ладонью. Хижина приютилась у самого склона горы, прямо над долиной. Стояло чудесное ясное утро. Воздух был чист и прохладен. Честно говоря, если бы не многочисленные свидетельства кругом – размокшая в слякоть земля, блестевшие от дождя кроны деревьев внизу, ее собственная рваная и грязная одежда, корка засохшей крови на руках, – Кейт могла бы поверить, что прошлая ночь со всеми невероятными приключениями – грозой, волками, внезапным появлением великана – ей просто приснилась.

– Доброе утро!

Майкл сидел на камне в нескольких шагах от нее, примостив тетрадь на коленке.

– Решил заполнить пропуски в журнале. Сейчас закончу.

Кейт огляделась, но не увидела ни Эмму, ни великана.

– Майкл…

– Секундочку.

Кейт закрыла глаза и прижала пальцы к вискам. Ей нужно было подумать. Что делать теперь? Продолжать пробираться в Уэстпорт? Но где они находятся сейчас? Как далеко они ушли этой ночью? Ладно, об этом им расскажет великан. Но где он? И где Эмма? Кейт уже собралась попросить Майкла закончить свои записи позже, но тут ее сон, улетучившийся после пробуждения, внезапно вернулся – и не так, как обычно возвращаются сны, не тусклыми, разрозненными эпизодами, а целиком, да так живо и ярко, что она будто наяву увидела все это: подземный город, распахнувшуюся пасть земли…

– Кейт?!

Майкл тряс ее за плечи. Кейт моргнула и поняла, что лежит на земле. Что с ней? Неужели она снова потеряла сознание?

– Что случилось? Ты…

– Я в порядке.

Слова Графини эхом гремели у нее в ушах: «Ты обратил внимание на старшую из них, на девчонку? Она уже отмечена книгой».

Нет, она определенно была не в порядке. Но Майкл смотрел на нее во все глаза, и Кейт с трудом выжала улыбку.

– Просто… слишком резко встала. Где Эмма?

– Не знаю, – ответил Майкл, продолжая всматриваться в ее лицо. – Когда я проснулся, ее уже не было.

Эмма проснулась перед рассветом. Тусклый серый свет просачивался в хижину. Кейт и Майкл крепко спали. Вчерашний незнакомец возился у очага, затаптывая черные остатки обугленных бревен, и туча золы колыхалась вокруг его ног. Рука у него была перевязана в том месте, где его укусил волк. Эмма видела, как он надел рубашку, взял со стены нож, лук и небольшой колчан, а потом, бросив быстрый взгляд в ее сторону, молча вышел из хижины.

Эмма тут же вскочила, оделась и выскочила наружу. Густой утренний туман висел над долиной, и она едва успела заметить, как великан скрылся в сером мареве. Эмма бесшумно пошла за ним следом.

Она вряд ли могла бы объяснить, зачем крадется за великаном. До сих пор взрослые практически не интересовали Эмму. Краткий жизненный опыт научил ее, что они бывают двух видов: с первыми приходится считаться, а вторых можно откровенно не слушаться. Абрахама она считала славным, а доктора Пима – интересным, ведь он как-никак был волшебником. Но до появления этого огромного человека Эмма еще никогда не встречала взрослого, к которому ее бы так сильно тянуло.

Великан остановился, и Эмма поспешно юркнула за большой валун. Похоже, их спаситель прислушивался к чему-то в тумане.

И тут Эмма вдруг кое-что вспомнила. Это было несколько лет назад. Какой-то богатый старик оплатил всему приюту поездку в зоопарк. Эмма тогда решила, что этот старик умирал и хотел напоследок сделать какое-нибудь доброе дело, чтобы попасть в рай. Но каковы бы ни были причины стариковой щедрости, посещение зоопарка стало лучшим днем в жизни Эммы. Там были панды, ягуары, длинношеие жирафы и пятнистые обезьяны, с визгом и гомоном скакавшие по веткам деревьев, нильские крокодилы, которым люди поклонялись в древности, гималайские ирбисы и изумрудно-зеленые змеи, способные проглотить человека целиком. Просто глаза разбегались. Но единственным зверем, который полностью покорил Эмму и заставил ее застыть в зачарованном изумлении, был лев. Огромный, вдвое крупнее любого другого льва. Шерсть у него была густая, золотая с бронзовым отливом, морда покрыта шрамами бесчисленных сражений, а глаза цвета такой глубокой, чернейшей черноты, какой Эмма никогда в жизни не видела. Вцепившись в прутья внешней ограды клетки, она любовалась силой и мудростью могучего зверя, чувствуя за его внешним спокойствием первородную животную ярость, ждущую лишь повода вырваться на свободу.

Этот огромный человек чем-то напоминал Эмме того льва.

Она увидела, как он сошел с тропинки и растаял в тумане. Выждав несколько мгновений, Эмма пошла следом. Земля под ее ногами была мокрой и скользкой, а когда Эмма прижималась к деревьям, целые каскады капель обрушивались ей на голову и плечи. Выйдя на поляну, Эмма замерла. Великана нигде не было видно.

Она как раз обдумывала, в какую сторону пойти, когда вдруг заметила быстрое движение, и из-за деревьев вышел олень. Он был высокий и сильный, с огромными ветвистыми рогами. Спрятавшись за ветками, Эмма, затаив дыхание, любовалась красотой лесного животного. Олень вытянул шею и принялся ощипывать листья с куста.

Эмме очень хотелось, чтобы Кейт и Майкл тоже были здесь. Особенно Кейт. Майкл наверняка все испортил бы, сказав какую-нибудь ерунду о своих гномах.

Внезапно олень встал на дыбы, все его тело напряглось, словно струна. Потом он стрелой сорвался с места, но в это мгновение великан выскочил из тумана, прыгнул оленю на спину и опрокинул его на землю. Сверкнул нож, в мгновение ока перерезавший глотку животному.

Эмма охнула, ошеломленная стремительностью и свирепостью произошедшего. Она молча смотрела, как великан опустился на колени и положил руку на голову оленю. Она видела, как он шевелит губами, шепча что-то. Потом великан поднял голову – и посмотрел ей прямо в глаза.

Эмма поняла, что он велит ей подойти.

На трясущихся ногах она вышла из своего укрытия. Пар поднимался из глубокого пореза на шее оленя, в воздухе стоял сильный запах крови. Эмма не боялась. За последние несколько дней в ее жизни произошло столько всего, что теперь ее было не так-то просто испугать. Но было нечто слишком откровенное во всей этой сцене, в огромном человеке, в олене и самом убийстве в притихшем лесу, и эта откровенность заставляла трепетать ее сердце.

Эмма молча остановилась возле тела оленя. Взгляд великана ни на миг не отпускал ее.

– Не бойся.

Эмма хотела сказать ему, что и не думает бояться. Но вдруг поняла, что не может говорить.

Огромная ладонь великана все еще покоилась на голове оленя.

– Те волки, прошлой ночью, они были злые. Я не чувствовал сожаления, убивая их. – Голос у него был низкий и сильный. – Но убийство такого создания – дело священное. Его можно совершать только в случае настоящей необходимости. И потом надо попросить прощения у его духа.

Он посмотрел на Эмму, ожидая понимания, и она кивнула, снова вспомнив глубокие, темные глаза льва.

Великан вспорол ножом живот оленя и принялся потрошить его. Он явно был профессионалом, потому что действовал быстро и умело. Эмму затошнило, когда огромный человек принялся деловито отделять внутренности и складывать их в свою кожаную сумку, но она ни разу не отвернулась. Она подумала про себя, что окажись тут Майкл, его бы рвало без остановки, и от этого она сразу же почувствовала себя лучше.

– Прошлой ночью, тогда, при виде волков, ты испугалась?

Эмма решила соврать, а потом сказала:

– Да.

– Ты не подала виду.

Эмме показалось, что он сказал это с одобрением, и тепло разлилось у нее в груди.

– Вы не из Кембриджского водопада, – сказал великан.

Это был не вопрос, однако мужчина явно ждал ответа.

– Нет. Мы из… ох, мы, так сказать, из будущего. – Эмма вдруг почувствовала себя гораздо уверенней. – Видите ли, мы нашли волшебную книгу: если вложить в нее фотографию, то попадешь в то место, которое там изображено. Понимаете? Мы так и сделали, вложили фотографию – и очутились здесь.

Мужчина прервал свое занятие и молча уставился на нее. В мгновение ока Эмме открылись сразу две вещи. Во-первых, ей стало ясно, почему она пошла за ним. Она сделала это потому, что прошлой ночью этот великан нес ее на руках через дождь и она никогда в жизни не чувствовала себя в большей безопасности. А во-вторых, она вдруг поняла – по тому, как он смотрел на нее, по крови на его руках, ножу и тому, что они были совсем одни в лесу, – что больше совсем не чувствует себя в безопасности.

– Простите, – пролепетала Эмма. – Наверное, я все не так рассказала.

Она подавила желание броситься бежать. Заставила себя остаться на месте, глядя в глаза великану через еще теплое тело оленя, лежавшее между ними. Прошло несколько секунд. Медленно кивнув, мужчина вытер лезвие ножа о шкуру оленя и сунул его в ножны.

– Меня зовут Габриэль.

– А я Эмма.

Он встал и взвалил оленя себе на плечо.

– Давай возвращаться. Твои брат с сестрой, должно быть, уже проснулись. Нам нужно о многом потолковать.

Первое, что увидела Кейт, когда великан вышел из-за поворота тропинки, было тело, переброшенное через его плечо.

«О нет!» – подумала она.

Потом появилась Эмма, семенившая следом за великаном. Она улыбалась и махала рукой.

Пока великан вешал тушу под навес, пристроенный к стене хижины, Эмма возбужденно рассказала Кейт и Майклу обо всем, что случилось этим утром, что их хозяина зовут Габриэль, и он убил оленя, и если бы Майкл там был, его бы точно вырвало…

– Хватит!

– Извини, – хмыкнула Эмма. – Но тебя бы просто наизнанку вывернуло.

– Ты не должна была уходить, – сказала Кейт. – Это опасно.

Эмма покивала и изобразила искреннее сожаление.

– Что ты ему рассказала о нас?

– Ну, понимаешь… что мы из будущего… и про книгу.

Кейт заметила, что Эмма как-то неуверенно поежилась.

– В чем дело?

– Да ни в чем. Просто когда я рассказала ему про книгу… Он повел себя как-то странно.

– Как странно?

– Ну, знаешь… – Эмма пошлепала ногой по грязи, потом пожала плечами. – Как будто раздумывал, не прибить ли меня или вроде того.

– Что?!

Но тут великан вернулся и позвал их завтракать.

Они ели за деревянным столом в комнате. Великан, или Габриэль – по крайней мере Эмма уже начала называть его так, – переодел рубашку и смыл кровь с рук в ручье, пробегавшем за домом. Он сказал детям, что здесь нельзя зажигать огонь днем. Крикуны будут прочесывать долину, разыскивая их, и сразу заметят дым.

Поэтому на завтрак им придется довольствоваться хлебом, медом и ягодами, которые они с Эммой набрали по пути к хижине.

Кейт и Эмма не ели как следует с завтрака того дня, когда отправились в прошлое, а трапезы, которые Майкл делил с Графиней, несмотря на изобилие, на самом деле были обыкновенными колдовским иллюзиями, поэтому, насытившись до отвала, можно было уже через десять минут вновь почувствовать волчий голод. Тем не менее только когда великан поставил еду на стол, дети поняли, до чего же они проголодались. Через несколько секунд они уже жадно набивали рты огромными, сочащимися медом ломтями хлеба, засыпая туда же пригоршни ягод, сочно лопавшихся у них на зубах. В какой-то момент Габриэль принес кувшин молока и налил его в четыре чашки. Майкл схватил свою кружку, с шумом втянул половину, глотнул – и тут же веером разбрызгал остатки по стенам хижины.

Великан сохранил невозмутимое спокойствие.

– Козье молоко, – сказал он. – Кислит, если с непривычки. Пейте, оно полезное. – И к огорчению Майкла, он снова наполнил его чашку.

Эмма сделала большой глоток, изо всех сил постаравшись не поморщиться.

– Вкусно, – сообщила она, выдавив улыбку. – Мне нравится.

Кейт ела с не меньшей жадностью, чем ее брат с сестрой, но при этом продолжала присматриваться к хозяину дома. Он сидел напротив них, занимая целую сторону стола, и, казалось, был всецело поглощен едой.

Наконец, слизнув с пальцев последние капли меда, он допил свое молоко, вытер рукой рот и вздохнул.

– А теперь, – сказал он, – выкладывайте все.

В обычных условиях Кейт, разумеется, воспротивилась бы такому приказу, ее первым побуждением всегда было как можно меньше распространяться о себе и своих брате с сестрой. Но когда великан посмотрел ей в глаза, Кейт, как до нее Эмма, почувствовала, что ему нужна только правда.

И она снова рассказала их историю: как исчезли их родители, как они трое скитались по приютам, как, наконец, их отправили сюда, в Кембриджский водопад.

– А какой он, – спросил великан, – Кембриджский водопад вашего времени?

Кейт описала унылую пустошь с исчезнувшими деревьями, запуганных и недоверчивых людей. Она сказала, что там больше нет плотины, перегораживающей реку, и что вода падает со скал прямо в ущелье. Рассказала, что из животных остались только волки, рыщущие по ночам. А в завершение сказала, что в Кембриджском водопаде больше нет детей.

– А ведьма? – Голос великана был спокоен, однако Кейт видела ненависть, горевшую в его темных глазах. – Она все еще там?

Кейт покачала головой. Они узнали о Графине и Крикунах только после того, как нашли книгу и попали в прошлое.

– Расскажи мне об этой книге.

С помощью Майкла и Эммы, то и дело дополнявших ее рассказ, Кейт описала, как они исследовали дом, как нашли дверь в винный погреб, которая привела их в подвальную комнату, где Майкл отыскал книгу.

– Мы думали, что это кабинет доктора Пима или что-то вроде этого, – сказала Эмма.

– Доктора Пима?

– Ага. Он управляет приютом. Кажется, он волшебник. Мы своими глазами видели, как он сделал огонь.

– А этот ваш доктор Пим, – спросил Габриэль, – он, часом, не старик с громадными белыми бровями?

– Да! – воскликнула Эмма. – Вы его знаете?

Но великан не удостоил ее ответом.

– Досказывайте свою историю.

И Кейт рассказала Габриэлю о том, как они перенеслись в прошлое, видели, как он пытался убить Графиню, как забыли Майкла и как они с Эммой раздобыли у Абрахама еще одну фотографию, чтобы вернуться обратно и спасти его.

– И тогда мы снова вернулись в прошлое…

– Ты кое-что упустила.

– Нет, ничего.

– Ты лжешь.

– Она не врет, – сказала Эмма. – Я тоже была там. Так все и было.

– Значит, она чего-то тебе не рассказала.

Кейт поймала смущенный и вопросительный взгляд Эммы. Она хотела пропустить эту часть, ей было страшно даже думать об этом, и она не желала делиться своими страхами с Майклом и Эммой. Но великан не оставил ей выбора. Поэтому с бешено колотящимся сердцем Кейт выложила всю правду: про то, как она положила руку на чистую страницу, про все, что там увидела, и про черноту, впитавшуюся в ее пальцы.

Когда она закончила, Майкл и Эмма молча уставились на нее, разинув рты.

– Ты видела драконов? – ахнул Майкл. – Сражавшихся драконов?

– Как ты думаешь, что это была за черная дрянь? – спросила Эмма. – Может, чернила, а? Волшебные чернила? И почему ты ничего нам не рассказала?

Кейт начала объяснять. Она сама не поняла, что это значит. И она не хотела, чтобы они волновались…

Но огромный человек перебил ее и велел продолжать. Теперь он смотрел на нее еще более пристально.

Кейт чувствовала, как напрягся Майкл, когда она дошла до рассказа о его предательстве и о том, как секретарь поймал их с Эммой; она постаралась как могла затушевать этот неприятный эпизод, но великан не стал щепетильничать.

– Ты помог ведьме заманить своих сестер в ловушку и схватить их?

Кейт увидела, как Майкл открыл рот. Видимо, он хотел что-то возразить или даже объяснить, почему в тот конкретный момент предательство сестер было самым разумным выходом из создавшегося положения. Но потом только вздохнул и опустил глаза в стол.

– Да…

Звук, похожий на рычание, вырвался из груди великана.

– Мы его простили, – быстро вставила Кейт.

Она продолжила свою историю: рассказала, как Графиня забрала книгу, но та исчезла прямо у них на глазах, как их заперли вместе с другими детьми, но Абрахам вывел их через секретные коридоры. Она рассказала, как они бежали по лесу и услышали вой первого волка.

Здесь она остановилась. Все остальное он и сам знал.

Великан взял корку хлеба и окунул ее в кувшин с медом.

Кейт чувствовала себя выжатой как лимон. Рассказывать эту историю оказалось очень трудно. Она посмотрела на великана. Он жевал, обдумывая только что услышанное. Кейт невольно посмотрела на его шрам. Он начинался в дюйме от его левого глаза и криво сбегал к челюсти. Шрам придавал лицу Габриэля устрашающий вид. Но несмотря на это, Кейт вдруг поняла, что он очень красивый. Кровь прилила к ее щекам, и она опустила глаза на колени.

Что с ней творится? Они сидят тут, запертые в прошлом, преследуемые целой ордой ужасных Крикунов, а она думает о том, насколько красив этот мужчина…

– А теперь ты расскажешь нам свою историю? – попросила Эмма. – Пожалуйста!

Кейт и Майкл разинули рты.

– Чего? – спросила Эмма.

– Ты сказала «пожалуйста», – ответил Майкл.

– Ну?

– Ты никогда не говоришь «пожалуйста».

– Нет, говорю.

– Нет, – подтвердила Кейт. – Не говоришь.

– Я даже не подозревал, что она знает значение этого слова, – вставил Майкл.

– Да заткнись ты, – процедила Эмма.

– Хорошо, – пророкотал великан, заглушая их перебранку. – Вы рассказали правду. Значит, заслужили того же. Что вы хотите узнать?

Кейт подумала, что первым делом следует узнать, кто он такой.

– Как вас зовут?

– Габриэль Китигна Тессуат.

– Правда? – захихикал Майкл.

Габриэль молча посмотрел на него.

– Просто очень красивое имя, – поспешно поправился Майкл.

Кейт спросила мужчину, не из Кембриджского ли он водопада.

Он покачал головой.

– На протяжении веков в этих горах жило два людских сообщества. Кембриджский водопад. И мой народ. Анишинаабе. [7]7
  Анишинаабе – самоназвание целой группы крупных индейских племен Канады и севера США – отава, оджибве и алгонкинов. Все они говорят на языках подгруппы анишинаабе.


[Закрыть]Из поколения в поколение у нас передавали рассказ о том, как однажды в нашу деревню пришел волшебник. Он сказал, что по всей земле магический мир начал исчезать. Сказал, что остальные люди очень скоро больше не смогут нас увидеть. Они забудут о том, что мы когда-то существовали. Но нам и населению Кембриджского водопада был дан выбор. Переселиться, найти себе место где-нибудь в реальном мире или остаться в наших горах и стать невидимыми. Мы все выбрали последнее.

Когда он сделал паузу, чтобы долить себе молока, Эмма подалась вперед и прошептала Кейт и Майклу:

– Спорим, этим волшебником был доктор Пим? Вот откуда он знает про его белые волосы и все остальное!

Кейт шикнула на нее. Она думала о том, что этот человек с самого начала показался ей принадлежащим к другому, более древнему миру. Теперь она поняла почему. Кейт спросила, как он очутился в тот день на плотине.

Оказалось, что Габриэль периодически наведывался в Кембриджский водопад, чтобы следить за Графиней. Когда он увидел, что ведьма и ее секретарь куда-то выезжают из дома, то очень заинтересовался, убил одного из Крикунов, переоделся в его одежду и пошел к плотине следом за остальными. Придя туда, он увидел, как Графиня угрожает сбросить девочку в пропасть. Даже не успев понять, что происходит, Габриэль бросился на нее со своим мечом.

– А она тебя заколдовала, – сказала Эмма. – Иначе ты бы точно ее убил. Спорим?

– Когда я очнулся, то был уже в тюрьме, – продолжал Габриэль. Лицо его помрачнело при этом воспоминании. – Там не было света, поэтому я не сразу понял, где оказался. Потом почувствовал, как все раскачивается, и услышал плеск воды.

– Корабль! – воскликнула Эмма. – Абрахам нам про него рассказал! Он сказал, что это тюрьма, где они пытают людей. Делают над ними разные опыты и все такое.

– Это не тюрьма, – сказал Габриэль. – Это клетка. Для чудовища.

В хижине стало очень тихо.

– Первым делом я крикнул, чтобы узнать, один я там или нет. Никто мне не ответил. Но мне показалось, будто я услышал что-то внизу. Вонь там, скажу я вам, стояла смертельная! – Он закрыл глаза, словно ждал, когда запах рассеется. Прошло несколько секунд, прежде чем Габриэль снова вернулся к рассказу. – Вместо пола там была железная решетка, поэтому я видел, что все пространство под камерами на моем уровне занимает огромная клетка. Я снова позвал. И снова никто не ответил. Тогда я замер и притаился. И вскоре услышал это, доносившееся из самой густой тьмы: сиплое дыхание, клацанье когтей и очень тихий шепоток, обещающий себе: «Скоро… скоро…» И тогда я понял то, о чем знало чудовище, сидевшее внизу. Я не был пленником. Я был кормом.

Если до сих пор в комнате было тихо, то эта тишина не шла ни в какое сравнение с той, что воцарилась после окончания рассказа Габриэля.

Наконец Эмма спросила, почти с надеждой:

– Может, это был Крикун?

– Нет. Это был кто-то другой.

– Но почему Графиня прячет его на корабле, кем бы он там ни был? Почему не держит его в подвале под домом? – спросила Кейт.

Мужчина пожал плечами.

– Возможно, это существо страдает гидрофобией? – предположил Майкл.

Кейт попросила его объяснить. Майкл откашлялся и поправил очки на переносице. Эмма застонала. Это означало, что сейчас Майкл начнет пересказывать им какую-нибудь скукотищу, которую вычитал в очередной дурацкой книге.

– В легендах нередко встречается упоминание о том, что ведьмы и злые волшебники держат в повиновении какое-нибудь чудовище. Оно служит им в качестве оружия на самый крайний случай. Разумеется, гномы никогда до такого не опускались. Они слишком благородны…

– Майкл…

– Да, конечно… Итак, содержание чудовища, будь то вервольф, дракон или болотный тролль, очень часто заканчивалось тем, что он нападал на своего хозяина. Поэтому волшебникам приходилось изобретать различные меры предосторожности. Если предположить, что чудовище, о котором мы говорим, страдает водобоязнью – а именно это означает термин «гидрофобия»…

– «Именно это означает термин "гидрофобия"», – еле слышно передразнила Эмма.

Но Майкл проигнорировал ее насмешку.

– …Графиня может держать его под контролем, заперев на корабле. А когда монстр ей понадобится, она просто перевезет его на берег.

Габриэль кивнул.

– Возможно, ты прав.

– Да ну? – фыркнула Эмма, не в силах скрыть своего раздражения. – Ты уверен?

– Но как же вы спаслись? – спросила Кейт.

– Еще не построили такую клетку, в которой можно было бы меня удержать.

Габриэль сказал это таким тоном, словно дальнейшие объяснение были излишни. Кейт посмотрела на него – и согласилась.

– Значит, ты хочешь попробовать снова убить Графиню? – спросила Эмма. – Мы можем помочь. Мы с удовольствием прикончим ее!

– Нет, – сказал Габриэль. – Я вернусь в свою деревню. Я должен передать им все, что вы мне рассказали. О том, что случится с нашими лесами. И наша ведунья разузнает о книге, которую так хочет заполучить ведьма. Она поймет, что все это значит.

– Что еще за «ведунья» такая? – спросила Эмма.

– Женщина, которая творит магию, – ответил Майкл.

– Я не тебя спрашивала, – проворчала Эмма.

– Он прав, – ответил Габриэль.

Эмма бросила испепеляющий взгляд на брата.

Кейт сидела тихо. Ей вдруг пришла в голову одна мысль. Все это время она старательно удерживала ее в голове, боясь упустить. Но теперь выпалила:

– Возьмите нас с собой.

Мужчина покачал головой.

– Мне придется идти очень быстро, и дорогой я пойду опасной. Здесь вам будет спокойнее. Этого оленя вам хватит надолго. Ручей, что за хижиной, чистый, пейте смело. Огонь разводите только ночью. А я, как только смогу, пришлю сюда кого-нибудь, чтобы приглядел за вами.

– Но… – начала было Кейт.

– Мы… – сказала Эмма.

– Нет!

Он ударил огромной ладонью по столу, так что тарелки и чашки зазвенели, и дискуссия была окончена. Габриэль встал, снял со стены латунный телескоп и сказал, что тут чуть выше над хижиной есть отличный выступ, с которого видно всю долину. Сейчас он сходит и поглядит, нет ли где поблизости Крикунов. А потом ему нужно будет уходить.

Не успела дверь за ним захлопнуться, как Эмма обернулась к Майклу:

– Это из-за тебя он нас не взял!

– Что?

– А то, что он ненавидит выскочек! Он сказал мне об этом еще утром, когда убил оленя. Так и сказал: «Терпеть не могу выскочек».

– Ну да, охотно верю, что он так тебе и сказал!

– Тихо! – шикнула Кейт. – Нужно уговорить его взять нас. Он сказал, что ведунья сможет разузнать про нашу книгу. Может быть, она даже сможет увидеть, где она сейчас. Нам нужно разыскать эту книгу раньше Графини. Это наша единственная возможность попасть домой. – Кейт помолчала. Ее вдруг пронзила страшная мысль. – Эмма, ты ведь не потеряла фотографию? Ту, которая вернет нас назад?

Несколько ужасных, томительных секунд они смотрели, как Эмма роется в карманах.

Наконец она вытащила снимок. Он был сложен пополам и загнут с одного края, к обратной стороне прилип комок розовой жвачки, но главное, на нем была изображена Кейт, сидящая в их спальне и глядящая на них из будущего.

Дети негромко выдохнули хором.

– Эмма, – мягко сказала Кейт, – может, пусть лучше фотография хранится у меня?

– Да, вот именно, – пробурчал Майкл.

– Пожалуйста! – Эмма отцепила жвачку и протянула сестре карточку. Кейт, как могла, разгладила ее и сунула во внутренний карман куртки.