Текст книги "Властелин Колец (Перевод В. С. Муравьева, А. А. Кистяковского)"
Автор книги: Джон Рональд Руэл Толкин
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 76 страниц) [доступный отрывок для чтения: 27 страниц]
– Видимо, так, – согласился Фродо. – Но я не смог оценить твою песню. Перед тем, как ты начал петь, я уснул, и мне показалось, что это не песня, а просто продолжение моих сновидений. Я узнал твой голос только под конец.
– Да, для хоббита песни эльфов чересчур сладкозвучны, – согласился Бильбо. – Но, пожив среди них, к этому привыкаешь. Хотя я должен тебе сказать, что эльфы никогда не пресыщаются музыкой, как будто это хорошая еда. Знаешь, давай-ка уйдем отсюда, чтоб нам не мешали спокойно поговорить.
– А это не оскорбит их? – забеспокоился Фродо.
– Нисколько, – успокоил племянника Бильбо. – Здесь никого насильно не держат: приходи и уходи, когда пожелаешь, только не мешай радоваться другим.
Хоббиты встали и, стараясь не шуметь, начали пробираться к выходу из зала. Сэма они решили не будить – он спал с блаженной улыбкой на лице. У выхода Фродо грустно оглянулся, и, хотя его радовал предстоящий разговор, он понял, что не хочет отсюда уходить – здесь было удивительно спокойно и уютно. В это время послышалась новая песня:
А Элберет Гилтониэль
Сереврен Рейна мириэль
А мэрель эглер Элленас!
На-кэард раллан дириэль
А галаареммин эннорас,
Фаруилос, ле линнатон
Нэф аэр, си нэф азарон!
На пороге Фродо еще раз оглянулся. Элронд неподвижно сидел в своем кресле, и отблески огня, словно солнечные блики, золотили его спокойное лицо. Рядом с Элронд ом сидела Арвен, а возле нее стоял Арагорн, и это немного удивило Фродо. Под расстегнутым плащом с откинутым капюшоном на груди у Арагорна серебрилась звезда, оттененная тускло мерцающей кольчугой. Он о чем-то беседовал с Арвен, и в то мгновение, когда Фродо отворачивался, она посмотрела прямо на него – этот взгляд хоббит запомнил навеки. Он стоял, зачарованный взглядом Арвен, а слова песни, сливаясь с музыкой, звучали как звонкое журчание родника…
– Пойдем, – нетерпеливо позвал его Бильбо. – Они будут петь еще очень долго, и после этой песни, про Элберет, запоют о своей Благословенной Земле.
Хоббиты осторожно притворили дверь и отправились в маленькую комнату Бильбо – из ее окна, обращенного к югу, открывался вид на реку Бруинен. Им не захотелось предаваться воспоминаниям, не захотелось думать о зловещей туче, медленно наползающей с юго-востока, – сидя у распахнутого настежь окна, они толковали о сегодняшних радостях: об эльфах и прекрасных садах Раздола, о звездах и деревьях и ласковой осени…
– Прошу прощения, – прервал их Сэм, постучавшись и заглядывая в комнату. – Я хотел спросить, не надо ли вам чего?
– А может, ты хотел напомнить нам с Фродо, что ему пора спать? – откликнулся Бильбо.
– Да что ж, вроде бы и правда пора, – смущенно, но твердо объявил Сэм. – Ведь завтра с самого утра Совет, а это после раны-то разве легко?
– Ты прав, – усмехнувшись, поддержал его Бильбо. – Можешь пойти и доложить Гэндальфу, что Фродо послушно отправился спать. Спокойной ночи, – сказал он племяннику. – Как же я рад, что мы снова увиделись! По-моему, ни одно существо на свете не может поддержать приятной беседы так же хорошо, как хоббит из Хоббитании. Но вскоре мы опять надолго расстанемся. И боюсь, что главы о твоем путешествии ты будешь вписывать в мою Книгу сам – за последнее время я здорово одряхлел. Приятных снов, мой милый малыш! А я немного прогуляюсь по парку – мне хочется взглянуть на созвездие Элберет.
Глава II. СОВЕТ
На другой день, проснувшись с рассветом, Фродо, превосходно отдохнувший и бодрый, решил прогуляться по берегу Бруинена. Когда он оделся и вышел в парк, из-за отдаленной горной гряды встало огромное, но неяркое солнце, в воздухе серебрились осенние паутинки, на листьях мерцали капельки росы, а над речкой таяла предрассветная дымка. Сэм молча шагал с ним рядом, радостно вдыхая росистый воздух и удивленно разглядывая далекие горы, покрытые сверкающими снежными шапками.
За крутым поворотом извилистой дорожки они увидели Бильбо и Гэндальфа – те сидели на низкой каменной скамейке, искусно вырубленной в прибрежном утесе, и беседовали. Бильбо приветственно улыбнулся.
– Доброе утро, – сказал он хоббитам. – Совет, я думаю, скоро начнется.
– Скоро? Ты уверен? – спросил Фродо. – А я надеялся немного погулять. Меня так и манит тот сосновый лес! – Фродо кивнул в сторону бора, черневшего на северном склоне долины.
– Погуляешь, если еще не стемнеет, после Совета, – сказал ему Гэндальф. – Но я не стал бы загадывать вперед. Нам нужно многое сегодня обсудить.
Вскоре в Замке прозвенел колокол.
– Элронд созывает участников Совета, – подымаясь со скамьи, проговорил Гэндальф. – Вы оба приглашены, и Бильбо, и Фродо. Опаздывать здесь не принято, пойдемте.
Маг зашагал по дорожке к дому, Бильбо и Фродо двинулись за ним, а забытый и немного обиженный Сэм, что-то бормоча, поплелся сзади. Гэндальф подошел к той самой веранде, где накануне Фродо встретился с друзьями. Подымаясь по лестнице, Фродо оглянулся. Солнечное утро разгоралось в день, под берегом мирно шумела река, небо звенело птичьими трелями, и Фродо показалось, что его злоключения, так же как разговоры о грозной туче, встающей над миром, приснились ему – слишком спокойным, ясным и ласковым было это осеннее утро; но, переступив порог Зала совещаний, хоббит обнаружил, что лица гостей, которых Элронд пригласил на Совет, были необычайно тревожными и сумрачными.
Первым Фродо увидел Элронда, потом заметил Всеславура и Глоина, а в углу, хмурясь, сидел Арагорн, на нем был выцветший плащ. Остальных собравшихся Фродо не знал. Элронд посадил его возле себя, оглядел молчаливых гостей и сказал:
– Позвольте представить хоббита Фродо, племянника Бильбо из далекой Хоббитании. Нелегким и опасным был его путь, а в Раздол ему пришлось прорываться с боем.
Потом Элронд назвал гостей, которых Фродо видел впервые. В зале сидел сын Глоина, Гимли; эльф Гэлдор из селения Серебристая Гавань, посланный в Раздол Сэрданом Корабелом, эльф Леголас, сын Трандуила, короля эльфов Северного Лихолесья; несколько эльфов – советников Элронда во главе со старшим советником Эрестором. А немного поодаль от остальных сидел высокий темноволосый человек с жестким взглядом светло-серых глаз на красивом, благородном и мужественном лице.
Его давно не стриженные волосы беспорядочными кудрями ниспадали на плечи, прикрывая тонкое серебряное ожерелье с бледно-перламутровым самоцветом впереди; через плечо у него была перекинута перевязь с охотничьим рогом, оправленным в серебро; а его дорогая и богатая одежда – он был одет для путешествия верхом, – посеревшая от пыли, заляпанная грязью и залоснившаяся до блеска от конского пота, говорила о долгих и трудных странствиях. Он с удивлением смотрел на Фродо и Бильбо.
– А это Боромир, – представил его Элронд, – посланник людей, живущих на юге. Он прибыл лишь сегодня утром, и я разрешил ему участвовать в Совете, потому что беды его народа связаны с общей бедой Средиземья.
Не все, что обсуждалось на Совете Элронда, надобно пересказывать в нашей истории. Сначала речь шла про Окраинные земли, о которых Фродо ничего не знал, а поэтому рассеянно слушал говоривших; но когда слово предоставили Глоину, хоббиту сразу же стало интересно – ведь с подданными Дайна дружил Бильбо. Оказалось, что гномы Подгорного Царства давно уже ощущают смутную тревогу.
– Много лет назад, – рассказывал Глоин, – нас обуяла тяга к переменам. Все началось незаметно, исподволь. Некоторые гномы почему-то решили, что нам стало тесно в Одинокой горе, что не худо бы найти пристанище попросторней. Пошли разговоры про Морийское Царство – или, на языке гномов, Казад-Дум, – созданное трудами наших отцов. Многие утверждали, что настало время вернуться в наши исконные владения.
Мория!.. – Глоин грустно вздохнул. – Мечта гномов Северного края! Наши предки стремились к богатству и славе – они вгрызались в горные недра, добывая драгоценные камни и металлы, пока не выпустили на поверхность земли замурованный в огненных безднах Ужас. Гномам пришлось бежать из Мории, но они постоянно вспоминали о ней – со страхом и тайной надеждой вернуться. Однако поколения сменялись поколениями, и ни один гном, кроме Трора с дружиной, не решился возвратиться на родину отцов – а Трор сгинул в Казад-Думе навеки. И вот туда отправился Балин. Король Дайн не хотел его отпускать, но он ушел, сманив Ори с Оином и многих других отважных гномов.
Это было тридцать лет назад. Вначале Балину сопутствовала удача: присланный от него гонец рассказал, что они проникли в древнее царство и начали восстанавливать брошенные жилища. Но с тех пор никто не слышал о Балине…
Ну вот. А потом, около года назад, к Дайну прибыл еще один гонец, да только не от Балина, а из далекого Мордора. Он явился ночью, на черном коне, и, вызвав Дайна к Сторожевой Башне, надменно передал ему, что Саурон Великий – так назвал своего хозяина гонец – хочет заключить с гномами союз. Он обещал вернуть нам Магические Кольца, если мы расскажем ему про хоббитов. «Саурону Великому, – заключил гонец, – известно, что одного из них ты некогда знал».
Дайн не сразу нашелся с ответом, и Сауронов гонец пренебрежительно добавил: «Могучий Властелин Саурон Великий полагает, что ты, в знак будущей дружбы, найдешь ему этого мелкого воришку (именно так выразился гонец) и попросишь, а если он не отдаст, то отнимешь Кольцо, которое он когда-то украл. Это кольцо ничего не стоит, – продолжал гонец, – но Саурон Великий хочет увериться в твоей дружбе на деле. Выполни поручение Великого Властелина, и он отдаст тебе три Кольца, принадлежавшие в древние времена гномам… да и Морийское Царство станет твоим – Великий Властелин позаботится и об этом. А если ты не можешь одолеть хоббита, скажи хотя бы, где он живет, – и тебе обеспечена щедрая награда. Но страшись обмануть Саурона Великого!»
Последние слова гонец прошипел, как будто внезапно превратился в змею, так что воины, охранявшие Башню, содрогнулись. Однако Дайн твердо сказал:
«Я не могу дать тебе ответа сразу. Мне надо обдумать твои слова».
«Думай, но не трать слишком много времени», – с явной угрозой проговорил гонец.
«А разве я не властен над своим временем?» – не теряя достоинства, спросил Дайн.
«Пока еще властен», – буркнул гонец и, не попрощавшись, скрылся во тьме.
С тех пор нас гложет мрачная тревога. Даже если б голос Сауронова гонца был сладким как мед, мы все равно бы встревожились: нам ясно, что любые предложения Саурона таят в себе угрозу и подлое вероломство. Мы знаем, что крепнущую мощь Мордора питают не выкорчеванные вовремя корни, а ее сущность остается прежней… Дважды возвращался гонец Саурона и дважды уезжал, не получив ответа. Он назначил нам последний, по его словам, срок – и явится за ответом в конце этого года.
Я пришел в Раздол предупредить Бильбо, что его упорно разыскивает Враг, и узнать, если Бильбо сам это знает, зачем Врагу понадобилось Кольцо, которое якобы ничего не стоит. И еще государь Дайн наказал мне попросить совета у Владыки Раздола – ведь на нас надвигается Черная Тень. Совсем недавно нам стало известно, что к Бранду, правителю Приозерного королевства, тоже являлся гонец от Саурона, а у Бранда очень тяжелое положение. На восточных границах его владении того и гляди разразится война. Если гонцы не получат ответа, Саурон двинет свое Черное Воинство и против Дайна, и против Бранда – а тот боится надвигающейся войны и может подчиниться Черному Властелину.
– Ты пришел вовремя, – сказал ему Элронд. – На сегодняшнем Совете тебе станет ясно, какое Кольцо разыскивает Враг. Ты поймешь, что у вас нет иного выхода, кроме битвы с Врагом не на жизнь, а на смерть – даже без надежды победить в этой битве. Враг у всего Средиземья один. А Кольцо… Вы сами призваны решить, что же нам делать с этим Кольцом, которое якобы ничего не стоит…
Я сказал призваны, – продолжал Элронд, – однако я не призывал вас в Раздол. Вы пришли сами, пришли одновременно – и вашу встречу не сочтешь случайной. Вы призваны разрешить смуту с Кольцом и окончательно решить судьбу Средиземья.
А поэтому мы откроем вам тайны Кольца, известные до сих пор лишь немногим. И прежде всего – историю Кольца. Я начну рассказ, закончат его другие.
Голос Элронда, спокойный и звучный, отчетливо слышали все приглашенные. Элронд рассказывал о Второй эпохе, когда были выкованы Магические Кольца, и о древнем Властелине Мордора, Сауроне. Отдельные части этой истории были знакомы многим гостям, но всю ее не знал до этого никто, и гости слушали затаив дыхание об эльфах-кузнецах, живших в Остранне, об их тесной дружбе с гномами-морийцами – так называли гномов из Мории, – о стремлении эльфов Остранны к знаниям и о том, как Саурон, прикинувшись другом, предложил им помощь, и они ее приняли, и достигли замечательной искусности в ремеслах, а Саурон выведал все их секреты и выковал на вершине Огненной горы, расположенной в Мордоре, Кольцо Всевластья для владычества над всеми остальными Кольцами. Но эльф Селебримбэр узнал об этом и спрятал три сделанных им Кольца, и началась кровопролитная, разорительная война, и ворота Морийского Царства захлопнулись.
Элронд кратко рассказал гостям, как он следил за Кольцом Всевластья, но эта история всем известна, потому что он в свое время распорядился подробно записать ее в Летопись бытия, а значит, ее нет нужды пересказывать.
Потом Элронд поведал о Нуменоре, о том, как это государство погибло, и о том, как короли Большого Народа вернулись, возрожденные Морем, в Средиземье, о могучем короле Элендиле Высоком, о его сыновьях Исилдуре и Анарионе, основавших два могущественных княжества – Арнор на севере и Гондор на юге. Саурон пошел на князей войной, и они обратились за помощью к эльфам, и после переговоров был заключен Последний Союз людей и эльфов.
Элронд вздохнул и, помолчав, продолжил:
– Объединенная дружина Элендила и Гил-Гэлада собралась в Арноре для похода на Мордор, и я тогда подумал, что ее мощь и сила, ее гордые знамена и могучие витязи напоминают мне древнейшую – Первую,– эпоху и Великую Соединенную Дружину, которая разгромила мрачный Тонгородрим, и эльфы решили, что разделались с Врагом, но вскоре поняли, что жестоко ошиблись…
– Напоминают? Тебе? – вслух спросил Фродо, ошеломленный последними словами Элронда. – А я всегда думал… – проговорил он с запинкой, смущенный тем, что Элронд умолк, – … я думал… ведь Первая эпоха… она… Ведь она же кончилась давным-давно?
– Ты прав, – без улыбки сказал ему Элронд. – И однако я ее прекрасно помню…
Моим отцом был Эарендил, уроженец эльфийского царства Гондолин, а матерью – Эдвин, дочка Диора, который был сыном Лучиэни из Дориата. Я свидетель всех трех эпох Средиземья и участник бесчисленных битв с Врагом, кончавшихся страшными для нас поражениями или поразительно бесплодными победами…
Я был глашатаем великого Гил-Гэлада и участвовал в битве у ворот Мордора, которая завершилась разгромом Врага, потому что копью Гил-Гэлада, Айглосу, так же как мечу Элендила, Нарсилу, не нашлось равных во Вражьем воинстве. Сражался я и на склонах Ородруина – или, в переводе, Огненной горы, – где погиб Гил-Гэлад и пал Элендил, сломав свой меч о шлемы врагов, но и сам Саурон был повержен Исилдуром, который завладел Кольцом Всевластья.
– Так вот оно что! – вскричал Боромир. – Значит, Кольцо Всевластья сохранилось? По нашим-то преданиям, оно исчезло, когда завершилась Вторая эпоха. А им, оказывается, завладел Исилдур?
– Да, завладел, – подтвердил Элронд. – Хотя не должен был этого делать. Кольцо следовало тогда же уничтожить в пламени Ородруина, где оно родилось. Но Исилдур оставил Кольцо у себя. Видели это лишь мы с Сэрданом – все остальные воины погибли, – и мы попытались предостеречь Исилдура, но он не послушался нашего совета.
«Мой брат и отец погибли, – сказал он нам, – а Кольцо я добыл в честном поединке и возьму его на память о своих сородичах». Однако он недолго владел Кольцом: оно превратилось в его проклятие, и ему еще повезло, что он просто погиб, а не сделался призраком Царства Тьмы. эээ Об этом знали только мы, северяне, да и то лишь немногие, – продолжал Элронд. – С Ирисной Низины, где пал Исилдур, вернулось всего-навсего три человека, и среди них Охтар, его оруженосец; он сберег сломанный меч Элендила, которым Исилдур добыл Кольцо, и, возвратившись, отдал обломок Валендилу, сыну Исилдура, воспитанному в Раздоле. Нарсил, а верней, два обломка Нарсила, потому что меч пока не перекован и его былая слава не восстановлена.
Я назвал победы над Врагом бесплодными? Последнюю лучше назвать неполной: Саурон был сломлен, но ушел живым; Кольца он лишился, но оно сохранилось. Черный Замок в Мордоре сровняли с землей, но его фундамент остался цел, и, пока Кольцо Всевластья не уничтожено, пока не выкорчеваны корни Зла, полная победа над Врагом невозможна. Многие люди и многие эльфы сложили головы во время войны: Исилдур, Анарион, Элендил, Гил-Гэлад – великие витязи и все их воины. Тогдашний Союз людей и эльфов наречен Последним не для пышного названия: Смертных становится на Земле все больше, но жизнь каждого человека сокращается, а Перворожденных остается все меньше, хотя над ними не властно время, – наши пути постепенно расходятся, и мы уже с трудом понимаем друг друга.
Вскоре после битвы на Ирисной Низине княжество Арнор пришло в упадок, город Ануминас у озера Морок обезлюдел, и его разрушило время, а потомки подданных князя Валендила переселились в Форност на Северном нагорье, но и этот город давно заброшен. Его именуют Мертвым Форностом, и люди опасаются туда забредать, потому что Враги рассеяли арнорцев и от их когда-то неприступных крепостей остались лишь поросшие полынью курганы.
Гондорское княжество все еще не погибло; а сначала, подобно древнему Нуменору, оно неуклонно разрасталось и крепло. Горделивые замки гондорских рыцарей, крепости на суше и укрепленные порты славились далеко за пределами княжества. Столица Гондора, Звездная Цитадель – или, по-нуменорски, город Осгилиат, – была построена в излучине Андуина. Там, на высоком берегу реки, в просторном саду Великого Князя посадили семечко Белого Древа, созревшее в дни Предначальной Эпохи на далеких землях Заокраинного Запада и некогда привезенное из-за Моря Исилдуром. Семя проросло и лет через двадцать превратилось в могучее, раскидистое дерево. К востоку от столицы, в Изгарных горах, возвышалась Крепость Восходящей Луны, или Минас-Итил по-нуменорски, а к западу, в Белых горах, – Минас-Анор, или Крепость Заходящего Солнца.
Но холодное дыхание всесильного времени притушило славу княжества Гондор. Одряхлело и засохло Белое Древо, а князь Менельдил, сын Анариона, умер, не оставив сына-наследника, и род князей-нуменорцев угас. Потом стражей, охранявших Мордор, однажды ночью сморила дрема, и Темные Силы, вырвавшись на свободу, укрылись за высокими стенами Горгорота, а вскоре, тоже под покровом ночи, захватили Крепость Восходящей Луны и перебили все окрестное население, и Минас-Итил стал Минас-Моргулом, или Крепостью Темных Сил. Люди Гондора отступили на запад и засели в Крепости Заходящего Солнца, с грустью назвав ее Минас-Тиритом, что значит Крепость Последней Надежды. Между крепостями началась война, и город Осгилиат был разрушен до основания, и в его развалинах поселились тени, призрачные ночью и прозрачные днем.
Поколения приходили на смену поколениям, и война пожирала множество жизней, но Минас-Тирит продолжал бороться, и Враг не сумел прорваться за Андуин, и путь от Каменных Гигантов до Моря все еще считается сравнительно безопасным. Здесь мой рассказ подходит к концу: после того как погиб Исилдур, Кольцо Всевластья бесследно исчезло, и Три Кольца получили свободу. Однако сейчас они снова в опасности, ибо Кольцо Всевластья нашлось… но об этом вам поведают другие гости – я не участвовал в последних событиях.
Едва Элронд смолк, поднялся Боромир. – Досточтимый Элронд, – проговорил он, – разреши мне дополнить твой рассказ про Гондор, ибо гондорцами я послан в Раздол и гостям, конечно же, полезно узнать, от какой опасности мы их прикрываем. Верьте, нуменорцы-южане не уничтожены и честь Гондорского княжества не забыта: мы одни заслоняем Запад от Моргула, сдерживая натиск Вражьего воинства. Подумайте, что ждет западные земли, если враги прорвутся за Андуин!
А это бедствие неотвратимо приближается. Силы Черного воинства растут. Роковая, а по-вашему Огненная, гора – проклятый Ородруин – снова дымится! Нас окружает Завеса Тьмы, ибо мощь Мордора многократно умножилась. Как только Враг возвратился в свой Замок, мы потеряли Итильские земли, лежащие на восточном берегу Андуина под охраной опорной крепости Итил. А летом нынешнего года, в июне, нас атаковала огромная армия, объединившая под черными знаменами Мордора неистовых вастаков с ордами хородримцев, и нам пришлось отступить к Реке. Но враги страшны нам не численным перевесом – им служат какие-то Темные Силы.
Они появляются как Черные Всадники, похожие на сгустки ночных теней, и, когда эти Всадники вступают в бой, их союзники сражаются словно одержимые, а наших воинов сковывает ужас, и они не могут справиться с конями, которые удирают бешеным галопом, едва появятся Черные Всадники. В последнем сражении на восточном берегу уцелело лишь несколько сотен гондорцев, и, отступая за Реку, они разрушили мост – единственный мост в разоренном Осгилиате, – а отряд, который прикрывал отступление, был прижат к Реке и безжалостно истреблен.
Спастись посчастливилось всего четверым: моему брату, мне – мы сражались в этом отряде – да двум на редкость могучим воинам, сумевшим, как и мы, переплыть Андуин…
Теперь мы закрепились на западном берегу, и оседлать Реку враги не могут, а западные и северные наши соседи – те, что знают о разгоревшейся битве, – посылают нам слова горячей благодарности… но еще ни разу не прислали подкреплений, и, когда наш Правитель взывает о помощи, откликаются на призыв только мустангримцы.
И вот в это тяжкое для гондорцев время я решил пробраться в далекий Раздол. Мне пришлось одолеть много сотен лиг по тайным и давно заброшенным тропам – сто десять дней я провел в пути. Но меня заботит не военный союз – мудрость Элронда вошла в поговорку, а нам очень нужен мудрый совет… совет и разгадка непонятных пророчеств. Дело в том, что накануне июньского нападения, после которого нас отбросили за Реку, моему брату и мне, обоим, под утро приснились точь-в-точь одинаковые сны.
Нам снилось, что восточное небо потемнело и за гранью горизонта зарокотал гром, но на западе, в зареве заходящего солнца, еще яснее засияла голубизна и звонкий голос негромко проговорил:
Сломал свой верный меч Элендил,
В бою себя не щадя,
А Исилдур в том бою добыл
Проклятие для себя.
Но в Имладрисе скуют опять
Сломанный меч вождя,
И невысоклик отважится взять
Проклятие на себя.
Мы с братом не поняли этих странных слов, а обратившись к нашему отцу, Денэтору – Верховному Правителю княжества Гондор и знатоку древнейших преданий Средиземья, – узнали только, что в давние времена Имладрисом называлось поселение эльфов, основанное где-то далеко на севере легендарно мудрым Владыкою Элрондом. Народу Гондора грозит гибель, это понимает каждый из нас; и вот мой брат вбил себе в голову, что мы с ним видели пророческий сон, а поэтому должны разыскать Элронда и узнать смысл таинственных предсказаний. Но дорога на север трудна и опасна, ею давно уже никто не пользуется, а мне знакомы тайные тропы, и вместо брата отправился я. Неохотно отпускал меня в путь отец, долго блуждал я по северным землям, ибо многие слышали об Элронде Мудром, но мало кто знает, где он живет. Однако мне удалось отыскать дорогу, и я благополучно добрался до Имладриса.
– И здесь тебе откроется много тайн, – неторопливо поднявшись, сказал Арагорн. Он положил свой меч на стол перед Элрондом, и гости увидели, что он сломан пополам. – Вот он, Сломанный меч вождя!
– Кто ты? И что тебя связывает с Гондором? – в крайнем изумлении спросил Боромир, окинув взглядом выцветший плащ и усталое, исхудавшее лицо дунаданца.
– Он Арагорн, сын Араторна, – негромко ответил Боромиру Элронд, – отдаленный, но единственный и прямой наследник Исилдура, властителя крепости Итил. Дунаданцы-северяне, потомки нуменорцев, считают Арагорна своим вождем… но их, к несчастью, осталось не много.
– Значит, оно принадлежит тебе? – вскакивая на ноги, воскликнул Фродо – то ли облегченно, то ли с испугом.
– Оно принадлежит не тебе и не мне, – спокойно, но веско сказал Арагорн. – А сейчас – так уж решила судьба – именно ты назначен его Хранителем.
– Время настало. Покажи Кольцо, – проговорил Гэндальф, обращаясь к Фродо. – Пусть Боромир убедится воочию, что его сон оказался вещим!
В зале воцарилась мертвая тишина, все напряженно смотрели на Фродо, а он, растерянный и странно испуганный, чувствовал, что не хочет показывать Кольцо, ему даже дотронуться до него было трудно. Но он сумел себя превозмочь и дрожащей рукой вытащил Кольцо. Оно – то мерцающее, то ярко взблескивающее – приковало взгляды всех собравшихся в зале.
– Вот оно, Проклятие Исилдура, – сказал Элронд.
– Невысоклик! – ошарашенно пробормотал Боромир, глядя сверкающими глазами на Фродо, который поднял руку с Кольцом. – Так, значит, пробил последний час Последней Надежды, гондорского народа? Но тогда зачем нам Сломанный меч?
– Ты не понял: сказано пробил час, но не сказано последний час МинасТирита! – спокойно объяснил Боромиру Арагорн. – Но роковой час в самом деле пробил, и он призывает нас к великим делам. Сломанный меч принадлежал Элендилу, и его потомки сберегли этот меч – хотя ничего другого не сохранили, – ибо в древности арнорцам было предречено, что, когда отыщется Проклятие Исилдура, меч его отца сумеют восстановить и он превратится в проклятие для врагов. Так хочешь ли ты, чтоб наследник Элендила поспешил на помощь гондорским воинам?
– Я пришел просить совета, а не помощи, – гордо ответил Боромир Арагорну. – Но на Гондор обрушились тяжкие испытания, и не нам отказываться от меча Элендила… если то, что некогда кануло в прошлое, и правда может возвратиться на землю, – с явным недоверием добавил гондорец.
Фродо почувствовал, что Бильбо злится: его оскорбили сомнения Боромира. Внезапно он вскочил на ноги и выпалил:
Древнее золото редко блестит,
Древний клинок – ярый.
Выйдет на битву король-следопыт:
Зрелый – не значит старый.
Позарастают беды быльем,
Вспыхнет клинок снова.
И короля назовут королем -
В честь короля иного.
– Может, это звучит не очень-то складно, да зато объясняет твой загадочный сон, – прочитав стишок, объявил Бильбо. – Если ты не услышал объяснений Элронда… одолев пятьсот лиг пути, чтоб услышать! – Ядовито хмыкнув, Бильбо сел в свое кресло.
– Я сочинил это сам, – прошептал он Фродо, – когда Дунадан поведал мне о себе. И почти жалею, что завершил свои путешествия, а поэтому не смогу отправиться с Дунаданом и увидеть, как он исполнит свой долг.
Арагорн с улыбкой выслушал Бильбо, а потом серьезно сказал Боромиру:
– Я прощаю тебе твое недоверие. Мне ли не знать, что я ничуть не похож на изваяния Исилдура и его отца, которые ты видел в доме Денэтора. Я прямой потомок великого Исилдура – но всего лишь потомок, а не сам Исилдур. У меня за плечами долгая жизнь. И поверь, те несколько сотен лиг, которые отделяют Раздол от Гондора, только малая часть бесконечных лиг, которые я одолел в своей жизни. Множество рек и горных хребтов, болотистых равнин и засушливых плоскогорий приходилось мне пересекать в пути; я видел немало далеких стран, где светят незнакомые и чужие нам звезды…
…Но своей родиной я считаю север. Здесь со времен князя Валендила рождались и умирали все мои предки. Арнорцы вели нелегкую жизнь, однако в неразрывной череде поколений – от отца к сыну – передавался меч, напоминавший нам о былом могуществе… И вот еще что я скажу тебе, Боромир. Нас, дунаданцев, осталось немного, нам постоянно приходится странствовать, потому что мы, как пограничные стражи, неутомимо выискиваем прислужников Врага, которые рыщут по бескрайнему Глухоманью, разделяющему западные и восточные земли, а иногда пробираются и в населенные области.
Ты сказал – мы одни заслоняем Запад, сдерживая натиск Вражьего воинства. Но, едва вы встретились с Черными Всадниками, враги отбросили вас за Андуин. Так вот, Боромир, в мире много сил, помимо организованного Вражьего воинства, которым приходится давать отпор. Вы защищаете свои границы, прикрывая соседей от армии Моргула, и ни о чем, кроме собственных границ, не заботитесь, а мы – стражи пограничного Глухоманья – боремся со всеми Темными Силами. Не Вражье воинство – Безымянный Страх разогнал бы жителей севера и запада, если б арнорцы не скитались по дикому Глухоманью, без отдыха сражаясь с Темными Силами. Скажи, кто чувствовал бы себя спокойно – даже за стенами своего жилища, в самых отдаленных и мирных странах, – если бы призрачные подданные Мордора беспрепятственно проникали в западные земли? Кто отважился бы пуститься в путь? Но когда из черных лесных чащоб, из трясинных болот или мглистых ущелий выползают темные союзники Мордора, их неизменно встречают арнорцы, и они отступают за Изгарные горы.
А мы не требуем даже слов благодарности. Путники подозрительно косятся на нас, горожане и сельские жители Средиземья с презрительным сочувствием называют бродягами… Совсем недавно один толстяк, живущий по соседству с такими существами, что, услышав о них, он умер бы от страха, назвал меня – не желая оскорбить! – Бродяжником… он не знает, зачем мы странствуем, и снисходительно жалеет неприкаянных скитальцев. Но нам не нужна его благодарность. Он, подобно всем его сородичам и соседям, живет спокойно, мирно и счастливо – вот что «скитальцы» считают наградой. Вернее, считали…
Потому что сейчас мир опять начинает меняться. Проклятие Исилдура – Кольцо Всевластья – явилось из долгого небытия на землю. Нам предстоит великая битва. Сломанный меч будет перекован, и я отправлюсь с тобой в Минас-Тирит.
– Проклятие Исилдура явилось на землю… – повторил Боромир слова Арагорна. – А я… я видел блестящее колечко, которое показал нам всем невысоклик. Объясни мне, почему вы так твердо уверены, что это и есть Кольцо Исилдура? Он умер до начала нашей эпохи, и Кольцо, говорят, бесследно исчезло. Где оно было все эти годы? Как попало к нынешнему владельцу?
– Ты узнаешь об этом, – пообещал Элронд.
– Однако не сейчас, уважаемый хозяин? – очень обеспокоенно осведомился Бильбо. – Я чувствую, что настало обеденное время, и мне обязательно нужно подкрепиться.
– Я еще ни о чем тебя не просил, – сдерживая улыбку, сказал ему Элронд. – Но раз уж ты сам о себе напомнил, то прошу тебя – расскажи нам свою историю. Если ты не создал из нее поэму, то, так уж и быть; изложи все в прозе. Я думаю, тебе не надо объяснять, что чем короче получится твой рассказ, тем скорее ты сможешь подкрепить свои силы?