Текст книги "Властелин колец (другой перевод)"

Автор книги: Джон Рональд Руэл Толкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 66 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

– Здорово! – выдавил он с трудом. – Как будто и не переезжал вовсе.

После того как все разделись и пристроили котомки, Мерри провел их по коридору и распахнул дверь слева. Пахнуло банным теплом и паром.

– Баня! – заорал Пиппин. – Ура почтенному Мериадоку!

– Кто первый? – быстро спросил Фродо. – Самый старший, или самый быстрый? И так и так ты последний, мастер Перегрин.

– Хватит вам, – вмешался Мерри. – Неужели я не подумал о таких мелочах? Не хватало нам отметить новоселье дрязгами из-за корыта! Там три ушата, а в медном котле вдоволь кипятку. И полотенец хватает, и мочалок, и мыла! Заходите, да поживей!

Мерри и Фредегар отправились на кухню и улыбаясь, прислушивались к шуму, долетавшему из ванной. Слышались плеск, уханье, кто-то нестройно запевал, пока над всеми не поднялся голос Пиппина, распевающего любимую купальную песню Бильбо:

О бане пой! Там жар и зной!

Отмоем пыль и прах земной!

Здесь даже полный обормот

От наслажденья обомрет!

По склонам гор бежит ручей,

Чарует звук его речей.

Но мне милее во сто крат

Воды горячей водопад!

В жару приятно отхлебнуть

Воды холодной хоть чуть-чуть.

Но если жаркий бьет поток,

Тогда – пивка глотков пяток!

Фонтан ласкает слух и взор,

Но здесь, где пышет пар из пор,

Куда нежней ласкает слух

Звук пятки, делающей «плюх»!

Пение оборвалось громким всплеском и возгласом Фродо: «Ух ты!» Надо было понимать так, что вода из ушата Пиппина сделала «плюх».

Мерри постучал в дверь кулаком и прокричал: «Эй, там! Как насчет ужина и пивка глотнуть?» Дверь открылась, и в клубах пара вышел Фродо с полотенцем на голове.

– Там такую сырость развели, – сообщил он, – придется на кухне досыхать.

Мерри заглянул в дверь. На каменном полу плескалась вода.

– Вот что, Перегрин, – сурово решил Мерри. – Пока не проведешь здесь осушение, еды не получишь. А задерживаться не советую, ждать не станем.

Ужинали на кухне, у огня.

– Вы, наверное, грибов уже наелись, не будете больше? – с робкой надеждой спросил Фредегар.

– Вот еще! – вскричал Пиппин.

– Это мои грибы! – Фродо подвинул к себе большой глиняный горшок. – Подарок госпожи Мэггот, королевы здешних хозяек. Уберите ваши загребущие лапы. Я сам всем положу.

Люди тоже любят грибы, но до хоббитов им в этой любви далеко. Здесь кроется причина небезопасных экспедиций юного Фродо в тщательно охраняемые поля Мэггота. Впрочем, это было давно. Госпожа Мэггот оказалась столь же щедра, сколь добра, поэтому хватило всем и даже Фредегар не стал сетовать на размер порции. Да и кроме грибов на столе нашлось кое-что. Закончив ужин, хоббиты, отдуваясь удовлетворенно, подвинули табуретки к огню.

– Со стола потом уберем, – разнежившись, решил Мерри. – Ну, рассказывайте. Все рассказывайте. Что там у вас за приключения случились в дороге? Как вас к Мэгготу занесло? И почему он так на меня заорал поначалу? Если бы я его не знал, решил бы, что его испугали.

– Да нас всех испугали, – признался после некоторого молчания Пиппин. Фродо сидел молча, глядя в огонь. – Ты бы тоже испугался, если бы за тобой два дня Черные Всадники гонялись.

– Кто, кто?

– Ну, знаешь, черные такие, вроде Верзилы, на черных конях, – неуверенно пояснил Пиппин. – Я вижу, Фродо говорить не намерен. Ладно, давай я расскажу. – И он обстоятельно рассказал обо всем происшедшем с момента ухода из Засумок.

Сэм слушал, кивал одобрительно, а в некоторых местах поддакивал. Фродо все молчал.

– Да-а, – помотал головой Мерри. – Если бы я не видал эту страхолюдину на причале, ни в жизнь не поверил бы. Теперь понятно, почему у Мэггота голос такой был. А ты-то, Фродо, что на это скажешь?

– Темнит что-то наш Фродо, – сказал Пиппин. – А пора бы ему перестать темнить. Мэггот вот думает, что это как-то связано с сокровищами Бильбо…

– Нет-нет! Это так, догадки всякие, – торопливо проговорил Фродо. – Мэггот же наверняка ничего не знает.

– Старина Мэггот – мужик проницательный, – веско произнес Мерри. – Лицом простоват, да умом толковат! Когда-то он забирался в самое сердце Древлепущи, много странного повидал на своем веку. Ну, а нам-то ты скажешь, насколько верны его предположения?

– Наверное, – медленно заговорил Фродо, – это хорошая догадка. Наши дорожные приключения действительно имеют отношение к Приключению Бильбо. Всадники высматривают или вынюхивают его, а может, и меня уже. Все это очень серьезно, и, если хотите знать, мне теперь всюду опасно…

Он как-то затравленно оглядел окна, стены, потолок, словно ждал, не рухнут ли они ему на голову. При этом Фродо совершенно не замечал многозначительных взглядов, которыми обменивались его друзья.

– Вот сейчас, – шепнул Пиппин Мерри. Тот кивнул.

– Хорошо, – решившись, произнес Фродо. – Не буду больше темнить. Мне надо сказать вам кое-что. Вот только как начать, не знаю.

– Давай помогу, – вполголоса предложил Мерри. – Начну за тебя.

– Что ты имеешь в виду? – с беспокойством спросил Фродо.

– Эх, старина Фродо! Мы же видим, что тебя мучает. Ты не знаешь, как распрощаться. Надумал уходить из Шира, а опасности начались раньше, чем ты до границы добрался. Времени нет, а уходить тебе не хочется. И мы тебе очень сочувствуем.

Фродо как открыл рот, так и забыл его закрыть. Друзья захохотали.

– Добрый старый Фродо! – хлопнул его по плечу Пиппин. – Ты и вправду надеялся нам пыль в глаза пустить? Да у тебя на это ни хитрости, ни осторожности не хватит! Ты так долго прощался со своими любимыми местечками, так вздыхал с самого апреля! А сколько раз ты бормотал под нос: «Ах, ах! Увижу ли я еще эту долину?» – и прочее в том же духе. А как ты притворялся, что жить не на что! А продажа ненаглядных твоих Засумок Дерикулям! А разговор с Гэндальфом!

– О небо! – воскликнул Фродо. – А я-то думал – никто ничего не знает. Что же обо мне Гэндальф подумает? Так, значит, весь Шир обсуждает мой отъезд?

– Ну нет! – ответил Мерри. – Об этом не беспокойся. Конечно, тайна твоя долго не продержится, но пока кроме нас – заговорщиков, никто ничего не знает. Мы все-таки твои друзья, давно тебя знаем, нам не составит труда догадаться о твоих мыслях. А я ведь и Бильбо неплохо знал. Когда он ушел, я глаз с тебя не спускал, уверен был – ты вслед за ним отправишься, даже думал – ты раньше уйдешь. В последнее время ты нас заставил поволноваться, и уж тут мы смотрели в оба – как бы ты тишком не сбежал. Ну и сами кое-что прикидывали. Видишь, так просто тебе не улизнуть!

– Но я же должен идти, – вымолвил Фродо. – Тут и вы мне не поможете. Это ужасно для нас для всех, только не удерживайте меня. Раз вы тут такие догадливые оказались, помогите, а не мешайте.

– Э-э, ты не понял, – остановил его Пиппин. – Надо тебе идти – значит, надо. Ну а мы – с тобой. Вот я и Мерри. Сэм – отличный парень, он за тебя дракону в пасть прыгнет, но одного мало. Дорога-то опасная.

– Милые вы мои, самые ненаглядные хоббиты! – произнес Фродо, тронутый до глубины души. – Нельзя ведь. Я давно решил. Вот вы об опасности говорите, а не представляете ведь: это вам не охота за сокровищем, не путешествие туда и обратно. Мой путь – от одной смертельной опасности к другой.

– Да знаем мы про твой путь, – серьезно ответил Мерри. – Потому и решили идти. Мы понимаем, что с Кольцом шутки плохи, и собираемся помочь тебе, раз ты против Врага пошел.

– С Кольцом? – в полном изумлении повторил Фродо.

– Именно с Кольцом, Фродо, скрытный ты наш, – ласково подтвердил Мерри. – Я уже много лет о нем знаю. Еще при Бильбо узнал. Он-то считал, это уж такая тайна! Ну и я молчал, конечно, пока вот наш заговор не сложился. Тебя-то я знаю все-таки лучше, чем Бильбо. Я тогда молодой был, а он – осторожный, но все-таки недостаточно осторожный, как оказалось. Хочешь, могу рассказать, как я про Кольцо узнал.

– Давай, – Фродо вяло махнул рукой.

– Тайна его открылась из-за Дерикуль-Сумниксов, – начал Мерри. – Как-то раз, примерно за год до того дня рождения, шел это я по дороге и вижу: впереди Бильбо идет. Вдруг навстречу нам издали – Дерикули. Бильбо с шага сбился, а потом – р-раз! – и исчез! Я так обалдел, что сам едва спрягаться не забыл. Ну а потом-то прошли они, я краем дороги крадусь, а сам все на дорогу смотрю. И высмотрел. Бильбо словно бы из ничего появился и сует что-то в карман. Оно еще на солнышке так золотом взблеснуло. Тут уж, сам понимаешь, я от Бильбо ни на шаг. Да, шпионил, сознаюсь, но уж больно любопытно. Я ведь любознательный доросток был. Наверное, во всем Шире кроме тебя я один в тайную книгу старика заглядывал.

– Ты читал книгу!? – ахнул Фродо. – Свет небесный! Да можно ли что-нибудь вообще в этом Шире в тайне держать?

– Наверное, можно, – не очень уверенно ответил Мерри. – Правда, в книгу я только мельком заглянул. Это непросто было. Бильбо не оставлял ее без присмотра. А почитать бы интересно. Что с ней стало? Она у тебя?

– Нет. Наверное, он ее с собой взял.

– Жаль. Ну ладно, – продолжал Мерри. – Я, значит, держал при себе, что знал, а нынешней весной, смотрю, серьезные дела начались. Вот тогда и сложился наш заговор. Намерения у нас тоже были серьезные, и, прямо тебе скажу, особо церемониться мы не стали. И ты не простой орешек, а Гэндальф и подавно. Хорошо, у нас осведомитель был. Познакомить?

– Где он? – слабым голосом спросил, озираясь, Фродо. Он уже ко всему был готов и не удивился бы, выйди из-за буфета какая-нибудь зловещая фигура.

– Эй, Сэм, покажись! – окликнул Мерри, и Сэм, красный как рак, выступил вперед.

– Вот наш главный добытчик! И добыл он немало. Правда, в конце концов попался-таки. И после того – ни гу-гу.

– Сэм! – вскричал Фродо. Он больше не удивлялся и теперь сам не знал, радоваться ему или гневаться, одурачили его или, наоборот, помогли.

– Да, сударь, – смущенно пролепетал Сэм. – Я виноват, конечно, но я же не во вред вам, господин Фродо. Да и господин Гэндальф говорил, помните, найди, дескать, кого-нибудь, кому доверять можно…

– Да кому же из вас доверять можно! – возмутился Фродо.

– Это смотря что, – заметил Мерри. – В беде можешь доверять нам. Мы с тобой через огонь и воду пойдем, до конца. И тайну твою сохраним не хуже тебя. А вот если сбежать надумал потихоньку – на нас не надейся. Мы же друзья тебе, Фродо. О Кольце знаем. Боимся, конечно, но пойдем с тобой. А уйдешь – за тобой пойдем, как собаки по следу.

– А помните, сударь, что Гилдор-то говорил, – ввернул Сэм. – Надо, мол, взять тех, кто захочет, уж от этого-то вы не откажетесь.

– Нет, не откажусь, – медленно произнес Фродо, глядя на ухмыляющиеся лица. – А ты, – повернулся к Сэму, – храпи теперь, не храпи, все равно тебе доверия нет. Все вы обманщики. Ну, будь по-вашему. – Он рассмеялся и махнул рукой. – Сдаюсь. Приму совет Гилдора. Эх, если бы оно не так опасно было, я бы плясал от радости. Да нет, я все равно счастлив, и легко мне, как давно не было. А я так боялся этого разговора!

– Вот и славно! Да здравствует капитан Фродо и его команда! Трижды ура! – Они кричали и прыгали вокруг него. Потом Пиппин и Мерри завели песню, специально заготовленную на этот случай. Происходила она от старой песни гномов, с которой началось Приключение Бильбо, и мотив был тот же.

Прощай, порог! Наш путь далек.

Пусть хлещет дождь, сбивая с ног, -

Уходим прочь в глухую ночь

Сквозь дебри, горы, дол и лог.

Вдали живет среди болот

Эльфийский первозданный род.

Сквозь ночь и тьму спешим к нему,

Ища надежду и оплот.

Опасен враг, коварен рок,

Но дан зарок, и долг высок -

Исполни силой каждый шаг,

Пока итог пути далек!

Уходим прочь! Уходим прочь!

Гони коней в глухую ночь!

– Славно, славно! – сказал Фродо, дослушав. – До итога далеко, а дел много. Сегодня, пожалуй, и вовсе спать не придется.

– Так это же песня! – возмутился Пиппин. – Ты что, и правда собрался «гнать коней в глухую ночь»?

– Не знаю, как лучше, – ответил Фродо. – Я боюсь Черных Всадников. Долго на одном месте оставаться опасно. К тому же все знают, куда я направлялся. Гилдор тоже советовал не медлить, а мне так хочется дождаться Гэндальфа. Ума не приложу, почему его нет! Гилдор и тот встревожился. А насчет выхода, я думаю, это от двух вещей зависит. Во-первых, от того, как скоро доберутся Всадники до Скочки, а во-вторых, как скоро мы сможем собраться. Это же времени требует.

– Ну, на второй вопрос я тебе отвечу: можем через час выходить, – сказал Мерри. – Я все давно приготовил. В стойле – шесть пони, припасы, снаряжение уложены. Остались кое-какие личные вещи да продукты с ледника.

– Вижу, подготовились, – кивнул Фродо. – А насчет Черных Всадников что вы думаете? Можем мы подождать Гэндальфа еще день?

– Понимаешь, – задумчиво произнес Мерри, – мы ведь не знаем, что могут сделать Всадники, если застанут тебя здесь. Заплот их вряд ли остановит, хоть там и охрана есть. Пропустить их ни днем, ни ночью не пропустят, а вот силой Всадники прорваться могут. Но, с другой стороны, если тот же Всадник тебя спросит, могут и пропустить. Многие ведь знают о твоем возвращении.

Фродо глубоко задумался. Друзья ждали.

– Ладно, сделаем так, – решил наконец Фродо. – Выйдем на рассвете, по дороге не пойдем. Это уж лучше здесь сидеть. Через Северные Ворота тоже нельзя – они у всех на виду. А надо бы хоть несколько дней сохранить наш уход в тайне. Мост и Западная Дорога наверняка у них под наблюдением. Я не знаю, сколько их, думаю, двое, а то и больше. Значит, надо идти туда, где нас не ждут.

– Это что же, в Древлепущу, что ли, идти? – испуганно выговорил Фредегар. – И думать нечего. Это еще опасней, чем встреча со Всадниками.

– Ну почему? – Мерри почесал в затылке. – Затея отчаянная, но, похоже, Фродо прав, другим путем незаметно не уйдешь. А так у нас есть шансы.

– Нету в Древлепуще никаких шансов, – категорически заявил Фредегар. – И никогда не было. Сгинете вы там, и вся недолга. Не ходит туда никто.

– Так уж и никто, – усомнился Мерри. – Брендискоки ходят, если приходится. И тропинка у нас там знакомая есть. Фродо ходил когда-то. И я был, даже несколько раз. Днем, правда, когда деревья сонные и спокойные.

– Ну и идите, – проворчал Фредегар. Я этого леса больше всего на свете боюсь. Про него такое рассказывают! Можете, конечно, мой голос не считать, я-то с вами не иду. Надо же кому-то здесь оставаться, Гэндальфа подождать опять же, рассказать ему все. Он, наверное, того и гляди, подъедет.

Фредегар Пузикс любил Фродо, но вовсе не горел желанием повидать мир. Родом он был из Восточной Чети, но дальше Брендидуинского Моста никогда не бывал. По замыслу заговорщиков, ему надлежало оставаться при доме и уговаривать посетителей подождать денек-другой, господин Фродо, мол, отдыхает, скоро выйдет. Решили даже одеть его во что-нибудь из вещей Фродо. Никто и не задумывался, насколько опасен такой маскарад.

– Отлично, – одобрил Фродо, когда выслушал все соображения. – Не письмо же Гэндальфу оставлять. Они ведь могут дом обыскать. А раз Фредегар взялся держать оборону, мы хоть будем уверены, что Гэндальф узнает, куда и как мы пошли. Все. На рассвете уходим через Древлепущу.

– Не хотел бы я поменяться с Фэтти, – сказал Пиппин.

– Подожди говорить, пока в лес не войдешь, – посоветовал Фредегар. – Завтра об эту пору ты уже захочешь поменяться со мной, да только поздно будет.

– Хватит об этом, – вмешался Мерри. – Надо еще прибраться да спать идти. Завтра я ведь вас действительно «в глухую ночь» подниму.

Оказавшись в постели, Фродо долго не мог заснуть. Болели ноги, и идея продолжить путешествие верхом казалась как нельзя кстати. Постепенно какой-то смутный сон одолел его. Фродо снилось сплошное море листвы под каким-то окном, далеко внизу. Там меж корней крались и принюхивались черные твари. И во сне он был уверен, что рано или поздно они его вынюхают. Издали накатывал монотонный шум; Фродо думал, что это ветер шумит в листве, но оказалось – это Море. Фродо никогда не слышал Моря наяву, но в сновидениях странный морской прибой часто тревожил его. Вдруг он обнаружил себя на открытом месте, совершенно безлесном, заросшем вереском, а в воздухе ощущался странный солоноватый привкус. Прямо перед ним на одиноком холме высилась стройная белая башня. Он тут же почувствовал желание взобраться наверх и посмотреть на Море. И уже начал подниматься, как вдруг небо осветилось молнией и загрохотал гром.

Глава 6

Древлепуща

Фродо внезапно проснулся от стука. За окном было еще темно. В дверях стоял Мерри со свечой в руке.

– Привет! – сказал ему Фродо. – Ты чего шумишь?

– Как чего? – возмутился Мерри. – Вставать пора. Полпятого. На улице туман, как по заказу. Поднимайся. Сэм уже завтрак готовит. Пиппин и тот встал. Я пошел пони седлать. А ты разбуди Фэтти, должен же он нас хоть проводить.

Благодаря неуемной энергии Мерри в шесть собрались выходить. Фредегар зевал во все горло. Хоббиты даже с крыльца спускались, стараясь не шуметь. Впереди Мерри вел навьюченного пони. Тропинка, ныряя в заросли, огибала дом и задами выводила в поле. Туман оседал на деревьях, с веток капало, листья блестели, а трава стала совсем седой от росы. В утренней тишине все звуки казались близкими: вот на соседнем хуторе хлопнула дверь, вот куры завозились на насесте и принялись негромко клохтать.

В стойле на краю огорода их ждали верховые пони: крепкие невысокие лошадки, неторопливые, но выносливые, как мулы. Теперь, уже верхом, они вступили в туман. Идущий впереди словно пробивал в нем коридор для остальных, но за спиной последнего туман снова смыкался, и было в этом что-то зловещее. Только через час медленной, в полной тишине, езды впереди выступил Заплот. Поверху серебрилась росная полоса.

– Как же мы тут пролезем? – озабоченно спросил Фредегар.

– Со мной не пропадешь, – не останавливаясь, сказал Мерри. Он уверенно свернул вдоль ограды влево, обогнул небольшой овражек и остановился перед неширокой траншеей, наклонно уходящей под землю. Стенки, выложенные кирпичом, вскоре смыкались наверху, образуя тоннель. Хоббиты спешились и взяли пони под уздцы. Фэтти прокашлялся.

– До свидания, Фродо, – промолвил он. – Мне все равно ваш выбор не по душе. Ну теперь чего уж говорить. Удачи вам, и сегодня, и каждый день.

– Хотел бы я, чтобы Древлепуща оказалась самым серьезным нашим препятствием, – сказал Фродо. – Ладно. Скажи Гэндальфу, пусть догоняет нас по Западной Дороге, мы скоро выйдем на нее и уж останавливаться не будем.

Они распрощались и один за другим скрылись в тумане. Темнота и сырость окружили их, но вскоре путь преградили ворота, запертые тяжелым железным засовом. Мерри открыл створки, пропустил друзей и закрыл снова. Громко лязгнув, сработал замок. Звук показался хоббитам зловещим.

– Вот мы и покинули Шир, – сказал Мерри. – Теперь над нами Древлепуща.

– О ней много чего говорят. Как ты думаешь, правда это? – спросил у него Пиппин.

– Есть и правда, но больше пустое болтают, – помолчав, ответил Мерри. – Гоблины там всякие, волки и тому подобное – этого здесь нет. Ничего этого я не видел и ни во что такое не верю. Но лес, конечно, не простой. Все тут живое, куда живей, чем у нас в Шире. Деревья всегда настороже и чужих не любят. Идешь, а они с тебя глаз не спускают. Обычно этим и кончается, ну, может, шишку на голову уронят, корень могут подставить, веткой цапнуть – это днем, а ночью, понятно, другое дело. Ночью им лучше не попадаться. Хотя сам я ночью далеко от Заплота не ходил. Но своими глазами видел: деревья разговаривают, не то тебе кости перемывают, не то про свое что, а то вот еще: ветра нет, а ветки так и плещутся. Говорят, они и ходить могут. Мне рассказывали (давно это было), однажды деревья на Заплот напали. Пришли и рассадили себя прямо вдоль него, да так, чтобы внутрь заглядывать можно было. Пришлось тогда много срубить и охранную полосу выжечь. Больше не нападали, но, сам понимаешь, отношения с ними маленько испортились.

– Ну а кроме деревьев? – спросил Пиппин.

– Разное там живет, – неохотно отозвался Мерри. – Особенно в глубине и на той стороне. Не был я там, точно не знаю. Тропинок-то в лесу много, кто-то их прокладывает. Хотя, похоже, на месте и они не стоят, бродят по лесу. Не спрашивай, как они это делают. Здесь от выхода из тоннеля широкая тропа на Паленую Плешь ведет, а дальше – на северо-восток, как раз куда нам надо. Она-то, наверное, на месте.

Хоббиты выбрались из тоннеля и действительно обнаружили хорошую тропу, ведущую к опушке. Но под кронами первых же деревьев она словно сквозь землю провалилась. Позади, ярдах в ста, темнела стена Заплота, а впереди – сплошная чаща, там теснились деревья всех видов и размеров: толстые и тонкие, прямые и кривые, гладкие и суковатые, покрытые лишайниками и какими-то скользкими бородавками. Они обступили незванных гостей со всех сторон.

– Тут через два шага забудешь, в какой стороне Заплот, – проворчал Фродо, глядя на жизнерадостного Мерри. – Еще не хватало заблудиться…

Они пробирались между деревьями, и пони, нервно подрагивая шкурой и осторожно переступая через вылезающие отовсюду корни, покорно шли в поводу. Подлеска не было. С первых же шагов начался подъем, а деревья росли чем дальше, тем все гуще и гуще. Стояла удивительная тишина, не шевелился ни единый лист, только изредка громко капало с ветвей. Очень скоро путникам стало казаться, что настороженные, неодобрительные, пожалуй, даже враждебные взгляды, устремлены на них со всех сторон. Ощущение становилось все сильнее, и хоббиты невольно начали озираться по сторонам. У Пиппина сдали нервы.

– Ай! – заорал он вдруг. – Эй! Я же не трогаю никого! И трогать не буду, только пройти дайте!

Все вздрогнули и прислушались. Но крик бессильно замер, не породив ни эха, ни отклика. А лес, казалось, встал вокруг еще плотнее.

– Я бы не шумел на твоем месте, – недовольно проговорил Мерри. – Вреда от этого больше, чем пользы.

Фродо гадал про себя, надо ли было тащить друзей через этот подозрительный лес. Мерри все вертел головой, пытаясь отыскать тропу. Пиппин не утерпел:

– Быстро же ты управился. Полчаса и прошло-то всего, а куда идти – уже неизвестно. – Он собирался еще побурчать, но тут Мерри облегченно воскликнул:

– Значит, деревья и правда двигаются. Вот она, Плешь-то Паленая, а тропа теперь в стороне идет!

Впереди быстро светлело. Неожиданно деревья кончились, открылась широкая прогалина, и хоббиты с облегчением увидели над головой синее небо. Пробираясь в чаще, они не заметили наступления утра и теперь радовались солнцу, озарявшему вершины. Лес стоял по краям прогалины стеной. Но впереди было совершенно ровнее место без единого даже пня, поросшее разнотравьем. Здесь покачивались печальный болиголов и тмин, ронял опушенные семена кипрей и буйствовали крапива с чертополохом. Нельзя сказать, чтобы место было особенно веселым, но хоббитам после мрачной чащи оно показалось прелестным садом. На другой стороне прогалины отчетливо виднелась тропа. Она просматривалась ярдов на двести вперед и только потом исчезала за деревьями. Хоббиты, снова верхами, бодро направились по ней. Подъем, теперь малозаметный, все еще продолжался, зато ничто не мешало двигаться, и путники начали подумывать, не сжалился ли над ними лес, не надоело ли ему пугать их. Однако вскоре воздух опять потяжелел. Становилось душно. Темная лесная воля заставила ссутулиться, а звук копыт в тишине больно отдавался в ушах. Фродо пришло в голову запеть, взбодрить остальных, но ничего, кроме бормотания, у него не получилось. Он упрямо выговаривал:

Скитальцы в сумрачных краях!

Не вечна мгла – отриньте страх:

Еще отступит мрак лесной,

Откроет солнце облик свой,

И будет свет, и в свой черед

Придет закат, придет восход,

И дебри сгинут навсегда…

Последнее слово совсем уж жалко кануло в тишину. Вязкий воздух глотал звуки, простой разговор требовал усилий. Прямо позади них обломился и с шумом рухнул на дорогу здоровенный сук. Деревья, казалось, подобрались поближе.

– Не хотят они исчезать, а в песнях и вовсе не понимают, – с трудом пошутил Мерри, скрывая беспокойство. – Потерпи уж. Вот выберемся отсюда, устроим им концерт!

Никто не ответил ему. Фродо вяло перебирал мысли, стараясь угадать, какая из них не понравилась деревьям. В какой-то момент он чуть не предложил повернуть назад (если это было возможно), и тут наконец что-то изменилось. Подъем прекратился, деревья снова раздвинулись, а впереди зазеленела вершина холма, похожая на лысую голову. Тропа вела туда.

Хоббиты поторопили пони, им не терпелось выбраться из-под сводов леса. У подножия холма тропа опять потерялась в траве. Здесь сходство с лысиной, обрамленной остатками кудрей, стало еще заметнее. Хоббиты поднялись на макушку и огляделись. Все тонуло в солнечном сиянии, но даль была скрыта осенней дымкой. Внизу, в лесных чащах, туман таился кое-где, а к югу скапливался плотной завесой над глубоким оврагом.

– Там Ивлинка течет, – показал на туман Мерри. – Она с Упокоищ спускается и проходит по самой середине Древлепущи, а уж потом и Брендидуин впадает. Вот куда нам не надо! Ивлинка – это самое сердце леса, и сердце злое. От него здесь все и идет.

Все посмотрели туда, куда показывал Мерри, но за туманами, скрывавшими южную часть леса, трудно было разглядеть что-нибудь. На западе уже не видать было ни Заплота, ни Брендидуина; на севере, куда они вглядывались с особой надеждой, не было заметно ничего похожего на Западную Дорогу. Они оказались словно на острове, окруженном со всех сторон бескрайним зеленым морем. Сходство усиливалось обрывистым юго-восточным склоном холма, словно вздымавшимся из зелёной пучины. Хоббиты уселись на бровке и пообедали, поглядывая на леса окрест. Когда день перевалил за середину, глазастый Пиппин различил на горизонте линию Упокоищ – древних курганов, расположенных по ту сторону Древлепущи. Это приободрило путешественников. Приятно было увидеть, что у лесного моря есть берега, хотя идти туда они вовсе не собирались. Об Упокоищах ходили еще более зловещие легенды, чем о самой Древлепуще.

Наконец снова собрались тронуться и путь. Тропинка, которая привела их сюда, нашлась с северной стороны, но вела себя неправильно, все время норовя забрать вправо. Когда начался заметный спуск, стало очевидно, что никуда, кроме Ивлинки, она привести не может. Делать было нечего, и после недолгих споров, путники решили бросить ее и идти на север. До Дороги, хоть и невидимой за лесом, вряд ли могло оказаться больше пятнадцати миль. Опять же, земля в той стороне была поровнее и посуше, деревья росли потоньше, а темные сосны и ели уступали место более приятным дубам и ясеням, среди которых попадались, правда, и какие-то местные, неведомые породы.

Поначалу выбор казался хорош. Двигались быстро, но на очередной прогалине заметили, что чересчур забирают на восток. Потом над головами снова сомкнулись древесные своды, причем как раз там, где деревья издали казались потоньше и росли не так густо. Под ногами стали попадаться глубокие рытвины, похожие на борозды, оставленные гигантскими колесами. На них буйно разрослась ежевика. Постепенно борозды становились шире, лежали они поперек пути, и приходилось тратить время на спуски и подъемы, мучая и без того усталых пони. Каждый раз на дне очередной уже не рытвины, а лощины оказывалось, что сплошные заросли не дают идти влево, но зато оставляют проход вправо. Выбираясь наверх, хоббиты замечали, что деревья с каждым разом становятся темнее и гуще, и снова путь направо и вниз неизменно оказывался легче, чем налево и вверх.

Через пару часов направление потеряли окончательно. Ясно было только, что на север они не идут уже давно. Их явно уводили прочь, и оставалось идти, куда вели – в самое сердце Древлепущи.

Полдень давно миновал, когда ползком (а где и кувырком) они спустились в очередной (какой по счету?) овраг, самый широкий и глубокий из попавшихся за день. Края его нависали над головой так высоко, что с пони и думать нечего было выбраться наверх. Оставалось идти по дну. Земля пружинила под ногами, кое-где становилась топкой, из склонов били родники, появился ручей, а местность продолжала быстро понижаться. Ручей становился все шустрее, сумрачный овраг все глубже, а небо уже давно закрыли сплошные кроны деревьев.

Ковыляя вдоль ручья, хоббиты неожиданно вынырнули из полумрака. Впереди, словно из арки, лился солнечный свет. Только выбравшись на чистое место, они сообразили, что впали вместе с ручьем через устье большущего оврага в долину реки. За неширокой полосой тростника и осоки виднелся её противоположный берег, почти такой же крутой.

Мягкое осеннее солнечное сияние разливалось в теплом дремотном воздухе укромного речного русла. Коричневая вода лениво извивалась в берегах, заросших древними ивами, накрытая ивами, перегороженная упавшими ивовыми стволами, усыпанная мириадами опавших ивовых листьев. Их собратья неторопливо порхали вокруг, кружась в теплом, легком ветерке, веявшем вдоль реки. Шуршала осока. Чуть поскрипывали ивовые сучья.

– Наконец-то понятно, где мы! – с облегчением воскликнул Мерри. – Совсем не там, куда собирались. Это же Ивлинка! Подождите, я посмотрю, что там впереди, – с этими словами он скрылся в высокой траве, но скоро вернулся и радостно сообщил, что земля там вовсе не топкая и по берегу вполне можно идти. – Там даже вроде тропа есть, – говорил он. – Если по ней пойти, может, удастся выбраться из Пущи с восточной стороны.

– Сомневаюсь, – скептически протянул Пиппин. – Она ведь может нас и в болото завести да там и бросить. Кто, по-твоему, проложил её и зачем? Вряд ли о нас заботились. Я с этим лесом подозрительным стал. Даже начинаю верить всяким байкам. Ты думаешь, нам удастся на восток пройти?

– Ничего я не думаю, – огрызнулся Мерри. – Я ведь не знаю, в каком течении Ивлинки мы оказались. Тем более откуда мне знать, кто тут ходит. Но другого-то пути нет.

Действительно, выбора не было. Выстроившись цепочкой, хоббиты двинулись за Мерри. Над головами качался сочный тростник, но тропа и вправду оказалась вполне подходящей. Она легко огибала озерки, заводи и болотца, оставаясь сухой и твердой. Часто ее пересекали ручейки, спешащие в Ивлинку из леса, но везде в таких местах аккуратно лежали рядком бревнышки или охапки хвороста.

Скоро хоббиты упарились. Солнце стояло высоко, а воздух звенел от огромного количества мух, с некоторых пор появившихся над маленьким караваном. Когда наконец большие серые ветви затенили тропу, хоббиты начали клевать носами. Каждый шаг давался с трудом, хотя вроде бы ничто не мешало идти. Наваливалась сонливость. Она словно выползала из травы под ногами, окутывала плечи, смежала глаза. Фродо почувствовал, как тяжелеет голова и клонится вниз подбородок. Прямо перед ним Пиппин споткнулся и упал на четвереньки. Фродо остановился.