Текст книги "Совет Аррата Безымянный странник"

Автор книги: Джон Персиваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Джон Персиваль
Совет Аррата Безымянный странник

Пролог

Пускай эта история принадлежит другому персонажу, пускай он играет важную роль в повествовании и является катализатором многих событий, но, как это часто бывает, все началось не с него. История безымянного странника берет свое начало в месте, о котором пока рано говорить, но оно реальнее, чем все, о чем вы прочтете дальше.

В не самые простые времена среди многочисленных народов случился разговор между несколькими людьми.

– Если отправишься, можешь застрять там и не вернуться. Это все изменит и будет сулить конец. Он победит, все начнется с самого начала, и тебя явно подправят. Больше ошибок он не допустит, ты ведь осознаешь это, Джон?

Мальчик уверенно кивнул, продолжая идти вперед по улице между торговых лавок. Кругом был рынок, действующий и богатый, забитый до краев пряностями и сладостями, драгоценностями и всяческого рода безделушками. Торговцы старались продать подороже, покупатели выторговать как можно дешевле. Стоял гам, в котором разговор героев напоминал легкий шорох.

– Старайся не вмешиваться. Можешь направлять меня или других людей, в ком ты точно уверен. Твои действия должны не менять судьбу, а скорее подталкивать человека к более быстрому решению, и только. Он почувствует, если кто-то начнет ковыряться в судьбе его мира.

– Да знаю я все и так! – возмутился Джон, ускоряя шаг, чтобы оторваться от спутников. – Меня волнует другое.

Все остановились, окружив мальчика.

– А если ответов на вопросы я там не найду?

– Найдешь!

Сказал как отрезал. Дэн Крамер отличался этой чертой и этим всегда радовал Джона. Иногда мальчику не хватало такой уверенности, как у генерала. Да и куда ему тягаться с ним. Ведь Дэн старше Джона на много лет.

– Вернемся домой. Если я хочу отправиться в путь, нужно перейти на Землю. Оттуда будет проще пробить окно и проскользнуть незамеченным в его мир.

Компания ребят вспыхнула черно-зеленым огоньком и оказалась в старом доме Персиваль на Земле. Поместье ни капельки не обветшало, сад все так же цвел, а пыль чудесным образом растворялась.

– Спасибо, Адам! – в один голос закричали ребята, поскольку идея консервирования поместья принадлежала ему.

Первым делом Эрик и Малик кинулись на кухню, чтобы полакомиться едой, оставленной много лет назад в холодильнике. С ней ничего не сделалось, даже вкус и запах были приятными и манящими. Забыв об этикете, братья бросились уплетать немецкие галушки и обгладывать свиные ребрышки. Их бабушка любила тушить в большом казане мясо с капустой и делать галушки. Блюдо получалось сытным и вкусным. Эрик, Малик и Адам запомнили это лучше, чем Джон, который был слишком мал, чтобы наслаждаться такой едой много лет назад.

В это время Кирилл отошел с Джоном в сторону.

– Понимаешь, на что ты нас обрекаешь? Не хочу умирать, зная, что ты мог этого не допустить.

– Понимаю… Сам не хочу проколоться. Сложность в том, что я не знаю, что искать. А если его мир совсем не похож на наш? Хотя это очевидно, что не похож, но суть не в этом. Когда я окажусь там, мне нужно найти Идена, затем вас…

– Нас? – Кирилл рассмеялся так громко, что прервал трапезу Эрика и Малика. – Ох… а вдруг нас там нет? – он заговорил намного тише, чтобы никто, кроме Джона, его больше не слышал. – Тебе не приходило в голову, что там и Идена нет?

– От теорий и предположений у меня паника началась. Не знаю, чего ждать, но там явно кто-то есть. Сейчас меня волнует другое. Кирилл, справишься тут, пока я отсутствую?

– А есть выбор? Раньше мне с трудом удавалось справляться с бременем короны, заносило порой. Да кому я рассказываю. Тебе и так все известно. Первым делом мы бросим силы на оборону центральных миров, а сами встретимся лицом к лицу со старыми приятелями. Будем делать вид, что ты орудуешь в другом месте. Если они вдруг заподозрят неладное, нам придется не сладко. Без твоих сил мы неполноценные.

– Поэтому не сдерживайтесь. Не надо жалеть, бояться последствий. Всему может прийти конец, если вам вдруг вздумается контролировать себя. Из всех Персиваль только тебе дано вести людей вперед. Остальные не рождены для этого.

– Кроме тебя, – Кирилл лукаво улыбнулся и крепко обнял брата, словно они видятся в последний раз в жизни. Несколько слезинок пробежало по щеке старшего брата и упало на волосы Джона. – Не говори, что я плачу.

– Не буду, – прошептал Джон.

Он выпустил из объятий младшего брата, и оба направились на кухню, где вовсю орудовали Малик, Адам, Эрик и Дэниал. Они даже не ели, а просто дурачились, обсыпая друг друга мукой, куркумой и разными крупами, которые подворачивались им под руку. За всем со стороны наблюдали Дэн и Артур, генералы и близкие друзья семьи Персиваль.

– Ну хватит! – скомандовал Кирилл, и беспорядок прекратился. – Уберитесь. Превратили кухню в настоящий свинарник. Как так можно? Столько лет, а все дурачитесь.

– Дай им расслабиться. Война дело такое, выматывает, – вмешался Джон.

– Вот именно! – подхватили братья и продолжили дурачиться.

– Я немного пройдусь перед отправкой, – сказал Джон и вышел из поместья через черный ход на кухне.

Он любил проводить время в поместье. Гулять по саду, качаться на старой скрипучей качели, что стояла среди дубов. Эти благородные деревья много лет назад посадил его дед, он вместе с бабулей и вырастил все эти прекрасные кусты, деревья и цветы. Сад благоухал, наполняясь удивительными оттенками цветов и дивным запахом. Мальчик подолгу мог смотреть в одну точку и погружаться в негу воспоминаний. Когда его жизнь была совершенно обыкновенная, такая простая, что и позавидовать сложно. Но в этой простоте таилось множество богатств, о которых Джон и не подозревал раньше. Сейчас все как-то изменилось, словно перевернулось с ног на голову и вдруг обрело ценность.

Вот куст роз, например. В детстве он не любил эти цветы из-за шипов. Сколько он кололся о стебли, сколько проливал слез из-за любопытства и обманчивой красоты. А сейчас ему достаточно тайно подсматривать за цветком, ощущать легкие нотки аромата, исходящего от бутона. И былая нелюбовь переменилась, став любовью. Чтобы увидеть бесценные красоты мира, нужно всего лишь замереть. Перестать бегать взглядом, выискивать выгоду.

Сейчас он чувствовал себя обычным мальчиком, несмотря на свой возраст, а было ему так много лет, что думать страшно. Только тут, в саду бабушки и дедушки он мог не притворяться, не бояться своей наивности и присущего многим людям простодушия. И пускай где-то от него ждут твердых решений, смелости и настойчивости, тут он никому ничем не обязан.

– Вот ты где, – раздался голос у Джона за спиной. – Неужели я тебя напугал? Ты весь встрепенулся, когда меня услышал.

– Представь, ты напугал, – признался мальчик. – Тут так хорошо, что я отключил все свое чутье, буквально притворился простым человеком, которого легко застать врасплох, если красться за спиной.

– Хандришь?

– Скорее радуюсь, Дэн. Жизнь там, – Джон слегка приподнял голову и кивнул в сторону бесконечного космоса, – слишком сложная и требовательная. Тут, на Земле все просто и ясно как день. Иногда я думаю, куда бы забросила меня судьба, будь я человеком? Встретил бы я таких замечательных друзей? Или смог бы добиться в жизни чего-то? Каким отцом бы я стал? Сколько детей воспитал? И чем занялся под старость лет? Все эти вопросы так свойственны людям. Выйдя за ограду, столкнешься с каждым из них. А теперь подумай, какие проблемы меня терзают там?..

– Два разных мира, чего ты хотел. Сомневаться нормально, но нужно уметь ценить, что имеешь. Разве смог бы ты сейчас сидеть в саду и наслаждаться течением жизни? На Земле иные заботы, иные проблемы и сложности. Тут люди болеют и умирают, скрючиваются к старости, даже если вели абсолютно здоровый и правильный образ жизни. Глупо сравнивать это сейчас.

– Ты разве не сталкивался с этими вопросами?

– Давно. Это произошло, когда все мои друзья умерли, а я продолжал жить. Несправедливо! Многие заслуживали вечности, а досталась она мне. Но потом я встретил вас, Персиваль, и обрел смысл. Прозвучит странно, но я завидую сам себе. Быть причастным к судьбам мира, иметь возможность все изменить. Это чувство завораживает.

Джон поджал коленки и обнял их так крепко, будто бы замерз.

– Ты ведь не чувствуешь холода? – подметил Дэн.

– А иногда хочется. На Земле естественно это ощущать.

– Боишься перехода?

Джон резко повернул голову, и его взгляд буквально прожигал теперь Дэна. Меньше всего на свете сейчас Персиваль хотел слышать подобные слова.

– Наверное, только я один и осознаю последствия. Неважно, чем закончится история, важно, что в итоге это принесет всем нам. Боюсь ли я перехода? Нет. Волнуюсь? Да. Однако это естественно. Когда война завершится…

Какое-то время Дэн сидел молча, ожидая продолжения. Но мальчик не решался заканчивать предложение.

– Что тогда? – не выдержал Крамер.

– Неважно.

Персиваль разжал руки и крепко обнял друга, точно так же, как немного ранее это делал Кирилл. Как в последний раз.

– Идем. Больше тянуть нельзя. Иначе мы все разревемся и никто никуда не отправится.

Вернувшись в дом, ребята застали остальных в гостиной. Адам раздобыл имбирных пряников, оставшихся еще с последнего Рождества в этом поместье. Они были все такие же вкусные, с глазурью и приятным ароматом, напоминавшим о прошлом.

– Поешь на дорожку. Путь-то не близкий.

– Спасибо, Адам. А путь всего-то в другую вселенную, – Джон рассмеялся, стараясь скрыть волнение. – Послушайте внимательно, это важно.

Обычно, когда младший брат так говорил, все прекращали свои дела и старались выслушать не перебивая.

– Мы затеяли опасное предприятие. Это повышает ставку. Либо мы отыгрываемся, либо вылетаем из игры и все труды оказываются напрасными. Раньше любая битва казалась нам тяжелой, но мы чувствовали нутром скорую победу. Иногда это перерастало в самонадеянность и кто-то умирал, но мы учились на ошибках. Сейчас все иначе.

Взяв свой старый поношенный портфель, Джон вытащил оттуда стопку писем. Он написал их давно, поскольку чувствовал, что этот день рано или поздно настанет.

– Это вам. Распечатаете, как только я уйду. Только пообещайте спрятать все свои эмоции, чувства и мнения как можно дальше. Чтобы все получилось, нужно быть хладнокровными, научиться жертвовать и не жалеть о содеянном. Особенно это касается Даниэля и Дэна. Вы чаще других срывались из-за эмоций.

Подобные замечания от младших ни Дэн, ни Даниэль не любили. Для них даже сейчас это казалось обидным, но в рамках сложившейся ситуации они понимали и смиренно принимали свои ошибки.

– После моего перехода время тут не замрет. Вы будете жить, война продолжится, и вам нужно будет всеми силами, способами сдерживать врага. Потери будут колоссальные, и пережить это придется. Ради будущего. Как только я отыщу нужные ответы, если они вообще есть в том мире, вернусь. И мы дадим бой.

Джон сделал несколько шагов назад. Взял небольшую сумку, что приготовил с собой в дорогу, и исчез. Он растворился в воздухе без слез, боли или сожаления. Провалился в пустоту и отправился в дорогу, длиною в мириады человеческих жизней. Перед его глазами проносились целые судьбы вселенных. Реальности зарождались и умирали. Он видел появление богов и их кончину, наблюдал за всем со стороны и с трудом осознавал происходящее. Затем движение изменилось, стало тягучим и медленным, приближалась его остановка.

Это было само начало всего, отправная станция. Оказавшись в терминале, Джон смог выдохнуть. Осмотревшись, он узнал номер пути, куда его закинул переход. Первый путь, на котором находился старый, изношенный и давно списанный поезд. Людей тут не было, стояла полнейшая тишина. Доверившись чутью, мальчик стал бродить по терминалу, стараясь найти выход или подсказку, куда же ему дальше… Но ничего.

– Что ж, может быть, сесть в поезд.

Взобравшись по лестнице в кабину водителя, он обнаружил, что поезд действующий, несмотря на то что старый. Джон не разбирался в работе поездов, но техника всегда с радостью ему помогала, если тот просил.

– Не знаю, как ты работаешь, но мне нужно отправиться вперед.

Приложил руку к пульту управления, поезд ожил. Послышался скрежет, и старая рухлядь тронулась с места. Он медленно набирал ход, но Джон никуда не торопился. Пока поезд двигался вперед по давно заброшенной линии, мальчик разглядывал дивные дикие пейзажи, нетронутую природу и первозданную красоту. Он не узнавал этих мест, потому что это явно не была Земля. Растения периодически меняли окраску, делаясь то красными, то синими, то опять зелеными. Видимо, терминал находился на перепутье, а поезд был нужен, чтобы проникнуть в мир, где, по нескромному мнению Джона, прятались ответы.

Развив максимальную скорость, поезд направлялся вперед. Там не было поворотов, отсутствовали указатели и светофоры, но среди дикой природы Джон смог различить вдалеке маленькую, едва заметную табличку. Она произрастала на чудаковатом кусте лещины и, если бы не внимательность мальчика, осталась бы незамеченной. На табличке было выцарапано одно слово – «Латвия».

– Тормози! – скомандовал Джон, но поезд и не думал тормозить, и назло увеличил скорость. – Упертый кусок металла.

Взяв сумку, Персиваль подгадал нужный момент и решил прыгать. Заодно таким образом он проверит, насколько в этом мире он силен. Сиганув на большой скорости поезда в куст лещины, Джон стал проваливаться в пустоту. Сначала ощущение походило на то, что он испытывал в небытие, затем все стало осязаемым, и наконец его глаза увидели свет. Он лежал в большом парке, залитом солнцем. Кругом полно народу, люди гуляют, отдыхают после рабочих будней, туристы мельтешат с фотокамерами и телефонами.

Оглядевшись повнимательней, мальчик, наконец, понял, куда попал. Остров Кипсала, который одновременно является одним из районов Риги. Пару лет назад ему приходилось бывать в столице Латвии, но на сам остров он не попал.

«Почему именно это место? – задумался Персиваль и тут же вспомнил. – Ну, конечно же…»

Взяв сумку, что валялась неподалеку, он отправился в путь. Пока он не знал, что именно искать, поэтому старался доверять чувствам, а они велели ему сесть на поезд, который доставит его во Францию, а оттуда уже по туннелю Ла-Манш в Великобританию. Он чувствовал, что там его кто-то дожидается или кроется маленькая подсказка.

Проходя мимо небольшой группы людей, Джон смог расслышать речь, так напоминающую ему общее наречие. Несколько человек что-то бурно обсуждали, и в их словах мальчик часто слышал одно слово – Аррата. «Неужели и тут этот совет есть», – думал Джон, следуя за советниками, но так, будто просто идет по своим делам. Люди не обращали на него внимания, поскольку были уверены в конфиденциальности разговора.

«Если существует Аррата, значит, есть архивы, а следовательно, в них можно нарыть неплохо информации об этом мире». Такая позиция устраивала Джона. Прибегнув к гадальным картам, которые в этом мире работали куда лучше, чем его дар, Персиваль смог установить точную дату встречи в Великобритании. Оказывается, у него есть примерно полгода до того, как нужный человек окажется в том месте.

Все надежды сейчас были на то, что его умение скользить во времени не исчезло и работает тут как надо. Иначе он застрянет в этом мире надолго.

Решив не мелочиться, Персиваль отправился в Ватикан, где должна была находиться центральная барахолка всех знаний совета Аррата. И тут он не ошибся. То же здание, такая же система охраны, только одно сейчас было не так: Джон не входил в совет и возможность беспрепятственно проникнуть в архив у него отсутствовала.

– Вот и пришло время проверить свои силы, – мысленно он представил один из уровней, где сам когда-то много раз бывал. Закрыв глаза, ощутил тот спертый запах, желание чихать и чихать и мертвую тишину. – Поехали…

И сила не подвела его. Он стоял на том самом месте, где когда-то искал книгу про совет и первых богов. Кругом никого, сигнализация не сработала, поэтому план оказался отличным. Первым делом Джон направился к лифту, чтобы спуститься на этаж Истории. Там хранилась вся история планеты, которая могла бы помочь Персиваль ориентироваться в хронологии. Конечно, он понимал, что прямых указаний на конкретных людей, что ему было необходимо найти, тут он не отыщет. Зато сможет ориентироваться на события, а там уже разберется.

Пролистав книгу быстрее чем за час, Джон наткнулся на интересный материал. В параграфе рассказывалась история о писателе и книге, которая вызвала резонанс в совете. Это и была та зацепка, которая породила подобие плана. Захватив книгу с собой, Персиваль отправился в путешествие.

Часть 1. Незнакомец

Глава 1. Серебряное начало

Он убивал свои чувства, он убивал воспоминания, он ускользал от своего Я в тысячи чужих образов, был животным, падалью, камнем, деревом, водой, но каждый раз – солнце светило или луна – он возвращался в свое Я и, увлекаемый круговоротом, чувствовал жажду, преодолевал жажду, чувствовал новую жажду.

Герман Гессе. Сиддхартха

Это произошло задолго до того, как я встретил «его». Но это произошло одновременно совсем недавно, почти в тот же день, когда я встретил «его». Или все же это произошло после всех событий. Нет, я не смогу сказать когда. Но факт! Это случилось. Открыл утреннюю газету, и мне попалась на глаза большая статья автора, работы которого раньше я не видел.

«Меня убила не любовь и – нет, конечно же, – не человек, да и высота тут ни при чем. Это произошло очень давно, когда я был так юн и наивен. Я умер, и осталось лишь живое тело с огромным багажом комплексов, предрассудков и страхов. Это тело пребывало в этом мире; оно находилось тут, и более ничего.

Когда я окажусь там – на краю пропасти – то каждый мой шаг вперед будет возвращать мою умершую душу; мои ноги ощутят пустоту, я воскликну, как новорожденный ребенок, – только тогда я воскресну. Но будет уже поздно, ведь я упаду. Мне не будет страшно, потому что такой поступок совершит лишь храбрый человек; я воспарю и на одну секунду почувствую настоящую жизнь, смогу ощутить мысль в своей голове, что я человек. Как же красива смерть и как она прекрасна. Она способна ввергать в ужас, но и дает вкусить плод жизни, такой простой и всеми желанный. Ведь для того, чтобы попробовать жизнь, должна существовать где-то неподалеку смерть. Я не боюсь падать, нет, ведь те секунды полета будут не уносить меня к земле, а, наоборот, поднимать меня куда-то высоко над всем. Я не боюсь осуждений со стороны других, ведь никто не знает, что такое жизнь без души – существование. Меня нельзя назвать слабохарактерным, но я тот, кто я есть. К тому же мнение окружающих “там” значит ровно столько же, сколько значат, скажем, деньги. Ничто!..

Как это все же странно – находить жизнь в смерти, удивительно и совершенно непредсказуемо, ведь это противоречит всему. Что может сделать высота, и как она меняет все, что мы видим и ощущаем. Впервые начинаешь остро ощущать этот мир, открывать новые чувства для себя. И когда я наконец оживу, непременно захочу ощутить любовь ко всякому дорогому мне человеку, и унести ее с собой туда, где меня так долго ждала моя душа, в мир, где я найду согласие с самим собой и обрету ценнейший подарок человеку – душу. И это будет отречение от земных благ ради благ духовных, которые незаслуженно обесценились людьми на Земле».

Автором оказался некий Элиас В. Аргентайл. Его школьную работу разместили в газете, чтобы народ мог почитать и оценить по достоинству начинающего публициста.

Тогда я задумался о том, что знание – такая же сила, как и оружие, хотя, наверное, куда могущественней. Моя жизнь закончилась, началась другая, и в ней я буду взрослым, а это значит – свободным и открытым всему новому и неизведанному. И пусть это происходит, и пусть лишь время диктует правила того, когда всему суждено случиться, я знаю, что это было, есть и будет, а остальное неважно.

Глава 2. Чуждый человек

Солнечное утро – это время тихой радости. Эти часы – не для спешки, не для суеты. Утро – время неторопливых, глубоких, золотых мыслей.

Джон Стейнбек

Как и любые истории, эта началась весьма странно и неожиданно. В то самое утро я, как и должно обычному среднестатистическому человеку, завтракал в ресторанчике, располагающемся на первом этаже дома, где мне довелось поселиться в квартире. Мог ли я предположить, что это утро станет особенным и изменит мою жизнь целиком? Нет, я не думаю так. Моя жизнь была обыденной; абсолютно непримечательной и простой до того самого момента; пока за мой столик не подсел молодой человек, которому на вид было около двадцати трех лет.

– Доброе утро, сэр! – воскликнул он, швырнув местную утреннюю газету на столешницу, и поманил официанта легким движением руки. – Кофе, мой дорогой, и побыстрее! – официант, не доходя до столика, тут же развернулся и пошел на кухню. Вслед уходящему официанту донеслось: – Пожалуйста!

– Доброе, пожалуй, – начал я, испытывая некоторое смущение и обескураженность, но молодому человеку было все равно; он игнорировал меня, – извини за прямолинейность, но вокруг так много свободных столиков, а ты сел именно за этот, где сижу я?

– Именно так, сэр! – он настолько сладко и громко пропел слово «сэр», что меня смутило это еще сильнее и заставило впервые покраснеть. Мне было всего лишь тридцать лет, а он звал меня «сэр». Странно. – Знаете, я, идя по улице и увидев вас в окне, понял, что вы хотите поговорить. А я обожаю беседы, а в утренние часы особенно, к тому же с незнакомым мне человеком, которого больше никогда не увижу. В этом столько шарма, легкомысленности и беззаботности, боже! Когда люди становятся старше, они лишаются этого: легкомысленности, беззаботности, превращая свою жизнь в серую неинтересную полосу, которая просто тянется и тянется вперед, долго и нудно! Ужас.

– Хм, значит ли все это, что мы, то есть ты и я, просто станем беседовать сейчас, не называя элементарно даже своих имен? Просто будем что-то обсуждать, а потом – возможно, конечно – вспомним это утро как некую ребяческую шалость? – спросил я, стараясь внести ясность в наш неясный разговор.

– Оу, именно так, сэр. Боже, где же мои манеры?! Давайте я начну наш «простой диалог». Я путешествую из города «…» в город «…» и по пути встречал множество людей со своими историями жизни, так называемыми жизненными трудностями. Знаете, меня просто завораживает такое общение, – молодой человек соскочил со своего места, чем привлек внимание окружающих, и подсел ближе ко мне. Это заставило меня заволноваться и вспотеть. – Необременительное общение. Можно рассказать все, что душе угодно, не испытывая угрызения совести. Абсолютно любая тема может быть поднята нами, и мы можем свободно говорить, не стараясь угодить кому-то, не подбирать слова, быть самими собой – настоящими. Это в наше время, сэр, большая редкость!

– Прости, парень, но ты меня смущаешь немного, – молодой человек вернулся на свое место. – Моя история схожа с твоей. Я тоже недавно остановился в этом городе, буквально этажом выше моя квартира, я писатель.

– Ого, писатель? Должно быть, у вас в голове много интересных историй?

– Нет…– безнадежно ответил я и допил свой кофе, который уже остыл.

– Хм, тогда истории придут со временем, просто надо быть терпеливее и караулить свою музу, поджидающую всегда в самых черных закоулках наших жизней.

– Если быть откровенным, то я приехал сюда, чтобы написать книгу, но пока что я не написал ни строчки. Такие вот дела.

– Сэр, это не проблема, по крайней мере, мне так кажется. А вам? – выказал сильное удивление молодой человек, и брови его взлетели вверх. – Вокруг ведь столько всего происходит, жизнь бежит вперед с невероятной скоростью, все меняется. Совершаются революции, восстания, гремят войны, устраиваются свадьбы и создаются счастливые семьи, сколько политических интриг мы видим ежедневно – столько всего. А вам не приходит в голову и строчки? – парень легко улыбнулся и снова сделал серьезное и удивленное лицо.

– А это разве кому-то интересно? Люди, мне кажется, уже устали от всего, что происходит на планете, они бегут как бешеные от всего, лишь бы жить в мире и покое. Современному человеку меньше всего хочется читать о войне или смерти. Именно поэтому я ищу нечто необычное, своего рода артхаус, то, что заставило бы людей измениться, проронить слезу или радостно улыбнуться, а их сердца биться чаще, может…

– Вы романтик, сэр! – воскликнул собеседник. – Когда-то давно я был похож на вас, пока мое сердце не решили разбить, затем еще разок и еще. И вот теперь я стал бессердечной тварью, что ищет свой собственный покой, перебираясь из одного города в другой. Я, подобно вампиру, живу за счет эмоций других людей, ведь моя жизнь – когда я мог что-то реально ощущать, – давно закончилась.

– Бред, – критично высказался я, но парню было все равно. – Сколько тебе лет, что ты так рассуждаешь?

– Мне зимой стукнуло двадцать три года, это был самый удивительный и по-настоящему счастливый день рождения. Вот только представьте себе такую картину: поезд, суровая холодная зима, за окном сильнейшая метель, на небе едва видна полная луна. В «ламповой» атмосфере, в компании мало знакомых людей, с которыми я познакомился лишь в поезде, мне довелось отмечать свой день рождения. Только вдумайтесь: целый вагон поздравлял меня, столько радости, искренности, тепла и уюта я не испытывал, даже когда был дома. В тот зимний вечер я ехал в никуда, погружался во тьму, но ничего не могло испортить праздник, подаривший мне больше эмоций, чем все мои предыдущие дни рождения.

– Я так понимаю, ты путешественник или беженец в поисках своего пристанища?

– Нет, сэр, я не являюсь тем, кого вы перечислили. Я никто, простой человек, который когда-то потерял самого себя и теперь вечно в пути. Блуждаю в темноте, храня глубоко в душе слабый лучик надежды, что однажды я найду себя. – В этот момент официант принес ему кофе. – О, как раз вовремя, спасибо большое!

Пока незнакомый парень пил кофе и мы не говорили, в моей голове возникла мысль, которую я боялся озвучить. Но почему?

– Прозвучит странно, – хрипя и прикладывая некоторые усилия, начал я, – обычно ведь рассказы слушаешь ты, так, может быть, пора тебе рассказать свою историю жизни?

– Сэр, ваши слова весьма интересны, – осторожно пробормотал молодой человек и сделал довольно большой глоток кофе, – подобное предложение мне никто не делал, у меня аж пот на лбу выступил. Но если опустить ряд вопросов, могу сказать лишь одно. Нам придется каждое утро тут завтракать вместе, ведь моя история слишком длинная и, соответственно, рассказать за один раз я ее просто не смогу. Поэтому предлагаю завтра, примерно в это же время встретиться за этим самым столиком и поговорить. А сейчас мне уже пора бежать – много дел. Нужно выкупить билеты на поезд, ведь через неделю я уезжаю.

– Постой, – окликнул я парня, который невероятно быстро выскочил из-за стола и помчался к выходу, – хотя бы свой номер телефона оставь.

– Если я оставлю вам номер телефона, то наше общение тут же превратится из легкого в общение с обязательствами. А я не хочу усложнять, – парень скрылся за углом дома так же эффектно, как и появился: мгновенно, беззаботно, легко.

Этот парень – своего рода мистер Х – в первые же минуты нашего случайного общения смог удивить и вдохновить меня. Это ощущение необыкновенности и легкости, внушаемое им, охватило меня всего и не отпускало крайне долго. Чем же он меня так задел? Пожалуй, своим отношением к жизни, своими легкостью и свободой, которые я уже утратил вследствие своего возраста и жизни. И он оказался прав, черт возьми, – только в такие моменты люди полностью откровенны, когда не связаны оковами морали и этики, нормами, что приняты в обществе. Лишь такое общение дает нам шанс почувствовать себя собой, отдохнуть от социальной роли, явив истинное лицо миру.

Конечно, я соглашусь с вами, что это странно и стеснительно – просто с кем-то заговорить. О нас могут подумать, что мы сумасшедшие или психи, но разве это важно? Разве от мысли, что успеет вспыхнуть и погаснуть за минуту, что-то изменится? Нет, я не думаю. Это сложно в наше время – просто заговорить, просто пожелать доброго утра или сказать человеку: «Будь здоров!», но ведь это не означает, что невозможно.

Под вечер я решил в очередной раз прогуляться по городу. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, поэтому жара спала. Легкий прохладный ветерок, шум местной речки, крики людей, возвращавшихся домой либо, прогуливающихся по тротуарам. Это музыка вечернего города, именно так он воспринимался мной и создавал ощущение некого томного однотипного бытия, словно все в этом городе старалось дать понять: «Эй, мы все еще здесь, мы все еще живы, ау!»

Среди томности и вечернего гула я встретил его, того самого молодого парня, что утром подсел за мой столик. Как же я удивился, увидев его на берегу реки, одного, с потрепанным дневником и ручкой в руках.

– Добрый вечер, – осторожно сказал я, – теперь моя очередь к тебе подсаживаться.

– Хм, сэр, мы ведь с вами не прощались даже, но все же вечер добрый, – он аккуратно закрыл свой дневник и убрал в сумку, что лежала около него. – Вам тоже не по себе от всей этой мелочной суматохи, поднятой местными жителями, чтобы хоть как-то оживить этот богом забытый, мертвый город?

– Вполне возможно, – я отвечал неуверенно из-за того, что он все знал наперед, словно читал меня как открытую книгу. – А ты всегда ведешь монолог с собеседником или иногда что-то меняется? – упрекнул я парня.

– Порой, когда человеку нужно время, чтобы раскрепоститься, расслабиться, стараюсь быть ведущим в диалоге. Но, как правило, в беседах я молчалив, мне больше нравится слушать, нежели рассказывать. Но вот вы, сэр, первое исключение. И сейчас я понимаю, как хорошо, что мы не знакомы с вами, ведь я бы стыдился до конца жизни из-за тех историй, что вам поведаю.

– Твои истории «грязные»? Или они слишком извращенные? – поинтересовался я, чтобы хоть как-то себя подготовить.

– Нет!..– резко сказал парень. – Они просто жизненные и чересчур жестокие.

Между нами повисла тишина, которая всегда убивает интересные разговоры. Но в этот раз все было иначе. Эта тишина была своего рода началом, той фразой, что говорят людям, когда сообщают страшную или волнительную новость: «Тебе лучше присесть!»

– Ты знаешь, как сильно выделяешься на фоне всех людей в этом городе?! Ты как герой из какой-то очень фриковой книжки или фильма…– но молодой человек не дал мне закончить мысль и резко критично отреагировал на мою фразу.

– Я вовсе не герой книжки или фильма, им не дана возможность говорить то, что они захотят, а я могу. Поэтому прошу вас, не надо таких сравнений.