Текст книги "Странники Гора"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Если их размышления шли именно в этом направлении, значит, им следовало побеспокоиться о том, чтобы я, во-первых, не нашел яйца, а во-вторых, чтобы сохранить его для себя.

Выполнение первой задачи они, конечно, могли обеспечить просто: убив меня. Их план со спрятанным в ошейнике посланием был задуман отлично, но они не приняли во внимание природную проницательность тачаков, привыкших судить о вещах не поверхностно, а вглядываясь в их суть, – и их план провалился. Тогда они решили убрать меня со сцены ударом ножа в спину, но пытавшийся осуществить это паравачи также потерпел неудачу. Однако теперь, мрачно напомнил я себе, я полностью нахожусь во власти Сафрара, тарианского торговца. Да и вторая задача, заключавшаяся в приобретении «Другими» яйца для самих себя, тоже, по-видимому, близка к решению. Катайтачак убит, яйцо из его фургона украдено, так что осталось лишь передать его серолицему человеку, который в свою очередь переправит его «Другим» – кем бы они ни были. Сафрар уже несколько лет жил в Тарии; это позволяло предположить, что «Другие» могли иметь возможность следить за всеми передвижениями двух людей, доставивших яйцо из Сардара кочевникам народов фургонов. Вероятно, теперь они решили действовать быстро и нанести открытый удар при помощи тарнсменов, опасаясь, что я сумею первым отыскать яйцо и вернуть его в Сардар. Вот причины и неудавшегося покушения на мою жизнь, и последовавшего на следующий же день нападения на фургон Катайтачака. Кстати, Сафрару тоже было известно, что золотой шар находится в фургоне Катайтачака. Меня, признаться, несколько удивил этот факт, что он располагал этой информацией.

Среди тачаков – даже при их жестокости и вспыльчивом характере – едва ли удалось бы завербовать предателя: для этого тачаки были слишком горды.

Посторонних же в фургоне тачакского убара было не так много. Мне подумалось, что, вероятно, тачаки не делали большого секрета из того, что золотой шар хранится в фургоне Катайтачака. Это меня озадачивало. С другой стороны, они могли попросту не осознавать его истинной ценности. Ведь и сам Камчак говорил мне, что золотой шар не имеет никакой ценности. Бедный тачак! И не менее несчастный Кэбот, напомнил я себе. Каким же образом «Другим» удалось так глубоко проникнуть во внутренние дела Гора и занять позицию не менее важную, чем у Царствующих Жрецов? «Другие» не только знали о существовании яйца – они захотели заполучить его и – пожалуйста! Оно уже практически у них в руках! Пройдет время, и оставшиеся в живых, но не имеющие потомства Царствующие Жрецы погибнут.

Ненужное их оборудование в Сардаре рассыплется в прах, и тогда в один далеко не прекрасный день на Гор из межпланетных просторов хлынут беспощадные захватчики – «Другие», как пираты из Порт-Кара, алчные и безжалостные, набрасываются исподтишка на неспособные оказать им сопротивление торговые галеры!

– Не желаешь ли побороться за свою жизнь? – поинтересовался Сафрар.

– Конечно, – не задумываясь ответил я.

– Отлично, – согласился торговец. – Ты сможешь сделать это в Желтом Бассейне.

Глава 17. ЖЕЛТЫЙ БАССЕЙН

Мы с Гарольдом стояли у края Желтого Бассейна, свободные от оков, но с руками, связанными за спиной. Меч мне не вернули, но моя кайва уже была заткнута мне за пояс.

Круглый по форме бассейн был закрыт куполом приблизительно восьмидесяти футов высотой и по площади занимал всю специально отведенную для него комнату в доме Сафрара. Вокруг бассейна по кругу диаметром примерно шестидесяти футов шла мраморная дорожка восьми футов шириной.

Интерьер помещения поражал своей изысканностью и богатством. Стены комнаты, являвшейся, очевидно, одним из бывших помещений тарианских купален, принадлежавших теперь новому владельцу, были украшены картинами, восхищавшими уровнем таланта создавших их мастеров. Тут и там на полу стояли кадки и напольные вазоны со всевозможными экзотическими растениями и цветами, завезенными сюда со всех концов планеты и изумлявшими фантастическим разнообразием форм и оттенков.

Все вокруг было очень красиво, но, однако, не радовало, как-то давило на психику, хотя это впечатление могло порождаться повышенной температурой воздуха в комнате и излишней влажностью, вероятно необходимой для тропических растений.

Свет в комнату проникал сквозь прозрачный куполообразный потолок, где, очевидно, находились скрытые осветители. Сафрар был, конечно, достаточно богатым человеком, чтобы позволить себе иметь в доме электрический свет – роскошь, доступную мало кому из горианцев, предпочитающих освещать дома факелами, придающими жилищу, как они считали, больший уют и создающими теплую атмосферу.

По краям бассейна в восьми точках, соответствующих основным направлениям горианского компаса, возвышались колонны, декорированные под стволы деревьев, вся верхняя часть которых была оплетена лианами настолько густо, что голубой купол потолка этого удивительного помещения, виднеющийся в редких просветах, казался кусочком далекого неба.

Иные из наиболее длинных плетей спускались почти к самому бассейну, другие сплошным зеленым ковром оплетали верхнюю часть стен. Мне было особенно удивительно ощущать эту до предела насыщенную влагой духоту помещения, поскольку нигде не было заметно ни вентиляционных отверстий для нагнетания горячего воздуха, ни емкостей с нагретой водой, ни даже разогретых камней или углей для поднятия температуры в комнате. Лишь через три-четыре минуты я начал понимать, что пар поднимается из самого бассейна. Он, совершенно очевидно, был нагрет.

Вода в бассейне казалась спокойной. Интересно, что может ожидать меня в его глубинах? По крайней мере, у меня есть кайва. Когда мы только зашли в комнату, я заметил, что поверхность воды слабо колыхнулась, но вскоре снова успокоилась. Думаю, нечто, скрывавшееся в его глубинах, неторопливо пошевелилось, почувствовав наше присутствие, и теперь, выжидая, затихло. Однако само движение воды в тот миг показалось мне странным, движение выглядело так, словно вся поверхность воды поднялась и затем так же внезапно опустилась.

Нас с Гарольдом, даже связанных, держали под руки четверо охранников, ещё четверо арбалетчиков расположились вокруг бассейна.

– Что там за животное в бассейне? – спросил я у Сафрара.

– Сам увидишь, – рассмеялся торговец.

Ничто не нарушало глади воды. Это, должно быть, морской тарларион или даже несколько разновидностей этих тварей, самые мелкие из которых кажутся состоящими лишь из пасти и короткого хвоста и отличаются такой прожорливостью, что, собравшись в стаи, представляют собой угрозу ничуть не меньшую, чем их гигантские собратья, челюсти которых напоминают скорее два громадных ковша, способных вместить в себя приличную лодку. А может, здесь находится и черепаха с Воска – неповоротливый, но настойчивый и коварный хищник, отдельные особи которого достигают поистине колоссальных размеров и обладают столь прочным панцирем, что убить их практически невозможно. Размышляя, кого именно из этих тварей мне, вероятнее всего, суждено увидеть в бассейне, я пришел к выводу, что это животное не может быть ни черепахой, ни тарларионом, поскольку и тому и другому виду уже пришлось хотя бы раз вынырнуть из воды, чтобы набрать воздуха. Но гладь воды, как я уже сказал, оставалась абсолютно спокойной. Одновременно это означало, что в глубинах бассейна скрывается не водяной слин и не гигантский урт из каналов Порт-Кара, им тоже давно пора было бы глотнуть воздуха. Нет на поверхности воды никакого движения.

Следовательно, что бы ни таилось в глубинах бассейна, это должно быть действительно морское существо, способное добывать кислород из самой воды.

Остается предположить, что это одна из разновидностей горианских акул, далекие предки которой, вероятно, были доставлены на Гор с Земли Царствующими Жрецами, или же это серебристый гурд – быстрый, как молния, внешне напоминающий гигантского ската хищник, предки которого также были завезены в горианские морские просторы Царствующими Жрецами с других планет, возможно, даже более далеких, чем Земля.

Однако с кем бы из них мне ни суждено было встретиться, времени до этого момента оставалось все меньше.

– У меня нет никакого желания наблюдать за тем, что сейчас произойдет, – проворчал Ха-Кил, – поэтому, с вашего позволения, я удаляюсь.

Сафрар выглядел взволнованным, но не более, чем того требовала простая учтивость. Он с подчеркнутым добродушием взмахнул своей пухленькой ручкой с накрашенными ногтями и великодушно разрешил:

– Ну, конечно, мой дорогой Ха-Кил. Вы можете поступать так, как вам больше нравится.

Ха-Кил коротко поклонился и, круто развернувшись, с видимым раздражением зашагал из комнаты.

– Меня бросят в бассейн со связанными руками? – поинтересовался я.

– Ну, конечно, нет! – воскликнул Сафрар. – Это будет просто несправедливо!

– Приятно сознавать, – сказал я, – что вы придаете такое значение подобным мелочам.

– Ну, что вы! – всплеснул руками торговец. – Подобные вещи для меня очень, очень важны!

Выражение его лица при этом было такое же, как в тот вечер, на празднестве, когда он готовился отправить в рай какую-то небольшую трепещущую живность, наколотую на длинную ярко раскрашенную палочку.

Из-под надвинутого на глаза капюшона паравачи донесся тихий смех.

– Установите деревянный щит, – распорядился Сафрар.

Двое охранников немедленно оставили комнату.

Я внимательно рассматривал бассейн. Он был желтым и сверкал, словно его наполнили драгоценными камнями. Откуда-то из глубины его поднимались крохотные пузырьки воздуха, словно заполненные разноцветным сиянием. Я вдруг обратил внимание, что испарения поднимаются над поверхностью воды не равномерно, а с какой-то периодичностью. Я присмотрелся, действительно, в выделении пара из воды наблюдалась определенная ритмичность. Я также заметил, что и поверхность воды не находится на постоянном уровне: в какой-то момент времени вода словно приподнималась и затем, освободившись от насыщающего её пара, снова оседала.

Мои наблюдения за этим странным феноменом были прерваны возвращением двух охранников, принесших деревянный заградительный щит в четыре с половиной фута высотой и футов двадцати длиной, которым они отгородили нас с Гарольдом от людей, в чьих руках мы находились: Сафрар, паравачи и арбалетчики остались по ту сторону щита.

– А этот щит для чего? – поинтересовался я.

– Это на случай, если у тебя вдруг возникнет желание бросить в нас кайву, – ответил Сафрар.

Это показалось мне глупостью, но я ничего не сказал. У меня, конечно, и в мыслях не было швырять в своих врагов единственное оружие, с которым мне вот-вот придется бороться за свою жизнь в Желтом Бассейне. Чушь какая-то!

Я отвернулся и снова принялся изучать бассейн.

До сих пор ни единое существо не вынырнуло на поверхность воды глотнуть воздуха, из чего следовало сделать вывод, что мой невидимый противник действительно был водным животным. Хотелось бы надеяться, что оно в этом бассейне в единственном экземпляре. К тому же более крупные существа, как правило, двигаются значительно медленнее, чем мелкие. Так, к примеру, если бы в бассейне меня поджидала стая пятнадцатидюймовых горианских речных щучек, то даже убей я их несколько, остальные все равно бы успели растерзать меня в считанные минуты.

– Позволь мне прыгнуть в бассейн первым, – попросил Гарольд.

– Не будь таким нетерпеливым, – остановил его Сафрар. – Настанет и твой черед.

Хотя это могло быть только плодом моего воображения, мне вдруг показалось, что желтизна воды в бассейне стала более насыщенной, а сконцентрировавшиеся ближе ко мне пузырьки поднимающегося пара начали сверкать ярче. Отдельные пузырьки в глубине воды словно собирались в небольшие стайки, и свечение их казалось теперь ритмично пульсирующим. Да и весь ритм выброса пара над поверхностью воды несколько участился, и я начал замечать – или мне это только казалось? – что влажность воздуха в помещении увеличилась, словно мельчайшие частички воды постепенно заполняют весь объем.

– Развяжите его, – приказал Сафрар.

Пока охранник развязывал мне руки, двое других продолжали крепко держать меня, а стоящие вокруг арбалетчики взяли меня на прицел.

– Если мне удастся убить или ускользнуть от этого животного в бассейне, – словно между прочим поинтересовался я, – я, конечно, могу считать себя свободным?

– Именно так, – пообещал Сафрар.

– Хорошо, – согласился я.

Закутанный по самые глаза в капюшон паравачи откинул голову назад и весело рассмеялся. Дружно вторили ему и арбалетчики.

– Пока, однако, никому это ещё не удавалось, – предупредил Сафрар.

– Ну, что ж, – ответил я.

Я не сводил глаз с поверхности воды в бассейне: она менялась буквально на глазах. В центре бассейна она словно опустилась, а края её, лижущие мраморные стенки бассейна, заметно приподнялись, словно стремясь дотянуться до наших сандалий. Я решил, что это какой-то не известный мне обман зрения.

Ближе к нам вода буквально кипела от пузырьков воздуха, на глазах увеличивающихся в размерах и взрывающих поверхность воды. Ритм выброса пара увеличился, а влажность воздуха стала такой насыщенной, что давила на глаза. Все выглядело так, словно бассейн дышал.

– Входи в воду! – скомандовал Сафрар.

С кайвой в руках я шагнул в бассейн и погрузился в желтую жидкость.

К моему несказанному удивлению, бассейн, во всяком случае с краю, оказался совсем неглубоким.

Вода доходила мне только до колен. Я сделал несколько шагов. Ближе к центру глубина бассейна увеличивалась. На расстоянии примерно одной трети от края бассейна вода начала доходить мне до пояса.

Я оглянулся по сторонам, ища существо, которое могло бы на меня наброситься, но разглядеть что-либо в глубине было невозможно из-за чрезвычайной насыщенности воды желтизной и все возрастающим сверканием поверхности воды, потревоженной моим движением.

Я обратил внимание, что пузырьки воздуха и пар уже почти не поднимаются с поверхности воды: она стала совершенно гладкой, и я смог заметить в ней какие-то крохотные сгустки и голубоватые нитевидные волокна, тоненькие жилки, казалось, живущие в массе воды своей собственной, обособленной жизнью. На меня никто не нападал. Пузырьки воздуха также перестали рваться к поверхности, приглушили интенсивность свечения, притихли. Некоторые из них, особенно имеющие беловатый оттенок, люминесцирующие, казалось, старались держаться поближе ко мне и, легко паря под самой поверхностью воды, образовали вокруг меня на расстоянии десяти футов ясно различимое кольцо. Я двинулся было к его краю, но пузырьки, очевидно подхваченные образованной моим движением волной, словно выражая свое неудовольствие, медленно рассеялись. Насыщенная желтизной вода в бассейне уже не стремилась поразить мое воображение своей неестественной вибрацией и оптическими выкрутасами.

Я приготовился к нападению подводного чудовища.

Я простоял так в успокоившейся жидкости две-три минуты.

Затем, внезапно приходя в ярость от мысли, что бассейн пуст и из меня просто сделали посмешище, я раздраженно крикнул Сафрару:

– Ну и когда же наконец я увижу твое чудовище?

Из-за деревянного щита до меня донесся хохот Сафрара.

– Ты его уже увидел, – сказал он.

– Ты лжешь! – закричал я.

– Нет, – потирая руки от наслаждения, ответил он. – Ты его действительно уже увидел.

– Что же это за чудовище?

– Сам бассейн!

– Бассейн?!

– Да, – хихикая подтвердил Сафрар. – Бассейн. Он живой!

Глава 18. САДЫ НАСЛАЖДЕНИЙ

В то же мгновение из бассейна вырвалось, будто вытолкнутое жидкостью, облако пара, словно чудовище, во власти которого я находился, удовлетворенное надежностью, с какой держало в своих объятиях жертву, позволило себе наконец свободно вздохнуть. Сразу же вслед за этим я почувствовал, как желтая жидкость вокруг меня начинает медленно густеть и застывать. Я в ужасе закричал, с трудом повернулся и тяжело побрел к краю мраморного бассейна, оказавшегося клеткой для существа, крепко державшего меня. Жидкость все больше густела, по мере того как я продвигался вперед. Ко времени, когда я добрался до места, где жидкость стала доходить мне до колен, желтая масса загустела настолько, что я был не в силах сделать ещё хотя бы шаг. Я ощутил сильное жжение в ногах, будто разъедаемых кислотой.

До меня донесся голос Сафрара.

– Иногда на полное переваривание жертвы уходит несколько часов, – сообщил он.

Ощутив прилив дикой ярости, я стал бить ножом эту липкую, вязкую жидкость вокруг себя. Лезвие входило в нее, словно в корыто с густым цементным раствором, оставляя в ней углубление, которое тут же затягивалось.

– Некоторым, – заметил Сафрар, – тем, кто не сопротивлялся, удавалось прожить часа три – время вполне достаточное, чтобы увидеть собственные обглоданные кости.

Мне на глаза попалась одна из лиан, спускавшихся к самому бассейну. Сердце мое бешено забилось. Если бы только мне удалось до неё добраться! Напрягая все силы, я двинулся вперед. Вот уже один дюйм остался позади, второй… Руки у меня дрожали, плечи и спина ныли от напряжения, ноги горели. Еще на дюйм ближе к спасительной лиане… еще… я уже почти рядом… протягиваю руку… Но что это? Лиана вдруг дернулась вверх и, к моему ужасу, оказалась вне пределов моей досягаемости. В полной растерянности я снова потянулся за ней и уже совершенно отчетливо заметил, как она снова поднялась чуть выше, а когда я убрал руку, опустилась на место. Я отказывался поверить собственным глазам. Я было снова протянул руку и тут вдруг заметил прячущегося за декорированной под ствол дерева колонной внимательно наблюдающего за моими действиями раба: в руках он сжимал концы проволоки, соединенной, очевидно, с недостижимой для меня лианой. Стоя по колено в густой, вязкой, обволакивающей мое тело жидкости, я, пленник этого коварного, не знающего пощады существа, откинул голову назад и завыл от бессильного отчаяния.

– Да, Тэрл Кэбот, – захихикал Сафрар. – Свобода вещь недостижимая. Но ты все равно будешь с нами ещё целый час, а то и больше – пока не сойдешь с ума от ужаса и боли, снова и снова пытаясь схватить одну из этих лиан. Даже сознавая, что это невозможно, ты будешь гоняться за ними, надеясь на чудо. Но чуда не произойдет! – Сафрар уже захлебывался от распирающего его удовольствия. – Мне приходилось наблюдать за теми, кто пытался даже дотянуться до лозы, висящей у них над головой на расстоянии целого копья, но они не теряли надежды! Не теряй и ты! – Он даже высунулся из-за деревянного щита, завыл от наслаждения, и в его распахнутом рту тускло блеснули два золотых зуба.

Сжимающая кайву рука у меня мгновенно взлетела в воздух и на секунду замерла, готовая метнуть нож в глотку моего мучителя.

– Берегись! – крикнул паравачи, и Сафрар мгновенно оборвал смех и настороженно взглянул на меня.

Нет, момент был упущен: теперь, даже брось я нож, пока он долетит, у торговца будет время укрыться за щитом.

Решив, очевидно, не искушать судьбу, Сафрар спрятался за щит и, не спуская с меня глаз, снова с довольным видом захихикал.

– Многие уже пытались воспользоваться своей кайвой, – поведал он. – Но обычно они вонзали её себе в сердце.

Я посмотрел на сверкающее оружие.

– Тэрл Кэбот себя не убьет, – ответил я.

– Я тоже так подумал, – признался Сафрар. – Именно поэтому тебе и позволено оставить кайву!

– Ты – жирный, грязный урт! – не выдержал Гарольд, пытаясь вырваться из рук державших его охранников.

– Потерпи немного, мой вспыльчивый юный друг, – остановил его Сафрар. – Скоро придет и твой черед!

Я старался стоять не двигаясь. Ноги у меня горели: вероятно, разъедающее действие кислоты шло полным ходом. Однако, насколько я мог заметить, жидкость в бассейне выглядела вязкой и густой только в непосредственной близости от меня, у края же бассейна она свободно плескалась о мраморные стенки. Теперь у края бассейна она была даже ниже своего обычного уровня, зато вокруг меня поднялась, вспучилась, словно готовясь со временем поглотить всю жертву целиком. Но к тому моменту от меня уже, конечно, останется лишь кусочек плоти, все больше растворяющейся в недрах пожирающего меня существа – Желтого Бассейна.

Я больше не мог оставаться в бездействии и, собрав остаток сил, снова двинулся вперед – не к краю бассейна, а к его центру. В этом направлении – с мрачным удовлетворением отметил я про себя – я пусть и с трудом, но мог ещё двигаться. Бассейн казался довольным тем, что я направляюсь в его более глубокую часть; возможно, он именно этого и добивался, стремясь поскорее переварить свою добычу.

– Что он делает? – долетел до меня голос паравачи.

– Он сошел с ума, – услышал я ответ Сафрара.

С каждым дюймом движение мое к центру бассейна становилось все более легким. Затем внезапно липкая субстанция освободила мои ноги, и я смог сделать два-три шага совершенно свободно. Однако теперь жидкость доходила мне уже до подмышек.

Один из люминесцирующих пузырьков воздуха медленно, словно в нерешительности, подплыл ко мне совсем близко. С ужасом наблюдал я, как он по мере приближения к поверхности воды постепенно меняет свой цвет. Когда он замер в дюйме от поверхности, цвет его из мутно-белого превратился в темно-серый.

Это было настоящим проявлением светочувствительности. Я с размаху ткнул его кайвой, серый шарик воздуха моментально отшатнулся, увлекаемый завертевшим его потоком, и весь бассейн внезапно озарился вспышкой света и окутался клубами выпущенного пара.

Через минуту бассейн снова казался успокоившимся, но каким-то внутренним чувством я уже знал, что ему, как и каждому живому существу, присущи реакции на внешние раздражители. Теперь люминесцирующие белые пузырьки воздуха, продолжающие кружить вокруг меня, уже не осмеливались приблизиться на расстояние, с которого я мог бы поразить их ножом.

Я снова направился к центру бассейна, двигаясь совершенно свободно, иногда даже позволяя себе плыть. Однако, как только я пересек центр бассейна и стал приближаться к его дальнему концу, жидкость снова начала густеть и увеличивать свою вязкость. К тому времени когда уровень воды стал доходить мне до пояса, жидкость уплотнилась настолько, что я снова потерял способность двигаться. Я пробовал идти в разных направлениях, удаляясь от центра бассейна, но результат был таким же. На всем протяжении моих путешествий меня на безопасном расстоянии сопровождали люминесцирующие белые пузырьки воздуха. Отчаявшись найти возможный выход из этой западни, я снова поплыл к центру бассейна. Здесь в мутных, едва различимых недрах желтой жидкости на глубине нескольких футов от поверхности я различил несколько слоев различной плотности, состоящих из нитеобразных волокон и гроздьями обволакивающих их крупных пузырьков воздуха, обтянутых прозрачной мембраной.

С кайвой в руке я нырнул в самой глубокой части Желтого Бассейна, туда, где, по моим расчетам, должен был находиться основной орган, своеобразное сердце существа, внутри которого я плавал.

Немедленно жидкость на моем пути стала уплотняться, густеть, преграждая мне доступ к желеобразной массе в глубине бассейна, но рывок за рывком, с большим трудом я добрался до её границ и стал погружаться в тускло светящийся сгусток сопротивляющегося моим движениям вещества. Я буквально продирался сквозь плотно обволакивающие мое тело нитеобразные волокна. Легкие у меня разрывались от недостатка воздуха, разодранные ладони кровоточили, но в тот момент, когда мне уже казалось, что я теряю сознание, я вдруг ощутил у себя под руками тугую скользкую оболочку, конвульсивно отпрянувшую при моем прикосновении. Крепко зажав кайву в руках, я принялся наносить ею удары по перекатывающемуся, дрожащему желеобразному сгустку. Он начал медленно двигаться в сторону, пытаясь ускользнуть от меня, но я не отставал и, всунув руку в разрез на его поверхности, продолжал наносить по нему удары и разрывать. Опутывающие мое тело нити и гроздья пузырьков всячески сковывали мои движения и пытались оторвать меня от сгустка, но я все наносил удар за ударом, расширяя разрыв в защитной оболочке, я, наконец, в последнем усилии проник в самую жизненно важную середину этого аморфного существа. Внезапно жидкость у меня над головой стала терять свою плотность, нитеобразные волокна растянулись, а обтянутый оболочкой сгусток, в котором я находился, наоборот, стал набирать упругость, выталкивая меня из своих недр. Я сопротивлялся, насколько мог, но воздуха катастрофически не хватало, глаза уже застилал кровавый туман, и в конце концов тугая масса вытолкнула меня. Я почувствовал, что жидкость подо мной начала густеть с огромной скоростью. Я поднялся вдохнуть воздуха и тут понял, что нырнуть уже не могу. Тело существа стало напоминать крышку стола, лежа на которой, я поднимался на поверхность. Теперь я мог даже встать на совершенно затвердевшей массе бассейна и увидел, что нитеподобные волокна, сплетаясь между собой на поверхности жидкости, превращают её в прочную твердую поверхность. Теперь даже моя кайва не в состоянии была бы её проткнуть.

– Убить его! – услышал я крик Сафрара, и выпущенная сразу вслед за этим стрела со свистом прорезала воздух и глухо ударилась о противоположную стену помещения.

Имея теперь возможность стоять на прочной оболочке, которой покрыло себя таинственное существо, я легко допрыгнул до ближайшей лианы и быстро стал взбираться по ней к синеющему над головой потолку. За спиной я услышал свист ещё одной стрелы и вслед за этим звон разбивающегося у меня над головой стекла, образующего купол нависающего над комнатой потолка. Один из арбалетчиков спрыгнул на твердую поверхность бассейна и теперь находился прямо подо мной. Я знал, что спрятаться от его стрелы мне будет негде. Мозг мой лихорадочно заработал. Внезапно я услышал душераздирающий крик целившегося в меня арбалетчика и, оглянувшись, увидел, что ещё секунду назад твердая поверхность бассейна снова быстро превращается в жидкость, обволакивающую и погружающую в себя тело конвульсивно барахтающегося в ней человека. Лицо его исказила гримаса непередаваемого ужаса, и стрела из его арбалета ушла в потолок, вновь отозвавшийся бьющимся стеклом. Провожаемый воплями несчастного арбалетчика, я добрался до стеклянного купола потолка, ударом кулака расширил края проделанной стрелой дыры и, ухватившись руками за металлический каркас, пополз по нему по направлению к стене.

Далеко снизу доносились крики Сафрара, требующего позвать дополнительных охранников.

Я быстро полз по металлическому каркасу, пока, судя по расстоянию и изгибу стеклянного купола, не добрался до места, прямо под которым мы с Гарольдом ещё несколько минут назад стояли у края бассейна. Здесь, с кайвой в руках, оглашая воздух боевым кличем Ко-Ро-Ба, я спрыгнул через сплетение лиан в самую гущу моих оторопевших от неожиданности врагов. Арбалетчики, не целясь, машинально выпустили по мне стрелы. Ожидая этого, я немедленно пригнулся и стрелы вонзились в спины бросившихся ко мне охранников. Еще двоих я успел ранить кайвой прежде, чем они успели понять, что происходит. Третий бросился на меня сзади, и мы покатились по мраморной поверхности огибающей бассейн дорожки. Отбиваясь от наседающего на меня противника, краем глаза я заметил, как Гарольд все ещё со связанными за спиной руками одним рывком сбросил с себя державших его охранников и столкнул их в бассейн.

Сафрар дико закричал и опрометью бросился наутек.

Двое оставшихся охранников одновременно выхватили мечи. Позади них я увидел укрытого капюшоном паравачи, размахнувшегося для броска кайвы. Уворачиваясь от летящего ножа, я бросился к ближайшему охраннику и, опережая его меч, метнул кайву ему в грудь. Не успел он упасть на пол, как я уже выхватил меч из его слабеющих рук.

– Ложись! – закричал Гарольд, и я бросился на пол, скорее почувствовав, нежели заметив мелькнувшую у меня над головой брошенную паравачи кайву.

Нападение второго охранника я отразил, переворачиваясь на спину и выставляя ему навстречу свой меч. Четыре раза он наносил удар и четыре раза я парировал его, прежде чем мне удалось подняться на ноги. Его действия в обороне оказались ещё менее удачными: уклоняясь от моего выпада, он не рассчитал своих действий и, отпрыгнув к самому краю бассейна, не удержался на ногах, упав прямо в сверкающую, поджидающую очередную жертву жидкость.

Мы остались с паравачи один на один, но он с проклятиями выскочил из комнаты.

Я выдернул из груди мертвого охранника свою кайву и вытер её о край его туники.

Затем я подошел к Гарольду и перерезал стягивающие его веревки.

– Ну что ж, для коробанца ты действовал не так уж плохо, – вывел он свое заключение.

Тут до нас донесся топот десятков ног и лязгание оружия, перекрываемые истеричными воплями Сафрара:

– Быстрее! – бросил я Гарольду.

Мы подбежали к свисающим лианам, взобрались по ним на металлический каркас крыши, выбрались через проломы в стеклянном куполе на чердак и, тяжело дыша, оглянулись в поисках выхода. Нечто подобное здесь непременно должно было находиться, поскольку укрепленные на металлическом каркасе осветители нуждались в регулярном обслуживании.

Довольно быстро мы отыскали крошечную дверцу, с натяжкой достаточную для того, чтобы обслуга могла протиснуться сквозь нее. Дверца была закрыта снаружи деревянным засовом, выдержавшим под ударами наших ног не дольше двух минут. Выбравшись через дверцу, мы очутились на узком, лишенном ограждения балконе.

У меня была кайва и взятый у охранника меч, у Гарольда – только кайва.

Быстро взобравшись по внешней стороне купола наверх, он осмотрелся.

– Ага! – радостно воскликнул он. – Вот они!

– Что? – поддавшись его радости, поинтересовался я. – Тарны? Каийлы?

– Да нет! Сады Наслаждения Сафрара! – сообщил он и тут же начал спускаться по другой стороне купола.

– Возвращайся! – раздраженно потребовал я, но он уже исчез.

Чертыхаясь про себя, я быстро обогнул купол по узкому балкону, не желая демонстрировать возможным лучникам свой силуэт на фоне безоблачного неба, который был бы для них весьма заманчивой целью.

Примерно в ста пятидесяти ярдах, за чередой нескольких небольших крыш и куполов, входящих в комплекс дома Сафрара, возвышались высокие стены, огораживающие, без сомнения, Сады Наслаждений торговца: даже отсюда мне были хорошо видны кроны высаженных там деревьев.

Не менее ясно в свете трех взошедших горианских лун я различал и фигуру Гарольда, бодро перепрыгивающего с одной крыши на другую.

Не переставая чертыхаться про себя, я последовал за ним.

Если бы в эти минуты я мог бы до него добраться, я бы, наверное, свернул шею этому безмозглому тачаку. Вот он уже вскарабкался на возвышающуюся перед ним стену, подтянулся на руках, взобрался на узкий парапет, в несколько прыжков одолел расстояние до ближайшего дерева, ухватился за ветку и через мгновение исчез из виду.