Текст книги "Психонавигация. Путешествия во времени"

Автор книги: Джон Перкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Повернувшись ко мне, он поклонился. Я сложил кончики пальцев рук вместе и поклонился в ответ.

– Спасибо. Буду ждать следующей встречи.

По дороге в Уджунгпанданг я убеждал себя, что встречи с создателем кораблей являются частью моей работы. Юсуф, для которого не было необходимости в подобных оправданиях, терпеливо слушал.

– В конце концов, – сказал я, – значительная часть торговли этого острова осуществляется благодаря проа. Строительство кораблей является важным компонентом местной экономики. Ты согласен?

– Да, я согласен.

Он дал два коротких гудка: «Мы скоро вернемся!»

Но во время второго визита все было совсем иначе. Юсуф остановил джип рядом с новым проа. Все было таким же, как и в прошлый раз, кроме того, что вокруг не было ни души.

– Сегодня какой-то праздник? – спросил я. И заметил тревогу на лице Юсуфа. Он вышел и посмотрел, насколько продвинулась работа над корпусом. Он повернулся и быстро пошел к корме. Следуя за ним на почтительном расстоянии, я увидел, как он остановился, спустился к берегу и исчез за кораблем. Я побежал за ним. Добежав до кормы, я почти врезался в него. Он улыбнулся мне, отвернулся и рассмеялся.

– Они спускают старушку, – сказал он по-английски, указывая на проа, который был на ремонте. Вокруг него суетились рабочие Були.

Мы выбрали неудачный день. Спуская на воду старый проа, Були заметил повреждения на одном из двух брусьев, на которых к судну крепился балансир. Мы почти три часа наблюдали, как бугисы старались поместить его обратно на столбы. Судно даже опрокинулось в море. После того, как рабочим, наконец, удалось сделать все как нужно, они провели остаток дня за починкой балансира. Это было интересно, но возможности для обсуждения психонавигации так и не предоставилось.

Две недели спустя Юсуф объявил, что пришло время наведаться в гости еще раз. Он заверил, что теперь все будет в порядке. Он узнал от друга, что балансир починили и проа спустили на воду. Яванский повар положил нам еду в ярко раскрашенные корзины, и мы отправились в путь, прибыв на место около полудня.

Информация, полученная Юсуфом, оказалась верной. Старого проа больше не было. Строительство нового, все еще находящегося в стапелях из похожих на корни столбов, значительно продвинулось по сравнению с двумя нашими предыдущими посещениями. Теперь он был выкрашен в белый цвет. Он выглядел полностью завершенным, так что я даже испугался, что мы можем угодить на еще один спуск.

– Этого не будет еще много недель, – сказал Юсуф на индонезийском языке, к которому прибегал, когда рядом находились другие бугисы. – Корпус хорош, да, но только снаружи. Еще очень многое предстоит сделать. Нужно закончить внутреннюю часть… и благословить проа.

Выражение его лица стало чрезвычайно серьезным.

Були был рад видеть нас. После обычного обмена новостями он извинился, что не смог нас принять во время прошлого приезда. Его учеников нигде не было видно. Потому, сообщил он, посмеиваясь, что они работают внутри нового проа.

– Там жарче, чем в вулкане, но это очень, очень хорошо для молодых. Много пота, много знания!

Он привел нас к деревьям на берегу моря. Появился помощник и расстелил расписанную ткань, на которой была нарисована битва мифических героев. Юсуф открыл корзины и разложил еду. Когда помощник принес горячий чай, Були пригласил его присоединиться к нам.

– Здесь достаточно еды, чтобы накормить целую команду в открытом море, – сказал судостроитель. – Что не съедим мы, съедят мои люди.

– Моряки хорошо питаются во время плавания?

– Очень хорошо в течение нескольких дней, – засмеялся Були. – Если же плавание продлится дольше – кто знает? Все зависит от того, что даст море.

– Однажды, – вступил Юсуф, – проа, на котором я находился, попал в многодневный шторм. Продукты закончились. Мы ныряли за борт и отрывали ракушки с корпуса. Отличный суп!

Я с сомнением посмотрел на пищу, стоящую передо мной.

– Мне кажется, мы все-таки очень разные, – сказал я, и все рассмеялись.

Були поднял руки перед собой ладонями вовне. Затем медленно соединил их. Два больших пальца и два указательных пальца встретились. Он смотрел на меня, теперь со всей серьезностью, через пространство, ограниченное его большими и указательными пальцами, по форме напоминающее бриллиант.

– Да, люди разные, – сказал он, не меняя положения рук, – каждый видит мир таким, каким хочет его видеть. Кто может сказать, что правильно, а что нет? Не зависит ли это от того, с какой позиции мы смотрим? Что хотим видеть?

– Я согласен. – Я чувствовал, что между нами происходит что-то важное.

– Мои предки были героями, но для твоих предков они были чудовищами, – сказал он, опуская руки. – Однако, несмотря на все различия между людьми, существует знание, которое доступно каждому. Ты интересуешься, как наши капитаны управляют проа.

– Да, и как создают их.

– Все это происходит по одной и той же схеме, – сказал он, проведя руками над тканью, лежащей перед нами, как игрок, раскидывающий веером колоду карт. – Видишь это изображение? Здесь, снизу, две воюющие армии, ведомые известными полководцами. Это повседневный, физический мир. А здесь, наверху, духовные «Я» генералов. Видишь? Они могут подниматься в высшие сферы, чтобы получать необходимую информацию и возвращаться с этой информацией к своим физическим «Я». Затем физические «Я» могут действовать в соответствии с полученным знанием.

Это объяснение заставило меня вспомнить о шамане из племени шуаров, чья душа вышла из тела, чтобы соединиться с ягуаром, а затем вернулась, чтобы привести воинов к животному.

– Так капитан ведет судно? – спросил я.

– Это старый способ. Правильный способ. Он знаком не только нам, бугисам. Многие, многие люди в разные времена использовали его. Видишь ли, одно «Я» – это дух, по вашему желанию покидает тело и отправляется в долгое путешествие, «путешествие к истине». Оно не всегда движется в правильном направлении. Но если «Я» почитает богов и обладает нужными качествами, то духовное «Я» найдет истинный путь. Затем оно может вернуться и показать путь физическому «Я».

– Вы действительно летаете? – Я не знал, как будет по-индонезийски «левитация».

– Летаем? Да, конечно. То есть, разумеется, летает духовное «Я».

Как иначе могли бы наши капитаны пересекать океан? Как иначе могли бы судостроители находить идеальное дерево среди всех деревьев в лесу? Этот метод приносит блаженство тому, кто его использует, и является, как говорят европейцы, весьма «эффективным».

Он вздохнул.

– К сожалению, этот способ забывается. Люди обленились. Они потеряли эту способность и теперь полагаются на металлические и стеклянные устройства. Человек должен очень многое уметь, чтобы использовать метод двух «Я». Он требует многих лет тренировок. Новому поколению не хватает терпения.

– Никакой дисциплины, – сказал с отвращением помощник Були.

Мое сердце билось быстрее обычного, но я пытался не показывать своего восторга из опасения обидеть Були.

– Какого рода обучение требуется? – спросил я. – Какими качествами должен обладать человек?

Були ни секунды не раздумывал.

– Человек должен обладать двумя характеристиками: он должен верить в силу природы и с радостью принимать все, что с ним происходит, – сказал он, подняв руки и очертив им круг вокруг своего тела. – Нет ничего важнее природы, поскольку именно от нее исходит всякая энергия. Людям просто необходимо принять то, что она предлагает. Мы не должны злоупотреблять ее щедростью или оскорблять ее. Именно поэтому я считаю, что лодки нужно строить исключительно из природных материалов. Природа совершенна. У меня есть шанс достичь совершенства, только когда природа и все ее духи на моей стороне. Чтобы она была со мной, я должен принять то, что она предлагает, и мудро это использовать.

– Я слышал подобное от других людей, которые живут очень далеко от вас и применяют то, что вы называете методом двух «Я».

– Мудрые люди, – сказал Юсуф.

– Мне хочется, чтобы как можно больше людей в моей стране поверили в это.

– Возможно, это твоя судьба – помочь им, – мягко ответил Були. – Ты должен попытаться. Но помни одно: мы не можем достичь того, во что не верим. Чтобы создать настоящий проа, ты должен верить. Никто не может соединиться со своим духовным «Я», если не верит, что этот метод работает.

– А ты сам можешь это делать?

– Конечно. Только так я могу строить проа.

– Каким образом?

– Сначала я визуализирую. Хотя, – он улыбнулся, – самое первое, что необходимо сделать, – очистить свой ум и встретиться с духами.

– Что это значит?

– Медитировать. Я медитирую и расслабляю тело, пока не начинает казаться, что я мертв. Кажется, что все остановилось: мозг, сердце, желудок и легкие. Я отправляюсь в землю предков. Они показывают мне, куда отправится проа, который я собираюсь построить. С какими штормами и рифами он встретится. Я вижу все это глазами духов. Они показывают это, чтобы я знал, где следует укрепить проа. Затем я призываю духов, чтобы они помогли выбрать подходящие материалы: древесину для корпуса, деревья, которые станут мачтами. Все.

Я мысленно вернулся в Эквадор.

– Похоже на церемонию людей-птиц, – сказал я, не заметив, что говорю вслух.

Трое моих собеседников обменялись взглядами.

– Иногда, – сказал Були, – наши капитаны превращаются в птиц. Они летят через океан и, когда возвращаются, знают то, что лежит впереди. Это помогает вести корабли.

– Когда мне было восемь лет, – сказал Юсуф, – я был юнгой на проа, который направлялся к Цейлону. Мой отец тоже был членом экипажа. Наш капитан гордился своей современностью: он использовал оборудование, купленное в Джакарте. Индийский океан разгневался. Нас чуть не погубил ужасный тайфун. Больше никогда в жизни я не испытывал подобного ужаса. Капитан погиб, когда на него упала мачта, и тело смыло за борт. После того, как шторм закончился, мы обнаружили, что ящик с секстантом, компасом и хронометром исчез.

Мы были посреди океана, в нескольких неделях пути от берега, не зная, где точно находимся и куда двигаться. На борту не было никого, кто хоть как-то разбирался бы в современной навигации. Тут вперед выступил немолодой уже человек по имени Расмон. Он собрал всех и сказал, что приведет судно к Цейлону. Сначала он приказал починить мачту. Это заняло два дня, и в итоге мачта оказалась намного ниже, чем изначально. На следующее утро он собрал всех снова.

Он провозгласил, что ночью в его тело вошла птица и перенесла его через океан на побережье Цейлона. Пока он летел, он внимательно запоминал расположение звезд. Теперь, ориентируясь по тем звездам, на которые ему указала птица, он собирался вести судно. Это займет восемь дней и семь ночей.

Разумеется, все знали, что именно так когда-то и осуществлялась навигация. Кто-то спросил Расмона, делал ли он это раньше. Он обвел взглядом собравшихся, каждому заглянув в глаза.

– Да, много раз, – сказал он, – еще до того, как многие из вас родились и появилось все это новомодное оборудование!.

Я очень хорошо понял эти слова. Потом ко мне подошел отец. Он сказал, что либо это плавание будет последним, либо запомнится на всю жизнь.

Каждую ночь Расмон сидел на палубе, медитируя и глядя на звезды. Каждое утро он говорил рулевому, куда направлять корабль. Шли дни. На восьмой день мы все пришли в уныние. Весь день отец непрерывно молился. В полдень начался сильный ветер. Вскоре после заката сидящий на мачте впередсмотрящий прокричал два самых восхитительных слова, которые я когда-либо слышал: «Впереди земля!» На восьмую ночь мы бросили якорь. Мы достигли Цейлона!

На меня снова нахлынули воспоминания об Эквадоре и о моем разговоре с доном Хосе о психонавигации. Я рассказал собеседникам об этой стране, историю о Тупа Инке и о путешествии «Кон-Тики». Когда я закончил, все согласились, что Расмон и другие бугисы, принявшие форму птиц или других духов, делали то же самое, что совершил в свое время Тупа Инки.

Летом 1980 года мне в руки попала статья «О метафизике и полинезийской навигации» в культурологическом журнале «Авалока»[4]. Ее автор, Джеймс Барр, называл себя «мореплавателем и навигатором». В статье он писал:

В начале 1980-х годов мне доводилось учиться у четверых мореплавателей, владевших искусством навигации в открытом море. Этими почтенными джентльменами были: Транхей Теки (Маори), Дж. В. Кей (Таити), Жак Ко (Бора Бора) и Мэтью Барк Мое (Роротонга и запад Самоа).

Мое обучение протекало непосредственно в форме разговора во время плавания, так как я служил палубным матросом и коком на их судах. Прежде я не знал, что искусство навигации (в традиционном смысле этого слова) все еще живо в Океании. И еще меньше я знал о полинезийской картине мира и ее сходстве с другими известными мне системами.

Автора статьи восхищает тот факт, что, хотя Океания состоит из маленьких островов и коралловых рифов, изолированных друг от друга тысячами морских миль, есть очень большое сходство между культурами различных островов.

В действительности культурные различия между отдельными островами настолько незначительны, что можно сказать, что мировоззрение всех полинезийцев в целом сходно, имеются лишь небольшие отличия. Чтобы объяснить такое единство, необходимо обратить внимание на то, каким образом они осуществляют перемещение через морскую пучину. Необходимо обратиться к мореплавателям и их искусству.

Суть полинезийской навигации в изложении Барра очень напоминает подход, который используют бугисы. Он утверждает, что существуют три уровня познания: «непосредственное» познание, то есть восприятие физического мира; «духовное», то есть восприятие того, что скрыто от глаз обычного человека; и «трансцендентое», то есть выход за пределы себя и слияние с Божеством.

Первый уровень, непосредственный, связан с наблюдением за облаками, морскими птицами, волнами и цветом моря. Чтобы овладеть этим уровнем, необходимо очистить ум от всех лишних мыслей и полностью сосредоточиться на происходящем. Я понял, что за этим умением стоят годы тренировок. Необходимо научиться «смотреть», чтобы видеть едва заметные изменения и использовать их для определения направления.

Чтобы перейти на второй и третий уровни, нужно полностью расслабиться, войдя в состояние медитации.

Следует полностью наполнить легкие и сосредоточить все свое внимание на дыхании. Это необходимо делать, когда судно находится достаточно далеко от берега, чтобы медитирующий мог ощущать, как оно поднимается и опускается вместе с волнами. Человек дышит в такт с движением волн; когда судно поднимается, он глубоко вдыхает «до кончиков пальцев», а когда судно опускается, он медленно выдыхает. Таким образом, сознание человека «становится морем», и он может напрямую общаться со стихией и мгновенно замечать любое изменение. Необходимо «слиться с телом Повелителя Волн», познать Его замысел как свой собственный…

На втором этапе происходит общение с Внутренним Кормчим. В полинезийской культуре в качестве подобного духовного проводника всегда выступает бог Туараати.

К Туараати, Повелителю Океана, возносят свои молитвы, а затем разбивают кокос, сок которого стекает в море в качестве возлияния этому богу, и просят Его провести сознание навигатора по Своему царству.

В этот момент практикующий достигает третьей стадии: человек соединяется с Богом и узнает маршрут, по которому должен направить судно.

Следует призвать Повелителя Моря (Туараати) и слушать его указания, которые он передает через Свое тело, а затем «познать Его замысел». «Знающий» Туараати может познать «Всевышнего Тангароа, Который ведет твое каноэ». Человек «знает» море, он «движется вместе с морем» и через Тангароа и Туараати ведет свое судно к цели.

Навигатор полагается на помощь звезд, как это делал Расмон в истории, рассказанной Юсуфом. Звезды, подобно проводникам, помогают той сущности, которую бугисы называют духовным «Я», направить нижнее, физическое «Я».

Звезды являются живыми существами, к которым можно обратиться, если сознание человека «наполнено морем». Обращаться к ним необходимо через Повелителя Волн (Туараати) и «познавать» их через Него. Эти существа способны как указывать направление (на непосредственном уровне), так и давать советы (на духовном уровне), но при этом к ним необходимо обращаться через Повелителя Волн и, следовательно, Тангароа (на трансцендентом уровне).

Это описание полинезийских навигационных техник произвело на меня очень сильное впечатление. Несомненно, бугисы и полинезийцы не единожды встречались за прошедшие века. Их традиционные подходы к навигации очень похожи. Еще более удивительно то, сколько общего существует между ними и культурами индейцев, живущих в другом полушарии.

Мне необходимо было вновь поехать в Эквадор, чтобы начать понимать весь масштаб этих совпадений. Именно там, в стране, где все для меня началось, я, наконец, получил научные объяснения того, как и почему психонавигация действует.

Глава 6. Вулкан Пичинча и энергия природы

Пока я был на Сулавеси, в головном офисе в Бостоне разразилась настоящая война. Моя компания оказывала технологическую поддержку промышленным и коммунальным предприятиям, правительственным организациям и развивающимся компаниям высоких технологий.

Примерно восемьдесят процентов всей выполняемой работы приходилось на США, и большинство владельцев компании были довольны существующим положением вещей. Однако была и другая группа, которая настаивала на важности развития международного рынка и на необходимости делать упор на нетехнологические виды деятельности – в особенности, на бизнес-консультирование.

Влияние этой группы росло, и столкновение было неизбежно. Собственно, я тоже входил в нее, и мое будущее в компании оказалось под угрозой. Политические игры были для меня в новинку, но должен признаться, что мне давно хотелось немного с кем-нибудь повоевать, и я без раздумий вступил в схватку.

Я активно искал заказы за рубежом, особенно в Кувейте, Саудовской Аравии, Иране и других разбогатевших странах-экспортерах нефти. Время было выбрано правильно, я находил много заказов и должен был нанимать людей, чтобы успеть все выполнить. К счастью, в университетах Бостона кандидатов было предостаточно. Если было необходимо выполнить заказ за рубежом, я обращался к бывшим волонтерам «Корпуса Мира».

Через два с половиной года после моего возвращения с Сулавеси президент компании подал в отставку. Мы победили. К этому моменту под моим началом работали тридцать подчиненных. По меркам компании, цифра внушительная, так что я стал начальником отдела. Это давало право стать совладельцем компании. Чуть позднее этот вопрос был рассмотрен, и решением совета директоров я был принят в священные ряды американских капиталистов.

Период корпоративной войны и последующие годы многому меня научили. Сильно сомневаюсь, что подобные знания мог бы мне дать кто-нибудь из преподавателей школы бизнеса! Я сам создал свой отдел и должность, хотя если бы политический климат был иным, у меня бы, скорее всего, ничего бы не получилось.

Несмотря на многие очевидные преимущества, в новой работе имелись свои недостатки. Я часто путешествовал и редко проводил больше недели на одном месте. Из-за нехватки времени я не мог встречаться с такими людьми, как Таюп и Були, или изучать психонавигацию.

Но потом я, абсолютно случайно, встретил удивительного человека. Его звали Хулио Синчи, и он был преуспевающим боливийским адвокатом, окончившим Гарвард. Мы сидели рядом во время перелета из Майами в Ла-Пас. Если честно, я завязал с ним знакомство только потому, что понимал: дружба с таким влиятельным человеком могла бы помочь обеспечить присутствие компании в его стране. Однако вскоре я кардинально пересмотрел свое мнение.

В течение недели в Ла-Пасе мы с Хулио провели вместе несколько вечеров. Мы заходили в кафе, завсегдатаями которых были местные писатели, политики, художники и журналисты. На выходных он показал мне малоизвестные музеи, и мы гуляли по индейским рынкам, развернутым под открытым небом.

Он любил говорить, но был и хорошим слушателем. Он никогда не был в Индонезии, но его пленили мои рассказы о яванцах и бугисах.

– Я хорошо знаю, что ты имеешь в виду. Странствующие души. Да, они есть и здесь, в Боливии. Психонавигация: чудесное слово, не правда ли? Ты когда-нибудь видел даланга?

Как только он спросил, я осознал: он понял, что когда-то со мной случилось, хотя я сам об этом никогда не думал. Тем не менее, вопрос поразил меня.

– Даланга? – переспросил я.

– Да. Индонезийского кукловода. Я думал, что во время пребывания на Яве или Бали ты вполне мог бы встретить одного из них.

Я действительно давно не вспоминал о той ночи в Банданге. Но, как только я начал рассказывать о ней, все увиденное мной тогда отчетливо предстало перед глазами.

Это было представление уличного театра, зрители сидели на раскладных стульях или стояли перед сценой. Неподалеку уличные торговцы продавали горячий чай, печенье и соте (маленькие кусочки мяса, приготовленные на арахисовом масле на открытом огне). Даланг работал в одиночку. Он управлял более чем сотней кукол и каждую озвучивал отдельным голосом. Он играл на дамалонге, инструменте, похожем на ксилофон, звук которого напоминал храмовый колокол, и все это делал одновременно! Мои индонезийские друзья сказали, что куклы разговаривали на четырех языках. Я мог понимать только один, индонезийский, и то не очень хорошо. Мне переводили. В представлении старинные легенды переплелись с современными событиями.

Когда в разговоре с Хулио я стал пересказывать свои впечатления от увиденного, я отчетливо вспомнил, что даланг предсказал смерть местного политика, которого сбила машина через месяц после предсказания.

– Это очень интересно, – задумчиво сказал Хулио. – Я слышал, будто они могут предсказывать будущее. Их очень уважают, и к ним прислушиваются самые известные лидеры Индонезии. Настоящие даланги проходят обучение в течение многих лет. Как ты и сам видел, они мастера своего дела. Многие из них являются полиглотами и великолепными музыкантами. Тот, которого ты видел, тоже, да? Представь себе, как они держат в голове все эти языки и голоса!

У них феноменальная способность к концентрации, а это требует дисциплины ума и духа, а также тела. Для того чтобы давать такие длинные представления, они должны обладать огромными внутренними ресурсами. Они развили в себе способность получать энергию из внешних источников и направлять ее туда, куда надо. Кроме того, я слышал, что хороший даланг становится с куклой единым целым, как только начинает за нее говорить. Его душа сливается с ней.

Я вспомнил об амазонском Боге-Ягуаре. Мне подумалось, что при помощи кукол даланг расширяет свое сознание, чтобы вместить в себя некую информацию, недоступную обычному человеку. Подобно Богу-Ягуару, куклы служат связующим звеном между психонавигатором, его внутренним знанием и способностью «видеть» сквозь время и пространство.

Хулио знал о других культурах и о психонавигации намного больше, чем я. Наши разговоры вновь пробудили во мне жажду знаний. Офисная война в Бостоне заставила на время забыть о подобных вещах, но теперь я снова осознавал, насколько важную роль в моей жизни играли такие люди, как Теофило, Таньа, дон Хосе, Таюп, Юсуф и Були.

Постепенно я понял, что знакомство с Хулио было настоящим подарком судьбы. Будучи наполовину кечуа, он знал традиции Анд Боливии, но его гарвардское образование позволяло ему смотреть на них совсем другими глазами.

Я провел в Ла-Пасе только шесть дней. Я очень хотел остаться там подольше, но в Бостоне уже были запланированы несколько встреч. Когда пришло время возвращаться, он проводил меня до аэропорта.

Несколько лет спустя я получил письмо с почтовым штемпелем «Кито, Эквадор». Письмо от Хулио. Он писал, что политические волнения заставили его покинуть Боливию и обосноваться в окрестностях Кито, столицы Эквадора. Этот город, раскинувшийся между двумя горными грядами на высоте девяти тысяч футов, является одной из самых высокогорных столиц в мире. На город падает тень огромного двуглавого вулкана Пичинча. Несмотря на то, что вулкан расположен на экваторе и наполнен раскаленной лавой, его вершина часто покрыта снегом. Из письма Хулио я узнал, что он живет в обыкновенной хижине на склоне горы. Он приглашал навестить его.

Вскоре правительство Эквадора предложило нашей компании принять участие в организации промышленного предприятия. Я вызвался взять переговоры на себя и забронировал билет до Кито. После серии утомительных встреч с эквадорскими чиновниками я решил взять несколько выходных, чтобы провести их с Хулио.

Я прибыл в Кито в субботу вечером, остановился в первоклассном отеле «Колон» и прогулялся по расположенному невдалеке парку «Эль-Эхидо». Воздух был напоен ароматом эвкалиптов. Над городом возвышался вулкан Пичинча. Где-то на его склонах была хижина Хулио. Я очень надеялся, что он получил мое письмо, в котором я предлагал ему вместе позавтракать в воскресенье.

За три года работы в «Корпусе Мира» я провел в Кито меньше двух недель. Мне всегда нравился этот город колониальной архитектуры и стеклянных небоскребов, широких улиц и многолюдных индейских рынков. Я вернулся с прогулки полный радостных ожиданий. Хотя из-за высокогорья у меня слегка болела голова, я ощущал, что вернулся домой. Зная о том, что подобное недомогание можно излечить хорошим сном, я рано отправился спать.

Проснувшись, я выглянул в окно и увидел чистое синее небо и заснеженную вершину Пичинчи между двумя офисными башнями. Я быстро оделся и поспешил в холл.

Сойдя с эскалатора, я сразу увидел Хулио. Несмотря на постигшие его неприятности и вынужденную смену образа жизни, он ничуть не изменился. За завтраком Хулио сказал, что устал быть адвокатом. Ему уже за пятьдесят, и он хотел, чтобы оставалось время читать и писать. Эквадорские родственники нашли ему работу библиотекарем в Центральном университете Кито. Деньги, которые он заработал, будучи адвокатом, позволили купить хижину на склоне вулкана.

– Пойдем, – сказал он, как только мы закончили пить кофе. – Ты должен увидеть мою гору.

На склонах вулкана растет сказочный лес. Когда вы покидаете Кито и поднимаетесь вверх по извилистым горным тропинкам, из мира шума вы переноситесь в мир тишины. Среди благоухающих эвкалиптов слышите только птиц, небольших животных и изредка негромкую речь на языке кечуа. Открываются прекрасные виды на город со шпилями соборов, красными черепичными крышами, огромными, увенчанными снежными шапками вулканами, охраняющими границы Кито, и курганом инков, возвышающимся над колониальным рынком.

Инки назвали Пичинчу одним из «огненных горшков Виракочи». Для кечуа все вулканы являются живыми существами. Многие из вулканов Эквадора – действующие. Вулканы действительно завораживают.

Для любого индейца, рожденного в тени одной из великих гор, очертания этой горы знакомы, как лицо матери. Гора – это ангел-хранитель, часть жизни. Он видит ее, когда солнце восходит и когда садится, и знает, что она стоит на страже, пока он спит. Вне зависимости от того, как далеко заведут его босые ноги, он всегда может найти дорогу домой, взглянув на очертания вершин.

В андской мифологии много историй о вулканах. Потухший вулкан Котопакси получил название по имени юноши, который спас свое племя от вражеских армий, превратившись в кондора и указав путь в кратер, где все нашли убежище. Вулкан Каямби некогда был гигантской черепахой, которая, выбравшись из Амазонки, опустошала индейские селения до тех пор, пока Виракоча не наслал метель, которая приморозила ее ступни к земле.

Горы – это мост в бесконечность. Они дарят человеку ощущение безопасности, внутренней силы и полноты бытия. Они, пожалуй, старше, чем само время. Они были всегда и будут стоять даже после того, как последний человек покинет Землю.

До того, как стать адвокатом, Хулио пятнадцать лет работал вне офиса, наслаждаясь видом окружающих гор. В детстве он смотрел вниз на Ла-Пас из окон своего дома на склонах горы Иллимани.

Не удивительно, что, когда он переехал в Эквадор и у него возникла необходимость выбора нового места жительства, он решил жить в лесах на склонах вулкана, с которого открывается вид на Кито. К его хижине не вели никакие автомобильные дороги. На работу и с работы он ездил на велосипеде. Пешая прогулка до жилища Хулио помогла мне войти в его мир, от которого меня отделяло что-то гораздо большее, чем извилистая горная тропинка, вьющаяся по склону древнего вулкана. А в назначенный час приезжало такси, чтобы отвезти меня обратно в отель «Колон».

Когда стало понятно, что скоро переговоры с эквадорскими чиновниками подойдут к концу и мы попишем договор с местной фирмой, я рассказал Хулио о намерении провести отпуск в Эквадоре.

– Отлично, Джон! Эта хижина невелика, да? Но для тебя место найдется. Ты должен остановиться у меня!

– Но, Хулио, это твой мир. Мое присутствие будет вторжением.

– Ничего подобного! Я хочу больше услышать про Индонезию. Мы оба должны узнать как можно больше о психонавигации.

Хижина была куда более уютной, чем могло показаться с первого взгляда. Хулио предоставил мне свою кровать, а сам спал на гамаке, подвешенном вдоль стены. Мы брали воду из чистейшего горного родника. Наша пища была простой и скромной. Хулио потрясающе готовил традиционные эквадорские супы из овощей, картофеля, авокадо, яиц, курицы, риса, а иногда с мясом морских свинок. Он установил небольшую трубу над каменной печью, чтобы дым не шел в помещение.

Мы рано вставали, медитировали, занимались гимнастикой тай чи и завтракали. Затем бродили по лесным тропинкам, исследовали склоны Пичинчи или отправлялись в город, где посещали музеи. По вечерам медитировали, снова занимались тай чи и разговаривали.

У Хулио было несколько любимых мест, которые он посещал, чтобы, как он говорил, «успокоить ум и зарядиться энергией». Мне тоже казалось, что там совершенно особая энергетика. Когда я был там, то расслаблялся и чувствовал гармонию с окружающим.

Два места я особенно полюбил. Первое было примерно в часе подъема от хижины. Там мы сидели в прекрасной роще и наслаждались величественным видом на заснеженную вершину Каямби. Другое место было значительно ближе. Это был берег ручья, поросший дикими цветами. Хулио сказал, что подобные места могут помочь человеку научиться впитывать силу природы во время медитации.

– В деревьях, цветах и кустах тоже живет энергия, – сказал он. – Сядь рядом с ними. Позволь их ауре слиться с твоей. Когда ты вдыхаешь, почувствуй, как тебя наполняет энергия. Не бойся ее брать. В природе энергии сколько угодно. Ты не сможешь исчерпать ее запасы. Навредить природе мы можем, вырубая леса и выравнивая бульдозерами то, что осталось. Преврати деревья в бумагу, заасфальтируй поля, сожги кусты, и ты уничтожишь их энергию. Но, впустив энергию в себя, сделав ее частью духа, ты внесешь вклад в гармонию.