Текст книги "Смерть Иисуса"
Автор книги: Джон Кутзее
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Глава 7
Наступает суббота, и он отправляется на велосипеде в приют – к началу футбольного матча. Но территория приюта безлюдна.
В комнате отдыха он обнаруживает трех девочек – они играют в настольный теннис.
– Футбола сегодня не будет? – спрашивает он.
– Они играют на выезде, – отвечает одна.
– Вы не знаете где?
Она качает головой.
– Нам футбол не нравится.
– Вы знаете мальчика по имени Давид? Он в приюте недавно.
Девочки переглядываются, хихикают.
– Да, знаем.
– Я оставлю записку – если можно, передайте ему, когда он вернется. Сможете?
– Да.
На клочке бумаги он пишет: Я заехал сегодня, надеясь посмотреть на твою команду в действии, но безуспешно. Попробую еще раз в следующую субботу. Сообщи, пожалуйста, не нужно ли тебе что-нибудь из дома. Инес передает тебе приветы от всего сердца. Боливар по тебе скучает. Любящий тебя Симон.
Действительно ли Инес шлет приветы от всего сердца, он не знает. С тех пор как мальчик ушел, она неизменно в холодной ярости и отказывается разговаривать.
Дни идут медленно. Он много танцует один у себя в квартире. Это возвышает его до приятного состояния без всяких мыслей, а когда он устает, у него получается уснуть. Полезно для сердца, полезно душе, – говорит он себе, проваливаясь во тьму. – Уж точно лучше, чем пить.
Вечера, порожние вечера – вот что хуже всего. Он выводит собаку на прогулку, но обходит стороной футбольные игры в парке и уклоняется от пытливых вопросов мальчиков (Что случилось с Давидом? Когда он вернется?). Боливар делается слишком стар и гулять подолгу не может, а потому они сидят, устроившись в маленьком саду камней за углом, дремлют, убивают время.
Теперь, когда нет Давида, – размышляет он, – нашу маленькую семью только Боливар и удерживает вместе. Вот во что мы с Инес превратились – в родителей пожилого пса?
Наступает суббота. Он вновь отправляется на велосипеде в приют. Футбольный матч уже начался. Сироты играют против команды в черно-белых полосатых фуфайках, та команда очевидно умелее и тренированнее, чем ватага несмышленышей из многоквартирника. Он, Симон, вливается в группу взрослых, наблюдающих из-за боковых линий, и тут трое черно-белых выполняют ловкую перепасовку, защитники остаются не у дел и едва не случается гол.
Давид играет на дальнем фланге – он здорово смотрится в синей фуфайке с номером «9» на спине.
– С кем играем? – спрашивает он, Симон, у молодого человека рядом.
Молодой человек смотрит на него странно.
– С «Лос Альконес», командой из приюта.
– А счет какой?
– Никакого пока.
Черно-белые мастерски владеют мячом. Приютских детей то и дело обходят и оставляют с носом. Происходит гадкий случай: кого-то из черно-белых сбивают с ног, он падает плашмя. Доктор Фабриканте, судья матча, сурово отчитывает обидчика.
Незадолго до перерыва между таймами черно-белый форвард выманивает вратаря, а затем ловко забивает гол поверх вратарской головы.
На перерыве доктор Фабриканте собирает сирот посередине поля и со всей очевидностью наставляет их, какой стратегии придерживаться во втором тайме. Ему, Симону, кажется странным, что судья выступает в роли тренера одной из команд, но остальные вокруг вроде бы не обращают внимания.
Во втором тайме Давид играет на той стороне поля, где стоит Симон. Ему отчетливо видно, что происходит, когда один-единственный раз мяч оказывается у мальчика, а вокруг свободно. С легкостью он летит мимо одного защитника, мимо второго. Но затем, когда путь к голу открыт, он спотыкается о собственные ноги и падает ничком. Среди зрителей пробегает рябь хохотков.
Игра завершается победой черно-белых. «Лос Альконес» понуро бредут с поля.
Он, Симон, догоняет Давида, когда тот едва не ныряет в раздевалку.
– Хорошо сыграл, мой мальчик, – говорит он. – Не хочешь ли что-нибудь передать матери? Она, понимаешь, расстроена, что ты не возвращаешься домой.
Давид поворачивается к нему с улыбкой, которую можно назвать только доброй.
– Спасибо, что пришел, Симон, но больше тебе сюда нельзя. Ты обязан дать мне делать то, что я должен.
Глава 8
В приюте его больше всего изумляет школа. Зачем доктор Фабриканте держит отдельную школу, когда запросто мог бы отправлять своих подопечных учиться в обычные? В приюте не больше двухсот детей. Нет смысла и привлекать учителей вести уроки, если учеников так мало, некоторым всего пять лет, а некоторые почти доросли до самостоятельной жизни, – то есть нет смысла, если Фабриканте не желает своим сиротам образования, радикально отличного от того, какое предлагают государственные школы. Арройо назвал Фабриканте противником книжного обучения. А если он окажется и противником «Дон Кихота»? Согласится ли Давид на подготовку к жизни без приключений – к жизни сантехника?
Без всяких вестей из приюта проходят недели. Наконец, доведенная до отчаяния его бездействием, Инес стучит в дверь.
– Все это слишком затянулось, – объявляет она. – Я еду в приют за Давидом. Ты со мной или против меня?
– С тобой, как всегда, – отвечает он.
– Тогда поехали.
Подсказать им некому, и школьные классы они ищут довольно долго, а расположены они – как в конце концов выясняется – в отдельно стоящем здании, вдоль длинного прохода под открытым небом. В каком классе занимается Давид? Он, Симон, стучит в первую попавшуюся дверь, входит. Учительница, молодая женщина, умолкает на полуслове и вперяется в них.
– Да? – произносит она.
Среди опрятно и тихо сидящих детей Давида нет.
– Приношу извинения, – говорит он. – Ошибся дверью.
Они стучат во вторую дверь, входят вроде бы в мастерскую – здесь длинные лавки вместо парт, а по стенам развешаны инструменты для работы по дереву. Дети – сплошь мальчики – отрываются от своих заданий и глядят на вторгшихся посторонних. Вперед выступает человек в комбинезоне – очевидно, учитель.
– Позвольте узнать, вы по какому делу? – спрашивает он.
– Простите, что помешали. Мы ищем мальчика по имени Давид, он недавно у вас.
– Мы его родители, – говорит Инес. – Мы приехали забрать его домой.
– Это «Лас Манос», сеньора, – отзывается учитель. – Тут ни у кого нет родителей.
– Давиду не место в «Лас Манос», – говорит Инес. – Ему место дома, с нами. Скажите мне, где я могу его найти.
Учитель пожимает плечами и поворачивается к ним спиной.
– Он в классе у сеньоры Габриэлы, – подает голос кто-то из детей. – Последний кабинет по этой стороне.
– Спасибо, – говорит Инес.
На этот раз дверь открывает Инес, опередив его, Симона. Давида они видят сразу – он посередине первого ряда, одет в темно-синюю блузу, как и все остальные дети. Никакого удивления он, увидев их, не выказывает.
– Пойдем, Давид, – говорит Инес. – Пора попрощаться с этим местом. Пора домой.
Давид качает головой. По классу пробегает шепоток.
Заговаривает учительница, сеньора Габриэла, – женщина средних лет.
– Прошу вас немедленно покинуть мой класс, – говорит она. – Если вы не уйдете, мне придется вызвать директора.
– Вызывайте своего директора, – говорит Инес. – Я желаю сказать ему в лицо, что́ я о нем думаю. Идем, Давид!
– Нет, – говорит мальчик.
– Объясни мне, Давид, кто эти люди? – спрашивает сеньора Габриэла.
– Я их не знаю, – говорит мальчик.
– Это чушь, – говорит Инес. – Мы его родители. Делай, что тебе говорят, Давид. Снимай эту уродливую форму и идем.
Мальчик не шевелится. Инес хватает его за руку и вздергивает на ноги.
Он с яростью вырывается.
– Не трогайте меня, женщина! – кричит он, пылая гневом.
– Не смей так со мной разговаривать! – говорит Инес. – Я твоя мать!
– Нет! Я не ваш ребенок! Я ничей ребенок! Я сирота!
Встревает сеньора Габриэла.
– Сеньора, сеньора, хватит! Прошу вас, немедленно уходите. От вас и так уже много беспорядка. Давид, сядь, возьми себя в руки. Дети, вернитесь на свои места.
Больше тут ничего не добьешься.
– Идем, Инес, – шепчет он, Симон, и выводит ее из класса.
После их бесславной попытки забрать мальчика Инес объявляет, что она больше не желает иметь ничего общего с ними обоими – и с Давидом, и с Симоном.
– Отныне я буду вести собственную жизнь.
Он молча склоняет голову и удаляется.
Проходит время. И вот как-то рано поутру в дверь к нему, Симону, стучат. Это Инес.
– Мне позвонили из приюта. Что-то стряслось с Давидом. Он в лазарете. Хотят, чтобы мы его забрали. Ты со мной? Если нет, я поеду одна.
– Я с тобой.
Лазарет расположен вдали от основных зданий. Они заходят и обнаруживают, что Давид сидит в кресле-каталке у двери, полностью одетый, на коленях у него рюкзак, сам он бледен и напряжен. Инес целует его в лоб, Давид принимает этот поцелуй отрешенно. Он, Симон, пытается обнять его, но мальчик отмахивается.
– Что с тобой стряслось? – спрашивает Инес.
Мальчик молчит.
Возникает медсестра.
– Добрый день, вы, надо полагать, опекуны Давида, о которых он столько говорит. Я сестра Луиса. Давиду пришлось нелегко, но он был молодцом, правда, Давид?
Мальчик не обращает на нее внимания.
– Что тут происходит? – спрашивает Инес. – Почему меня не уведомили?
Не успевает сестра Луиса ответить, встревает мальчик.
– Я хочу ехать. Поехали?
Инес сердито шагает впереди, они с сестрой Луисой катят мальчика по территории, мимо любопытствующей детворы.
– До свидания, Давид! – говорит кто-то.
Инес открывает дверь машины. Он, Симон, и сестра Луиса поднимают мальчика и кладут на заднее сиденье. Он поддается, как поломанная игрушка.
Он, Симон, обращается к сестре Луисе:
– И это все? Ни слова объяснения? Давида отправляют домой, потому что он вам не годится – вашему заведению? Или вы рассчитываете, что мы его вылечим и привезем обратно? Что с ним случилось? Почему он не может ходить?
– Весь лазарет на мне, помощников у меня нет, – говорит сестра Луиса. – Давид – славный юноша, он скоро поправится, но ему нужна особая забота, а у меня на это нет времени.
– А ваш директор, ваш доктор Фабриканте, осведомлен – или вы избавляетесь от Давида по собственной инициативе, потому что у вас нет времени с ним возиться? Спрошу еще раз: что с ним стряслось?
– Я упал, – говорит мальчик с заднего сиденья. – Мы играли в футбол, и я упал. Вот и все.
– Ты сломал себе что-то?
– Нет, – отвечает мальчик. – Поехали, а?
– Его осматривал врач, – говорит сестра Луиса. – Дважды. У Давида общее воспаление суставов. Врач сделал ему укол, чтобы пригасить воспаление, но укол не подействовал.
– То есть вот, значит, что в вашем приюте творится с детьми, – говорит Инес. – У этой болезни, от которой ему делали укол, есть название?
– Это не болезнь, это воспаление суставов, – говорит сестра Луиса. – Воспаления у детей – вещь нередкая, когда они растут.
– Чушь, – говорит Инес. – Ни разу не слышала о ребенке, который растет так быстро, что ходить своими ногами не может. То, что вы с ним сделали, – позор.
Сестра Луиса пожимает плечами. Холодно, и ей хочется вернуться в уютный лазарет.
– Прощай, Давид, – говорит она и машет ему в окно.
Дети из приюта с любопытством стягиваются к ним, машут им вслед.
– А теперь выкладывай, Давид, – говорит Инес. – Начни с самого начала. Расскажи, что случилось.
– Нечего рассказывать. Посреди игры я упал и не смог встать, они уложили меня в лазарет. Думали, я сломал ногу, но пришел врач и сказал, что не сломано.
– Тебе было больно?
– Нет. Больно по ночам.
– А дальше? Скажи, что было дальше.
Встревает он, Симон.
– Хватит пока, Инес. Завтра отвезем его к врачу – настоящему врачу, получим настоящий диагноз. Станет ясно, что делать дальше. А пока, мой мальчик, слов нет, до чего мы с твоей матерью счастливы, что ты возвращаешься домой. Начнется новая глава в книге твоей жизни. Кто выиграл в том матче?
– Никто. Они забили гол, хороший, мы забили гол, тоже хороший, – и забили гол не очень хороший.
– В футболе все голы засчитываются, хорошие они или плохие. Хороший гол плюс плохой гол – это два гола, значит, вы выиграли.
– Я сказал «и». Я сказал, мы забили хороший гол и мы забили плохой гол. «И» – это не то же самое, что «плюс».
Они подъезжают к своему многоквартирнику. Невзирая на боль в спине, он, Симон, вынужден нести мальчика наверх, как мешок с картошкой.
За вечер понемногу складывается более полная история. Еще до той роковой игры, как выясняется, уже поступали тревожные сигналы: у Давида время от времени внезапно отказывали ноги и он падал на землю, словно его сшибало великанской рукой. Миг спустя жизненная сила возвращалась и Давид вставал.
Снаружи это выглядело так, будто он просто спотыкается о свои же ноги. А затем настал день, когда он упал, но сила в ноги не вернулась. Он лежал на поле, беспомощный, словно жук, пока не притащили носилки и не унесли Давида прочь. С того дня он застрял в лазарете, пропускал уроки.
Еда в лазарете была ужасная: по утрам вареная крупа, вечером гренок с супом. Все в лазарете на дух не выносили эту еду и рвались на выписку.
Ноги у него болели все время. Сестра Луиса заставляла его делать упражнения, чтобы укрепить ноги, но упражнения не помогали.
Хуже всего болело по ночам. Иногда от боли не мог спать.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
