Текст книги "Проверка на уничтожение"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

"Опять комплекс реакций никак не сочетается с любыми понятиями разумности и рациональности, известными мне/нам. – Это был парадокс, который преподнес плененный разум интеллекту Ри, и Памяти лишь окончательно сформулировали его. – Здесь находится существо, которое цепляется за индивидуальное выживание со свирепостью, не имеющей аналогов во Вселенной, – даже лица Высшей Категории рискуют без всякой нужды, реагируя на абстрактные сигналы, кода поведенческой симметрии".

"Я/мы утверждаем, что отобранный мной/нами сегмент личности объекта не представляет собой подлинный аналог Эгона, – заявили Мыслители. – Он явно дефектный и нежизнеспособный".

"Разрешите мне/нам попытаться выборочно снять контроль с периферических районов мозгового поля, – обратились с предложением Перцепторы. – Это позволит подать большее возбуждение в центральную часть матрицы".

"Уравняв потоки нашей энергии с энергией плененного разума, я/мы сможем наблюдать за его ритмами и таким образом подобрать ключ к полному над ним контролю", – быстро определили Вычислители.

"Но при этом я/мы рискуем разорвать матрицу и уничтожить образец".

"Мы должны рискнуть".

С беспредельной аккуратностью разум Ри сузил поле зонда, подогнав его форму под контуры приведенного в боевую готовность мозга Мэллори, абсолютно уравняв его с теми потоками энергии, которые вливались в Мэллори из кресла.

Наконец Перцепторы сообщили, что равновесие достигнуто. Однако оно было весьма неустойчивым.

"Следующая проверка должна быть спланирована так, чтобы раскрыть новые аспекты способности объекта к выживанию", – указали Анализаторы.

Модель возбуждения была предложена и одобрена. С борта дредноута, вращающегося по сублунной орбите, мыслелуч Ри опять устремился к Земле, чтобы внушить восприимчивому мозгу Мэллори...

Тьма уступила место туманному свету. Глухой гул сотряс камни под ногами. Сквозь вихри водяной пыли увидел плот и маленькую фигурку, которая цеплялась за него, – ребенок, девочка лет примерно девяти, стояла на четвереньках и смотрела вверх на Мэллори.

– Папа! – высокий, тонкий крик, полный ужаса. Бешеное течение бросало и швыряло плот. Мэллори шагнул вперед, поскользнулся и съехал вниз по склизким камням. Ледяная вода закружилась вокруг ног. В ста футах ниже по течению серая лента реки, окутанная пеленой водяной пыли, грохоча, круто падала вниз.

Мэллори повернулся, вскарабкался вверх и побежал вдоль берега – туда, где впереди над рекой нависал скальный выступ. Возможно...

Плот вертелся на волнах в пятидесяти футах от него. Слишком далеко. Мэллори увидел побледневшее лицо, умоляющий взгляд. Его наполнил страх, скользкий и тошнотворный.

Зрелище собственной смерти встало перед глазами: как его изуродованное тело бьет о скалы под водопадом, как он, весь напудренный и подкрашенный и совершенно ненастоящий, покоится вечным сном в обтянутом черным атласом гробу, как разлагается и гниет во тьме, окруженный безразличной ко всему землей...

На подгибающихся ногах Джон сделал шаг назад.

На мгновение его охватило странное ощущение нереальности происходящего. Он вспомнил темноту, неописуемую клаустрофобию... и, кроме того, белую комнату и лицо, склонившееся над ним...

Моргнул, и сквозь водяную пыль, висевшую над быстриной, его взгляд встретился со взглядом обреченного ребенка. Сострадание обрушилось на Мэллори, как тяжелая дубина. Он фыркнул, почувствовав, как в ответ на мерзкий страх в нем поднимается волна чистой, прозрачной ярости. Мэллори закрыл глаза, прыгнул с обрыва, погрузился в воду и всплыл на поверхность за глотком воздуха. Несколько сильных гребков заметно приблизили его к плоту. Течение швырнуло на валун, и Мэллори чуть не задохнулся, когда колючий ледяной душ хлестанул по лицу. Но ему пришло в голову, что ни сломанные ребра, ни воздух для дыхания сейчас не имеют никакого значения. Важно лишь одно – добраться до плота прежде, чем тот доберется до водопада, чтобы маленькая испуганная душа не была одинока, когда погрузится в кромешную тьму...

Пальцы уцепились за грубо оструганные доски. Он втащил себя на плот и прижал к себе крошечное тельце, а мир унесся вниз, и грохот рванулся навстречу плоту...

– Ваше Превосходительство! Мне нужна помощь! – обратился к хмурому диктатору техник. – Я вливаю в его мозг такое количество энергии, которого хватит, чтобы убить двух обычных людей. Но он тем не менее продолжает сопротивляться! А кроме того, могу поклясться, что секунду назад он открыл глаза и взглянул на меня! Не осмеливаюсь взять на себя ответственность...

– Тогда уменьши энергию, ты, тупой идиот!

– Не могу, отдача убьет его!

– Он... должен... заговорить! – проскрипел Косло. – Сохрани над ним контроль! Расколи его! Иначе умрешь медленной и очень мучительной смертью, обещаю тебе!

Техник дрожащей рукой повернул несколько верньеров. Сидящий в кресле Мэллори весь напрягся и бросил попытки разорвать удерживающие его ремни. Капли пота усеяли его лоб и покатились вниз, оставляя мокрые дорожки на лице.

"В пленнике опять появились новые напряжения! – объявили тревогу Перцепторы. – Ресурсы этого разума просто поразительны!"

"Уравнять энергии!" – распорядился Эгон.

"Мои/наши источники практически исчерпаны!" – вмешались Вычислители.

"Прекратить снабжение энергией всех периферических устройств! Уменьшить защиту! Приближается время последней проверки!"

Разум Ри торопливо выполнил приказ.

"Пленник снова под моим/нашим контролем, – объявили Вычислители. Однако я/мы должны заметить, что теперь этот канал является достаточно уязвимым для неожиданного нападения".

"Необходимо рискнуть".

"Даже сейчас этот разум борется против моего/нашего контроля".

"Плотно держите его!"

Разум Ри решительно боролся за то, чтобы вернуть себе контроль над мозгом Мэллори.

Был миг, когда он не существовал. А затем резко вернулся к бытию. "Мэллори, – подумал он. – Этот символ обозначает меня/нас..."

Чужая мысль начала исчезать. Мэллори ухватился за нее, удержал этот символ. Он вспомнил форму своего тела, тяжесть черепа, ограждающего мозг, ощущение света, звука, тепла... но сейчас здесь не было ни света, ни звука. Одна лишь тьма, ограждающая его со всех сторон, непроницаемая, вечная, неизменная...

Но где это "здесь"?

Джон вспомнил:

Белую комнату, резкий голос Косло, стальное кресло...

...И могучий рев воды, обрушившейся на него...

...И вытянутые когти огромной кошки...

...И обжигающие прикосновения языков пламени, лижущих его тело...

Но сейчас не было боли, страха – не было вообще никаких ощущений. Тогда, может, он мертв? Он сразу же отверг эту мысль как безнадежную чушь.

"Cogito ergo sum" [мыслю, следовательно, существую (лат.)].

Я пленник... где?

Органы чувств возбудились, вопрошая пустоту вокруг, в которой не существовало ощущений. Мэллори потянулся вовне и услышал звуки – голоса, просящий и требующий. Они становились все громче и громче, эхом отдаваясь на просторе:

– ...Говори, черт тебя побери! Кто твои главные сообщники? Какую поддержку ты ожидаешь получить от Вооруженных Сил? Какие генералы участвуют в заговоре? Вооружение?.. Организация?.. Исходные пункты атаки?..

Ослепляющая неподвижность, подобно мокрому снегу, опустилась на мир, заполнила собой Вселенную, стала тускнеть. На мгновение Мэллори осознал ремни, врезающиеся в напряженные мышцы предплечий, боль от обруча, охватывающего голову, тупую боль в сведенных судорогой мускулах...

...осознал, что плывет, не чувствуя силы тяжести, по морю мерцающих, вспыхивающих энергий. Началось головокружение; и в мире хаоса он с неистовостью принялся сражаться за стабильность. Потянулся сквозь вращающуюся тьму, обнаружил матрицу абстрактного направления, неосязаемую, но на фоне перемещающихся энергетических потоков дающую координатную сетку для ориентировки. Он захватил матрицу, удержал...

"Полное аварийное отключение! – выстрелили команду Рецепторы во все шесть тысяч девятьсот тридцать четыре ячейки разума Ри и в шоке отпрянули. – Плененный разум удерживает контакт! Мы не в состоянии освободиться от него!"

Пульсируя от чудовищного потрясения, полученного, когда разум пленника внезапно рванулся вовне и закрепился там, инопланетянин воздействовал в течение доли наносекунды, потребной для восстановления баланса между его сегментами.

"Сила врага хотя и необычайно велика, но все же недостаточна для того, чтобы нарушить целостность поля моего/нашего организма, – заявили Анализаторы. – Но я/мы должны немедленно отступить!"

"Нет. У нас недостаточно данных, чтобы оправдать отказ от продолжения первой фазы, – отменил предыдущую команду Эгон. – Этот разум управляется конфликтующими внутренними импульсами огромной мощности. Не это ли самое важное? Именно тут и сокрыт ключ к победе над ним".

"Я/мы должны разработать комплекс нервных возбуждений, которые приведут оба этих импульса к смертельному противостоянию".

Прошло несколько драгоценных микросекунд, пока составной разум торопливо осматривал мозг Мэллори в поисках символов, из которых можно было бы собрать требуемый образ.

"Готово, – объявили Перцепторы. – Но необходимо указать, что ни один разум не сможет долго оставаться неповрежденным при прямом столкновении настолько противоположных императивов. Должна ли стимуляция объекта быть доведена до стадии необратимости?"

"Ответ утвердительный, – категорически заявил Эгон. – Проверка на уничтожение".

"Иллюзия, – сказал себе Мэллори. – Меня бомбардируют иллюзиями..." Он почувствовал приближение новой огромной волны, обрушивающейся на него, словно цунами. Решительно уцепился за хрупкую способность хоть как-то сориентироваться... Но сокрушительный толчок бросил его в водоворот тьмы.

Издали на него пристально смотрел инквизитор в маске.

– Болью с тобой бороться бесполезно, – раздался приглушенный голос. Угроза смерти тебя не беспокоит. И все же есть способ.

Занавес раздвинулся, и за ним стояла Моника – высокая, стройная, полная жизни, прекрасная, как горная лань. А возле нее стояла девочка.

Джон выкрикнул "Нет!" и устремился к ним, но цепи крепко держали. Он смотрел, совершенно беспомощный, как грубые руки схватили женщину и двинулись, небрежно лаская, по ее телу. Другие руки схватили ребенка. Увидел ужас на маленьком личике, страх в глазах девочки...

Страх, который уже видел раньше...

Ну конечно же, он видел ее раньше. Этот ребенок был его дочерью, любимым плодом его союза с той стройной женщиной...

("...Моникой", – поправил он себя.)

...уже видел эти глаза сквозь крутящуюся пелену, висящую над водопадом...

Нет. Это был сон. Сон, в котором он умер, умер неестественной смертью. И был еще один сон – о столкновении с раненым львом, который бросился на него...

– Тебе вреда не причинят. – Голос инквизитора, казалось, доносился откуда-то издалека. – Но ты навеки сохранишь в памяти, как из-за тебя их живьем расчленили...

Его внимание резко вернулось к женщине и ребенку. Джон увидел, как обнажают смуглое и прекрасное тело Моники. Нагая, она стояла перед инквизиторами и даже не пыталась прикрыться. Но что пользы теперь было от ее мужества. Кандалы на ее запястьях привязали к крюку, вбитому в сырую каменную стену. Раскаленное железо приблизилось к ее плоти. Он увидел, как ее обожженная кожа темнеет. Железо погрузилось до конца. Женщина оцепенела, закричала...

– Боже мой, он горит и все равно идет! – пропищал тонкий голосок.

Мэллори посмотрел вниз на свое тело. Не было ни ран, ни шрамов. Кожа нигде не была повреждена. Но пришло мимолетное воспоминание о потрескивающем пламени, которое причинило ему вполне правдоподобные мучения, когда он вдохнул его в легкие...

– Сон, – сказал Джон вслух. – Я сплю. Я должен проснуться!

Он покачал головой...

– Он покачал головой! – поперхнулся техник. – Ваше Превосходительство, это невозможно, но я клянусь: этот человек выходит из-под контроля аппаратуры!

Косло грубо отшвырнул техника в сторону. Он схватился за рычаг регулятора мощности, толкнул его вперед. Мэллори застыл. Его дыхание стало хриплым и прерывистым.

– Ваше Превосходительство, этот человек умрет!..

– Пусть умирает! Никому не позволено безнаказанно бросать мне вызов!

"Сузить фокус! – передали команду Перцепторы в шесть тысяч девятьсот тридцать четыре производящих энергию сегмента разума Ри. – Это соревнование не может долго продолжаться. Кроме того, мы едва не потеряли пленника!.."

Луч зонда Ри сузился, вонзаясь в активный центр мозга Мэллори, навязывая избранную модель.

Девочка захныкала, когда лезвие длиною в фут приблизилось к ее хрупкой груди. Грубая рука, держащая кинжал, резанула едва ли не с любовью по бледной коже с просвечивающими голубыми жилками. Из неглубокой царапины закапала алая кровь.

– Если выдашь мне тайны Братства, то, честно говоря, твои соратники умрут, – прогудел безлицый инквизитор. – Но если будешь упрямо отказываться отвечать, твоя женщина и дитя примут все пытки, какие только моя изобретательность подскажет.

Мэллори подался вперед, натянув цепи.

– Я не скажу тебе, – прохрипел он. – Разве не понимаешь, страх – это ничто. Ничто...

Ничто из того, что Мэллори мог сделать, не спасло бы ее. Она, обреченная, скорчилась на плоту. Но он мог присоединиться к ней...

Но не в этот раз. В этот раз железные цепи не пускали его к ней. Он метался, прикованный ими, и слезы застилали глаза...

Дым застилал глаза. Джон посмотрел вниз и увидел обращенные вверх лица. Легкая смерть, конечно же, была предпочтительнее для жертвоприношения. Но он прикрыл лицо рукой и устремился вниз по лестнице...

– Никогда не предавай свою веру! – чистым звоном прозвучал в узкой темнице женский голос.

– Папа! – закричал ребенок.

– Мы можем умереть только раз! – воззвала к нему женщина.

Плот погрузился в бурлящий хаос...

– Говори, проклятый! – В голосе инквизитора появились новые нотки. – Я хочу знать имена и адреса! Кто твои сообщники? Что вы собирались делать? Когда начнется восстание? Какого сигнала они ждут? Где?.. Когда?..

Мэллори открыл глаза. Белый слепящий свет, перекошенное лицо с выпученными глазами, неясно вырисовывающееся перед ним.

– Ваше Превосходительство! Он очнулся! Он вырвался из-под...

– Дай ему полную мощность! Пошевеливайся! Заставь его говорить!

– Я... я боюсь, Ваше Превосходительство! Мы легкомысленно экспериментируем с самым могучим инструментом во Вселенной – с человеческим мозгом! Кто знает, что мы можем случайно породить...

Косло отшвырнул техника в сторону, дернул до упора рычаг регулятора мощности.

...Тьма вокруг взорвалась сверкающим сиянием, которое превратилось в контуры комнаты. Прозрачный мужчина, в котором он узнал Косло, стоял перед ним. Мэллори смотрел, как диктатор, от чьего лица оставался лишь смутный контур, поворачивается к нему.

– Теперь говори, сукин сын!

Голос Косло был каким-то странно призрачным, словно отражал только один уровень реальности.

– Да, – отчетливо произнес Мэллори. – Я буду говорить.

– И если ты солжешь... – Косло выхватил из кармана кителя уродливый автоматический пистолет. – Я лично пущу пулю тебе в голову!

– Мои главные сообщники по заговору, – начал Мэллори, – это...

Продолжая говорить, он мягко отделил себя – именно такое определение пришло ему на ум – от окружающей его обстановки. Он сознавал, что на одном из уровней реальности он продолжает болтать языком, рассказывая то, что другой человек столь явно жаждал услышать.

И одновременно он простерся вовне, направляя по каналу контакта энергию, вливающуюся в него из кресла... переправляясь через огромное расстояние, сжатое теперь до плоскости, для которой понятия "длина" и "ширина" были лишены всякого смысла. Джон нежно пошарил вокруг и вошел в странную мерцающую сеть естественных энергий. Он надавил, обнаружил уязвимую точку, направил туда большую мощность...

Резким скачком стало четко видно круглое помещение. Расположенные по ее окружности лампочки мигали и постоянно горели. Из тысяч упорядоченных рядов тупо высовывались червеобразные существа, их лишенные глаз головы...

"Он здесь", – провизжал предупреждение Эгон и торопливо запустил в контактный туннель молнию из чистой энергии разума и встретился с противомолнией, которая прожгла его насквозь, превратив в угли органические цепи его головного мозга и оставив после себя дымящееся гнездо в ровных рядах ячеек. Мгновение Мэллори бездействовал, ощущая шок и замешательство, которые воцарились в лишенных руководителя сегментах разума Ри.

Джон почувствовал их неосознанное стремление к смерти, когда до них дошло, что направляющее превосходительство Эгона исчезло. Пока Мэллори смотрел на них, один из сегментов вывалился из своей ячейки и испустил дух. За первым последовал второй...

"Прекратить! – скомандовал Мэллори. – Я принимаю управление комплексом разума на себя. Сегменты должны соединиться со мной!"

Лишенные воли фрагменты разума Ри послушно выполнили его приказ.

"Измените курс", – распорядился Мэллори. Он дал необходимые инструкции, затем по контактному туннелю вернулся назад.

– Итак... великий Мэллори раскололся. – Косло довольно покачивался на пятках перед телом плененного врага. Он засмеялся. – Тебя было трудно разговорить, но, открыв рот, ты заворковал, как дикий голубок. Сейчас я распоряжусь, и к рассвету твои фуфлыжные революционеры грудой обугленных трупов будут свалены на площади в назидание остальным!

Он поднял пистолет.

– Я еще не закончил, – сказал Мэллори. – Заговор проник гораздо глубже, чем ты думаешь, Косло.

Диктатор быстрым жестом провел рукой по серому лицу. В его глазах хорошо было заметно ужасное напряжение последних часов.

– Тогда говори, – прорычал он. – Быстрей!

Мэллори начал рассказывать и одновременно переместил основную часть своего сознания, вошел в резонанс с покоренным им разумом Ри. С помощью корабельных сенсоров впереди по курсу увидел голубую планету, которая постоянно увеличивалась в размерах. Мэллори уменьшил скорость дредноута и перевел его на вытянутую параболическую орбиту, проходящую над самой стратосферой Земли. В семидесяти милях над Атлантикой корабль вошел в более плотные слои атмосферы, и Мэллори еще уменьшил его скорость, когда ощутил, что обшивка нагревается слишком сильно.

Когда дредноут оказался ниже уровня облаков, Мэллори направил его в глубь материка. Потом он опустил корабль к вершинам деревьев и с помощью чувствительных пластин обшивки дредноута стал осматривать окрестности.

Джону долго пришлось изучать пейзаж, прежде чем он внезапно узнал...

– Чему ты улыбаешься, Мэллори? – Голос Косло был резок. – Расскажи мне шутку, которая заставляет смеяться человека, сидящего на скамье для приговоренных к смерти предателей.

– Сейчас узнаешь... – Снаружи донесся грохот, и Мэллори замолчал. Пол вздрогнул и затрясся, Косло едва не упал. Глухой гул эхом прокатился по комнате, отражаясь от стен. Дверь широко распахнулась, и внутрь ввалился человек.

– Ваше Превосходительство! Столица атакована! – прохрипел он и грохнулся на пол. На спине его красовалась огромная рана. Косло резко обернулся к Мэллори...

Одна из стен комнаты с громовым треском вспучилась и обрушилась. Сквозь дыру в комнату вплыл блестящий торпедообразный предмет, поддерживаемый в воздухе пучком бело-голубых лучей, которые исходили из его кормы. Диктатор поднял пистолет, грохнул выстрел, в замкнутом помещении показавшийся оглушительным. В передней части неожиданного пришельца мигнул фиолетовый огонек. Косло завертелся волчком и тяжело рухнул на пол лицом вниз.

Дредноут Ри длиной в двадцать восемь дюймов неподвижно повис перед Мэллори. Из него вырвался луч, уперся в аппаратуру управления креслом. Зажимы и ремни расстегнулись.

"Я/мы ждем твоей/вашей следующей команды", – беззвучно произнес разум Ри во внушающей ужас тишине.

После референдума, который вознес его на пост Премьер-Министра Первой Всепланетной Республики, прошло три месяца. Мэллори стоял в одной из комнат своих просторных апартаментов во Дворце Правительства и нахмурившись смотрел на стройную темноволосую женщину, которая горячо убеждала его:

– Джон, я боюсь этой... этой адской машины, вечно парящей в воздухе и ожидающей твоих приказаний.

– Но, Моника, почему? Именно эта адская машина, как ты назвала ее, сделала возможными свободные выборы... и даже сейчас она – единственное, что держит в узде старую организацию Косло.

– Джон... – Женщина сжала его руку. – С помощью этой... этой штуки, которая всегда готова выполнить твой приказ, ты можешь контролировать всех и каждого на Земле! Никакой оппозиции просто быть не может!

Она посмотрела ему в глаза.

– Никому не должна принадлежать такая власть, Джон. Даже тебе. Ни одного человека нельзя подвергать такому испытанию!

Его лицо напряглось.

– Разве я злоупотребляю своей властью?

– Пока нет. Вот почему...

– Ты намекаешь, что я буду злоупотреблять?

– Ты человек, и ничто человеческое тебе не чуждо.

– Я собираюсь делать лишь то, что пойдет на пользу народу Земли, резко ответил Джон. – Ты что, хочешь, чтобы я добровольно выбросил единственное оружие, которое может защитить нашу, кровью выстраданную свободу?

– Но, Джон, кто ты такой, чтобы единолично судить, что есть хорошо для людей Земли, а что нет?

– Я – Председатель Пра...

– Ты – всего лишь человек. Нет, ты пока еще человек!

Он внимательно всмотрелся в ее лицо:

– Тебя возмущает мой успех, не так ли? Чего ты хочешь от меня? Отставки?

– Я хочу, чтобы ты отослал эту штуку прочь – туда, откуда она-явилась.

Мэллори грубо захохотал:

– Ты что, сошла с ума? Я даже еще не занялся технологическими секретами, которые сокрыты в корабле Ри.

– Мы не готовы принять эти секреты, Джон. Все человечество еще не готово. Эта штука уже изменила тебя. В конце концов, единственное, чего ты добьешься с ее помощью, – уничтожишь себя как человека.

– Чепуха. Я полностью контролирую ее. Она – нечто вроде продолжения моего собственного разума...

– Джон, пожалуйста! Если не ради меня или себя, то хотя бы ради Дианы.

– А при чем тут ребенок?

– Она твоя дочь. Она видит тебя не чаще раза в неделю.

– Это цена, которую ей приходится платить за то, что она наследница величайшего человека... я хочу сказать... черт побери, Моника, мои обязанности не позволяют мне соблюдать провинциальные обычаи.

– Джон... – Ее шепот был настолько пронзительный, что причинял боль. Отошли эту штуку прочь.

– Нет. Я не стану ее отсылать.

Ее лицо побледнело.

– Хорошо, Джон. Как тебе угодно.

– Да. Как мне угодно.

После того как она удалилась, Мэллори подошел к высокому окну и долго стоял, уставившись на крохотный корабль, висящий в голубом воздухе в пятидесяти футах от дома. Тихий корабль, готовый выполнить любое его приказание.

Потом...

"Разум Ри, – мысленно установил он контакт. – Прозондируй апартаменты, этой женщины, Моники. У меня есть причины подозревать, что она замышляет государственную измену..."